Текст книги "Город теней (СИ)"

Автор книги: Agamic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

В следующий момент мне сдавливает грудь невидимыми тисками. Я, как могу, пытаюсь не обращать внимания на эту боль, но теперь она становится невыносимой. Скручиваюсь на полу и ору, ору, не сдерживаясь. Меня разрывает изнутри, я умираю и совсем ничего не могу с этим сделать. Когда был маленьким, думал: почему, когда человек находится при смерти, он просто не может взять и встать? Собрать всю волю в кулак, перебороть усталость и боль и встать. Подняться с кровати и выйти на свет, а там и... там два шага, и свобода... Полная, абсолютная свобода. Нет границ... Нужно просто сосредоточиться и попытаться подняться. Не смогу встать - умру, умру точно! А я хочу жить! Пожалуйста... Киря продолжает смотреть на меня, Костя - бегать по коридору. Вся эта картинка смазывается. Смазываются руки - я смотрю на них и вижу свои пальцы: они вытягиваются, гнутся, а затем вновь распрямляются. Что происходит... Что такое со мной?.. Ведет из стороны в сторону, я качаюсь как маятник, тошнит, несмотря на то, что продолжаю лежать. Боже мой, мне же просто всё кажется? Всё это лишь страшная галлюцинация - безвыходная, не позволяющая сделать ни единого вздоха. Сейчас, сейчас... Пальцами по окну веду, но... Нет. Я не смогу встать, нет... *** - Мы не смотрели на балконе. Я заставляю себя улыбнуться Кириллу. Если бы он знал, как трудно мне это даётся. Последние мои слова Кирилл не слышит; как только он исчезает в коридоре, хватаю говорившего со мной охранника за ворот военной куртки и с силой вдалбливаю в камеру. - Ты никогда, сука, никогда мне ничего не докладывал. Обходил стороной - боялся меня. И сейчас боишься, я вижу и слышу, как трясутся твои колени, - стараюсь говорить тихо, но злость из меня выплёскивается. Я готов удавить его, потому что, кажется, вижу этого пидораса насквозь. - Константин Владимирович, что я сделал? - он испуганно смотрит на меня и на секунду встречается взглядом с другим охранником, что подтверждает мои догадки. - Вот и я хочу узнать: что ты сделал? Ты тут уже год, но подошел только сейчас. Прибежал, как шавка, подлизаться. Что ты сделал? - ору во всю глотку. - Что ты сделал с Артёмом?.. ========== 57. Ложь ========== - Я - сын друга вашего отца! - зачем-то выкрикивает этот ублюдок. - Я убил своего отца. - Но я не знал, что... Я не знал, что это Артём! Я вообще про Артёма ничего не знал, только понаслышке! И я верю ему. Верю этому чудовищу. Волочу его за шкирку, как будто я больше и мощнее раза в два. Аффект. Ничто не сдержит меня, никто не остановит, а полицейские, которые вот-вот будут здесь, подождут. - Сколько он мучился? - Недолго! Недолго, мне сказали! Он закинул его в камеру и сразу ушел. Артём умирал один - это злит еще больше. Охранник готов зареветь от страха, и правильно. Я собираюсь убить его так же, как он избавился от Тёмы. Тварь... Он не имел права! Тёмка - маленький, глупый, наивный и совершенно сдвинувшийся на происходящем - не должен был умереть. Не сейчас, не так! Заходим в помещение с располагающимися по периметру газовыми камерами, и мой взгляд сразу падает на одну из них. Я не хочу видеть этого, но вижу: маленькая ладонь, тонкие пальцы... - Его еще можно спасти! - кричу и подгоняю охранника к камере, а он, чуть обернувшись, смотрит на меня, как на сумасшедшего. - Открывай, сука! Быстрее! Он быстро перебирает ключи на связке