Текст книги "Сказка странствий (СИ)"
Автор книги: Alex Whitestone
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
– Выставь свет!
Лучи прожекторов сходятся на мне, я вспоминаю все подходящее из танто-вадза, перехватываю палочки как кинжалы – рок-н-ролл, котятки! Один невидимый противник с воображаемой дзё – сзади, другой – спереди, наношу удары связка за связкой, уклоняюсь, ставлю блоки, кружусь и прыгаю, вплетая в традиционные ката с танто элементы окинавского каратэ. Когда это происходит не в реальном бою, это очень красиво, а в моем исполнении это еще и быстро, крутящиеся палки превращаются в огненные вееры, и мои ката выглядят как упражнения юного падавана со световыми клинками. А из мониторов рвется, задает ритм, подгоняет меня докторовский ремикс:
The army is already mine, my orders in every line,
You don’t waste your life, rise and shine, so come on!
Start war!
Break it all!
Freedom is our goal!
Army of The Doctor!
– Да ты джедай, Алекс! – слышу я очень довольного Дэйва в гарнитуре. – Марина, теперь ты! Зажигай!
Маринка влетает в перекрестие лучей, я бросаю ей палки и выхожу из круга света нарочито высоким тобиукеми. Конечно, баланс и вес у этих игрушек не такой, как у гимнастических булав, и звездный час моей подруги на чемпионате Европы по художественной гимнастике пробил уже давно, но форму она не растеряла и программу, как ни странно, не забыла. Хоть она и не делает сложные элементы с риском, ее выступление смотрится на ура – разогретый мной зал неистовствует, глядя на ее гибкую фигурку в красном, похожую на танцующее пламя.
– Молодец! – кричит в гарнитуру Дэйв. – Теперь все вместе! И мне надо больше спецэффектов!
«Макс! – вызываю я. – Сделаешь?»
Максим окружает нас вспышками разноцветных бенгальских огней под три метра высотой, наши ноги по щиколотку тонут в бело-голубом светящемся тумане – красивая иллюзия, фантазия у него будь здоров – или прочитал инструкцию у Дэйва в голове? И мы втроем выдаем совершенно сумасшедший гибрид джампстайла с акробатикой и брейк-дансом (вот уж чего от Дэйва не ожидала, так это серьезных скиллов в power move!), а Доктор тем временем убегает к стойкам с клавишными и переходит на сингакский диалект:
Народ!
Скорее глаза открой!
За нашу свободу
Встаем стеной!
Все как один,
Как одна рука!
Идет к победе
Армия Доктора!
Никто в зале не понимает эти лающе-каркающие слова, но они через Двести Четвертого разносятся по всему подконтрольному сингаксам пространству, а наложенный на умело задранные басы модулированный сигнал перепрограммирует у их пленников микроботы в мозгу и не только освобождает их разум, но и делает их более восприимчивыми к командам Доктора. Представляю, что сейчас началось по всей их системе! Максим добавляет еще разноцветных взрывов и дымов, мелодия финального проигрыша наращивает мощь и темп, мне кажется, что мы взлетаем в танце – и замираем как вкопанные на последнем такте.
Зал безумствует: орет, скачет, визжит и свистит, мы драматически раскланиваемся, Доктор выскакивает из-за стоек с синтезаторами, приветствует зал, вытирает лоб футболкой и кидает ее Дэйву – они оба взмыленные, будто пробежали марш-бросок с полной выкладкой. А я замечаю краем глаза некоторое движение на сцене и сломя голову бросаюсь туда.
– О-о, – не без труда выговаривает Эйч Пи, сидя на полу сцены и глядя на меня снизу-вверх. – Кто ты, небесное создание? И кто так круто сыграл этот трек без меня?
Концерт продолжился без происшествий и по плану – за одним исключением. С развороченной Доктором электроникой теперь мог справиться только он сам, и все последующие треки пришлось отыграть ему, а мне – ему помогать. Но он и не возражал, напротив, воспринял эту перспективу с энтузиазмом, а играл он очень прилично. А кроме того, они с Эйч Пи определенно о чем-то сговорились, уж больно хитро оба поглядывали на меня, когда я уходила, чтобы отконвоировать серокожую братию, утащить крапчатого со сцены и погрузить их на Двести Четвертого. Дэйв с Маринкой по просьбе Эйч Пи остались на сцене – один продолжил рулить Максом по спецэффектам, а вторая – оказывать ему моральную поддержку. Наступало время для последнего трека, и Эйч Пи обратился к залу:
– Отряд! У нас сегодня все не просто круто, а очень круто. Знаете, почему?
