Текст книги "Странствие (СИ)"

Автор книги: Алексис Канте

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

– Что ж за король такой! – недоуменно воскликнул Ралик. – Зачем шкуры выкидывать?

– Дурень на троне! Ему править надобно, а он...

Но Касар так и недоговорил, увидев спускающегося с пригорка напарника.

– Сюда люди бегут! С оружием! – крикнул Зарра. – Восемь человек по дороге, еще несколько заходят сбоку по балке.

Неужели грабители?! Их много! Что же им делать?! Сражаться или скакать обратно?!

– Ралик, Ив седлайте коня! Живо! – приказал Касар. Он нашел перчатки и надел их, прицепил к поясу меч.

Расседлали только лошадь Ива, и он сразу схватил попону, опрокинув стоящий на ней мех. Ралик нагнулся и поднял с земли седло.

Касар отцепил меч оруженосца, притороченный к своему седлу и отдал хозяину. Потом взлетел на коня. Зарра последовал его примеру.

– Выскочили неожиданно. Из-за холма, – сказал он Касару. – Это разбойники.

Лошадь Ива стояла спокойно, словно вышколенный часовой, и он с помощью Ралика оседлал ее, как раз в тот момент, когда из-за пригорка выбежали люди.

– Умри, но сбереги принца! – напомнил оруженосцу Касар, подъехавший ближе.

– А мне сесть на...

– Нет. Не волнуйся, Ралик. Выжившие от Течения не бегали, а тут просто сброд. Послушаем, что они скажут.

Ив ощутил прилив сил и яростную дрожь в теле. Касар прав! О бегстве даже думать постыдно!

Он запрыгнул на коня, положил ладони на рукояти меча и кинжала. Доспехов у него нет – только наручи, да и те в седельной сумке. Но Странствующий бог говорил с ним, и он выдержит испытание! Или погибнет с честью по его воле!

С пригорка спускалась разноперая шайка: впереди огромный мужик с бревном-дубиной, за ним пара человек с топорами, еще два с короткими мечами, кособокий лучник с наложенной стрелой и еще двое или трое с самодельными копьями. У этих последних – железные острия были надеты на длинные палки. Или примотаны к ним. Все разбойники одевались по-разному: некоторые в простых рубахах и грязных штанах, некоторые в туниках, вроде тех что Ив часто видел в Колыбели, а один щеголял в коротком буром плаще с дырами.

Еще три человека вылезали из балки. Эти окружали отряд, заходя в тыл. Один из них тоже держал лук в руках.

– Что вам нужно? – спросил Касар, тихонько направляя коня вперед.

– Берем деньгу за проезд для лорда Саддо! – здоровый детина в грязно-сером воинском кафтане походил на старшего. – Отдавайте по два гостя за каждого и можете ехать!

Ив решил, что нашел выход.

– Лорд Картайн мой близкий друг. Препроводите меня в Убежище Тени. Иначе вам не поздоровится! – пригрозил он.

Касар полуобернулся и неодобрительно посмотрел на него.

– Проводим, – хмыкнул разбойник с мечом в руке. Он был самый старый из них – заросший седой бородой. – И за охрану нам требуется заплатить серебро. Так что отдавайте монетки здесь!

– Еще два меча к серебру добавьте, – велел один из грабителей с топором. Высокий, хорошо сложенный, он выглядел опасным.

– Мечи не отдадим, – покачал головой Касар. – А деньги отдадим? – он переглянулся с товарищем. – Приказывай, Зарра!

Лошади их обоих все шли вперед. До разбойников оставалось десяток футов.

– Отдадим, пускай Странник гульнет с ними! – разговорился Выживший, потянувшись куда-то за левый бок матасагарского коня.

– Слезайте с лошадей! – скомандовал лучник, держа лук со стрелой параллельно земле.

Поднять он его не успел! Ив не понял, что сделал Зарра – мешала голова его лошади, раздался лишь чавкающий звук, а лучник как-то сипло квакнул. Его колени подогнулись, и он завалился на бок.

– Назад! – вскричал Касар. – Прикрой их!

Конь Выжившего вдруг скаканул вперед. Касар неуловимо выхватил меч, вытянулся и атаковал разбойника с коротким мечом. Тот отпрянул, но уйти не успел – меч Касара проткнул ему грудь. Касар тут же перекинул меч в левую руку, его конь отвернул морду и чуть попятился. Ив увидел лезвие топора, мелькнувшее перед лошадью. Касар повернул ее еще правее, наискось рубанул мечом...

