Текст книги "Фрилансер от ксенологии (СИ)"

Автор книги: Аксюта

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

12. Аферист

Нежданно-негаданно мы оказались владельцами маленького частного музея. Началось всё с той стрелялки, что подарили Мику веи, а заканчиваться даже и не собиралось. Нам дарили мелкие памятные сувениры, кое-что мы сами притаскивали из своих поездок, о некотором не могли вспомнить, как оно у нас появилось. И всё это равномерным слоем рассеивалось по всем имеющимся поверхностям нашей приёмной. Разве что игрушки условно опасные Мика помещал на стену под стекло и от этого, пожалуй, ощущение музейности только увеличивалось. Стоит ли удивляться, что наша контора вскоре стала чем-то вроде местной достопримечательности, вроде Музея Потерянных Вещей с Земной Пересадочной Станции, разве что назначение большинства предметов нам было известно. Я даже почти привыкла, что к нам забредают просто так, поглазеть, люди и нелюди. Почти, потому, что иногда они здорово мешали. Вот и сейчас, бродит между столами и полочками пернатый субъект, чуть касается то одной то другой вещицы тонкими, до полупрозрачности пальцами, склоняет на бок клювастую голову, и продвигается к следующей. Меня, сидящую в уголке на одном из дополнительных рабочих мест, он, похоже, не замечал, и мне так и казалось, что он сейчас схватит что-нибудь особо понравившееся, и умчится в голубую даль.

– Да выберете вы уже себе подарок! – не удержалась я.

Странный субъект дёрнулся, чуть не свалив стойку с цветущими плетистыми лилейниками, уставился на меня громадными, сумасшедшими глазами, в зрачках которых чередовались жёлтые и зелёные круги, буркнул что-то вроде: «У савана нет карманов» и поспешил скрыться.

Ой дурр-ра-а. Это же был чи. Ну и что, что вне родных планет они встречаются не слишком часто, всё равно могла бы узнать. Эдак его, неожиданно обратившись напрямую и без предварительного знакомства, и до инфакта довести можно было. Нет, со здоровьем, в принципе, эта раса проблем не имеет (если вообще допустимо ставить вопрос таким образом), просто впечатлительны они не в меру и теряются при общении с незнакомцами. В случае необходимости, при первом контакте, если вас не кому представить-познакомить, к ним рекомендуется обращаться не лично, а как бы в пространство, дабы не травмировать нежную психику и дать время чтобы сформулировать подходящий ответ. А я вот так вот грохнула своим предложением с места в карьер. Нехорошо получилось. Непрофессионально и просто некрасиво. Что бы ни искал здесь этот полуптица, вряд ли он сюда когда-либо вернётся.

Ошиблась. Вернулся на следующий день – видимо долго отходил от шока и набирался смелости, чтобы заговорить с такой хамкой.

– Имею дело. Имею передать послание, – от неловкости у него топорщились длинные перья, росшие на плечах и образующих что-то вроде пелерины. Полуптица бочком подошёл к столу, где, стараясь даже не дышать, замерла я и положил передо мной листок плотного светлого материала на котором (от руки!) корявыми печатными буквами было что-то накарябано. Что именно, я боковым зрением разобрать не могла, хотя любопытство уже начало заедать. Но не подвергать же стрессу этого чивторой раз кряду? Остаётся только медленно и величаво, ни на кого не глядя, кивать, дожидаться пока так же, бочком чи выскочит наружу и уже после этого хватать доставленную «бумагу».

«Люди! Спасите! Держат меня в плену птицы чи! Не оставьте без помощи человека! Биргг Бигги» – и длинный номер. То ли банковского счёта (они иногда используются в качестве идентификаторов), то ли страхового свидетельства, а может, я ничего не понимаю и это что-то совсем третье? И всё. И больше ничего не поместилось, хотя лист оказался исписан с двух сторон, но почерк был не только корявым, но и довольно крупным. И что с этим делать? Нет, понятно, что кто-то просит о помощи, но наш это клиент или туда спецназ высылать надо, где именно он находится, что за «плен» и чего ради нашего соплеменника лишили свободы – это вопросы без ответов. Пока. Но я точно знаю к кому обратиться.

