Текст книги "Наследники Слизерина (СИ)"
Автор книги: Airashi Sayama
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 42 страниц)
– Но они же НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИЕ!!!
Белла еще никогда не слышала, чтобы эта блещущая врожденным и приобретенным аристократизмом женщина до такой степени теряла самообладание.
– Но уже вполне в состоянии отвечать за себя! – мистер Лестрейндж тоже повысил голос. – И я не могу тебе ничего обещать, но уверен, что ОН никогда бы не стал рисковать жизнью наших детей! Темный лорд приказал Руквуду найти ему самых лучших юных волшебников, а не овец на заклание! Он сделал на них ставку и уверен, что они справятся!
– Реджис, ты прекрасно знаешь, как я к нему отношусь, – миссис Лестрейндж слегка смягчилась. – Но не переоценивает ли он их возможности? Ведь они еще совсем дети!
– Никакие они не дети, Вэнни. – спокойно отозвался супруг. – Я прекрасно помню себя в шестнадцать лет. Это уже вполне готовая личность, способная справляться с трудностями. К тому же, их четверо. С ними Барти, а ты знаешь, что он очень умен. Белла тоже талантливая девочка, она не теряется в сложных ситуациях, и на нее можно положиться. В своих сыновьях я, тем более, уверен. Не забывай о том, что им выпала огромная честь, и, если все получится, они заслужат уважение и доверие Темного лорда, о которых многие не смеют и мечтать! А если даже и потерпят неудачу, неужели ты полагаешь, что мы не сделаем все возможное, чтобы вытащить их из беды?
Миссис Лестрейндж молчала.
– Вэнни, ты думаешь, я не боюсь за них? – сдался он, наконец. – Очень боюсь. Но мы должны через это пройти. Поверь мне, все обойдется.
Но миссис Лестрейндж продолжала причитать, сетовать на неизвестность и напоминать мужу, что риск все равно огромен. Мистер Лестрейндж то поддавался ее беспокойству, то снова становился непоколебим. Когда стало понятно, что разговор подходит к концу, Рудольфус снял заклинание, и голоса стихли.
– И опять ничего не ясно, – констатировала Белла, насуплено сложив руки на груди. – Раз уж Ваши родители ничего не знают, то, наверное, не знает никто.
– А вы думаете, задание и правда может быть смертельно опасным? – сглотнув, поинтересовался Рабастан.
– Да нет! – поморщился брат. – Ты, что, мамашу не знаешь? Вечно она себя накручивает на пустом месте.
– Но что же нам делать? – недоумевал Крауч. – Просто ждать?
– Ждите, – посоветовала Белла. – И, лучше всего, где-нибудь в другом месте, отличном от моей спальни.
С этими словами она стала теснить друзей к выходу.
– И молитесь, чтобы никто вас не увидел. Если что, сами будете оправдываться!
– Кстати, классная пижама, Беллс, – с двусмысленной улыбочкой заметил Рудольфус, последним исчезая в дверном проеме. – Очень патриотично!
– Ага, спокойной ночи, – бросила она в ответ, и захлопнула дверь у него перед носом.
Белла бросила взгляд на старинное резное зеркало гоблинской работы. Оно явно не сочеталось с ее заспанным отражением, взъерошенными волосами, распавшимися на кривой пробор, и измятой изумрудной пижамой с неправильно застегнутыми пуговицами
«Да и плевать!» – вдруг решила она, дерзко тряхнула головой, откидывая волосы назад ничуть не хуже девушки с рекламных фотографий волшебного шампуня, и с удовольствием повалилась на свою кровать, предвкушая долгий крепкий сон.
Не желая терять времени зря, Белла стала разучивать заклинание, которое ей показал Волан-де-Морт. Мистер Лестрейндж, узнав об этом, выделил под тренировки огромную еще неотремонтированную залу, где было достаточно пространства для того, чтобы Черная метка получилась удовлетворительного размера.
Темный лорд не соврал, заклинание действительно оказалось не из легких, и через неделю-другую Белла начала впадать в отчаяние. Она выполняла все в точности, но ничего не получалось.