Что-то свистнуло над ухом. Ралик истошно завопил:

– Стрела! Стрела!

Ив оглянулся и увидел лучника, вытаскивающего еще стрелу из-за плеча.

– Аааа!!! Аааа!!! Уууыыы! – со стороны Касара донесся визжащий то ли крик, то ли стон. Лошади хрипели и ржали, а их копыта поднимали вверх песок и пыль. Слышались крики и ругань разбойников.

Ралик бросился на лучника, но к нему подскочил худощавый длиннорукий парень с железной пикой в руке и чуть вонзил эту пику в грудь. Оруженосец отскочил, стал осторожнее. Ив с трудом развернул коня, чудом не свалившись с ним в громадную яму, выхватил меч из ножен. Стрелок натянул тетиву, и доехать к нему Ив никак не успевал, но его спас Зарра.

Конь Зарры выскочил слева, заслонил Ива, взвился на дыбы, дрыгая передними ногами. Выживший, извернувшись, вдруг спрыгнул с коня, споткнувшись о камень, он отставил руку с мечом в сторону. Конь же зашелся надрывным ржанием, присел на задние ноги и упал на бок. Его копыта били воздух, а в груди торчала стрела.

Зарра уже метнулся к лучнику с мечом в одной руке и кинжалом в другой. Но тот оказался прытким – спрыгнул в балку и побежал к противоположному склону. Ив, размахивая мечом, не подпускал к себе еще одного разбойника, хотя противник делал тоже самое: тыкал копьем перед головой коня, отчего тот отступал, не слушая призывы.

Соперник Ива вдруг повернулся и побежал назад, а затем спустился в балку. Сбоку раздался неразборчивый рык – это Зарра подкрался к длиннорукому сзади, вонзил ему в спину меч. Рык быстро стих – кинжалом Зарра перерезал врагу горло.

Ив вновь развернул коня и чуть не столкнулся с лошадью Касара. Она трусила без всадника, а сам Касар находился один против шестерых. Причем он подходил к ним, а дюжий мужик пятился и размахивал дубиной, не подпуская Выжившего.

Ив выскочил из седла, перевел дух и решил помочь Касару. За плечо вдруг схватила чья-то ладонь: несмотря на маленький рост и худобу Зарра вцепился в него, словно стальными клещами.

– Не рискуйте, мой принц. Мы отвечаем за вас. – Лицо Выжившего, с мелкими чертами и несколькими морщинами что-то отдаленно напоминало. Недавно он видел подобное... Он похож... Похож на Патаника! Полукровку с аммахаматского рынка!

– Ралик, отведи принца назад к лошадям.

– Нет! Я не буду у них отсиживаться! – Ив вырвался и бросился к Касару. Зарра не последовал за ним. Он почему-то побежал влево-вбок по краю ямы. Мигом позже Ив увидел почему: Зарра решил забрать лук стрелка, убитого броском ножа в горло.

– Дрянные стали воины у Райна Саддо! Жаль Картайн в Колыбели, и ему до брата нет дела! – громко и злобно говорил Касар, когда Ив и Ралик встали у него за спиной. – Но у меня теперь есть. Когда я пожалую к Райну и попрошу перевешать ваши семьи, то обязательно расскажу об этом позоре.

В разных местах стонали и выли три раненых Касаром человека: первый – с раной в груди лежал навзничь и еле шевелился; второй, ранее опасный – с отрубленной кистью заливался слезами и пытался остановить кровь; третий – с глубоким разрезом на бедре прыгал подальше в тыл.

Зарра воткнул меч в труп, быстро вытащил стрелы из валяющегося на иссохшей земле колчана; несколько воткнул рядом с мечом, а одну наложил на тетиву. Впрочем, второй лучник разбойников забрался на валун позади подельников и тоже прицелился.

– Мы спустились с гор, – признался седобородый. – С гор Северного Лабиринта. А ты кто? И откуда едешь?

– Выживший, – презрительно бросил Касар.

Седобородый переменился в лице, как и все остальные.

– У меня детям жрать нечего! – воскликнул детина, пытаясь удержать Касара концом своего бревна.

