Текст книги "Фрилансер от ксенологии (СИ)"

Автор книги: Аксюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

3. Дом мечты

Воздух Даута был насыщен ароматами – пряными и густыми, настолько, что казалось их можно увидеть. Сидящая на моих руках Бандитка недовольно чихнула и запустила когти в рукав куртки. Можете смеяться, но именно моя совесть не позволила бросить её на Земле, оставив на попечение родителей. Мика к страданиям оставленной в прошлый раз питомицы отнёсся более чем равнодушно, он и сейчас только шикнул на негодяйку, заставив её прижать уши и утихомириться. Потом, чуть сощурив раскосые глаза, глянул на стоящее в зените местное солнце, поправил висящую на плече сумку и обратился уже ко мне:

– Ну что, пошли?

Я с некоторой нерешительностью глянула на люк только что покинутого нами космокатера – по правде говоря, я с большим удовольствием вернулась бы в его кондиционированный комфорт, чем отправилась на покорение чужой планеты. Интересно, что заставило поселиться именно здесь эту самую Мару, в гости к которой мы направлялись? Я уже даже начала понемногу сожалеть, что дала уговорить себя на поездку к этой не то старинной подружке, не то к знакомой знакомых Микиных отцов. Хотя нам её оплатили. Поездку. А когда ещё удастся побывать в таком экзотическом местечке как Даут, да ещё и за чужой счёт? Так что перестаём кукситься и ищем привлекательные стороны в том, что меня окружает. Температура воздуха несколько ниже комфортной? Так что мешает сделать куртку потеплее? Запахи слишком назойливы? Ну, к этому придётся привыкнуть – не ходить же с фильтрами в носу? (Кстати интересно, в холоде же нюхалка обычно отключается, а тут ничего подобного.) И вообще, мне представилась уникальная возможность познакомиться с одной из самых интересных рас галактики в естественных, так сказать, условиях. А Бандитке надавать по лапам, чтобы не смела от избытка чувств драть когтями хозяйскую руку!

Все космодромы всех миров похожи один на другой в силу выполняемых ими функций: места для приземления малых космических судов (большие дальше орбиты не продвигаются), так или иначе огороженные, множество дорожек – пешеходных и по которым снуют многочисленные кары для багажа, ленивых и особо спешащих пассажиров. Мы не спешили, медленным, прогулочным шагом продвигались в сторону длинного приземистого здания, где должны были пройти регистрацию.

– Мря-а, – хрипло мявкнула Бандитка и спрыгнула с моих рук, решив видимо пробежаться на собственных лапах.

– Интересно, почему наш лингводекодер переводит с более чем трёхсот языков разумных, а домашних животных понимать не помогает? – Я проводила взглядом горделиво задранный хвост и ритмично мелькающие длинные лапы нашей питомицы. – Не может же быть, чтобы у них был принципиально другой способ общения.

– Нет, конечно, – Мика носком ботинка откинул Бандитку подальше от силового купола с тревожно гудящим внутри него сооружением, к которому та уже успела вытянуть свою любопытную морду. Бандитка обернулась, смерила нас презрительным взглядом голубых глаз и потрусила дальше. – Принцип совершенно тот же, разве что словарь очень небогат. И для домашних животных они уже давно расшифрованы. Собственно лингводекодеры изначально для них и создавали, это уже значительно позже стали использовать для общения с инопланетниками.

– Так почему бы не..?

– А не влезет всё, – он пожал одним плечом, свободным от сумки. – Их же много очень, а память у этого приборчика большая, конечно, но не безграничная же.

– Почему много? Кошки, собаки, хомячки там всякие, – я задумалась вспоминая, кого ещё у нас принято держать. Нет, ну золотых рыбок упоминать не буду. И сельхозживотных, которых ещё держат на некоторых тематических фермах, тоже. – Черепашки…

– И ты всерьёз думаешь, что, скажем у кошек, один язык на всех, без учёта места проживания? – Мика обернулся ко мне и иронично выгнул бровь. Выразительно. У меня так не получается.

