Текст книги "Странствие (СИ)"

Автор книги: Алексис Канте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Кимирра хитро взглянул на двоюродного брата и добавил:

– Лорд Эссад даже скверный запах издает, застывая строго в военной стойке! Это я выведал по секрету!

Даже Висар коротко усмехнулся, пока они хохотали.

– Я знаю, вы меня простите за эти подробности! – Кимирра вытер свои темно-карие глаза от слез. – Но забудем безумных пророков! Вот что я хотел сказать! Мы с Арацогом девять лет назад знатно погуляли в Колыбели! Отменно, ха, – как я и люблю! Обычно мы начинали в "Сказочном море" недалеко от Сокрушенного Дворца, потом по улице Объединения шли в Сады, посещая по пути каждую забегаловку. И как-то раз мы забрели к Джайке в "Седую гусыню" – Кимирра мечтательно поднял глаза. – Красивая бабенка... Да и приветливая хозяйка! Правда, теперь она старовата для меня.

– Мы не собираемся слушать о твоих шлюхах, – раздраженно прервал Висар.

Кимирра вздохнул, затем опустошил свой кубок и продолжил.

– Ладно-ладно. Кстати, наш дядя-еретик первый раз привел меня туда! Так вот... Джайка поставила нам три кувшина, не считая различной снеди: тельное биннахарское, сливочное из оазиса Турис, дорогое вино из переспелых плодов богини Килиханис.

– Ты помнишь, что пил девять лет назад? – недоверчиво спросил Висар.

– Конечно. Я каждый свой глоток помню намного лучше, чем любую свою бабу! – похвастал Кимирра.

Опять! Иланна слегка разозлилась, любой разговор с Кимиррой переходил в хвастовство и браваду.

– Да, ты пил несколько месяцев, пока отец, Гед и твои младшие братья сражались в Спорных Землях! – укорила она. – Непонятно почему мой свекр тебе это позволил!

Кимирра сгреб пятерней засахаренный персик, еще остававшийся на подносе. Налил себе еще вина и вновь перевел взгляд на Висара.

– Лойон – умный человек. Он понимает: лучше всего я сражаюсь в тавернах и задушевных разговорах! – беззаботно признался он.

В каюте запахло морской свежестью, Иланна разбиралась в мореходстве не хуже любого Маурирта, похоже, галея пошла левым галсом.

– Ну ладно, брат, продолжай! – разрешила она.

Кимирра смиренно кивнул и выпил.

– Надо сказать, лорд Арацог, хоть и меньше меня в два раза, но крепок, как Вселенское Древо. Первый кувшин мы болтали о баб... уф... прости сестрица, о женщинах; второй перемывали кости родственникам и различным лордам; ну а на третьем, когда даже я немного осоловел, заспорили о религии.

Кимирра улыбнулся, показав крупные белые зубы под полоской усов, и продолжил как-то блудливо:

– И я ему говорю: «Послушай, Арацог, если бы я был Странником, разве бы я уединился в ваших голых пещерах! Куда лучше отдохнуть от людей где-нибудь в горах, садах, непроходимых джунглях, если такие еще остались на севере. Даже на болотах тонка можно хоть собрать хорошенький гарем из этих узеньких бестий...»

– Дурные похождения тебя погубят! – поспешно перебила Иланна, не желая слушать мерзости брата. – Тебя бросила жена и вернулась к своему отцу, что стоило нам скандала и натянутых отношений с лордом Алавиго, твои сыновья выросли бессердечными наглецами, а сам ты, если продолжишь, то вскоре сопьешься! – напророчила она.

Кимирра посерьезнел.

– Вот в кого они уродились? – жалобно сказал он. – Я всегда был с ними так добр и заботлив, а они меня не уважают и ничуть не боятся. – Хок, иногда еще прислушивается, а Хинна и Саку меня ненавидят! Неужели и впрямь, моя мать – дочь Безжалостной Госпожи, и все трое близнецов пошли нравом в прабабку?!

– Они не любят тебя из-за позора их матери, – сказал Висар. – Как можно было приводить любовниц и проституток в Сокрушенный Дворец? Класть их в супружескую постель?

