Текст книги "Ромашка-3"
Автор книги: А Зю
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Не поняла.
– М-м-м… Хотел сказать, что…
Что? Тянусь убрать упавшие волосы за ухо. Сашок ехидно добавляет:
– Тебя данное объявление не касается.
– Почему?
– Градова велела тебе ее дождаться.
– Зачем? И что теперь, не купаться?
– Ничего не могу сказать. Старший приказал.
– Какая же ты сволочь!
Он снова смотрит на меня, а потом лыбится:
– И это только вершина айсберга, Мария Павловна.
Наконец он уходит, крикнув у выхода:
– Пиши заявление!
Молча вешаю сумку на плечо и отправляюсь в номер зализывать раны.
***
Интересно, что Марине от меня нужно? Что-то по работе? Залезаю с ноутбуком на кровать и, усевшись по-турецки, пялюсь в экран, просматривая рабочие заметки последних дней. Думается с трудом, к тому же приходится напрягать слипающиеся глаза – то таращить их, то щурится, то прикрывать кулаком зевающий рот. В голову ничего не лезет, и я валюсь на спину, на подушку. Сейчас бы закрыть глаза и отключиться – других желаний нет. Снова сажусь и смотрю в экран. Сейчас могу думать только о сне и о том, как чудесно я спала предыдущую ночь. Наконец, отправляюсь в пресс-центр: если Марина приедет, пусть ищет меня там, в рабочей обстановке.
8-2
Маша
День катится к завершению и за окном темнеет. В комнате пресс-центра полумрак, лишь настольная лампа бросает тень на заваленный бумагами стол. Дверь открывается и внутрь заглядывает Градова. При виде гостьи, упираюсь руками в поручни кресла, готовая вскочить и срочно решать проблемы. Хотя, судя по улыбке Марины, официоза не предвидится и мы по-прежнему подруги.
– Ну, что, рабочий день закончен?
Вздохнув, встаю:
– Ну, да, вроде.
Прядь волос падает на глаза, и я подхватываю ее, пряча за ухо. Интересно, что она хочет и зачем приехала? Загадка быстро перестает быть тайной:
– Не знаю, как у тебя, а у меня непреодолимое желание поужинать и вмазать.
Радулова смеется, заходит за стол и садится на его край:
– Ну, в смысле выпить... Ты как?
У меня таких планов не было и я как-то не готова к новым. Но стоит ли отказываться?
– А-а-а… Ну-у-у… Я не знаю… В принципе можно.
Неуверенно тяну руку снова поправить волосы. Марина поднимается с края стола, все также благожелательно посматривая на меня:
– Тогда жду тебя у столовой?
Киваю:
– ОК.
Градова идет к двери, оборачивается, загадочно улыбаясь, и выходит. Когда дверь закрывается, продолжаю смотреть вслед, скептически поджав губы. Что бы это приглашение значило?
– Вмазать…
Оглядываю стол, не забыла ли чего.
– Вмазать…
Сказав «А» приходится говорить и «Б». В клубе для лесбиянок мы уже побывали, и вряд ли мне грозит нечто большее. Со вздохом выбираюсь из-за стола, раздумывая, правильно ли я поступаю… Еще раз оглядываюсь на стол, ничего ли не забыла.
– Вмазать, конечно, можно.
Оправив на себе платье, подбираю сумку и портфель с бокового кресла и еще раз оглядываюсь на стол.
– Тут, главное, не вмазаться.
Вздохнув, иду на выход.
***
Марина ждет меня перед входом в столовую и предлагает отправиться в специальный VIP-зал, где нас уже ждут. Сама не знаю, почему согласилась, может быть из желания хоть как-то быть в курсе грядущих изменений и может быть добавить свой голос в принятие решений Мариной? Очень уж мне не нравятся намеки обнаглевшего Стужева.
Нас провожают к столику, и мы располагаемся на широких бежевых мягких диванчиках друг против друга, в зеркально-белом окружении – играет музыка, на стенах отражения огней, светлые стены, белый стол, торшер, настольная лампа с белым абажуром, возле зеркала. Официант разливает вино чайного цвета в высокие фужеры на белых салфетках и отставляет бутылку в сторону. Мы непринужденно болтаем, пьем и Марина рассказывает смешные истории своих переездов и частых командировок. Пожалуй, жизнь кризис-менеджера это не только пряники. Вот и в прошлый раз ее, обчистили прямо в испанской гостинице! Положив нога на ногу, легонько поглаживаю пальцами ножку бокала.
