Текст книги "Сказка странствий (СИ)"

Автор книги: Alex Whitestone

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Ксанниандворэаггертар! – выпаливаю я, перекидывая ей мыслеобраз матери Шторм. – Это она?

– Она самая, – Таис заметно вздрагивает. – Я знала ее как Ксанни. А что? С ней что-то случилось? Она не пострадала из-за меня?

Шторм делает шаг вперед и встает рядом со мной.

– Как бы тебе сказать… – она застенчиво улыбается. – Насколько я понимаю, твои биоданные Рассилон положил в основу моего генома. Он сконструировал меня как свою личную Ведьму. Ксанни стала моей матерью – без ее согласия. Ты поэтому спросила, что у него получилось – так ведь?

– Именно так, – Таис вздыхает и мотает головой. – Бедная Ксанни! Как Рассилон посмел сделать с ней это?! Жаль, я не смогла ее отблагодарить как следует. Но я стащила кое-что из лаборатории Рассилона и отдала ей – может, пригодятся. Как я поняла – новая версия Колец Времени. Они перемещают их обладателей друг к другу, где бы они не находились. Я думаю, Рассилон их сделал под этот проект.

– Теперь понятно, – Шторм посылает мне быстрый взгляд. – Мы нашли эти кольца в… моем наследстве. Мама прошла Аркой Хамелеона и умерла на Земле.

Таис шмыгает носом – совсем по-детски, поправляет выбившуюся прядь рыжих волос и слегка улыбается. Я помню эту улыбку, этот взгляд – когда-то давным-давно меня встречали так по возвращении домой, а потом встречал и я сам… Оба сердца пронзает иглой леденящее чувство потери, но тут его вытесняет острая тревога. Я не должен, не могу, не имею права потерять свой второй шанс!

– Алекс… Я не смогу заменить тебе… Ксанни, – запинаясь, произносит Таис, – но как донор генома, я хотела бы… Можно называть тебя дочерью? Рассилон поступил ужасно, но он создал тебя и не поскупился. Я буду рада научить тебя всему, что знаю… Но… не сейчас.

– Почему? – удивляется Шторм. – Я хотела учиться у тебя. Я надеялась, ты поможешь мне… узнать, что я могу. Я знаю, когда мы лечили Хелле, ты видела прошлое и будущее, узнала мое имя, поняла, кто я такая. Ты хочешь быть моей мамой – но тогда будь и моей наставницей. Разве это не долг родителя?

– Конечно, ты права, – Таис ласково касается ее плеча. – Клянусь Сердцем Вихря – я буду учить тебя. Отдам все, раскрою все, что знаю. Дело в другом. Вы с Доктором связали генетические линии. Вы дали начало новому Дому и новым жизням. Прислушайся к себе – разве ты не чувствуешь, как сплетаются струны? Я уже это вижу, еще немного, и ты заметишь сама.

– Что? – синхронно переспрашиваем мы, и Таис с улыбкой показывает на живот Александры:

– Новые энергетические сигнатуры. Ваши дети. Сейчас нельзя открыть твою энергетику Вихрю – они погибнут. Ты же знаешь сама, как хрупка энергетическая структура без тела. Когда они окрепнут, они обретут физическую форму. Это как в Станке, но срок развития нового организма короче, а новорожденные совсем слабы и беззащитны. У тебя будет двойня, Алекс. Пусть они вырастут, ваш Дом окрепнет – а я тебя дождусь.

Странно, но при этих словах я ощущаю, что у меня кружится голова, перехватывает дыхание, а ноги отказываются мне служить. Я обнаруживаю себя сидящим на полу с открытым ртом и мокрыми глазами, и слова Шторм доносятся до меня как сквозь шум внезапно налетевшего ливня:

– Ну… хорошо. Тебе виднее. Куда тебя отвезти?