– Ха! А по роже твоей и не скажешь! – Детина вновь отступил. Между ним и Касаром теперь сидел однорукий. Согнув локоть, он обжимал ладонью свой обрубок. – Ладно, я помогу выжить твоим детям! Всего-то распотрошу тебе брюхо и намотаю кишки на руки! Придешь домой и накормишь своих недоносков.

Один из разбойников с плохим копьем повернулся и пустился наутек. За ним побежал другой – в буром плаще. Детина швырнул бревно в Касара, прыгнул в балку, сбегая на юг. Выживший уклонился, но бревно врезалось в Ралика и сбило его с ног. Седобородый тоже попятился, вместе с ним побежал и лучник, и все остальные. Выжившие их не преследовали.

– Ты цел? – Ив помог Ралику подняться.

– Да. Плечо только болит.

Человек без кисти смотрел на них затуманенным взором. Все его лицо было измазано в крови, а грязные штаны ею залиты.

– Я сейчас встану и пойду домой. Смилуйтесь! Не убивайте меня!

– Брось, – сказал ему Касар, – тебе не выжить. Подельники-то бегут, им на твои мучения наплевать. Вы что ли не из одной деревни?

– Нет, господин. Я пришлый. Из Спорных Земель.

– Пастухи рассказали о нас, и вы решили поживиться, – рассуждал, а не спрашивал Касар. – Добей его, принц! – внезапно распорядился он, взглядом словно оценивая Ива.

Иву посмотрел на жертву, вспомнилось, как пару лет назад брат водил его на бойню; там ему пришлось резать свиней и овец под надзором мясников и Гулуя. Он упер ладони в бока, произнес:

– Эээ... Нет.

– Сделай это!

Ив ощутил предательский холодок. Что-то изменится, если он подчинится...

– Я не хочу. Я не убиваю безоружных!

Касар похлопал его по плечу.

– Ты сегодня храбро сражался. Но я скажу, принц Ив, начистоту – если не научишься убивать, толку от твоей храбрости не будет!

Выживший кистью левой руки отер пот со лба под рыжими волосами и повернулся к разбойнику.

– Пощадите, господин! – захрипел тот.

– Тебе не выжить, – повторил Касар. – Око Странника уже посчитало все твои грехи. – Острием меча он полоснул несчастного по шее.

Лежавший навзничь тоже затих, как и доблестная лошадь Зарры – из ее трупа Выживший извлек стрелу со стальным наконечником; однако третий раненый давно спустился в балку, и убегающие собратья подхватили его.

Зарра и Ралик собрали небогатую добычу: два топора, охотничий лук и колчан с десятком стрел, железную пику. У оруженосца болело плечо, поэтому Ив прикрикнул на него и подсадил на своего коня. Касар неспешно привязывал к лошадям пустые бурдюки и новую поклажу. Отъезжать он не торопился.

Ив достал фляжку, влил немного влаги в пересохшее горло, подошел к Зарре.

– Ты спас меня сегодня, – поблагодарил он.

Зарра кивнул, занимаясь его лошадью. Ив помедлил и нерешительно уточнил:

– Зарра, извини, что спрашиваю, но ты случайно не полукровка?

Выживший разочарованно усмехнулся, и тут же послышался торжествующий хохот Касара.

– А-ха-ха! Ха-ха! Я же говорил тебе! Принц обязательно распознает! Ты за малым не победил, но видать стычка приподняла парню веки! Признай, если воочию к тебе присмотреться, тонка сразу же проступит! Ха-ха! Давно мы не спорили! Гони пять гостей, дружище!

Зарра признался Иву:

– Во мне течет болотная кровь. К счастью, она очень размыта. Я даже не знаю, в каком поколении мои предки согрешили с тонка.

Он покопался в кошеле и перекинул победителю корабль – редкую серебряную монету. Касар поймал ее, довольно похлопал лошадь по крупу, но не успокоился.

– А не поощрить ли тебе, милорд, свою верную охрану? – вкрадчиво спросил он. Похоже после схватки и убийств Выживший в прекрасном настроении.

Касар жаден. Хоть он как-то и обмолвился, что откладывает деньги для брата и своей единственной дочери, живущей в его семье. Касар искал для нее хорошую партию, для чего требовалось приданое.

Однако старшая сестра учила Ива вознаграждать преданных людей. В конце концов Выжившие заслужили награду.

