Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"
Автор книги: Airashi Sayama
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 42 страниц)
– Он прав… Он чертовски прав во всем… – произнес Крауч, и прозвучало это как-то зловеще. – Меня всегда раздражало, что отец так отчаянно выступает за права маглов и Статут о секретности. Помимо того, что прятаться – это действительно унизительно, так маглы еще и становятся все опаснее и опаснее с каждым днем, и это не пустые слова. Оказывается, что в библиотеку Хогвартса ежемесячно завозятся магловские газеты для тех, кто изучает магловедение. За последнее время я узнал из них очень многое. Например то, что маглы сами признаются в собственном бессилии. Они утверждают, что создали сверхсовершенное оружие и теперь боятся, что оно уничтожит их самих! Представляете! Они напихали везде каких-то боеголовок, которые могут разом взрывать целые города!
– Но ведь министерство быстро среагирует, если они захотят сделать что-то подобное! —возразил Рабастан.
– А вдруг мракоборцы проморгают? – настаивал Крауч. – И потом, если маглы уже сейчас умеют ТАКОЕ, кто знает, до чего они еще додумаются? Нет, пора заявить им о себе, уничтожить к чертям все их оружие, а самих заставить сидеть тише воды – ниже травы! И судя по заметкам в их газетах, они сами же и скажут нам за это спасибо! Ну не умеют они самостоятельно справляться со своими проблемами!
– А что, если узнав про нас, они сами захотят стать волшебниками? – вдруг проговорила Белла, сама удивляясь внезапной идее.
– Как это? – оторопел Крауч.
– Ну вот поставь себя на их место! Если они узнают о существовании волшебников и, вообще, магии, они тут же захотят быть к ней причастными!
По лицам друзей Белла определила, что они все еще не понимают, что она хочет до них донести, и решила объяснить на примере.
– Дело в том, что моя сестра читает занудные любовные романы и на днях рассказала мне об очень странном сюжете. Якобы некая магловская девушка узнает, что ее сосед волшебник. Из любопытства она начинает его выслеживать, красть у него всякие магические вещи… Не знаю, правда, чем там все кончилось, дальше я слушать не стала, но, наверняка, в итоге они поженились, потому что все книги Меды заканчиваются так. Но дело не в этом…
– Ты хочешь сказать, что маглы, узнав о волшебниках, будут всячески пытаться проникнуть в наш мир? – серьезно спросил Рудольфус.
– Да! – подтвердила она, радуясь, что ее сумбурные объяснения хоть кто-то понял. – Если сейчас некоторые полоумные волшебники умудряются вступить в связь с маглами, и у них рождаются неполноценные дети, то, что будет, если маглы сами начнут всячески к этому стремиться? Не будет ли нам еще сложнее сохранить чистоту своей крови?
Крауч открыл рот, чтобы что-то сказать, но Рудольфус его перебил.
– Этого не будет! – отрезал он. – Никто не собирается давать маглам свободу действий. Если им и позволят существовать с нами в одном мире, то они и останутся людьми второго сорта. Они будут нас бояться и ни на шаг не посмеют приблизиться к волшебникам. Иначе никак!
– Чтобы они нас боялись, нужно ведь их как следует напугать? – вмешался Крауч. – Выходит, мы одобряем насильственные методы?
– Ну, если это единственный способ не дать маглам зайти слишком далеко… – задумчиво протянула Белла. – В конце концов, сколько можно прятаться? Сколько можно следить, как бы они чего не натворили! Лучше уж играть открыто. Пусть знают о существовании волшебников и пусть знают, что мы с ними сделаем, если они начнут использовать свои изобретения кому-нибудь во вред!
Имея личный опыт общения с маглами, Белла никакой особой лояльности к ним не испытывала, напротив, ей хотелось воздать им за все их злодеяния, чтобы они, наконец, поняли, что безнаказанность вечно длиться не может. К тому же, она и так собиралась посвятить всю свою жизнь борьбе с магловским произволом, так какой смысл делать это в одиночку, если уже есть организация, которая по всему производит серьезное впечатление, и идеи которой Белла разделяет.
