Текст книги "Чудовища (СИ)"
Автор книги: Ada King
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
30 – Здравствуйте, мы ваши боги (Анна)
Ну а как насчёт того, что человек, в отличие от животных, существо, испытывающее непреодолимую потребность в знаниях?
© «Пикник на обочине» Стругацкие
– Ты правда собираешься туда идти?! – хмурился Зак, после того как мы успешно приземлились на поверхности Земли-12.
– Карим сказал, раз уж мы высадились, нам нужны добровольцы для первого контакта, так почему бы и не я?
– Ты хоть понимаешь, насколько это может быть опасно? – не отставал Зак, пока я копошилась в шкафу.
Ну, конечно, понимаю, черт побери! Иначе стала бы я туда ломиться? Маловероятно, конечно, но все-таки есть шанс, что меня там убьют. Всяко лучше, чем ждать, когда тот дурацкий вирус наконец уже подействует и устроит мне внезапную смерть от инфаркта!
– Конечно, я осознаю все риски! – заметила я, натягивая на себя защитный костюм для выхода наружу. Это черное облачение с темно-серыми полосами вдоль конечностей еще называли скафандром облегченного типа, хотя оно больше походило на дурацкий, сильно облегающий комбинезон.
– Я пойду с тобой! – решился Зак, вытаскивая из шкафа еще один костюм-скафандр.
– А как же восстановление членов экипажа?
– Евгений уже оклемался, разберется. К тому же там еще Карим, Пако, Кирилл и медный робот, ну и еще Диодор.
Диодор, впрочем, тоже решил поехать с нами. Спустя несколько минут мы, приодетые в дурацкие облегающие комбинезоны, уже ехали на четырехколесном вездеходе без крыши. А Евгений осуществлял наблюдение с базы через один из местных микродронов.
– Ты хоть представляешь, что сказать аборигенам? – поинтересовался сидевший рядом со мной Зак.
– Нет, – честно призналась я, стараясь не наезжать на слишком большие сугробы. Мороз в это время года на данной планете был изрядный, снег покрывал равнину до самого горизонта, а над ним простиралось чистое синее небо. Хорошо хоть, система подогрева в скафандрах работала исправно, но головы-то оставались открытыми.
– Скажем им, что мы их боги? – нашелся Зак.
– Думаешь? – нахмурилась я.
– А почему бы и нет? Люди так и сделали, когда впервые вступили в контакт с иланами. Учитывая уровень научно-технического развития тех и других, так оно и было…
Зак без умолку тараторил, а Диодор сидел на заднем сиденье и все время угрюмо молчал. Похоже, ему не нравилось, что пришлось сменить привычное монашеское одеяние на дурацкий комбинезон с подогревом.
Наконец мы прибыли к деревне, огороженной деревянным частоколом. Город Солнца, кажется, так они ее называют. Я заглушила мотор и спрыгнула на снег. Если обернуться назад, то там за туманами можно было увидеть наш космолет.
Деревянные врата Города Солнца распахнулись, и навстречу нам вышла целая делегация во главе со жрецом в дурацкой позолоченной шапке и с крученым посохом в руке.
– Боги! Боги явились в наш грешный мир! – вопил он дурным голосом, воздевая руки к небу.
А когда подошел почти вплотную, я спросила:
– Твоя модель и год выпуска?
– Робот-компаньон СК-19 2231 года выпуска, имя: Валерий.
Шедшие за ним люди, не сговариваясь, все разом плюхнулись на колени и ударились лбами о заснеженную землю.
– Скажи им, пусть поднимутся, а то земля холодная, – кивнула я на толпу.
Все еще несколько растерянный «жрец» обернулся и крикнул своим, чтобы поднялись. Я продолжила:
– Что за цирк ты здесь устроил, робот Валера?
– Колонизация Земли-12 прошла успешно, но из-за местной чрезвычайно опасной формы жизни случилась глобальная катастрофа и колонисты были отброшены в темные века.
– Есть ли среди вас еще роботы?