Маурирта потянулся к денежному мешочку, изрядно похудевшему за время их путешествия. Сколько же им дать?

– Нет-нет, – пророкотал Касар и широко улыбнулся, – я прошу о гораздо большем! Серебро не годится для настоящей охраны! Ей подойдет золотистое яблоко!

Странный он – Касар Биру... Ив передал ему фрукт, а Зарра от яблока отказался – сказал, что принцу оно нужнее.

Касар яблоко даже не надкусил. Он скормил его матасагарской лошади, трепля ее по ушам и гриве.

– Вот кто тебя защитил, мой принц! – Касар указал на погибшего коня. – Отличные степные лошади. Жеребцы великолепно обучены и к бою привычны. – Он вскочил на коня и закончил: – Моего я назову Зверек и вряд ли отдам кому-то!

Глава 16. Обитель Правосудия

Лойон сидел в кресле и сверлил провинившегося жнеца взглядом. Почерневший дубовый стол, находящийся на возвышении, позволял ему смотреть сверху вниз.

– Как знатно опростоволосился! Знатно! Если бы на твоем месте оказался обычный жнец, я сам бы ему располосовал спину плетью! Ничему не учишься! Вспомни, как я тебя защищал перед Рассом. Эх… А я-то поверил, что ты поднабрался опыта за двадцать с лишком лет службы!

– Я только заявился утром на карьеры. Милорд, прости! Ты же приказал искать предателя, а не охранять его от убийц!

Стоит понуро, однако не молчит – огрызается! А если выписать кровавый узор на его широкой спине? То-то Бок удивится…

Снаружи наступили холода, однако в его кабинете спертый воздух блудил с жарой, а запах пота нянчился с пригарью от свечей. И Сатилл кабинет не по нраву, она не раз просила его вести дела в одном из просторных судебных залов. Бесполезно, он любил свою нору, да и у дверей кабинета подслушивать намного сложнее; Лойон Маурирта редко появлялся наверху – лишь когда отправлял правосудие лично.

Дочь молча стояла ближе к стене рядом с бронзовым столиком. Она скучающе посматривала на выволочку для Бока, пережидая настроение Лойона, словно плохую погоду. Сатилл и Бок – давние друзья, и, конечно, Лойон жнеца не тронет. Хотя надо бы притворно наказать – показать для всех нерасположение. Однако Маурирта медлил, устав играть в эти игры. Жнец пришел в Обитель немногим позже его самого, и от Бока можно узнать хоть какую-то правду. Старый друг предан – чего маловато, ведь он слабоват в деле. Соображает неплохо – вот только не так быстро, как требуется в спешной ситуации. Его нужно направлять, будто запряженного мерина. Их общий с Сатилл просчет… Если бы они послали Кани, тот разглядел бы отравителя! Малец всегда настороже!

Стражник Лет, оказавшийся тем самым скунсом, подох в кошмарных мучениях. Давно ходили слухи о старухе-отравительнице, но в Сухой Деревне орудовал мальчик – убийца из клещей, подкинувший ему в кружку адского червя. Ужасный яд! Он прожигает желудок и кишки за несколько часов. Лет толком и сообщить ничего не успел, лишь стонал и в бреду перечислял клички: «Лапка, Счастье, Кровавое Пойло. Спасите моих девочек! Лапка, Счастье…»

Ладно, дальше трупом Лета, его связями и родственниками будет заниматься Кани. Пусть колдун отказался помогать в этом – уничтожение кровавой банды клещей уже стало для Лойона делом чести!

Он поймал блуждающий от пола к столу взгляд Бока, зло ухмыльнулся. Хватит миндальничать и спускать проступки! Надобно проучить, ударить побольнее шестихвостой плети.

– Сколько у тебя накуплено домов? Признавайся! И не вздумай соврать мне!

– Восемь, милорд.

– Восемь?! Да ты скоро станешь богаче префекта! Зачем же столько, Бок? Спроси у явителей, чем бог карает за алчность. В раскаленной пасти тебя будут терзать ненасытные демоны!

