Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"
Автор книги: Airashi Sayama
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц)
– Ну, если это кто-то из учеников, то вариант только один, – Белла бросила прищуренный взгляд на Малфоя, который стоял у выхода из гостиной и отчитывал первогодок за какой-то проступок. – Он единственный, кто изъявил желание стать… ну вы понимаете, о чем я. Не считая Эйвери, но тот закончил школу в прошлом году.
– Что ж, пускай теперь у него на эту тему голова болит, – фыркнул Рудольфус.
Белла хотела отпустить пару колких замечаний насчет того, как Малфой, по ее мнению, справится с этой миссией, но вдруг Крауч поднял важную тему.
– Велено ждать указаний, – заговорщически проговорил он, – значит, возможно, мы получим задание здесь, в Хогвартсе!
– Было бы здорово! – радостно отозвалась Белла, которая жаждала хоть какой-нибудь деятельности и чувствовала, что не вступать с Маландрой Аллен в конфликт будет стоить ей такого терпения, которым она прежде никогда не отличалась.
– Да тише вы! – зашикал на них Рудольфус, нервно оглядываясь. – Давайте больше не будем обсуждать это все так часто, иначе кто-нибудь может подслушать.
– Если ты так и будешь все время панически вертеть головой, то нас точно начнут подозревать! – раздраженно заметила Белла.
К радости Рудольфуса, больше обсуждать опасные темы почти не приходилось. Просто потому, что не было никаких новостей и писем.
Постепенно жизнь вошла в привычную колею, точно и не было этого сумасшедшего лета. Краучу подвернулась огромная удача. Каждой год он безуспешно выставлял свою кандидатуру на пост комментатора школьных матчей по квиддичу и вот, наконец, когда он уже почти отчаялся, к нему подошла МакГонагалл и заявила, что он назначен на должность, поскольку прежний комментатор Марти Макларен внезапно решил покинуть школу по семейным обстоятельствам. Крауч обрадовался так, что чуть не кинулся обнимать и целовать профессора, принесшую такую замечательную новость, но, к счастью, сдержался, зато идиотская улыбка не сходила с его лица еще недели две.
Тем временем, Белла пристально следила за Маландрой Аллен, и даже начала более ревностно относиться к своим обязанностям старосты, устраивая по школе регулярные обходы. Маландра, похоже, оказалась не из смелых, и месяц после их встречи в поезде никак себя не проявляла. Лишь к октябрю то и дело стали где-нибудь всплывать листовки и значки. Белла то находила их на полу в коридоре, то замечала в руках кого-то из учеников, из чего можно было сделать явный вывод, что Аллен распространяет их из-под полы, и не сегодня-завтра все это выйдет на свет.
Долго ждать не пришлось. Промозглым осенним утром несколько учеников Гриффиндора при поддержке пары-тройки пуффендуйцев, гордо нацепив значки на свои форменные мантии, стали расхаживать так по школе, предлагать всем встречным листовки и пояснять, что они выступают за права немагического населения, уважительное отношение к маглам, допуск их в волшебный мир и еще много всего подобного.
Как водится, проповедь закончилась дракой. Ученикам Слизерина акция пришлась не по душе, и на одной из перемен они стремительно атаковали агитаторов, даже не пытаясь прибегнуть к философскому обоснованию своей позиции. Потом кто-то за кого-то вступился, и, в итоге, были наказаны восемнадцать человек, а спорная продукция конфискована.
Белла с мстительной радостью наблюдала за схваткой, стоя в стороне и не предпринимая никаких попыток разнять оппонентов, тем более, что без помощи преподавателей остановить такую массовую потасовку все равно было невозможно. Зато, она громкими выкриками успела поснимать очки со всех неугодных ей лиц и факультетов.
На следующий день собрание старост длилось почти час, и проводила его Макгонагал лично. Она долго и эмоционально говорила о том, что в условиях непростой политический обстановки старостам придется проявить мужество и стойкость в попытках удержать ситуацию в школе в рамках благоприятной. Она призвала внимательно наблюдать за происходящим и пресекать все конфликты в зародыше, не стесняясь крупно штрафовать нарушителей на очки, чтобы ни в коем случае не допустить новых массовых столкновений.