Тогда девушка попробовала прибегнуть к помощи Пожирателей. Но те, к ее удивлению, не имели ни малейшего понятия о том, что это за заклинание, и как его выполнять. Один желчный тип по фамилии Долохов и вовсе высказал мысль, что такого заклинания не существует, и «девчонка» что-то придумывает. Это разозлило Беллу еще больше, и она с утроенной силой кинулась на борьбу с непокорными чарами, но, честно говоря, и сама бы поверила, что заклинания не существует, если бы не видела его собственными глазами. Она уже была готова расспросить Лорда лично, но ей сообщили, что он отбыл куда-то за границу и сколько там пробудет, неизвестно.
– У темной магии есть свои особенности, – сообщил мистер Лестрейндж, сидя с закатанным рукавом и вытянутой рукой, пока Белла старательно перерисовывала черную метку с его предплечья на пергамент, надеясь, что, тем самым, сможет точнее ее себе представлять. – Ты не можешь подходить к ней также, как к обычной.
Белла немедленно отвлеклась от своих каракуль и с удивлением посмотрела на собеседника.
– Темная магия – это особое состояние сознания, – пояснил он. – Как бы это сказать получше… нужно всецело отдаться тому негативному чувству, которое сулит то или иное заклинание. Например, чтобы применить Империус, надо изо всех сил захотеть завладеть волей человека, получить от этого удовлетворение, понимаешь? Иначе ничего не выйдет. Ты думаешь, из-за чего такое количество волшебников категорически не приемлют темные искусства? Не только из-за их разрушительных последствий, но и из-за того, что происходит с самим темным магом. Ему постоянно приходится стимулировать у себя негативные эмоции, что плохо отражается на его духовном состоянии.
Белла озадачилась. Но вовсе не от того, что опасалась за свое духовное состояние. Трогательные утверждения подобного рода она никогда не воспринимала всерьез, считая их антинаучными. Но что ее действительно озадачило, так это то, какие чувства может вызывать гигантская зеленая блямба в небе. Максимум, что можно было из нее извлечь, так это сомнительное эстетическое удовольствие, что, скорее всего, не имело к темной магии никакого отношения.
Тем не менее, выбора не было, не справиться с заданием Лорда было нельзя.
«Надо было спросить его, для чего это заклинание вообще нужно!» – злилась она на себя.
Каникулы подходили к концу. Во что бы то ни стало, нужно было успеть до отъезда в Хогвартс, потому что там тренироваться не будет никакой возможности.
Белла сидела посреди комнаты прямо на полу, не заботясь о новой мантии из великолепного атласа, уже порядком измятого и перепачканного в пыли, и тупо пялилась в стену, мысленно кляня и себя, и Лорда и даже Рудольфуса, который уже незнамо сколько сидел в углу залы в притащенном им откуда-то мягком кресле и лениво наблюдал за ее безрезультатными попытками вызвать Черную метку.
Крауч уже давно вернулся к себе домой, а Рабастан корпел над дополнительным заданием по Трансфигурации, которое Макгонагалл выдала ему в наказание за слабую успеваемость.
– А тебе не кажется, что если ты повторила заклинание сто раз, и ничего не произошло, то пора бы сменить тактику? – наконец, саркастически заметил Рудольфус.
Белла бросила на источник бесплатных советов гневный взгляд. Неужели и так не было понятно, что она перепробовала все, что можно?
– Ты говорила, отец сказал тебе что-то о негативных эмоциях, – продолжал он, как ни в чем не бывало. – А ты не пробовала разозлиться?
– Я прямо сейчас злая, если ты не заметил! – процедила Белла сквозь зубы.
– Хмм… – Рудольфус задумался. – А как насчет других негативных эмоций?
– Это каких же? – еле сдерживая себя, поинтересовалась Белла.
– Ну, например, злорадство, ощущение собственного триумфа. Представь себе, как взбесится Долохов, если ты научишься этому заклинанию.
– Ничего он не взбесится!
– Еще как взбесится! – настаивал Рудольфус. – Почему, ты думаешь, он не поверил тебе?
