Текст книги "Город теней (СИ)"

Автор книги: Agamic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

- Отпусти! Сволочь! – специально нарушаю установленные Костей правила. Просил без оскорблений? Ну так пожалуйста! – Ёбаный кретин! Пошел на хуй от меня! Сука! Скотина! Тварь! - Артём, - укоризненно. – Разве так можно? - Выбросись из окна, сволочь! - Ты повторяешься, - ироничная ухмылка, и через секунду упираюсь ногами в кресло. Костя, развернувшись, садится и тянет меня к себе. Блядь, я даже вырваться не могу! Прижимаюсь к его члену, руки – на Костиных плечах. – Давай, обними меня, - шепчет. – Сам обними, не вынуждай заставлять. - А ты меня промотивируй. Спокойствие наступило резко – меня словно холодной водой окатили. «Обними меня. Сам…». Интонация, с которой не поспоришь, и в то же время понимаю, что, выбери я метод принуждения, это будет… приятно. - Давай… Костя, - пальцами скольжу по широким плечам, спине, и прижимаюсь к груди. Что «давай»? Что ему сделать и для чего? - Значит, всё верно, - тихо отвечает он и, взяв меня за подбородок, слегка прикусывает кожу на шее. О чем он говорит, я понять не могу. Вообще мало понимаю его, даже меньше, чем когда был в лагере. Костя – как комок противоречий, и никогда мне не постигнуть мотивов его поступков. Его желания и мечты, если таковые имеются, для меня так же далеки. Ну, кроме одного. Кроме того, в чем, кажется, мы сейчас едины… - Хочешь меня? – в глаза смотрит. Чувствую, как его пальцы по спине моей движутся вниз, к ягодицам. – Скажи… - В следующей жизни, - ласкаю мочку уха, прикусываю её. Костя сразу стонет и, надавив на анус, входит в меня. Довольно легко, ведь я еще не успел просохнуть после ресторана. Боже… почему я такой осел? Позволяю обращаться с собой так сейчас? Утопаю в своих ощущениях, даже сам хочу, чтобы Костя поимел меня. Надо как-то задеть его, обидеть, попытаться еще раз! Почему до этого оскорбления ни к чему не привели? – Ты! Сволочь, скотина такая… Блядь, я просто смешон. - Да, да, да, Тём, - выдыхает. – Я сволочь. Скотина и тварь. И, позволь заметить, останусь им до конца своих дней. Он осторожно движет бедрами, плавно приподнимаясь в кресле и опускаясь обратно. Шею мне лижет, обхватывая крепко руками моё тело. Ловит каждый мой стон с восторгом, слегка улыбаясь при этом. Сам слегка ускоряю темп движений, но Костя резко тормозит меня: насадив на член, держит руками, не давая двигаться. - Тшш, - головой мотает и, прикрыв глаза, – медленнее, - говорит будто сам себе, но в следующий момент делает несколько быстрых движений и кончает в меня с громким стоном. Голову откидывает на спинку кресла и, восстанавливая сбившееся дыхание, притягивает меня к себе, держа рукой за затылок. Другой стягивает резинку и распускает мои волосы. – Ты красивый. - А ты повторяешься. Чувствую, как внутри поднимается ураган эмоций. Я готов всё сделать, лишь бы мы продолжили… - И еще неоднократно повторюсь, - шепчет в губы. – Давай еще. Языком по губам проводит, скользит им в рот, и меня разрывает от ощущений. Как будто сливаемся в одно целое, ласкаемся и лижемся, и мне настолько хорошо, что вот сейчас я действительно готов умереть. Костя поднимается, держа меня на руках, и, продолжая целовать, укладывает на диван. Да, тут удобнее. - Не хочу, чтобы ты молчал, - говорит, отстранившись. – Говори. Что угодно говори. Всегда. И сейчас тоже. Что? - Говори, как хочешь, где хочешь, как тебе нравится. Хочу слышать каждое твоё желание, каждую эмоцию… Пытаюсь понять, правильно ли я расслышал, как Костя, привстав, с силой шлепает меня по заднице. - Костя! Больно же! - А вот так? – упершись руками по разные стороны от моей головы, он начинает двигаться, пронзая своим членом. Медленно, выгибая спину, так что моё тело приятнейшей судорогой окутывает. – Так хорошо? Блин, да. Очень хорошо. Глаза зажмуриваю и киваю. - Тогда говори, Тём, – наклоняясь, целует шею. – И за пару дней мы наверстаем упущенное… ========== 29. Вести о матери ========== Мне было больно – безумно, бесконечно больно. И боль эта с каждым Костиным движением усиливалась. Пронзала моё тело, забирая остатки разума и даря всё новые и новые ощущения. Истошно выкрикивая его имя, на несколько секунд я замирал