Текст книги "(Когда) я буду с тобой (СИ)"

Автор книги: aiharen

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

– Я добился, чего хотел, – бесцветным голосом отозвался священник.

Он сломался, но причиной тому был не проигрыш и не пытки. Да и пытать в последние несколько дней его стали реже – то ли поняли, насколько это бесполезно, то ли близился день казни. Райт надеялся, что всё-таки последнее. Тянущиеся не часы даже – секунды – не вызывали ничего, кроме глухой тоски.

– Пределом ваших мечтаний была сырая камера? Может, стоило сразу попросить Грэма о столь незначительной услуге?

– Уж простите, не догадался.

– Зачем вы убили Мирта? – после минутного молчания спросил Вериа.

– Вы хотите узнать, почему я поступил столь глупо, что избавился от союзника? Конечно, оставь я его в живых, у нас, быть может, что-нибудь да вышло. Потому что генерал-майор сумел бы правильно сориентировать своих людей, и тогда…

– Спасибо, что развернули мой вопрос за меня, – хмыкнул доктор. – А теперь вы не могли бы всё-таки ответить?

– Зачем? Вы и так знаете. Хотите убедиться, что ничего не напутали? Позлорадствовать? Вытащить наружу все мои тёмные мыслишки? Полно, доктор Грегори, в этом нет нужды. Плевал я на всё с высокой колокольни и [цензура] интриги и политику. Оставьте меня одного.

Грегори тихо рассмеялся. Он и не догадывался до сего момента, от кого Логрэд мог набраться надменной патетичности. Нортон был слишком сухим и закрытым, Мириам – ехидной и вспыльчивой, но никак не излишне пафосной. Нужных интонаций у неё как раз всегда было в меру, а вот её братец, выходит, всё ещё остался обиженным подростком.

– Смейтесь. Мне всё равно.

– Вам не всё равно, – возразил Вериа. – Иначе бы вы и вовсе со мной не говорили.

– Идите к Извечным, – не выдержал Винсент и прерывисто вздохнул.

Хоть бы умереть до того, как топор палача коснётся шеи.

– Вы всегда были чужим среди своих? – не унимался доктор.

– И своим среди чужих, – фыркнул в ответ священник. – Вам так важно это знать? Что вам от меня нужно?

– От вас – ничего. Но в ваших вещах…

– Хотите вернуться домой? – с грустью спросил он, и его сердце сжала холодная рука.

Ну конечно же! Конечно же Грегори знал, что хранил в себе серебристый информационный накопитель. Не доктор ли попросил Грэма удалить сокровенные координаты? И канцлер, разумеется, послушался, но не до конца. Оставил лазейку – для себя, для малыша Рэда, для Грегори, если тот передумает?

– Вы везде чужой, верно? – попытался задеть доктора Райт. – Никак места себе не найдёте?

– А вы знаете, где мне будут рады? – в тон ответил доктор. – Подскажете?

Дёрнув губой, Винсент осознал, что злится. Но не на Вериа по ту сторону двери, нет. На себя. Потому что вот же, руку протяни, попроси только, и тебя вызволят и спасут, и ничего не потребуют взамен. Просто попроси. Переступи гордость, надменность, веру в какие-то бессмысленные и бесполезные принципы. Жизнь ведь важнее. Не этому ли ты научился, когда сбежал из дома?

– Идите к Извечным в задницу, Грегори! Я не поддамся на ваши попытки искусить, – захохотал Райт. – Хотя нет, постойте. К самому себе в зад лезть трудновато будет. Прогуляйтесь-ка лучше до Возвышенного.

– И что Ему передать? – невозмутимо поинтересовался Грег. – Чтобы Он поцеловал в зад меня?

– В точку, – цокнул языком Винсент.

– Жаль, – наигранно вздохнул доктор. – Я надеялся, что вы, как послушный мальчик, попросите у Него прощения за свои грехи.

– Я подумаю над вашим предложением.

По ту сторону кто-то возмущённо пискнул. Священнику померещился девичий – до боли знакомый – шепоток. Потом до слуха донеслись звуки удаляющихся шагов, и гнетущая тишина вновь укутала его своим одеялом.

А может, и вправду всё это показалось? Что здесь делать доктору? Вряд ли он вообще знал, что Грэм сохранил координаты. Да и не стал бы тратить своё время на никчёмного священника.

– Вот видите, леди Аравеста, – сокрушённо вздохнул мальчишеский голос. – Марк же предупреждал вас, что ничего не получится.

Что за?.. Это же… Да, совсем похоже. Винсент не смог вспомнить, как звали ученика доктора, но было ожидаемо. И к чему была эта голодовка, если кроме бреда он ничего не добился? Вон и сознание мутнеть начало, искажаться и меркнуть. Скорей бы уже и плаха, и топор. Скорей бы…

– Нет. Его нельзя оставлять здесь! Дай мне ключ!