– Так что, даже паспорт не вернули?
– Почему не вернули, подбросили на ресепшен.
Киваю, опустив глаза и сверкая сочувственной улыбкой:
– Да-а-а, дела.
– Так что, теперь, у меня о Мадриде самые приятные воспоминания.
Поднимаю свой бокал:
– Ну, тогда за Москву!
– Давай, за Москву.
С веселым звоном чокаемся и отпиваем по глотку. Похоже, мы действительно пришли сюда просто «вмазать» и расслабиться… Неожиданно ловлю на себе внимательный взгляд Марины из-за стекла бокала. Или не просто? Опустив свой фужер, вопросительно смотрю на Градову:
– Что?
– Давно хотела у тебя спросить. Это твой цвет или красишься?
Чуть запнувшись, бормочу:
– М-м-м… Мой. А что, плохо?
Марина чуть улыбается, глядя на меня и в ее глазах что-то особенное.
– Наоборот. Очень хорошо.
Успокоившись, тоже улыбаюсь, смущенно опустив глаза.
– А фигура?
Новый вопрос явно не про цвет и ставит меня в тупик. Непонимающе вскидываю голову:
– А, что фигура?
Градова продолжает странно смотреть:
– Чем занимаешься?
– В смысле?
– Каким спортом?
А-а-а, это. Ну, для фигуры даже зарядки не делаю. А если вообще… Положив локоть на стол, задумчиво отворачиваюсь:
– Да…, никаким. Разве что, пляжный волейбол.
Софья качает головой:
– Мария, ты очень интересный человек.
Как это связано с волейболом и цветом волос непонятно. Опять она меня в краску вгоняет. Смущенно усмехаюсь. Градова становится серьезней:
– И ты мне, очень нравишься.
Звучит так, что я теряюсь. Что она имеет в виду? Подняв голову, гляжу на свою визави и молчу, ожидая комментариев. Та, не отводя от меня глаз, с нажимом повторяет:
– Слышишь, очень.
Пытаюсь выиграть время, не зная как реагировать на такое признание.
– То, есть?
– То и есть!
Черт! Вот такого вот признания в лоб я совсем не ожидала. Продолжаю судорожно размышлять, как поступить и рука автоматически тянется к волосам, отбрасывая их назад. Я уже заметила эту привычку, когда нервничаю. Кладу руки на стол и, елозя на стуле, пытаюсь что-то проблеять, не решаясь посмотреть Градовой в глаза. Никаких эротических позывов к женщинам никогда не чувствовала. Наконец, вздыхаю:
– Э-э-э… Понимаешь, Марин.
Не чувствую и чувствовать не рвусь. Сбиваюсь, и прикрываю глаза рукой – смотреть на нее мне сейчас совсем некомфортно. Марина мне нравится, как человек, как женщина, но совсем не в интимном плане… И я совсем не хочу ее задеть грубым отказом.
– Черт, как же это лучше сказать.
– Говори, как есть, я понятливая девочка.
Но я то, не совсем девочка, два в одном, хотя тоже очень понятливая. Как прореагирует Ромка, мое второе я, на подобный флирт? Вряд ли это добавит мне положительных баллов в его глазах. Бросаю на Софью взгляд, а потом вновь опускаю глаза вниз:
– В общем…
Рука снова тянется провести пальцем по лбу, отодвигая прядь волос в сторону.
– Не каждый день женщины мне такое говорят.
– Ну, я тоже не каждый день такое говорю.
Пытаюсь успокоиться, и сформулировать что-то внятное и необидное.
– В общем, Марин, пойми меня правильно, короче…
Если говорить про розовую любовь, то тут все однозначно:
– Мне не нравятся женщины.
Смущенно тру рукой лоб, закрывая лицо. Черт, как же это неудобно и резко. Может быть даже грубо? Слышу смех и, опустив руку, недоуменно смотрю на свою визави. Думала, она надуется, а она вон как…
– Я что-то смешное сказала?
Но, видимо, это защитный смех:
– Прости, нет. Просто у тебя такое выражение лица было… Давай, выпьем!
Она поднимает бокал, а я поспешно поддерживаю:
– Давай.
Но чокнутся не успеваю – Софья возвращается к теме:
– Слушай, а тебе женщины в принципе не нравятся или конкретно я?
Она с прищуром и каким-то тайным смыслом смотрит на меня, и я снова теряюсь. В женоненавистницы меня записать трудно. Не знаю, что сказать и откровенно маюсь этим. Уже сама замечаю, как нервно дергается рука вверх что-то поправить в прическе и я заставляю себя остановиться. Но на Градову смотреть стыдно.