– Потому что даже мне кажется странным то, что Волан-де-Морт поручил мне выучить это заклинание. Наверное, хотел поглумиться, когда я без толку убью на него все лето.
– А вот и нет! – с уверенностью возразил Рудольфус. – Ты вообще знаешь, кто такой Долохов?
– Откуда мне знать? – проворчала она. – Это ты все про всех знаешь, но ничего не рассказываешь!
– Так вот! Он один из ближайших соратников Темного лорда, и, подозреваю, его ужасно взбесило, что Лорд доверил что-то тебе, а не ему.
Белла призадумалась. Долохова она сразу же невзлюбила, и, как ей показалось, он ее тоже. Вообще, этот человек крайне высокомерно обходился с теми, кого считал ниже себя по статусу. И разве стал бы он завидовать какой-то девчонке, которую еще даже не приняли в Пожиратели?
– Я тебе отвечаю! – продолжал Рудольфус гнуть свое. – Когда Долохов узнает, что все это правда, он позеленеет ничуть не меньше этой твоей морды в небе! Я думаю, всех пожирателей ужасно бесит то, что они до сих пор сидят без дела, в то время как Темный лорд собирается поручить какое-то важное задание нам. А мы ведь даже не входим в их число!
Его пламенная речь делала свое дело, и Белла постепенно стала соглашаться. Она тоже замечала, что в последнее время пожиратели (правда не все) стали вести себя менее любезно и даже грубовато. Ее это постепенно начинало раздражать.
Наконец, Рудольфус добился своего, и Белла охотно представляя обескураженное выражение лица Долохова в момент, когда они блестяще справятся с заданием Темного лорда, встала с пола, выбросила вверх руку с волшебной палочкой и победоносно крикнула:
– Мортмордре!
Из палочки вырвалась струйка зеленого света, и под потолком образовалось столь вожделенное изображение. Белла замерла, не сразу поверив в то, что, наконец, у нее что-то получилось. Черная метка была всего футов шесть длиной и довольно бледная, но, по крайней мере, это уже хоть что-то!
Рудольфус вскочил с кресла и подбежал посмотреть.
– Эффектная хреновина, – высказал он свою оценку спустя некоторое время.
– Это еще что! Та, что сотворил Темный лорд, была футов пятьдесят, не меньше, и аж вся переливалась! – проговорила Белла, радостно и, вместе с тем, критически оглядывая свое произведение.
– Нужно это отметить! – прибавила она, чувствуя себя ужасно измученной. – Пошли в Косой переулок. Там открылся какой-то новый паб. Мне Малфой все уши прожужжал, говорит, что это обалденное место. Надо бы проверить.
====== Глава 11. Неравная борьба за равенство ======
В течение недели Белла довела Черную метку до ума. Та теперь была достаточной яркости и занимала практически весь потолок залы. Удовлетворившись полученным результатом, девушка с чувством выполненного долга отправилась домой.
– Трисси, чем ты там занималась все лето? – обиженно поинтересовалась миссис Блэк, когда дочь, наконец, переступила порог родного дома, вернее сказать, камина.
– Мама, я выучила столько новых заклинаний! – радостно солгала Белла, приветственно целуя ее в щеку.
– Почему ты не могла выучить их тут? – не унималась все еще недовольная мать.
Белла стала быстро соображать, что бы наплести. Не могла же она сказать, что разучивала темномагическое заклятие по заданию предводителя Пожирателей смерти со строгим наказом, чтобы раньше времени никто из посторонних его не видел.
