Текст книги "Шеф с системой в новом мире (СИ)"

Автор книги: Afael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Я сидел на холодной, влажной земле за кухней, и мир вокруг меня перестал существовать. Грязь, удушающая вонь гниения, пронизывающий до костей холод – все это отошло на второй план, стало размытым фоном для титанической битвы, развернувшейся в моей голове.

Все мое внимание было приковано к двум вещам: куску заплесневелой корки в моей дрожащей руке и голубым строчкам текста, которые все еще висели, словно выжженные на сетчатке.

«При правильной термической обработке… токсины разрушаются… придает продукту острый, пикантный вкус».

Эта фраза одновременно и давала немыслимую надежду, и вызывала дикий, профессиональный скепсис.

Часть меня, та, что была голодным, доведенным до отчаяния мальчишкой Алексеем, хотела немедленно действовать. Она кричала: «Делай! Так мы не умрем от голода!».

Другая, гораздо более искушенная часть, та, что была шеф-поваром Алексом Волковым, прошедшим десятки курсов по пищевой безопасности, химии и микробиологии, буквально вопила в ужасе: «Что за дурь⁈ В таком ослабленном состоянии организм не выдержит яд, который остался в хлебе!».

Я прекрасно знал, что такое микотоксины, афлатоксины, охратоксины… я мог назвать с десяток этих невидимых убийц.

Это стабильные химические соединения, яд, который плесень выделяет в продукт, прорастая в него своими невидимыми нитями. Этот яд, в большинстве своем, плевать хотел на температуру. Его нельзя «сварить» или «зажарить». Он термостабилен. Поджарив этот хлеб до состояния угля, я убью саму плесень, но лишь сконцентрирую яд, который она успела выработать. Последствия употребления такого продукта – отказ печени и мучительная смерть. Это прописная истина, альфа и омега безопасности на любой кухне мира, откуда я пришел.

Так что же это? Изощренная галлюцинация? Жестокая шутка умирающего от голода сознания, которое решило подарить мне ложную надежду перед концом? Или… это была проверка? Проверка на доверие.

Могла ли Система знать о химии этого мира больше меня? Может этот мир подчиняется иным законам? Может дело не только в нагреве, а в чем-то еще? В самом Даре?

«…Активировать Дарование Кулинара?»

Дарование. Не «справочник», не «энциклопедия».

Дар.

Слово имело значение. Дар – это то, что тебе вручают. То, что выходит за рамки обыденного. Это единственное, за что я могу уцепиться.

В конце концов, у меня нет выбора. Умереть от голода сегодня ночью или рискнуть и возможно умереть от отравления через час, но при этом проверить единственное чудо, случившееся со мной в новой, кошмарной жизни.

Ответ очевиден. Зачем продлевать агонию, если можно уцепиться за шанс. Я ставлю все на это «Дарование». Моя прошлая жизнь и ее правила мертвы. Пора принять правила новой игры.

План оставался прежним: приготовить кусок хлеба по рецепту системы.

Двигаясь с предельной осторожностью, я прокрался к месту, где днем сидели стражники. Их жаровня, грубо сложенная из камней, давно остыла, но в глубине толстого слоя пепла могли остаться тлеющие угольки. Так и оказалось.

Покопавшись палочкой, я нашел несколько драгоценных, тускло-красных огоньков. Завернув их в большой капустный лист, чтобы не обжечься и не выдать себя светом, поспешил обратно.

В качестве растопки набрал сухой мох со стены и нащипал волокон со старого мешка, который Система определила как «отличный материал для растопки». Для импровизированного гриля нашел два камня размером с кулак и один плоский, чуть побольше. Он подойдет в качестве сковороды.

Весь процесс занял не больше десяти минут, но они показались мне вечностью. Каждый шорох заставлял сердце замирать.

Наконец, я снова сидел в своем укрытии за кухней. Передо мной на двух камнях поменьше лежал мой плоский «гриль», а под ним, укрытый от ветра, уже теплился маленький, робкий огонек, жадно пожирающий мешковину.

Пришло время для священнодействия или для самоубийства.

