Текст книги "Чудовища (СИ)"

Автор книги: Ada King

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

4 – Вырожденцы (Михей)

Не все мы умрем, но все изменимся.

© Апостол Павел «Первое послание к Коринфянам»

Отворив скрипучую дверь, я вышел на свет Божий, а там: старые покосившиеся дома в снегу, деревья в снегу, земля в снегу, – все снегом замело и мороз пробирает. Я-то, хоть и весь покрытый шерстью, в тулупчик все равно укутался и шапку на уши натянул. И каково бесшерстным в такой мороз, даже представить боязно.

Я выставил два пустых деревянных ведра на улицу, вышел следом и осторожно затворил за собой несмазанную дверь. Ух, морозец-то нынче! И пар из ноздрей так и вырывается. Ну я ведра в руки и зашагал в сторону колодца, похрустывая снегом. Дорожку-то вроде недавно токмо расчищал, а оно же опять навалило, вон все валенки уже белые.

Раньше-то оно как было? Воду из реки носить приходилось, а теперь у нас и колодец есть – совсем разбогатели. Чай, скоро и лошадьми обзаведемся, у соседей уже вон какие ладные: шерсть до копыт, рога завитками, морды с пухлыми хоботками. Красавцы! И еще урожай в этом году богатый: фиолетовый картофель, веселящие ягоды, пупырчатые огурцы, а тыквы! Ух, какие тыквы уродились, каждая – с Любаву весом, не меньше. Мякоть изнутри выковырять, подсушить, и как бочонки применять можно. Мёд да веселящие напитки хранить.

Жалко токмо, свинка наша лохматая энтой осенью издохла, совсем уже состарилась. Она хоть и маленькая была, жене до колена еле дотягивала, но яйца откладывала добротно. А теперь свиных яиц и не отведать, да за грибами-подснежниками не сходить, их же токмо свинка унюхать может, сам-то под снегом как разберешь?

Разве что по Божьей милости удача подвернется, и случайно на грибы потрафишь. Токмо мне никогда так не везло, хоть и хожу я в лес часто, силки проверить да хрюческих тюк пострелять, коли Бог пошлет. По весне, как вылупятся поросята у соседей, надо будет себе одного взять, а то так ведь и духам леса нечего поднести. Они же, окромя свиных яиц, больше ничего и не любят. Особенно когда холодно. Зимой-то и им, небось, тяжело, не то что летом.

А вот сказывают, в те древние времена, когда еще ни меня, ни даже маменьки моей не было, Великая Зима была, а до того – Катастрофа. Каково-то оно до Катастрофы людям жилось, никто уже толком не помнит. Хотя сказывают разное. Батюшка-то наш глаголил, что в те древние времена люди во грехе закостенели, соблазнам всяким предавались, да возгордились и стали они башни до небес строить, дабы до Бога достать.

А что оно такое, башни энти, бес его ведает, я кого ни спрашивал, никто не знавал, а батюшку спросить так и постеснялся, не хотел его вдохновенную речь прерывать. В конце концов Никодим Ушастый поведал, что башня – то изба такая, фундаментом сама на земле, а крышей в небе. Тьфу, дурак, говорю, где ж энто видано, чтобы изба крышей в небе?

А он сказывает, когда-то еще и не такая черная магия землю населяла: железные птицы по небу летали, да повозки без лошадей ехали, одной только силой мысли управляемые. Токмо вот сказки все энто и глупости для детей. Мне же еще маменька наказывала: «Сумневайся во всем, сынок! Да в россказни людские с ходу не веруй!» А она-то у меня образованная была. Так что я всячески за здравомыслие да супротив суеверий и мракобесия, так Никодимушке и поведал. А он обиделся.

Но что с Ушастого взять? Он-то у нас необразованный, а я и читать, и писать умею. Да, меня маменька научила, царствие ей небесное. И храм каждое воскресенье посещаю, батюшка-то наш самый образованный в округе, интересно послушать. Вот недавно сказывал, как Бог на людей прогневался за грех изобретательства. За тот самый, который нарушение одиннадцатой заповеди. Энта зараза ведь еще со времен Перволюдей идет, когда Змий Лукавый их плодом познания соблазнил.