– У меня четверо детей, милорд, – упавшим голосом отвечал жнец. – И племянников с десяток. Все дома… Они не для себя…

– Заткнись, Бок Мортир! В тебе есть капля Маурирта, а впечатление такое, будто с прожжённым купцом служу. Вот мое наказание! Продашь два дома и внесешь их стоимость в казну Обители! Оформишь взнос… не знаю… да мне плевать как… состряпай какое-нибудь дело! Если ума не хватит, попросишь Сатилл, я смотрю вы с ней спелись, – Лойон перевел взгляд на дочь. – Ей нужно повышать авторитет, поэтому пусть взнос будет ее успехом.

Сатилл возмущенно отлипла от стены, покрытой неразборчивой пятисотлетней фреской.

– Нет! Не приписывай мне дутые успехи!

– Это приказ, – отрезал Лойон. – Пора бы тебе избавиться от иллюзий! – Сатилл снова хотела что-то сказать, но он не дал. – Хватит! Живо садитесь за стол, и ты, Сатилл, внимательно слушай.

Бок, не скрывая огорчения, уселся к столу. Сын лорда Второй Южной башни когда-то выбрал не ту стезю. Ему бы заняться торговлей или обирать бедноту податями и штрафами. Дочь прошла вдоль стены, скользя пальцами по фрескам, и присела на стульчик сбоку.

– Докладывай, Бок!

– Жнецы Мохт и Нагри отпустили бандитов, собирающих дань на Круглом рынке. Полагаю, что это духи или группировка с ними связанная.

– Их припугнули?

– Не знаю, милорд. Скорее жнецы отпустили за плату. Мохт оправдывался, что на одно жалование нынче не проживешь. Мне он завидует, говорит: «Господин тебя по старой памяти держит».

Не хватало еще глупостей с духами. Вообще-то их главарь – человек понятливый, и лучше Лойону встретиться с ним, натравливая одних воров на других.

– Демонье о них в аду позаботится, – посулил жнецам он кару. – Они всего-то люди, да и мы не боги. Приглядывай за ними, Бок, – Лойон взглянул на Сатилл, которая сидела с непроницаемым лицом. – Приглядывай и доложи, если кого-то отпустят из страха.

Бок покивал, смирившись с утратой жилья. Без сомнения он выберет самые плохие и старые дома.

– Жнец Кадим, милорд. Непотребно о вас отзывается, – продолжил доносить Бок. – Уже не в первый раз, милорд.

– А что он говорит? – спросил Лойон, вспоминая жнеца. Кадима он всегда считал надежным, толковым человеком, имеющим к тому же необходимые для правосудия наклонности.

– Он вас хвалит, только именует обычно: «Наш Лойончик!»

– Ты сам слышал?

– Нет. При мне он говорит уважительно. Кадим – хитрец, служит давно, и о нас с вами подозревает. Разные люди пересказывали, не только жнецы…

Когда Лойон удочерил Сатилл, к нему прицепилось прозвище «Нянька». Его запустил Расс, и Лойону пришлось долго отучать жнецов от неприятной клички. Но тогда он еще не был Жнецом Правосудия.

– Хм… Тогда намекни ему, что я прознал и очень его хамством недоволен!

Следующая кляуза об очередном жнеце расстроила Лойона.

– Он из семьи Урирту. Карлон – сын лорда Гахона. Дюжий такой, – Бок повел могучими плечами. – Вы дали ему десять плетей. Он толком и не сказал за что. За неподчинение, милорд? – осмелился уточнять Бок.

Гахон Урирту, еще один дальний родственник – лорд, заведующий плавильнями и добычей черного камня, глава многочисленной семьи. Пару месяцев назад он упросил Лойона пристроить сына в Обитель.

– Неважно. А что насчет Карлона? Ты его отхлестал?

Бок ссутулился под взглядом Лойона.

– Приложился легонько раза три, милорд. Он ведь из благородных! За остальные удары взял деньгами.

– И? Ты же сам предложил ему заплатить?

– Да. Но Карлон на следующий день принялся хвастать и болтать, хотя я его строго предупреждал хранить нашу тайну.

Лойон тяжело вздохнул.

– Я полагал, недоросль Гахона смел, а он оказался просто глуп! Сатилл, что о нем скажешь?

– Я мало его знаю, – неуверенно ответила Сатилл. – Если судить по паре встреч, то Карлон правосудию не очень подходит. Шумный, достаточно ленивый – в судебном деле он не пожелал разбираться, – пожаловалась Сатилл. – Боюсь, отец, ему самое место в твоей охране! Он этим даже гордится, считает, ему охранять Маурирта почетнее, чем расследовать на улицах или судить в залах!