С замиранием сердца я положил заплесневелую корку на медленно нагревающийся камень и в тот самый момент, когда это сделал, полностью сосредоточившись на процессе, на своем отчаянном намерении превратить эту отравленную мерзость в еду, я почувствовал нечто странное.

Это было похоже на легкое, едва заметное головокружение и внезапную слабость. Словно из области солнечного сплетения, из самой глубины моего существа, по рукам к кончикам пальцев, которые касались камня, потекла тончайшая, почти неощутимая струйка тепла. Она не обжигала. Она была… живой. Я мог бы списать это на слабость от голода, на игру воображения, но ощущение было слишком реальным.

Тут же перед глазами вспыхнуло новое окно Системы, текст в котором оказался иным, чем в прошлый раз.

[Обнаружено намерение. Активация Дара. Фокусировка…]

[Навык [Создание Рецепта] разблокирован!]

[Условия выполнены: ингредиент + физический катализатор (нагрев) + фокусировка Дара.]

[Создан новый рецепт: [Тост «Отчаяние» (примитивный)]]

«Фокусировка Дара»? Это словосочетание заставило мое сердце пропустить удар и забиться чаще. Значит, я был прав. Дело не только в огне. Огонь лишь отправная точка этого рецепта.

Запах, поначалу отвратительный, землисто-кислый, начал стремительно меняться. Плесень на поверхности хлеба не просто обугливалась, она словно таяла, темнела, и я, затаив дыхание, наблюдал за этой невероятной трансформацией.

Та струйка тепла внутри меня, казалось, иссякла, оставив после себя лишь легкую, приятную пустоту. Я перевернул корку. Через пару минут все было готово. Тщательно потушил костер, разбросал камни, засыпал пепел землей, не оставив ни единого следа.

В руках у меня лежал горячий, почти черный с одной стороны кусок хлеба. Он пах сильно, остро, чем-то средним между хорошо прожаренным ржаным тостом и благородным сыром Рокфор. Мой внутренний скептик, шеф-повар Алекс, все еще вопил об опасности, но теперь его голос был слабее. У меня была надежда, что он ошибается.

Я закрыл глаза и откусил.

Хруст. Оглушительный на фоне ночной тишины.

Затем – вкус. Сначала знакомая, горьковатая, но приятная нота хорошо прожаренной ржаной корочки и сразу за ней – взрыв. Мощный, пикантный, чуть солоноватый вкус умами, который ударил по моим вкусовым рецепторам, измученным пресной баландой, как удар грома. Это было странно, ни на что не похоже, но это было не просто съедобно. Это было… вкусно.

Я съел все до последней крошки, не в силах остановиться. Когда проглотил последний кусок, снова ощутил то тепло, но на этот раз оно шло не изнутри наружу, а наоборот, мягкой, живительной волной наполняя мое измученное тело. Это было чувство насыщения, но усиленное в несколько раз, чистое, концентрированное. Словно в мои вены влили дозу энергии.

Появилось финальное, самое важное окно.

[Вы употребили [Тост «Отчаяние» (примитивный)].]

[Благодаря фокусировке Дара, микотоксины успешно денатурированы и преобразованы в питательные соединения.]

[Получен уникальный эффект: [Экстренное Топливо].]

[Описание эффекта: Ваше тело усвоит 150% от базовой калорийности продукта. Ваша Выносливость временно повышена на 1 единицу.]

[Длительность эффекта: 2 часа.]

[Вы создали свой первый рецепт! Получен бонус первооткрывателя: +10 ед. опыта.]

[Вы успешно применили блюдо [Тост «Отчаяние»] к себе. Получено 5 ед. опыта.]

«Благодаря фокусировке Дара…»

Я почти сразу почувствовал эффект. Волна теплой, живительной энергии прокатилась по измученному телу. Мучительные, острые спазмы в желудке прекратились, сменяясь чувством приятной сытости. Головокружение, которое преследовало меня с самого пробуждения, прошло. Туман в голове рассеялся. Мысли стали острыми и ясными. Я снова был человеком, а не агонизирующим, полубессознательным зверьком.

Голубой интерфейс мягко погас, оставляя меня одного в холодной тьме двора.

