Текст книги "Меж двух огней (СИ)"

Автор книги: _Prince of Darkness_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Сэр Шарп же скрыл от девушки свой до боли сожалеющий взгляд, взгляд человека, который заранее просит прощение за свой поступок, что он неизбежно должен совершить…

Томас помог Шарлотте забронировать номер в отеле, и она поселилась в комнате напротив. До самого вечера они позволили себе быть вместе и говорить на различные темы, беззаботно смеяться, однако в голове у каждого в этот момент были свои мысли. Шарлотта непрестанно переживала за отца, однако гордость и обида не позволяли ей примчаться к нему и поставить его в известность. Слишком тяжело ей давалось простить обман близкому человеку. Томаса же терзала мысль о том, что на руках у мистера Мунна остались злосчастные документы, способные запятнать репутацию Томаса в глазах Шарлотты, а также привести его в настоящий тупик, безвыходное положение. Гораздо глубже были его мысли обо всем этом, он словно весь ушел себя, хотя и не подавал виду беспокойной девушке, которая нашла утешение на его груди, в его объятиях, и хоть немного успокоилась после эмоциональных потрясений.

–Думаю, мне стоит поспать, а завтра рано утром мы отправимся к отцу и все обговорим с ним, – пообещала Шарлотта скорее самой себе, нежели Томасу, что утешающе гладил её по распущенным волосам. -Надеюсь, ты не будешь против?

–Это разумно, дорогая. Давай я провожу тебя в номер.

–Не стоит. Я дойду. Доброй ночи, Томас, – она несмело приблизилась к его лицу и прислонилась губами к его губам, которые он позволил себе ловко поймать и придать скромному поцелую несколько страстную нотку.

–Доброй ночи, Шарлотта. -Их сцепленные до этого руки оторвались друг от друга, и девушка направилась к себе, по походке можно было заметить, что она заметно устала и даже покачивалась. Сон просто обязан привести её в порядок. А вот готовиться ко сну сам Томас даже не собирался. Как только за Шарлоттой закрылась дверь и он убедился, что его возлюбленная заперлась в своем номере, сэр Шарп незамедлительно стал одевать на свои плечи свое черное пальто, из ящика он достал кожаные черные перчатки, а после, подождав ещё пару минут, покинул свой номер, заперев дверь на ключ, и поспешил вниз по этажам.

…-Ну где же она может быть?! – Уильям мерил шагами гостиную, его глаза то и дело устремлялись на настенные часы, разглядывали внимательно указания стрелок, что говорили о скором приближении полуночи. Его руки были сцеплены за спиной и вспотели от волнения. Он чувствовал, как постепенно слабеет, но не подавал виду. Он сходил с ума от неизвестности, он понятия не имел, почему Шарлотта до сих пор не вернулась домой и где она может быть так поздно. Каждую секунду он ждал новостей – плохих или хороших.

В этот момент в дверь постучали, и Уильям ощутил легкость на душе, изо всех сил надеясь, что домой вернулась непокорная, но любимая и единственная дочь, однако каким был тяжкий вновь упавший на душу груз тревог, когда на пороге магнат увидел своего помощника.

–Узнал что-нибудь? – нетерпеливо спросил он, оглядывая мужчину свирепым, бегающим взглядом.

–Нет, сэр. Никто не видел её сегодня, я спросил у всех, кого только можно. Мы не нашли её, – сообщил помощник, досадно опустив голову, и тогда его лицо скрылось под тенью ночи. -Если Шарпы уехали, то от горя она могла пойти куда угодно… – осмелился предположить мужчина, и, когда эта страшная мысль постучалась в самую душу Уильяма, что все это время старательно закрывался от неё на замок, магнат вдруг схватился за сердце и едва не осел на пол. Помощник и рядом стоящая Линда успели подхватить его и помочь дойти до кресла.

–Мистер Мунн, вы же не принимали сегодня лекарство! – воскликнула служанка в ужасе. -Сейчас я принесу их, сейчас.