– Я согласна, – решительно проговорила она. – Я буду Пожирателем смерти.
– Я тоже, – сразу же отреагировал Крауч. – Хоть вы и не дали мне договорить, но я к этому вел. Лучше уж рисковать за правое дело, чем отсиживаться всю жизнь, как мой отец.
– Ну а мы с братом уже давно все решили, – подытожил Рудольфус.
====== Глава 9. Четыре пинты сливочного пива и один подслушанный разговор ======
На очередную встречу в Хогсмиде помимо Беллы, Барти и Лестрейнджей явились только Эйвери и Малфой. С чего последнего вдруг потянуло на рискованные мероприятия, так навсегда и осталось загадкой.
Все шестеро выразили готовность стать Пожирателями смерти.
Такое мизерное количество претендентов будто бы ничуть не огорчило Руквуда. Напротив, он был в приподнятом расположении духа и радостно пообещал при первой же возможности сообщить Лорду о каждом из потенциальных последователей.
Все ожидали услышать рассказ о том, что будет из себя представлять их вступление в ряды Пожирателей, и, главное, чем они будут заниматься в новом качестве. Но Руквуд ограничился красивой несодержательной речью по поводу того, какие благие и грандиозные изменения ждут мир в самое ближайшее время, и вскоре исчез, завершив собрание гораздо раньше обычного.
Впрочем, Белла была этому даже рада, поскольку теперь наконец-то появилась возможность зайти куда-нибудь на обратном пути.
Неожиданно для самих себя друзья единодушно решили отправиться не в Три Метлы, а в Кабанью голову. Это заведение было гораздо мрачнее и грязнее. Ученики Хогвартса заглядывали в него редко, зато там регулярно околачивались любители крепких напитков и всевозможные подозрительные личности. Вероятно, друзья решили наведаться именно туда потому, что в свете последних событий резко почувствовали себя взрослее. К тому же, обсуждать тревожащие их вопросы гораздо спокойнее было в темном прокуренном помещении, где подавляющее число посетителей в той или иной степени пьяны.
– Как вы думаете, нас примут? – взволнованно спросил Рабастан, едва они сделали заказ и заняли старый, обшарпанный, но все еще крепкий дубовый стол, по центру которого громоздилась уродливая оплывшая свечка, добавляя сумрачному освещению мистического мерцания.
– Куда? – не поняла Белла, перетряхивая свои карманы в поисках мелочи.
– Ну как куда? Туда! – он стал неестественно таращить глаза, явно пытаясь что-то этим выразить.
– А-а… ну конечно, примут! Кого еще, если не нас? Малфоя что ли? – она с чувством фыркнула. – С таким занудой даже Пожиратели смерти не захотят связываться.
– Тссс!!! – зашикал на нее Рудольфус. – С ума сошла, произносить это вслух?
– Да брось! Кто нас тут услышит?
– Кто-нибудь услышит, и нам конец!
– Бред! – фыркнула Белла, оглядывая полупустое заведение и невменяемую клиентуру. – Никого тут нет!
– Смотри! – Рудольфус ткнул пальцем куда-то ей за спину.
Белла обернулась и глазам своим не поверила. В самом дальнем углу таверны за небольшим столиком тесным кругом сидели профессор Слизнорт, профессор Кэттлберн, профессор Макгонагалл и какой-то незнакомый мужчина.
– Ах вот, значит, как они развлекаются во внеурочное-то время! – поразился Крауч.
– А почему бы и нет? – пожала плечами Белла. – Что они не люди, что ли? Не могут выпить в свой законный выходной?
– Интересно, о чем они там беседуют... – протянул Рабастан с задумчивым любопытством.
– Да, наверняка, перемывают косточки ученикам! – не раздумывая, предположила Белла.
– Вообще-то, есть способ это узнать, – вдруг оживился Крауч.
Он стал рыться в кармане мантии и вскоре извлек оттуда два гладких мраморных шарика темно-коричневого цвета, напоминающие те, которые люди особенно нервного склада характера любят теребить в руках для успокоения.
– Что это? – поинтересовалась Белла, полагая, что едва ли друг хочет впечатлить их обыкновенными камнями.
