Текст книги "Город теней (СИ)"

Автор книги: Agamic

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Бес не отвечает, лишь губы облизывает предвкушающе и разворачивает к кровати; толкает к ней, и через секунду я стою раком: голова и грудь - на кровати, а в зад упираются колени Беса. - Смазка в комнате, - говорит он зачем-то. Боится сделать мне больно? Зря. Я не боюсь боли. Я... Бля-ядь! - Что... Дурацкий вопрос остаётся внутри меня. Бес встаёт на колени, гладит меня по спине, по бокам, по ягодицам. Прикосновения пальцев нежные, ласкающие; ими он скользит по бедрам - снаружи и по внутренней стороне, заводит руки и дотрагивается до члена. Я возбужден, и он знает это, наслаждается моим желанием, водит по нему рукой и наклоняется, чтобы поцеловать спину. Его губы, такие мягкие, тёплые. Черт, ну почему так? Почему так не было раньше? Зачем нужно было доводить до такого? Опять же, если бы не так - не было бы никак... - Костя... - М? - слабый стон позади, и у шеи - он приподнимает меня, ухватившись за волосы - я чувствую его губы. Слегка прикусывает кожу, языком проводит, заставляя меня покрываться мурашками. Затылок, шея, спина - самые чувствительные места на моем теле, мои эрогенные зоны, которые Бес легко определил, уж не знаю, как. Где-то в голове, может, в душе, играет музыка - лёгкий звон деревянных бубенчиков, барабанная дробь - приятная, трансовая; под такую музыку совершают ритуалы индейцы, такая играет в поселениях древних племен, маленьких жилищах шаманов-отшельников. Музыка звучит и пропадает в тот момент, когда язык Кости проходится по моей ягодице. Он оставляет влажный след, после чего размазывает ладонью. Костя давит на спину рукой, и я ложусь. Расслабляюсь и не сразу понимаю, что он собрался делать... Следующие несколько минут - сладостное забвение, и я будто не я. Стону, выгибаюсь, вот-вот разлечусь на осколки, но это не стыдно. Нет такого чувства, как неудобно или неправильно - оно забыто, стёрто. Слизано костиным языком. Я весь горю, а по члену, по анусу и мошонке стекают костины слюни. Он лижет и лижет, загребая меня руками, сворачивая в клубок. Непередаваемо приятно, и особенный шок - как будто секс впервые - вызывает у меня его член. Он проникает легко, так глубоко, что на какую-то долю секунды у меня перехватывает дыхание... Я мог бы сравнить это с занятием любовью, но нет - Костя ебёт меня, только делает это нежно, аккуратно, не торопясь. Можно ли трахать нежно? У него это получается, очень даже... Костя не вынимает член, кончает в меня и почти сразу поднимается, поднимая и меня за собой, после чего сразу придавливает к кровати. Это хорошо - тяжесть его тела приятна, а еще от жёсткого, шершавого пола устали колени. - Какой ты долгий, - шепчет на ухо. - Это хорошшшо-о-о... Костя вновь начинает двигаться, член скользит как по маслу, и я опять захожусь хриплыми стонами. Только бы это не кончалось никогда. Я готов прыснуть со смеху и заплакать, как дебил, от счастья, когда Костя говорит: - Сейчас еще раз, а потом... еще... и еще... и снова... *** Затрахать до смерти человека вполне возможно. Глаза продираю, сразу чувствую, как трещит голова, а приподнявшись в кровати - голый, пропахший спермой, со слипшимися от нее волосами на лобке - понимаю, что ходить мне будет сложно. Дело даже не в заднице, а в мышцах. Не успеваю привести в порядок свой видок, понять и осознать, всё ли случившееся - правда, как в комнату заглядывает Марк. Он ехидно улыбается и говорит: - Одевайся, у меня тут для тебя партзадание. Он закрывает дверь, а я сижу, не в силах подняться. Произошедшее ночью - это было... Да что там, это было охуенно, я даже не смогу пожалеть об этом. Что касается поведения Кости, того, что я в некоторой степени влез ему в душу - пусть всё останется на своих местах. Имею ли я право что-то менять в ходе событий? Вряд ли. С этой мыслью внутри зарождается крайне неприятное ощущение: как будто что-то должно произойти. Словно я сделал что-то, что перевернет мир. А может, просто совесть проснулась. Выхожу в коридор помятый, сонный и с жутким перегаром. Волосы на голове сальные, я весь пахну Костей. Мне вообще кажется, что по моей морде всё сразу становится ясно. - М-да, - Марк иронично оглядывает меня. - Иди сюда. Подхожу к нему; стоим рядом со спальней, в