и через пару секунд распахивает дверь камеры. Артём лежит на животе по левую сторону от двери, подогнув под живот одну руку. Лицо не выражает никаких эмоций, глаза чуть приоткрыты - как будто он, обидившись, прищурился. Вот-вот скажет что-нибудь смешное или попросит отстать от него. В голове всплывает воспоминание: я спрашиваю его имя, а он, боясь и трясясь, выкрикивает его. "... - Тёма!.." - Тёма... Тёмка, малыш... Опускаюсь рядом и глажу по плечу, пытаясь... разбудить, но тщетно. Он ещё теплый - пальцы теплые, живые, только глаза покрыла мутная пелена. Артём не похож на себя - что-то не то с чертами лица, не то с позой, в которой он застыл. - Артём! Выпрямляюсь, поднимаюсь с колен, а охранник, стоящий рядом, готов на них упасть. - Он мёртв, - говорю скорее сам себе, и то, что я не любил его, как, наверно, должен был, самое ужасное. Что я наделал, блядь... что же я наделал... - Простите меня, - шепчет охранник и, прижимаясь к стене, чуть сползает по ней. Колени гнутся от страха? Отлично. У меня тоже. От страха и внезапной поглощающей волны отчаяния. Держись, сука ты. Держись. Или прострели себе башку, избавь себя и людей от мучений. Что там говорила мама... Не укради... Не обмани? Не убей... - Дай сюда дубинку, - протягиваю руку, и охранник даёт мне свою дубинку. Он испуганно смотрит, не представляя, что я собрался делать, а потом пятится к другой стене... *** За несколько минут - пять или шесть, или меньше - я убиваю его. Забиваю до смерти. Дубинка почти сразу летит в сторону за ненадобностью, я использую руки. Собственные руки. Они и так в крови, еще немного не помешает. Когда появляется другой охранник и заглядывает в камеру, я сижу у стены рядом с телом Артёма. Охранник ошарашенно смотрит на картину случившегося, а потом, еле ворочая языком, говорит: - Они уже на въезде. Впустить? - Впусти, - говорю и поднимаюсь. Я не должен оставлять Артёма вот так, но... Заберу с собой его тело, чтобы похоронить - увидит Кирилл... Похоронить не успеем, меня схватят. А оставлю Артёма здесь - его найдут в любом случае, а там и матери сообщат. Она будет в курсе... Задержав взгляд на Тёме, выхожу из камеры и быстро покидаю блок смертников. Пересекаю блок с заключенными, и мне навстречу, в вестибюле, идёт Кирилл. Лицо обеспокоенное, а на моём, надеюсь, не всё написано. Кирилл проницательный, может разглядеть. Но, наверно, лучше мне самому сказать? Он должен знать о Тёминой смерти. Только вот потом неизвестно что будет: реакция Кирилла может быть любой. Никакое отсутствие чувств, любви или страсти к прошлому не исправит положения; и если мы останемся - здесь же и сдохнем. - Его нет на балконе, - говорит Кирилл и внимательно всматривается в моё лицо. В какой-то момент Кир замирает, почти не дышит и спрашивает. - Но ты ведь это и так знал, да? Ты знал, что его там нет. Ты... отправил меня в комнату, а сам... - Кирилл хватает меня за футболку у ворота, осторожно прижимает к стене и, сдерживая отчаянный стон, шепчет. - Скажи мне, Костя. Скажи, или я переверну здесь всё вверх дном. Я буду искать его до тех пор, пока не найду, и не потому, что меня - как ты сказал - взъебала совесть, а потому, что должен. Я не могу уехать с тобой. Я ни при каком раскладе не смогу поехать с тобой, Костя. - И что ты будешь делать? Я не пытаюсь убрать его руки - всё понимаю. Только, будь я проклят, ёбаный эгоист, не хочу отпускать его. Не хочу. Кирилл отходит к окну, вздыхает и опирается