Теперь для меня все изменилось. Этот мир больше не был безнадежной тюрьмой, где меня ждала медленная смерть. Теперь это была… лаборатория. Склад, полный ингредиентов, а у меня в руках появился уникальный, непостижимый инструмент. Секрет, который мог дать мне не просто шанс выжить, а возможность выгрести из этого дна, а вот когда выгребу…

Я медленно поднялся на ноги. Боль в спине и мышцах никуда не делась, но теперь она была лишь фоновым шумом, а не центром моей вселенной. Затем мой взгляд обвел темные силуэты строений крепости, кухню Прохора, казармы, господские покои вдалеке.

Я усмехнулся в темноту – беззвучно, одними уголками губ. Первое блюдо в моем новом «меню для выживания» было готово и съедено. Осталось приготовить остальные.

Глава 5

Тепло, которое разлилось по моему телу, было не похоже ни на что, что я испытывал ранее. Это была не просто сытость, которая приходит после плотного ужина, а живительная энергия. Словно кто-то подключил меня к источнику питания, напрямую вливая силы в мое измученное тело.

Острые спазмы в желудке, которые терзали меня часами, утихли, сменившись чувством спокойного, умиротворенного тепла. Дрожь в конечностях, мой вечный спутник в этом слабом теле немного уменьшилась.

Самым главным было то, что произошло с моим разумом. Густой, вязкий туман, который мешал думать, концентрироваться, который превращал любую мысль в тяжелый труд, – рассеялся, словно его сдуло ветром. Мир обрел резкость. Детали, которые я раньше не замечал, стали отчетливыми: узор трещин на камне у моих ног, далекий крик ночной птицы, запах дыма, доносившийся с крепостных стен.

Я снова был собой. Немощным, худым, но собой – Алексом Волковым, человеком, чей мозг привык работать с предельной скоростью и эффективностью.

Я посмотрел на напоминалку от Системы. [Длительность эффекта: 2 часа]. Два часа. Сто двадцать минут. Это было не время для отдыха или саморефлексии, а бесценный ресурс, который нельзя потратить впустую. Мой разум, получивший долгожданное топливо, заработал на полную мощность.

Я не сдвинулся с места, продолжая сидеть в тени за кухней. Сейчас нужно не действовать, а планировать. Впервые за все время в этом аду у меня есть возможность не просто реагировать на угрозы, а выстроить стратегию выживания и, что важнее, восстановления. Мозг шеф-повара мгновенно начал составлять меню реабилитации для самого сложного пациента – для этого разрушенного тела.

«Цель первая: Белок. Мышцы атрофированы. Без строительного материала я так и останусь ходячим скелетом. Где его взять? Мясо из отбросов – слишком большой риск заражения, даже с моим Даром. Курятник? Кража кур или целых яиц – это верная смертная казнь. Но что, если они выбрасывают треснутые яйца? Это нужно проверить. Второй источник белка – насекомые. Отвратительно, но в моем положении брезгливость – непозволительная роскошь».

Похвалив себя за сообразительность, продолжил.

«Цель вторая: Медленные углеводы. Топливо для долгой работы. Энергия „Тоста Отчаяние“ экстренная и она быстро сгорит. Мне нужно что-то, что будет питать меня весь день. Корнеплоды, дикие злаки, если я смогу их найти. Нужно исследовать местность и поискать».

«Цель третья, самая важная: Витамины и минералы». – Это клей, который должен скрепить всю конструкцию. – «Без них белки и углеводы бесполезны. Цинга, куриная слепота, ломкость костей – я не хочу испытывать это на себе. Главный источник – съедобные растения, дикие травы, ягоды».

План готов. Простой и вполне выполнимый. Для его реализации мне нужна база. Место, где я мог бы не только готовить, но и хранить свои находки. Укрытие за кухней не подходило. Любой может наткнуться на мои припасы.

Используя драгоценные минуты действия эффекта, поднялся на ноги и начал методично обследовать самые укромные уголки крепостного двора. Старался двигаться быстро и бесшумно, насколько позволяло измученное тело.