========== Глава 4. Великий Дом ==========

Предкраевая область, на краю разлома

Александра

Нежно-розовое закатное небо, золотистые кроны разлапистых хвойников, фиолетовый промерзший песок под ногами, бирюзовые торосы льда на замерзшей реке – на вид планета как планета. Но здесь почти не видно звезд, а небосвод от зенита к горизонту рассечен исполинской трещиной в бездонно-черную, полную пламенных туч бездну. Это граница Краевой области, крохотный мыс Вселенной, врезавшийся в океан Хаоса в результате чудовищного катаклизма в начале времен. Когда-то колоссальная молодая звезда оказалась выброшена на Край центробежной силой при столкновении формирующихся галактик и была разодрана силами Хаоса на клочки – остатки сорванной взрывом хромосферы до сих пор видны на ночном небе длинными радужными волокнами. Взрыв прокатился по всем измерениям, исказил их, и в ткани континуума возник гигантский разлом в Вихрь – та самая трещина в небосводе. Погибший гипергигант был настолько огромен, что его материи хватило на шаровидное скопление звезд, на краю которого приютился оранжевый карлик с системой из трех планет земного типа. Именно здесь звездные разрушители Галлифрея впервые достигли границ Вселенной. Отсюда Рассилон, Омега и Другой с борта «Эвридики» впервые взглянули на Край и столкнулись с мощью Вихря лицом к лицу. Здесь брал свое начало источник сил великой Империи Семи Систем – потом по неизвестной причине беспощадно оставленный позади. Забытый настолько давно и прочно, что исчез даже из лучших, самых полных навигационных справочников ТАРДИС.

На второй планете этой системы, в древней, заброшенной еще до Вечной Войны галлифрейской цитадели нашли себе приют Ведьмы Вихря. Хранительницы запретных знаний не особенно старались защитить свое пристанище – навигация ТАРДИС здесь сходила с ума, и без лоцмана материализоваться здесь было попросту невозможно. Даже Таис, вставшей в связку со мной для прохода сквозь Вихрь, это удалось лишь с четвертой попытки, и то благодаря ловкости Макса, распознавшего ритм колебаний Вихря в этих краях. В самом деле, кто захочет связываться с Ведьмами возле источника их сил?

Как бы там ни было, Максим, скинув мне краткую справку о нашем пункте назначения, успешно материализовался на круглой площади перед древней цитаделью, рядом со старинной башней – сверкающей шестигранной призмой, поднимающей острую вершину к границам тропосферы планеты. Казалось, башня была сделана из темно-фиолетового стекла с прожилками тончайших огненных нитей: золотистых, белых, бледно-зеленых. Но эти нити были живыми – они мерцали то ярче, то почти угасая, то утолщаясь, то становясь тоньше волоса, и медленно перемещались в фиолетовой толще. Я попыталась потрогать рифленый стеклянный бок башни, но мою руку задержало что-то теплое и невидимое. Я наклонилась и прищурилась, вглядываясь в узкий промежуток между темным стеклом и ладонью.

«Снаружи сверхплотное силовое поле, – подсказал мне Максим. Пока он так и оставался в форме корабля – нам с ним еще предстояло припарковать ТАРДИС Доктора так, чтобы она не скучала, и найти место, где можно будет заняться ремонтом Малышки – капсулы Хелле. – А что там внутри – прости, мой пилот, не имею понятия. Но это определенно не обычная материя. Взгляни».

Он наложил свое восприятие временных потоков на мое, и я увидела, как нити Паутины Времени здесь сплетаются, как пеньковые волокна, в толстые канаты, а те собираются в плотные пучки, сходящиеся к вершине башни высоко над нашими головами. Я запрокинула голову и уставилась в розовое небо.

– Что там? – сразу же осведомился Доктор, который после посадки выскочил из капсулы первым, подобрал оледенелый камушек у подножия башни и принялся его разглядывать, но, уловив в моем потоке что-то интересное, немедленно отшвырнул свою находку прочь, подбежал ко мне и тоже глянул в небо. – О, временные потоки – никогда не видел, чтобы они так закручивались. Где-то здесь обитают Мойры, а это их веретено?

– Все может быть, – Таис присоединилась к нам, тонкие льдинки хрустели под ее сапогами. – Старые Ведьмы говорили, это место – одно из тех, где Рассилон когда-то разместил машины для Закрепления Нити. Но мы не можем знать наверняка – вся информация об этом уничтожена или спрятана. Рассилон сделал все, чтобы Темные Времена не вернулись.