– Я как-то об этом не задумывалась, – честно призналась я. – А что, их на самом деле много?

– Не меньше, чем в древности было человеческих.

– Так что, можно приобрести линкводекодер, настроенный специально на земных животных, и понимать о чём щебечут птички и мяучат кошечки?

– Ага. Можно, – он энергично кивнул, так, что мотнулись вперёд длинные уши. – Только к тому же придётся получить диплом зоопсихолога. Иначе – никак. В свободном доступе их нет.

– А почему? – нет, ну должен же быть этот нелепый запрет чем-то обусловлен!?

– А чтобы потом не приходилось лечить уже зверовладельцев от тяжких психологических травм. Мы, люди, мастера рассказывать сказки сами себе, в том числе и о том, что думают и чувствуют по отношению к нам наши домашние любимцы. В то время как в подавляющем большинстве случаев процентов девяносто их лексикона, обращённого к нам, составляет одно только слово: «Жра-ать», – он протянул это нелепым мультяшным голосом, так, что я невольно хихикнула. – А остальные десять остаются на разные нецензурные выражения.

Я в голос рассмеялась, а потом представила, что могла бы сказать лично мне наша Бандитка, и поняла, что Мика, как всегда совершенно прав. И то её «мря-а» вполне можно перевести парой непечатных – вот уж действительно, и без перевода понятно.

Так, за познавательной беседой я и не заметила, как мы добрались до здания космопорта. Ну что сказать, здание как здание, почти обычное, разве что рассчитанное не на людские размеры, а на рост жителей планеты – диххов. Интенсивность запахов в относительном тепле возросла в разы, но мне было не до того: вот же знала куда еду и кого там встречу, а всё равно было странно до невозможности видеть вокруг себя сплошь высокие, под два с лишним метра, ломкие фигуры в каких-то лёгких, очень ярких развевающихся хламидах. Я увлечённо вертела по сторонам головой, не скрывая любопытства, так что Мику то и дело приходилось ловить меня за руку и подталкивать в нужную сторону. Нет, в самом деле, если вас занесло в такое место, можно либо делать вид опытного и утомлённого странника, либо открыто проявлять интерес ко всему подряд. По ряду причин я предпочитала второе.

Диххи, если пользоваться нашей, земной терминологией, вполне антропоморфны, но отличаются от нас, людей столь разительно, что спутать просто невозможно. Не может быть у человека настолько бледной, серебристо-сиреневой кожи, и светлый пух, покрывающий голову не слишком похож на наши волосы, и непроницаемые угольно-чёрные глаза, и трёхпалые кисти и манера передвигаться неторопливо, почти лениво, но в то же время довольно быстро… да много всего. Всего не ухватить любопытным взглядом за тот десяток минут, который потребовался нам, чтобы дотащиться до столика регистрации прибывающих инопланетников.

– Ты же вроде бы квалифицированный ксенолог!? – шипел Мика мне на ухо, одной рукой ухватив меня за предплечье, локтем другой придерживая сумку, а ладонью ухватив под брюхо нашу кошку. Что показательно, та покорно обвисла тряпочкой и даже не трепыхалась. – Что ж ты так пялишься на них на всех?

– Вот именно! А потому мне вдвойне, нет, в тройне интересней!

Я, наконец отвлеклась от крутящейся вокруг нас жанровой сцены под названием «Инопланетный космопорт» и вернула своё внимание Мику. Выглядел мой, теперь уже муж, не слишком: напряжённый какой-то и раздражённый. То ли сработала установленная ещё в ранней юности программа «всюду враги», то ли это избыток ответственности за нас всех так проявляется. Я прониклась, устыдилась и решила облегчить ему жизнь. Нет, Бандитку забирать не стала (вот ещё!), а сумку он мне сам не отдаст, зато перестать самой создавать трудности, было вполне в моих силах.