– Биргг Бигги? Есть такой, – сверился со своей базой Геран Гржевский, к которому я, на правах почти родственницы, заскочила за консультацией. – Отказник, – он брезгливо скривил губы. – Подадим запрос на Непру, именно туда его выслали больше десяти лет назад, будут ли они заниматься его делами или нет.

– А что, если нет, – возмутилась я, – то бросить на произвол судьбы?

Да, формально отказники, не сумевшие в своё время сдать экзамен на Гражданина Земли, права на покровительство наших спецслужб не имеют, их делами должно заниматься правительство той планеты, на которую они мигрировали. Но кто они и кто мы? А сравнивать возможности Земли и Непры во внешних, межрасовых, взаимоотношениях вообще глупо. У них ни опыта, ни специалистов.

– Ну что ты! – он неожиданно по-доброму улыбнулся. – Просто тогда разбирательство мы оформим в качестве благотворительной акции.

– Значит, я могу считать, что эта просьба о помощи попала в надёжные руки, – я тоже разулыбалась. И со спокойной совестью ушла, выкинув это дело из головы. В конце концов, мы с Миком не земное правительство и благотворительностью в таких масштабах не занимаемся.

– Дельце, скажу я вам, так себе, – Геран сделал два шага туда-сюда по кабинету (для большего количества всё равно места не было – он по-прежнему предпочитал иметь рабочее пространство размером с обувную коробку). – Вас не насторожило, ещё при первом прочтении, что там упоминается о каком-то там плене?

– Удивило, но мало ли чего я не знаю, – я слегка пожала плечами. – Хотя вообще-то, да, странно, насколько я знаю, у чи даже тюрем не имеется.

– Это как это? – очнулся Мика до сих пор не проявлявший активного интереса к разговору. – А преступники? Не может же такого быть, чтобы их не было.

– Появляются время от времени, как не быть? – решила я дать краткое разъяснение. – Но если их выявляют, всё местное общество разом отворачивается от отступника, а для нормального чи, это – страшно. Они гораздо более общественные создания, чем люди.

– Понятно. И что там с тем человеком? – он обернулся к наконец-то усевшемуся на хозяйское место Герану.

– Чи ограничили его свободу. Он, видите ли, занимался на их территории разведением и продажей павлинов.

– Ага, – издала я заинтересованный возглас, потом замахала руками: продолжайте-продолжайте.

– Купил за бесценок списанную автоматическую станцию по разведению птиц, напрягся и как-то перетащил её на Чичинайру, и начал стричь купоны. Побочный продукт – тушки, неплохо уходили на местном продуктовом рынке, главный – роскошные перья, причём не только хвостовые, из под полы продавались всем желающим, которые хотят иметь более роскошный, как это называется?

– Чичинар, – подсказала я нужное слово. Именно так называется та пелерина из перьев, которая растёт у них на плечах.

– Вот! Не понимаю я этих их заморочек, но такая вот подделка считается у чи чем-то аморальным, а торговец признаётся растлителем молодёжи. Как-то так.

– Понятно, – кивнул Мика. – А мы-то вам зачем понадобились? Если вы и так всё знаете?

– На месте разобраться в тяжести проступка и подобрать адекватное возмещение от человеческой стороны.

– Первое – пожалуйста, а второе – не наш профиль, – непреклонно качнул головой Мика.

– Поедете не одни, а с дипломатической миссией. И практиканта с собой захватите. Да-да, не сверкай на меня глазами, опыт надо передавать!

– Ё! Да какой там опыт! Приезжаем на место и начинаем разбираться – каждый раз как в первый раз, – возмутилась я. Ну не хотелось мне перед собственными коллегами всезнайку изображать.

– Вот это и покажете, – поставил в разговоре точку господин Гржевский.

Это был практически единственный раз, когда компактность современного жилого пространства землян доставляла мне значительные неудобства. В паре жилых модулей выделенных нам находящейся на Чичинайре этнографической экспедицией нас было четверо, при чём разделяющую их стенку мы, по общей договорённости, опускали только на ночь. Нашими спутниками стали двое: Нейт – невозмутимый, молчаливый, находящийся как бы не здесь и не сейчас, дипломат и Эдвин – наш практикант. И этот, последний доставлял столько беспокойства, что я твёрдо притвёрдо пообещала себе, что мы наконец-то освоим управление дареным солеранским корабликом и не больше никогда не будем привязаны к таким раздражающим существам. Ещё даже толком не успела начаться активная фаза работы, а он уже забрасывал нас десятками вопросов, ответы на которые выслушивал с неизменным вниманием и восторженной миной на лице. Да ещё и записывать ухитрялся. Как будто я вещаю ему какое-то откровение, а не сведения, которые можно в любом справочнике почерпнуть. Мику-то что, он через раз заявлял: «Я не ксенолог и не в курсе этих ваших заморочек» и отключался от беседы, а мне приходилось отдуваться за всё наше семейство. В конце концов, даже Нейт не выдержал:

– Да дайте вы ему инструкцию самого общего пользования, и пусть пытается её приспособить к текущему делу.