в его объятиях, а после вновь погружался в пучину восхитительных ощущений и чувств. Чувств, которые, казалось, проснулись во мне – тех чувств, которые я начал испытывать семь лет назад, но развить их в себе не успел. Да и Бес тогда не дал этой возможности. Будет ли она сейчас, нужно ли это ему и мне самому – с этими вопросами я забегал вперед. Костино настроение менялось так быстро, что я не успевал реагировать. Когда мы спускались в ресторан, что происходило крайне редко, он почти не смотрел на меня, лишь бросал короткие сверлящие взгляды. В такие моменты я отмалчивался и односложно отвечал на его вопросы. По возвращении в номер Костя становился другим человеком: внимательным... заботливым, а в постели – нежным. Каждый день, каждая ночь, нежные Костины руки и губы… Ощущение было такое, что, вернувшись в номер, закрыв за собой дверь и отгородившись от окружающего мира, Косте становилось легче. Легче быть со мной наедине. Возможно, ему было просто лень куда-то ходить, ведь для этого нужно было вылезать из постели и иногда даже принимать душ. Но спустя несколько дней, когда, проторчав в номере трое суток, мы спустились вниз, чтобы позавтракать, я понял: Костя боится моих отношений с окружающим миром. Если бы была такая возможность, он бы запер меня где-нибудь и вообще никуда не отпускал. Он бы посадил меня на цепь рядом с собой, пристегнул наручниками. А в тот момент, когда в дверях ресторана появился растрепанный и взмыленный Киря, Костя, сжав кулаки, посмотрел на меня как будто в последний раз - с надеждой и горечью, с верой в то, что я никуда не уйду. Он не сказал ни слова, не пытался встать из-за стола, чтобы, мало ли, схватить меня, когда я решу дать дёру. Он просто сидел и смотрел на меня, не отрываясь, а я радовался тому, что у нас в запасе было еще два дня. - Убрать его отсюда? – спросил Марк, появившись у стола. Я даже не успел заметить, откуда он взялся, ведь в ресторан обычно нас не сопровождал. – Сейчас покажу ему, где выход. - Костя, пожалуйста, дай мне хотя бы поговорить с ним, - сказал я. Разговора с Кирей у нас так и не состоялось. Сперва телефон мой был у Кости, а после я и сам не знал, как позвонить и сказать нужное «прости». – Это не… Это не займет много времени, поверь. Я только скажу ему, чтобы он не переживал, и вернусь в номер. Я молчал, не чувствуя необходимости говорить. Костя всё прекрасно понимал: и что я вернусь, и то, что я испытывал чувство вины. Темные глаза блеснули в искусственном свете, и через секунду я услышал Костин голос. Впервые за сегодня. - Оставь его, - сказал он и перевел взгляд на Марка, указав ему на стул рядом. – Садись, составишь мне компанию. Поднявшись из-за стола, я направился к выходу, и уже через минуту мы стояли с Кирей на улице. Небольшая аллея у отеля с фонтанчиком и лавочками, газонами и ветвистыми дубами. Киря опустился на траву и закурил, глядя прямо перед собой. Я опустился рядом и, прижавшись к толстому теплому стволу дерева, соображал, что же говорят люди в таких ситуациях. Конечно, я не единственный, у кого жизнь сложилась вот так, и всё же… - Это сложно, Кирь, - сказал я. Почти прошептал, но Киря услышал меня и, чуть развернув голову в мою сторону, усмехнулся. – Я знаю, кем ты меня считаешь… - А разве это не так? – насмешливые нотки в голосе заставили меня содрогнуться. – Но… ты такой, какой есть. И ты знаешь, что я думаю по этому поводу, - сказал он и только потом развернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. Киря был бледным, под глазами залегли темные круги, и мне в лицо ударил запах алкоголя. - И что ты думаешь по этому поводу? - Не тупи. Ты знаешь, как я отношусь к тебе. Мне просто интересно, что дальше будет? Сколько ты здесь будешь еще и что намереваешься делать потом? Он задавал вопросы, как следователь опрашивает подозреваемых – вот, что напоминала мне наша беседа. Прямо как в кино: я накосячил, а он пытается разобраться, что со всем этим делать. Сейчас мы были, как два совершенно чужих друг другу человека, и однако это не отменяло того, что я был привязан к Кириллу. Я был обязан ему – за помощь, за то, что он вытащил меня из борделя, за всё, что сделал для меня в городе Надежд. И до сих пор помнил то, как