Он дождался, пока зал пошумит, и продолжил:
– Сегодня с нами совершенно потрясающие ребята! Нам играет сам Доктор! Тот самый! Так сказать, оригинал!
Тот выскочил из-за стоек с клавишными, подбежал к Эйч Пи, подтянул к себе микрофон и гаркнул:
– Алонси!
Радостные приветственные вопли и свист, зал просто сходит с ума, когда Доктор отвешивает им традиционный лорд-президентский поклон, а Эйч Пи продолжает:
– Еще сегодня с нами на сцене две совершенно невероятные леди! Мы решили, – он встает между Дэйвом и Доктором и обнимает их за плечи, – последний трек мы сыграем для них! Вперед!
Наши ребята разбегаются по местам, Доктор и Эйч Пи опять обмениваются быстрыми взглядами – и понеслась! Я легко узнаю любимейший трек нашей группы в Академии на нечастых студенческих вечеринках. Но позвольте, сейчас же у нас июнь две тысячи семнадцатого, этот сингл еще не вышел, и даже его название на этот момент неизвестно, значит, это его первое исполнение вживую, да еще и какое! И понятно теперь, откуда название – Доктор сейчас выкрикнул на галлифрейском:
– Бора! Бора! Бора!
Наш старинный клич времен войны с Великими Вампирами, возглас радости и победы мчится над беснующимся залом, Двести четвертый своей пиротехникой добавляет масла в огонь, а Маринка пихает меня локтем в бок:
– Я не понимаю ни слова. О чем они?..
– О нас с тобой, – отвечаю ей шепотом. – Потом переведу. Дай послушать.
А хорошо играют! С бешеным драйвом и запалом, да и трек один из моих самых любимых, и я просто не могу устоять. Я хватаю Маринку за руку, вылетаю на сцену – и мы с подругой отжигаем, точно в последний раз. Максим тоже разбушевался, устраивает вокруг нас что-то вроде полярного сияния, мы танцуем, одетые в разноцветное пламя, и я ловлю восхищенные мысли наших мальчишек – точнее, одну мысль на двоих: «Какая она красотка! Люблю ее!»
Разрази меня Время, вот это признание!
Уже когда все кончилось, когда мы прогнали с земной орбиты сингакский корабль (они не захотели связываться с Максом в его подлинной форме и драпанули от нас, едва увидев его на радаре), отвезли на родину серокожую банду, вправили мозги местным лидерам, передали Протоколу Теней дальнейшее урегулирование проблемы сингаксов и собрались домой, я попросила Максима организовать нам местечко для отдыха. Он и расстарался, создав нам маленький аквапарк с бассейном с волнами, двадцатиметровой вышкой для прыжков и горкой, галечный пляжик с искусственным желто-розовым солнышком и джакузи, в которую мы вчетвером и забрались расслабляться, то бишь отмокать и пить дайкири. Маринка уже просто не могла оторваться от Дэйва, а тот по некоторой причине находился в задумчивом состоянии. Мне-то причина была ясна, но моей подружке – не очень, ее это напрягало, и я решила попробовать качнуть его на косвенных.
– Так что, Дэйв? – осведомилась я. – Я так понимаю, ты уже решил?
– Решил что? – переспросил он и окунулся в бурлящую пузырьками воду с головой – взял тайм-аут на подумать над ответом. – А, ну да, понял, о чем ты. Да, решил.
Я коротко глянула на него.
– Очень невежливо с моей стороны будет поинтересоваться, что ты надумал сделать, когда вернешься?
– Да нет… – протянул тот, и его голос обрел твердость. – Когда для меня настанет утро десятого марта две тысячи четвертого и мне опять позвонят из Би-Би-Си, я скажу, что я согласен.