– Между прочим, это самый простой способ не нарваться на крупные неприятности, – я сунула в щель приёмника наши документы и встала перед окном идентификатора. – Ну, разве что кому не понравится столь пристальное разглядывание, но как правило, на крупный конфликт это не тянет. Понятно же, что если мы выглядим не так как все и откровенно показываем, что мы здесь новенькие, то каких-то правил и ограничений вполне можем не знать.

Прибор издал мелодичный свист, по светящейся панели быстро пробежала какая-то надпись и сидящий за столиком драхх, неопределённого пола, преувеличенно вежливым жестом предложил мне проходить дальше. Я отступила на пару шагов и уставилась на всё ещё хмурого Мика, тот повторил мои действия. Документы, поданные им, были благосклонно приняты, а вот перед сканером возникла заминка: возникшая надпись тревожно замигала и руководящий процессом нашей идентификации драхх вежливо, но непреклонно попросил пройти процедуру ещё раз. А потом ещё раз, правда, предварительно подкрутив какие-то настройки.

– Вы могли бы предупредить нас, что ожидаете потомство, – в голосе механического переводчика, аналога нашего линкводекодера, слышалась укоризна. Мы переглянулись, дивясь такой нечеловеческой проницательности и недоумевая какое это вообще имеет отношение к процессу опознания.

– Не понял, – Мика вопросительно склонил на бок ушастую голову.

– Вы не один, – один из трёх пальцев драхха вытянулся в сторону Мика и почти уткнулся ему в грудь. – Вас двое.

Муж одарил меня беспомощным и вопросительным взглядом одновременно, мол, что это странное создание может иметь ввиду? Я ответила ему таким же. Потом, понимая, что надо же как-то разруливать ситуацию, отступила на пару шагов и придирчивым взглядом окинула дорогого. Стройная, крепко сбитая фигура, длинные заячьи уши (плод работы мастеров-генетиков), объёмистая сумка на плече и тряпкой обвисшая на сгибе локтя кошка, которая видимо решила от греха, чтобы кому под ноги не попасться, некоторое время обретаться поближе к хозяйским телесам. Мои губы неудержимо расползлись улыбку.

– Кошку. Мне. Отдай, – сквозь смех выдавила я.

Из космопорта мы вывалились хихикая, как два счастливых идиота.

Встречавшую нас женщину мы заметили сразу. Да и мудрено было бы не опознать единственную в обозримом пространстве человеческую фигуру, хоть и закутанную по местной моде в какие-то лёгкие, струящиеся одежды. Шествующие в разных направлениях толпы драххов обтекали её, неподвижную, словно камень на стремнине.

– Добро пожаловать на Даут! – просияла она совершенно счастливой улыбкой, однако большая часть её света почему-то досталась Мику. – Как добрались?

– Отлично! – Мика деликатно убрал подальше сумку, к которой Мара уже протянула руку и тогда она подхватила нас обоих под руки и повлекла в сторону припаркованного тут же, недалеко, автомобиля. – До Ренаута по сети пересадочных станций, к вашей системе знакомые виллы подкинули, а там уже катер удалось арендовать.

– Далеко же вы забрались! – я покачала головой и забралась на переднее сиденье машины. В наше время близость и дальность измеряется не линейным расстоянием между объектами, а расположением солеранских пересадочных станций.

– Да, знаете, попала сюда с одной из первых дипломатических миссий, потом осталась «на подольше», а потом и вовсе прижилась, дело своё открыла, – Мара уселась на место водителя и ещё раз обласкала нас радостным взглядом. Таким, словно увидела что-то для себя приятное и удивительное. – «Дом Мечты». Может, слышали?

Мы синхронно помотали головами. Отправляя сюда, два старых интригана не снабдили нас почти никакой информацией, сказав, что на месте узнавать будет намного любопытнее, а до Земли и окрестностей новости из таких отдалённых регионов доходят со скрипом.