Проверил заброшенный сарай, но он был слишком продуваемым и полным крыс.

Заглянул в пустые бочки у склада – слишком открыто. Наконец, у дальней крепостной стены, за большой, полуразвалившейся поленницей, я нашел то, что искал.

Небольшая, почти незаметная ниша в каменной кладке, прикрытая разросшимся кустом дикого плюща. Внутри было сухо и достаточно места, чтобы спрятать небольшой запас еды и мои импровизированные инструменты. Я перенес туда камни, которые использовал для гриля, и прикрыл вход несколькими поленьями. Моя первая операционная база, мой тайник, моя лаборатория была готова.

Далее решил начать с самого безопасного пункта своего плана – с витаминов. С ботаники выживания.

Я пошел не к кухне и не к мусорной яме, а к подножию крепостной стены, в ту часть двора, где редко ходили люди и где сорняки росли в полный рост. Шел медленно, внимательно глядя под ноги. Теперь это был не просто бурьян, а моя персональная грядка.

Я опустился на колени и прикоснулся к первому попавшемуся растению с широкими листьями. Сконцентрировался. [Анализ].

[Объект: Одуванчик лекарственный. Качество: Удовлетворительное. Свойства: Молодые листья съедобны, содержат витамины А и К. Корень можно использовать как заменитель кофе. Примечание: В больших количествах вызывает слабительный эффект.]

Неплохо. Но мне нужно что-то более концентрированное.

Я прикоснулся к другому растению, с мелкими желтыми цветочками.

[Объект: Лютик едкий. Качество: Ядовит. Предупреждение: Содержит протоанемонин. Вызывает сильные ожоги слизистой и кожи. Употребление в пищу смертельно опасно.]

Я отдернул руку, как от огня.

Череда неудач продолжалась. [Бесполезно], [Слаботоксично], [Содержит алкалоиды, вызывающие тошноту]. Я ползал на коленях в сырой, холодной траве у подножия крепостной стены, методично касаясь каждого незнакомого мне растения.

Мой разум был полностью поглощен этим процессом, превратившись в аналитический инструмент. Я уже начал составлять в голове карту бесполезных и ядовитых растений этого двора, когда мой слух уловил то, что заставило меня мгновенно замереть и вжаться в землю.

Это был не громкий крик, а тихий, но отчетливый хруст гравия под тяжелыми сапогами и низкий, ленивый говор. Патруль.

Сердце ухнуло куда-то в желудок, обдав меня ледяной волной страха. Я был на виду. Участок стены, который выбрал, был темным и считался укромным, но для дозора, идущего по верху стены, я буду как на ладони.

Я метнулся в ближайшую тень – к густому, колючему кусту дикой розы, который рос прямо у каменной кладки. Вжался в него, не обращая внимания на шипы, царапающие кожу сквозь тонкую рубаху и затаил дыхание, стараясь слиться с камнем и листвой.

Голоса стали ближе. Говорили двое.

– … опять всю ночь шататься, ноги до задницы сотрешь, – жаловался один, молодой и гнусавый. – А этот хмырь, Глеб, опять с меня три медяка стряс. Говорит, в кости ему проиграл. Да я с ним в жизни не садился!

– Меньше трепись, и уши держи открытыми, – ответил второй, голос которого был старше и глуше. – Управляющий сказал, после того как Морозовские на прошлой неделе у дальней заставы показались, дозоры усилить. Попадёшься ему – не три медяка, шкуру сдерут.

Они прошли прямо надо мной, по верху стены. Я видел их тени, пляшущие в неровном свете фонаря, который нес один из них. На мгновение они остановились. Я замер, превратившись в камень. Свет факела скользнул по стене, осветил верхушки кустов. Я был уверен, что они меня заметили и уже чувствовал тупую боль от удара древка копья, но старший стражник лишь сплюнул вниз и сказал:

– Пошли давай, игрун. До рассвета еще как до столицы раком.

Они двинулись дальше. Хруст их шагов и обрывки фраз становились все тише, пока окончательно не растворились в ночной тиши. Я выждал еще минуту, прислушиваясь к каждому шороху. Лишь убедившись, что они ушли, позволил себе выдохнуть. Руки слегка дрожали. Это было глупо и опасно, но отступать нельзя.