– Мистер Лестрейндж учил нас, – выкрутилась она, намекая на то, что ее собственный отец был вечно занят, и никогда не стал бы всерьез заниматься обучением детей. – Мама, представь себе, как удивятся преподаватели, когда увидят, сколько всего я выучила за лето! – Все равно могла бы заглянуть хоть на недельку, – заметила Друэлла, хотя ее тон немного смягчился. Чуть ли не в последний день каникул Белла отправилась в Косой переулок, чтобы купить все необходимое к школе. Сестры решили составить ей компанию: Нарцисса, потому что очень любила Косой переулок и, к тому же, не отходила от Беллы ни на шаг с тех пор, как та вернулась, а Дромеда охотилась за новой книгой своей любимой писательницы, вышедшей накануне. «Черт бы побрал эту Фриду Фишер и ее неуемную фантазию!» – раздраженно подумала Белла, когда они пристроились в конец длинной очереди во «Флориш и Блоттс», тянувшейся аж с улицы. В витрине магазина висел гигантский плакат с рисованным изображением миловидной волшебницы с волосами пшеничного цвета, овальным лицом и кокетливо-раскосыми зелеными глазами. Она держала свою волшебную палочку над котлом, внутри которого спиралью закручивалось фиолетовое варево. А чуть ниже все тем же загадочным лиловым цветом мерцала гигантская витиеватая надпись: «Добро пожаловать в мой мир!» Белле было абсолютно неинтересно, что все это значит, и какова очередная сюжетная линия у этой безумной графоманки, но Дромеда не удержалась и стала рассказывать. – Это история о девушке-волшебнице, которая влюбляется в магла! – Да неужели! – не удержалась Белла от язвительного замечания. – За последние десять лет так ничего и не поменялось? Цисси, которая всегда была солидарна со средней сестрой, захихикала. – Зря смеетесь! – пророчески заметила Дромеда. – Сейчас эта тема очень популярна, особенно, после того, как вышло интервью отца Маландры. Белла скривилась. Меньше всего ей сейчас хотелось вспоминать о той гнусной статье. Эх, знала бы сестрица о планах Темного лорда, и о том, что недолго осталось таким как Фишер и Аллен терроризировать людей своими губительными идеями! И, хотя, Пожиратели пока затаились, Белла свято верила в то, что у Волан-де-Морта припасен гениальный план, а медлит он лишь потому, что подходящий, с его точки зрения, момент еще не назрел. – Неужели? – вновь поинтересовалась Белла, но, на сей раз, удивляясь искренне. – Да! – восторженно подтвердила Дромеда. – Очень многие на стороне Аллена! – А вот и нет! – с жаром возразила Цисси, и ее губки даже задрожали от гнева. – Мама с папой были ужасно расстроены! – А весь прогрессивный волшебный мир поддерживает Аллена! – яростно стояла Дромеда на своем. – Все прогрессивные идиоты! – поправила Белла, только сейчас осознав, что за время своего добровольного затворничества в доме Лестрейнджей она много узнала о Пожирателях, но не имела никакого понятия о тенденциях в волшебном мире в целом.
Все то время, которое у нее ушло на работу с заклинанием, она даже газет в руки не брала, и теперь была не готова поверить в то, что у Аллена действительно есть сторонники.
Дромеде ремарка не понравилась, и, по своему обыкновению, скривив губы, она заносчиво продолжала:
– И вовсе не идиоты! Лонгман, Грей, Миллер… – И кто же они такие? – бесцеремонно перебила Белла. – Впервые слышу! – Волшебники! – Грязнокровки? – Если они рождены маглами, это еще не значит, что они не волшебники! – Я этого не говорила! Просто, какое мне дело до мнения каких-то Греев и Миллеров? Что они сделали для магического сообщества? Может, изобрели новые заклинания? Или еще какие заслуги имеют? С чего они решили, что вправе диктовать другим магам, как им жить? – А что сделали Блэки? – взвизгнула Дромеда, теряя самообладание. Белла многозначительно закатила глаза, даже не зная с чего начать перечисление всевозможных заслуг древнейшего рода. – Бабушка Араминта, к примеру. – Ее изуверские законы так и не были приняты! – яростно отбрила Дромеда – Финеас Найджелус Блэк – директор Хогвартса! – пришла на помощь Цисси. – А Арктурус Блэк II – много лет возглавлял больницу святого Мунго, автор десятков исцеляющих заклинаний, а также легочного эликсира, который до сих пор широко используется. Странно, что, как будущий целитель, ты этого не знаешь! – язвительно прибавила Белла.