– Подслушивающее устройство моего собственного изобретения! – с гордостью ответил он. – Совсем недавно закончил над ним работать, даже не успел показать вам.
– Так вот чем ты занимаешься во внеурочное-то время! – саркастически поддел его Рудольфус. – А еще отличник! Староста! Слизнорт всем его в пример ставит!
– Можно посмотреть? – перебила Белла.
– Конечно! – Барти положил странные предметы ей в руку.
На ощупь это были два обыкновенных гладко отшлифованных куска мрамора.
– Как они работают? – поинтересовалась она, перекатывая их из одной ладони в другую и силясь понять, в чем тут магия.
– Сейчас покажу, – Барти забрал шарики назад, осторожно положил на пол и направил на них свою волшебную палочку.
Дрогнув, те тихонько покатились в задаваемом хозяином направлении. Управлять устройством было явно непростой задачей, поскольку надо было следить за тем, чтобы оно не наткнулось, например, на ножку стула или, еще хуже, на чью-нибудь ногу. С помощью Крауча мраморные камешки все-таки добрались до места, где сидели преподаватели, и замерли, сливаясь с темным стоптанным полом.
– Да уж, Барти, это вполне доказывает то, что при помощи магии ты умеешь перекатывать предметы с места на место, – ни преминул издевательски заметить Рудольфус.
– Подождите! Это еще не все! – торопливо проговорил Крауч и, направив палочку на стол, произнес, – Аудире!
Ко всеобщему удивлению, потемневшая и засаленная деревянная поверхность начала издавать еле различимые в общем гуле помещения звуки.
– Над слышимостью надо еще поработать, – сокрушенно заметил изобретатель и, улегшись животом на столешницу, приложил к ней правое ухо.
Не без скептицизма остальные последовали его примеру, но пока что до их слуха доносились лишь искаженный и фонящий гул голосов, шаркающие по каменному полу шаги и грохот придвигающихся – отодвигающихся стульев. Однако вскоре удалось разобрать приглушенный голос профессора Кеттлберна.
– Скорее бы уже этот год закончился! – с тяжелым вздохом произнес он.
– Не успеет закончиться этот год, как начнется следующий, а наши проблемы только
возрастут, – сварливо и мрачно заметила Макгонагалл.
– Думаешь, они вскоре начнут действовать? – осведомился незнакомец. Этот благообразного вида мужчина лет сорока – пятидесяти сидел вплотную к профессору Трансфигурации. – Кто знает? – отозвалась она. – Профессор Дамблдор говорит: мы должны быть начеку, чтобы они не завербовали кого-нибудь из студентов. Четверо друзей в другом конце зала вздрогнули и переглянулись, а затем снова прильнули к крышке стола. Белла постаралась извернуться так, чтобы видеть лица преподавателей краем глаза. – Но что мы можем сделать! – с искренним сожалением проговорил Кэттлберн. – Дети уедут на каникулы, и одному Мерлину известно, что за это время может произойти! Мы не сможем контролировать их, пока они дома! – Дома их должны контролировать родители, – холодно отозвалась Макгонагалл. – Наша задача следить за тем, чтобы какая-нибудь сомнительная организация не возникла в Хогвартсе прямо у нас под носом! Кстати, профессор Слизнорт… Тот встрепенулся и оторвал рассеянный взгляд от своего стакана. – Не поймите меня неправильно, но ваш факультет находится в зоне риска, как никакой другой! – Это почему? – искренне удивился он. – Потому что романтический ореол, окутывающий личность