Ада? Вот её уж точно здесь не могло быть.

Он сделал всё для этого.

Плотные тёмные занавески не должны были пропускать солнце, однако сквозь прорезанную дыру яркий луч светил прямиком в глаза Лайэту. Мужчина сам был виновен в таком стечении обстоятельств – кинул в пылу гнева шпагу, та и пропорола кусок ткани. Но он не пытался отвернуться, не жмурился даже. Стоял и наслаждался болезненными ощущениями.

Пять минут назад проходчик отчаялся натянуть ботфорты и закинул их под кровать. Туда же отправились и белый мундир, и парадная шпага. В одном исподнем он замер у окна и силился понять, как очутился в этих покоях – роскошных, помпезных… чужих.

– Ты собираешься? – недовольно спросил вошедший без стука Ирия.

Лайэт медленно повернулся к нему. Мальчишка вздрогнул, едва только увидел потерянное выражение лица желтоглазого – словно его только что попросили убить ни в чём не повинного младенца. По крайней мере, молодой лорд надеялся, что нечто схожее выражало бы лицо бывалого проходчика, прикажи кто подобное.

Покачав головой, Ир полез доставать мундир. Надо отдать должное, слуги убирались на совесть, и белая ткань не запачкалась.

– И зачем мне это всё? – взъерошив волосы, Лайэт с ненавистью уставился в зеркало.

Стоило побриться, разом помолодел лет на двадцать, и годился мальчишке не в отцы ныне, а тютелька в тютельку в старшие братья. И шрамы теперь не уродовали лицо, не делали из него бандита с большой дороги, а придавали воинственного шарма. Мужчина скривился и сплюнул под ноги. Девки на таких всегда вешаются гроздьями.

Смотрел сейчас на себя и не узнавал. Разве что глаза…

– Я думал… Это благодарность, – улыбнулся Ирия, но улыбка вышла виноватой.

Вот так вот, Лайэт. Смотри и запоминай, да хорошенечко. Твою добрую волю, твоё искреннее желание остаться и помочь – всё это восприняли как услугу. За которую необходимо отплатить.

– Деньги, положение… Я не угадал? Что тебе надо?

– А просто сказать спасибо нынче не в моде? – зло бросил мужчина и передёрнул плечами.

Мальчишка, словно нашкодивший котёнок, подошёл ближе и ткнулся лбом в спину проходчика. И Лайэт вдруг понял, что не в силах больше на него злиться. Ну привык он к подобной «благодарности», ну не может он по-другому! Вместо того чтобы кричать да возмущаться, взял бы да научил, как следует.

– Уже ничего не изменишь, – прошептал Ирия.

– Я знаю, – сквозь стиснутые зубы прошипел Лайэт.

И, сам того не понимая, зачем-то повторил:

– Я знаю.

Тёмный купол неба казался невообразимо далёким. Именно таким Логрэд видел его в своих снах, только там казалось, что провалишься в чёрно-синее Ничто, стоит сделать неверный шаг. Но сейчас на страже стеной стояли бесконечные жемчужины, держа в вечном плену Чёрного Зверя. И если он съест одну из них, на её место встанут новые две или даже три звезды. Нет, не вырваться ужасному чудовищу из плена, никак не вырваться. И чего боялся? Можно же было глянуть на небо и понять всё, не терзать себя, не выворачиваться на изнанку, пытаясь убежать и скрыться. Да и от кого? Зачем?

– Что видишь ты там? – хитро прищурившись на один глаз, спросила старейшина Туи.

Он шире распахнул глаза, сам на какое-то мгновение став Зверем, желая поглотить всё то великолепие, что видел. Наваждение, впрочем, длилось не больше пары секунд, и почти сразу парень почувствовал накатившее на него чувство вины. Негоже уподобляться тому, от чего бежал всю жизнь.

– Тюрьму… нет. Поле битвы. Великое. Вечное. И жертву.

Старейшина усмехнулась, будто бы тоже на какое-то время почувствовала невообразимую жажду, что прятал в себе… нет, не Зверь. Мальчишка, сидящий перед ней.

– А если я скажу тебе, что Зверь тот, которого ты страшишься, неотъемлемая часть жизни и от него никуда не деться? Ты будешь его бояться?

– Я не боюсь его, – мотнул головой Рэд и улыбнулся. – Я знаю, что имя ему Смерть.

Старуха усмехнулась и три раза потрясла небольшой погремушкой, пришитой к её одежде на груди. Нараньши верили, что поминать Безымянную всуе было опасно, и таким бесхитростным обрядом отгоняли Незваную Гостью хотя бы на пару шагов. Потому что шаг её мог быть для одного днём жизни, а для другого – и целым годом.