Сказано ведь, грешно человеку слишком много ведать да изобретательством заниматься. Из-за нарушения энтого закона Катастрофа и случилась, а после нее еще и Великая Зима, чтобы очистить землю от нечестивцев, всех энтих ученых-колдунов проклятых.

Тьма-тьмущая людей тогда погибло, а спаслись токмо самые благочестивые. Так вся черная магия была сметена силами добра с лица земли. С тех пор и завещано нам жить в мире и согласии с природой, а глупостями всякими нечестивыми навродя изобретательства не заниматься, ибо во многих премудростях многая гордыня.

Остановившись около колодца, я поставил ведра на снег и заглянул внутрь – как и думал, вода замерзла. Но то ничего, у нас для таких случаев давно уж гирька специальная длинной цепью к колодцу прикована. Ухватившись за край цепи, я потянул ее и вытащил из сугроба железный продолговатый цилиндр с набалдашниками с обеих сторон. Набалдашники-то ровненькие, словно и не выкованные, а силой неведомой из железа вырезанные.

Никодимушка-то наш Ушастый сказывал, сила человеческая не способна такое с металлом сотворить, то дело рук бесов. Тех самых, которые черной магией до Катастрофы занимались. Может, оно и так, да вот если и была в энтом старом куске железа какая злая силушка когда-то, то уж иссякла давно, ведь черная магия покинула наш мир. Так ему и поведал. А батюшка долго размышлял, вертел в руках сей кусок и не обнаружил в нем происков Змия Лукавого.

Подняв кусок железа, я с размаху бросил его об лёд и с первого раза проломил его вдребезги. После чего потянул за цепь и вытащил железо. Вот, теперь и воду набрать можно. Отцепив «злое железо», я прикрепил к цепи ведро и гирьку, после чего начал спускать все энто в колодец.

Агафья как-то сказывала, что если набрать воду в полночь полнолуния, произнести над ней колдовские слова да трижды ножом защитным знаком осенить, выпить и в лес пойти, то обязательно клад найдешь. Но токмо коли по дороге в лес ни слова не проронишь, даже кабы окликал кто. Вот токмо, когда известие сие до батюшки дошло, он больно Агафью ругал. А Лукий, муженек ее, потом еще и поколотил, чтобы неповадно было честной люд с пути истинного совращать.

Хотя Лукий часто ее колотил, особенно коли напитка из веселящих ягод отведал. Еще и поговаривал, что, если бабу не бить, у нее нутро гниет да кровоточит. У нас многие к нему прислушивались, а я вот не таков, я в Любаве своей души не чаю и не луплю ее без причины, ну, разве что за дело.

Где-то вдалеке заклекотал суслик. Я обернулся и, задрав голову, увидал в покрытой инеем кроне двух летучих сусликов – резвятся красавцы да крыльями хлопают. Мясо у них хоть и ядовитое, но Ушастый как-то сказывал, что, коли отварить его в десяти водах да обильно засолить, оно и ничего. И как-то раз даже так и сделал, а потом неделю ходил в красных пупырышках и опухший. Всем селом смеялися. Но энто еще ничаго. А вот когда Петька Стрелок суслятину в пяти водах отварил, а потом еще в колдовских травах пропарил, отведал немного и тут же откинулся – вот смеху-то было. Еле угомонилися, чтобы отпеть и похоронить по-божески. С тех пор так никто сусликов и не трогает, ибо от Лукавого.

Набрав два ведра воды, я зашагал обратно. А вот еще вспомнил, матушка когда-то сказывала, что до Катастрофы все люди были как чистокровные, а новые разнообразные лишь опосля появились, в напоминание о необходимости чтить заветы. Ведь древние оттого и возгордилось, что многими внешними совершенствами обладали. Да и нынче чистокровные не шибко-то благочестивы.

Кто их знает, до чего они там додумаются? Что, если опять башни строить начнут да с бесами якшаться? Сказано ведь, Лукавый некогда был наипрекраснейшим и наисовершеннейшим среди ангелов небесных. И к чему энто его привело? К низвержению в ад! Так и чистокровные до Катастрофы шли его путем и сейчас небось опять поддаются соблазну изобретательства.