Старостами Слизерина такое объявление было воспринято, как команда «фас». В тот же день они собрались отдельно в составе шести человек, чтобы обсудить свою дальнейшую стратегию. И, в конце концов, было решено расценивать любое демонстративное ношение значков и агитационные речи как очаг конфликта и немедленно предпринимать карательные меры. Проголосовали единогласно все, включая Крауча, хотя едва ли он понял, с чем согласился. Все время заседания глава Слизеринского старостата не выпускал из рук журнала «Летный спорт» и сосредоточенно делал там какие-то пометки, готовясь комментировать свой первый матч.
По событиям последующих недель стало понятно, что старосты других факультетов провели схожие совещания и пришли к схожим решениям, только с поправкой на свои политические убеждения. И начался масштабный санкционированный произвол со стороны власть имущих.
Старосты Слизерина, точно церберы, ходили по школе, выслеживая людей с фиолетовыми значками, и при первом же неосторожном шаге последних, обвиняли их подстрекательстве. Старосты других факультетов частенько принимали сторону последователей Аллен и пытались карать тех, кто вступает с ними в горячие споры.
Не прошло и двух месяцев, как школа раскололась надвое. Маландра Аллен, до сих пор не выходившая из подполья, вдруг стала очень популярной и заручилась серьезной поддержкой. В основном, к ней примкнули студенты Гриффиндора, которые всегда были за любой кипиш (особенно, если это давало возможность насолить Слизерину), а также маглорожденные студенты Пуффендуя и Когтеврана. Белла даже не предполагала, что последние пребывают в Хогвартсе в таком пугающем количестве.
У нее так и чесались руки сделать что-нибудь с Маландрой, которая былая гнойной язвой на теле школы и заражала окружающих идеями своего недоумка-отца с удивительной быстротой. Но подобраться к ней теперь было просто невозможно из-за постоянно окружающей ее свиты соратников, кроме того, Белла помнила наказ мистера Лестрейнджа, поэтому, максимум, что она могла себе позволить – это бросать на Аллен грозные взгляды, сталкиваясь с ней в коридорах. Та поспешно опускала глаза и быстрым шагом проходила мимо.
Не без удовольствия Белла замечала, что зуб на Маландру точит не только она одна. Многие ученики из древних и уважаемых волшебных семей, чтущих традиции и ставящих магию превыше всех прочих благ, развернутую «грязнокровкой» кампанию восприняли как личное оскорбление и решили принять брошенный вызов. Вскоре появились альтернативные листовки кустарного производства, где на изумрудном фоне в лучших традициях Салазара Слизерина значился девиз: «Наша миссия священна! Наша магия истинна! Наша кровь чиста!»
В общем, с каждым днем происходящее в Хогвартсе становилось все интереснее и интереснее. Белла не уехала бы на каникулы, даже будь у нее такая возможность, до того ее волновали, а порой, даже забавляли разворачивавшиеся события.
Тем временем, Пожиратели смерти совершенно не к месту прекратили подавать всякие признаки деятельности. Мистер Лестрейндж ничего не писал, никаких указаний от других сторонников Волан-де-Морта тоже не поступало, даже в штаб-квартиру Пожирателей в Хогсмиде за прошедшие полгода друзей не пригласили ни разу. Все их визиты в волшебное поселение проходили в Трех метлах или Кабаньей голове. По мнению Рудольфуса, такое затишье необходимо было для того, чтобы обезопасить будущих Пожирателей и не навлечь на их головы подозрения и неприятности.
«Темный лорд знает, что делает», – с уверенностью заявил он.