Салазара Слизерина и его идеи о превосходстве чистокровных волшебников, веками не дает покоя студентам с пытливым умом и повышенной склонностью к максимализму. – По-моему, вы сгущаете краски, Минерва, – попробовал деликатно возразить Слизнорт. – На моем факультете сейчас небывалое количество одаренных молодых людей. Их заботят только учеба и квиддич. Они думают о своем будущем. Не так-то просто будет завлечь их сомнительными идеями. Таких успехов у Слизерина я не припомню с тех самых пор, как у меня обучался… – тут он почему-то осекся и виновато посмотрел на коллег. – Вот именно! – холодно отозвалась Макгонагалл. – Ни для кого не секрет, что именно в руках одаренных молодых людей сомнительные идеи приобретают наибольшую опасность! – Но Дамблдор ведь собирается что-нибудь предпринять? – снова встрял в беседу незнакомец. – Разумеется, – со знанием дела отозвалась Макгонагалл. – В ближайшее время страну ожидают социальные потрясения, которые могут побудить к действию радикально настроенные группировки. Задача школы сделать все возможное, чтобы уберечь юные неокрепшие умы от ошибок. Незнакомец неоптимистично вздохнул, взболтал темную жидкость на дне своего бокала и выпил ее залпом. – Ведь их же сотни! Сотни! – в отчаянии покачал головой Слизнорт. – Я прекрасно понимаю беспокойство Альбуса. Но мы не сможем уследить за всеми учениками! – А за всеми и не надо! – чуть ли не с раздражением отозвалась Макгонагалл. – Приглядывайте за теми, кто вызывает у вас наибольшие подозрения. – Да никто не вызывает у меня подозрений, – развел тот руками. – Прекрасные студенты, можно только порадоваться. – Профессор! Я имею в виду кого-нибудь, кто вдруг начинает вести себя нетипично, подозрительно, замкнуто. – А-а… – протянул он, – нет, такого, пожалуй, ни за кем не замечал. – Пока что я тоже ни за кем не замечала, но бдительность терять нельзя. Особенно хочу, отметить, коллеги, – она обвела своих собеседников серьезным взглядом, – наибольшее внимание стоит обращать на студентов, выделяющихся теми или иными талантами, потому что именно за ними будут охотиться в первую очередь. – Кстати, о талантливых студентах, – вдруг перебил их Кэтллберн. – Гораций, не будете ли вы так любезны, не поговорите ли с мисс Блэк? – С мисс Блэк? – крайне удивился Слизнорт. Белла вздрогнула, и с тревогой посмотрела на друзей. По их ответным взглядам можно было заключить, что они тоже пребывают в испуге и недоумении. – Да, – мягко подтвердил Кэттлберн. – Которую мисс Блэк вы имеете в виду? – все еще не понимал Слизнорт. – Как которую… в смысле? – чуть не растерялся тот. – А-а… Беллатрису, конечно! Белла вплотную прижала ухо к столу, пытаясь не пропустить ни одного слова, проклиная себя за то, что столько лет изводила профессора, и вот теперь он в чем-то ее заподозрил. – Беллатрису? – еще сильнее удивился Слизнорт. Макгонагалл, которая мирно перешептывалась о чем-то со своим соседом, вдруг повернулась и стала с интересом слушать Кэттлберна. «Черт! Черт! Черт!» – бормотала Белла про себя, а сердце, казалось, выскакивает из груди и ударяется прямо о жесткую поверхность стола.
– Ну да, – продолжал Кэттлберн с прежней осторожностью. – Видите ли, я ни в коем случае не имею ничего против нее как студентки, но, мне кажется, она из тех людей, которым не стоит посещать мой предмет.