Я вылез из колючих зарослей, чувствуя, как по руке потекла тонкая струйка крови из свежей царапины, и снова опустился на колени.

Продолжил методично проверял каждое растение, создавая в голове каталог местной флоры.

И вот, под большим, раскидистым листом лопуха, я увидел невзрачное, стелющееся по земле растение с мелкими, мясистыми, сочными на вид листочками. Прикоснулся к одному из них. [Анализ].

[Объект: Портулак (дикий). Качество: Удовлетворительное.]

[Скрытые свойства: Содержит малые дозы Омега-3 жирных кислот, витамина C и альфа-токоферола (Витамин E). Примечание: Способствует эластичности сосудов, укреплению иммунитета и регенерации кожных покровов.]

Я чуть не рассмеялся вслух от радости. Это джекпот! Витамин С – прощай, цинга. Витамин Е – здравствуй, регенерация. А Омега-3… это пища для мозга, то, что мне нужно больше всего. Я аккуратно, стараясь не повредить корни, собрал весь кустик.

Вернувшись в свой тайник, не стал есть его просто так – я же повар. Рядом с поленницей нашлись несколько тонких перьев дикого лука. Ржавый обломок ножа послужил мне инструментом. Тщательно промыв листья портулака водой, которую заранее набрал в найденную у кухни треснутую кружку, мелко нарезал их, добавил рубленый лук и размял все вместе, чтобы они пустили сок.

[Создан новый рецепт: [Салат «Первая зелень» (простое)]]

[Эффекты при употреблении: [Укрепление иммунитета (очень слабый)], восполнение дефицита витамина C (малое).]

Я тут же съел этот салат. Вкус был простым, кислым, свежим, с легкой луковой остротой. После баланды и помоев он казался мне божественным нектаром. Я чувствовал, как мое тело с благодарностью принимает эту настоящую, живую пищу.

Это было не просто утоление голода. Я почти физически ощущал, как витамины впитываются в измученные ткани, как организм, словно засыхающее растение под первым дождем, жадно пьет эту скудную, но живительную влагу.

Эффект был несравним с мощным приливом сил от «Тоста „Отчаяние“». Воздействие более тонкое и легкое, но не менее нужное. Легкая, но уверенная поддержка изнутри.

В голове прояснилось, и на мгновение у меня возникла азартная мысль – не останавливаться. Прямо сейчас, пока во мне есть эта искорка жизни, рвануть дальше. Выполнить следующий пункт плана – белок. Добраться до курятника, найти выброшенные яйца, но я заставил себя остановиться.

Разум шеф-повара, привыкший к расчету и дисциплине, возобладал над азартом выжившего. «Шаг за шагом, Волков, – сказал я сам себе. – Без лишней суеты». Одна успешная вылазка не делает меня неуязвимым. Я все еще слаб, а эффект от салата скорее общеукрепляющий, а не энергетический. Рисковать всем ради еще одной сомнительной добычи этой же ночью будет глупо. Лучшая стратегия сейчас – это закрепить успех и не привлекать лишнего внимания.

Я тщательно убрал все следы своего пиршества, спрятал треснувшую кружку и ржавый обломок ножа в тайнике и, убедившись, что меня никто не видит, бесшумной тенью скользнул обратно к казарме.

Прокрасться внутрь незамеченным было не менее сложной задачей, чем выбраться. Скрипучая дверь, храп, который мог прерваться в любой момент, кто-то, ворочающийся во сне… Но я справился.

Когда снова лег на свои жесткие, колючие нары, мир ощущался уже совсем иначе. Да, здесь по-прежнему воняло потом и безысходностью. Да, солома по-прежнему впивалась в спину, но я заработал маленькую, но согревающую победу. Я засыпал не с сосущим чувством голодной пустоты, а с привкусом дикого лука на языке и с четким планом на завтра. Впервые за все время в этом аду заснул с надеждой.