– Клевета! Ни с кем я не спал во дворце! Пару раз мы заходили туда большой компанией. Я просто пообещал людям показать Сокрушенный Дворец!

– И среди них затесалось несколько шлюх? – едко спросила Иланна.

– Ну и что? Я же с ними не спал! В наших покоях…

Безбожная ложь, отрицающая очевидные показания десятков людей. Кимирра никогда не изменится.

– Ты бы хоть наедине с нами не врал, – попросила его Иланна.

– Клянусь Странствующим Богом!

Висар резко встал. Ее муж набожен, и он не терпел богохульств даже от близких родственников.

– С меня хватит! Тебе, брат, нужно сходить в Бирюзовый Храм и хорошо там очиститься, – указал он. – Жена, давай поднимемся наверх!

Иланна охотно согласилась. В их браке, скорее она являлась ведущей силой, но мужчины должны чувствовать обратное. Кроме того, Кимирра изрядно надоел.

Когда они выходили из каюты, сзади послышались его неунывающие вопросы:

– Побудешь немного без меня, Тухлый? Друзья, я так понимаю, свои кубки допивать вы не будете?

Они поднялись на палубу. Ее бежевый с золотым воротом костюм и такого же цвета морская шляпа на фоне коричнево-унылого корабля и грязных матросских рубах да роб гребцов представлялись маленьким Оком. Иланне исполнилось уже тридцать шесть, полжизни протекло в замужестве, но она гордилась, что ее красота никуда не исчезла. Матросы еще переставляли паруса, стараясь не поднимать взгляд, как и капитан Шерди. Он передалкорабельный руль и проворно приблизился к главе посольства.

– Миледи! Милорд! – поклонился капитан, ожидая указаний. Он был еще не старым мужчиной с тонкими усами, короткими бакенбардами и почерневшей от моря шеей.

– Почему еще не показались острова? – спросила Иланна. – Мы рассчитывали прибыть с первыми лучами.

– Извините, миледи! – отвечал капитан. – Ночью Холодную Фрейлину заслонили облака, поэтому я полагаю, что корабль немного отнесло назад к материку. Я приказал взять курс на юго-юго-восток. Цога появятся не более, чем через час.

– Уверены, капитан Шерди? – Иланна придала голосу железные нотки, как нередко приходилось делать в переговорах. – Может нам с мужем проверить ваш курс? Определить, насколько мы продвинулись к югу?

– Как пожелаете, госпожа! Хотя, я считаю, необходимости нет. – Шерди застыл в новом поклоне.

– Не переживай Шерди! Тебя не казнят! – Кимирра выбрался вслед из трюма и расположился рядом с ними нависающей глыбой. – Моя сестра строга, однако всегда справедлива... Она и лорд Висар самые справедливые люди во всем Атонкарисе! – он виновато улыбнулся. – Кстати, простите и меня, заодно с Шерди.

– Нет нужды прощать тебя, пока не закончился день, дорогой брат, – кисло усмехнулась Иланна. Качка усилилась, и она оперлась о борт корабля, всматриваясь в океан. А Висар заговорил с капитаном:

– «Ядовитая удача» – странное название для купеческой галеи. Я осматривал киль. Откуда вы раздобыли столь ценное дерево? – спросил он.

Дядя и одновременно свекр Лойон когда-то хотел, чтобы сын шел по его стопам и помогал ему в заботах правосудия. Но Висар оказался слишком прям и честен для такой работы. И слишком любил корабли. В итоге король создал ему специальную должность – Смотрителя кораблей, чтобы немного уравновесить влияние жрецов и искателей в морском деле.

– «Удаче» больше тридцати лет, милорд, – пояснил Шерди. – На нее копил еще мой дед, а отец смог купить ядовитое дерево на одной из последних ярмарок в краях тонка. Он и заложил корабль. Жаль дерева тонка хватило лишь на киль и днище!

Ядовитое дерево тонка! В воде оно сливается с морем. Корабли из него не гниют, не горят, а их подводная часть даже никогда не обрастает водорослями и ракушками. Вечные корабли... В Колыбели находились всего два корабля из ядовитого дерева, и оба предназначались Странствию.