– А у нас она есть, эта инструкция? – я незаметно подпихнула Мика в спину кончиком хвоста: пусть уже включается в обсуждение.

– А как же, – начал на ходу сочинять мой муж. – Если, как в данном случае, имеется конфликтная ситуация между человеком и инопланетниками, я выясняю версию человека и заодно проверяю состояние его здоровья. Тая берёт на себя нелюдей. Потом встречаемся, обмениваемся мнениями и вырабатываем общее понимание картины произошедшего. Потом, исходя из имеющихся в нашем распоряжении ресурсов, либо предпринимаем что-то сами, либо вызываем нужных людей на помощь. Всё.

– Это не сильно проясняет, что же нам делать в этом конкретном случае, – высокое чело Нейта прорезала тонкая недоумённая складочка. – Ты бы ещё сказал: «Поживём – увидим».

– Ну ты же хотел инструкцию самого общего пользования? А жизнь всегда конкретна. Впрочем, начнём мы именно так, как я сказал: Тая пойдёт общаться с чи, я – с Биргом Бигги, а как вы распределитесь между нами – дело ваше.

К моему удивлению и облегчению в напарники мне достался молчун Нейт, правда разделиться нам удалось только после того, как вызванный подходящий для людей транспорт доставил нас до нужного городка. Нас с ним ждали в местной мэрии (название условное, но поскольку это был какой-то местный орган самоуправления, вполне подходящее), а Мика с насупившемся Эдвином направились в сторону провинциального зоопарка – единственного места, где удалось создать подходящие для Землян условия. Очки и дыхательные маски, в которых в настоящий момент красовалась вся наша группа, не слишком подходили для длительного использования, а почему ему в таком случае не устроили для Бирга Бигги домашний арест, нам ещё только предстояло выяснить.

– А вас, я вижу, изыски местной архитектуры не впечатляют? – начал вежливую беседу Нейт. Чи, выделенный нам в сопровождение, шёл на некотором отдалении от нас и делал вид, что он вообще сам по себе, хотя наверняка напряжённо прислушивался и приглядывал за нами вполглаза.

– Не то чтобы совсем, – включилась я в разговор. – Просто дома они и есть дома – место отдыха и защита от непогоды. И разнообразие в их внешнем виде объясняется местными условиями и уровнем технического развития. А после третьего десятка миров уже просто отмечаешь для себя местные особенности, не застревая перед каждой диковинкой.

– Хорошо, наверное, быть опытным путешественником, – он не отрывал взгляда от конических крыш маленьких одноэтажных домиков слепленных гроздьями и узких стрельчатых окон в них.

– А вы нет? – странно, кто-то мне говорил, что нам достался в напарники очень опытный дипломат.

– А я обычно веду игру на своём поле. Выезжать приходилось всего только раз пять.

– Мда. Тогда советую наслаждаться новизной впечатлений.

С неба начал брызгать мелкий, почти невесомый дождик, который не столько мочил нас, сколько оседал мутью на стёклах защитных очков, добавляя ещё одну пикантную нотку в копилку впечатлений. Это в добавку к полукилограммовых башмакам, которые пришлось нацепить, чтобы не подпрыгивать на каждом шаге, и шарахающихся от незнакомцев местных, которые исчезали с нашей дороги, стоило нам только появиться в зоне видимости. И даже ведь потом не подглядывали, по крайней мере, характерного ощущения типа «взгляд в спину» у меня не было. Мда. Надеюсь, местные власти окажутся более смелыми и раскованными в плане общения.