Белла все больше задавалась вопросом, какую же цель, на самом деле, преследовал Дамблдор, запретив ученикам уезжать домой. С одной стороны, понятно, что дома им могут внушить нехорошие, с его точки зрения, идеи. Ту же Маландру бестолковый отец так накрутит за две недели, что она вернется в школу с новым расширенным планом подрывной деятельности, ведь вряд ли эта недалекая трусливая девчонка действует сама. Наверняка, отец заранее снабдил ее значками и листовками и регулярно посылает инструкции. А, может, им, в свою очередь, тоже кто-то манипулирует? Уж больно недееспособный вид у него был на фото. С другой стороны, чистокровные родители за время каникул тоже могли снабдить своих детей подробными инструкциями по противостоянию «магловским выродкам».
Белле было любопытно, что же будет со школой во время каникул, при условии, что никто из студентов не поедет домой. Несколько сот решительно настроенных учеников останутся предоставленными самим себе с кучей свободного времени, и школа неизбежно превратилась в закипающий котел, который рано или поздно взорвется.
Но преподаватели, со своей стороны, сделали все, чтобы этого не произошло: задали на каникулы неподъемную кучу домашней работы, а для отстающих и провинившихся учеников организовали дополнительные уроки. Кроме того, ко всеобщей радости, Дамблдор пригласил в Хогвартс профессионального тренера по квиддичу, который давал мастер-классы для игроков факультетских команд, а также обучал всех желающих и устраивал товарищеские матчи. Рудольфус был зол невероятно! Из-за этого нововведения плановые тренировки пришлось сократить, и он ужасно переживал за то, в каком состоянии его команда выйдет на поле.
Вслед за тренером в школу стали один за другим прибывать представители других волшебных профессий: целители, изготовители метел, волшебные живописцы, репортеры, всевозможные ученые, сотрудники министерства, мракоборцы и даже одна прорицательница. Правда, судя по эпатажному внешнему виду и туманным речам последней, ее мастер-классы могли заинтересовать разве что сумасшедших, да любителей поглумиться.
Руководство школы добилось своего. Каникулы проходили относительно спокойно, а страсти вокруг промагловского и проволшебного движений немного улеглись. Ученики старались не упускать вновь открывшихся возможностей, и фиолетовые значки стали реже мозолить глаза.
Белла и сама вдоволь наигралась в квиддич под руководством настоящего профи: попробовала себя в роли охотника, загонщика и даже ловца. Кроме того, она посетила мастер-класс волшебный живописи, и ей даже удалось оживить непонятного чертика, которого она намалевала на своем пергаменте черной краской. Чертик, к счастью, не заговорил, но стал царапать кривым пальцем по бумаге, издавая чудовищные звуки, так что Белла без сожалений скомкала лист и выбросила его в мусорную корзину. Также она заглянула на лекцию к целителю и задала ему пару интересующих вопросов об оказании первой помощи при ранениях.
Но больше всего, конечно же, ее интересовали семинары, проводимые мракоборцами, и она посетила их все без исключения. Каждое занятие вел новый представитель Министерства, который рассказывал об особенностях профессии и интересных случаях из своей реальной практики. За эти дни Белла исписала неимоверное количества пергамента. Она сыпала бесчисленными вопросами касательно обороны от самых опасных темных заклятий.
Одна чрезвычайно харизматичная женщина средних лет с платиновыми коротко стрижеными волосами и загорелой кожей, имевшая большой стаж работы в Отделе магического правопорядка, рассказывала много и увлекательно, совершенно не гнушаясь никакими подробностями своей деятельности. Разглядев в ней человека смелого и откровенного, Белла решила попробовать завуалировано задать свой давний вопрос о применении непростительных заклятий.
– Я слышала, что основная опасность темной магии состоит в том, что темный волшебник вынужден постоянно стимулировать у себя негативные чувства, иначе ничего не выйдет. Правда ли это? – Белла, конечно же, не думала, что мистер Лестрейндж ее обманул, но надеялась, что, отвечая на этот вопрос, гостья выболтает еще что-нибудь интересное.