Мужчина с трудом мог вздохнуть, все ещё держался за сердце, сминая вспотевшей ладонью ткань пиджака. Верный помощник поддерживал его за спину, а Линда преподнесла лекарство со стаканом воды. К счастью, Уильям был в состоянии выпить его, однако предчувствие подсказывало, что лекарство не поможет и не утешит на этот раз ужасную боль. Сердцем он чувствует, что с его дочерью могло случиться что-то ужасное.

–Мистер Мунн, вам станет лучше. Прилягте же, – приговаривала Линда. -Я должна привести сюда мистера МакМайкла. Я пойду за ним, – решительно проговорила женщина, несмотря на то, что мистер Мунн противился этому. Гораздо важнее для него сейчас было отыскать Шарлотту и вернуть её домой.

–Эдвард, отправляйтесь в отель, где останавливались Шарпы. Разузнайте все у управляющего, – твердил магнат.

–Мистер Мунн, они ничего не знают, мы ведь уже были там.

–Или знают, но не говорят! Отправляйтесь туда и найдите мою дочь! – повысил голос Уильям, и Эдвард, чтобы лишний раз не волновать его, поспешил выполнить его приказ, который звучал слегка одержимо.

–Мистер Мунн, а мне что прикажете делать? Я же не могу оставить вас одного, а вам нужен врач, – говорила беспокойная Линда, опустившись рядом с ним и легкими движениями, как заботливая мать, поглаживая его руку.

–Нужно отыскать… Шарлотту, пока он не увез её… Я знаю, Линда, он настоящий монстр, – твердил мистер Мунн, казалось, на последнем издыхании. Служанка перепугалась того, что сию секунду улицезреет, как Уильям расстанется со своей жизнью, однако глаза его горели и были широко распахнуты, лицо словно разгладилось от морщин, и только дыхание было сбитым и тяжелым, как и слова.

–Мистер Мунн, она найдется, обязательно найдется!

–Пока он здесь… Она будет с ним. Она с ним… – его слова казались сущим бредом, они звучали именно как речи больного, лежащего на смертном одре в свой последний час, однако являлись настоящей правдой.

–Мистер Мунн, я должна пойти за мистером МакМайклом. Я сейчас же приведу его, сейчас же! – настаивала Линда. – Вы ведь не умрете, пока я хожу, правда?

–Нет, я буду жить до тех пор, пока не буду убежден, что с моей дочерью все хорошо, – с мимолетной ухмылкой проговорил он. -Приведи его сюда, Линда, беги.

Женщина не стала даже переобувать сапоги, а лишь накинула на плечи легкое пальто и быстро выбежала из дома, со всех ног пускаясь по дороге к дому МакМайклов. Она знала, что этот юноша обязательно поможет.

Из темной, непроглядной ночи, окутавшей улицы города и убаюкавшей жителей, выделяется темный силуэт высокого мужчины. Он торопливо идет по тропинке, ведя за собой свою собственную тень, что мелькает на земле из-за ярких фонарей. Лицо человека разглядеть почти невозможно – оно опущено вниз, спрятано в темноте ночи, воротник черного пальто высоко поднят для большей скрытности, и только темные волнистые волосы блестят при свете фонарей. Человек останавливается возле ворот, ведущих к особняку Мунн, и оглядывается по сторонам, словно убеждаясь в том, что рядом нет чужих, нежелательных глаз. Когда со всех сторон он ловит на себе лишь пристальный взгляд ночи и шорох тишины, он медленно отворяет дверь в заборе и заходит во двор. На счастье, та даже не посмела скрипнуть и не выдала его приближения. Он пробрался в дом так же тихо, не издав не единого звука, однако в полной тишине мимолетный шорох невозможно было не уловить. Явное присутствие кого-то в доме заставило мистера Мунна прислушаться и насторожиться. Он точно слышал, что входная дверь закрылась, а потом последовали чьи-то удаляющиеся шаги.