– Марин… Я как бы… Э-э-э.
И замолкаю, уперев палец в висок. Моя визави пытается мне помочь:
– Хорошо. Сформулируем вопрос по-другому. Ты, когда-нибудь, была с женщиной?
Никогда! Чего не скажешь о Ромке, который тоже бывает иногда Машей Филатовой. Раскачиваюсь взад-вперед и тяну время:
– C женщиной?
– Только откровенно.
Глаза сами косят в сторону, не желая встретиться с прямым взглядом Градовой.
– Ну-у-у... В принципе, да.
Если говорить за двоих.
– Тогда, в чем проблема?
Марина уже серьезна и готова обидеться. Выкручиваюсь, как могу и стараюсь не врать:
– Но это было, как бы, не со мной. Понимаешь, я тогда на мир смотрела совершенно другими глазами… Понимаешь?
– Понимаю. Только очень жаль, что я тебе совсем не нравлюсь.
Рада, что она так спокойно восприняла отказ и меня тянет на откровенность. Теперь я смотрю ей прямо в лицо:
– Я, конечно, могла бы воспользоваться твоим хорошим отношением ко мне. Я имею в виду работу.
На секунду замираю, проверяя реакцию, а потом продолжаю, решительно кивнув:
– Но я, не хочу.
Марина негромко произносит:
– Как приятно, как ты со мной откровенна. Такая, ты мне нравишься еще больше.
Сижу, опустив глаза вниз. Рада, что она все правильно поняла.
– Да ладно, не грузись Маш, все в порядке. Просто я очень влюбчивая и постоянно за это расплачиваюсь.
Она вдруг морщится:
– И вообще, по жизни все время расплачиваюсь. Сначала за любовь с Кортини, потом с Козловым.
Я даже вся подаюсь вперед от удивления:
– С Козловым?
Нашла в кого влюбляться. Ладно, Виталио, мужик с харизмой, но лысый хитрый и подлый Козлов? Я же помню их тандем с Побужецким…
– Ну, да. А ты что думала, мне только барышни нравятся? В этом плане меня господь бог по полной программе наградил. Нет, ты только не думай что… На работе я всегда сама…. Склонив голову набок, внимательно слушаю чужие признания.
– И все чего добилась – это все мои заслуги. А любовь тут не причем. Как в стихах у той поэтессы:
«Если реальная кровать,
Постелью продолжает называтьcя,
То это значит, есть с кем спать
И абсолютно не с кем просыпаться»
Поэтессы всегда закрутят – как хочешь, так и понимай. Но, вероятно, с любовью это состояние уже не ассоциируется. Усмехаюсь:
– Забавная мысль.
– Желаю тебе с этим типом жизни идти и не оглядываться.
– Спасибо….
Но меня волнуют приземленные вопросы:
– А-а-а… Марин, можно обратиться к тебе с одной маленькой просьбой?
Та собирается и стирает улыбку с лица:
– Попробуй.
Звучит угрюмо. Может быть, вспомнила мои слова, что не буду пользоваться ее расположением?
– Когда ты будешь подавать список Кортини со своими заключениями, я очень тебя прошу, пожалуйста, будь объективной!
Мы смотрим, друг на друга, а потом поднимаем бокалы – все сказано и остается просто хорошо отдохнуть и расслабиться.
***
После ужина разбредаемся по номерам. Делать совершенно нечего, кроме как пялиться в телевизор . Нет, может у кого-то в VIP-номерах отдельная развлекательная программа, но нам простым смертным никто ничего не предлагает. Переодевшись в голубую маечку и спортивные брюки, забираюсь с ногами на постель, и включаю зомбиящик. Там какая-то мелодрама уже началась, но полтора часа удовольствия впереди еще есть. Оглядываюсь на разобранную постель рядом со своей – главное, что бы соседке не мешал звук. Номерок действительно нам попался убогий, интересно, на третьем этаже такие же или еще хуже?
Со стороны ванны раздается Настино пение, и я бросаю скептический взгляд в ту сторону – надо же, еще одно юное дарование. На пороге появляется распаренная секретарша в ярко-салатовом халате, и проходит в комнату. Но голова у нее сухая, видимо не стала мочить волосы.
– Гхм… Чего смотрим?
– Да так... Сериал какой-то.
– М-м-м.