Батюшка ведь как глаголил: чем больше изъянов тела – тем чище душа. Так-то оно так, но иногда страшновато бывает: у одного нос пятачком и уши размером с ладошку, как у Ушастого, у другого – хвост до земли, у Агафьи и вовсе бараний рог с одной стороны головы растет, а с другой – ухо как у козы. У Любавы-то моей ажно три пары грудей – повезло! Столько добра и все мое. А так она ничем от чистокровных не отличается, разве что по шесть пальцев на руках, но то ведь мелочи.

Наконец я добрался до избы и, поспешно зайдя внутрь, затворил за собою дверь. Оставив ведра в сенях, побежал к печке, руки греть. Брр, ну и холода. И как только древние Великую Зиму пережили? Глаголят, в те времена много новых разнообразных появилось, особенно с шерстью. А батюшка часто сказывал, что в Писании и пророчество об энтом есть: «Не все мы умрем, но все изменимся». А ведь истину чудотворец глаголил, видать, было ему откровение о Катастрофе. Ведь все случилось, как и предрекалось: люди изменились! Одни лишь чистокровные, какими были до Катастрофы, такими и остались. Нечестивцы.

5 – Обрести Силу (Ио)

Человек, который считает себя выше других, обладает ограниченной способностью сочувствовать.

© «Опасные личности» Джо Наварро

В клетку они меня посадили, понимаешь. Вот ведь двуногие твари, а еще считают себя венцом природы, ну-ну. Посмотрим еще, кто тут венец.

Сквозь прутья клетки я смотрел на просторную комнату, которая, насколько я знал из воспоминаний Алекса, служила им лабораторией, и чувствовал нестерпимый голод. Голод жег изнутри, бурлящей лавой испепелял внутренности, охватывал сознание и причинял практически невыносимую боль. А эти двуногие твари куда-то ушли и даже не додумались оставить мне хотя бы тарелку молока!

В конце концов я решился и вытянул глаза так, что они оказались на длинных стебельках. Еще мгновение, и стебельки пролезли между прутьев. Вытягивая тело, я стремился все дальше на свободу, и вот уже за пределами клетки оказалась бо́льшая часть моей массы. Кошачью шерсть я элиминировал и преобразовал ее кератин в прочную зеленоватую кожу. Во что бы такое метаморфировать на этот раз? Чтобы закосить под человека килограммчиков-то мне пока что не хватало.

Дурацкое тело котенка за полтора суток уже изрядно надоело, да и для поддержания тонуса надо бы менять облик. Чем чаще метаморф метаморфирует – тем он сильнее. Вот только занятие это дофига энергозатратное. Все время приходится что-то жрать, чтобы не уменьшиться до амебы, как это чуть не произошло со мной в гибернационной капсуле.

Хорошо еще, что я рискнул и регулярно метаморфировал, пока бороздил просторы космоса. А то так недолго и стабилизироваться в форме какого-нибудь двуногого пришельца. Стать одним из них… Фу! Вот это была бы мерзость. Люди, как и любые другие существа, неспособные к метаморфозам, – просто низшая форма жизни, пригодная разве что в пищу более совершенным видам.

Ох и натерпелся я, пока сидел в сломанной гибернационной капсуле. Уж думал, превращусь в амебу, а там и до полной дезинтеграции недолго. Ну, или стабилизируюсь в растение и всю оставшуюся жизнь буду тихонько фотосинтезировать. Все-таки дурацкая была идея, взрывать целый космолет. С другой стороны, я избавился от Креса – ненавистного убийцы моего родителя. Он получил по заслугам, этот выродок, так что, может, идея и не такая дурацкая, просто очень рискованная.

Зато как ловко я все провернул! Сожрал того пришельца по имени Алекс Титов, принял его форму и поставил «Новые Горизонты 42» на самоуничтожение. Благо все пароли я знал из сознаний предыдущих жертв. Помнится, так боялся, что не успею, но успел ведь! Добежал до гибернационной капсулы и катапультировался за несколько секунд до взрыва! Ха! Прощай, Крес! Приятной дезинтеграции!

Я-то знал, что раз уж сюда прибыл новый космолет, то рано или поздно гибернационную капсулу со мной выловят. А после того как сожрал Алекса, узнал еще и много всего об экипаже нового космолета. «Магеллан 345», так они его называют, в честь великого древнего мореплавателя.