– Конечно, – со спокойной искренностью подтвердила та. – Нельзя творить темную магию, не испытывая отрицательных эмоций. Вы никогда не сможете убить, если не будете этого очень сильно хотеть. Почему убийство считается извращенной формой наслаждения? Потому что убийца чувствует свою власть над жертвой, ощущает себя вершителем чужой судьбы, пока он не пропустит это все через себя, Авада Кедавра не сработает.
Белле самой бы и в голову такое никогда не пришло. Напротив, ей казалось, что убийство совершается из холодного расчета, из выгоды или, на худой конец, из мести, но никак не ради удовольствия как такового.
В тот же вечер она, раздираемая страхом с одной стороны и любопытством с другой, решилась-таки попробовать впервые в жизни применить непростительное заклятие. У нее уже несколько дней болела подопытная мышь, которая была сильно повреждена от испытываемых на ней всевозможных боевых заклинаний и жалобно постанывала, лежа на дне клетки. Никакая доступная Белле магическая медицина на несчастную не действовала, и та была, очевидно, обречена на мучительную смерть.
Белла уединилась в пустом классе, и, убеждая себя в том, что совершает благое дело, направив на грызуна волшебную палочку, впервые в жизни произнесла:
– Авада Кедавра!
Она и не ожидала, что мышь сразу же испустит дух, но в моменте все равно было что-то пугающе-торжественное. Однако узница, как ни в чем не бывало, лежала на своем месте и, зажмурив глаза, издавала приглушенный прерывистый писк.
Смотреть на страдалицу было больно, даже не смотря на то, что Белла уже привыкла к подобному исходу своих экспериментов.
«Во что бы ни стало я должна избавить ее от страданий прямо сейчас!» – взяв себя в руки, решила она, и снова взмахнув палочкой, твердо произнесла:
– Авада Кедавра!
И опять ничего.
«Негативные эмоции… удовольствие… черт возьми! Да какое удовольствие можно испытывать, убивая это несчастное создание?! Разве, что жалость!»
Усилием воли Белла попробовала разозлиться, представить себе, что эта мышь ее укусила или что-то в этом роде, но заклинание опять не сработало.
Мышь тяжело и прерывисто дышала, точно уже находилась в предсмертной агонии. Белла не могла бы сказать с уверенностью, но ей показалось, что в уголках полуприкрытых глаз несчастной зверушки собрались слезы.
Девушке сдавило грудь.
«Я довела это маленькое беспомощное существо до такого жалкого состояния, а теперь даже не могу найти в себе сил прекратить его муки! – подумала она, чувствуя как горлу подступает комок. – Разве не я теперь в ответе за его жизнь? Вернее, за смерть…»
«Так надо… так будет лучше… я имею право… – твердила Белла про себя, не обращая внимания на внезапно охватившую ее дрожь.
Не отрывая от жертвы одержимого взгляда, она сделала напряженный, но решительный взмах рукой и, превозмогая спазм в горле, почти шепотом произнесла:
– Авада Кедавра!
Из ее волшебной палочки выскользнул зеленый луч и поразил крохотное тельце зверька, которое тут же обмякло и сделалось неподвижным.
Понимая, что все кончено, Белла без сил опустилась на стул, чуть не промахнувшись. Не глядя, она схватила стопку каких-то своих записей и принялась ими обмахиваться.
Тут сзади скрипнула дверь, и от испуга у девушки чуть не остановилось сердце.
– Макгонагалл заставила меня ходить на свои дополнительные занятия, – недовольно сообщил Рабастан и бесцеремонно швырнул свою сумку на стол, за которым сидела Белла. – А Слизнорт сказал, что мне не мешало бы посетить класс для отстающих по Зельеварению в четверг.
Осознав, что опасности нет, Белла продолжала монотонно обмахиваться, не проявляя никакого интереса к проблемам друга.
– У тебя мышь опять умерла? Сочувствую, – проговорил Рабастан, взглянув на клетку.
– Это я ее, – хрипло произнесла Белла, не поворачиваясь.
– Ты? А чем? Ядом? Ты же говорила, он их плохо берет. Какой-то новый нашла?