– А если я скажу тебе, что нет ни Смерти той, – и она вновь взялась за погремушку, – ни Жизни этой, а имя что Чёрному Зверю, что твоему Белому Волку будет всего одно – Время? Ты будешь его бояться?

Отставив уже пустую чашку из-под пряного отвара, Логрэд вновь запрокинул голову и распахнул глаза. В этот раз Зверь не откликнулся, и проходчик невольно вздрогнул. Казалось, с ним играли. Подпускали ближе на шаг – и сразу прогоняли прочь. Чтобы заинтересовать.

– Я не боюсь его, бабушка, – подтянув колени к груди и положив на них голову, зевнул парень. – Я знаю, что каждому отмерено то, что должно. И мою ленту ещё ткут.

– Время – это не лента, имеющая начало и конец, – закуривая длинную трубку, нравоучительно произнесла старейшина. – Оно больше похоже на зёрнышко, вмещающее в себя бесконечность.

– Весь мир – зёрнышко? – удивлённо моргнул Рэд.

– Вселенная – зёрнышко, – выпуская колечки дыма, расплылась в улыбке женщина. – Всё, что ты видишь в своих снах сейчас, видел до этого или увидишь впредь, происходит в один и тот же момент. Прошлое и будущее – относительны, мальчик.

– Значит, я ещё увижу Грега?

Туи гортанно рассмеялась.

– Ты общаешься с ним. Ты видишь его.

– Не сейчас?

– Не здесь, – поправила его она и вновь рассмеялась.

========== Эпилог ==========

Эпилог

– И сказал он, – медленно проговаривая каждое слово по слогам, Логрэд не смотрел в книгу, – если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери…

Вместо этого он любовался цветущими яблонями. Не один год ушёл, чтобы на выжженных солнцем землях Аласто выросло что-то столь прекрасное, живое. Казалось, то было истинное благословление Возвышенного, когда несколько вёсен назад он увидел белые лепестки, что занёс в открытое окно ветер. Именно тогда Рэд понял, что нашёл своё место.

–…и жены и детей, и братьев и сестёр…

Такая жизнь нравилась ему с каждым годом, с каждой неделей, с каждым часом – всё больше. Утренняя молитва, работа в поле, школьные уроки в сельской церкви, вечерня. И вместе с тем дни не сливались в длинную вереницу похожих как две капли воды.

–…а притом и самой жизни своей…

Его тешила мысль, что где-то на этой же земле живёт и Грегори. Доктор не отвечал на письма, не передавал весточек, но Логрэд отчего-то знал, что он был счастлив. Хотя бы немного. Потому что если ты жив, если видишь над головой чистое и высокое небо – как можно быть несчастным?

–…тот не может быть Моим учеником, – закончил предложение он и с улыбкой посмотрел на детей.

А раз в несколько месяцев приезжали Рей и Мири, делились новостями, иной раз привозили необходимые книги… И что с ним сделалось? Несколько лет назад бежал от сестры, как от огня, боялся испортить ей жизнь, потянуть за собой. Наверное, он всё-таки нашёл так необходимую ему добродетель. Сумел простить себя.

– Дописали? Смотрите у меня, – хитро прищурился он, – повторять буду только один раз, чтобы вы смогли проверить. Все готовы? Итак. И сказал он: если кто приходит ко Мне…

***

За окном уже который день завывала песчаная буря. Поправив очки на носу, Грегори потёр большим пальцем висок и вернулся к чтению. Зрение за последние полгода сильно упало, но корректировать его с помощью Забытых технологий доктор не хотел. Джифф считала, что в очках Вериа выглядел куда солиднее, и мужчина невольно поддался на слезливые уговоры и взбалмошные упрёки.

– Он всё ещё шлёт письма? – промурлыкала на ухо Нивес, опершись на спинку мягкого кресла, в котором сидел Грегори. – Что пишет?

– Кажется, не все доходят, – усмехнулся он, откладывая исписанный мелким почерком лист в сторону.

– Ещё бы! – всплеснула руками Джифф и подошла к окну. – Живёшь в самой заднице мира!..

– Леди Нивес!

– Хорошо-хорошо, – виновато улыбнулась она. – Не в такой уж и заднице. В конце-то концов, есть места и похуже. Абсолютно с тобой согласна.

Тихий стук заставил Грегори вздрогнуть. В дверном проёме замерла Мирика, уперев одну руку в бок и недовольно оглядывая захламленную комнатушку. Доктор никого не пускал разбираться в залежах книг и документации, предпочитая наводить собственный, ведомый ему одному порядок. За неимением двери – Мири не нравилось, что Грег подолгу запирается в кабинете и игнорирует любые попытки до него дозваться, поэтому дверь и сняли с петель; протесты были бесполезны – девушка стучала по табуретке у входа.

– Рей вернулся. И Лео приготовила ужин. Вы идёте?