–Шарлотта, это ты? Дочка! – позвал Уильям, с трудом поворачивая голову назад, чтобы убедиться в своей правоте. Однако в парадной приемной лишь тускло горели свечи и вокруг была пустота и тишина. Мужчина буквально стиснул зубы, собрал волю в кулак и попытался подняться с мягкого кресла, и, на его собственное удивление, он почувствовал, что способен идти. Однако без опоры под рукой было сложновато передвигаться, поэтому магнат держался за стол, а после за все, что встретится на пути. -Шарлотта, ты дома? – вновь зовет мистер Мунн, но отвечает ему снова тишина. Он осматривает первый этаж, не замечая ничего подозрительного, словно никто и не заходил в дом, словно никто не трогал входную дверь, и с разочарованием Уильям понял, что ему все это померещилось, все это лишь было воображением, которое обострено ожиданиями в эти минуты.

Дышать было все ещё тяжело и сердце слегка покалывало, поэтому его ладонь постоянно держалась за грудь, словно стараясь не дать боли разойтись по всему телу, словно удерживая её, как зверя в клетке. Мужчина неглубоко вдохнул и выдохнул, а после медленно направился в ванную комнату. Весь дом был обогащен свечами и их теплым сиянием, вот только в душе наступила тьма, когда мистер Мунн понимал, что, возможно, потерял свою дочь навсегда. Он не сбрасывал со счетов тот факт, что она могла каким-то образом узнать о его обмане, о его клевете и затаить на него обиду, нет ничего хуже на свете, чем не ведать, что сокрыто в душе у твоего ребенка. Уильям только сейчас понял, что они не были близки с Шарлоттой, и хотя она всегда была и остается своевольной, он все же не трудился выяснять, чего она хочет на самом деле. То же самое произошло и сейчас, когда он вновь начал решать её судьбу… И с одной стороны Уильям, как отец, заслуживал понимания, с другой же стороны – он не давал дочери шанса самой разобраться в человеке и сделать выбор…

Пожилой магнат осторожно опускается на стул возле раковины, поворачивает кран, и ванная комната наполняется шипением воды. Смочив лицо холодной водой, Мистер Мунн устало вздыхает и из его груди начинает рваться кашель. Он сдерживает в себе порывы заболевания, удерживает боль и страх оттого, что сегодня может стать его последним днем, а его дочери нет рядом. Он не сможет проститься с ней и попросить прощения за все. Мужчина закрывает глаза ладонью и опирается на раковину, хрипло вздыхая. Внезапно шум воды затихает, и ванная комната вновь наполняется былой тишиной. За своей спиной мистер Мунн слышит чьи-то шаги, свое собственное дыхание он заглушает, чтобы расслышать чужое, которое позади него. Ужас закрадывается в уголки его больного сердца, однако не обернуться он не может. Медленный поворот головы, и -глаза его расширяются от удивления и страха перед тем, кто, по идее, не имеет за спиной никакой защиты, и только его уверенность, смелость, упрямство и ум прокладывают ему путь в этой жизни. Томас Шарп стоит прямо за спиной магната и не спеша натягивает перчатки, скрывая под их кожей свои изящные, длинные пальцы. Его надменный взгляд серо-голубых глаз пробивает насквозь своей надменностью и бессердечием.

–Ну здравствуйте, мистер Мунн. Хотя вижу, что ваше здоровье сильно хромает, – издевательски прозвучал голос Шарпа. -Я пришел вам сказать, чтобы вы не переживали за Шарлотту, она в безопасности.

–Что ты сделал с ней? – хрипло выдавил старик, испуганно следя за тем, как Томас обходит его и становится напротив.

–Ничего. Я люблю вашу дочь, мистер Мунн, как и она любит меня. Поверьте, мне совсем не хотелось выходить из сложившейся ситуации таким способом. Я бы все отдал, лишь бы сейчас не стоять здесь и не смотреть вам в глаза, где я нахожу только презрение. Я ведь хотел мирно донести до вас о своих чувствах к Шарлотте, уверен, как и она тоже пыталась убедить вас. Но вы не соизволили выслушать её, более того, вы взяли на себя такую ношу, как ложь. Наверное, когда я стану отцом, я пойму вас. По-вашему, мне нельзя доверять, что ж, может быть и так… Все, чего я хочу, мистер Мунн, это забрать те документы. Скажите, где они. – Томас Шарп внимательно посмотрел на мужчину, который готов был вцепиться ему в горло, и вцепился бы, если бы тело не было так слабо. Его выдавал этот зверский взгляд ненависти.