– Авадой Кедаврой, – прохрипела она, чуть не захлебнувшись этим словосочетанием.
– Чем? – не расслышал Рабастан.
– Авадой Кедаврой!
– Что? – в ужасе переспросил он и приземлился на соседний стул. – Не может быть!
Белла была не в том состоянии, чтобы дискутировать, поэтому молчала.
– Ты уверена? – спросил Рабастан после некоторой паузы.
Она кивнула.
Рабастан ошарашено посмотрел на труп, потом на подругу, опять на труп, опять на подругу…
– Невероятно! – выдохнул он. – Как тебе это удалось?
– Мне надо прилечь, – проговорила Белла и поднялась с места, опираясь на крышку стола.
Рабастан немедленно вскочил и поддержал ее за локоть, вызвавшись проводить до спален.
На следующий день Крауч и Рудольфус уже знали о случившемся.
– Ну, ты, подруга, даешь! – потрясенно проговорил Барти. – Только ты могла начать эксперименты с темной магией с самого жуткого заклинания, изобретенного человечеством! Ты теперь настоящий темный маг! Скажи, тебя стоит бояться?
– Что ты несешь? Какой темный маг?! – раздраженно пробормотала Белла.
– Ну как? Уже два темных заклинания знаешь.
– Сколько бы темных заклинаний я не знала, это не делает меня темным магом, – решительно отрезала она.
– Почему же? – удивился Барти, не понимая, зачем Белла спорит. – Разве ты не хочешь быть темным магом? Это же так круто!
Восхищение друга почему-то на этот раз ее не радовало.
– Все это глупые ярлыки! – раздраженно буркнула она. – Разве я стала другим человеком, выучив пару заклятий?
– Ну-у… – протянул Крауч, – вроде не стала. Но мне идти с тобой рядом теперь немного страшнее, чем обычно.
– Так не иди! – разозлилась Белла и толкнула его в плечо.
Тот отшатнулся и захохотал.
– Да ну тебя! И так тошно! – Белла с обидой посмотрела в его смеющиеся глаза.
Почему ей было тошно, она так и не поняла. Если рассуждать логически, в ее поступке однозначно не было ничего плохого. Животных ей уже приходилось убивать и раньше. Они погибали во время тренировок, или Белла сама давала им яд, когда видела, что они безнадежно больны. Конечно, может, и можно было попробовать их спасти, но ветеринарного лекаря поблизости не было, а идти за помощью к профессору Ухода за магическими существами стало бы верхом абсурда и жестокости по отношению к слабым нервам последнего. А, раз уж такое дело, то не лучше ли умерщвлять бедняг без боли и мгновенно?
Тем не менее, всех больных мышей Белла отпустила на волю, что, едва ли, было гуманно, но в течение некоторого времени после произошедшего мысль об убийстве вызывала у нее приблизительно те же ощущения что и раздавленная мокрица Кеттлберна.
Рудольфус на ее поступок никак не отреагировал. То ли применение Беллой непростительного заклятия его совсем не удивило, то ли удивило настолько, что он не нашел подходящих слов, чтобы это прокомментировать.
====== Глава 12. Одиночная прогулка ======
К моменту окончания Рождественских каникул стало понятно, что план Дамблдора удался. Все были так увлечены развлекательными мероприятиями, что за две недели не приключилось ни одного более или менее заметного инцидента. Зато потом, когда Хогвартс вновь погрузился в каждодневную учебную рутину, диссиденты стали потихоньку выползать из разных углов. Опять появились значки и разноцветные листовки, предостерегающие взгляды, заговорщические шушуканья, оскорбительные оклики и нещадные принуждения к миру со стороны старост.
Белле вся эта никуда не развивающаяся идеологическая борьба порядком поднадоела, и она стала относиться к своим обязанностям с меньшим фанатизмом. Могла шугануть кого-нибудь из агитаторов время от времени, но только ради собственного удовольствия, для поднятия настроения, так сказать. Все больше времени она проводила в запретной секции библиотеки, куда имела санкционированный доступ как хорошая ученица и будущий мракоборец. Она изучала литературу, касающуюся темной магии, но практиковать ничего пока не собиралась, запасаясь лишь теоретическими сведениями.