Насколько знаю из воспоминаний Алекса, все началось с того, что от корабля колонистов «Новые Горизонты 42» подозрительно долго не поступало новостей: им сообщения шлют, а обратно ничего не приходит. Непорядок. В Содружестве Семи Планет засуетились, отправили разведывательный беспилотник, но как раз на подлете к Земле-12 связь с ним пропала, и со следующим тоже. Ну, они недоуменно почесали репы и стали собирать научно-исследовательскую экспедицию, да все маленько застопорилось на этапе финансирования, и проект растянулся на несколько лет. В конце концов все-таки собрали и отправили.

Научно-исследовательский космолет «Магеллан 345» с экипажем в составе одиннадцати человек: Карим Волков – капитан, в прошлом военный, участвовал в неудачной колонизационной экспедиции, в которой потерял жену и ребенка. Ненавидит роботов. Собственно, поэтому на корабле роботов и нет, что мне жутко понравилось. А то терпеть не могу этих ходячих железяк – шляются, из огнеметов стреляют, еще и фиг сожрешь, однажды чуть зубы не поломал. Мелочь, а неприятно. Одним словом, совершенно бесполезные создания.

Ну так вот, старшим пилотом там выступает Виктор Терешков, а младшим – белобрысый Евгений Комаров. Главный механик носит имя Глеб Шаталов и страдает лишним весом. Еще есть нелюдимый программист Макс Филипченко с синими волосами и татуировкой на лице. Из ученых: астробиолог Лариса Терешкова, которая жена старшего пилота, астроботаник Патрик Николов и генетик-инфекционист Анна Титова. Та самая, муженька которой я сожрал сразу после того, как тот высадился на космолете «Новые Горизонты 42».

Еще есть на борту «Магеллана» два весьма колоритных персонажа, оба не люди: иланин Зак Далмасский по профессии доктор, в прошлом инженер-механик, и Пако Ропетистле, или правильнее было бы сказать, Пако из Ропетистле, это ведь так у нгумба принято. Этих двоих, пожалуй, оставлю на десерт. К тому же опыт показывает, что по возможности начинать трапезу лучше с высшего руководства. Ну, или хотя бы с самых любопытных экземплярчиков, вот, например, с Анны, которая жена… теперь уже вдова Алекса.

Вот, кстати, про Алекса, он мне сразу понравился. Была в нем некая внутренняя сила, бесстрашие, что ли. Нонконформизм и способность не жаться к толпе даже в самые трудные минуты. Этим он мне нас напомнил, метаморфов то есть. Я же еще с тех времен, когда на своей планете был, привык, что людишки, все как один, за толпой волочатся. Люди – это ведь стадные животные, вот они под стадо и ложатся. Алекс не таков, и для меня это было полной неожиданностью. Ну вот, например, одно из его воспоминаний:

– Я не пью алкоголь, – сказал Алекс, еле успев накрыть свой стакан ладонью, когда его друг собирался плеснуть туда спиртное.

– Почему? – удивленно спросил его сослуживец Серега, так и замерев с открытой бутылкой.

Присутствующие за праздничным столом притихли, стали наблюдать.

– Просто не хочу.

– Что значит, не хочу? – поднял брови Серый. – Все пьют.

– Я не пью, – улыбнулся Алекс.

– Но почему? – не отставал тот. – Ты боишься, что опьянеешь и поглупеешь?

– Нет, просто не хочу.

– Считаешь нас недостаточно хорошей компанией для тебя?

– Нет, просто не хочу, – все так же спокойно улыбался Алекс.

– Но сейчас праздник, все пьют, ты не хочешь нас поддержать?

– Я вас поддерживаю, но не пью.

– Ты что, ненормальный какой-то? Почему ты не пьешь?

– Просто не хочу.

– Но почему? Должна же быть какая-то причина.

– Вот ты не ешь брокколи, я же не допрашиваю тебя почему. Я понимаю, что ты не любишь брокколи, и не заставляю тебя его есть. Почему ты не можешь понять, что я не люблю алкоголь?

– Ты боишься опьянеть и делать глупости? Есть негативный опыт?

– Нет, я никогда не напивался, мне просто не нравится алкоголь.

– Алекс, ты совершенно потерянный для общества человек, – заметил Серый, поудобнее усаживаясь на стуле. – Ты алкоголь не пьешь, табак не куришь, синтетическую дурь не употребляешь. Зачем ты вообще живешь? Какой смысл в такой жизни?