– Темные Времена? – переспросила я, наблюдая, как нежно-розовый закат наливается кроваво-алым, отчего трещина в небесах напомнила мне Байкальский рифт. – Это до Проклятия, верно? Когда в мире еще существовала магия, а Пифии видели будущее?

Таис покачала головой – ее рыжий хвост, перевитый цепочками из блестяще-черных шариков, смешно качнулся влево-вправо и упал ей на плечо.

– Видели, – подтвердила она. – А что насчет магии… Она существует и до сих пор, но практически недоступна. Однако в таких местах, как это, еще живут ее отзвуки. Поэтому Старые Ведьмы смогли протоптать к ней дорожку. Смотри.

Таис щелкнула пальцами, повернула руку ладонью вверх, и на ее перчатку диковинной птичкой опустился шарик бело-желтого огня величиной с апельсин. Она запустила его в ближайший сугроб – и тот растаял без следа, только струйка пара взлетела вверх, и ее подхватил порыв ветра. Доктор подбежал к проталине, просканировал ее отверткой и развел руками:

– Хороший фокус! Блестящий! Высочайшая концентрация энергии, и точность впечатляет! Но главная сила Ведьм заключается не в метании файрболлов, как у колдунишек из популярных на Сол-3 сказок, не так ли?

– Разумеется, – Таис кивнула и гордо улыбнулась. – Но это зависит от специализации. Есть те, кто силен в ментальных техниках и предвидении, есть те, кто умеет манипулировать свойствами материи, есть те, кто может перемещаться в пространстве и времени без вспомогательных устройств. Я – Ткач. Я работаю с энергетическими структурами – от струн Вихря до энергетики живых существ. Алекс, насколько я могу судить, тоже.

И тут у меня вдруг начало темнеть в глазах

– Ой… – только и смогла выдавить я и сложилась в три погибели от резкой внезапной боли в животе – как будто я съела капсулу с кислотой, и она растворилась у меня в желудке. Доктор мгновенно повернулся ко мне, прижал к себе, и я практически повисла на нем, ткнувшись носом ему в грудь. Ощущение было как с сильнейшего перепоя – ноги отказывались держать, в глазах все плыло, а к горлу подступила тошнота.

– Алекс, что с тобой? – спросил Доктор, быстро сканируя меня, и тут же прикрикнул на Таис. – Что с ней?! Быстро!

Но на Таис не надо было орать – она мгновенно оказалась у меня за спиной, и я почувствовала ее прохладные пальцы у меня на затылке. Несколько точных болезненных нажатий – и дурнота отпустила меня так же резко, как и напала. Осталась только противная слабость, и я обняла Доктора за шею, а он накинул на меня полу плаща и крепче прижал к себе.

– Т-токсикоз, наверно, – еле выговорила я – говорить все еще было тяжко. – Не рано?

– Я не рожала сама, – сообщила Таис, продолжая массировать мой затылок, – но мамины впечатления помню. Во-первых, для перестройки организма под беременность еще рано – энергоформы твоих детей еще не обрели плоть. Во-вторых, токсикоза у нас не бывает, мы легко адаптируемся к переменам. По большому счету, ты уже готова. Нет, дело не в этом…

– Начнем с того, – решительно перебил ее Доктор, – насколько это опасно. От меня в этом вопросе толку мало – я в этом не понимаю ни-че-го-шень-ки, – он отчеканил это слово по слогам. – И провалиться мне в Ккабу, я беспокоюсь!

– Может, оно само пройдет? – жалобно протянула я. – Ну, я не знаю, может, моя энергетика адаптируется. А может, это детки так пинаются. То есть это все ерунда, и жить с этим можно?

– А если нет? – Доктор снова повысил голос, и я почувствовала, как напряглась его рука, придерживающая меня за талию. – У матери Таис не было ничего подобного! Значит, это как минимум ненормально.