Лойон правой ладонью пригладил волосы к затылку.

– Жаль, – посетовал он. – Жаль, лорд Гахон не обделен умом также как сын. Гахон – мало того что прославленный воин, так еще хитрый, щепетильный интриган. Он уже спрашивал об успехах отпрыска, просил поручить ему что-нибудь значимое и дать проявить себя. Не хочу его обижать – мне с родом Урирта сейчас ссориться не с руки.

– Можно Карлона пристроить куда-нибудь или перевести в легион, – предложила Сатилл.

– Да, я им займусь, может дам ему последнюю возможность. Есть еще новости, Бок?

Бок, как показалось, бросил тревожный взгляд на Сатилл.

– Судья Фахет, отец, – заговорила та, сузив свои карие глаза. – Я устала получать на него жалобы. По моим сведениям, он получил взятку в совершенно доказанном деле об избиении простолюдина лордом Покатой Башни.

– Черни полезно знать свое место, – упрямо сказал Лойон, зная, что такое выражение Сатилл покоробит. Ей уже удалось выгнать из Обители несколько отъявленных негодяев, вот только дочь не заботилась о том, что каждый из них в конечном счете примыкал к врагам Лойона.

– После побоев этот денщик охромел, и у него стала трястись голова. Работать он уже не способен! Я рассчитывала на суд, чтобы лорд выплатил ему возмещение, а теперь… Кто будет кормить его жену и детей?

Дочь все печется о нищих. Какая разница умрет, в скорости, ее подопечный или нет, если… Тут Лойон вспомнил слова городского префекта: «Нам грозит голод, ваше правосудие, голод!»

– Ох, Сатилл, не знаю, – примирительно сказал он. – Наказывай кого-угодно, но только не Фахета. Я тебе говорил, что его жена – горничная Гелиментры и прислуживает ей чуть ли не сорок лет! Поверь мне, они даже читать учились вместе! Делай что хочешь, но я не буду ссориться с новой королевой!

– Тогда я сама пойду с жалобой! Может к ней, а может на прием к принцу Геду! – повысила голос Сатилл.

Вот зачем ему это? Гелиментра жалеет Марнию и недолюбливает его дочь. А Гед… Наследник слушает жену в одиннадцати случаях из десяти!

– Ладно, ладно… – сдался Лойон. – Я поговорю с ней, попрошу урезонить Фахета. – Он не дал ей сказать что-нибудь ненужное и задал Боку вопрос:

– Что еще ты смог разузнать?

– В остальном по мелочи, милорд. Кое-что я еще не до конца проверил.

– Хорошо, ступай. И не затягивай с продажей!

Бок встал, поклонился, а выпрямившись молвил:

– Прости, Лойон. Я вправду не ожидал…

Лойон махнул кистью, показав нетерпение, и жнец вышел, прикрыв дверь.

Все же дверные петли противно скрипнули, и он опять дал себе зарок вызвать жнеца-столяра и наказать его.

– Видишь, Сатилл, – сказал Лойон. – Вырастить хорошего жнеца трудная задача! А наши благородные лорды и богатые купцы думают, что служить в Обители – шутейное дело. Присылают мне бездарей или мздоимцев, и потом возись с ними! Людей нужно подбирать по зову сердца, учитывать их способности. Помнишь, как я Висара отпустил? Ему Обитель оказалась не по нутру, зато кораблям он не нарадуется.

Дочь согласилась с ним, видно поверив его обещанию приструнить судью. Они немного пообсуждали жнецов, споря о том, кого лучше брать в Обитель. Затем она сообщила:

– Сегодня утром явитель навестил меня с официальной повесткой. Они приглашают в Чистый Круг на предварительный опрос.

– Сходи, – посоветовал Лойон. – Они все равно будут морочить нам голову какое-то время. Быстро они не отстанут! Скажи им любую чушь, отрицай малейшие вины, жалуйся на клевету. А в конце заяви – через декаду у тебя состоится помолвка.

– Так ты наконец признаешься кто мой жених? – пылко спросила дочь.

– Лорд искатель земли Хауренк. Он дал согласие.

– Этот коротышка! Он… Он страшный.

Лойон усмехнулся:

– Опять возражаешь! Какая тебе в конце концов разница?