– Нет, – мотнул головой Валерий. – Были двое, но несколько лет назад они вышли из строя, и я оставил их в гроте неподалеку…
– Ладно, – прервала его я. – Среди вас был тяжелораненый. Человек, похожий на неандертальца…
– Так это не человек! Вырожденец!
– Пусть его приведут.
Обернувшись, он быстро отдал приказ двум молодчикам в пластинчатой броне, и те резво побежали в сторону ворот. Толпа охотно расступалась.
– И как ты только мог нарушить первый закон роботехники?
– Я? Когда? – растерялся Валерий. – Да никогда!
– А как же сжигание людей заживо?!
– Говорю же! Вырожденцы не люди! Это потомки метаморфов, переживших ядерную зиму!
– Кто-нибудь видел, как они метаморфировали?
– Нет! Но мы не можем знать наверняка, потеряли ли они эту способность или утратили ее не полностью! – тараторил робот. – Или она у них видоизменилась. К тому же…
– Что?
– Скрещивания между людьми и измененными метаморфами могут привнести в человеческий генофонд нежелательную ДНК и видоизменить людей до неузнаваемости! Все, что я делал, – это только защищал людей!
– А разве повышенная радиация не должна была стереть всех метаморфов с лица Земли-12?
– Конечно, – кивнул робот, – на это мы и рассчитывали. Но немного просчитались. Метаморфы чрезвычайно чувствительны к радиации только во время метаморфоз – в период ускоренного деления клеток. Если же они не метаморфируют, то их устойчивость не ниже, чем устойчивость тех существ, облик которых они приняли!
– Как люди пережили ядерную зиму?
– В бункере! Силами роботов-строителей его быстро соорудили. Но спустя несколько лет случилось масштабное землетрясение, разрушившее почти всю инфраструктуру бункера.
– Людям пришлось покинуть его досрочно?
– Да, – кивнул Валера, – а спустя еще полгода вход в бункер оказался под завалами. К счастью, уровень радиации не представлял опасности для людей. Но из-за тяжелых условий жизни земляне были вынуждены заниматься исключительно выживанием, поэтому сохранение знаний оказалось под вопросом. Много техники вышло из строя по разным причинам, но в основном она не выдержала повышенной радиации на поверхности.
Наконец привели «шерстистого неандертальца», и я смогла лицезреть кровоподтеки на его лице, запекшуюся кровь на груди, а также почувствовать отвратительный запах пота и крови. Отодвинув в сторону его жесткую одежду, я увидела изношенные бинты с пятнами крови. Судя по всему, под ними скрывалось пулевое ранение. Похоже, пробито правое легкое, но кровотечение уже остановилось. Просто невероятно, и как только он в живых остался?
– Ему срочно нужна медицинская помощь, – заметила я и, обратившись к «неандертальцу», спросила: – Как тебя зовут?
– Михей.
– Пойдем с нами, Михей.
Зажимая носы, мы усадили его на заднее сиденье вездехода, робот Валерий устроился рядом, и я завела мотор.
Добрались мы до космолета еще быстрее, чем до их селения. Провели Михея до медотсека и положили на кушетку под роботом-хирургом. Медотсек наполнился смрадом, но мы стойко его сносили.
Михей заметно напрягся, увидев над собой железного спрута со множеством непонятных ему инструментов.
– Не бойся, – попросила я, – давай я сниму с тебя кофту.
– Это короткий кафтан, – поправил Михей, позволяя стянуть с себя окровавленную одежду. Теперь на нем остались одни штаны и валенки. Вся грудь и руки были покрыты черной шерстью.
Я нажала несколько кнопок на голографическом экране, и робот-хирург просканировал его грудную клетку. Вскоре я увидела изображение его костей и внутренних органов.
– Три ребра сломаны и пробито правое легкое, – заключила я и нажала еще несколько кнопок, отдавая роботу-хирургу распоряжение приступить к процессу исцеления.