–Ах, значит, есть что скрывать… Раз требуешь документов. Знай, что у тебя ничего не выйдет! Ты их не получишь, никогда! Я отправлю тебя на казнь! – Мистер Мунн хотел было подняться со своего места, но Шарп усадил его назад, чуть надавив на плечи.

–Смотри, как бы я не казнил тебя раньше, старик. Очень жаль, что мы не смогли найти общего языка. Мне очень жаль, мистер Мунн, – после этих слов Томас Шарп, не моргнув и глазом, легонько ударил мужчину в грудь, отчего тот смог сделать лишь два последних вздоха, а затем повалиться на пол с широко раскрытыми глазами. Этого было достаточно, чтобы шаткое сердце старика остановилось. Спустя секунды Шарп уже смотрел на неподвижное тело самого известного магната в Бостоне, отца горячо любимой Шарлотты, который встал на его пути.

Томас нагнулся и пощупал пульс на шее, убедившись, что старик мертв. Времени у Шарпа было все меньше, как показывали нагрудные часы, что он достал из кармана пиджака. Баронет последовал на верхний этаж, в надежде, что старый магнат забрал те заветные бумаги и запер их в домашнем сейфе или ящичке. Найти кабинет мистера Мунна не составило огромного труда, Томас Шарп попал в него, пройдя до этого всего одну комнату. Он был обязан забрать эти бумаги, иначе они могли бы попасть в ещё более ненужные руки, которые точно не стали бы прятать их и убирать от посторонних глаз. Томас начал тщательно обыскивать кабинет, забираясь в каждый шкафчик, ящики и тумбочки, где он сталкивался с не одной стопкой различных бумаг, но среди которых так и не находил нужные. Наконец он добрался до запертой тумбочки стола, и, проявив смекалку, сумел открыть не самый хитрый замок. В тумбочке оказалось не так много документов, которые он не разглядывал подробно, а лишь искал нужные. И вот, наконец важная папка оказалась в его руках: те самые имена, надписи, фотографии и даже старые вырезки из газет – все это на мгновение окунуло Томаса в такое мрачное прошлое, о котором лучше никогда не вспоминать и не говорить. Не оставив и следа своего присутствия, покинув кабинет, англичанин спустился на первый этаж, а после, осмотрев ещё раз огромнейший особняк Мунн, поспешил удалиться прочь.

Этой же темной ночью найденные документы в доме мистера Мунна сэр Шарп сжег, в очередной раз стараясь вычеркнуть все это из своей памяти.

Ранним утром Шарлотту пробудил странный сон, который был словно нагнан самой судьбой. Все было так мрачно: небеса плачут день и ночь; во объятиях осени поникшие деревья будто исподлобья и с сожалением глядят на неё со всех сторон и осуждают про себя; под ногами грязь и лужи; в пролетевшем ветре она слышит свое имя, произнесенное устами незнакомого ей человека, а может быть, кого-то близкого, которого она просто не смогла узнать…

Шарлотта резко распахнула глаза и сразу же увидела перед собой сумрак осеннего рассвета, которому не дает прорваться в комнату темная штора. Девушка приподнимается на постели. Неведомая прохлада просачивается и слегка обнимает, будто всю ночь она ждала её пробуждения, стоя у изголовья кровати, и тогда Шарлотта укутывается в одеяло и подходит к окну. За окном, как в её сне, небо затянуло серыми тучами и ночной дождь уже оставил после себя следы на земле, усеивая её лужами.

Из её головы не выходили мысли о вчерашнем, а мягкий поцелуй мерещился всю ночь, и она во сне бредила, желая вновь коснуться слегка горьковатых, но таких вкусных губ Томаса. Будь её воля, она бы сию же секунду бросила все и уехала бы с ним в любую точку мира, куда бы он захотел, и она не стала бы оглядываться назад, ибо позади она бы ничего не оставила, но… Но, собственно, что же мешало ей сделать это? Протест отца, только и всего? Разве убедить его в его ошибке может быть невозможным? Шарлотта сделает ради этого все! Она теперь более, чем уверена, что обязана переменить мнение отца в отношении Шарпа. Как она и говорила – утро вечера мудренее. Вся вчерашняя обида на единственного родителя спала, она обернулась пониманием и сожалением, она обернулась умиляющей улыбкой… Отец всегда лишь заботиться о ней, и ложь во имя заботы не самая гнусная ложь – вот так было заключено ею этим ранним утром.