он изнасиловал меня, как изводил меня своей черствостью, выкупив на несколько дней. Что это за чувство такое, которое так просто сочетает в себе несочетаемое? - Ладно, - он поднялся и выкинул окурок в стоящую неподалеку урну. – Я пришел, чтобы сказать, что мама твоя звонила. Ей стало лучше. Попробуй включить совесть и вместе с ней телефон и позвони матери. - Что? Я даже на месте подскочил от этой новости и вместе с тем мгновенно почувствовал себя сволочью: пока я здесь развлекался, мама не могла до меня дозвониться. - Что слышал. Удачи. - Киря, подожди! Догнав Кирилла, схватил его за руку и развернул к себе. Улыбка на моем лице нарисовалась автоматически. Маме лучше! Осталось два дня, а потом я смогу навестить её! Поеду к ней, можно даже вместе с… - Что ты будешь делать? – спросил я, надеясь, что Киря смягчится. Как же достала эта напускная бесчувственность, которую он тут демонстрирует. – Я вернусь. Через два дня. Кирилл прищурился и сжал губы, раздумывая. - Я вернусь. Ты будешь ждать меня? А ведь это Бесу нужно сказать «спасибо». Бес сделал так, что она жива. Его деньги сделали это. Но за деньги я рассчитался, значит, можно сказать, что Бес тут совсем ни при чем. Товар и деньги, покупатель и продавец. Просто бизнес, никаких чувств. В конце концов, Костя мог хотя бы что-то сказать, как-то намекнуть на… На что тут намекать? Он просто делает то, что давно хотел. - Ты будешь ждать меня? – повторил я вопрос и, сложив руки на груди, задрал голову, глядя прямо на Кирю. - Я буду ждать, - ответил он, и лед тронулся. Легкая, едва заметная улыбка, из-за которой я готов броситься Кире на шею и расцеловать его. – Мы съездим к ней вместе. - Мы можем уехать туда насовсем. Вообще уехать из страны. И никогда не возвращаться... *** Оказавшись в номере, сразу включил телефон и позвонил маме. После нескольких минут разговора на душе стало легко. Теперь меня ничто и никто не сможет расстроить. Никогда. Ей лучше, моей единственной, родной, а это самое главное. Даже если земля перевернется, у меня будет мама… - Я рад, что ей лучше, - сказал Костя, заглядывая в спальню. Холодный взгляд растаял, и на лице появилась легкая улыбка, по которой можно было легко определить: он УЖЕ всё знал. Он знал, что ей лучше. - Ты звонил врачу? – я отложил телефон и поднялся с кровати. - Да, еще на прошлой неделе. - А мне почему не сказал? - Не стал отвлекать тебя, - ответил он и слегка повел бровью. Пошлый взгляд, огоньки в глазах. Черт, у него всё сводится к одному! - Ты только о сексе думаешь. - А ты разве о нем не думаешь? – спросил Костя и, пройдя к окну, принялся расстегивать пуговицы на рубашке. Одну за другой, медленно, никуда не торопясь. Стянув ее с себя, он взялся за брюки и через несколько секунд стоял полностью обнаженный. Повернувшись, он подошел ко мне и мягко улыбнулся. – Но ты не прав. Я думаю не только о сексе. Костя стащил резинку с моих волос и, чуть наклонившись, коснулся меня своими губами. Провел языком по моим губам, и я сразу подался вперед. Как наваждение – его поцелуи сводили меня с ума. Черт, да любое его движение, даже шлепок по заднице, и я начинал таять. От Костиных прикосновений я возбуждался моментально, даже когда не хотел, когда уставал. Он вынуждал меня хотеть его, он вынуждал меня действовать, идти у него на поводу. Да, как ни крути, Костя отличный манипулятор. Но если так подумать: всегда ли он пользовался этим навыком? Может, дело было во мне? В том, что я сам хотел и делал то, что хочу? Лаская губы, он гладил мою спину, цепляя пальцами тонкую ткань футболки и чуть приподнимая её. Спустившись руками к заднице, смял ягодицы. Его язык скользил у меня во рту, я едва успевал переводить дыхание от возбуждения. Как же легко это ему удается, блин… - Так, мне пора! – сказал он, отстранившись, и улыбнулся. Затем прошел к шкафу и вытащил из него новенький отглаженный костюмчик. – Я уезжаю. Буду завтра вечером, может, ночью. - Куда? Я даже сообразить не успел. Стоп… Стоп! Эй, эй, эй! Куда?! - Куда ты? – повторил я вопрос и, сев на кровать, закрыл щеки руками. Покраснел весь, возбудился… Куда он уходит? Нацепив галстук и стряхнув с себя невидимые пылинки, Костя осмотрел себя в зеркале и остался доволен