Оказалось – более чем. Ответственный за правопорядок чи, чирикающее имя которого я оказалась не в состоянии воспроизвести, вывалил на нас бурю возмущения, даже не удосужившись не то что по местному обычаю весьма церемонно поприветствовать и познакомиться, но даже поинтересоваться нашими именами. Наверняка здесь считается страшным хамом, а мне так с ним было вполне комфортно общаться – на его месте человек вёл бы себя примерно так же. Или это присутствие массовки в количестве около двух десятков клювов, делающих вид, что заняты чем-то полезным на него так повлияло?

– Это недопустимо! – клокотал он и собственные его длинные и многоцветные перья на плечах гневно топорщились. – Р-разврат! Падение нр-равов!

– Да-да, уважаемый, вы совершенно правы, – успокаивающе поддакивал Нейт. – Чем мы можем искупить недостойное поведение человека?

– Несмываемое оскорбление, – ещё больше петушился чи.

– Кстати, а почему Бирга Бигги в зоопарке держат? – вставила я свои пять копеек. – Проступок настолько тяжёл, что приравнивает представителя нашей расы к животному?

– Не могли же мы оставить его в гнезде разврата!

Ой, точно, у него же жильё расположено в пристройке к птицефабрике. В условиях непригодности атмосферы Чичинайры для дыхания детей Земли (будь то люди или птицы) это было весьма рациональное решение. Так, но если там сейчас никого не осталось…

– А за фабрикой сейчас кто-нибудь присматривает? – спросила я.

– Р-р-разумеется, – проклокотал чи, – не могли же мы оставить этих потр-рясающе кр-расивых созданий, павлинов, погибать без воды и пищи.

А в общем, ничего нового мы у него не узнали – вся основная информация была предоставлена нам ещё до отлёта. Вот, разве что послужили в качестве громоотвода. Завтра, зато, можно будет начать разговор о возмещении ущерба. Морального, к сожалению, а потому не имеющего твёрдого прейскуранта.

– О, а вот они, наши павлины! – Нейт остановился перед стеклянной загородкой и постучал по нему пальцем, привлекая внимание птиц. Я проморгалась: последний час, особенно пока мы шли за своими задерживающимися товарищами в зоопарк, у меня понемногу начали болеть и слезиться глаза.

– Меня больше волнует, где Мика с Эдвином и чего они там застряли.

– Вон, – Нейт взял меня за плечо и развернул в сторону соседнего, частично разгороженного павильона. – Только ближе подходить не будем. Нет у меня никакого желания вступать в контакт с соотечественником.

В видимой нам открытой части вольера, наспех переделанного под жилую комнату, кроме моего мужа и практиканта находился ещё один человек. Человек, да, но почему-то какой-то… бесформенный. Тяжёлый, массивный, одутловатый. Отёкший, что ли?

– Что с ним такое делали? – севшим голосом задала я вопрос. Если над ним издевались, то это полностью меняет всю картину случившегося. Я сморгнула – из левого глаза скатилась слеза. Вот же блин, и кулаком не протрёшь – очки мешают.

– Вам его настолько жалко? – обзор мне заслонило обеспокоенное лицо Нейта.

– Что? А, нет, просто глаза что-то печёт. Наверное, маска пропускать стала.

– Ну-ка, – он склонился к моему лицу, просматривая шов. – Нет, ничего не видно.

– Что тут у вас происходит? – выскочил из какой-то боковой двери Мика.

– Сворачивайтесь давайте, – Нейт выпрямился. – Тут с защитными очками непорядок.

В этот же момент, как по заказу, выкатилась вторая слеза, из правого глаза.

– Эдвин закончит, – не терпящим возражений голосом произнёс Мика и, схватив меня за руку, потащил на выход. Вот и хорошо. Насладиться местным собранием экзотических животных мне всё равно мешали проблемы со зрением, а желания общаться с соотечественником у меня, как и у Нейта, тоже не наблюдалось. Из того, что я успела ухватить краем глаза, было понятно, что нам достался очередной «нервный клиент».

– Что там пострадавший? – спросила я для завязки разговора. Нет, ну не молчать же.

– А! – отмахнулся Мика. – Невинно обиженного из себя корчит. Транспорт наш вы сюда перегнать не догадались?

– Догадались, – я указала в сторону зоны отдыха с непривычно высокими и узкими скамейками, возле которой мы бросили машину. – Там.

Атмосфера в машине была той же что и на улице, однако Мика приказал мне крепко зажмуриться и ловко сдёрнул защитные очки.