Настена стягивает с себя халат, оставаясь в такой же по цвету салатовой маечке и трусиках. Немного ошарашено кошусь, потом отвожу взгляд. Секретарша забирается под одеяло, нежась и охая:
– О-о-ой… М-м-м… Я хоть сегодня высплюсь.
Снова стараюсь сосредоточиться на телевизоре. Не отрывая глаз от экрана, интересуюсь:
– А что такое?
Потом, все-таки, оглядываюсь. Из под одеяла уже торчит один нос:
– Да я чего-то всю неделю не сплю: cессия, контрольная, семинары.
И отмахивается ладошкой:
– А-а-а... нервяк сплошной.
Снова, сощурившись, утыкаюсь в экран:
– Ясно.
– Мария Павловна, а вы бы не могли звук немножко потише сделать?
Настя поворачивается ко мне спиной, и я пожимаю плечами:
– Да ради бога.
Встряхнув волосами, нажимаю кнопку звука на пульте, приглушая диалоги.
– Спасибо… Ладно, спокойной ночи, Мария Павловна.
– Угу… И тебе того же.
Углубляюсь в перипетии действия, и минут десять оно меня вполне радует. Вдруг раздается непонятный звук, и я напрягаюсь, медленно поворачивая голову.
– Хр-р-р…Хр-р-р…
Капец, она еще и храпеть будет ночью. Я конечно и сама храплю, когда устану, особенно когда лежу на спине, но своя то ноша не тянет… Так и есть – Настя тихо похрапывает и я, уперевшись на руку, чуть приподнимаюсь, пытаясь посмотреть на ее отвернувшееся лицо.
– Насть, ты спишь?
В ответ раздается более громкое:
– Хр-р-р.
Ошарашенно смотрю на соседнюю кровать – это что, придется всю ночь слушать Настенины трели? Разочарованно качаю головой и обиженно резюмирую:
– Здрасьте!
Ну, Стужев, ну сволота. Храп становится все громче, уже отвлекая и мешая смотреть телевизор. И это нервирует. Возмущенно вздохнув, швыряю рядом с собой пульт и оглядываюсь на Настену. Надо с этим что-то делать… Встав на коленки, ползу по кровати до сопящей секретарши, и нависаю над ней, заглядывая в лицо:
– Настя-я-я-я!
– Хр-р-р.
Пытаюсь свистеть. Реакции ноль.
– Хр-р-р.
Пытаюсь успокаивающе шипеть.
– Чш-ш-ш.
Становится чуть тише. Снова художественный свист.
– Фью – фью – фью.
Настена поудобней ложится на спину и дает максимальную громкость:
– Хр-р-р.
Все сдаюсь. С открытым ртом и вытаращенными от удивления глазами могу произнести только одно:
– Кошмар!
Сижу на кровати, поджав под себя ноги, и совершенно не представляю что делать. Не спать всю ночь? Слезаю с кровати и начинаю мотаться туда-сюда в проходе, сложив руки на груди. Что же делать? Поднимаю глаза к потолку… Что же делать? На мои призывы небесам сопение и храп только усиливаются. Неожиданно за стеной раздается тонкий женский вскрик:
– А-а-а… Пониже, пожалуйста… Да-да-да… А-а-а!
Невнятное приглушенное мужское бормотание, потом новый вскрик:
– Не жалей меня… А ты не бойся! Еще, еще чуть-чуть!
Они что там порнуху смотрят, Пригожин с Пузыревым?
Останавливаюсь у стены, поводя головой из стороны в сторону.
– О! Вот так хорошо…А-а-а!
С кровати раскинувшейся Насти, высунувшей ногу из под одеяло, снова раздается мощное похрюкивание и похрапывание. Раздраженно разворачиваюсь в ее сторону и возмущенно взмахиваю руками:
– Слушай, Насть, ну может, харэ, а?
Та притихает, но через несколько секунд раздается снова:
– Хр-р-р.
Беспомощно хмыкаю, отворачиваясь, а потом, все-таки выплескиваю свои тайные желания: нависаю над распростертым телом, скрючив пальцы, словно кошка когти, и рычу:
– Р-р-р
Порвала бы… Остается последнее средство. Хватаю подушку с кровати и злобно нахлобучиваю ее сверху сопящего и храпящего существа. Тишина… Неужели я победила? Вижу, как Настена, во сне, тянет руки к преграде, стаскивает ее и подсовывает себе под голову. И снова храп. Блин, теперь я еще и без подушки осталась! Настя замолкает на секунду, а со стороны мужского номера снова слышатся женские вопли, и я прислушиваюсь:
– О…Да, да…О-о-о…
Повышаю голос:
– Слышь, ты, не умри там, а?