Дромеда еще на третьем курсе определилась с профессией. Тогда на пике популярности был роман под названием «Ясмин Кали» за авторством все той же Фриды Фишер.
Ясмин Кали – юная целительница, разумеется, была умна не по годам и каждый божий день спасала чью-нибудь жизнь до тех пор, пока ее очередная жертва, то есть пациент, не оказался смертельно болен никому неизвестным недугом, при этом, разумеется, он был наделен неземной красотой, заставившей Ясмин втрескаться в него по уши и изобрести-таки необходимое лекарство. Одним словом, жили они потом долго и счастливо.
Родители выбор Андромеды одобрили. Целитель – профессия благородная и, можно даже сказать, аристократическая. К тому же, учитывая хорошие познания в Зельеварении и Травологии, дочь имела все шансы ею овладеть.
– Я об этом знаю, – не менее язвительно ответила Дромеда. – Но, если человек ничего такого не изобрел, это не значит, что у него нет чувств!
– А кто запрещает ему иметь чувства? – поразилась Белла. – Пускай себе имеет на здоровье! Никто же ему не препятствует жить так, как он хочет. Стоит какому-нибудь маглу проявить самые захудалые магические способности, его сразу же находят и приглашают в Хогвартс! Но вместо того, чтобы быть благодарными за предоставленные им совершенно бесплатно блага, они пытаются лезть в наш мир и диктовать свои условия, еще и выставляют все так, будто бы их ущемляют! Вот сделали бы сначала что-нибудь полезное, тогда бы и качали права! – А что полезного сделали вы двое?! – разозлилась Дромеда. – Ничего! – отрезала Белла. – Потому и не лезем ломать вековые устои! Их разговор на повышенных тонах заставил стоящих рядом людей оборачиваться, что для Дромеды и Цисси не имело никакого значения, а вот для Беллы, в свете последних событий, лучше было не привлекать излишнего внимания к своей гражданской позиции. – Не стоит нам из-за этого ссориться, – решила она дать задний ход. Дромеда поджала губы, но ничего не возразила. Время шло неумолимо, а очередь продвигалась медленно. В итоге решено было оставить старшую сестру возле книжного, а младшим продолжить поход по магазинам, пока те не закрылись. На всякий случай, Белла отдала Дромеде свой список учебников и вместе с Цисси отправилась к Мадам Малкин.
По дороге Белла стала расспрашивать ее обо всем, что происходило дома этим летом, да и в магическом мире, вообще. Ведь мама поддерживала тесные связи со многими волшебными семьями. К счастью, Цисси не подверглась пагубному влиянию старшей сестры и не питала болезненной любви к глупым романам Фишер. Напротив, со скуки жадно собирала все магические новости, читала газеты и уговаривала маму брать ее с собой в гости. Так что, у нее скопилось много информации по интересующему Беллу вопросу, и с ее слов удалось выяснить, что дела обстоят следующим образом:
Статья Аллена произвела фурор. Многие чистокровные волшебники были оскорблены до глубины души и все как один сетовали на отсутствие каких-либо решительных ответных действий. Что же касается той части магического сообщества, которая питала лояльность к маглам, то там мнения разделились. У Аллена появились радикальные поклонники, считающие, что поднять эту тему «давно пора», и противники, заявляющие, что перемены нужны, но подходить к ним надо осторожно и постепенно, а резкие шаги приведут к непредсказуемым социальным последствиям. Само собой, была и третья категория тех, кто не интересовался сутью вопроса, но заранее выступал против любых действий, могущих спровоцировать общественные волнения и конфликты.
Позже, осмысливая этот разговор, Белла пришла к выводу, что мир вполне созрел для появления такой силы как Пожиратели смерти, и, как минимум, треть магического населения, вероятно, их поддержит. Противоборствующая сторона, конечно, тоже выглядела внушительно, но, в конце концов, что могут жалкие грязнокровки, полукровки и прочие недомаги сделать с хорошо организованной группой умелых чистокровных волшебников?