– Зачем? – прошипела я, пытаясь унять текущие уже ручейками слёзы.

– Затем. Мои пока поносишь, – Микины очки присосались к моей коже, короткое шипение – звук меняющейся атмосферы и можно открыть глаза. И хотя влага из них всё ещё продолжает сочиться, создавая сырость по нижнему краю оправы, стало намного легче.

– А как же ты?

– А я в твоих пока похожу, – ещё одно короткое шипение. – Ничего, уже недолго осталось, да и я из другого генного материала сделан, не должен так остро реагировать.

– Спасибо, – я подвинулась поближе и положила голову ему на плечо. Постоянное присутствие вместе с нами в ограниченном пространстве двух посторонних мужчин несколько сковывало – не понежничаешь. Так хоть теперь, пока они там дела заканчивают… А целоваться местная атмосфера, при всей её зловредности, совершенно не мешала. Маски мешали и очень, но мы их на некоторое время упразднили. Авось не надышимся.

– Кхм, – раздалось деликатное покашливание.

– Мы вам не очень помешаем?

– Помешаете и очень, – Мика выпрямился и вернул намордник на место. – Но куда уж вас денешь. Давайте домой.

Дома, в тех двух модулях, что выделили на наши нужды местные старожилы, было хорошо. Здесь можно было стянуть вконец опостылевшие дыхательные маски и защитные очки и вытянуться во весь рост на кровати, да ещё и Мика мне на глаза шлёпнул какие-то примочки, от которых распространялся приятный холодок, а противное жжение наоборот уходило. И если я уже почувствовала себя вполне прилично, то можно вернуться к делам насущным:

– Что узнали от нашего пострадавшего?

– А может вы сначала? – выдвинул встречное предложение Эдвин.

– Можно и мы, – покладисто согласилась я. – Только коротко получится очень: виноват-виноват-виноват. Оскорбил чувства местной общественности, на мораль и нравственность покусился. Вот собственно и всё, что мы вытащили из местного полицейского чина.

– А наш клиент собственное деяние и не отрицает, – азартно вставил Эдвин. – Да при такой доказательной базе, это было бы глупо с его стороны. Только виновность свою не признаёт, говорит, что только потакал капризам местной молодёжи. И я, если признаться совсем уж честно, тоже не вижу ничего особо страшного, из-за чего стоило бы шум поднимать.

– Это потому, что ты не чи, – сказала я.

– Вопросы морали и нравственности – это такая вещь… – протянул Мика. – В Викторианской Англии было принято прикрывать ножки рояля такими небольшими юбочками. Потому что НОГИ – это же НЕПРИЛИЧНО! И попробовал бы ты им тогда доказать, что они дураки и фигнёй страдают.

– Что правда такое было? – разулыбалась я. Эх, жаль ничего не видно, люблю когда Мика исторические байки рассказывает.

– Насколько о веках минувших вообще можно утверждать, что что-то было, а чего-то не было, – ответил он расплывчато. Ни да, ни нет, хотите – верьте, хотите – нет.

– Кстати, – кое-что вспомнила я. – У местных полуптиц причина не такая уж надуманная. Вырастить красивые перья, а они ещё у них бывают разной формы и окраски – у кого на что мастерства хватит, процесс долгий и трудный, не говоря уж об энергетических затратах организма. И можно понять злость тех, кто сделал это сам, на тех, кто решил заполучить красотищу влёгкую.

– Это всё равно, как если бы к нам приехали чудодеи и предложили эдакие волшебные маски, способные из любого урода красавца сделать. Поддельного. Не сейчас, конечно, а лет, скажем, четыреста назад, – блеснул пониманием ситуации Нейт.

– Кстати, об уродах, – вспомнила я. – Что там такое случилось с этим человеком, Биргом Бигги, – что он так выглядит? – и я попыталась вслепую, руками очертить контуры странно-расплывшейся фигуры.

– Ничего, – Мика присел рядом со мной. – Это называется лишний вес. Много лишнего веса. Проще говоря, он – толстый.

– Да? – я даже села на постели, свалив с глаз примочки. – А как это такое возможно? Функция накопления жировых запасов была отключена на генном уровне ещё до того, как люди начали расселяться по вселенной!