– На что? – осведомился Доктор. Он до этого момента нас не слушал и к нам в потоки не подглядывал, думая о чем-то своем и старательно блокируясь. – Давай рассказывай.
– А что тут рассказывать? – Дэйв улыбнулся. – Я полгода назад по моей временной линии отказался сыграть тебя, не чувствовал в себе сил. Но когда я, так сказать, немного побегал в твоих кедах, минут десять побыл Доктором в реальной жизни… Теперь я знаю, что смогу – ведь я это уже сделал. И я был хорош, а?
– И был, и будешь, – подтвердила я. – Спойлеры, конечно – но я так думаю, ты должен знать. Хотя ты и так знаешь. Помнишь, как тебя приветствовала вся Брэйхед Арена в две тысячи семнадцатом?
Если бы можно было сделать видимым фейерверк мыслей, взорвавшийся в их головах при этих словах, он бы, определенно, затмил салют в Москве на девяностолетие Победы, и еще вопрос, что было ярче – маринкино «Черт возьми, святые котики, так вот кто это такой на самом деле!» или «Господи Боже, значит, вот что меня ждет, я не мог даже представить себе такое!..» Дэйва. Я читала их потоки и видела, насколько полегчало на душе им обоим и насколько изменилось их настроение. Маринка пододвинулась к Дэйву поближе, он обнял ее за плечи свободной рукой и притянул к себе, а я просигналила Доктору:
«Пошли поплаваем. Оставим ребят вдвоем».
«Ага, – кинул он мне в ответ. – Нам тоже лучше уединиться, ты не находишь?»
И мы нырнули в бассейн, чтобы выплыть на другой его стороне и отправиться в капитанскую каюту. Макс, прочитав мой настрой, переделал ее в комнату уютного деревенского домика: бревенчатые стены, потолок из строганной рейки, за огромным окном во всю стену – дюны, озеро и тайга, родная панорама Песчаного, над Байкалом закат, и свежий летний ветерок несет нам в открытую форточку запахи хвои и трав вперемешку с озерной свежестью. Но деревня деревней, а кровать шикарная, с полиморфными подушками, адаптивной поверхностью и системой локального климат-контроля, а главное – достаточно большая, чтобы нам, высоким, упасть на нее не глядя и не свалиться.
«Спасибо, Макс», – передаю я по симбиотической связи и ухожу в режим «не беспокоить». А по-другому невозможно, когда губы любимого врезаются в мои, когда его руки стягивают с меня верх купальника и обнимают так крепко, что продолжать дышать можно только на обходной системе, когда наши сенсорные и эмпатические потоки сливаются и скручиваются в один кипящий страстью клубок. Но почему, откуда всплывает эта нотка испуга, почему мой Доктор все еще не верит, что его одиночество кончилось, что он прощен и больше не будет один?
«Все хорошо, – передаю я ему, обнимая его в ответ, отвечая на его поцелуй, открываясь его желанию. – Мы вместе, мы не расстанемся. Никто не сумеет нас разлучить. Не думай о плохом, просто будь со мной!»
«Ни ангелы неба, ни духи земли… – цитирует он в ответ. – Как бы я хотел в это верить…»
Я чувствую, что он хотел бы верить, но не может, а где-то на самом краю потока я ловлю отзвук его видения: девушка в алой хакама с танто Ведьм в правой руке, невиданные ката в сердце Великого Вихря, последний удар ее клинка и порожденная им неистовая вспышка трансформы. Это я? Это мое будущее? Что все это значит?
Но я не буду думать об этом сегодня. Нет, только не сейчас, когда мы вместе и так близко, как только могут быть близки двое. Я хочу любить его, хочу, чтобы он любил меня, и я не позволю ничему и никому испортить нам этот момент.
========== Глава 2. Анклав ==========
Внешнее кольцо, система Дантуин, планета Дантуин-4, Банирские поля
Александра
Над головой – бледно-синее небо без единого облачка, под ногами – выжженная солнцем трава, в десяти шагах слева от нас неимоверно толстое одинокое дерево раскинуло могучую крону с очень длинными ветками, под самой мощной из них с комфортом припарковалась Старушка – если не обращать внимания на две луны у горизонта, можно подумать, что мы где-то в африканской саванне в сухой сезон. Вот только не бывает в земной саванне таких руин, что поднимаются над травяным морем перед нами: как будто тяжелый ракетоносец таай’фри зарылся в землю по самую боевую рубку, выставив над оврагом массивный округлый нос, да так и остался, брошенный командой, зарастать цветными лишайниками.