В ответ слышатся приглушенные звуки:
– Yes, спасибо тебе большое, это было божественно…. А-а-а… Да еще чуть-чуть, ниже… А-а-а
Ja, ja, naturlich? Сажусь на кровать и прикрываю глаза, вынужденная выслушивать сексуальные успехи порнозвезд. Раздраженно играю желваками, сжимая зубы… Вот, кобелины. И Пригожин тоже хорош, с виду и не скажешь, такого скромнягу из себя корчит….
– О-о-о, так хорошо, а-а-а….
Сколько ж можно-то! Беззвучно ругаясь, поднимаю глаза к потолку. Потом смотрю на вновь захрапевшую Настю. Оборачиваюсь к стене и кричу:
– Слушайте, вы уж как-нибудь синхронно, что ли, а?
Раздраженно валюсь на постель и накрываю себя одеялом с головой. Увы, тише от этого не становится. Но я все равно впадаю в дрему.
9-1 Воскресенье
Ромаша
Просыпаюсь ни свет ни заря и никак не могу сообразить, где я. Какая-то комната со стандартным набором гостиничной мебели, рядом вторая кровать, с которой слышится равномерное сопение спящего человека, кажется женщины. Офигеть! Куда еще меня закинуло? Точнее Филатову…
Встав с постели, наклоняюсь над кульком из одеяла и подушки и пытаюсь рассмотреть, кто там зарылся. Мать моя женщина! Это – Настя, наша секретарша. А почему мы вместе? Слава богу, не в одной постели.
Стараясь не разбудить, умываюсь, одеваюсь, даже немножко крашусь – в общем, всем необходимым, чтобы привести себя в порядок. Выбор из одежды в сумке у кровати невелик, так что останавливаюсь на серой глухой блузке с высоким воротником и короткими рукавами. А чтобы совсем выглядеть Машей Филатовой на шею, поверх блузки цепляю узенькую золотую цепочку. Не знаю, почему вдруг такое желание, но ведь действительно, наверно, выглядит странно для женщины – ни серег, ни бус, ни бижутерии.
У кого бы расспросить, где я и что тут делаю? Причем в одном номере с Настей. На двери висит пожарная схема этажа, а на тумбочке буклет с описанием пансионата «Зеленый городок» и распорядком дня участников семинара. Это о нем предупреждал Козлов? Судя по всему, здесь не только мы Настей, но и весь списочный состав фирмы.
Внимательно все изучив, выскальзываю из номера на разведку – все равно народ рано или поздно придет на завтрак в столовую, там я кого-нибудь и расспрошу о деталях. Главное – как отсюда выбраться и вернуться в Москву, я же не забыл, что у меня вечером совещание в гостинице «Бородино»… Почему-то надеюсь первым встретить Пригожина – чувствую только он поможет мне, не задавая лишних вопросов.
***
Отправляюсь на завтрак и получаю в руки свою чашку кофе – надеюсь, оно меня взбодрит. Усаживаюсь за свободный столик и, поставив локти на стол, впадаю в полусонную нирвану – попивая кофе и, прикрывая рукой рот, позевывая. Надо мной, раздается бодрый голос Ксюши Федотовой:
– Привет соседям!
А мы соседи? Приходится оглядываться:
– Доброе утро.
Ксения стоит сбоку от меня, одну руку уперев в бок, а другую в спинку стула:
– Как спалось?
Киваю и утыкаюсь носом в чашку:
– Уверенно.
– А что с лицом?
Снова оглядываюсь – это еще что за наезды?
– А что с лицом?
– Мешки под глазами.
Врет, нет там никаких мешков. Специально в зеркало смотрел. На себя бы лучше оборотилась – вон какие синие обводы вокруг глаз… Безразлично тяну:
– А-а-а.
Растягиваю губы пошире, изображая улыбку, и качаю головой:
– Это я переспала! Для меня восемь часов – это перебор.
– Понятно.
К моему столу подходит Настя с подносом и Федотова поворачивается к ней:
– Доброе утро.
– Доброе утро.
– Приятного аппетита.
– Спасибо, большое
Наконец Ксюша уносит свои телеса за соседний столик, а на освободившееся сбоку место, усаживается секретарша:
– Доброе утро.
Разговаривать совершенно не хочется, вдруг разговор зайдет о вчерашнем дне, а я не в зуб ногой. Оторвавшись от чашки, бросаю в ее сторону взгляд и киваю:
– Доброе.