которой находится Артём, и Марк спокойно, рассудительно вещает о том, что сейчас я должен поговорить с Тёмой. Он не даёт даже шанса отказаться: пинает дверь в спальню ногой, создавая шум, и вталкивает меня. - Я мог бы и сам! - огрызаюсь и чувствую себя при этом полным идиотом. Я же боюсь на самом деле. Боюсь Артёму в глаза посмотреть после всего, боюсь увидеть в нём себя. Но я смотрю. Поворачиваюсь к кровати лицом после того, как дверь захлопывается, и смотрю. Тёма, сев в кровати, ошарашенно оглядывает меня с ног до головы. А потом я вижу в его глазах слёзы. - Киря... Киря! Он вскакивает с кровати и голый бросается ко мне... ========== 51. Прощальный разговор откладывается ========== Что сказать ему? Привет, Артёмка, как дела? Глупость какая. - Привет, Тём, - говорю, чувствуя, как он жмётся ко мне. Несколько секунд прижимается, а затем, резко отпрянув, испуганно смотрит. - Если Костя увидит тебя, то... Он не заканчивает фразу, оглядывая меня с ног до головы еще раз; в следующий момент он хмурится - мыслительный процесс разгоняется, и Артём тяжело вздыхает. Единственное, что чувствую я в этот момент - запах тела Беса. Он везде, и в этой спальне тоже. Я, будто увязший в омуте приторного аромата парфюмерной воды и запаха пота, окунаюсь в огромный чан со смесью этих запахов. Я свой в этой горьковатой, сладостной пучине, и, по-моему, Артём это замечает. - Он знает? - Он сам настоял на нашем разговоре, - мой голос звучит тихо, и назло своей совести и внезапному унынию я слегка приподнимаю голову и смотрю на Тёму, чуть прикрыв глаза. - Бес... А Артём молчит, оценивая положение. Уверен, он думает не о том, по какой причине я здесь. Он пытается понять, где я был хотя бы час назад, или даже, что я делал ночью. Вопросов о том, почему я приехал или как я себя ощущаю, вновь оказавшись здесь, Артём не задаёт. Назвать Беса Костей язык не поворачивается, сразу кажется, что подозрения Артёма усилятся. Ведь они есть, эти подозрения? А, как я понял, он любит Костю. Любит ли? И что это знание вызывает во мне сейчас? Почему я сам, застыв в недоумении, в нелепой позе грешника - сложив перед собой руки и уткнувшись взглядом в тяжеленные ботинки, - не спрашиваю о том, как он был тут, без меня? - Бес сказал, что нам нужно поговорить... напоследок. - Напоследок? - Тёма хлопает ресницами, удивленно смотрит, и в этом взгляде я не вижу (или не хочу видеть?) искренности. Зачем я сказал "напоследок"? Выдал себя практически с потрохами, ведь фраза моя говорит о том, что я знаю о тёмином выборе. А откуда я могу знать? Варианта два: либо я подслушивал под дверью, либо мне сказал Костя. - Садись, - говорит он, показывая на диван. Как хозяин положения рулит происходящим, я в этой спальне совершенно лишний, несмотря на то, что хорошо маскируюсь в здешней атмосфере. Сажусь на диван, и меня накрывает волной негатива. Ёбаное похмелье. От былого ночного наваждения не осталось и следа; смотрю, как Тёма роется в шкафу в поисках вещей. - Расскажи мне, как ты тут оказался, - говорит он, натягивая какие-то брюки не по размеру; после садится напротив, в кресло, подгибает колени - устраивается так, чтобы я не мог дотронуться до него или схватить, например, быстро. - Я... поехал за тобой. Тёма приоткрывает рот от удивления, а я думаю: за ним ли я поехал? Блядь, почему, ну почему я так быстро отказываюсь от своих чувств? - Потом... меня увидел Бес и... сказал, что пора заканчивать с детским садом. Мы, вроде как, должны поговорить и решить всё раз и навсегда... Мои слова - пустая болтовня. Нам обоим этот разговор не нужен, но мы продолжаем: ведь нельзя так просто взять и... даже не попрощаться. Вроде. По мере продвижения к истине я ощущаю себя всё большим дураком. Тёма жмётся в кресле, в какой-то момент накрывает плечи пледом и умолкает. Делает вид, что внимательно слушает меня, но я же вижу: он в своих мыслях. Он вообще не здесь, как и я. Парим где-то в вышине своих фантазий, готовые разбиться о выстроенные нашими ошибками скалы. Нужно же просто сказать друг другу "Прощай" или "Прости", может... Как я легко отступаюсь, Боже... Всматриваюсь в Артёма, в его серые глаза, в тонкие красивые черты лица, в руки - пальчики, маленькие ногти. Артёмка такой маленький, нежный и, пусть слабый - пусть, но он не достоин