Шарлотта не стала медлить и отправилась приводить себя в порядок, чтобы скорее отправиться вместе с Томасом к отцу, как они и договаривались, и наконец расставить все на свои места.

Томас Шарп встретил девушку в вестибюле отеля. Она так доверчиво смотрела ему в глаза и с тем же так волнительно. Она уверено шла навстречу своему счастью рука об руку с загадочным мужчиной, о котором почти ничего не знала, но которым была очарована, в которого была без памяти влюблена. Она надеялась, что в этот хмурый осенний день счастье наконец улыбнется ей, когда отец благословит их, она лелеяла свою надежду и делилась ею с Шарпом, который знал, что спустя мгновения бедная Шарлотта осознает, что дорогого ей человека больше нет…

…Оставались считанные секунды до того, как Шарлотта узнает страшную весть. Она переступает порог собственного дома, счастливая, радостная. Она вдруг ощутила, что больше не волнуется, практически прикоснулась несмело к ладони счастья и была уже готова идти за ним следом, как вдруг… Её глазам предстала заплаканная Линда, сжимающая в дрожащих руках носовой платок, весь промокший от слез.

–Шарлотта, милочка… – тихо произнесли её губы. Женщина всхлипнула, увидев мисс Мунн и зажала рот платком.

–Линда, что случилось? Почему вы плачете? – девушка подбежала к служанке и мягко обняла её за плечи. -Где мой отец? – На её ответ было молчание, лишь безудержные слезы напуганной служанки. -Ну что же вы молчите?! Что произошло, Линда? – повысив голос, вновь спросила Шарлотта.

–Мисс Мунн, ваш отец… он умер. – Вновь залившись слезами, Линда спрятала лицо в платке, а после, взяв себя в руки, вновь заговорила дрожащим голосом: -Сегодня ночью у него случился инфаркт… Его час назад увезли в морг. Вас мы не могли найти. Он так переживал, и сердце… не выдержало.

Шарлотта была готова рухнуть на пол, была готова упасть без чувств, и в эти секунды она ощутила, как сильные мужские руки подхватили её. Она уронила голову на грудь Томаса, полностью отдавая ему контроль над её телом, как единственной опоре. Сознание не покинуло её, но налетевшая слабость взяла над ней верх.

–Тихо-тихо, Шарлотта, – пролетел над ухом голос сэра Шарпа, который крепко прижал её к себе, а после усадил на диван. Шарлотта оказалась в каком-то ступоре, она была ошарашена этой вестью, словно сильнейшим ударом, который повредил все её тело. Счастье, которое она видела перед своими глазами минуту назад, просто растаяло, подобно последнему снегу под греющим солнцем апреля. В тумане ждало горе, которое резко ухватило бедную Шарлотту за руку и крепко удержало подле себя. В эти секунды вся её жизнь словно превратилась в засохшую, пожухлую листву, в которой остались только слезы, тоска и бесконечное, убивающее чувство вины, которое она так остро ощущала и ощущать будет всю жизнь.

Кто-то поднес к её губам стакан воды, она глотнула немного, но стакан в руках не сумела удержать. Теплые руки сжали её ладони, растирая, согревая их. Чей-то мягкий голос шептал, утешал её, а где-то вдали слышался плач горюющей Линды… Все это смешивалось воедино и давило на слух – безжалостно.

–Приди в себя, Шарлотта. Приди… – Томас легонько ударил её по щеке, и девушка расплакалась, падая в его объятия.

–Господи, папа! Прости меня! – можно было различить в словах юной красавицы, убивающейся горем на плече загадочного возлюбленного.