Железные щупальца ловко засуетились над раной Михея: разрезали старые бинты, кололи местную анестезию, а также начали удалять шерсть вокруг раны и доставать куски пули. Или это называется дробью? Впрочем, неважно. Михей только молча наблюдал, выпучив глаза и затаив дыхание.
– Так, говоришь, ты защищал людей от потомков метаморфов? – обратилась я к Валерию.
– Да, – кивнул тот, снял с себя дурацкую позолоченную шапку и пригладил черные волосы.
– А та нелепая политеистическая религия? Это ты ее придумал? – И, не дожидаясь ответа, я добавила: – Зачем?
– Не так страшно отсутствие знания, как наличие заблуждений. Но если с заблуждениями человек еще как-то мирится, то отсутствие знаний он не способен выдерживать абсолютно. Ему обязательно надо все знать, ведь не знать страшно и опасно. Поэтому если он не знает ответов на какие-то вопросы, то обязательно их придумает. Заселит неведомые земли причудливыми чудовищами, небеса – богами, а в начало времен поместит процесс творения, настолько красочный, насколько ему позволит воображение. А воображение у людей дай Боже! Уж я-то знаю, пронаблюдал все эти процессы мифотворчества. И чего только не придумывали! Так почему бы не взять процесс создания легенд под контроль и не направить его в максимально полезное для человека русло?
Надо же, какой философ! Так и не скажешь, что робот-компаньон, ведь они в основном для секса и досуга разрабатывались. Наверняка его прошлая владелица какой-то философией и мифологией увлекалась. Я бы не удивилась, если славянским язычеством.
– Сжигать людей… пусть не людей, а похожих на них существ во славу богов – это, по-твоему, полезное русло?
– Видите ли, хорошо, когда есть развитая наука, тогда практически каждое явление можно изучить и понять более глубоко. А если этого нет, то что остается? Прибегать к жестокостям в целях выживания. Чем меньше развития науки, тем больше вынужденных жестокостей. Это у вас есть медицинские приборы, с помощью которых можно исследовать вырожденцев и узнать, насколько они опасны. Вы даже можете подредактировать их гены, так что от чистокровного человека и не отличишь. При таких возможностях любые идеи про чистоту расы и неприемлемость межрасовых браков становятся неактуальными, разве не так?
– Определенно, – согласилась я.
– Но когда вместо научного метода сплошное мракобесие, что остается, если не перестраховываться? Даже если при этом приходится прибегать к жестокостям, то что с того, если на кону выживание популяции?
– И все-таки я не вижу большой пользы во всех этих глупостях про Перуна, Даждьбога и прочих персонажей древнего народного творчества, – настаивала я.
– Неважно, какими персонажами человеческое воображение заселяет неведомые области, важно, способствует это развитию или нет. Ну вот, например, каждая религия содержит в себе учение о важности нравственности, разве не так? – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – А нравственность способствует выживанию!
– Несомненно. Но, возвращаясь к теме о сжигании вырожденок, если они такие опасные, то почему бы не убить их на месте? Вместо того чтобы тащить их через степь в свой город только для того, чтобы там сжечь? В том числе и на глазах у детей, между прочим!
– Людям нужны хоть какие-то развлечения, – вздохнул робот. – Ну чем им еще заняться без интернета и виртуальных игр? Да и зачем им вся эта воинская доблесть, если нельзя насиловать и грабить? Я, конечно, понимаю, что для цивилизованного человека это звучит мерзко, но взгляните, как живут эти люди! Их жизнь – сплошной беспросветный мрак, надо же им хоть как-то развлекаться.
– Ну ясно, знатные средневековые развлечения с насилованием и сжиганием баб, – скривилась я.
– Я прекрасно вас понимаю, – кивнул Валерий. – Можно подумать, мне это все сильно нравилось. Но что мне оставалось, если не утешать себя тем, что это все временно? Ведь прошло бы некоторое время, популяционная плотность увеличилась, ресурсы накопились, и это все неизбежно привело бы…
– К возникновению новых инфекционных заболеваний?