Настя виновато смотрит на меня:
– Ты так тихо ушла, я даже не слышала.
Отворачиваюсь в сторону, бормоча под нос:
– Еще бы.
Анастасия никак не угомонится:
– И как спалось на новом месте?
Чего пристала, спрашивается? Срываюсь:
– Слушай, Насть!
Та растерянно замолкает и почти шепчет:
– Да, что?
Сдерживаю себя, сжав зубы – девчонка же не виновата, чтобы на ней срывать раздражение. Оглядываюсь назад, в сторону очереди на раздачу:
– Там, кажется, булочки с марципанами принесли, не притащишь?
Анастасия сразу веселеет:
– А, да не вопрос.
Охотно поднимается и спешит за марципанами.
***
Спустя двадцать минут я все еще за столом. Настя, накушавшись марципанов уже ушла, а я все трескаю и трескаю, никак не угомонюсь. Жор на сладкое. Вот и сейчас взял еще десерт со взбитыми сливками и лопаю за обе щеки. С чайной ложки слетает кусочек и падает мне на руку – подношу к губам и осторожно слизываю. Неожиданно кто-то сзади наваливается на спинку моего стула, и я слышу над собой незнакомый мужской голос:
– Доброе утро.
Удивленно оглядываюсь, подняв глаза и окидывая взглядом неожиданного кудрявого кавалера.
– Доброе.
– Приятного аппетита.
– Спасибо.
Вот и поговорили, вежливо и чинно, разговор окончен. Отворачиваюсь, и продолжаю есть дальше. Парень, видно, из настойчивых – бесцеремонно присаживается рядом, на свободный стул и ставит перед собой высокий стакан с каким-то пойлом и воткнутой трубочкой. Вчера не допил или уже с утра опохмеляется?
– Ну, а вообще как дела?
Это он крутого мачо изображает? Бросаю беглый взгляд, но стараюсь быть вежливым:
– Мы что, разве знакомы?
Густобровый красногубый красавчик смотрит, не отрываясь, воловьими глазами:
– Я как раз и пытаюсь ликвидировать этот пробел.
Если бы не был вялым и сонным, нашел бы чего бы ответить по резче, но голова пуста и тяжела. Пробел говоришь, киваю и бросаю в пространство:
– Delete.
– Что delete?
– Кнопка такая есть, на компьютере, как раз пробелы устраняет.
Парень хмыкает шутке.
– Веселая.
Что-то он мне уже надоел.
– В первую очередь я голодная. Слушайте, можно я поем, а?
Хотя, честно признаться, пирожное после марципана лезет уже не так шустро.
– Э-э-э… Так может, вечером поужинаем?
Товарищ намеков не понимает, и я тяжело вздыхаю, оглядывая своего собеседника.
– Как вас зовут?
– Андрей.
– Андрей, вам что, столов мало?
Настроение начинает портиться, а вялость сменяется новой волной раздражения.
– Да ладно, чего ты! Все равно ж на меня весь вечер вчера пялилась, думаешь, я не заметил?
Я? Ну, Филатова! Неужели ее привлекают такие придурки? Теперь мне расхлебывать. Мало того, что на должность ее вывел, еще и личную жизнь устраивать приходится. А этот губастик мне совершенно перестает нравиться и даже наоборот. Широко раскрыв глаза, удивленно смотрю на зарвавшегося наглеца и хмыкаю:
– У вас мания величия, вам показалось.
– Что ты как маленькая, поломалась, да и хватит.
Он вдруг хватает меня за запястье:
– В каком номере ты живешь?
А вот за это можно и по морде схлопотать! Вижу любопытные глаза наших сотрудников и, сдерживаясь, перевожу взгляд на держащую меня лапу:
– Слушай, Андрюша, отпусти руку, а?
– А если не отпущу, то что.
Сломаю, вот что. Неожиданно из-за спины раздается голос Пригожина:
– Это будет иметь большие последствия для твоего здоровья.
Он подходит к нам вплотную с подносом в руках и склоняется над парнем:
– Ну, ты чего русских слов не понимаешь? Или ты глухой?
Парень смотрит на меня, потом на Сергея и слегка кивает в мою сторону:
– Ты что, муж ей что ли?
– Ну, муж, а что? Так ты уберешься или тебе помочь?
У кудрявого мачо усмешка сползает с лица, как не бывало. И сразу отпускает руку. Явно не ожидал, что я тут с «мужем». Тут же встает, забирая стакан:
– А, ну ладно.