В морг Шарлотта в сопровождении Шарпа прибыла в тот же день. С каждой новой минутой она понимала, что без его поддержки она бы попросту сошла с ума от горя, она бы не набралась сил, чтобы приехать сюда и увидеть тело отца. Благо, что он был рядом, благо, что ей было на кого опереться, когда она спускалась с экипажа. Взгляды посторонних с жалостью и удивлением оглядывали её, молчаливо провожали взглядом. Их удивление вызывал английский баронет, шествующий рядом с ней, поддерживающий её под руку. Теперь ни у кого не было сомнений, что наследница богатого поместья избрала в женихи загадочного иностранца, который, чего скрывать, многих девушек в городе зацепил своим очарованием.

Никого и ничего не замечая вокруг, Шарлотта зашла в очень мрачное место и уже предчувствовала этот ужасный запах, который запомниться ей в страшных кошмарах. Томас всю дорогу от дома интересовался её самочувствием, спрашивал, справится ли она, сможет ли вынести это зрелище. На что Шарлотта уверенно кивала головой и теснее жалось к нему в надежде укрыться от горя.

В тишине пустынных коридоров, где пол выложен плиткой, а голые стены окрашены бледно-желтый цвет, Шарлотта услышала лишь свои шаги, эхо которых отдавалось в её голове. На пути им встретился седовласый мужчина, облаченный в черный фартук, повязанный на белую рубаху. Мужчина тихо поприветствовал их, а затем проводил в нужную комнату, где тускло горели лампочки на потолке, чей отблеск дополнял свет из маленьких окошек, которые располагались на каменных стенах почти под самым потолком. Мужчина все это время что-то объяснял, но Шарлотта не могла уловить ни одного его слова, она слышала лишь его речь какими-то обрывками, из которых могла различить только то, что вскрытие установило причину смерти – инфаркт сердца.

Войдя в комнату, Шарлотта сразу же увидела мистера Блейна, которого встречала лишь пару раз на приемах и едва ли сумела в этот момент вспомнить его имя, и мистера МакМайкла, который, держа в руках свою шляпу, незамедлительно поспешил к убитой горем мисс Мунн. Он обвел стоящего рядом с ней Шарпа серьезным взглядом и с той же серьезностью и сухостью пожал ему руку.

–Шарлотта, как вы? – осторожно поинтересовался он. Девушка молчаливо кивнула, а после нашла в себе силы заговорить:

–Могу я взглянуть на него?

Взяв девушку за руку, Алан подвел её к телу отца, и Шарлотта пропустила из вида то, что Томас остался позади, с расстояния наблюдая горе своей невесты, не имея никакого права стоять возле убитого им мистера Мунна. Подняв подбородок, высокомерно наблюдая за столь душераздирающей сценой, Томас незаметно сжимал руки в кулаки.

Бледное лицо отца, которое осунулось и стало таким неподвижным, заставило новую порцию слез прибиться к глазам девушки. Больше никогда его губы не улыбнуться ей – вместо улыбки теперь его рот навсегда приобретет эту серьезность и даже сердитость, у переносицы залегла скорбная складка, глаза плотно закрыты, ни один мускул больше не дрогнет на его щеках…

–Шарлотта, я должен сказать вам, что ваш отец был серьезно болен, – зазвучал голос Алана. -Его сердце было очень слабым, и лекарства, которые он принимал, лишь на время помогали ему. Он не хотел говорить вам и волновать вас, предпочитая все переживания перекинуть на себя…

В этот момент душу девушки словно накрыло удушающей волной безграничной вины.

–Я помогу вам с похоронами, мисс Мунн. Не переживайте, я все возьму на себя, – сказал мистер Блейн, и Шарлотта молчаливо поблагодарила его, всхлипнув и уронив слезу на седую щетину отца, а затем вернулась к Шарпу и вновь примкнула к его груди, отчаянно, но тихо зарыдав. Мужчина обнял её, сохранив на своем лице глубокую печаль.