Про Пожирателей смерти все уже и думать забыли.
Для Барти и Рудольфуса это был выпускной курс, в связи с чем, на обоих навалилось полно забот.
Для Рудольфуса делом чести было завершить свою капитанскую карьеру блестящей победой в Кубке по квиддичу, поэтому он чуть ли не с сентября ходил хмурый и без конца гонял своих подопечных по полю, стараясь вырвать из общего графика тренировок как можно больше времени для своей команды. Надо сказать, что его маниакальное упорство имело результаты, и с начала года слизеринцы не проиграли ни одного матча.
Делом же чести для Крауча было сдать все выпускные экзамены на высшую оценку, поэтому он не вылезал из библиотеки, и, кажется, даже похудел. Кроме того, на него свалилась нечаянная радость в виде должности комментатора, и к каждому матчу он готовился ни с меньшей серьезностью, чем к экзаменам, штудируя спортивные пособия и журналы. Комментировал он неплохо. Может, без особой живости, но зато четко и информативно.
Что касается Беллы и Рабастана, они были гораздо свободнее. Шестой курс являлся переходным этапом между экзаменационными пятым и седьмым, поэтому можно было расслабиться и немного перевести дух, что Белла, собственно, и делала, а вот Рабастану повезло меньше. Вообще-то он всегда учился сносно: на средний балл, но, вдруг, ни с того ни с сего, стал испытывать серьезные проблемы с Зельеварением, Трансфигурацией и Историей магии, проваливая контрольную за контрольной. Преподаватели, естественно, были этим недовольны. Особенно, Макгонагалл. Она расценивала такое стечение обстоятельств как разгильдяйство и стала нагружать Рабастана еще и индивидуальными заданиями, чтобы он «ничего не списывал у Блэк», так что бедняга был вынужден засесть за книги.
И, как это обычно бывает, в самый неподходящий момент, когда каждый был под завязку занят своим делом, пришло письмо от мистера Лестрейнджа. Об этом Белле сообщил Рудольфус. Он догнал ее по пути на завтрак и молча оттащил в пустой класс.
– Во время похода в Хогсмид нам снова сказано посетить заброшенный дом, – не успев отдышаться, сообщил он.
Белла не знала, радоваться ей или нет. Она уже смирилась с тем, что Пожиратели оставили их в покое, и строила собственные планы на этот выходной. Тем не менее, с готовностью кивнула.
– Еще кое-что, – проговорил Рудольфус, виновато отведя взгляд, – вы с Барти идете без нас.
– Как?! – удивилась Белла.
– Дело в том, что сегодня назначена тренировка… – начал торопливо пояснять он.
– Ты назначил тренировку на день похода в Хогсмид?! – поразилась Белла, решив, что на своем квиддиче друг совсем помешался. – Ты в своем уме?
– А что мне было делать! – в отчаянии воскликнул он. – Из-за этих дурацких мастер-классов поле было постоянно занято, а у нас матч с Когтевраном на следующей неделе!
– Ну ладно, ты капитан. Но Рабаса хоть отпусти!
– Да я бы отпустил! – махнул он рукой. – Только его и так не будет.
– Как не будет?
– Макгонагалл его наказала, заставила весь день сидеть в ее кабинете и переписывать какие-то работы.
Белла только покачала головой. Сбежать от профессора Трансфигурации ему совершенно точно не удастся.
– Ну ладно, – вздохнула она. – Сходим с Барти. Кстати, где он?
– В больничном крыле.
– ЧТО?!!
– Ты только не волнуйся! – поспешил Рудольфус ее успокоить. – Просто ему вчера стало нехорошо, и сегодня утром он решил заглянуть к мадам Помфри, на всякий случай… но он обещал, что обязательно пойдет с тобой, и просил передать, чтобы ты за ним зашла! – поспешно прибавил Рудольфус, видя как черты лица подруги принимают все более и более свирепый вид.