Висар не упустил случая и стал обстоятельно расспрашивать капитана о мореходных качествах корабля, тонкостях его постройки, оснащении и снабжении – словом обо всем с чем ежедневно сталкивался на храмовых верфях. Кимирра уже гоготал над шутками с вахтенным боцманом и несколькими свободными матросами. Ей вступать в разговоры не хотелось.

Охранники посольства, двое Выживших – Лилин Диль и Рикардин Хеди стояли у противоположного борта. Свои великолепные черно-синие плащи они еще не надевали, впрочем, камзолы у Выживших – в точно таких же тонах, но с несколькими пурпурными включениями, символизирующими кровь. Иланне и плащи, и камзолы очень нравились.

Лилин Диль – седовласый высокий Выживший, как всегда уравновешенный и любезный. Его мясистые губы, большие холодные глаза, а более другого – сильные руки олицетворяли мощь и спокойствие. Он часто сопровождал Иланну в поездках, и за его спиной она не боялась, – Гулуй заверил, что Диль, как никто иной, орудует своим большим мечом.

Семья Диля управляла Приречной городской башней, и Рикардин Хеди приходился ему родственником. Этот Выживший – молод, однако он наилучший лучник в Колыбели, а значит, и во всем Атонкарисе! Хеди походил на Диля складом – такой же обстоятельный, хотя разительно отличался внешне. Весьма отличался! Рикардин – писаный красавец! Поэтому Иланна, при случае, любовалась им.

Вот и сейчас, пробежав взглядом по его четким скулам, ямочке на подбородке, прямому носу и развевающимся на ветру волосам, Иланна прошла ближе к корме, чтобы насладиться тем самым ветром, мягким утренним светом и спокойно подумать о Цога, ереси Уединения и целях королевского посольства.

По легендам, ибо никаких свитков и документов не осталось от столь дальних времен, острова Цога открыл один из кораблей Святого Флота. Лорды островов считали, что род Цога так же древен и славен, как Маурирта или Лаунарадо – то есть мнили себя вельможами из Империи. Два главных острова, ныне они звались островом Уединения и островом Укрытия, достаточно велики – каждый не меньше половины столичных земель и оба причудливо изрезаны. Кроме того, существовало около сотни гораздо меньших островов. Многие из них поменяли название в духе ереси и даже самый малый боролся за то, чтобы считаться местом пребывания Странника. Последнее Убежище, Сокрытый, Укромная Обитель, Восточный Тайник, Истинная Гавань ... – вот те названия, которые ей удалось запомнить.

Искатель Хенрих, составлявший летопись Цога, рассказал Иланне, что во время появления этой причудливой выдумки – около четырехсот лет назад, на островах росли густые горные леса из кедра, дуба, лиственницы и ясеня, и это делало флот Цога одним из самых мощных во всем Атонкарисе. Однако дядя Лойон перед отплытием ознакомил Иланну с донесениями своих шпионов – они гласили: от былого богатства следов не осталось.

Лжеучение явителя по имени Сакрок зародилось в неспокойный период – на материке тогда бушевала братоубийственная война, известная как Война за Наследство Нечестивца. Король Виауриг Второй оказался алчен и развратен, хотя грехи могут стать преимуществом любого монарха и править такие короли могут долго: увы, Виауриг был еще повинен в том, что не уважал богов. Нечестивец протянул на престоле восемь лет. Лишь когда он попытался отправить в Десятое Странствие два ветхих корабля, взбунтовались не только народ и вассалы, но даже его родные братья и сыновья.

Брожение, упадок веры и разруха царили в Колыбели, когда Сакрок оповестил о втором явлении. Как будто бы он истово молился, и Странствующий Бог вернулся из далеких стран, снова восхитившись верными людьми. Он сподобился поговорить с Сакроком, и беседа длилась полную ночь, а под утро Странник ушел, сказав, что отныне он будет поблизости. Или лжеявитель уверовал в призрака или ложь изначально пропитывала его натуру. Сакрок проповедовал: ездил по островам, произносил долгие яростные речи, показывал кровь, сочившуюся из божественной пустой глазницы и собранную жрецом. Число его последователей росло. Появлялись люди, утверждавшие, что видели бога то на одном острове, то на другом.