– Я живу так, как мне нравится.

– И все-таки я не понимаю, почему ты не можешь выпить и расслабиться с нами, как все нормальные люди.

– Возможно, потому что я могу расслабиться без алкоголя. А ты нет? Почему?

– Но это неправильно, Алекс. Посмотри на всех, все пьют, видишь? Ты что, считаешь себя лучше других?

– Ты еще спроси, уважаю ли я вас, – ухмыльнулся Алекс. – Как бы ты отнесся, если бы я заставлял тебя есть брокколи? И почему ты так настаиваешь, чтобы я пил алкоголь? Я вот, например, овсянку еще не люблю. Почему ты не настаиваешь, чтобы я ел овсянку, но тебя так сильно задевает то, что я не пью алкоголь? Ты чувствуешь себя неполноценным рядом с теми, кто ведет более чистую жизнь?

– Ты такой правильный, – презрительно заметил Серый.

– Да, я такой. И быть таким – мое право.

Удивительно. Нет, правда, я поражен. Для человека не так-то просто выйти из стада и следовать своим путем. Тем путем, который считаешь для себя наиболее подходящим, а не навязанным обществом. Они же целую поговорку придумали: «С волками жить – по-волчьи выть». То есть, если такой конформист попадет в группу, где принято оказывать орально-мануальные ласки всем желающим, то он и это будет делать, потому что надо же «по-волчьи выть»?

А еще вот забавный прикол у людишек есть, «ведро с раками» называется. Когда один рак пытается вылезти из ведра, другие тянут его назад, и он остается в ведре. Если бы не другие, он бы легко выбрался на свободу. Алекс никогда не позволял тянуть себя назад, у него хватало силы и смелости следовать своим путем, отличным от пути толпы. Он никогда не ложился под стадо и всегда был человеком твердых принципов. Признаться, я его даже маленько зауважал, когда понял это, хотя за мной раньше такого не водилось по отношению к людишкам.

Размышляя таким образом, я уже летел в гибернационной капсуле прочь от космолета «Новые Горизонты 42». Но не успел я поудобнее устроиться в капсуле, как вдруг оказалось, что гибернационный механизм сломан, мда… Хорошо еще, что кислород подавался исправно. Хотя, если преобразоваться в анаэробного сухопутного полипа, то он мне не очень-то и нужен. Однако все время в такой форме просидеть невозможно – еще чего доброго стабилизируюсь и доживу остаток жизни полипом. Брр…

Вытащив остатки себя из клетки, я собрался в комок с глазами на стебельках и метаморфировал в шестилапое существо с родной планеты. Люди их, кажись, хрюческими тюками называли. На ящерицу похожее, только пушистое и шесть лапок. Про ящериц я, кстати, из сознания Алекса узнал, впрочем, в сознаниях других людей тоже о них было. Но, с тех пор как других жрал, потерял изрядно много массы, соответственно, и подзабыл кое-что.

Преобразовавшись окончательно, я начал шустро перебирать лапками в сторону 3D-принтера. Чудесное изобретение! Пожалуй, это лучшее, что создали люди. Все-таки в них что-то есть, в людях. Не совсем бесполезные животные.

Подбежав к чудо-механизму, я опять вытянул глаза на стебельках так, чтобы хорошо разглядеть пульт управления. После чего преобразовал переднюю лапку в длинное щупальце и нажал несколько кнопок. 3D-принтер послушно загудел. Насколько я понял из меню, это не пищевое устройство, а скорее медицинское. Ну и ладно, мне же главное, чтобы органика, а какая – без разницы.

Вытянувшись передней частью тела вверх, я оказался на уровне стола. После чего уцепился за него передними лапками и подтянул наверх заднюю часть тела. Таким образом оказавшись на столе, я расположился поудобнее и метаморфировал в зубастого многолапца. Тоже существо с моей планеты: огромная пасть с зубами-иголками и шесть прочных щупалец. Очень удобное тело для быстрого поглощения питательных веществ.

Вскоре 3D-принтер догудел, и из его внутренностей на стол выехало красное человеческое сердце на подносе. Ну да, я поставил его на распечатку внутренних органов, там в меню больше ничего интересного не было. Сердце я поглотил сразу, краем глаза заметив, как подошла очередь на распечатку печени. Этот орган тоже ничего, жира много, витаминов… Вот только жрать тупую органику не то же самое, что поглощать целых зверюшек.