С нехорошими предчувствиями Белла поднималась по винтовой лестнице, ведущей в Больничное крыло. И, к ее ужасу, все предчувствия подтвердились.
Едва увидев на больничной койке жалкое кашляющее существо с покрасневшими глазами и распухшим носом, Белла поняла, что на тайную встречу идет одна.
– Дет! Иду с добой! – болезненно попытался возразить Крауч, приподнимаясь на постели.
Легким тычком указательного пальца в грудь Белла заставила его вновь упасть на подушку.
– Ходофо, я полеву демнога, ды меня давбуди! – произнес он, поворачиваясь на бок, и меньше чем через минуту захрапел.
Белла бросила печальный взгляд на пустую кружку из-под лечебного зелья, без сомнения обладающего снотворным эффектом, и, тяжело вздохнув, покинула лазарет в полном одиночестве.
Чтобы ее школьная форма лишний раз не бросалась в глаза, Белла надела сверху неприметный серый плащ с глубоким капюшоном и отправилась в Хогсмид.
Добравшись до волшебной деревни, она прошла главную улицу до самого конца и, убедившись, что никто за ней не следует, свернула в закоулки.
Пройдя под ветхой аркой, грозящейся в любой момент обрушиться ей на голову, девушка, наконец, увидела перед собой треклятый дом. Она без колебаний вошла в темный подъезд, поднялась по чуть живой лестнице и остановилась перед жуткой обшарпанной дверью.
Собравшись с духом и мыслями, Беллатриса решительно постучала три раза.
– Пароль? – раздался через некоторое время деловитый мужской голос, явно не принадлежащий эльфу-домовику.
«Пароль!» – в панике подумала она и стукнула себя ладонью по лбу.
Этот бессовестный Рудольфус, мало того, что отправил ее сюда одну, так еще и забыл сообщить пароль! И вот что теперь делать? Не возвращаться же обратно!
– Хорошая грязнокровка – мертвая грязнокровка! – решительно объявила она, уповая на то, что у собеседника есть чувство юмора.
По ту сторону двери, судя по затянувшейся паузе, произошло некоторое замешательство.
– Белла, это ты? – наконец, осторожно поинтересовался оппонент, и голос у него был какой-то очень знакомый.
– Да… – в не меньшем замешательстве протянула она.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге стоял тот, кого Белла ожидала увидеть там меньше всего на свете. Даже меньше, чем Волан-де-Морта собственной персоной! А именно, Регулус Блэк.
– Привет! – бодро поздоровался он, первым нарушив молчание. – Ты пришла одна? Я думал, вас будет четверо.
– ТЫ??? – изумленно выдохнула Белла, игнорируя вопрос. – Но… как? Что ты тут делаешь?
Интригующе улыбаясь, Регулус закатал рукав и показал Черную метку.
У Беллы непроизвольно отпала челюсть.
– Да что мы стоим в дверях! – радостно воскликнул он, делая шаг назад, чтобы двоюродная сестра могла пройти.
Все еще находясь в ступоре, Белла ступила в квартиру и молча позволила Регулусу снять с нее плащ, повесить его на гвоздик, препроводить ее на кухню и усадить на стул.
Лишь тогда она, наконец, опомнилась и осмотрелась. Прежде Белла никогда не бывала на здешней кухне и с удовольствием отметила, что она хоть и тесновата, но, зато, гораздо уютней, чем та жуткая гостиная с кучей разномастных кресел, где они собирались раньше. Окна тут тоже были наглухо зашторены, но несколько светильников хорошо освещали небольшое помещение со старой мебелью. Пол и все поверхности были тщательно вымыты. Чувствовалась рука домовика.
На огне уже закипал чайник. Белла сидела за небольшим одноногим столиком, рассчитанным всего на две персоны, и наблюдала за тем, как Регулус старательно готовит чай.
Старая исцарапанная столешница была накрыта белыми кружевными салфетками, поверх которых стояли вазочка с шоколадным печеньем и блюдо с ароматным яблочным пирогом.