– Ну, неважно, я держу здесь что-то вроде агентства по организации праздников. Сами всё увидите, у меня каждый день запланировано по два-три Дня Перерождения.

Смешная, почти квадратная, с заглаженными углами машинка очень медленно и плавно оторвалась от дороги и поплыла в сторону сиреневеющих вдалеке гор.

– Один день придётся освободить почти полностью, по крайней мере, обойтись без масштабных мероприятий, – осторожно заметил Мика. – Полное медицинское обследование не терпит суеты.

Я не говорила? Нас же сюда не просто так заслали, а потому, что у этой дамы обнаружились какие-то проблемы со здоровьем. Точнее, с миссией заслали сюда Мика, а меня уже заодно, потому что без меня – никак.

– Да, знаю, меня предупредили, – она уверенно подняла машинку выше первого облачного слоя и только там задала ей приличную скорость. – Завтрашний день я почти весь освободила. Нужно будет только урегулировать кое-какие организационные вопросы, а так я буду в полном вашем распоряжении, – и она одарила моего мужа ещё одним нежным взглядом. Р-р-р. Она действительно на Мика глаз положила или это просто у дамочки манера вести беседу такая раздражающая?

– А медицинское оборудование? Мне сказали, у вас всё есть и я почти ничего с собой не брал, – этот вопрос тревожил Мика ещё до отбытия на Даут.

– О, да! – в голосе её прозвучала гордость за собственные достижения. – У меня дома имеются все виды диагностического оборудования, способного работать автоматически, без вмешательства специалистов. Жизнь во внеземелье диктует свои правила, знаете ли.

С таким утверждением невозможно было не согласиться. Однако следующую часть разговора я пропустила мимо ушей – любовалась в разрывах облаков проплывающим внизу пейзажем и одновременно пыталась приструнить Бандитку, которой тоже было любопытно, и которая для удовлетворения сей пагубной страсти всё время пыталась выбраться на приборную панель. Не знакома с конструкцией этого вида машин, но совершенно не уверена, что она оборудована системой защиты от кошковредительства. Между тем Мика с Марой успели обсудить и наполнение её домашней больнички и план предстоящих мероприятий, когда наш летучий транспорт вынырнул из облачного слоя и на некоторое время завис над чашеобразной долиной, со всех сторон окружённой скалистыми террасами. Облагороженными, это было видно даже издалека. Всё, чем могло похвастаться парковое искусство Земли и Даута присутствовало в этой причудливой экзотической смеси. И венчал всё это великолепие выступающий из горного массива огромный белокаменный дворец сверху до низу покрытый геометрической резьбой и орнаментами. Мара, заходя на посадку, сделала широкий виток над долиной, позволяя оглядеть со всех сторон место своего обитания, и опустила машину прямо у ступеней восхитившего меня величественного здания.

– М-м, – восхищённо протянула я, спуская ноги на чисто выметенную площадку. – И вы действительно здесь живёте?! Очешуеть!

– Не получится, – Мика приобнял меня одной рукой за плечи и тоже задрал голову, оглядывая инопланетные красоты, – у тебя геноформа не та.

– Не совсем. Нет, живу я, конечно же здесь, но это всё, – она широко раскинула руки, как бы заключая в объятия всю открывшуюся нам картину, – моё предприятие.

В чём мы немедленно и убедились. Не прошло и десятка минут, как Мару окружили драххи, требующие от неё разрешения каких-то жизненно важных вопросов и наша новая знакомая преобразилась, внезапно напомнив мне генерала, с какого-то исторического полотна, командующего войсками. И всё закрутилось-завертелось: служащие драххи (а людей тут кроме нас не было) куда-то потащили цветочные композиции, принялись расчищать площадку на одной из нижних, широких террас и загромождать чем-то сложносоставным другую, у входа во дворец взмыли вверх багрово-золотистые полотнища с какими-то не то надписями, не то орнаментами… Выцепить из этой круговерти Мару удалось лишь на пару минут, и только для того, чтобы узнать, где нам с Миком разместиться и чем можно себя занять, пока у хозяйки дома не появится для нас время.