– Ненормально, подтверждаю, – донесся до меня голос Макса. Мои корабль перекинулся в гуманоидную форму и присоединился к нам, готовый накинуть на меня щиты или перебросить к себе в медотсек в любой момент. – Я просканировал Шторм и сообщаю вам – в моих медицинских базах знаний нет ни единого упоминания о таких симптомах. Но она права в том, что это проблема с энергетикой.

Таис и Доктор переглянулись – от его взгляда у меня похолодело в груди. Он тщательно заблокировался, но я все равно уловила эхо его передачи: «Старушка, груши… Таис, взгляни…» – и увидела, как лицо моей генной матери побледнело, губы сжались в жесткую линию, и в ее потоке мелькнуло гневное «Всемогущее Время, что он наделал!»

Я вздрогнула, а Доктор подхватил меня на руки:

– Максим, прими нас на борт. У меня появилась идея.

– Какая? – нервно поинтересовалась я, но вдруг поперхнулась от нового приступа тошноты. Не успела я пожаловаться, как мы втроем уже были на борту моего корабля – только не в консольной или медотсеке, что было бы логично, а почему-то в библиотеке. Доктор плюхнулся на диван, я – на Доктора, Таис приземлилась в уютное кресло, и Макс развернул перед нами полуцилиндр голографического монитора. Несмотря на то, что он убрал все свистульки, сепульки и прочие навороты, я безошибочно узнала пояснительную записку к проекту «Королева бурь» – истории моего создания. Я завозилась, чувствуя себя крайне неловко. Доктор помог мне улечься и устроить голову у него на коленях, а сам, опустив левую руку мне на живот, поднял правую вверх, и на его указательном пальце появился блестящий красный наперсток виртуальной указки. Таис подалась вперед, вчитываясь в витиеватый текст, а Доктор проворно нашел нужный ему фрагмент и выделил его указкой.

– Итак, – провозгласил он, – когда галлифрейский ребенок появляется на свет из Станка, его биоданные изначально вписаны в Паутину Времени, и он наследует эту запись непосредственно от записи своего Дома. Ребенок естественного рождения наследует записи биологических родителей. Но есть особый случай: когда ребенок не наследует ничью запись. Соответственно, его дети уже не могут ничего унаследовать.

– Звучит логично, – Таис почесала бровь, – но… Мой геном? Разве Алекс не унаследовала запись Дома Двора?

Доктор покачал головой и отмахнулся от нее – луч указки метнулся по полутемному залу библиотеки.

– Нет, не считается, – заявил он и вывел на экран строенную спираль моей ДНК, а Макс раскрасил ее разноцветными полосами и подписал каждый участок. – Рассилон использовал твой геном как базу, но посмотри сюда: вот этот блок характерен для Блайледж, этот для Редлумс. Максим, дружище, а это точно Иксион, не путаешь? Да, да, я понял, ты не можешь перепутать. А эти блоки – вон, выделены зеленым – вообще не идентифицируются, так как сконструированы с нуля. Короче говоря, запись Дома Двора Шторм не унаследовала, как и запись любого другого Дома, где Рассилон заимствовал блоки ДНК. Запись матери Шторм тоже унаследовать не могла – у нее нет генов Ксанни, кроме нескольких общих для Двора блоков. И в том, и в этом случае данных слишком мало. Ксанни, кстати сказать, сама косвенно подтвердила мою догадку.

– Когда? – поинтересовалась я, и Доктор осторожно погладил мое многострадальное пузо:

– Когда написала мне, что не видит твою линию времени. Ты как-то втиснулась в Паутину Времени после регенерации Ксанни, поэтому ты сформировалась и родилась, но с нашими детьми так не получится. По линии отца все хорошо, но по линии матери идет ошибка. В результате механизмы контроля чистоты генома дают сбой. То что ты чувствуешь – это реакция твоей энергетики на этот сбой. Твой организм пытается защитить их, сражается, но…

Он прервал свою речь, поперхнувшись, и Таис закончила за него:

– Рассилон не предполагал, что ты… захочешь завести семью. Более того, он вложил в тебя защиту – отрицательную обратную связь, чтобы твои попытки полюбить делали тебе больно. Доктор убрал ее – весьма, хм… нестандартным способом, но эффектно. Но тем не менее, ты не унаследовала запись Дома, поэтому механизмы контроля чистоты генома не дают вашим детям воплотиться. Если их энергоформы не получат поддерживающую клетку-зиготу, они не смогут развиться. По моим прикидкам, у нас восемь дней для того, чтобы как-то решить проблему. После…

Она тоже запнулась, развела руками, а я зябко поёжилась и ощутила, как вздрогнула рука Доктора у меня на животе. Я вцепилась в нее, как утопающий – в спасателя, и жалобно пробормотала:

– Но это хоть как-то решается? Что-нибудь можно сделать?