Потом виновато смотрит на Пригожина:
– Я ж не знал. Смотрю – сидит одна, скучает.
– М-м-м… Она не скучает. А вот ты иди, поскучай!
Сергей ставит свой поднос ко мне на стол, и парень пожимает плечами:
– Sorry, ребята.
Пью кофе и делаю вид, что разговор меня не касается. Губастик наклоняется в мою сторону, предупреждающе подняв палец:
– Не хотел обидеть. Счастливо.
Парень уходит прочь и Пригожин провожает его грозным взглядом. Надо же, какой защитник. Потом Сергей поворачивается ко мне:
– Ты в порядке?
– Да, спасибо.
– Не за что.
– Присоединиться можно?
Ворчу:
– Пожалуйста, это не ресторан.
Подтянув брючины он, усаживается на стул рядом, а я снова утыкаюсь носом в тарелку с тортом.
– Э-э-э… Слушай… Как ты себя чувствуешь?
А что есть повод интересоваться? Делаю удивленные глаза:
– Ты что врач?
Сергей морщится:
– Ну, зачем ты так, ну? Просто ты вчера заснула прямо на семинаре.
Значит, был такой интересный семинар. Пожимаю плечами:
– С кем не бывает?
– Да нет, бывает… Ты просто упала…
Перебиваю:
– Упала, потому что заснула!
Он смотрит на меня с сочувствием, потом недоверчиво тянет:
– Ой, ну ладно, это ж надо так заснуть, что б так упасть!
Если б я знал. Надеюсь, это не связано с губастым Машкиным кавалером. Такому подмешать что-то несчастной жертве своей страсти – раз плюнуть. Но озвучивать такую версию не хочу.
– Слушай Пригожин, я заснула, потому что я не спала всю ночь. Еще вопросы есть?
Он отрицательно мотает головой:
– Нет… А почему ты не спала всю ночь?
Оставляю ложку в покое и, положив локти на стол, вопросительно смотрю на него:
– Тебе доложить?
Пригожин сразу идет на попятный:
– А не-не, извини.
И начинает подниматься из-за стола. Наверняка, ведь, черт те, что подумал, а изображает интеллигентного мальчика возле института благородных девиц. Повышаю голос:
– Да нет, я возьму и скажу.
Он опять плюхается на свое место, и я сочиняю на ходу.
– Во-первых, потому что у нас ночевал Федотов, а он храпит как трактор!
А во-вторых… Не знаю что, во-вторых. Молчу отвернувшись.
На лице у Пригожина искреннее недоумение:
– Петрович? У вас дома? Да, ладно?
– Да, представь себе. Он – бойфренд Светы Дорохиной. Эти сто килограмм живого веса выдают децибелы, как отбойный молоток.
Вновь берусь за ложку и утыкаюсь в тарелку. Рядом раздается голос Стужева:
– Коллеги, а вы уезжать не собираетесь? Или как?
Блин, один козел сменил другого. Оторвавшись от кофе, вздыхаю и раздраженно бурчу, бросив косой взгляд на Санька:
– Вообще-то, в таких случаях, сначала желают приятного аппетита.
И делаю вид, как усердно поглощаю остатки торта, ковыряя в нем чайной ложкой.
– Ну, в данном случае, ты вряд ли поверишь, что я сделал это искренне.
– С тебя станется.
– Ну, так вот… Автобус через сорок минут!
Он складывает губы в улыбку:
– Ну, ты пей кофе, ждать тебя никто не будет!
Блин, чуть не подавилась. Смотрю на него снизу вверх:
– А ты так и будешь над душой стоять?
Стужев смотрит на наручные часы и сквозь зубы рычит:
– Время идет!
Он уходит и я, теперь по-настоящему, разозлясь бросаю ложечку на блюдце:
– Вот козлиная рожа, а?
Нарочно ведь сделает так, что и правда окажусь последней. Откинув рукой волосы назад, хватаю чашку и торопливо допиваю кофе.
***
После завтрака возвращаемся в Москву. Впереди еще половина воскресенья и это не может не радовать. Наконец, вваливаюсь в квартиру в охапку с сумками, портфелями и куртками. Облегченно вздыхаю:
– Фу-у-ух
Нет, все-таки, это был явный перегруз. Захлопнув за собой дверь, перекладываю портфель из одной руки в другую, ставлю свой спортивный баул с барахлом и запихнутой между ручками курткой на ящик с обувью, потом тянусь зажечь свет. Не переобуваясь, отправляюсь в гостиную, на ходу выкладывая ключи на полку.