Следующий день был таким же адом, как и предыдущий. Тот же рев Прохора, те же неподъемные ведра, тот же тупой нож и горы грязных овощей, но я уже воспринимал все это по-другому. Унижения и боль больше не были моей единственной реальностью. Они стали временным, досадным препятствием на пути к моей цели. Весь день, выполняя механическую работу, я мысленно прокручивал план предстоящей ночной вылазки, оценивал риски, выбирал лучший маршрут к курятнику.

Когда ночь снова опустилась на крепость, а казарма наполнилась храпом моих товарищей по несчастью, я был готов. Сегодня я был сильнее, чем вчера и шел за белком. За яйцами, которые должны стать следующим кирпичиком в фундаменте моего возрождения.

Я направился к хозяйственному двору, где, по моим наблюдениям, находился курятник. Воровать целые яйца или, не дай бог, кур, было чистым самоубийством – за такое здесь вешали без разговоров. Я не собирался этого делать, а надеялся на другое. На человеческую лень и страх и моя надежда оправдалась.

Рядом с курятником была небольшая ямка, куда, видимо, сбрасывали отходы. Там, среди перьев и помета, я увидел их. Три яйца. Все три с трещинами на скорлупе.

Я осторожно поднял их, ощущая их хрупкость. Моя первая мысль была такой же, как у любого человека из моего времени: «Какое расточительство!». И тут же следом вторая, более важная: «Почему? Почему не отдать их слугам? Нам, поварятам? Для нас это был бы пир!»

Я стоял в тени, перебирая в уме возможные причины. Ответ пришел сам собой.

Я просто представил себе Прохора. Представил, как одна из служанок подходит к нему и, кланяясь, просит отдать ей треснутые яйца для каши. Я почти услышал его брызжущий слюной рев: «Что⁈ Чтобы ты, падаль, нажралась тухлятины, а потом свалилась с кровавой дрисней⁈ А если ты после этого к господскому столу прикоснешься своими заразными руками? А если хворь по всей кухне пойдет? Чтобы я из-за трех паршивых яиц под кнут попал, а то и в колодки⁈ В яму все! И чтобы я не видел, как вы там копаетесь!».

Вот оно. Все дело было в страхе. В паническом, иррациональном страхе перед наказанием. Для Прохора и ему подобных риск отравить господина, даже теоретический, несоизмеримо выше ценности любой еды для челяди. Проще установить одно железное правило: «Все, что вызывает хоть тень сомнения – в отбросы». Это была не просто инструкция, это была их форма страховки жизни и здоровья. Жизни и здоровья господ, разумеется. На наши жизни им плевать, но они боялись нас как потенциальных переносчиков заразы.

В этом их страхе будет моя сила. Они выбрасывали то, в чем не были уверены, а я, с моим Даром, мог быть уверен на сто процентов.

Я сосредоточился на яйцах в руке, активируя [Анализ].

[Объект: Яйцо куриное (треснутое) – 3 шт.]

[Анализ образца № 1: Биологическое заражение (высокое). Проникновение Salmonella. Непригодно в пищу.]

[Анализ образца № 2: Биологическое заражение (низкое). Риск умеренный. Употребление возможно после длительной (не менее 15 минут) термической обработки при температуре 90°C.]

[Анализ образца № 3: Биологическое заражение отсутствует. Свежее. Микротрещина. Употребить в течение 2 часов.]

Два из трех были мои. Это джекпот. Белок! Драгоценный, чистый белок. Я аккуратно завернул их в подол своей рваной рубахи и уже собрался уходить.

В этот момент дверь ближайшей стражницкой казармы со скрипом отворилась.

Я замер, вжавшись в темную, холодную стену курятника. Мое сердце ухнуло куда-то в желудок. На крыльцо вышел стражник. Я узнал его широкую спину и заспанную, опухшую физиономию. Глеб. Тот самый, что частенько будил меня утром пинками.

Глеб не смотрел в мою сторону. Просто вышел подышать ночным воздухом, потянулся так, что хрустнули кости, и зевнул, а потом остановился, глядя на темный двор.

Он стоял прямо на моем пути отступления. Я был зажат в ловушке, в нескольких метрах от своего мучителя, с краденым в руках. Любой шорох, любой неосторожный вздох, и он повернет голову. Тогда мой путь к выживанию закончится, так и не начавшись.