Своими новыми соображениями она поделилась с друзьями, едва только они вошли в свободное купе Хогвартс-экспересса и наложили на дверь заклинание «Оглохни!»
– Что-то будет! – возбужденно рапортовал Рабастан. – Ты бы видела, что сейчас творится у нас дома! Все на взводе! Все ждут от Темного лорда приказа! Он только вчера вернулся из своей поездки и дал понять, чтобы Пожиратели были начеку!
– А мы, как назло, уезжаем в Хогвартс и все пропустим! – с досадой воскликнула Белла.
– А как же задание Темного лорда? – обеспокоенно спросил Крауч.
– Да не будет никакого задания! – мрачно вздохнула она. – Мы ведь теперь не сможем отлучиться из Хогвартса до зимы.
– А, что, если задание будет касаться Хогвартса… – загадочно произнес Рудольфус.
– Но что мы можем сделать в школе? – скептически возразила Белла, – да еще и под носом у Дамблдора. Может, Темный лорд хотел дать нам задание, да передумал? Мало ли, что произошло с ним в поездке.
– Или оно будет вовсе не таким, как мы полагали… – продолжил Крауч эту неоптимистичную мысль. – Например, нам скажут вербовать новых сторонников. Как Руквуд. Будем собирать учеников в этой жуткой развалине и рассказывать о том, как здорово быть Пожирателем смерти.
– О нееет! – простонала Белла. – Я не буду этого делать! Ненавижу собрания!
– А зачем же тогда она выучила то странное заклинание? – возразил Рабастан.
– Ну, не знаю… для того, чтобы произвести впечатление на новичков, может быть, – предположил Крауч. – Сами посудите! Это всего лишь изображение. Ну какой от него еще толк? Руквуд показывал нам метку у себя на руке, а Белла будет показывать на потолке.
– Не буду я ничего никому показывать! – обиженно заявила она. – Не для того я убила все лето, чтобы распинаться перед этими балбесами! Пусть верят на слово! – она скрестила на груди руки и сурово уставилась в окно.
Белла очень надеялась на то, что Темный Лорд поручит им какое-нибудь интересное задание, может быть, даже решающее для их общей борьбы, а тут такое разочарование!
Вдруг в дверь купе постучали, и все четверо пассажиров вздрогнули.
– Крауч тут? – неуверенно спросил протяжный гнусавый голос из коридора.
– Тут! – отозвался Барти и, сняв заклинание, отворил раздвижную створку.
В купе зашел семикурсник. Высокий сутулый очкарик с маленькими как у крота глазками, уже облаченный в форменную мантию Когтеврана. Белла и Барти хорошо его знали, поскольку он был одним из старост.
– Кенди просила напомнить, что пора делать обход поезда, – сообщил он.
– Конечно, Нерд! – Крауч послушно поднялся с сиденья, складки его мантии расправились, и на груди блеснул значок старосты школы.
Об этом приятном для себя повышении он узнал месяц назад. А вышеупомянутая Коралина Кенди была его напарницей, старостой школы из Гриффиндора.
– А Блэк не идет? – заносчиво поинтересовался Нерд.
– Не идет! – сквозь зубы процедила Белла, поспешно пряча значок за воротник мантии, что, впрочем, было бесполезно, поскольку Нерд прекрасно знал, кто она такая.
– А почему? – дотошно поинтересовался он.
Белла гневно закатила взгляд к потолку.
– Да куда столько народу! – вспылила она. – В каждый вагон хотите по человеку поставить? Я вам, что, кондуктор?!
– Все старосты должны идти, – невозмутимо пронудел Нерд .
Издав гортанный звук, выражающий высшую степень возмущения, Белла вскочила на ноги, чуть не опрокинув маленький купейный столик.
– Ну что встали в дверях?! – накинулась она на парней. – Раньше начнем – раньше закончим!