– Такой отдых и работы не надо никакой.
Вроде беспорядков не наблюдается. Квартиранты без меня не буянили и грязную посуду с бутылками по территории не разбрасывали. До 19.00 еще несколько часов и самое время подумать о предстоящей встрече с руководством и подготовиться.
***
Вечером еду на Русаковскую, в отель «Бородино». При полном, как говорится, параде. Благодаря помощи Светланы у меня вполне приличный прикид – вечерний макияж, нарядное черное платье без рукавов и широким декольте, слегка завитые волосы прихвачены сзади заколкой и красиво локонами лежат по плечам. На ресепшене представляюсь, и меня сразу препровождают в номер господина Кортини.
– Вас уже ждут.
Пока поднимаемся в лифте, пытаюсь выяснить у дежурного приехал ли кто еще к хозяину номера. Но дежурный, лишь дежурно улыбается. Когда подходим к двери люкса, провожающий осторожно стучит, приоткрывает дверь и запускает меня внутрь… Виталио не видно. Походу вообще никого здесь нет. И что делать? Не у двери же стоять. Прохожу внутрь и осматриваюсь – да, неплохо живут олигархи.
В комнате неяркий свет от торшера. Номер большой, внешне богатый – стол с фруктами и конфетами, тут же диван и кресла, обитые шелком, на стене большая картина в раме. В дальнем углу, почему-то широкая кровать. Мы что, контракт в спальне будем подписывать?
Иду к окну, отсюда неплохой вид сверху на Москву. Заодно смотрю на себя в стекле – вечерний макияж, прическа – все вроде в норме…. Почему же внутри так неспокойно? Пожалуй, нужно было внизу дождаться остальных. Стою, минута за минутой, и пялюсь на улицу. Тут же, рядом, на широком подоконнике тарелки, какие-то закуски, ваза с фруктами. Странная обстановка… и, главное, никого нет! Отхожу от окна и останавливаюсь посреди номера:
– Ну и где народ… Капец! Летишь, летишь… Остальные ползут как черепахи.
Подхожу к тумбе с золотыми настольными часами и пытаюсь отвлечь себя, рассматривая их с разных сторон. Одна из дверей неожиданно открывается, впуская внутрь Кортини. Он так стремительно подходит ко мне, что я едва успеваю выпрямиться и повернуться к нему лицом. И все равно вздрагиваю от неожиданности. Виталио в светлом костюме, по-прежнему слегка небрит, и у него в руках два бокала с шампанским – будто только что явился с банкета. Протягивает один из них мне:
– Прошу
Нет, мне все это не нравится. Растерянно смотрю на бокалы:
– А-а-а... Вообще-то я во время проведения официальных мероприятий и…
Отвожу глаза, подбирая слова.
– Мария, ну, какая официальность? Считайте, что вы у меня в гостях.
В гостях? Пытаюсь выглядеть уверенным, убедительным и вежливым. И смотреть в глаза.
– Спасибо, но…
– А с клубникой?
Чего пристал... Быстрей бы народ приходил, что ли. Но и невежливым быть не хочется. Черт его знает, как там у них, у олигархов – может жрать шампанское с клубникой самое естественное дело, особенно в гостях… Отвожу взгляд и начинаю мяться, не зная соглашаться или нет.
– Маша, не обижай меня.
Вымученно улыбаюсь.
– Ну, если только с клубникой.
– С самой вкусной клубникой.
Он уходит, а я остаюсь посреди номера с бокалом в руке. Паника внутри нарастает. Да что скрывать – я трушу. Один на один… Да, ладно… Одна наедине с практически незнакомым мужиком в номере… Черт его знает, какие у него тараканы в башке. Завалит и «мяу» не скажешь.
***
Ставлю свой бокал на стол со снедью, снимаю сумку с плеча и, порывшись, извлекаю на свет мобильник. Сейчас я этих гавриков взгрею, уже все сроки прошли, а они все где-то плетутся. Снова вешаю сумку на плечо и начинаю судорожно набирать номер Козлова. Блин! Не отзывается! Так, спокойно, спокойно… Начинаю метаться туда – сюда по комнате, параллельно набирая номер Петровича – уж он то должна ответить. Долгие гудки, а потом отбой. Да что ж такое-то?! Наверно они где-то вместе, вне зоны доступа мобилы. Беззвучно матерюсь последними словами Нет. Это уже не случайность, это уже заговор. Отрываю трубку от уха и зло трясу ее с желанием треснуть об пол со всей силы.