После шестнадцати лет междоусобных битв король Дайкон Смелый – четвертый сын Нечестивца стал победителем. Только теперь он заметил, что большинство жителей островов уже исповедовали новое учение. Дайкон был слишком слаб и изранен, чтобы восстановить веру. Это попытался сделать его сын Гахон Суровый – знаменитый король, царствовавший от пеленок до старческого костыля.

Четыре похода совершил этот жестокий король на острова: в первом, буря разметала его корабли, что вызвало прилив воодушевления среди еретиков и увеличило их число; во-втором, Гахон высадился на островах, разбил отступников, осадил горные замки, сжигая леса и непрестанно казня восставших, казалось, он приблизился к победе, но Цога повели затяжную войну – они избегали крупных сражений, с дальних островов подтягивались новые фанатики, войско короля стало голодать и обрастать болезнями, а вражьи крепости оставались неприступны, в итоге, Гахон отправился за подкреплением; в третьем походе, Гахон с удивлением обнаружил, что Цога успели создать флот, и хотя королевские корабли одержали победу в морской битве, потери оказались настоль велики, что о покорении островов не могло быть и речи; к четвертому походу король готовился много лет, тщательно накапливал силы, но по прибытии на острова, ему нашептали, что очередной сын готовит мятеж, а южные лорды собираются в открытую поддержать Цога. Гахон проклял неудачи и, наконец, милостиво объявил: Странствующий Бог позволил еретикам жить.

Позже при внуке Гахона заключили мирный договор: Цога обязались снаряжать два новых корабля в Странствие, поставлять провиант и редких птиц и, конечно, не распространять свою ересь в Атонкарисе. Взамен Колыбель оставляла их покое. Ситласар Фанатик двумя веками спустя намеревался подчинить Цога, но так и не успел сделать этого, увязнув в войнах на континенте.

В былые дни случалось многое, а сегодня перед Иланной стояли цели поскромнее: просто добиться исполнения договора. Цога затягивали его, а отцу требовались корабли. Впервые с Сорокалетия Войн великое плавание под угрозой. Клан Мглистого бога не прислал положенное дерево, вассалы, будто сговорившись, не подвозят запасы провизии. Нельзя прогневать восхищенного бога – нельзя допустить новые смутные времена!

Иланна почувствовала чье-то присутствие и обернулась. Естественно, рядом Висар! Никто не посмел бы подойти тихо и молча стоять позади особы королевского рода. Никто, кроме мужа, не имел такое право.

Ей всегда нравились его неброские, элегантно подобранные костюмы. Поверх жилета цвета дымящихся углей Висар надел такой же серый, можно сказать, стальной камзол с красивыми палевыми линиями, оттеняющими перламутровые пуговицы. Морская шляпа с синим пером, бархатные бриджи и короткие туфли дополняли его облик: не то строгого капитана судна, не то видного посла. Иланна знала, что даже на верфях, где ее муж иногда не брезговал, беря в руки топор и пилу, по окончании дел он удивительно преображался из грязного плотника в лорда-аристократа.

– Размышляешь о Цога, дорогая? – угадал Висар. Он оперся кистью в темно-коричневой перчатке на правый фальшборт.

– Немного. Хоть я и верю нашему брату в том, что Арацог его верный друг и ныне стал неплохим лордом.

– Тогда в чем сомнения? – спросил Висар. – Альбатросов и тех маленьких птичек, прилетающих на острова неизвестно откуда, он передал нам, как только занял место своего отца. И старые и молодые птицы не чураются людей, а лорд Виауриг обучил их возвращаться в Колыбель.

– Птицы не корабли, Висар. Твой отец сказал мне, что у еретиков совершенно не осталось леса, – Иланна вдохнула свежего ветра. Где еще можно подышать таким воздухом – чистым, еще неиспорченным Двуглавым Демоном.