По дороге Нерд сообщил, что остальные старосты уже на обходе, а им троим досталось обследовать хвост. Они потащились на свой пост самым нелепым образом, следуя друг за другом, как детский паровозик. Белла гневно шла вслед за товарищами, думая о том, что нашлет летучемышиный сглаз на каждого, кто вздумает нарушать сегодня порядок. Но везде было на удивление спокойно, не считая самого последнего вагона, где царило подозрительное оживление, и куча народу толклась в коридоре. На драку или ссору было не похоже. Ощущение складывалось такое, будто в дальнем конце вагона кто-то что-то продает.
– Расступитесь! Расступитесь! – гнусавил Нерд, идущий впереди патруля.
Остальные двое протискивались следом. Уже порядком взбешенная Белла пару раз бесцеремонно применила отталкивающее заклинание, чем напугала учеников, и те спешно стали скрываться в своих купе.
Причиной столпотворения и объектом всеобщего внимания оказались несколько девочек-шестикурсниц из Гриффиндора. Они стояли рядом с небольшим складным столиком, усыпанным яркой печатной продукцией и какими-то безделушками. Лидер группы несомненно угадывался в странной девушке, одетой по-магловски, да еще и увешанной чем-то блестящим с ног до головы, точно рождественская елка.
Старосты подошли ближе. Девочки расступились.
– Что здесь такое? – деловито поинтересовался Нерд, насколько деловитость вообще могла относиться к его жалкому виду и мерзкому блеющему голосу.
При появлении сразу трех стражей порядка нарушительницы перепугались и не сразу нашлись, что ответить.
– Вы этим торгуете? – продолжал допрашивать Нерд, пытаясь своими полуслепыми глазами разглядеть то, чем была увешана девочка.
Крауч почему-то застыл на месте и тупо таращился на нее во все глаза.
Понимая, что пора брать ситуацию в свои руки, Белла растолкала коллег и подошла к странной девочке вплотную. Теперь она увидела, что блестяшки являются ничем иным, как маленькими серебристо-фиолетовыми значками ромбовидной формы с непонятной аббревиатурой. Впрочем, за расшифровкой далеко ходить не пришлось. На столе стопками лежали пестрые листовки.
Зрение у Беллы было прекрасное, и она без труда прочла текст: «Фронт борьбы за права немагов и иных несправедливо обделенных категорий магического населения». Высокое качество глянцевой бумаги и профессиональная типографская печать немедленно бросились ей в глаза.
– Это же Маландра Аллен! – чуть слышно прошептал Крауч Белле в ухо, продолжая таращиться на странную девушку.
– Я уже поняла, – ответила Белла ледяным тоном, даже не подумав понизить голос.
Маландра была бесцветной и несимпатичной: выгоревшие русые волосы, почти незаметные брови и ресницы, маленькие ни то карие, ни то зеленые глаза, круглое лицо с восторженно-глуповатым выражением, точь-в-точь как у отца. И уж совсем было непонятно, чего ради она увешалась таким неадекватным количеством этих значков.
– Ты это распространяешь? – холодно спросила Белла, оттянув один из значков у Маландры на груди и сверля беднягу таким въедливым взглядом, точно хищная змея полевую мышь.
– Я… – залепетала Маландра. – Я, просто… мой отец…
Ее подруги стояли неподвижно и не издавали ни звука. По школе о Белле ходили разнообразные слухи, отчасти порожденные ее реальными действиями, отчасти придуманные. Но, так или иначе, не каждый рискнул бы с ней связываться.
– Зачем ты едешь в Хогвартс? – резко крикнула она.
У Маландры, кажется, подкосились ноги. Во всяком случае, Белла, все еще держащая ее за значок, почувствовала, что его тянет вниз.
– Ты едешь туда получать бесценные магические знания или заниматься глупой агитацией, отвлекая от учебы и себя, и других?!! – в бешенстве закричала она, резким движением сорвала значок и швырнула его на пол.
Сообщницы Маландры проводили его ошалевшим взглядом. Сама жертва готовилась вот-вот потерять сознание.
Белла обвела остальных девушек суровым взглядом, затем ткнула пальцем в гору агитматериалов, возвышающихся над столом.
– Если я еще хоть раз это увижу – переломаю всем руки и скажу, что так и было! – медленно процедила она.
Гриффиндорки ничего не отвечали, только продолжали испуганно на нее таращится.