– Это как? – совсем оторопел Слизнорт. – Ну как бы это получше объяснить, – занервничал Кэттлберн, видимо, осознавая, что несет полную чушь. – Я хочу сказать, что, по моему мнению, такой предмет как Уход за магическими существами доступен не каждому восприятию. – С трудом могу себе представить, чтобы восприятию такой прилежной студентки как мисс Блэк было что-нибудь недоступно! – Ох, да не то я хочу сказать! – совсем отчаялся Кэттлберн. – Так что же вы хотите сказать? – включилась в беседу Макгонагалл. – Понимаете, есть в ней что-то такое… излишний цинизм, что ли… или даже, скорее, жестокость… а животные, им ведь нужны чуткость и ласка, – неуверенно мямлил он. Коллеги слушали его, нахмурившись, и решительно не въезжая. – Ну не видит она разницы между живым существом и поленом! – наконец, вырвалось у Кеттлберна. МакГонагалл снисходительно улыбнулась. Видимо, профессор был известен излишне трепетным отношением к своей профессии. – Я абсолютно серьезно! – продолжал Кэттлберн, видя, что его речь не производит должного впечатления, – в этом году она, якобы случайно, раздавила ногой мокрицу, а на прошлой неделе мы проходили болтрушаек, так вот, я абсолютно уверен, что они до ужаса ее боятся. Видели бы вы, как они заметались по клетке, стоило ей только подойти! Животные ведь все чувствуют! – Полно вам, Сильванус! – умиротворяющее проговорила Макгонагалл. – Ваша живность каждый день подвергаются воздействию десятков учеников. Неудивительно, что птички занервничали! А насчет мокрицы, едва ли мисс Блэк наступила на нее специально! – Конечно! – поддержал ее Слизнорт. – Мисс Блэк так старательна! Неужели, вы не простите ей одну маленькую ошибку? Профессор Кэттлберн капитулировал под натиском коллег и, тяжело вздохнув, отхлебнул из своей кружки. – Пора бы нам уже возвращаться, – произнес он, глядя на часы. – Да, засиделись, – согласилась МакГонагалл, вставая из-за стола.
Ее спутник бережно накинул ей на плечи плащ, и все четверо двинулись к выходу.
Белла, Лестрейнджи и Крауч все еще сидели, склонившись над столом, поэтому преподаватели их не заметили.
– Брось ты уже этот чертов Уход за магическими существами! – накинулся Рудольфус на Беллу, как только преподаватели вышли их Кабаньей головы. – Иначе Кэттлберн рано или поздно до тебя докопается! Белла с облегчением выпрямилась и откинулась на спинку стула. Сердце все еще энергично стучало. Она ничего не ответила на гневный выпад, отчасти, потому что все еще была в шоке, отчасти, потому что все равно не собиралась бросать предмет. – Повезло, что Слизнорт и Макгонагалл за тебя вступились! – с облегчением проговорил Рабастан, которого волнение тоже отпустило не сразу. – Вот именно! – продолжал наступать Рудольфус. – Слышала, что они сказали? Видимо, они уже все знают о По… – он осекся и перешел на шепот, – ну вы поняли, о ком! Сейчас нам нельзя привлекать к себе внимание! А ты постоянно попадаешь в истории! Белла все еще молчала, пытаясь сообразить, так ли уж часто она попадает в истории. Тем временем подслушивающее устройство, старательно огибая ножки стульев и ноги проходящих между столами людей, вернулось к хозяину. – Ты не совсем прав, – заметил Крауч, пряча мраморные шарики обратно в карман. – В чем же это я не прав? – рассердился Рудольфус. – А хотя бы в том, что мы не можем быть незаметными! Сам посуди, ты капитан сборной факультета по квиддичу, Рабас тоже в команде, я староста и учусь лучше всех на курсе, Белла староста и любимица Слизнорта, а по школе ходят слухи, что она применяет к нарушителям наказания, не предусмотренные Правилами школы, – тут он бросил на подругу колкий взгляд и прибавил, – не без оснований, надо сказать… я имею в виду, если мы затаимся, как предлагает Руди, не вызовет ли это еще больше подозрений? Слышали, что сказала Макгонагалл? Они будут внимательно наблюдать за теми, кто станет вести себя нетипично.
– То есть, ты предлагаешь нам вести себя вызывающе? – с недоброй нотой в голосе уточнил Рудольфус.
– Я считаю самым верным для нас вести себя как обычно, ничего не боясь и ни от кого не скрываясь. Если я буду продолжать убиваться из-за каждой отметки, вы с Рабасом хорошо играть в квиддич, а Белла подлизываться к преподавателям и шугать учеников, никому и в голову не придет, что мы в чем-то замешаны!
– Насчет Беллы я бы поспорил… – не желал соглашаться Рудольфус.
– Ты же слышал преподавателей! – возразил Крауч. – За хорошую учебу они готовы прощать ей мелкие ошибки, а вот начни она вдруг ни с того ни с сего вести себя как пай-девочка, не заподозрит ли та же Макгонагалл чего-нибудь?
– Пожалуй, он прав, – согласилась Белла, вступаясь сама за себя. – Я буду вести себя как обычно.