Дворец как дворец, величественный и помпезный одновременно, и пока мы пересекали его парадные залы мня не оставляло ощущения, что я попала в какую-то сказку (ну, или в декорации к сказке, не суть важно), но что мы увидели, когда достигли его жилой части? Правильно. Стандартные жилые модули с несколько урезанной функциональностью из-за отсутствия инфраструктуры, которая должна была обеспечивать его работу. От такого родного вида даже чем-то тёплым повеяло.

– Прямо начинаю чувствовать себя как дома, – ухмыльнулся Мика, небрежно плюхая на выдвинувшийся из стены лежак сумку и кошку.

– Почти да не совсем, – сунулась я в окно доставки и обнаружила его намертво заблокированным. – Пищевой терминал не работает.

– Зато есть выход в сеть, в местную и, ого, «тонкая тропка» в общегалактическую имеется. Можем кому-нибудь послание отправить.

– Твоим родителям, – ухмыльнулась я провокационно. Мика досадливо сморщился и отключился от сети. Сложные взаимоотношения с обоими его отцами даже на расстоянии портили ему жизнь. Что уж говорить, даже сюда нас отправили не в гости и на отдых, а во что-то типа командировки, потому как у Мары, которая всем почему-то очень важна, обнаружились неясные проблемы со здоровьем.

Спустя пару часиков, которые мы, по легенде, потратили на обустройство, а не самом деле не решались выйти, потому как в парадных залах дворца шло какое-то действо неясного назначения, мы решились покинуть своё временное жилище. Мика, повинуясь долгу, отправился осматривать находящийся теперь в его полном распоряжении медицинский модуль, а я выползла на террасы, понаблюдать за праздничной суетой. Куда делась Бандитка – не знаю, смылась куда-то, стоило только на минуту выпустить её из вида. Оставалось попеременно утешать себя тем, что это зараза нигде не пропадёт (до сих по же не пропала!) и что я сама буду только рада, если она куда-нибудь нечаянно денется (враньё, конечно, но в качестве самоуспокоения сгодится).

Было ещё достаточно светло, хотя солнце уже куда-то спряталось. Я зябко передёрнула плечами и «поиграла» с настройками куртки – днём, из-за светившего с немилосердной яркостью солнца, здесь было почти жарко, а к вечеру заметно похолодало. Давненько я в горы не забиралась. Последний раз это было, дай бог памяти, года три назад, когда мы всей семьёй, вместе с мамой и папой, выбрались покататься на лыжах в Швейцарские Альпы. Год тогда в этих местах был уж больно снежный, грех было не воспользоваться, а то в последние пару сотен лет снег в Европе – это роскошь и редкость. Если вы конечно не готовы удовлетвориться искусственным, но на мой взгляд, это всё же немного не то.