Белла гневно развернулась, скомандовала своим спутникам следовать за ней, те от неожиданности подчинились, и все вместе победоносно покинули вагон.
– Когда я говорил, что мы должны оставаться собой, я вовсе не имел ввиду ТАКОЕ! – простонал Крауч, когда они возвратились в свое купе, а к нему вернулся дар речи.
– Что случилось? – испуганно спросил Рабастан, видя потрясенного Барти и все еще воинственно настроенную Беллу.
Крауч сбивчиво поведал о произошедшем.
– Ну до чего обнаглевшая тварь! – воскликнула Белла, прежде чем друзья как-то успели отреагировать на услышанное. – А ведь среди тех, кому она предлагала свои значки, многим и тринадцати не было! Как можно засорять их головы этой дрянью!
– Но мы не в силах запретить ей это делать! – жалобно проговорил Барти. – По правилам школы она может все это распространять.
– Теперь, у нее на какое-то время пропадет такая охота, но вряд ли навсегда… – хмуро заметил Рудольфус. – Я думаю, мы должны немедленно уведомить об этом Пожирателей. Если наши враги орудуют в Хогвартсе – это уже не шутки. Сегодня же напишу обо всем отцу. А ты, Беллс, лучше будь аккуратнее. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы Дамблдор или Макгонагалл тебя в чем-нибудь заподозрили.
– Хорошо, – буркнула она, снова принимая насупленную позу и отворачиваясь к окну.
Белла еще не совсем понимала, как ей удастся себя сдержать, чтобы не попереубивать этих нахальных борцов за «осквернение крови» ну или, хотя бы, не покалечить.
Однако встреча с Маландрой была не единственным огорчением в тот день. Весьма странной и неприятной оказалась речь Дамблдора после праздничного ужина. Вместо того, чтобы рассказать о квиддиче и экзаменах, он завел длинный, эмоциональный, не до конца понятный монолог про терпимость, взаимоуважение друг к другу и единство, как лучший способ борьбы с внешней и внутренней угрозами, но больше всего друзей напугало и расстроило его объявление о том, что в этом году по техническим и иным причинам студентам запрещается покидать школу на время Рождественских и Пасхальных каникул. Чем именно это продиктовано, и какие тут замешаны соображения, Дамблдор так и не пояснил, хотя ничего подобного в Хогвартсе не было даже на памяти семикурсников.
По залу прокатился возмущенный гул. Некоторые, особенно недовольные, даже повскакивали с мест. Старосты и деканы факультетов тут же кинулись их утихомиривать.
– Во время каникул ученикам будут предоставлены все условия для проведения досуга и подготовки к экзаменам, – прибавил Дамблдор, что, само собой, никого не утешило.
– Он все знает! – шепотом проговорил Крауч, когда друзья вчетвером собрались в гостиной у камина.
– Что знает? – недоверчиво поинтересовался Рудольфус.
– Про нас! – еще тише произнес он.
– Да с чего ты взял? – зашипел на него Рудольфус. – Походы в Хогсмид он ведь не запретил. Боится, наверное, что Пожиратели займутся вербовкой во время каникул. В любом случае, будем вести себя осторожно, заниматься своими делами и не вызывать подозрений.
В тот же вечер Рудольфус отправил письмо отцу, и на следующее утро изможденная сова, которую, кажется, даже не покормили между перелетами, доставила ответ. Короткая записка от мистера Лестрейнджа гласила:
«Все ясно. Сами ничего не предпринимайте. Без необходимости не пишите. Нас информирует другой человек. Не страшно, что не приедете на каникулы. Ждите указаний.
P.S. Ни в коем случае не вступайте с дочерью Аллена в публичный конфликт».
– Кто информирует? – удивилась Белла, когда Рудольфус дал каждому прочитать письмо.
– Не знаю, – пожал он плечами. – Так или иначе, нам дали понять, что это больше не наша забота.
– Неужели удалось завербовать кого-то из учителей? – удивился Крауч.
– Не может этого быть! – возразил Рабастан.