Глава 6

Я замер, превратившись в часть тени от стены курятника. Каждый мускул в изможденном теле свело от напряжения. Дыхание застряло в горле. В подоле рубахи лежала моя драгоценная, хрупкая добыча – два съедобных яйца, залог будущего восстановления, а в нескольких метрах от меня, на ярко освещенном крыльце казармы, стоял Глеб. Мой мучитель и невольный тюремщик.

Он не смотрел в мою сторону. Его взгляд был устремлен на пустынный двор, подсвеченный луной. Глеб потянулся так, что хрустнули кости, шумно зевнул, а затем спустился с крыльца и встал, расставив ноги, прямо на тропинке. Эта зараза просто решила опорожнить свой мочевой пузырь, и журчание стало еще одним звуком в этой напряженной ситуации.

Разум, обостренный опасностью, работал как хронометр. Я анализировал все. Расстояние до него – не больше десяти шагов. Уровень шума – низкий, лишь ветер и далекий лай собаки. Освещение – предательски яркое пятно у крыльца и спасительная, густая тень там, где я стоял. Я был в безопасности, пока он не повернет голову. К сожалению, эта скотина перекрыла единственный безопасный путь отступления. Любая попытка обойти его по открытому пространству двора обречена на провал – он меня заметит.

Время тянулось, как густой сироп. Секунды превращались в минуты. Я чувствовал, как хрупкая скорлупа яиц давит мне на живот. Одно неловкое движение, и я не только разобью свой будущий ужин, но и выдам себя. Глеб закончил, встряхнулся и, затягивая тесемки на штанах, повернулся, чтобы идти обратно в казарму.

В тот самый миг, когда его широкая спина повернулась ко мне, я сорвался с места. Не бежал, а скользил, двигался так, как учили меня на многочасовых стажировках в Японии – бесшумно, экономя каждое движение. Пронесся мимо него, когда он делал первый шаг по скрипучим ступеням крыльца. Глеб не обернулся.

Я почувствовал укол адреналина, а затем – волну чистого, пьянящего облегчения, когда снова оказался в спасительной тени своей поленницы. Проскользнул в свой тайник и только там позволил себе выдохнуть. Руки дрожали, но не от страха, а от пережитого напряжения.

Я аккуратно вынул яйца и перевел, почувствовав себя настоящим триумфатором. У меня есть белок! Драгоценный, чистый, легкоусвояемый белок.

Приготовление кушанья стало священным ритуалом. Я не мог позволить себе роскошь омлета или глазуньи в ее классическом понимании, но у меня имелась смекалка и Дар.

Первое яйцо, то, что Система пометила как [Риск умеренный], требовало длительной термической обработки. Я еще днем стащил с кухни старую, треснувшую глиняную кружку. Она немного пропускала воду, но не критично.

Наполнив ее водой, аккуратно опустил туда яйцо и поставил на самый край своего импровизированного очага, на камень, который был не раскаленным, а лишь очень теплым. Вода не должна кипеть, нужно лишь поддерживать высокую температуру. Это будет примитивная версия техники су-вид.

Второе яйцо, помеченное как [Свежее], я решил приготовить иначе. Разогрел центр своего плоского камня сильнее. Нашел в своих скудных запасах крошечный кусочек свиного сала, который стащил из отходов пару дней назад, и смазал им горячую поверхность. Раздался тихий, аппетитный треск. Затем аккуратно, стараясь не повредить желток, разбил яйцо прямо на камень.

Ш-ш-ш-ш-ш.

Этот звук, звук сворачивающегося белка, был для меня слаще любой музыки. Белок на глазах становился матово-белым, а желток оставался ярким, жидким, как расплавленное солнце. Аромат жареного яйца, простой, честный, заполнил мой маленький тайник. Это был запах дома. Запах нормальной жизни.

Я съел его прямо с камня, помогая себе щепкой. Это было божественно. Вкус полный, насыщенный. Теплый, жидкий желток обволакивал язык, даря чистое, незамутненное гастрономическое счастье. Затем я достал из кружки сваренное вкрутую яйцо. Оно было не таким вкусным, но его плотный, упругий белок и рассыпчатый желток обещали долгое чувство сытости.