Доктор и Таис переглянулись – молниеносный мыслеобмен, на который меня не пригласили. Затем Таис порывисто вскочила с кресла.

– Решение есть, и не одно, – сообщила она. – Вариант первый: переписать Паутину Времени и внести в твои биоданные наследственную запись Дома Двора. Второй вариант: включить в Паутину запись о вашем новом Доме, прописать вас с Доктором как Основателей, и тогда ваши дети унаследуют запись естественным путем.

– Таис, ты упускаешь, что их геном еще не сформирован, – перебил ее Доктор. – Генетика – не моя любимая специальность, но азы я кое-как помню. Момент формирования генома – это и есть то самое физическое воплощение. Пока нам просто нечего вписывать! Поэтому сначала надо будет отправиться туда, где Спиральная Политика не действует. Там формирование генома пройдет без проблем, и вот тогда у нас появятся… кхм… данные для записи.

– Согласна, – ответила Таис после недолгого раздумья и нервно прошлась вдоль нашего дивана. – Но как мы найдем такое место?

Доктор поднял руку, сверкнул указкой, и плашки текста и формул на проекции сменились мерцающей серебристой сферой, в которой я узнала полный навигационный атлас боевых ТАРДИС. Сфера не была гладкой, как глобус – напротив, она походила на старую, обросшую ракушками и водорослями морскую мину. Еще один взмах указки – и на серебристую сферу наложилась ярко-оранжевая, идеально круглая, с обозначенным горящей точкой центром, координаты которого каждый из нас помнил лучше, чем собственную физиономию.

– Вот как-то так, – Доктор ткнул указкой в первый попавшийся кривой отросток серебристой сферы. – Куда-то в эти отнорки и закоулки отправилась первая эмигрантская волна – те, кому Закрепление Нити оказалось поперек горла. Всякие там Внуки Пифий, эремиты, трансблаоиты, радикалы Иксиона и Омега их знает кто еще. Первые ренегаты. Нам надо туда, в дебри дикой Вселенной.

Я подняла на него глаза, встретилась взглядом с его – и ощутила, как в его эмоциональном потоке растерянность, смятение и гнев вытесняются злым боевым азартом. Шторм надвигался, и я готова была улететь вместе с ним хоть за Край.

– Таис, – поинтересовался Доктор, – ты с нами? Поможешь выбрать координаты? Максим, задачу понял? Ищем приличную планету за краем Спиральной Политики. Шторм, даешь добро?

И, не успела я кивнуть, Максим дематериализовался с этой промерзшей планеты.

***

Очередной прыжок, дикая тряска – навигация в этих краях даже для Макса исключительно некомфортна. Зато результат наконец-то устраивает и Таис, и Доктора, и меня: нам попалась более-менее приличная планета. Опять чужие небеса – на этот раз укутанные низкими плотными облаками. На опушку леса сеется мелкий дождик, безветренно, пахнет мокрой травой и грибами. Как будто мы приземлились в начале сентября в Тверской губернии, а не где-то в жопе мира, куда Рассилон вампиров не загонял.