того, чтобы я с ним так. Лучшее, что я могу сделать для него - не мельтешить перед глазами, а собраться и уехать, обняв на прощание. Оставить его со своим выбором, естественно, не углубляясь в подробности своего. - Артём, - поднимаюсь с дивана. Наш разговор закончен. Если он не может, это сделаю я. Поставлю жирную точку на всём, что связывало нас. - Я хочу сказать тебе, что уезжаю. Возвращаюсь... - Киря... - он закусывает губы, чтобы не зареветь, будто знает, что я сказать хочу. - Киря, я люблю его! И тебя люблю! Но что... - он подозрительно прищуривает глаза. - Почему ты хочешь уйти? Когда ты оказался здесь? Виделся с Бесом? Он говорит "Бес" - обозначает границу, которую я не имел права, но переступил. - Я же сказал: виделся. Хотел увезти тебя, но он сказал, что ты никуда не поедешь, потому что... - Я не поеду, Кирь, - резко отвечает Тёма. - И он не поедет. - При чем здесь он? - Не знаю. ТЫ мне скажи. Ясно: мысли завели Тёму в нужном направлении. Однако я не собираюсь устраивать сцен и цапаться, из-за Беса тем более. Думаю об этом, и меня накрывает второй волной совестливости, сожаления и страха: что будет дальше, если я вру сам себе? Я не ревную, но ревность Тёмы обижает меня. Меня задевает то, что, уехав, я оставлю их вдвоём. За это я почти ненавижу их, но ненависть моя останется при мне. Мои чувства останутся при мне; в этот момент самый оптимальный вариант: скрыть всё в себе и, попрощавшись, уехать, покинуть лагерь, а потом и страну. Сохранить в себе остатки гордости, не показав жалкой, мелочной натуры и не раскрыть предательства. Я же такой же, как Тёма, и это просто убивает. Но главное даже не это. Главное то, что чувства мои к Тёме - тёплые, поглощающие - покидают меня. Мои чувства сохнут и крошатся, и в следующую секунду я не чувствую ничего из того, что было. Нет страсти, желания заботиться и опекать Тёму, как раритетную хрустальную вазу. Есть только одно: желание свалить отсюда и не наделать еще больших дел. Решено: я уезжаю. - Хочу, чтобы у тебя всё было хорошо, Тём... - Замолчи! - вдруг кричит он и вскакивает с кресла. - Что ты сделал, скажи мне? Отвечай! - он сжимает кулаки и смотрит на меня, а по щекам его текут слёзы. - Ты... ты! Я люблю тебя, а ты... Теперь даже сказать по-нормальному "Прощай" не смогу тебе! Что теперь делать?! Как жить дальше?! - Артём! - хватаю за плечи и встряхиваю его. - Чего разорался? Истерика внезапная, я даже не могу понять, как реагировать на неё. - Ты меня не любишь больше! - ревет он и прижимается ко мне. - Не любишь больше меня! - Тём... - И он тоже не любит! - он поднимает на меня глаза. - Меня никто не любит, Кирь... Хочу спросить "а как же мама"? Его мама любит его! Но вовремя затыкаюсь, мои слова только всё усугубят. Лучше вообще молчать. Тёма обнимает за шею, стирая слёзы о футболку, пахнущую Костей, всхлипывает и вновь заходится плачем. Не разберу, из-за чего он - на фоне своих подозрений или из-за того, что я собираюсь уехать? Как успокоить его? Я должен это сделать, не бросать же его в таком состоянии. Только руку к волосам его подношу, провожу по ним пальцами, как Тёма со всей силы отталкивает меня и кричит: - Убирайся отсюда! Уходи! Разве прощаться нужно вот так? Нет прощального грустного взгляда, только ревность в душе спряталась и желание немедленно прекратить этот театр. - Артём... - Уходи! Иначе я передумаю и никуда тебя не отпущу! Вот оно - слова, которых я ждал. И что, стало ли мне легче? Стало ли приятнее от того, что чувства Тёмы касаются не только Беса? Нет, всё только хуже... - Уходи, Кирилл, - говорит он уже спокойнее, и на лице даже мелькает слабая улыбка - неестественная, какая-то... нездоровая. - Уезжай. Причем немедленно. *** Всё, о чем я могу думать сейчас: когда вернется Костя? Наброситься на него и показать, как сильно я соскучился. Втянуть в себя его запах и понять, что всё мне просто почудилось. Ох... Выдыхаю и сажусь на диван. Резинка брюк свободная, и чуть приподняв её, я могу видеть свой член. Каким был секс с Костей последний раз? Очень нежным, страстным, впрочем, как всегда. Улыбаюсь. Да ну, ерунда какая! Он не мог трахаться с Кирей. Почему я вообще подумал об этом? Вся одежда здесь, все работники в городе Надежд пахнут Им. На каждом здесь невидимое клеймо, лишь на мне отпечаток