– Анклав Светлого ордена – здесь мы с почтенным гранд-мастером встречались в предпоследний раз, – Доктор показывает на руины и лезет в карман плаща за очками. – Под этими руинами есть пещера. Ученики старикана приходят сюда в поисках кристаллов для своих световых клинков. Они спускаются под землю, медитируют, а когда приходит понимание, выламывают себе из друзы подходящий кристалл. Когда ты делала для нас световые клинки, ты синтезировала кристаллы, а эти ребята предпочитают природные – считается, так оружие становится продолжением руки и воли владельца.
– Не знала, – отвечаю, а сама бдительно оглядываю окрестности, но никого, кроме стайки пестрых птичек на дереве, не замечаю. – И что, это работает?
– Скорее да, чем нет, – наконец-то надев свои очки и настроив им затемнение, Доктор смотрит в небо. – По крайней мере, тот меч, который я себе сделал, в моей руке был эффективнее других…
– Что? – я аж подпрыгиваю. – Ты был учеником гранд-мастера?
– Скорее, незваным гостем, – ухмыляется он в ответ. – Исследовательская экспедиция на другую сторону Внешнего кольца, на самый край… Они искали источники Силы, как они ее называют, и естественно, не нашли, зато нашли себе неприятностей. Представляешь, высадиться на очень древнем поле битвы – там можно ожидать чего угодно. Минные поля, замаскированные дзоты, спящие огневые модули – но это мелочи. Эти ребята напоролись на древнюю военную ТАРДИС – у нее от старости уже начались утечки размерности, она выглядела как замок какого-нибудь темного властелина! Хорошо, я быстро понял, что это такое, и увел их оттуда, пока никто не умер.
– Источники Силы? – переспрашиваю я. – Почему естественно, что они их не нашли?
– Да потому, что их Сила – это артронная энергия, которую большинство рас не может воспринимать и использовать напрямую, – Доктор снимает очки и щурится, вглядываясь вдаль. – В этом им помогают симбионты-посредники, темпорально чувствительные микроорганизмы в крови, схожие с нашими митохондриями. Те, у кого они есть и кто может с ними взаимодействовать – их очень мало, поэтому что Светлый, что Темный Ордена Силы ищут себе пополнение по всем зонам своего влияния. Подсадить симбионтов в кровь – проще простого, но вот наладить с ними взаимодействие – огромная проблема. Они надеялись, что этот странный объект, который они нашли, им поможет ее решить – зря надеялись.
– Понятно, – не то, чтобы мне действительно все понятно, но потом я его еще порасспрашиваю. – Так какой у нас с тобой будет план? Спускаться в пещеру и искать Деда там? И вообще, не проще ли направиться в штаб-квартиру Ордена на Корусант?
– Не-а, – Доктор качает головой. – Деда так просто не найдешь, он сам появляется, когда сочтет нужным. И в гости он к себе не звал, в Ордене мы не состоим, а это значит, в визите на Корусант нет смысла. Так что мы с тобой займемся исследованием этого здания, – он машет рукой в сторону руин. – Древняя база Светлого ордена, их учебный центр, была покинута примерно в интересующий нас период. Я думаю, мы обязательно там что-нибудь найдем.
– Но почему нет смысла-то? – удивляюсь я. – Скорее, мы нашли бы что-нибудь полезное в их архивах.
Доктор искоса смотрит на меня, подняв бровь – все тот же взгляд недовольного сэнсея! – и разводит руками:
– Нужно понимать их идеологию. У них все построено на испытаниях, знания не должны доставаться просто так. Знание само по себе не имеет смысла, имеет значение процесс познания со всеми проблемами на его пути. Старшие Ордена помогают и направляют своих учеников, но они должны все понять и почувствовать сами. И с нами так же: мы сами должны пройти путь познания до того момента, когда нам понадобится помощь в выборе направления. Тогда Дед сам нас найдет.