Когда последний кусок был съеден, передо мной вспыхнуло долгожданное уведомление.

[Создан новый рецепт: [Яичница на камне (примитивный)]]

[Эффекты при употреблении: [Ремонт Мышц (слабый)]. Скорость восстановления мышечных волокон увеличена на 5% на 12 часов. Восполнение дефицита белка (среднее).]

[Вы получили 15 ед. опыта!]

Я удовлетворенно кивнул. Это было именно то, что нужно. Не просто калории, а целенаправленный, долгосрочный эффект. Я запустил процесс восстановления.

Сидя в своем укрытии, в тепле от затухающих угольков, я впервые за все время почувствовал нечто похожее на безопасность. Мой план работал. Шаг за шагом я отвоевывал у этого мира право на жизнь. Витамины запущены в систему. Белок начал свою работу по ремонту мышц.

После эйфории от трапезы пришло трезвое осознание. Добыча яиц это чистая удача. Я не могу рисковать так каждую ночь. Мне нужен более стабильный и безопасный способ добычи источника белка.

Размышляя где бы его достать вспомнил свой план. Конкретно тот пункт, который мой разум до сих пор старательно игнорировал – насекомые. Мысль о том, чтобы съесть жука, вызывала у меня приступ тошноты, но голод и логика были сильнее. В моем положении брезгливость была непозволительной роскошью. Жуки – это чистый, доступный протеин, который просто ползает под ногами.

Следующей ночью моя экспедиция имела новую цель. Я шел не к «грядкам» с портулаком, а к трухлявым пням и валежнику. Переворачивал камни, разрывал пальцами влажную, пахнущую грибами древесину. Я использовал [Анализ] на всем, что двигалось.

[Объект: Муравей лесной. Свойства: Содержит муравьиную кислоту. Несъедобен.]

[Объект: Дождевой червь. Свойства: Белок (низкое содержание). Примечание: Употребление не рекомендуется из-за наличия паразитов.]

В поисках насекомых мне пришлось залезть даже в небольшой лесок внутри крепости. Здесь мне улыбнулась удача. На стволе старого дуба я нашел крупных, медлительных жуков с блестящими, переливающимися бронзой надкрыльями.

[Объект: Жук-бронзовка. Качество: Удовлетворительное. Свойства: Высокое содержание белка, хитин. Примечание: Рекомендуется термическая обработка для размягчения хитинового панциря.]

Преодолевая отвращение, заставил себя собрать несколько штук в импровизированный мешочек из большого листа лопуха.

В своем тайнике я не стал просто бросать их на камень. Даже такое блюдо требовало уважения. Я нанизал их на тонкую, очищенную от коры веточку, как миниатюрные шашлычки. Натер их найденным ранее диким чесноком, чтобы перебить возможный неприятный вкус, и начал медленно обжаривать над углями.

Хитиновые панцири вскоре начали потрескивать, издавая, на удивление, приятный аромат, который смешивался с острой ноткой дикого чеснока.

Вот, вроде бы, готово.

Я снял импровизированный шашлычок с огня. Блестящие, потемневшие жуки выглядели странно, чужеродно, но уже не так отвратительно. Это уже был не просто жук, а продукт, прошедший термическую обработку. Результат моего труда.

Я поднес палочку к носу, понюхал. Запах был на удивление хорош. Никакой неприятной сладости или жучиного запаха, только аромат жареного и чеснока. Собравшись с духом, закрыл глаза и откусил одного.

Сначала с опаской, потом с удивлением. Вкус оказался и вправду неплох, если не обращать внимание на хитин, который мелкими, жесткими частичками иногда цеплялся за язык. Хрустящий снаружи, с нежной, почти кремовой текстурой внутри, чем-то отдаленно напоминающей мягкий орех или авокадо. Я сделал себе мысленную пометку: в будущем хитин лучше перемалывать в муку или вываривать дольше, чтобы он стал мягче, но даже так, это было съедобно.