его ножа. Зря я так с Кирей. Не сдержался и поругался. Но ничего, ничего. Я всё исправлю. Просто поговорю с ним еще раз, но уже по-другому. Попытаюсь отговорить его от возвращения в город Теней, и, может, он послушается и останется здесь, с нами. - Всё хорошо? - в спальню заглядывает Марк. - Хочешь чего-нибудь? - спрашивает он, но смотрит как будто сквозь меня. Что, обвиняет? В любом случае я не должен перед ним отчитываться. - Спасибо, не надо, - он пришел лишь потому, что я с Костей, в противном случае даже не заглянул бы в комнату. - Кирилл уже уехал? Спрашиваю, а самого трясёт от злости и негодования. Да как он мог так со мной? Если решил, что Костя вдруг поменяется - станет мягче, добрее - ошибается! Костя столько лет думал обо мне, любил меня и теперь вряд ли изменит своё решение! Марк качает головой и почти закрывает дверь, но в последнюю секунду тормозит и вопросительно смотрит. - Запри его в камере. - Кого? - он искренне удивлен, не меньше моего. Но язык не мой - ворочается сам, руки движутся сами, и ноги. Поднимаюсь и быстрым шагом подхожу к двери. - Кирилла! В камеру его! Марк смотрит с жалостью и вряд ли меня послушает. - Запри, пожалуйста. Я хочу, чтобы он остался до приезда Кости в камере. Что я хочу доказать этим? Ну, вернется Костя, и дальше? - Зачем? - Марк вводит меня в тупик. Что ответить, если я сам не знаю? - Хочешь унизить его, посадив в клетку? - в голосе ирония и издевательство. Чем-то Марк с Костей похожи. Унизить... Унизить, показав, где его место - слишком жестко, но, наверно, я этого и хочу. - Да. Пожалуйста... - Хорошо, - он хмыкает, пожимает плечами и уходит. Хорошо? Вот так просто? Почему он согласился? Может, потому что я могу рассказать всё Косте. Да, наверно, поэтому. Успокоившись, иду в постель. Надеюсь, Костя вернется быстро. Как сказал Марк, он уехал попрощаться с отцом... ========== 52. Отец Беса ========== Я настолько погружен в странное, туманное состояние, что не замечаю, как въезжаю в город. Город Теней - город сломанных душ, разбитых сердец. Для меня этот город был местом ежегодных развлечений - местом неустанных утех и азартных игр. На экране огромной плазмы над светофором появляется морда ведущего местных новостей, внизу скользит бегущая строка, рассказывая о новых поступлениях в местные бордели. Ничего нового: всё тот же рынок со шлюхами, повышение цен на жопы и бензин и попытки построить здесь иную, отличную от других городов России, жизнь. Сейчас город Теней для меня лишь воспоминание об Артёме: о том, как он, приехав спасать мать, продавал себя, как продал себя и мне. И о Кирилле - как за неизгладимой печалью, несчастной любовью, которой он по чистой случайности заболел, скрывался сильный духом человек. Верит ли он в справедливость? Скорее да, чем нет, однако чувство это в нём не есть крайность. Оно, плотное, горячее, сидит внутри и подобно лёгким едва дрожит при воздействии на него сил извне... Заворачиваю к отелю, там, из подземной стоянки - второй выезд, и по дороге с односторонним движением, по тоннелю, я доберусь до дома отца. Стоит подумать о том, что я скажу ему. Что бы сказал другой, будь на моём месте, тот же Кир? Артём, вероятно, терпел бы унижения до последнего и даже не возразил бы на предложение поебаться, уже будучи взрослым. Скорее всего, у него сразу съехала бы крыша, еще в юности. А вообще, может, она съехала у меня? Почему в сложившейся ситуации я выставляю слабым именно Артёма, ссылаясь на изменения в его поведении? Я сам хотел его изменить: достаточно было просто представить себя, маленького, забитого, выдресированного мальчика, которого периодически наказывает отец. Ну, как наказывает... Фактически, я вижу перед собой Тёму. Ему шестнадцать, и он только попал в лагерь. Броская внешность, слабость - это привлекло меня, и своими действиями я пытался вылепить того, кого сделал мой отец - меня. "Пусть лучше я тебя сейчас трахну, и ты станешь сильнее, чем завтра тебя выебут в подъезде несколько гопников..." Пойди, отыщи здесь логику. Это было банальное желание трахнуть меня - как сына или как мелкого парня. Не больше. Просто секс и ничего, в принципе, личного. Просто следующие за сексом побои, избиение матери - "если ты сейчас же не заткнешься". Обычная среднестатистическая семья из трех человек...