– Допустим, – я киваю, бросаю Максиму сигнал следовать за мной, а Доктор уже направляется быстрым шагом напрямик по траве к руинам, на ходу настраивая звуковую отвертку. Он спускается в овраг, заглядывает за нос «ракетоносца», а мы с Максимом карабкаемся по выщербленному бежевому камню древней стены наверх, к массивному цилиндру «рубки». В нем просматриваются треугольные не то окна, не то бойницы, и я рассчитываю с помощью Макса и моей новенькой кварк-лептонной мультиотвертки или вскрыть их, или высадить.
«Очень много совершенно хаотичных следов артронной энергии, – сигналит мне Максим. – Оставлены далеко отсюда по временной линии, – он кидает мне временную отметку, – совсем слабые, но вот здесь, – он аккуратно входит в мой зрительный канал и прочерчивает оранжевую линию вдоль неглубокой впадины рельефа, упирающейся в бок «ракетоносца» примерно посередине, – здесь как дорожка протоптана. Отчетливые следы слабого, но продолжительного воздействия».
Отвернувшись от окон-бойниц, приглядываюсь к местности – длинное углубление вливается в круглую впадину, похожую на закопанный в землю таз для варенья, и, кажется, к ней сходятся еще штук шесть таких микроовражков. Да, действительно, это похоже на…
– Доктор! Макс! – до меня дошло, что это такое. – Я нашла вход! Ну, вроде как.
– Ого! – Доктор подбегает ко мне, на бегу отряхивая плащ от приставших колючек и сухих травинок. – На самом видном месте! И где?
Он демонстративно вертит головой, оглядываясь, но я прошу Макса показать ему то же, что и мне, и он нацеливается отверткой в округлый замшелый бок здания, ведет наконечником все ниже и, наконец, едким голосом констатирует:
– Ага, есть вход. Причем парадный вход. Адепты ордена натоптали тропинку за тысячи лет. Но завален. Три метра вглубь, выворотить тонн пятьдесят булыжников, и мы внутри. Плевое дело!
– Не вопрос, если точно провести дематериализацию, – улыбается Макс, зачем-то наклоняет голову к плечу и взмахивает правой рукой – так маслопузы в Ленино показывали крановщику «вира грузом». И груз, то есть огромный ком земли и камней, делает «вира» – но не взмывает вверх, а вдруг исчезает, материализуется метрах в ста от нас над оврагом и с грохотом обрушивается вниз.
Пыль понемногу оседает, комья земли и булыжники, шурша, скатываются со стен пробитой Максом траншеи. Доктор спрыгивает на дно ямы, недовольно морщится: «омеговы саморезы, полные кеды сухой земли!» и заглядывает в черную бесформенную дыру в стене.
– Определенно, парадный вход, – сообщает он. – Был когда-то давным-давно. Но потом в него влетела ракета с тандемной боеголовкой – кумулятивная и объемного взрыва. Видите, стены выворочены изнутри, а раму ворот выдрало? Сверху все выжжено. Надо идти вниз! Алонси!
Он включает отвертку на освещение, уверенно шагает в дыру первым, и мы с Максимом спешим за ним. Внутри здания кромешная тьма и странный запах, под ногами шуршит битый камень и какие-то обломки. Макс чувствует мое настроение и запускает под потолок осветительный дрон. Светящаяся белым тарелка зависает над нами, и нашим глазам предстает картина полного разгрома и запустения: закопченные, выщербленные стены, пол и свод потолка, вывороченные двери, куча древних костей на полу, а в ней прячется какая-то живность вроде пегих шестиногих ящериц, серых с желтыми пятнами. Доктор проворно оглядывается, бросается к куче костей, усаживается на корточки и начинает в ней рыться, не обращая внимания ни на покрывающую их серую пыль довольно мерзкого вида, ни на ящериц, которые разбегаются в стороны с недовольным свиристением. Наконец с довольным «Ага!» он вскакивает на ноги, размахивая своей добычей – костяной четырехпалой рукой, на запястье которой болтается нечто вроде массивного хронометра в черном матовом корпусе с гибким темно-серым ремешком.