– В Обители все врут, – усмехнулся муж. – Шпионы врут жнецам; жнецы, в свою очередь, привирают отцу. Откровенно говоря, все его утверждения нужно поделить надвое, – Висар дотронулся до ее руки под локтем. – Кажется, что мы столкнулись с неизмеримыми трудностями, но ты вспомни в какой спешке выпроваживали Сайдиона. Вспомни, как искали корабли в последний момент… Боюсь, Страннику очень досадна нерадивость его детей!

– С той поры стало еще хуже. Строевого леса очень мало в Атонкарисе.

– Я надеюсь на Цога, на тонка, на любую возможность! А главное молю, чтобы бог не оставил нас!

Иланна тоже часто просила Странника, но большая часть ее молитв сводилась к долгожданному ребенку.

– Я еще думаю о том, как далеко галеи Цога заходят в океан! У них ведь нет никакого порядка в исполнении долга! Как думаешь, лорд Арацог расскажет что-нибудь?

– Сомневаюсь, – хмуро сказал Висар. – Посмотри на происходящее вокруг! «Удача» даже вблизи островов сбилась с пути. А ты говоришь о плавании в неведомый океан. Я рассказывал, как провел пятнадцать дней, не видя берега. Когда Кайромон воевал в Спорных землях, наш корабль унесло далеко на запад. Госпожа по какой-то милости не забрала экипаж и позволила обозреть свое окружение. А Цога… – муж задумался, – Цога – лишь покинутые Странником еретики! Без божьего благословения они затеряются в просторах Кроны!

– Ты прав, – признала Иланна. – Однако Виауриг сказал мне, что краб Сайдиона работает. Он помогает определить местонахождение корабля.

– Знаю, – подтвердил Висар. – Дядя был гением, и если бы он не обратил свои таланты во зло… Я не спорю, его изобретение полезное. Опытные моряки всегда определяли положение от пасти к пасти на глаз. Тарелка Сайдиона помогает установить нагляднее и точнее.

– А то, что он говорил о Кроне и Вселенском Дереве? Как он мог нести подобную чепуху?

Муж помолчал, вороша прошлое.

– Мы были детьми, когда он поставил свой первый вздорный опыт! Неразумному ребенку все кажется верным, правильным, пусть и немного чудным. Разобравшись в святых книгах, повзрослев, я впитал истинную веру. Пропустил чрез себя думы явителей, знамения богов! Сайдион понемногу сходил с ума – я оглядываюсь назад и вижу, что это очевидно. Его бред невозможен: любой простолюдин и мало-мальски здравомыслящий человек опровергнет эту глупую ересь.

Висар обошел Иланну, встав спиной к борту. Он старался защитить ее от редких брызг волнующегося моря.

– Каково это – уходить в Странствие? – с затаенным величием спросил он. – Они, те кто уходят, – люди Странствующего Бога! А мы… Мы лишь мулы, обеспечивающие их подвиг. Твой отец, наш юный брат – вот истинные Маурирта!

Иланна хотела ответить мужу, согласится с ним, и вдруг по кораблю разнеслись громкие крики дозорного матроса. Он стоял на самом носу корабля, уже опустив зрительную трубу, и радостно показывал вдаль рукой.

– Земля! Земля! – восклицал он. – Острова Цога!

Глава 7. Старый Дворец

Шестнадцать кресел-кораблей в зале Поруки большей частью пустовали. Лойон смотрел на их глубокие ложа, думая о том, что и прославленные капитаны редко собирались в полном составе. Ему удалось настоять на секретности – в Королевский совет не пригласили ни главу Фуражной Гильдии, ни главу Гильдии Знахарей, ни выборного чиновника, представляющего Колыбель. Гелиментра не явилась, чтобы не затенять своего мужа-наследника. Кимирра, Иланна и Висар выполняли переговорную миссию на островах Цога, а от младшего поколения Маурирта толку немного – Лойон никак не мог решить, кого из них допустить к управлению государством.