В день похорон небеса будто тоже поддались горю, облачившись в мрачные плащи туч, и слезам, что испустили наземь проливным дождем. Второй мрачный день в жизни Шарлотты, который оставит глубокий и тоскливый след в её памяти. В этот день она плакала беззвучно, смотрела на всех отстраненным взглядом и видела вокруг опечаленные лица, погрязшие в скорби. Немые соболезнования и молчаливые поддержки ушли в никуда, растворились и смешались в памяти в один единый голос. Рядом она всегда чувствовала опору, которой служила рука Томаса. Она позволяла себе примкнуть к его груди, а он же крепко прижимал её к себе, словно слыша её мольбу и пряча её от посторонних глаз. Они стояли на кладбище в первых рядах присутствующих, а за ними смешалась в черном одеянии толпа людей. Шарп удерживал зонт, по которому нещадно барабанил холодный дождь, сливавшийся с похоронным маршем и голосом священника, который читал молитву над гробом усопшего.

Шарлотта Мунн, припавшая к возлюбленному баронету, ощущала, как по её щекам стремительно бегут слезы, и они словно резали её кожу острым лезвием, но она не чувствовала боли, также как и Томас не чувствовал вины за содеянное, хотя и не отрицал её, а скорее безжалостно пытался спрятать в глубине своей души и обратить все в очередную тайну, запертую на крепкий замок. Из толпы напротив, он увидел, выделился силуэт доктора МакМайкла, который, смерив Шарпа серьезным и пристальным взглядом, все же почтенно склонил голову для приветствия, тем же ему ответил и баронет. Их взгляды встретились, и друг в друге они узнали противников, призванных бороться за сердце юной мисс Мунн, но время этой битвы ещё не наступило…

–Столько людей выразили свои соболезнования… Я уже сбилась со счета, – тихо произнесла Шарлотта, когда все возвращались с кладбища, а дождь слегка остановился.

–Твой отец был знатным человеком, немудрено, что такое количество народа пришло проводить его в последний путь, – ответил Томас. Ей становилось чуть легче, когда рядом звучал его голос, она понимала, что не одна, ибо теперь только он остался самым значимым человеком в её жизни.

–Шарлотта, – позади окликнул голос, и девушка не сразу узнала, кто это, пока мистер МакМайкл не показался среди остальных движущихся фигур в черном. Он торопливо подошел к девушке. -Простите меня, я понимаю, что сейчас не самое лучшее время, но я должен вам сказать, что… Я хотел попрощаться с вами. Дело в том, что завтра я уезжаю в Англию, и, к сожалению, не будет другого момента до моего отъезда, когда я увижу вас.

Шарлотта, помолчав секунды, с мимолетной улыбкой, которой попыталась придать блеск радости за друга, сказала:

–Я очень рада за вас, Алан. Я желаю вам доброго пути и удачи, – девушка подошла к нему и крепко обняла. В эту секунду ей вдруг почудилось, что вместе с людьми, которые покинули её, уходит постепенно и её прошлое, а будущее уже ждет её, и у будущего есть имя – Томас Шарп. Она умолчала обо всем, что твориться в её сердце и как оно бьется ради Томаса, она ещё помнила, что Алан по-прежнему питает к ней глубокие чувства, на которые она не может ответить ему, но вместе с тем она знала, что он уже давно все понял.

–Я надеюсь, что вы будете счастливы, Шарлотта, – с дрогнувшей на устах улыбкой промолвил Алан, а после, бросив словно предупреждающий взгляд на Шарпа, мол, если обидишь её, то пеняй на себя, повернулся и пошел прочь с тяжелым сердцем от неразделенной любви, но искреннего желания увидеть мисс Мунн самой счастливейшей девушкой на свете, пусть даже если это счастье ей подарит не он, а кто-то другой.

В тот же день в дом мисс Мун пожаловал поверенный её отца, мистер Джонсон, которого девушка частенько видела в обществе, но с которым ни разу не вела беседы. Она знала его, хотя, когда он переступил порог дома, она узнала его не сразу. Все мысли напрочь вылетели из её головы, и соображать четко и ясно ей пока не удавалось.

–Мисс Мунн, я прибыл, чтобы сообщить вам благоприятную новость. Дело в том, что по завещанию вашего покойного отца вы были единственной наследницей поместья и его крупного состояния, а это пятьдесят тысяч фунтов, и теперь становитесь их полноправной владелицей.