руками о подоконник. - Уеду куда-нибудь. Один. Или застрелюсь, как вариант, - он усмехается, и я понимаю, что убивать себя он не станет. Он просто не знает, что делать. Я должен сказать ему всё, мы должны забрать Артёма с собой. Увезти и похоронить где-нибудь. Я должен сделать хоть что-то нормальное для него. Порядочное, правильное - хотя бы раз. Через секунду на поле перед лагерем поднимается пыль. Густые волны пыли приближаются, мы с Кириллом следим за этим. Полицейских машин четыре штуки, самих сотрудников - на глаз - около пятнадцати; они суетятся и идут к зданию. Странно, что вертолет не прислали. Моя машина стоит у них перед носом, выезд заблокирован. Мне не выбраться отсюда. - Ну вот и всё. - Из-за отца? - Да. - Что будет? Посадят? Надолго? - Скорее всего. Убивать вряд ли станут: я теперь преступник номер один. - Есть вариант, - вдруг говорит Кирилл, поворачивает голову, и наши глаза встречаются на пару мгновений. - Твой балкон и моя машина. Ключи в моих штанах, а они - в спальне Марка. Он уточняет местонахождение ключей, как бы говоря, что выбираться из лагеря я буду один. Он останется здесь и до последнего будет искать Артёма. Нужно либо сказать Кириллу правду, либо молчать - и в том, и в другом варианте он останется здесь. Он никуда не пойдет, если только я не обману его. Нужно солгать, а дальше уже разберемся. Главное - чтобы Кирилл ушел со мной... Обоих здесь я оставить не смогу. Отхожу от окна и пишу Марку сообщение, чтобы он срочно позвонил мне. Звонок раздаётся через несколько секунд. - Марк? - делаю вид, что удивляюсь его звонку, и Марк сразу смекает, что что-то не так. Он понимает: мы просто изображаем разговор для создания определенного эффекта. И во время этого разговора Марк вкратце рассказывает, что на выезде из Барнаула, в сторону столицы, стоит патруль. На другом конце города - тоже. Но Марк местный, он знает какую-то дорогу и может показать нам. Слушаю поверхностно - информацию воспринимаю, но думаю о своём. Внутри меня зияет черная дыра, и я не знаю, чем заполнить её. Вот он - момент моего псевдопросветления, суперосознание своей жизни. - Хорошо, что Артём с тобой, - говорю достаточно громко, чтобы слышал Кирилл. Он резко оборачивается и подскакивает ко мне, готовый вырвать трубку телефона. - Бля-я... - отвечает Марк на том конце провода и, помолчав пару мгновений, зная, что Кирилл слушает его, говорит. - Итак, по дороге в горы есть ответвление - старая железная дорога, монорельсы. Половина пути - ухабы, половина - рельсы, но проехать, в принципе, реально, - раздаётся шипение в трубке и снова голос Марка. - Он говорит, что вы - два предателя, и шлёт вас на хуй... ========== 58. Надежда ========== Комментарий к 58. Надежда Бета, мне не выразить весь восторг, вот честно. Спасибо тебе за труд! ♡ Дорогие читатели, и вам - за терпение, внимание, эмоции - огромнейшее спасибо! ♡ Ааааа! Я прощаюсь с этими героями, как же жаль! :`( Больше трехсот страниц я была с этими ребятами, жила ими. Сейчас от сердца отрываю, но... уже пора. Да как же так? Просто послать и уехать? - Это что, всё? - задаю вопрос, а Костя, нахмурившись, кивает. - Он просто... бросил нас? Но ведь это... невозможно. Он не мог так сделать. Артём не мог... - Кирилл, - Костя показывает на окно. Оборачиваюсь и вижу, как полицейские крадутся к главному входу: один из них спускает курок и держит пистолет у виска, чтобы, прицелившись, выстрелить, сломить возможное