– Я с ним сталкивалась, но еще не определила, какой он человек. Вот, отец, – усомнилась дочь. – Вдруг он жесток или не сможет понять меня?

Лойон нежно похлопал ее по ладони.

– Хауренк неплохой. Хотя и скрытный… Он учился у Сайдиона – значит почти также умен, смел и не обременен предрассудками. Я рассматривал еще варианты, но, как ты знаешь, очень много людей…

–… Помнят, что я дочь бордельной шлюхи и потому отказывают тебе, – закончила его слова Сатилл с той отстраненной гордостью, которая частенько у нее проскакивала.

– Нет! Все, как я тебе скажу гораздо хуже! Ха-ха! – Лойон постарался смехом сгладить щекотливую тему. – На твое происхождение большинству наплевать! Им достаточно, что ты дочь влиятельного королевского брата и сама занимаешь неплохой пост. Ими движет не пренебрежение, а корысть!

Сатилл не сводила с его лица настороженных глаз, хотя он видел, что убедил ее.

– Хауренк лишен обоих грехов. Он сам – полу-еретик и еще висит в незавидном положении. Явители, конечно, взвоют, но разве мы когда-либо их боялись?! Я уверен, у вас получится равный союз, и, надеюсь, он окажется плодотворным.

– Вряд ли, – фыркнула Сатилл. – Кроме Айлур, мне не нужны другие женщины и тем более не нужны мужчины! – Дочь сидела рядом, и от нее шел слабый запах лаванды.

Лойон хотел затеять долгий разговор о семейном долге, обязанностях и детях, но послышался осторожный стук в дверь. После его разрешения дверь отворилась; на пороге стоял Киг Марут – сын королевского сенешаля, оруженосец и доверенный посыльный принца Геда.

– Ваше Правосудие! Срочное послание от моего господина! – Киг поклонился и протянул депешу.

Маурирта развернул ее: слова коротки, а что за ними сокрыто ведает лишь бог.

– Передай принцу, я немедленно приду на совет.

– Что-то случилось? – спросила Сатилл, когда Марут выскользнул из комнаты.

– Наверное, – Лойон передал ей крохотный свиток. – Племянник созывает королевский совет. Хм… Будем надеяться, срочное не означает плохое.

Они распрощались, Лойон спустился вниз. День не приемный, во входном зале не толпились жалобщики и просители, зато тосковала одинокая четверка охраны. Маурирта вышел на улицу и зашагал к Сокрушенному Дворцу. За долгие годы службы маршрут стал привычен – иногда он ходил по нему три-четыре раза за день.

Неумолимая Госпожа пока не страдала жестокостью – она еще не мучила куклы. Ее Облачный Замок исчез с неба, Око Странствующего Бога к концу осени еле грело, а не пекло. Задувал пронизывающий бриз: охранники мерзли, и он втихомолку благодарил Сатилл, принесшей ему поутру шерстяной плащ. Впрочем, если бы он шел в одном балахоне, холод донимал бы слабо. В частых переходах Лойон привык не нежить телеса, а думать о делах Обители и нуждах королевства.

«Где готовит мятеж Яростный Хут?» – задавался вопросом Лойон, рассматривая мелькающие внизу носки сапог да запыленные края балахонов охраны. В квартале староверов? Около плавилен? В Рыбном районе? На что он вообще рассчитывает? Всколыхнуть Колыбель непросто… Короля не любят и высмеивают, самого Лойона боятся и не жалуют, но по-настоящему народ ненавидит свободных разбойников из Спорных Земель и всяческих полукровок. Странно, что клещи помогают полукровке… Видимо подонкам хорошо заплатили. Настолько хорошо, что банда умудряется оставлять на бобах Обитель и его самого!

Лойон скривил губы от злости. «Каковы же намерения этого Хута? А если он готовит убийство Геда?!» Принц популярен… Он статен, хорош лицом, опытен, как правитель и воин. С наследником люди Колыбели связывают избавление от голода, будущие чаяния и надежды. Гед разрешил Сатилл принимать прошения от женщин, изредка он сам выходит на Дворцовую площадь и выслушивает простолюдинов. Его смерть выгодна Беспалому лорду, и Старцам, стоящим за его спиной.