Впитывая живое существо, особенно разумное, обогащаешься духовно. Узнаешь все его воспоминания, навыки и убеждения. А это, признаться, намного интереснее, чем просто жрать какое-то мясо. Хотя после изнуряющего голода в гибернационной капсуле меня вполне устраивала и тупая биомасса.

Да уж, настрадался. Сколько я прожил на том дурацком космическом корабле? Где-то столетие, не меньше. И все это время приходилось жрать мерзкий салат латук и морковку из гидропоники. Жуть. Я же вернуться на родную планету не мог, потому что ни одной космошлюпки не осталось, к тому же двуногие там Катастрофу организовали. Твари. А еще называли ее Земля-12, типа в честь своей родины.

А тут еще и Крес под боком. Все время сиди на своей части космолета, бойся, что он просочится на твою половину. Да, он был сильнее меня. Он же старше и массы у него побольше. А также силы и сноровки. Он-то, небось, уже во многих обликах пожил, не то что я. Как такого одолеть? И все-таки я его одолел!

А ведь все благодаря разуму, полученному от людей, ну и чистому везению. Вначале ведь как было, жили мы себе на планете, где ни одного разумного существа, и помаленьку метаморфировали то в одно глупое животное, то в другое. Не то чтобы мы совсем неразумными были, но жизнь в телах животных накладывала свой отпечаток.

Несмотря на это, мы прекрасно помнили о Силе. О том, что обрести ее может только достойный. Только тот, кто сумеет сожрать столько живых существ и сменить столько обликов, что в конечном итоге познает Тайну Бытия и обретет Силу! Легенды гласят, что обретшие Силу становились Великими Бессмертными, и ни стабилизация в какой-либо форме, ни уменьшение массы из-за метаморфоз им больше не грозила.

Да, обретение Силы и соответственно Бессмертия – заветная мечта каждого метаморфа. Ради этого мы совершенствуем свой дух и тело, прилежно упражняемся в Искусстве Преобразования. И самое главное – поглощаем тела и души других живых существ, данные нам в пищу. Ведь для того и существуют неспособные к метаморфозам, чтобы более совершенная форма жизни продолжала совершенствоваться.

Так размышляя, я сидел на столе и, помогая себе щупальцами, поглощал очередной распечатанный внутренний орган. На этот раз это вроде была почка или, может, селезенка, я в анатомии не очень разбираюсь. Мы, метаморфы, интуитивные анатомы и физиологи. Поглотив представителя любого биологического вида, мы тут же узнаем его внутреннее строение, как на уровне органов, так и на клеточном и молекулярном уровнях. Так что легко можем принять облик любого из них, просто увидев, хотя так его воспоминания не узнать. А ведь это самое интересное.

Помнится, как сожрал своего первого человека, еще там, на моей планете, так сразу словно в уме просветлело. Такая ясность наступила, и мир тут же стал другим: у всех явлений свои названия, все словно по полочкам разложилось. Он, помнится, ученым был, зверюшек всяких исследовал, за этим занятием в лесу я его и поймал.

Хех, забавно получилось, я сразу столько всего про местную живность узнал, ну и про людишек, конечно, тоже. А слова все эти мудреные в уме так и завертелись. Большое синее над головой стало небом, мелочь под лапами – травой, те большие высокие – деревьями. А вон там белопятный олень пробежал. Мир разделился на отдельные объекты, и у каждого – свое название и место в общей иерархии. Любят же люди порядок.

Раньше ведь как было: есть я, а есть большой страшный мир, который делится на съедобное и не очень, опасное и приятное. Вот бегает что-то шустрое, с ветки на ветку прыгает, иногда крыльями машет, вкусное и безопасное. А как только я сожрал того астрозоолога, так сразу это мелкое шустрое стало четырёхлапой куропаткой – род четырёхлапых крыланов из подсемейства всеядных хохолковых.

Когда-то я и не задумывался, откуда мир взялся, а тут вдруг о Большом Взрыве узнал и об эволюционной биологии. Стал задумываться. Оказывается, на моей планете первые амфибии, выползшие из океана, были шестилапыми, а не четырехлапыми, как на родине того зоолога. А в остальном живность очень похожа на фауну Старой Земли – так они свою планету называют.