Китовые лампы навесили на каждом своде, а также нескольких цепях прямо над столом. Они богато освещали чертог – вверху даже виднелись росписи, изображающие облака и Странника, наблюдающего за гибнущими людьми. Его величество король Кайромон Шестой тяжелой походкой вошел в зал, шумно втянул носом воздух и грузно опустился в большое кресло из золотого дерева тонка, потом оперся на спинку в виде корабельных мачт. По давней привычке король снял корону Империи, отлитую при короле Гахоне Втором, увенчанную аквамаринами, сапфирами и топазами так густо, что серебряный обруч терялся в великолепии драгоценных камней. Брат положил корону на стол и вперил взгляд за левое плечо Лойона.

– Ты?! – взревел он. – Что ты здесь делаешь, малец?

Никто из советников сесть не успел. Первый Явитель Элирикон величаво молчал, как будто находя объяснения ненужными в столь счастливое время. Лойон же поспешно напомнил:

– Это Рахо, ваше величество! Личный слуга Первого Явителя. Он помогает почтенному Элирикону в его телесной немощи! Рахо служит храму с младенчества, он предан... а также нем. Он заседал с нами на прошлом совете!

Брат пошевелил губами под роскошной бородой, видимо он что-то вспомнил. После сделал знак кистью, призывая советников сесть.

Жнец Правосудия Лойон Маурирта, выждав время, пока упитанный служка безболезненно усаживал Элирикона в кресло, заговорил:

– Мой царственный брат! Позволь, прежде чем мы обсудим найденные поразительные находки, уладить несколько срочных дел, требующих твоего внимания.

Король резко кивнул и буркнул неразборчивые слова.

– Жнецы, помогающие мне в землях Хисанн, доносят, что в предгорных районах спешно куют новое оружие, – начал Лойон. – Пики, мечи, доспехи. Лорд Эссад игнорирует наши запросы и не выполняет договор по поставкам...

– Знаю, знаю! – перебил нетерпеливый король. Он яростно сверкнул глазами. – Я знаю, что ты напоминал мне о… – король запнулся и высказал другое. – Не только Хисанн, но и другие наши вассалы распоясались, забери Двуглав их нечестивые сердца! Они испытывают милосердие бога! Но я не могу начинать большую войну! – Кайромон повысил голос так, что его бас могла услышать половина дворца. – В преддверии столь великого дела! Я первый король, решивший уйти в Странствие со времен Маугона Незаконного! Но этого лживого бастарда мои предки вынудили уплыть, я же встал на святой путь сам, чтобы по воле бога вернуть нас в Сияющую Империю! Этот незнакомец... Предметы из моря! Величайший знак! Славный знак... От нашего с вами бога!

Старец Элирикон вставил тихим елейным голосом:

– Никогда прежде мы не видели такого отчетливого благословения!

Кайромон запнулся и повторил, словно заводная игрушка:

– Никогда мы не видели такого благословения! – он замолчал, перебирая губами – видно молясь про себя.

Лойон решил помочь королю и вернул ему нить разговора.

– С Хисанн нужно что-то делать.

– Я жалею, что не послушал тебя десять лет назад, Лойон, – сказал король. – Нечестивый смутьян! Кстати, забыл, как его зовут? – спросил Кайромон, но не стал дожидаться ответа. – Он накалил для мятежа своего брата, и снова разжигает костер войны! Нужно было вычистить предателей под корень. Сейчас же я встал на святой путь! Я получил знак от нашего с вами бога! Подохший демон! – ругнулся король, подавшись вперед и тронув брата за рукав. – Реши это, Лой! – приказал он. – Мне все равно, как ты поступишь! Главное, чтобы проклятые пророки не беспокоили меня до весны.

Лойон наклонил голову в знак согласия, грива его волос покинула плечи, и ему пришлось убрать их от лица.

– Отец! Я не сторонник новой войны с Хисанн, но если они взбунтуются, знай, что когда ты вступишь на берег Сияющей Империи, Скит Пророков будет лежать в руинах! – пообещал Гед, сидящий по правую руку короля, напротив Лойона.

Гед такой же статный, как и король, большеголовый, с короткой бородой и громадными руками, был, кроме того, более спокоен и осмотрителен. Его возраст перевалил за сорок. Лишь два старших сына статью и силой пошли в Кайромона.

– Я оставляю королевство в надежных руках! – провозгласил король. – В плавании я буду спокоен и согрет этим чувством!