– Я, конечно, не Лара Крофт, – выдает Доктор, разглядывая приборчик, и тщательно сдувает с него пыль веков, – но тоже расхититель гробниц. А это по большому счету и не гробница, хоть и место последнего упокоения… Но тем не менее! Смотрите, какую полезную штуку я нашел!
– Что это за штука? – интересуюсь я, и он, быстро просканировав приборчик отверткой, нажимает двумя пальцами на боковые кнопки прибора. Из циферблата хронометра разворачивается коническая голограмма, внутри нее мельтешат серо-сиреневые линии, а когда мельтешение прекращается, перед нами оказывается подробная схема-план здания.
– Проводник-коммуникатор, – объясняет Доктор. – Выдавался гостям Анклава, чтобы они не терялись и всегда знали, где столовая. Этому гостю не повезло, зато нам – очень даже. Теперь мы не будем тыкаться вслепую.
– Тогда надо решить, куда идти, – отвечаю, вглядываясь в голограмму. – А для этого надо знать, что мы хотим здесь найти.
Доктор протестующе мотает головой:
– Шторм, я же объяснял! И вопросы, и ответы на них ученик находит в пути – такой принцип. Ну-ка, вспоминай – что такое «место пути»?
– Зал для тренировок, – я тыкаю пальцем в голограмму, в огромный амфитеатр на нижнем уровне здания. – Отсюда начинается путь ученика, согласна. Но нам он зачем?
– Там будет понятно, что мы ищем! – Доктор резко разворачивается на месте, гасит голограмму и показывает куда-то вправо костяной рукой. – Алонси!
Макс тоже успел запомнить план на голограмме, поэтому ведет осветительный дрон по нашему маршруту с опережением, что позволяет нам вовремя заметить дыру в полу. Даже не дыру – широченный черный провал, как от взрыва аннигеляционного снаряда малого калибра. Дальше не пройти, свет от дрона меркнет далеко внизу, из провала тянет чем-то еле заметным, но очень странным – не только запах, но и структура энергетических потоков, не свойственная ни живой, ни мертвой материи. Мне это не очень нравится, и я спрашиваю Максима:
– Макс, чувствуешь что-нибудь? Может, лучше сразу прыгнуть на нижний уровень?
Тот облизывает палец, поднимает его вверх, как охотник, определяющий направление ветра, и принюхивается – как будто у него есть верховое чутье, затем становится на край провала и сплевывает вниз. Видимо, это у него такой способ заглянуть за край восприятия – отправить туда крошечную часть своей эктоплазматической оболочки и посмотреть, что с ней случится.
– Есть сигнал, – наконец откликается он. – Там внизу что-то есть, но я не могу его идентифицировать.
– Ни живое, ни мертвое? – уточняю я, и он кивает. – Оно опасное?
– Пока нет, – Макс качает головой. – Пока оно никакое. Безразличное.
– Так что? – Доктор тоже подходит к краю провала и смотрит вниз. – Прыгнем туда?
– Ммм… Не советую, – Макс морщит нос, отчего его котообразность еще заметнее. – Не советую.
– Съедят? – насмешливо подсказываю я ему, а он улыбается как довольный кот и объясняет:
– Во-первых, я слишком мощный, мой микропрыжок сильно влияет на окружающую среду. Я могу уничтожить следы, которые мы ищем. Во-вторых, эта штука внизу – я могу ее повредить при материализации, и она может отреагировать – каким образом, не имею понятия. Мой пилот, я думаю, мне надо бы включить режим маскировки.
– Так можно и по-другому прыгнуть, – встревает Доктор. – Макс, твой режим маскировки совместим с хамелеоном – я прав? Так вот, десантные ховерборды помнишь? Улавливаешь мысль?
– Вполне, – Макс поворачивается к нему и подмигивает. – Это я могу.
Он подпрыгивает на месте, его форма расплывается, превращается в легкое белое облачко, и перед нами зависает ударный ховерборд галлифрейского космодесанта – штука, больше всего похожая на доску для серфинга, только больше раза в полтора, с маленьким аэродинамическим оперением вместо киля и с двумя пакетами двигателей спереди и сзади. Мы запрыгиваем на платформу и защелкиваем на ногах фиксаторы, похожие на горнолыжные крепления.