Сидя на обросшем мягким бело-зеленым мхом толстенном стволе, поваленном не то бурей, не то снегом много зим и лет назад, наблюдаю, как Доктор носится по опушке с теодолитом, размечая строительную площадку под наше временное убежище. Никаких игр с размерностями, сказала Таис, никаких технологий пространственного управления. Ничего, что может встать между мной и энергетикой этих мест, ничего, что может повлиять на развитие энергоформ наших деток и помешать им воплотиться. Поэтому – только древние технологии строительства: сборный жилой купол на фундаменте из переплавленного местного кремнезема и внешний, тщательно заэкранированный энергоблок. Многорукая черепашка на гусеничном ходу – строительный робот эпохи экспансии, старательно воссозданный Максом – ползает за Доктором и вопросительно верещит, когда он останавливается. Таис, в своей темно-красной плащ-палатке с островерхим капюшоном похожая на сказочную ведьму, прогуливается по моему бревну взад-вперед, пропитанный влагой мох под ее сапогами хлюпает как губка.

– Вот и все! Закончил! – Доктор дает отмашку черепашке, та отращивает отвал и начинает вгрызаться в глинистую почву с мощью тяжелого бульдозера, абсолютно неожиданной для крохи размером со складской погрузчик. – Глина здесь очень подходящая, состав алюмосиликатов практически не требует добавок. Фундамент будет готов часа за три, я так думаю. Шторм, как себя чувствуешь? Не замерзла?

А сам тем временем сканирует мои соматические потоки настолько аккуратно и нежно, как будто я – хрупкий цветочек или только что вылупившаяся бабочка и могу рассыпаться даже от ментального контакта. Узнав о моем состоянии, мой чудик принялся буквально сдувать с меня пылинки. Велел Максу поднять уровень комфорта в моей каюте и включить медицинский мониторинг на параноидальном уровне. После того, как мы покинули зону действия Спиральной политики, мои приступы больше не повторялись, и это внушало нам всем определенную надежду, а после посадки я начала ощущать энергетические сигнатуры близнецов – два солнечно-желтых клубочка, выросших на моем нижнем главном канале. Судя по всему, до их воплощения осталось совсем немного – пять-шесть местных дней, и я буду физически беременна.

– Нет, не замерзла, – отозвалась я, поднялась с бревна, потянулась и расправила свой длинный непромокаемый плащ – такой же, как у Таис, только серебристый. – Ужас как скучно сидеть на одном месте. Может, по грибы? Чувствуешь, как пахнет?

Доктор втянул носом воздух и фыркнул.

– Пффф! Я тебе все равно их есть не дам. А собирать только из спортивного интереса…

– Вот именно, – я подошла к нему и потянула за рукав. – Из спортивного интереса. Пойдем, проветримся? Робот и без тебя справится, а Таис за ним присмотрит.

– Конечно, присмотрю, – Таис подкинула на ладони бледно-желтый файрбол. – А Максим составит мне компанию. Только далеко не уходите.

И, отвечая на мой невысказанный вопрос, очень серьезно добавила:

– Тут в вероятностях сама Пифия голову сломает, и мне это не нравится. Будьте осторожны.

– На ненаселенной планете? – я сморщила нос и подхватила Доктора под руку. – Кого тут бояться? Идем!

И мы не спеша пробрались сквозь кусты орешника на опушке и двинулись вглубь леса. Местность чем дальше, тем больше напоминала Землю – те же березки, осинки и ёлки, те же земляничные розетки под ногами, те же птичьи голоса, и даже выпрыгнувшая из-под ног жаба выглядела родной сестрой водившихся в папашином огороде. А затем мы набрели на ведьмин круг ярких разнокалиберных рыжиков, бодро приподнимавших лесную подстилку вокруг раздвоенной пушистой сосны, и сходство безымянной планеты с Землей стало практически стопроцентным. Я немедленно поделилась своим наблюдением с Доктором, он сорвал сосновую хвоинку, пожевал кончик и задумчиво выдал:

– Ага, ага. Смола, хлорофилл, состав атмосферы, гравитация. Очень похоже. Но есть фундаментальное отличие: нет людей. Есть соображения, почему?

– Зато тут есть магия, – я подкинула на ладони прелестный маленький рыжик, и он повис над ней, никуда не падая. – Может, люди перебили друг друга в магической войне?

– И сохранили нетронутой биосферу? – недоверчиво хмыкнул Доктор. – Я эту расу знаю! Сами выживут где угодно, но вокруг себя испортят все, что можно. Нет, их тут просто нет. Нет и все. И это странно.