Быстро же годы летят. За несколько лет девочка из мелкой пигалицы сделалась красивой девушкой, всё больше походя на родную мать. Внешние черты леди Грэм угадывались с трудом, но вот характер…

– И что ему в такую бурю на месте не сидится? – закатила глаза Нивес, скрестив руки на груди. – Что на этот раз такое срочное? Бородавки у господина Лив? Насморк у тётушки Пирс?

– Иду, – вздохнул Грегори, из кресла, впрочем, не поднимаясь.

– И руки помыть не забудьте!

– Чем? – тихо проворчал Грегори. – Песком?

Девчонка расслышала, однако говорить ничего не стала и, фыркнув в ответ, удалилась.

– Ох и настрадается Рей…

– Что? – не понял доктор.

– А ты не видел, как твой ученик засматривается на эту леди? – невинно затрепетала ресницами Джифф. – Ещё максимум год, и он сделает ей предложение.

Грегори пробормотал что-то невнятное в ответ, вяло отмахиваясь от женщины. Чувствуя себя незаслуженно оскорблённой, Нивес пристроилась на полу у ног Вериа и положила свою очаровательную головку ему на колени.

– Ты всё-таки не собираешься возвращаться туда?

Отложив очки и почесав переносицу, мужчина хмыкнул.

– Я не могу вернуться туда. Тут скорее подойдёт когда. Я попробую объяснить…

– Дурак ты, – счастливо улыбнулась она и зажмурилась, чем-то походя на довольную кошку. Отчего Грег принялся чесать её за ухом.

– А ты всего лишь плод моего воображения. Один-один.

Нивес резко распахнула глаза. Сине-серые, подобные грозовой туче, в которой плясали озорные искры молний.

– Разве я становлюсь от этого не права? – её лицо сделалось неестественно серьёзным. – Что он пишет тебе?

– Стихи. Красивые.

Она молчала. Знала, что он хочет сказать что-то ещё, но не может толком сформулировать.

– Видимо, расплачивается так со мной за спасённую жизнь, – пожал плечами доктор.

– Если действительно красивые, то плата стоящая. Прочитаешь?

Доктор вздохнул, проклиная тот миг, когда впервые позволил себе представить Нивес с этими настоящими глазами. Вздохнул и…

Когда не останется даже шанса

Сделать последний вдох,

И волосы станут цвета фаянса,

И будет отмерен срок,

Когда ярко вспыхнет моя свеча

И будет потушен фитиль,

Рука не сможет поднять меча

Иль нарисовать тильд,

Когда будут написаны все стихи

И сказаны все слова,

Не станет больше преград любых,

А чаша будет пуста,

Когда будет стёрта незримая грань

Между добром и злом,

И будет заплачена демону дань,

И судьбы совьются узлом,

Когда я проснусь от долгого сна,

И комната будет пустой,

Когда будет в сердце моём дыра,

Я вспомню, что жил тобой.

========== Конец? ==========

По гребню дюны, медленно перебирая ногами, плёлся мужчина. Ночной холод пробирал до костей, и путник начал сомневаться, сумеет ли в итоге добраться хоть куда-нибудь, однако в небе над головой он видел свою звезду-ориентир. Ни разу она не пропадала из его поля зрения, но въедливое сомнение прочно угнездилось в голове. Ещё немного, чувствовал путник, ещё несколько дней, и оно перерастёт в настоящую панику.

Впереди, между барханов, мелькнул свет. Поначалу он подумал, что ему мерещится. Но через минуту огонёк перестал мигать и сделался ярче звёзд на небе. Обрадованный путник ускорил шаг, но усталость сыграла с ним злую шутку, и последние сто метров до потенциального приюта мужчина прокатился кубарем.

– Доброй ночи, – едва сдерживая смешки, поприветствовал его юноша.

Незнакомец с трудом поднялся на ноги и кое-как отряхнулся, прекрасно понимая, что от забившегося под одежду песка не так-то просто избавиться.

– Доброй ночи, – отозвался мужчина, вопросительно кивая в сторону небольшого костерка.

Мальчишка пожал плечами и сделал пригласительный жест рукой. Вместе с тем он протянул флягу, но мужчина, садясь напротив, вежливо отказался – у него были собственные запасы, и посягать на чужие он и не думал.

– Как зовут?

– Норт, – снимая сапоги и разминая ноги, отозвался путник.

Хозяин приюта стал внимательно следить за действиями мужчины.

– Забавно, – рассмеялся он, – что пришли вы с юга.

Гость оглянулся туда, откуда пришёл, и зябко при этом поёжился, будто бы вспомнил что-то неприятное.

– А тебя как? – устало зевая, поинтересовался Норт.

– Грегори.

Путник усмехнулся и покачал головой.

– Холодная сегодня ночка, а?