Рассказывать сейчас о южной угрозе и буре, собирающейся в Спорных Землях, было бы делом нелепым. Лойон решил обсудить все позже – наедине с Гедом...

Кайромон нашел взглядом двух лордов-искателей.

– Расскажите о найденном мореплавателе! О знаке нашего с вами бога! Еще раз! – потребовал он.

Ни Виауриг, ни Хауренк не успели открыть рот.

– Ваше величество! – Лойон решил не дожидаться, когда король вспомнит о ядовитом дереве. – Последний вопрос! Я предлагаю направить Главу Выживших к Сторожу болот, чтобы надавить на тонка, заставить их передать дары и показать лорду Хакни, что столица о нем помнит.

Кайромон недовольно заворочался; король с трудом умещался в кресле, представляя разительный контраст с сухеньким Элириконом.

– Хорошо. Гулуй, мне доложили о славном испытании! Достойный сын... Достойный! В отличие от Тайгона. Предавшего! Сбежавшего! Сбежавшего не только от меня, но и от нашего с вами бога! Бросившего отца на святом пути! Мне нужно ядовитое дерево! Для Странствия нам не хватает нескольких новых кораблей! – невпопад вскрикнул король. – Первый Явитель, как быстро вы построите их, когда мой сын доставит вам дерево? – осведомился он.

– Веками мы строим корабли для Странствия, – начал мерно петь Элирикон. – Явители Странника работают при доброте светлого дня и во зле темной ночи. В тягучий зной или лютую бурю... Когда-то и я строгал святое дерево... – задумавшись о прошедшем поведал он. – Во времена вашего отца... Да странствует он в вечном блаженстве по ветвям и корням Вселенского Древа. Создание ковчега, заслуживающего одобрения бога, требует чистоты и благостного труда. Я о том, что если все подготовить и провести священные обряды, то две декады будет достаточно для одного корабля. Да... Таков наш срок... – заключил он, когда король уже начал терять терпение.

Первый Явитель мог бы подсказать, что ядовитое дерево должно сохнуть хотя бы месяц-два, о чем король как будто запамятовал. Лойон не верил в то, что Гулую удастся добыть ядовитое дерево в то время, когда у тонка царит раздор, и вновь вспыхнули войны. В коротком разговоре перед советом Лойон наказал племяннику найти любое дерево пригодное для верфи.

– Я возьму когорту постоянного легиона и две четверки Выживших, – подал голос Гулуй. – Тонка придется отдать мне дерево!

Гулуй жаждет отличиться. Как бы боком не вышло...

– Скажи тонка слово о договоре! – воскликнул король. – Скажи им, пусть отдают положенное, иначе я разорву договор Имени!

Огненная и стылая пасть Двуглава! Древний договор с тонка, который ныне почти забыт и превратился в пословицу! Когда шестнадцать кораблей Спасителя причалили к Атонкарису, материк кишел тонка. Несколько сотен человек не могли выстоять против их неисчислимых орд. Однако тонка позволили людям жить, уступили земли, а кроме того согласились поставлять им припасы и ценное дерево. Всего с одним позорным условием... Каждый Маурирта должен называть своих детей одним из имен тонка. Гулуй, Гед, Ив, Иланна, Тайгон, Эран и Кимирра – все дети брата названы их именами!

Впрочем, при восшествии на престол имя можно сменить. Как и при достижении пятидесяти лет. Всего четыре года назад Лойона звали тонкским именем Лой – он просто добавил к имени благозвучное окончание.

Странный договор... Люди крепли, и Маурирта неоднократно восставали против него. Начинались страшные и кровавые войны с тонка, получившие название Войн Камня. Последняя такая война закончилась пятьсот сорок три года назад и положила конец Мутной Эпохе. Король Сихантасар Древний в очередной раз подтвердил действие договора. И где-то здесь в его Старом дворце есть закрытый зал, а в нем стоит мраморная стела, содержащая двести женских и двести мужских имен.

Теперь это имело мало значения. Маурирта привыкли... Короткие имена тонка казались им удобнее старых имен Сияющей Империи, а многие принцы даже в пятьдесят лет не меняли имя.