Девушка не могла поверить своим ушам. Снова, на радость, рядом оказался Томас. Она даже и представить не могла, что у её отца было настолько огромное состояние, эти цифры вскружили ей голову, хотя не отлегли на сердце даже тенью радости. Никакие деньги, никакие состояния не заменят ей отца и мать… Приняв чек от мистера Джонса, она с неподдельным доверием вручила его в руки Томаса, и с густой печалью, лишающей всяких раздумий и эмоций, поблагодарила поверенного за хлопоты, которые он оказывал. Теперь она могла называть себя леди Мунн, владеющей огромным состоянием, но в одночасье не имеющей ни одного родного человека, кроме посланного судьбой из края загадок и привлекательной тьмы сэра Шарпа.

========== Аллердейл Холл. ==========

Комментарий к Аллердейл Холл.

Дорогие мои, ещё раз хочу напомнить, что все происходящее в фике было придумано моим соавтором и мною перед тем, как мы увидели фильм, однако мы брали некоторые факты из вышедшего материала, типа маленьких сцен, которые также появились перед фильмом, одну или даже две из таких сцен (кто видел их ещё до фильма) вы усмотрите и здесь, остальное же чисто наше видение, конечно, что-то совпало с фильмом, таких моментов оказалось не мало, как мой соавтор и я потом увидели.

Заранее благодарю и желаю приятного прочтения!))

Прошло два месяца после всех самых ужасных событий в жизни Шарлотты. И вот, наконец она смогла открыть себя началу новой жизни. Она стояла на пороге своего счастья и несмело стучала в дверь, и счастье запросто принимало её у себя в гостях… Да, именно в гостях. И никому не было известно, надолго ли оно впустило леди Мунн в свой теплый и уютный дом.

Скорбь и тоска по отцу все ещё угнетали девушку, хотя траурные дни уже прошли и остались в прошлом, однако Шарлотте все ещё было сложно осознать, что его больше нет, что больше на свете у неё не осталось никого из родных, она теперь фактически сирота, осталась одна на всем белом свете. Потеряв всех, она обрела для себя только Томаса Шарпа, он стал для неё всей её жизнью, только держась за его руку, она понимала, что одиночество благополучно обходит её стороной, как и обещал загадочный баронет.

Через два месяца, а это были уже последние дни ноября, Шарлотта и Томас поженились. И не было пышного праздника, не было огромного количества гостей, не было долгих и красивых поздравлений – да все это и не было нужно ни Томасу, ни Шарлотте. Он надел на её палец фамильное кольцо, которое когда-то принадлежало его матери, их свидетелем являлась только Изабелла МакМайкл на свадебной церемонии в церкви.

Все прошло так быстро и так незаметно, словно так и должно было быть, но Шарлотта ни о чем не жалела. Она, конечно, мечтала о красивой свадьбе, но в реальности же это скромное венчание оказалось просто пределом её мечтаний в тот момент, и она просто не могла представить девушки, которая была бы счастливее её. С гордостью и трепетом Шарлотта произносила про себя свою новую фамилию и постепенно привыкала к ней – леди Шарп.

Сразу после свадьбы Томас и Шарлотта отправились на поезде до Нью-Йорка, а оттуда отчалили на корабле от берегов Америки и пустились по волнам бескрайнего океана в Англию, где молодых супругов ждало ветхое и старое поместье под названием Аллердейл Холл.

По прибытию в порт молодоженов уже встречал экипаж, запряженный двумя гнедыми конями, которые, понурив головы, словно вечно чувствуя за собой вину, бежали под легкими ударами плети, которые доставались им от возницы. Багаж был аккуратно уложен и перевязан, молодой баронет обходительно помог своей жене устроиться в экипаже, а она же принимала его помощь, чуть придерживая подол длинного белого пальто, широкий нагрудник которого был украшен цветами сиреневых и фиолетовых оттенков. Её смущенная улыбка скрывалась под вуалью модной шляпки, а глаза горели любовью и с восхищением разглядывали Томаса, который нет-нет да сожмет её руку в перчатке в своей, словно утешая от небольшого и тщательно скрытого волнения.