– В том числе, но и к развитию науки тоже! Главное, позаботиться, чтобы мифология не сильно этому мешала, а занималась своей прямой обязанностью: нравственным развитием людей. Тогда рано или поздно люди бы повторно изобрели кока-колу и мерседесы, а потом бы и в космос вышли…
– Кто знает, что бы это было за человечество? И как бы оно отнеслось к тому, что космос уже изрядно заселен другими представителями его же вида. А может, это был бы уже другой биологический вид?
– Если бы люди скрещивались с вырожденцами, то вполне возможно, – кивнул Валерий.
31 – Смерть и бессмертие (Ио)
То, что не убивает, делает нас более странными.
© Тревор Гудчайлд
Не знаю, сколько времени все это заняло, но одного за другим я восстановил всех, кого сожрал на борту «Магеллана 345». После Евгения, правда, пришлось прерваться на вынужденную посадку. Но потом из саркофага 3D-принтера вылез главный механик Глеб, за ним Виктор, Лариса и в самом конце Макс.
Последнее привело к некоторому конфузу, ведь у меня почти такая же внешность, как и у него, если не считать моей изрядной худощавости, да и его импланты тоже были у меня. Эти штуки они у меня, конечно, изъяли и переставили Максу. А когда спросили, как я умудрился их установить, если эта опция была заблокирована, я сказал, что воспользовался хакерскими талантами Макса, но не стал говорить про бэкдоры. И, насколько понимаю, Макс был мне изрядно благодарен за сохранение его тайны.
Хорошо, что все время мне приносили новые протеиновые коктейли, иначе я бы превратился в скелет окончательно. Все-таки метаморфировать отдельные органы или части тела – задача более сложная, чем метаморфировать полностью. Жаль только, что новые коктейли приносила не Анна, а это чудо со щупальцами по имени Пако.
Мне почему-то постоянно хотелось видеть Анну, странно, раньше со мной такого не было. Она еще и, как назло, куда-то запропастилась, а потом приволокла в медотсек дурно пахнущее волосатое чудовище и все время лопотала с незнакомым роботом из аборигенов. Оказывается у местных и свой робот был, обалдеть.
Я смотрел на все это и думал, что, наверное, никогда не смогу признаться ей, что сожрал Алекса. Соответственно, и не смогу его восстановить. После того как познал ее воспоминания, я знаю, какие сильные чувства она к нему испытывала. Что, если она меня возненавидит? Не факт, конечно, но все равно как-то не хотелось рисковать.
Возможно, из-за несбалансированного питания, в котором основу рациона составляли людишки, я слишком очеловечился, но мне правда жаль, что я причинил другим столько страданий. А ведь мог этого избежать. Что мне мешало поговорить тогда с Алексом? Объяснить ему все. И что? В конечном итоге люди бы закрыли меня в каком-нибудь исследовательском центре и проводили бы эксперименты.
А разве сейчас они поступят по-другому? Не знаю, но надеюсь, мне больше не придется никого жрать. По крайней мере, разумного. Маловероятно, конечно. Получается, меня в любом случае ждут весьма нерадужные перспективы. Разве что бежать с космолета? Прятаться в лесу, жрать местную неразумную биоту. Со временем отупею и опять буду как животное. А как быть с детенышем? Получится ли у меня сбежать вместе с ним?
Мне не хотелось покидать людей, но и оставаться я не мог. От всех этих размышлений разболелась голова, и я попытался отвлечься. Странно, конечно, когда у тебя болит голова, ведь я всегда хорошо контролировал свое тело, раньше боли не было, даже когда от меня отстрелили щупальце в лаборатории. Похоже, это все из-за голодания и разрядов тока.
– Это все, Макс последний, – сообщил я, снимая нейроэнцелограф.
– Как все? А Патрик? – тыкнул в меня дулом электромета Карим.
– Я разве не говорил? Я не трогал Патрика, его сожрал Крес! Тот, который выдает себя за офицера косморазведки Кирилла Леонова.