Снега здесь не было, да и горами это место можно было назвать только условно, по факту высокого нахождения над уровнем моря. Больше всего оно напоминало частично заросшие зеленью высокие скалистые холмы, с «окультуренной» стороны сплошь изрезанные разноуровневыми террасами. И на одной из нижних, или даже на нескольких, из-за обилия гостей и всеобщей суеты это точно было не рассмотреть, шёл какой-то праздник. Наблюдать за ним мне не запрещали, Мара вообще не упоминала, есть ли здесь места, где нежелательно появляться и я немного пройдясь, уселась у дерева, вросшего в землю на самом краю высокой террасы. Я идентифицировала это как «дерево», потому что из всего мне встретившегося именно на него оно больше всего походило, хотя на самом деле, эта неровная, бугристая колонна с пучком развевающегося пуха на верхушке могла быть чем угодно. Да хоть бы даже и животным, вон какая у него кора: гладкая, кожистая. К ней так приятно привалиться, прижаться щекой и с высоты не то восьмой, не то девятой террасы наблюдать за разворачивающимся внизу действом. В смысл его я не вникала: просто наблюдала, за сменяющимися, как в калейдоскопе, красками, формами и фигурами. Сверху оно именно так и выглядело, как хорошо отрепетированный не то танец, не то сложный церемониал со сменой позиций и множеством участников. Даже запись с напульсника включила, для истории. А то в земном ксенологическом архиве оказалось на диво мало сведений о Дауте, мне даже мельком оброненная Марой загадочная фраза о «Дне Перерождения» ничего не сказала. Перекликается с Днём Рождения, хотя по смыслу больше подходит День изменения. Может у них тут принято совершеннолетие широко праздновать? Нет, не буду строить гипотезы, потому как аналогии врут. «Врут аналогии» – это нас ещё на первых занятиях по ксенокультурологии заставили затвердить до уровня рефлекса. Чтобы даже не пробовали переносить суждения с известного на неизвестное, руководствуясь какой-то там «похожестью».

– Скучаете? – ко мне подошла странно умиротворённая Мара.

– Наслаждаюсь зрелищем, – я глянула на неё только мельком – жаль было отрываться от разворачивающегося внизу действа.

– Да, когда это видишь в первый раз, оно впечатляет, – она уселась рядом со мной, согнув одну ногу в колене и уложив на неё ладони и подбородок. – А после того как не только пронаблюдаешь, но и организуешь пару сотен раз – приедается.

– Зато, наверное, вы гордитесь своей работой, – попыталась я не только слегка подольститься, но и незаметно вытянуть из неё немного дополнительной информации. – Всё-таки создавать для людей Мечту…

– Нет, что вы! – она засмеялась тихим грудным смехом. – Дом Мечты – это потому, что меня Марой зовут, а это, в переводе с одного из древних земных языков как раз и есть «мечта», ну и раз я действительно здесь живу… Да я бы даже «праздником» это не назвала, хотя у местных, конечно, свои представления…

Да? Может быть. Но, не смотря на такое прозаическое объяснение названия фирмы, моё толкование мне казалось вернее. Да и сложно было представить что-то другое, глядя на толпы веселящихся драххов внизу.

– И что тогда такое этот День Перерождения?

– День прощания, день смерти, что-то вроде того. Да не смотрите на меня с таким ужасом! Не окончательной смерти, скорее перехода в иную форму существования. Из драххов в диххи. Сами местные верят в то, что это переход к новой, духовно наполненной жизни, хотя мне это их верование кажется каким-то сомнительным…

Я лихорадочно перерывала свою память, и биологическую и имплантную, в поисках научной версии того, о чём мне сейчас толковала Мара и не находила. Сведения о предпочитаемом климатическом режиме, питании, общеупотребительных вежливых фразах есть, а о религиозных верованиях и обрядах ничего нет. Редкий случай, когда человек-неспециалист, обладает гораздо более полной информацией об одной из рас инопланетников, чем я. Непривычное чувство. И неприятное.

– М-м, а можно как-нибудь увидеть этих диххов? – может, если с этой стороны подойти к проблеме, станет понятнее?

– Так ты же сидишь рядом с одним из них! – воскликнула она.

Я удивлённо возилась на нашу хозяйку – кроме нас с ней никого рядом не было. Не имеет же она ввиду..? Нет. Мара указующим жестом ткнула в то «дерево», которое служило мне опорой последние пару часов. Действительно, если присмотреться и включить воображение то можно в плавных изгибах и выступах ствола увидеть сильно смазанные очертания гуманоидной фигуры и даже в исчезающем вечернем свете видно, что пух на его макушке очень напоминает то, что драххам заменяет волосы.

– Один из первых Оставшихся. Те, что помоложе, гораздо больше напоминают себя при жизни.