Гед возразил первым:

– Отец, я думаю нам не следует будоражить тонка перед Странствием. Они могут затянуть решение важных дел. Позволь мне разобраться позднее, – попросил он.

– В старые времена болота и земли тонка объединялись властью Мглистого Бога, – поддержал принца Хауренк. – Эээ... – лорд-искатель земли осторожно подбирал слова. – Ваше величество! В наш век этот клан сильно ослаб, и я боюсь, что другие кланы не станут исполнять обязательства договора.

– Мглистые тонка находятся в глубине болот. Возможно дары перехватили их враги, – предположил Лойон.

Гулуй резко вскочил и посмотрел прямо в глаза королю.

– Я разузнаю о договоре! И о наших дарах! – пылко заявил он.

– Ладно, – поморщился Кайромон. – И хватит о ерунде! Мы собрались обсудить божий знак! Виауриг, говори мне, что ты узнал о чудесных вещах?

Племянник уселся обратно, и Жнец Правосудия одобрительно кивнул ему. Зал Поруки располагался в самом сердце дворца, две небольшие ставни на окнах уже заперли на ночь, и запах горелого масла изрядно досаждал Лойону.

Лорд-искатель моря – седой мужчина, сухопарый, с собранными, как у многих искателей в конский хвост волосами, всегда спокойный и учтивый, встал, собираясь отвечать, но старец Элирикон некстати застонал и подал Рахо знак помочь ему. Мальчик мягко повернул Элирикона в кресле, подкладывая под тело маленькие расписные подушки. Потом тенью встал за креслом, потупив взор.

– Ваше Величество! Как вы пожелали, я напомню обстоятельства дела! Младший член Фуражной Гильдии Гонат, его родственник Тургуд и некий тонка по имени Улу отправились рыбачить в океан. – Виауриг в точности повторял ту же речь, которую уже дважды говорил королю. – Во время шторма Тургуда смыло в океан, а лодку Гоната отнесло к Запретной Скале, и на ней они обнаружили труп неизвестного человека.

Гулуй удивленно взметнул брови вверх: среди присутствующих лишь он впервые узнал о трупе.

– Гонат уверяет, что он отправил тонка обыскать труп...

– Какое осквернение! – брезгливо промямлил Элирикон. – Нечестивое существо вступило на место, откуда указал нам путь Элирикон Спаситель!

Это, конечно, совершенно не так. При допросах и рыбак, и тонка признались Лойону, что оба вступили на скалу. Ну уж радовать явителя он не будет.

Лойон покосился на соседа и со вздохом заметил:

– Запрет ведь касается человека. Как там сказано в «Восхищении бога»? «Только мальчики, принцы крови и ни один человек кроме...» Вы же не признали тонка за людей, Первый Явитель? – придав каплю язвительности, спросил он.

Жрец дернул головой, словно от боли, явно показывая, что он думает о таких вывертах.

– Случилась воля Странствующего! – торжественно объявил король. – Когда-то он привел флот Империи к землям тонка, и теперь вновь использовал их! Святой путь открыт!

Виауриг дождался затишья и продолжил:

– Милостью богов рыбак не утонул на обратном пути и привез нам следующие вещи: перстень из неизвестного металла, очень искусной работы – в виде переплетающихся линий или змей; бронзовую трубку с завинчивающейся крышкой, внутри которой находился свиток с письменами из странной, чрезвычайно легкой белой ткани; короткий меч с лезвием темно-синего цвета – его сталь похожа на сталь Камня, тем, что на нее не действует обнимающий камень; сапог из толстой кожи, – говоря, искатель моря выкладывал предметы на стол.

– С сапогом мы определились – это кожа речного крока, ваше величество! – пояснил Хауренк.

– Я знаю этих зверей. – Король качнулся в кресле, его громадная тень заплясала по стенам чертога. – Злобные твари! Лорд Алавиго стравливал их, когда я гостил на севере много лет назад, – он потянулся к столу, сгреб ладонью свиток и уставился на неизвестные письмена. – Вот только, не помню, чем я там занимался?