– Уж не хочешь ли ты сказать… – предчувствие вдруг остро кольнуло меня в оба сердца. Запоздалое – не успела я договорить, как вдруг нас накрыл белый луч трансмата, а в следующий миг на меня обрушилась темнота.

***

Сознание включилось также внезапно, как и покинуло меня, но я решила не показывать виду, что пришла в себя – заблокировалась, окутала сферу сознания дополнительным туманным щитом и, не открывая глаз, принялась оценивать, что мне сообщали о моём окружении остальные органы чувств. Я отчетливо ощущала присутствие рядом с собой наших похитителей, и мне вовсе не хотелось вступать с ними в контакт, пока я не сориентируюсь в ситуации хотя бы в первом приближении.

Итак, прежде всего, это та же планета и тот же самый временной поток, признаков перемещения во времени я не ощущала. Судя по меньшей напряженности планетарного магнитного поля, я оказалась в более низких широтах, практически на экваторе. Но это были единственные хорошие новости.

Первая плохая новость – радужный поток симбиосвязи в моей сфере сознания застыл и померк, и я поняла, что не смогу докричаться до Максима, как бы я ни старалась. Вторая – я не чувствовала присутствия Доктора поблизости. И третья – если на лесной опушке я просто купалась в местных энергетических потоках, то здесь я не ощущала их вообще. Это было похоже на пустоту в эфире, когда включаешь приемник, а на знакомой частоте радиостанции слышны одни помехи. Или, скорее, на работу глушилок РЭБ.

Поэтому я принялась за анализ своего непосредственного окружения и обнаружила, что лежу на чем-то холодном, каменной твердости, закутанная в несколько слоев тонкой шелковистой ткани, как младенец в пеленки – особо не пошевелиться. Вокруг меня отчетливо ощущается чужое присутствие: шестеро, женщины, энергетические сигнатуры похожи на наши, галлифрейские – но есть отличие. Как будто чего-то не хватает, и внешние каналы узковаты. Кто такие? Ни в моей памяти, ни в маминой – ни намека на ответ. В ментальном фоне – нетерпеливое ожидание и мстительное торжество, как будто поймали злейшего врага. Что же вы собираетесь делать со мной, девушки? Не нравится мне ваше отношение ко мне, нет-с, моя прелесть, совсем не нравится.

И тут я понимаю, чего именно не хватает в их сигнатурах – проекции на измерения Вихря! То самое кардинальное отличие обычных галлифрейцев от Повелителей Времени, то, что позволяет чувствовать, как живет и дышит Паутина, то, что помогает нам устанавливать и поддерживать симбиосвязь. То, что я привыкла воспринимать как данность – но до Рассилона у галлифрейцев этого точно не было.

Это дало мне не одну, а сразу две подсказки. Во-первых, я имею дело с представителями какой-то фракции Первой диаспоры. А во-вторых – то, с чем они никогда не сталкивались, спрятать от меня не выйдет. А Вихрь – вот он, здесь, рядом, стоит только начать вспоминать основные уравнения блочно-трансферных вычислений. Проекция моей энергетики на него дрожит, подстраиваясь, пока я играю с параметрами, согласовываю фазы и частоты, входя в резонанс с его ближайшим потоком. Наконец мне удается отщипнуть от него тонкую струйку, направить его в себя, и по главным каналам от макушки до крестца разливается его сила – обжигающая, рвущая нервы мощь артронного потока высоких энергий. Трудно не застонать, но я держусь, продолжаю лежать безмолвной, недвижимой куклой – а сама слушаю, протягиваю тонкие щупальца силы вокруг и пытаюсь докричаться до Доктора.

Но сначала мне удается поймать паттерн общего ментального потока находящихся в комнате, и я пытаюсь как можно более незаметно встроиться в него, проникнуть в их мысли, оглядеться вокруг их глазами. Я ощущаю их сферы сознания, точнее, их внешние щиты: зеркальный шар, вихрь оранжевого огня, сферу из блестящих стальных игл, сверкающий острыми гранями кристалл, мерцающее сиреневыми переливами облако, свитый в трехмерную спираль бурный поток. Медленно и плавно мои щупальца скользят вдоль них, ища слабые места, и наконец одно из них проскальзывает в еле заметную брешь между струями спирального потока. Есть контакт! Я внутри сферы сознания одной из похитительниц, теперь весь расклад у меня как на ладони.