– И что, все они так?.. – меня и ужаснул и восхитил такой способ ухода в мир иной.

– Не все, только те, которых общество сочтёт достойными, – менторским, заученным тоном начала произносить Маара. Видимо ей не в первый раз приходилось служить гидом по экзотическим обычаям аборигенов. – Лучшие из лучших, получают привилегию продолжить своё существование в форме диххов. Считается, что так они смогут заново переосмыслить собственный жизненный опыт и поделиться мудростью с потомками. Не знаю, не замечала. Хотя у меня здесь собралось уже довольно много тех, которые по какой-то причине в последний момент предпочли остаться здесь, а не врастать в специальный субстрат в кадке, которую потом можно будет переместить в фамильный сад.

– Может быть, для того, чтобы это узнать и почувствовать, нужно быть драххом? Может быть, мы просто не того биологического вида?

Нет, ну правда же, намного проще списать непонятную традицию на нелепые верования чужаков, чем попытаться найти в них рациональное зерно.

– Может быть, – согласилась Мара, но голосу её недоставало твёрдости. – И вообще, что это мы обо всяких глупостях, лучше расскажи как там на Земле.

Как на Земле? Да откуда я знаю?! Я в последние годы сама там бываю набегами. Пришлось насиловать память в поисках каких-нибудь занимательных подробностей. Вспоминалась почему-то какая-то муть и чернуха (аварии, обрушения, свадьбы и разводы знаменитостей), театральная афиша Иллюзиона (за это «спасибо» Кеми с её великосветскими родителями) и мельком виденный показ летних мод. Каким образом мы дошли до моей собственной жизни и изображений пока ещё нерожденного дитяти? Наверное, Мара просто очень хорошо слушала.

С утра Мика был сильно не в духе. Начать с того, что вчера вечером ему пришлось буквально отлавливать нашу хозяйку, чтобы взять у неё кое какие образцы тканей на анализ и закончить тем, что сегодня с утра она опять куда-то пропала.

– Нет, ну договаривались же, что сегодня она освободит себе день! – кипятился мой муж. – В конце концов, не каждый день специально для неё пребывает доктор с другого конца галактики.

– А может, она ещё не проснулась? Вчера мы засиделись допоздна.

– Может, сходишь проверишь? – Мика жалобно посмотрел на меня. – Только если действительно спит, ты её не буди. Всегда лучше иметь дело с хорошо отдохнувшим пациентом. И было бы неплохо, если бы ты не некоторое время отвлекла пациентку разговорами, пока я буду проводить детальное обследование, чтобы она меньше нервничала и вообще… – он со значением на меня посмотрел.

Это «и вообще» у нас появилось тогда, когда на Лидранскую Пересадочную Станцию прибыли малоквалифицированные служащие собственно с Лидры и Непры и началась тихая охота за молодыми-неженатыми землянами. Причём если мужчинам хватило пары грозных взглядов со стороны Мика и от меня моментально отстали, то на девиц такие меры действовали слабо – временами приходилось приклеиваться к ненаглядному, служа ему своеобразным живым щитом. Мара на такую вот вертихвостку похожа не была, но мало ли как на здоровой молодой женщине могло сказаться долгое отсутствие людей-мужчин… Это ведь не интеллектуальное общение, которое и с инопланетниками вполне можно удовлетворить.

На самом деле, в версию, что Мара до сих пор спит, я не верила. Слишком уж большим было созданное ею предприятие, и слишком многое она делала лично, не доверяя помощникам. А потому выйдя из медицинского модуля, я поймала первого же побегавшего драхха и спросила, где он/она/оно (пол инопланетника на глаз не так-то просто различить) в последний раз видел Мару. Не то, чтобы мне сразу же, с первой попытки указали нужное место, но побегав некоторое время по Дому Мечты, я оказалась у парадных входных дверей, где, как и вчера, почти неподвижно восседал на низенькой скамеечке драхх с молочно-белой кожей и вот он-то и указал мне верное направление. Наша хозяйка обнаружилась на одной из тех террас, где вчера проходило празднество, она стояла под «деревом» свеженького дихха и скорбно взирала на него.