Кроме всего прочего, она даже в тюрьме представляла себя живее, чем в образе пай-девочки. – … но, пожалуй, немного осторожнее, – прибавила она, чтобы Рудольфус перестал буравить ее гипнотическим взглядом. – Вот и прекрасно! – подытожил Крауч, радуясь тому, как здорово он все разрулил. – Чем бы нам не пришлось заниматься в качестве Пожирателей, не сомневаюсь, что мы обведем всех вокруг пальца. – Замолкни! – вдруг зашипел Рудольфус. В этот самый момент к ним вразвалочку приближался седовласый хозяин Кабаньей головы с подносом. Размеренными движениями он выставил на стол четыре кружки сливочного пива и закуску. – Не нравится мне этот старик, – прошептал Рудольфус, как только тот отошел на безопасное расстояние, – взгляд у него такой пронзительный, прямо как у Дамблдора. Знаете, это первый и последний раз, когда мы обсуждаем что-то в публичных местах. Впредь надо будет быть осторожнее. – Да-да, – согласно пробормотала Беллатриса, обмакивая картошку в соус, и недоумевая, с чего Рудольфус вдруг стал параноиком. Хотя, у нее давно закрались подозрения, что о Лорде и Пожирателях ему известно что-то сверх того, о чем рассказывал Руквуд. Но умению Рудольфуса прикидываться несведущим и уходить от неудобных вопросов позавидовал бы любой заправский разведчик, а изготовить сыворотку правды Белле пока не удавалось. – Как думаете, много ли Дамблдор знает о… ну вы понимаете, о чем я, – заговорщически понизив голос, поинтересовался Крауч. – Ну, как минимум, Лорд опережает его на шаг, – не без удовольствия отметил Рудольфус. – По словам Макгонагалл, директор опасается, «как бы они кого не завербовали», а мы, можно сказать, уже завербованы. – Предлагаю за это выпить! – вдруг торжественно объявила Белла, поднимая кружку. От всех этих разговоров у нее уже гудела голова. Хотелось перевести беседу в менее серьезное русло. – Поддерживаю! – тут же отозвался Крауч. Все четверо звонко чокнулись стеклянными кружками, проливая их содержимое на многострадальный кабацкий стол. Белла сделала большой глоток, чувствуя, как приятная пенная жидкость проникает в организм и прогревает его изнутри. – Нам уже давно надо быть в Хогвартсе! – всполошился Рабастан, хотя они еще даже не успели толком притронуться к еде. – Расслабься! – в несвойственной ему развязной манере произнес Крауч, открывая очередную бутылку. – С тобой ведь двое старост! Выкрутимся как-нибудь!
– С каких это пор он стал таким безответственным? – захохотал Рудольфус. – Беллс, ты его покусала, что ли?
– Лично меня он никогда не перестанет удивлять, – пожала та плечами.
====== Глава 10. Мортмордре и другие особенности темной магии ======
Беллатриса отправилась к Лестрейнджам, даже не заезжая домой. До того ей хотелось скорее попасть в логово Пожирателей смерти. А о том, что этот дом является штаб-квартирой подпольной организации, было совершенно нетрудно догадаться.
Обстановка в особняке была иной по сравнению с ее последним визитом. Мистер Лестрейндж уже не так тщательно прятал своих «гостей». Теперь они вольготно разгуливали по дому и даже иногда садились поужинать за семейный стол. По обрывкам разговоров можно было понять, что их деятельность (правда, не совсем ясно какая) идет полным ходом, а маглы и грязнокровки вот-вот получат по заслугам.
Несколько раз Белла встречала Руквуда и однажды Нотта. Те учтиво с ней здоровались и охотно вступали в диалог, точно уже принимали за свою. Белле все это нравилось, а ее любопытство с каждым днем разгоралось все сильнее. Она стала ловить себя на мысли, что ей не терпится тоже стать Пожирателем смерти, хотя бы ради того, чтобы проникнуть за эту чертову закрытую дверь, которая уже столько лет не давала ей покоя.