сопротивление; другой машет рукой остальным, и к входу подбегает еще несколько полицейских. Серьезные лица, соответствующая форма, оружие. Они не видят нас за зеркальными окнами, но через несколько секунд возьмут Костю. Может, и меня заодно - как сообщника или того, кто просто стоит рядом с ним. Входная дверь скрипит, и расстояние между нами и представителями закона сокращается. Еще немного, и я потеряю всё. Тогда я точно потеряю всё. - Бежим! - говорю, и мы быстро пересекаем коридор. Быстро-быстро, к лестнице, на второй этаж и в спальню. Ключи в комнате Марка - забегаю за ними и сразу возвращаюсь. Костя уже ждёт у балкона: застегивает куртку, поправляет ворот. - Ключи, - хлопаю по карману. - Машина километрах в десяти. Костя кивает и открывает балконную дверь; вижу рюкзак у него за спиной. Я запираю спальню изнутри, иду к балкону и останавливаюсь у окна. Последний взгляд на эту спальню - комнату, в которой Тёмка проводил столько времени. Не понимаю: как он мог просто уехать? Так легко отказаться от меня, от Кости. Взгляд падает на кровать, на тёмкин мобильник, на котором светится пропущенный вызов. Хватаю его и кладу в карман - если получится, отдам при встрече. Получится же? - Быстрее, - Костя заглядывает в спальню и смотрит на меня настороженно. - Пошли... *** Через минуту мы бежим по лесу. Сейчас день; хоть в лесу прохладно, меня жарит изнутри. Мысль о том, что мы выбрались живыми, что Артём уехал из чертового лагеря, радует. Внутри неспокойно, но я списываю это на возможное преследование. Какой сегодня день! Лесной запах - уже в третий раз - бодрит, наполняет своей жизнью; кажется, почти ощущается то, насколько дальше всё будет тихо и гладко. Я хочу плыть по течению, не сворачивая никуда. Я хочу просто жить, помнить, любить. Да! Черт возьми, да! Я не хочу забывать! Буду помнить каждый момент и в будущем, возможно, расскажу кому-нибудь свою историю. Свою, тёмкину и костину, если они позволят. Или напишу про них книгу. Бля, да... Бегу и начинаю смеяться. Останавливаюсь, чтобы выровнять дыхание, но смех захлёстывает меня. Бог мой, кто бы знал, что во второй раз из лагеря я буду убегать с Бесом. - Что такое? - Костя тормозит рядом, проводит рукой по своему лбу и неуверенно улыбается. - Я убегаю из города Надежд, - говорю и выдыхаю. - С тобой. Нет, это же просто... - он улыбается, но улыбка его становится грустной. Ему жаль? Что ж, мне тоже. И жаль, и я счастлив. Всё вместе, пусть теперь будет так: смешение чувств и воспоминаний... *** - Нужно перезвонить Марку, - говорю, когда подходим к машине. - Зачем? - Хочу сказать Артёму, что он забыл свой телефон, - достаю из кармана мобильник, показываю Косте, а потом снова вижу пропущенный на нём. От тёминой матери. - Блядь! - Дай ключи, я поведу. Что там? - Мама Артёма звонила, - подхожу к Косте. - Дай номер Марка, мне надо поговорить с Тёмой. - Нет. Костя замолкает, а я смотрю на него. - Просто дай его номер. - Нет, я сказал. Не дам. - Не понял... Костя отводит глаза, смотрит на бушующий возле нас лес и вздыхает. Я уже знаю, что он хочет сказать мне - понимаю по этому взгляду, по тому, как Костя мертвой хваткой держит меня за запястье - чтобы я не ринулся обратно в лагерь. Тишина, повисшая между нами, - я люблю её, сделаю всё, лишь бы Костя продолжал молчать и не говорил мне, что... - Он остался в лагере, так? - спрашиваю, стараясь сохранять спокойствие, но сразу ору. - Мы просто бросили его непонятно