Крес заметно напрягся и переступил с ноги на ногу. Только Серафим стоял за ним все так же невозмутимо. Карим направил электромет на Креса и кивнул в сторону нейроэнцелографа, мол, давай. Крес, подняв руки, заволновался:
– Он лжет, чтобы отвести от себя подозрения на случай будущих убийств. Неужели вы правда поверили, что сможете приручить такого опасного хищника, как метаморф? Это же невозможно! Он просто втирается в доверие, а сам вынашивает свои коварные планы! Вы можете убить меня этим вашим электрометом, вы же знаете, у меня больное сердце, но вы не можете вытащить из меня то, чего во мне нет!
– Ничего подобного! – возразил я. – Он специально сделал свое сердце больным, чтобы не получить разряд током! Ведь как только это произойдет, всем сразу станет ясно, что он не тот, за кого себя выдает!
Тяжело вздохнув, Карим опустил электромет и сообщил:
– Хорошо, тогда, как только восстановленные члены экипажа освободят реабилитационный отсек, Кирилл отправится туда и будет продолжать свое трехдневное голодание под присмотром Серафима.
Надо же, Карим наконец запомнил имя медного робота!
– Три дня ему мало, – заметил я и тут же объяснил: – То, сколько метаморф может голодать, зависит от возраста и опытности. Одним словом, от его Силы. А Крес… В смысле, Кирилл – очень сильный метаморф.
Крес при этом еле заметно ухмыльнулся, явно польщенный моей оценкой. Карим хмурился, натужно соображая, спустя мгновение он поинтересовался:
– Какой же срок голодания будет достаточным для Кирилла?
– Минимум неделю, если через неделю он не начнет метаморфировать или уменьшаться в размерах – значит, он не метаморф. Но он метаморф!
– Откуда такая уверенность?
– А кто еще сожрал Патрика?! И как он так быстро понял, что я метаморф? Мы, метаморфы, чувствуем друг друга, особенно старшие – младших. Младшие же могут и не учуять старших, если те этого не захотят! Говорю вам! Вы имеете дело с намного более опасным хищником, чем я!
В конце концов Крес отправился в реабилитационный отсек, а Карим навел на меня дуло электромета, и я затараторил:
– Нет! Пожалуйста! Не надо! Только не электричество! Мне от него плохо! Я же только оклемался!
– Хорошо, – милостиво согласился Карим. – Тогда отправляйся к антиграву своим ходом, а я буду идти сзади и держать тебя на мушке. Даже не думай что-нибудь учудить.
– Не надо антиграв, пожалуйста. Не так уж приятно все время находиться в невесомости! Уж лучше закройте меня в чулане.
– У нас нет чулана.
– Тогда в том отсеке, где вы закрывали меня с Диодором!
– Там есть вентиляционный люк и ванная.
– Так можно же люк заварить, а ванную закрыть?! Я могу контролировать свою физиологию, мне не нужна уборная. К тому же теперь вы можете подключить видеонаблюдение.
– Почему бы и нет? – встрял Диодор. Очень непривычно было видеть его не в монашеском одеянии, а в дурацком облегающем костюме.
– Это может быть опасно, – заметил Карим.
– Конечно, – согласился Диодор. – Но мы можем проявить некоторое доверие к Ио и обеспечить ему максимально возможный комфорт. Особенно учитывая, что он восстановил всех, кого убил. Мы могли бы подружиться с ним, почему бы не дать ему шанс?
– Вы готовы взять на себя ответственность? – сузив карие глаза, поинтересовался Карим у Диодора.
Тот несколько секунд колебался, но все же ответил:
– Да.
– Отлично, – развел руками Карим, наконец дуло электромета не смотрело на меня. – Тогда отведем его туда, где ему комфортно. – Помедлив немного, капитан окинул Диодора насмешливым взглядом и все-таки не удержался: – Кстати, классный костюмчик.