Я вижу полутемный круглый зал со сводчатым потолком, красно-оранжевый свет из щелей между шестиугольными стеновыми панелями, на одних – надписи на старогаллифейском, на других – раскрашенные барельефы: чьи-то портреты, какие-то невиданные чудовища, сцены таинственных обрядов и небывалых битв. Во весь потолок – фреска: шесть женщин в развевающихся мантиях стоят в кольце, взявшись за руки, а в центре их хоровода – схематичная карта нашей Вселенной. Кто такие? Богини, духи, персонификации стихий? Их глубокие, удивительно живые глаза смотрят вниз, на круглое каменное возвышение в центре зала с зеркально-черной поверхностью. На нем, раскинув руки в стороны, неподвижно лежит женщина, закутанная в фиолетовый шелк, силовые держатели притягивают ее к черному зеркалу за шею, талию и запястья. Глаза закрыты, лицо бледное, короткие пепельные волосы – точно гало вокруг ее головы. Что с ней? Почему она не приходит в себя? Уже пора, поединок начнется уже вот-вот, а она лежит точно замороженная.

Проклятье! Женщина, прикованная к каменному кругу – это я. А размышления – той девицы, в чье сознание я проникла. Как тебя звать, котя – вроде бы Ирис? Отлично. Вижу в черном зеркале отражение твоей худенькой глазастой мордашки. Совсем молоденькая, а? Но вроде вы все тут не старые – даже не среднего возраста, даже ваша предводительница Кали, нервно стиснувшая резную рукоять короткого кинжала и сверкающая черными глазами. Ох, не надавали бы вам старшие Дома по шее за самодеятельность… И, во имя Вихря и Времени, что это за поединок?

Точно в ответ моим мыслям в воздухе над возвышением появляется призрачное свечение, собирается в шар голограммы – судя по всему, нам включили прямую трансляцию. Мы видим скудно освещенный зал, настолько огромный, что его потолок и стены тонут в темноте, слабо светятся только щели между стеновыми панелями. Звонит колокол, на полу зала проступает светящийся желто-белым шестиугольник, и все, кто стоит внутри него, оказываются, как в клетке, в уходящем ввысь световом столбе. Все – молодые парни и девчонки, напряженные, взвинченные, с горящими глазами, в разноцветных церемониальных мантиях, с массивными накладками на плечах, похожими на огромные погоны из бронзового блестящего кружева. Все – кроме одного.

Он стоит ко мне спиной, но я узнала бы его в любой толпе: высокий, легкий, сухой, гордая осанка, небрежная поза, скрывающая постоянную готовность к бою. Доктор, нашелся! На вид вроде цел и невредим, не избит и не ранен, но одежду у него отобрали. Стоит на каменном полу босиком, одет в одни широкие черные штаны с высоким поясом, похожие на хакама, руки сильно стянуты в локтях и запястьях силовыми наручниками за спиной. Я вижу, как напряжены его мышцы, как почти спряталась между сведенными лопатками такая знакомая родинка. Ему больно и неудобно, но он не показывает виду, а держится со своей обычной лихой наглостью. Если ему удастся освободить руки…

Мои поисковые щупальца бросаются через Вихрь вперёд – и вдруг встречаются с такими же, посланными Доктором мне навстречу. Поток между нами устанавливается моментально.

«Шторм, наконец-то! Как ты? Где ты?»

«Я рядом. Практически за стенкой, – бросаю ему короткий статус своей соматики и энергетики. – Прикидываюсь бессознательным бревном, пытаюсь прокачать обстановку. Ты уже понял? Сила здесь доступна только через Вихрь, зато ее тут полно».

«Совершенно верно, – я принимаю от него такой же отчет. – Именно это им от нас и надо. Мы должны стать для них мостом между Вихрем и обычными измерениями. Они хотят использовать нас, чтобы пробиться в высшие измерения и вернуть своих богинь».