– Ты ездил на такой штуке? – спрашиваю я у Доктора, глядя, как он покачивается, примеряясь к управлению. – Я вообще не представляю, как ей управлять.
– Ага, – он поднимает ховерборд повыше и закладывает пробный кружок, стараясь не приближаться к провалу. – Я на таких штуках десантировался в Войну, и не раз. Ничего сложного, на самом деле – тот же сноуборд, только плюс антигравы. Давай, Шторм, пусти люстру вперед. Алонси!
Посылаю Максу команду, осветительный дрон ныряет в провал, Доктор слегка приседает, как сноубордист на крутом спуске, бросает ховерборд в вираж и направляет вниз по широкой спирали. От скорости спуска и боковых ускорений захватывает дух, но я все равно пытаюсь рассмотреть, где мы летим. Свет прожекторов дрона перед нами выхватывает из непроглядной темноты вскрытые взрывами комнаты, залы, переходы, шахты – все та же картина разгрома и запустения. Только почему-то больше нигде не видно ни костей, ни ящериц, и это кажется мне весьма странным.
«Доктор! Макс! – кидаю я в общий поток. – Кто разгромил Анклав?»
«Темный Орден Силы, – откликается Доктор. – А что?»
«Это был учебный центр, – объясняю я, – значит, тут была уйма народу. При штурме наверняка многие погибли. Но где их останки? Я их не вижу».
«Я тоже, – подтверждает Доктор. – Аннигиляционный взрыв, конечно, костей не оставляет, как и термобарические боеприпасы, но бойцы Темного Ордена здесь использовали их нечасто – иначе тут камня на камне бы не осталось. Ты права. Мы сейчас в главном коридоре второго уровня, здесь был основной замес – вон, все стены в выбоинах от бластерного огня – но нет ни костей, ни брошенного оружия, а почему? Непонятно!»
«Следов артронной энергии тоже нет, – сообщает Макс, – общий фон даже ниже среднего. Все прибрано подчистую».
«Наверно, это та штука внизу, – мы достигли дна провала – кучи битого камня на полу второго уровня, и Доктор притормаживает, прицеливается и направляет ховерборд на спуск вдоль длинной лестницы, ведущей вниз. – И мы приближаемся к ней, и к нашей цели заодно – их главный додзё был на третьем уровне».
Он останавливает ховерборд на последней лестничной площадке, и наш осветительный дрон упирается лучами прожекторов в наглухо задраенную противопожарную переборку. Макс тут же перекидывается обратно в гуманоидную форму и оглядывается, крутя головой как сова. На его запястьях мгновенно появляются массивные браслеты ротационных пушек – его что-то насторожило, и я кидаю ему вопросительный импульс: «Что такое?»
«Эта штука, – откликается он, – которая ни живая, ни мертвая. Не скажу, что она стала живее или мертвее, но она активизируется – началась ее подкачка извне. Мой пилот, взгляни сама».
Макс входит в мой зрительный канал, но теперь он не накладывает свое восприятие поверх моего, а показывает отдельным потоком просторный шестиугольный атриум перед закрытыми дверями додзё, угловатые серые силуэты скелетов во мраке, паутину гнилостно-зеленого света, связывающую их вместе, и мертвенно-белую пульсирующую нить, протянувшуюся от центра паутины куда-то в дебри подвалов Анклава.
Но разглядеть, куда она ведет, мне не дают. От Доктора прилетает сигнал тревоги, смешанный с крайним удивлением и отвращением, и я вижу, что костяная рука с браслетом, которую он подобрал наверху, дергается, пытается вырваться из его пальцев и взять его на никё. Но Доктор стремительно бьет ее об стену, и мертвая кость разлетается в пыль. Я еле успеваю заметить зеленый проблеск в ее лучезапястном суставе и проследить тонкую нить гнилостной паутины. Нить рассыпается на глазах, но внутренняя сила оживает вновь, и я успеваю разглядеть, что это было. Я прячу отвертку в карман и выхватываю танто Ведьм из ножен. Его киссаки мелко вибрирует, откликаясь на мощный поток энергии совсем рядом.