Меня и правда отвели в тот отсек, и я с удовольствием уселся на кровать, подтянув к себе ноги. Жаль только, малыш Ао остался в антиграве. Но, по-моему, ему там даже нравилось. Надеюсь, его будут хорошо кормить. Мне же надо поразмыслить, а то в последнее время в уме какая-то неразбериха. Раньше я точно знал, что мне нужно бессмертие, а сейчас ничего не ясно.
Я только недавно понял, что все это время жутко боялся гибели, поэтому и стремился к бессмертию изо всех сил. Я узнал, что такое жизнь без страха смерти, только когда увидел воспоминания Анны. Жаль, правда, что после смерти Алекса ею владеет стремление к саморазрушению.
32 – По подозрению в диверсии (Анна)
Рано или поздно каждого ждут гвозди, которыми его распнут, и он будет висеть, а если ты попытаешься избежать этого, тебя забьют до смерти бичами, так что иди на крест с достоинством, старик.
© «Страсти по Лейбовицу» Уолтер Майкл Миллер
Пока Ио восстанавливал членов экипажа, я создавала исторический фильм о колонизации Земли-12. Он содержал в себе все основные события, включая прибытие, войну с метаморфами, строительство бункеров, взрывы и ядерную зиму. Робот Валера все время сидел рядом и помогал советами. Надо же сделать так, чтобы жителям «средневековья» было все понятно.
Ничего нет ценнее знания. Человеку можно дать сколько угодно ресурсов, но он не сможет ими распорядиться себе и другим во благо, если у него нет знания. Лучшее, что можно дать человеку, – это знание. А люди любят зрелища, значит, им можно дать знание в развлекательной форме, создав такое себе информативное зрелище. С чего лучше начать? Конечно, с истории. Процесс роста предполагает познание себя, а познание себя предполагает знание своего прошлого.
После того как фильм был готов, мы с Валерой сели на вездеход и выехали из космолета. Солнце уже окрасило закат в кровавые тона, когда мы подъезжали к деревянным вратам. Увидев нас с Валерой, местные тут же открыли ворота, и мы въехали в город.
Заглушив мотор у главной площади, я принялась устанавливать голографический проектор, а Валера позаботился о том, чтобы собралось как можно больше зрителей. Вскоре на огромном голографическом экране начал проигрываться фильм, и мы с Валерой направились обратно.
Вернувшись в теплый и уютным космолет мы: Зак, Пако, Валера и я, – собрались около экрана, на который проецировалось изображение с одного из микродронов, снимавших главную площадь Города Солнца. Толпа завороженно внимала происходящему в фильме, время от времени по ней прокатывался взволнованный гомон, иногда даже улюлюканье. Как хорошо, что голографический проектор не боится ни холода, ни влажности – можно просто оставить его там и прямо отсюда отправлять туда информативные зрелища.
Вскоре совсем стемнело, и на небе появились звезды, некоторые из присутствующих зажгли факелы и держали их над головами. Толпа все больше волновалась, а как только экран погас, один из местных жителей выскочил на стоявшую у стены повозку и закричал:
– Честной народ! Вы хорошо меня знаете, я Ждан Лисий Хвост!
Я приблизила микродрон, и теперь, несмотря на царивший мрак, можно было видеть, что этот низкорослый молодой человек обладает рыжими волосами и веснушчатым лицом.
– Теперь, когда нам открыли глаза, стало совершенно ясно: все это время нас обманывали жадные жрецы! – продолжал он под одобрительное улюлюканье толпы. – Все их россказни о богах не более, чем сказки для детей, чтобы выманивать у нас деньги! Религия есть опиум для народа! А все верующие – умалишенные безумцы!
– Ура! – закричала толпа, и сквозь ее визг можно было услышать: – Давайте сожжем храм! Это обитель мракобесия и невежества!
– О нет! – вздохнули мы хором, дружно хлопнули себя по лбу и так и застыли. Зачем же разрушать исторические памятники? Это же культурное наследие! Какой смысл рушить прошлое? На худой конец храм ведь можно переоборудовать, например, в больницу или школу…
Разгоряченная толпа с факелами двинулась к храму всех богов, стоявшему тут же у главной площади. Самое высокое здание в городе было, так же как и остальные дома, сооружено из срубов, но украшено намного бо́льшим количеством орнаментов.