– А вот не знаю, – он тычком отправил меня обратно на постель и прикрыл глаза свежей порцией противовоспалительного. – Постарался, наверное, очень. Неприятный тип, и весьма последовательный в стремлении к комфортному существованию, к достижению которого пришлось бы прикладывать минимум усилий. Он даже в самом начале немало постарался, чтобы организовать себе такие условия существования.

– Такую бы соображалку да на благое дело, – поддакнул Эдвин.

– Да нет, не очень-то умное было предприятие, хотя по-своему логичное. Чтобы жить ни в чём себе не отказывая нужны немалые средства, а их заполучить быстро можно только в теневом секторе экономики. К своим – не встрять – там наверняка всё поделено задолго до него. Оставалось повнимательней приглядеться к инопланетникам и выискать такую порочную страсть, которую можно было бы легко удовлетворить при помощи современных человеческих технологий. И ещё желательно, чтобы на взгляд стороннего наблюдателя всё выглядело безобидно. Нашёл. Взял кредит на покупку списанного устаревшего оборудования птицефабрики, перевозку и наладку на новом месте. А что? Чи отнюдь не вегетарианцы, так что всё вроде бы законно, а перья, на непосвящённый взгляд не более чем красивый сувенир. Однако странно было бы думать, что его махинации останутся незамеченными в течение длительного времени.

– Думаешь, он знал, что затевает незаконное предприятие?

Вместо мужа мне ответил Нейт:

– Вообще-то в этом не было практически никаких сомнений. Кредит он взял довольно большой, и по прогнозам его погашение заняло бы долгие годы. А выплатил его практически моментально. Доказательства, конечно, косвенные, но весьма красноречивые. Так что дело оказалось довольно простым и наши предварительные выводы полностью подтвердились. Осталось только договориться о сумме возмещения и забрать соотечественника домой.

– О, лента новостная, какой-то местный канал, – воскликнул Эдвин и врубил общий обзорный экран. Тут уж я не утерпела и, скинув с глаз примочки (всё равно уже вроде бы больше не печёт) уставилась на пока малопонятную картинку. Лингворетранслятор шипел в ухо куски высказываний, потому как сгрудившиеся на экране чи отнюдь не соблюдали очерёдность высказывания.

– … проявленное неуважение… наша древняя и прекрасная культура… уже который день закрыт… невиданной красоты… символ… дикарское отношение к прекрасному… могли бы посадить и в другое место… невозможно получить доступ, а ведь, возможно их скоро увезут… лишать свободы – это же дикость.

Стихийный, не то митинг, не то выборочный опрос прохожих, которых почему-то оказалось довольно много, происходил как раз перед фасадом недавно покинутого нами зоопарка. Посмотрев-послушав, Мика сделал неожиданный вывод:

– Я так понимаю, речь здесь идёт о нашем клиенте, но не о законности и моральных аспектах его деятельности, а о самих павлинах. О том, что зоопарк закрыт, и полюбоваться на экзотических пташек не получится.

– Так Бирг уже давно не горячая новость, вот они и переключились на что-то другое, – рассудительно заметил Нейт.

– Слушайте, – меня как всегда неожиданно осенило идеей. – Если уж им так понравились наши павлины, то может рассчитаться за все долги птицефабрикой? Пусть клепают сколько их душам будет угодно, хоть в каждый дом по пташке. Штрафные расходы всё равно ведь планировалось стребовать с Бирга Бигги, – и я обратила вопросительный взгляд на Нейта.

– И да, и нет, – он задумчиво помял пальцами нижнюю губу, потом, спохватившись, спрятал руку за спину. – Верно то, что ни Земное ни Непранское правительство не планирует брать на себя расходы по уплате штрафов за незаконную деятельность и Биргу в любом случае пришлось бы отрабатывать их самостоятельно. И в корне неверно, если этот типчик выйдет практически сухим из воды, только и лишившись средства своей противозаконной деятельности, которое, по большей части всё равно больше ни для чего не применимо. Нет, я не сторонник практики адекватного возмездия общества индивидууму, можете на меня так не смотреть, но если не занять нашего клиента чем-нибудь трудоёмким и долгоиграющим (вроде возмещения суммы штрафа), он моментально примется за прежнее. На другой площадке. С теми или иными вариациями.

– Ему и так придётся, – Мика небрежно пожал одним плечом. – Это вы люди государственные, состоящие на жаловании, а мы частники и у нас гонорар немаленький. Впрочем, я думаю, и вызов государственных экспертов встанет в немалую сумму. Так что об этом можно не беспокоиться.