– Зато теперь понятно, куда делись скелеты, – хмуро заявляет Доктор, подглядев картинку Макса в моем потоке. – Симбионты в останках погибших бойцов обоих Орденов не умерли, а заснули – им хватало местного фона для питания. Внешняя подкачка пробудила их, установила над ними контроль, и мольто бене – готова армия зомби. Кто-то говорит нам «Но пасаран!», а нам бы надо пройти.
– Это что, первая проверка на вшивость? – фыркаю я и криво ухмыляюсь, расчехляя световой клинок. – Макс, может, прыгнем туда и въебем им по самые помидоры, да без вазелина? Раз уж эта неведомая хрень подчистила все следы, и мы их все равно не найдем?
Воздух вокруг Макса начинает дрожать – он поднимает щиты, а к браслетам ротационных пушек на его руках добавляются длинные, от запястья до локтя, цилиндрические накладки с раструбами широкоугольных дезинтеграторов.
– Очень грубо, мой пилот, – отзывается он с такой же ухмылочкой, – но вполне возможно. Я готов.
– Э-э… кхм, – Доктор демонстративно откашливается, а сам вытаскивает откуда-то из-под пиджака рукоять светового меча и выпускает на волю светло-синее лезвие. – Поправочка, даже две. Во-первых, я с вами – должна же в этой банде быть хотя бы одна умная голова. Во-вторых, план будет такой. Максим, следы – какие остались – постараемся сохранить. Поэтому – вышибай переборку и уничтожай нежить. Я прикрываю. Шторм, световой прячь, танто будет достаточно – ты в замес не лезешь, занимаешься нитью подкачки. Проследи и перережь. Всем все ясно? Алонси!
Бабах! Первый выстрел дезинтегратора оставляет от переборки ровную круглую дырку с горящими краями, второй проделывает в рядах нечисти широкую просеку. Осветительный дрон проскальзывает в зал, взлетает под потолок, и тут сюрприз – он не только освещает поле боя, но и швыряется маленькими самонаводящимися ракетами, атриум вспыхивает оранжевыми вспышками разрывов. Зомби прут напролом, прямо под огонь пушек и дезинтеграторов Макса, но какая-то ползучая нежить пытается проскользнуть к нам с правого фланга. Доктор падает на колено, круговой замах из-под щита Максима – ползуны падают на пол бесформенными грудами костей. Но зеленые проблески внутри не гаснут, и я с удивлением вижу, как обломки скелетов начинают сползаться вместе, соединяться, склеиваться, образуя что-то новое – сплошные когти, клыки и жвала. И кажется, даже крылья.
«Шторм, не спать! – прилетает от Доктора. – Зомби будут трансформироваться, пока идет внешняя подкачка. Уже драконы полезли! Давай уже!»
Грохот ротационных пушек Макса, хлопки дезинтеграторов и мерзкий костяной шорох отвлекают, но я закрываю глаза и ныряю в дзансин. Сосредоточиться на структуре потоков, увидеть ее, почувствовать, зацепиться за что-нибудь, найти слабое место! Перед внутренним взглядом картина боя видится по-другому – зеленоватые контуры вместо скелетов, мерцающие облачка на месте куч обломков, пульсирующие нити паутины. Шаг вперед, взять на иккё первый попавшийся скелет – кости вывернутой руки ломаются с громким треском, но я ощущаю прикосновение зеленой нити. Это не энергия рифта, не чистый поток Макса – у нее другой аккорд, неприятный, режущий, но для брезгливости сейчас не время. Рукоять танто Ведьм взлетает к виску, киссаки смотрит вверх – ин-но камаэ, максимальный поток через меня!
Клинок подчиняется – его киссаки мелко дрожит. Зеленые искры оставляют скелеты и обломки костей, мчатся тонкими струйками к острию. Паутина начинает сворачиваться по секторам, ее нити сливаются вместе, я тяну их к себе – противное ощущение, будто глотаешь гнилую болотную воду. Наконец все нити соединяются в одну, внешняя подкачка замыкается на меня. Бывший центр паутины, точка, где белое переходит в зеленое, опускается снежинкой на киссаки клинка.