– Вот, опять, – произнесла Мара совершенно расстроенным голосом и кивнула на «новенького».

Только что вросший в землю, он действительно больше напоминал статую, чем растение. И я, находясь под впечатлением от красоты идеи, с которой Мара меня вчера ознакомила, не находила повода для расстройства. Планетарный суперразум, состоящий из опыта множества жизней, которые ещё и в состоянии обмениваться идеями в неком ментальном поле (предположим, что оно всё-таки существует) – это грандиозно.

– А в чём проблема? Боишься, что они всю твою долину заполнят?

– Это то как раз не проблема. Переберусь в другую, – отмахнулась она так небрежно, как будто речь шла о переезде в соседнюю комнату, а не о глобальном переселении. – Их здесь таких много. Драххам тут не слишком нравится, атмосфера неподходящая, а мы, люди, только тут и можем относительно нормально существовать. – Кстати да, тут, в горах, почти не ощущался тот удушающий запах, которым встретил нас космопорт. – Но как подумаю, какое количество документов опять придётся заполнять!.. Кстати, пойдём, нужно ещё вокруг Оставшегося заборчик поставить – они первое время не очень прочно держатся за землю, – она сокрушённо покачала головой и посмотрела на дихха с безадресной досадой. Вроде как смотрят на напрудившего лужу котёнка – с одной стороны безобразие конечно, с другой, что толку обижаться на неразумного?

– И здесь бюрократия! – мы потихоньку направились к дому. Очень вовремя – Мика же ждёт, да и времени на всё про всё только один день, да и то неполный.

– Это ещё что! Когда такое случилось впервые, меня чуть вообще с планеты не выдворили.

– А что, в этом есть какой-то криминал?

– Шутишь? Это же фактически кража чужого предка! Каждого такого дихха высаживают рядом с клановым святилищем и чем больше их, тем большим весом в обществе обладает клан.

– В местной истории зафиксирован период, когда в диххи начали принимать буквально всех и именно он характеризуется общем падением в культуре, а так же застоем в науке и образовании. Местные свято верят в то, что две эти вещи связаны напрямую.

– А взять да пересадить? – мне показалось, что это самое простое и логичное решение проблемы, но Мара отрицательно покачала головой:

– Выживаемость маленькая. В частности и поэтому тоже кража предка считается довольно тяжёлым преступлением. В местное Тёмное Средневековье из-за этого даже войны начинались и вообще воровство диххов довольно часто практиковалось. Пока в одном из островных государств не запретили это законодательно и не наложили оч-чень серьёзный штраф на провинившегося. Именно с этого региона и начался очередной взлёт цивилизации.

– Ну хорошо, а как же тебе удалось в тот раз выкрутиться?

– Долго и тягомотно. С проведением расследования, выслушиванием свидетельских показаний и привлечением «слухачей». Это такие специальные товарищи, обладающие экстрасенсорными способностями, которые могут определить, как себя чувствует благородный предок. Не знаю, может врут, а может и правда что-то такое чувствуют, но мне они тогда здорово помогли. Суд заключил, что тот дихх просто сам захотел у меня здесь остаться, понравилось ему здесь тут, потому и врос не в специально привезенную кадку, а прямо в почву на одной из террас.

– И при таких условиях, при риске потерять своего драгоценного предка, они всё равно решаются проводить День Перерождения у тебя? Это как-то нелогично. Ведь я же правильно поняла, что то, что дихх врос на непредназначенное для него место – это был первый прецедент?

– Правильно, – она решительно кивнула и соглашаясь со мной и, одновременно, здороваясь с драххом-привратником. – Только обычно этот обряд проводится в клановом святилище, потому никакие такие казусы не случаются. Мой Дом Мечты – исключение.