– Можешь расслабиться, мы тут одни! – радостно оповестил Регулус, присаживаясь напротив и протягивая сестре кружку. – Как давно мы не виделись, Белла? Год? Два? Я иногда заезжаю к дяде с тетей, но тебя почему-то ни разу не застал. А тетя Элла мне много о тебе рассказывала, говорила, что ты делаешь большие успехи.
– Как тебе удалось стать Пожирателем смерти? – выпалила Белла без вступлений, понимая, что больше не в силах удерживать этот вопрос в себе.
Регулус снова загадочно заулыбался. Впечатление, которое он производил на кузину, ему явно льстило.
– Я сам нашел его, – гордо пояснил он.
– Кого? – не поняла Белла.
– Тома Реддла.
– Кого?! – возмутилась она, не понимая, зачем кузен путает ее непонятными именами.
– Темного Лорда! Волан-де-Морта! Его настоящее имя – Том Реддл.
– А-а… – протянула Белла, лихорадочно соображая.
Если подумать, то «лорд Волан-де-Морт» звучит как вполне себе грамотный псевдоним. Странно, что она не сообразила этого раньше.
– А зачем ты его искал?
– Я впервые о нем услышал от кого-то из наших многочисленных родственников, убей, не помню, от кого именно, но я тогда еще совсем ребенком был, – пояснил Регулус, воодушевленно глядя куда-то в пространство и погружаясь в воспоминания. – Так вот, мне рассказали, что некий Том Реддл объездил весь мир с целью постичь магическую мудрость, общался с самыми знаменитыми и старейшими волшебниками, собирал рецепты древних почти утраченных зелий и разнообразные заклинания, хотел сохранить все эти бесценные знания и передать потомкам. Он даже намеревался преподавать Защиту от темных искусств в Хогвартсе, но Дамблдор, к сожалению, не принял его на работу…
– Вот старый идиот! – вырвалось у Беллы.
От мысли, что у нее мог бы быть такой компетентный учитель, а по глупости директора не было, аж зубы свело от досады.
– И тогда я решил, во что бы то ни стало, разузнать о нем побольше, – продолжал Регулус, – использовал любые источники информации, газеты, пытался выйти на тех, кто знаком с ним лично… а когда услышал, что он что-то затевает и собирает последователей, все силы бросил на то, чтобы найти его, и, в итоге, нашел.
– И он сразу сделал тебя Пожирателем?
– Нет, не сразу, но через какое-то время… когда понял, что я действительно ему предан.
– Реддл… Реддл… – бормотала Белла на разные лады, попивая чай и заедая его пирогом. – Такое ощущение, что я раньше никогда не слышала эту фамилию… – наконец, выговорила она.
Регулус почему-то потупил взгляд и нехотя произнес:
– Дело в том, что он полукровка…
– Что? – ахнула Белла, чуть не подавившись десертом. – Не может этого быть!
Ей бы и в голову не пришло, чтобы самый ярый борец за чистоту крови сам может быть не так уж «чист». Все мировоззрение в миг перевернулось с ног на голову. Она потрясенно уставилась в пространство перед собой.
– Но ведь это ничего не значит! – сразу же затараторил Регулус, как будто извиняясь за предоставленный факт. – Он великий волшебник! В этом нет никаких сомнений! Я сам видел много такого, чего даже Дамблдору и не снилось!
– Но как полукровка может быть великим волшебником? – растерянно пробормотала Белла.
Она вовсе не ставила под сомнение магические способности Волан-де-Морта, однако, если признать, что он одновременно и полукровка, и великий волшебник, вся «чистокровная» теория полетит в тартарары.
– Но ведь исключение только подтверждает правило! – нашелся Регулус. – И, потом, он все же полукровка, а не маглорожденный. Его мать чистокровная волшебница! Значит, в нем, как минимум, половина настоящего мага, и, на сей раз, генетика сыграла ему на пользу.
– Но как он может бороться против таких как он сам? – недоумевала Белла.