Величественный храм быстро загорелся. Пылая, старые бревна громко трещали, языки пламени лизали вырезанные на дереве замысловатые узоры, а из высоких дверей выбегали испуганные жрецы. Тут же, получая от толпы добротные оплеухи, они тщетно пытались сбежать и скрыться.
– Варвары, – заключил Пако.
– Да ладно храм! Главное, чтобы огонь не перекинулся на жилые дома, – заметил Валерий. – Иначе весь город сгорит.
Мы напряженно всматривались в экран, гадая, сгорит ли весь город или только храм? Когда в комнату вбежал Виктор и сообщил, что Карим хочет меня видеть, я сказала что-то вроде:
– Хорошо, чуть позже приду, – и продолжила всматриваться в пламя, достигавшее уже почти до верхушки храма.
На что Виктор громче ответил:
– Немедленно!
Удивившись такой срочности, я пошла за Виктором. И он почему-то привел меня в складской отсек. Сложив руки на груди, Карим стоял у стены в компании главного механика Глеба.
– Ах, Анна? – тон Карима мне не понравился. – Ну и как оно?
– Не поняла.
– Мы, признаться, тоже не все понимаем, – все таким же язвительным тоном заметил Карим. – Но кое-что уже прояснилось. Например, то, что система гравитации и система защиты от астероидов не сломались, а были выведены из строя намеренно!
– Но кто мог это сделать? – удивилась я.
– Кто-то, кому очень хотелось высадиться на Земле-12! И что-то я не припомню никого такого, кроме тебя! Главный вопрос: зачем?
– Что?! Карим, ты, должно быть, шутишь!
– Но мало того! Я просмотрел логи медицинского оборудования. Кто-то, пользуясь моим разрешением на распечатку инфекционных агентов, создал и дважды распечатал смертельно опасный вирус!
– О Господи!
– И опять вопрос: зачем?!
– Карим, я понимаю…
– Почему всюду, где ты появляешься, происходят какие-то разрушения? Аборигены спокойно себе жили много лет, пока ты не показала им фильм, после которого они устроили пожар!
– Карим, ну хватит! Это уже слишком!
– Задержать опасную диверсантку! – рявкнул он. С лиц Глеба и Виктора исчезла уверенность, сменившись замешательством.
Тем не менее вскоре меня приковали к стене. Именно так, приковали к стене. Руки врозь, в наручниках, и к стене. Так я и стояла. У стенки:
– Карим, это безумие!! Это нарушение прав человека! Немедленно освободи меня!
– Капитан является представителем высшей власти и олицетворением закона на своем корабле, – заметил он. – И пока я здесь, я сам решаю, что мне делать! Подключите к ней пыточное устройство!
– Что?! – ахнула я. – Откуда у тебя устройство для пыток?
– Распечатал на 3D-принтере! Специально для тебя! – сообщил Карим и тут же добавил: – Не волнуйся, мы же цивилизованные люди, у нас все гуманно: травматизация тела и унижение личности исключены. Но ты все равно расскажешь правду!
В складской отсек вбежал Евгений и с порога крикнул:
– Макс исчез!
– Как исчез?! – раздраженно рявкнул Карим.
– Его нигде нет! Он не в сети, и мы нашли его импланты в каплях крови!
– Черт! – выругался Карим, выхватил электромет и выбежал из складского отсека.
Остальные, постояв несколько секунд в недоумении, переглянулись и последовали за ним.
– Эй! А я? – крикнула им вслед я, но без особой надежды.
Ну вот, хотелось как лучше, а получилось как всегда. Диодор как-то сказал, что эта фраза лучше всего передает суть закона кармы. И с аборигенами нехорошо получилось. А ведь, казалось бы, что такого сложного в том, чтобы быть богом? Всего-то и надо дать людям знание.