результатом. Он был красив, даже слишком, и я невольно задумался: как я еще не надоел ему? Вокруг столько красивых парней, которые с удовольствием сделают для него всё, причем бесплатно. А я… - Я так давно не видел женщин, - вдруг сказал он. - И? - Хочу встретиться с одной из представительниц прекрасного пола. - Что? Наверно, я вылупился на него как идиот, потому что Костя иронично улыбнулся. - Тём,- он подошел и, протянув руку, поднял меня на ноги. – Я буду завтра. Если тебе что-то понадобится, то попроси Марка… А ведь он даже не спросил, о чем мы разговаривали с Кирей. - Может, тогда я могу идти? Всё равно ты приедешь в последний день… - Не в последний, а в предпоследний, - поправил он меня. – К тому же не думай, что я спущу тебе даже пять минут. - Если тебя не будет, я хочу уйти! – сказал я. Голос сам собой повысился до отметки «истеричный», и я понял, что злюсь. Сам на себя злюсь. Что делать дальше? Чего я хочу? Блядь, это невыносимо… - Ну и куда ты пойдешь? – усмехнулся он. – Завтра я приеду, а послезавтра… - Я вернусь к Кире… Специально сказал, надеясь на то, что Костя что-нибудь сделает: ударит меня или оттрахает так, что я потом сидеть не смогу. Главное, чтобы он никуда не уходил. - Я вернусь к Кириллу. И ведь правда вернусь. Я сам сказал это полчаса назад. Но эффекта, которого ожидал, я не добился. Всё получилось с точностью да наоборот: Костя даже бровью не повел. Развернувшись, подошел к зеркалу, еще раз оглядел себя и вышел из спальни, а затем и из номера. И сразу так холодно стало… ========== 30. Серые будни ========== Странно, но единственное, что разозлило меня за сегодняшний день – попытка Марка выставить меня из отеля. Странно, что Костя сжалился. Подобрел, что ли, сука, или, может, чувства к Тёмке так влияют положительно на его гадкую душонку? Но всё это херня, всё неважно. Главным было то, что я видел в глазах своего друга. Почему я говорю «друг»? Вариант один: в тот момент, когда я увидел его, суетливого, обеспокоенного, понял – это же тот самый Артём. Ну, тот самый, из третьего подъезда, мой друг. Мы с ним еще в детский сад вместе ходили, в школе учились, пока не оказались в лагере для педиков… Я задавал вопросы, наводящие и открытые, а Тёма отвечал на них, возможно, чувствуя себя, как на допросе. Но я не мог остановиться, сердце колотилось, язык ворочался сам по себе. Даже будучи пьяным, я имел совершенно трезвую голову и понимал, что хочу знать. Я слушал, слушал его, а потом, вспомнив причину, по которой явился сюда, поднялся с травы… *** Две недели хожу пешком: за руль садиться пьяным не рискую. Означает ли это, что в моей голове осталась хоть капля мозгов? До своего района добираюсь быстро, приветствую хмурым взглядом серые дома и бюджетный универмаг. У меня два дня, и за это время я должен постараться не сдохнуть хотя бы от голода. Дверь открываю, она скрипит, и через секунду оказываюсь в душном помещении магазина. Иду вдоль прилавков, холодильников, полок и понимаю: не хочу даже думать о том, что происходит. Может, поэтому мне так легко? Потому и скандалов Артёму я не устраиваю. А ведь мог бы, да. Мог бы сцену закатить, обвинить в предательстве, но смею ли? Холодильник открываю, достаю две пачки пельменей и замороженных овощей, затем иду в алкогольный отдел. С полки снимаю две бутылки водки, четыре банки пива и бутыль кваса. Какой я предусмотрительный: буду жрать, а потом похмеляться. Кассиры меня уже знают, я ведь каждый день захожу. Один из них улыбается приветливо и глаза опускает: мы трахались, кажется, пару дней назад. Пьяный секс без поцелуев - я не смогу забыть его, но я специально пошел на это. Дурак я, но, если так подумать: что может прекратить страдания? Другие страдания или их перебор. По собственной воле падаю в пропасть и надеюсь, что там, на дне, будет хотя бы не очень холодно. Ежусь, пока парень пробивает продукты, улыбаюсь ему, когда он говорит о том, что было бы неплохо повторить. - Давай, чё нет-то?! - отвечаю. – Скоро я уже не смогу, - хмыкаю, потому что ответ мой звучит двусмысленно и унизительно для меня самого. Артёмка же вернется, и я, как верная сука, стараясь забыть всё, буду трахать только его. – Да, приходи сегодня часам к девяти, не позднее. ***