Устав безрезультатно доставать Рудольфуса и Рабастана своими расспросами, она, в итоге, решила обратиться к «первоисточнику» и поговорить с мистером Лестрейнджем лично. Выбрав момент, когда он в перерывах между бесконечной беготней, наконец, уселся в гостиной попить чаю, она тоже взяла себе чашку и обосновалась в соседнем кресле.
– Мистер Лестрейндж? – вежливо позвала она, прерывая его одинокую задумчивость. Тот вздрогнул, как всегда с ним бывало, если он слишком глубоко погружался в собственные мысли и переставал отслеживать окружающую действительность. – А… Беллатриса… это ты. – Могу я у вас кое-что спросить? – обаятельно улыбаясь, поинтересовалась она. – Конечно, – добродушно согласился мистер Лестрейндж, но Белла прекрасно понимала, что помешанный на конспирации он бы предпочел, чтобы его никто никогда ни о чем не спрашивал. – Я бы хотела узнать о Пожирателях смерти. Собеседник заметно напрягся. – Есть ли у Вас черная метка? – спросила она, решив начать издалека. – Мистер Руквуд показывал ее нам, но я сидела далеко и не разглядела. – Конечно, – с облегчением отозвался мистер Лестрейндж, явно ожидвший какого-то более каверзного вопроса.
Он закатал рукав, и на внутренней стороне его предплечья Белла увидела ту же загогулину, что и у Руквуда. Приглядевшись, она поняла, что рисунок будто бы выжжен на коже и представляет собой череп с выползающей изо рта змеей. Невольно Белла представила, как бы эта штука смотрелась на ее руке.
Мистер Лестрейндж, вероятно, догадался, о чем она думает. Во всяком случае, он произнес:
– Я слышал, ты тоже хочешь стать Пожирателем смерти? – Хочу, – подтвердила Белла. – Но меня беспокоит, что я совсем ничего о вас не знаю, равно как и о вашем предводителе. – Разве Руквуд не рассказывал? – удивился мистер Лестрейндж. – Рассказывал, но многое мне все равно не понятно… – Что же тебе непонятно? – участливо поинтересовался он. – То, как вы хотите достичь поставленных целей, кто ваши друзья и кто враги, что будет с маглами после того, как они узнают о волшебниках, и как они о нас узнают, а, главное, чем вы занимаетесь в данный момент, – выложила она все разом и с надеждой посмотрела на мистера Лестрейнджа. Тот тяжело вздохнул. – Да уж, Белла… фактически ты просишь меня раскрыть тебе всю нашу стратегию, – он усмехнулся. – Не будь ты Блэк, и не знай я тебя с детства, не стал бы вообще ничего рассказывать. Но я все равно не могу посвятить тебя во все, что знаю, потому что даже не всем Пожирателям доступна эта информация. Однако кое-какие вещи все же тебе приоткрою. Когда-то мы учились с Лордом Волан-де-Мортом в одном классе... – Лорд Волан-де-Морт, это и есть Темный лорд? – уточнила Белла, уже запутавшаяся в наименованиях. – Да. Слушай дальше! Так вот, мы учились вместе, и уже тогда он выделялся среди других учеников своими выдающимися магическими способностями. Преподаватели его уважали и прочили ему блестящее будущее, но сам он никогда не искал славы, напротив, его целью было изменить мир, добиться чего-то большего, чем просто человеческое признание. После окончания Хогвартса мы практически не виделись, но несколько лет назад он разыскал меня и сообщил, что затевает стоящее дело. Мы позвали еще несколько своих бывших школьных друзей и всех тех, кому могли доверять. С тех пор наши деловые встречи проходят в этом доме. Полагаю, Руквуд уже рассказывал, чего мы добиваемся. Конечно же, это возвращение чистокровным волшебникам былого влияния. Ты и сама понимаешь, что мы устали мириться с постоянными унижениями и попыткой маглорожденных задвинуть нас подальше. Они пытаются преподнести все так, будто бы чистота крови это просто бзик кучки высокомерных людей, и даже представить себе не могут, к какой анархии приведет подобная политика. Мы рискуем утратить веками накопленные магические знания. Грязнокровок не очень-то интересуют сокровенные тайны