Колдун подсказал ему немногое, а замотанный человек из Культа вообще ничего. Однако о том, что Лаунарадо наводняют оружием Спорные Земли Лойон знал доподлинно. Их кораблям ничего не стоит проплыть вдоль западного побережья Атонкариса. Войско фаалаатского отступника растет, вооружается и Беспалый обучает его. Время бунтует против Маурирта, и он должен что-нибудь сделать!

Громада Сокрушенного Дворца всплывала перед Лойоном, и дома знати по обеим сторонам прилегающей к нему улицы уже не заслоняли шедевр уплывшего короля. Элирикон Уплывший, совсем как брат, имел две страсти: возведение зданий и Странствие. Он порывался отдать жизнь богу по вступлению на престол, но все же отсрочил исполнение Завета на годы, решив приукрасить столицу. Кайромон идет по тому же пути. Лойону доложили: король уже как три дня молится в одном из Святых кораблей, и жнец не знал, почтит ли брат своим присутствием совещание.

Лойон удосужился пару раз полюбоваться арочным портиком и фасадом дворца. Облицованные в центральной части белым полированным мрамором с тонкими линиями позолоты они выглядели великолепно, переливаясь даже в свете хмурого ока. Ликодимы – божественные создания, на коих плечах Странник путешествовал до того, как спустился с небес и облагодетельствовал людей, взирали на Лойона с двух сторон фасада.

Дворец защитил его, жнецов и редких прохожих от порывов ветра. Маурирта разомкнул предплечья, сложенные на животе, распрямил спину, скорым шагом поднялся по базальтовым, вишневого цвета ступеням. Он желал узнать, что обеспокоило принца Геда.

Зал, а скорее комната королевского совета, расположена между тронным залом и личными покоями короля. Большую ее часть занимал длинный стол, вырезанный в форме ствола Вселенского Древа из коричнево-бежевого гранита. Полуторавековой, кое-где в трещинах и замазанных выбоинах он видел много людей, немало советов. Иногда за ним сидело по тридцать-сорок человек: приглашенные купцы и служители префектуры, явители и искатели, лорды Колыбели и союзная знать.

Сегодняшним днем собралось лишь несколько человек. Принц Гед с женой, Висар с невесткой и почему-то Сагон Хассо – самый неприятный Лойону явитель. Элирикон расхворался последнюю декаду, Лойону донесли, что помимо заевшей старца подагры, он еще подхватил простуду. «Неужто сдохнет?» – подумал Лойон, прикидывая, кто в таком случае займет место Первого Явителя. Хассо – не уроженец столицы… Очень сомнительно, если он.

Лойон Маурирта имел подробный разговор с Иланной о делах Цога, но перекинулся лишь парой слов с Висаром по его возвращении. Лойона не оказалось дома, когда Висар пришел в их покои, и Марния, кто бы сомневался, нажаловалась ему. Она настраивала сына против отца с детства, а после удочерения Сатилл только этим и занималась. Вопреки ее воспитанию сын вырос неглупым, самостоятельным человеком, хотя во всех дрязгах неизменно вставал на защиту матери.

Пожелав членам совета узреть явление Странствующего Бога, Лойон уселся в свое кресло по левую руку от пустующего трона. Кайромон не появился, и только к лучшему. Для порядка Лойон осведомился:

– Король не закончил моление?

– Отец решил добавить еще два дня к служению, – ответил принц Гед, сидящий напротив. – Я навещал его вчера, и он сказал: Странник проник ночью в каюту призрачным юнгой и беседовал с ним. Бог пообещал, что великое плавание будет успешным! Теперь наш король благодарит Странствующего за доброе откровение!

– Отрадная новость, – сказал Сагон Хассо вечно флегматичным тоном. – Явители молятся о милости Всевышнего, о стойкости паствы, а также о здоровье праведного короля Кайромона.

Хассо невозмутим после их стычки. Лойон не стал спрашивать еще и о Первом Явителе, да о том, что сам Хассо делает на совете Маурирта. Возможно его вызвал Гед… Племянник все старается делать по правилам; в Восхищении написано держать искателей и явителей рядом, чтобы первые напоминали о Завете, а вторые о божьих заповедях.

Вместо расспросов он вопросительно посмотрел на наследника, и тот перешел к делу.

– Два часа назад в гавань прибыл торговый корабль из Индигова Века. Лорд Эссад Хисанн умер! Говорят, скончался от укуса змеи.