где, блядь, так получается?! - Кирилл... - Иди ты на хуй! Иди ты! Ради своей жопы ты оставил его! А мне собирался сказать? - Собирался. Сейчас и собирался. - Только смысл? Артём остался там! А что, если с ним там сделают что-то? Его же обидеть - раз плюнуть! - Ему ничего не сделают, Кирилл, - тихо говорит он. - Уже ничего. Я думаю долго, но мысли всё никак не соберутся в кучу. Что значит "уже"? Это значит, что Тёма находится под надежной защитой кого-то? Или ему уже нельзя причинить боль, потому что он... - Ну ты и пиздабол! Трус несчастный! Я возвращаюсь за ним! - Никуда ты не пойдешь! - Заткнись! - кричу на него. - Лучше заткнись, даже не смей! Не говори, блядь, лучше не говори... - Один из охранников убил Артёма... в газовой камере. Я видел его труп, Кирилл, и соврал, зная, что иначе ты никуда не пойдешь! Он держит меня за плечи и, пока говорит, слегка потрясывает, как будто я умалишенный какой-то. - Что значит убил? - шепчу. Это просто злой розыгрыш. - В газовой камере? Артёма? Он убил Артёма? - Спокойно... - Я спокоен. Отворачиваюсь и смотрю на небольшую едва заметную тропу, по которой мы вышли из леса. Его убили из-за меня. Из-за того, что я позволил ему удрать, что позволил себе лишнего. Как я мог, да еще с Костей... Да ну, не-е-ет! Это ж шутка, да? Оборачиваюсь: Костя внимательно следит за мной. Сейчас он такой же хищник, каким был всегда. Он затаился и ждёт, когда я совершу задуманное. Бросаюсь в лес, Костя - за мной. Догоняет сразу, и я вбиваю ему в челюсть кулак. - Сука! Я убью тебя! Он не говорит ни слова, просто сцепляет мои руки и поднимает - ставит на ноги. А я машу руками, отгоняя мысли, дёргаюсь, как больной. Ни за что не поверю, пока сам не увижу! Артём жив, жив! - Пойдешь туда - тебя убьют, как Тёмку. Выебут, высушат и убьют, - говорит он и отпускает руки. - Ему ты уже ничем не поможешь. Ничем, Кирилл... *** Мы не говорим о случившемся: каждый погружен в свои мысли. Кирилл разбит и уничтожен, я - сломан и перекован чёрти как. Жизнь - это что вообще такое? Ах, ну да: я же сам говорил - безвыходных ситуаций не бывает. Но что, если это конец? Мы не найдем выход, потому что пришли к концу, к тому самому, когда не нужно больше думать и решать, нет смысла заморачиваться и жалеть о том, что сделано или не сделано. Мы не в тупике, но на выходе. Кирилл поворачивается ко мне, подтягивает к себе ноги, чем напоминает мне Артёма, и говорит: - Нужно заехать в алкогольный. Купим бухла и нажрёмся где-нибудь. Интонация ровная, даже умиротворенная, но я вижу по глазам - когда мельком смотрю на Кира - он умирает. Не от любви, не от вины, а от того чувства, что нельзя выразить словами. Нельзя, потому что это как ветер, как мерцающая пыль, - воздушно, неосязаемо. Это чувство... Оно потеряно для него. И для меня тоже. Что он сказал?.. - Алкогольный? Без проблем. Не делаю попытки выдавить из себя ободряющую улыбку. Не пытаюсь заговорить о прекрасном будущем, о мечтах, которые никогда не сбудутся. Во мне умирает циник, и всё бы хорошо, только как-то сложно, грустно, и где-то в душе всё сжимается, переворачивается с ног на голову. - Спасибо тебе, - вдруг говорит Кирилл, и я вдавливаю педаль тормоза. Машина замирает на обочине. На Кирилла смотреть боюсь, но сидеть спокойно не могу и поворачиваюсь. - Спасибо тебе, Костя, - повторяет он. Глаза его блестят, губы подрагивают в слабой улыбке. Искренней, печальной и совершенно невыносимой. - Спасибо...