колдовства. Как и все чужаки, они пытаются не влиться в наш мир, а привнести нам свой. Боюсь, что скоро вся магия будет сводиться к обустройству быта, приготовлению еды и перемещению в пространстве. Знаешь ли ты, что за последние двадцать лет учебная программа Хогвартса пересматривалась четыре раза в пользу упрощения? К слову, количество маглорожденных, зачисленных в школу в этот период, увеличилось на ту же цифру. Белла прекрасно понимала, о чем говорит мистер Лестрейндж. В последнее время ей и самой стало казаться, что преподаваемое в Хогвартсе рассчитано на очень заурядные умы, кроме того, уже не раз в Ежедневном пророке публиковались гневные статьи о падении уровня образования. – Нашей главной задачей сейчас является поиск максимального числа сторонников в разных сферах магической жизнедеятельности, и, надо сказать, в этом плане наша организация уже здорово окрепла. Возможно, вскоре мы открыто заявим о себе, но когда, точно не скажу, потому что сам не знаю. Вероятно, Темный лорд ждет подходящего стечения обстоятельств. – А каким образом вы заявите о себе? – с любопытством поинтересовалась Белла. – Этого я тоже не могу тебе раскрыть, ведь ты еще даже не Пожиратель, – он снисходительно улыбнулся. – Ну хотя бы приблизительно? В каком роде это будет? – не сдавалась Белла, – не статья же в газете… – Нет, – усмехнулся мистер Лестрейндж, – совершенно точно это будет не статья. Полагаю, некая акция, направленная против маглов, своего рода демонстрация силы и серьезности наших намерений. У Беллы вдруг что-то кольнуло в груди, и она вспомнила тех мерзких мальчишек, с которыми вступила в схватку из-за кота. Прошло уже столько лет, а она до сих пор видела этот кошмар в своих снах и просыпалась от кипящей в ней первобытной ярости, желания взять волшебную палочку, отыскать тех подонков и разделаться с ними. – Кто наши друзья, а кто наши враги, я думаю, ты и сама можешь догадаться, – продолжал мистер Лестрейндж. – Те, кто будет разделять наши идеи, будут нашими друзьями и союзниками, а те, кто выступят против, соответственно, станут нашими врагами… – А если Министерство магии будет против нас? – спросила Белла, и по лицу собеседника поняла, что такой поворот его совсем не пугает. – В таком случае, посмотрим, что они смогут нам противопоставить, – загадочно произнес он и вдруг, точно спохватившись, поспешно прибавил. – Я бы с удовольствием еще поговорил с тобой Белла, но мне пора идти, – он поднялся с кресла. – Надеюсь, мои слова что-нибудь для тебя прояснили. – Да, конечно! Спасибо, – поблагодарила она. Он торопливо вышел из комнаты, а Белла налила себе еще чаю и стала размышлять об услышанном.
Вне всяких сомнений намерения Пожирателей были серьезными. Ясно, что они ни перед чем не остановятся. Впрочем, ни единственный ли это способ достичь цели? Можно сколько угодно рассуждать о силе слова, убеждения, доброты и прочих эфемерных понятий, но, на деле, не силой ли держится любая идеология? Не армия ли мракоборцев охраняет позицию Министерства магии? Разве Министр проявит милосердие к тем, кто, к примеру, захочет лишить его кресла? В этом жестоком мире достичь своей цели может лишь тот, кто не боится пролить кровь своих врагов…
Разум Беллы не отрицал наличие моральных устоев и принципов человеколюбия, но полагала, что если сейчас волшебники отступят и пустят дело на самотек, может, и удастся сохранить несколько жизней, но ведь маглы и сами отнюдь не миролюбивы! Взять хотя бы то, сколько потерь приносят магловские войны! Если силой отнять у них все оружие, поставить над ними свою власть, запретить им уничтожать друг друга, не будет ли это благом, в первую очередь, для них самих? (Белла не очень-то беспокоилась о магловском благе, но нить рассуждения в целом ей нравилась). Да и мистер Лестрейндж не производил впечатления человека, который бы пошел на неоправданные жертвы.