Мне раньше никогда бы в голову не взбрело думать о том, что там было миллионы лет назад, главное – жрачка есть, и хорошо. Чего еще надо? Страхов, правда, было дофига: ой, а что там за деревом? А там за кустиком? Запах подозрительный! Как бы не другой метаморф! Говорят, страх убивает разум, но, по-моему, в обратную сторону тоже работает: разум убивает страх. Так что и немудрено, почему разумные формы жизни жрать приятнее – от них ума-разума набираешься.

И помнится, он все пытался выяснить, почему разумная жизнь на Земле-12 так и не возникла. Может, она и возникла, да метаморфы всю сожрали. Разумные, они ведь вкуснее неразумных. От них питается не только тело, но и душа. Тогда, помнится, как только сожрал того зоолога, сразу принял его облик и направился в человеческий поселок, решил, теперь только людей жрать буду. Больно уж интересные создания.

Да, полюбил я людей. То был лучший период в моей жизни – почти каждый день узнаешь что-то новое. Поживи я так еще месяцок-другой, точно Тайну Бытия бы познал, а тогда и до Бессмертия недолго. Но где там люди заподозрили неладное, и что тут началось!

Помнится, животные себя так никогда не вели, разве что пугались, но не более. А эти целую войну затеяли: боевые роботы, огнеметы эти их дурацкие, проверки… Одним словом, забегали, как тараканы по горячей сковородке. А как они возмущались, что мы их жрем! Даже сигнал бедствия на свою планету послать хотели, но мы-то к тому времени уже все просчитали и много чего у них отжали, особенно космический корабль и спутники. Так эти идиоты чуть не погубили целую планету.

Они же нам еще благодарными должны быть за то, что мы увековечиваем их души в своих сознаниях. Глупые, неспособные к метаморфозам существа! Кто еще может оказать им такую честь? Ведь когда-нибудь кто-то из нас может достичь Бессмертия, тогда и все, кого сожрал Бессмертный, тоже станут чем-то таким вечным. Даже если это вечность насекомого, застывшего в янтаре, но всяко же лучше, чем просто разложиться на атомы. И почему они никак не хотят это понять?

Можно подумать, мы специально совершеннее их. Правда, надо признать, научился я у них многому, да. Но, как бы там ни было, они всего лишь неспособная к метаморфозам низшая форма жизни. Хотя попадаются интересные экземплярчики. Тот Алекс, например, был ничего. Или это мне так просто показалось после столетия на одной «траве» из гидропоники?

В любом случае он представляется мне любопытным. Это их отношение друг к другу весьма необычно. У нас все враждуют и держатся друг от друга подальше, а то мало ли что, кто знает, когда другому взбредет в голову тебя сожрать? Метаморф метаморфу – друг, товарищ и еда!

Разве что родитель с детенышем живет бок о бок некоторое время, пока малыш не подрастет. Но и тогда они чаще всего расстаются навсегда, а если когда-нибудь и встретятся опять – кто-то кого-то может и сожрать. Да, мы не очень-то чтим родственные связи, а дружеских или там любовных, как у людей, у нас и вовсе нет. Иногда, правда, можем объединяться перед лицом опасности, вот например, когда космолет людишек захватывали.

Так что для меня человеческие межличностные отношения – это весьма любопытный предмет изучения. Я ведь, можно сказать, тоже своего рода ученый. Только я изучаю мир, поглощая тела и души живых существ. А после поглощения Алекса я, кажется, получше понял людей. По крайней мере, теперь я знаю, что они очень ценят эти их отношения и других людей. Оригинально, забавно и интересно.

До людей я и представить не мог, что другое существо, пусть даже мне подобное, может представлять для меня какую-то ценность. По крайней мере, не в качестве еды. Да, в этом Алексе много всего необычного: забота о другом живом существе – это что? И зачем? Зачем ему заботиться о ком-то, кроме себя? А ведь, судя по его воспоминаниям, это делало его очень счастливым.

Как вообще можно делать что-то для других, даже в ущерб себе, и быть при этом счастливым? Просто уму непостижимо. Разве это не глупость? Они же разумные! Да уж, люди не перестают меня удивлять. Я должен изучить их получше. Для этого надо будет поглотить еще и Анну – самку Алекса. Для полноты картины, так сказать.