– А вариант обмена позволит сохранить нам, людям, лицо, – постепенно начал склоняться в пользу моей идеи Нейт. – Нашим коллегам из этнографической экспедиции здесь ещё придётся работать и работать, негоже им репутацию портить. Вот только нужно осторожно выяснить действительно ли им так понравились земные пернатые или мы что-то не так поняли, и будет ли такая компенсация в порядке вещей или мы опять нарвёмся на межкультурный «подводный камень».

И проверил. Прямо на следующий день, во время второго раунда переговоров с местными. Мы, все остальные (никто из группы не высказал желания ещё раз пообщаться с соотечественником), лишь изредка вставляли некоторые замечания, да и то, когда нас об этом просили прямо.

А у меня появилась возможность понаблюдать за работой настоящего профессионала. Что тут сказать? У меня бы так никогда не получилось: чтобы не только сговориться на выгодных нам условиях, но и чтобы предложение об этом прозвучало от противоположной стороны.

Забегаловка «Братьев Халли Сторм», в которой можно было попробовать традиционную Непранскую кухню, недавно пополнилась ещё одним агрегатом, который можно было не только задействовать самостоятельно, но и тут же, не отходя от стойки, продегустировать, так сказать, продукт производства. Собственно, самогон в крошечных рюмках. И то, что кухня считалась Непранскрой, а основное сырьё для самогоноварения, ромпения, было родом с Лидры, никого не смущало. Уж больно вкусным получался продукт: не слишком крепким, горьковатым, с отчётливой травянистой ноткой. А если всё это дело закусить тонким ломтиком чего-то мясного, нанизанного на деревянную «шпажку», то можно и переход от лёгкой болтовни к обсуждению текущих проблем без проблем вынести.

– Ну и как вам опыт передачи знаний? – Геран Гржевский хитро сощурил один глаз. – Всё оказалось не так уж страшно?

– Да как вам сказать, – я неловко дёрнула ушами, – справиться-то мы справились и даже проблем особых не было, вот только зелен пока ещё это Эдвин Кроу, и я бы не рискнула выпускать его на самостоятельные задания.

– Какой ещё Эдвин Кроу? – удивился господин Гржевский и вроде бы даже непритворно. – Ах этот! Это не наш мальчик, это по другому ведомству к вам студента на преддипломную практику прикомандировали. Мы перенимать ваш опыт посылали Нейта Алистера.

– Так он же вроде дипломат? – вставил Мика прежде, чем я успела возмутиться тем, что нам до кучи ещё и дипломника навесили.

– Да, дипломат со специализацией на межрасовых связях, – Геран чуть пожал плечами, как бы говоря: «И что тут такого?», – вот только с недавнего времени решил сменить род деятельности на более активный.

– Тогда на кой ему сдалось наблюдение за нашей работой?! – вспылила я. – Он и сам специалист ого-го и с не меньшим, чем у меня багажом знаний.

– Мало иметь, нужно хоть раз на практике пронаблюдать, как он используется.

– Мы-то ни за кем не наблюдали, – немного отстранённо, по контрасту со мной, заметил Мика. – Просто сами втянулись в работу.

– Вот, – Геран назидательно поднял рюмку, заглянул в неё и хлопнул одним махом, – вы – сами, а их – направляют и принимают на службу, и значит должны обеспечивать… обеспечивать, – на не слишком трезвую голову ему никак не удавалось сформулировать чем именно, – всем. Есть разница.

Когда он, держась излишне ровно и двигаясь прямолинейно, направился прочь от нашего столика, меня догнало осознание некой несуразности, которую я не замедлила озвучить:

– Слушай, а почему такой важный человек, начальник каких-то там служб, наверняка очень занятой человек, а тратит на нас столько времени? Что за возня в песочнице?

– Мне особенно нравится твоё: «каких-то там», – ухмыльнулся Мика. – А вообще, насколько я представляю эту кухню, мы у него проходим под грифом «работы с агентурой» или как-то так. Просто кто-то там, – он поднял глаза к хрустально-прозрачному куполу, – счёл нас полезными, а дяде Герану мы достались потому, что он уже имел с нами дело. И всё, что нам остаётся в такой ситуации – смириться и постараться не упустить свою выгоду.