Текст книги "Меж двух огней (СИ)"

Автор книги: _Prince of Darkness_

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

После такого ответа уже не оставалось сомнений, что это ни что иное, как документ о переводе денег. Томас развернул его и сразу же взглянул на нижнюю строчку, где уже красовалась роспись его супруги. Дыхание его задрожало. Шарлотта подписала документ о переводе своего состояние, а на самом деле добровольно приговорила себя к смерти, с которой Люсиль не затянет, когда узнает об этом. “Если узнает, – промелькнуло в мыслях Шарпа”…

–Что ж, это прекрасно… Прекрасно, – баронет изобразил странную улыбку. -Я очень рад, – сказав так, он подошел к камину и, как показалось Шарлотте, с яростью бросил бумагу в огонь.

–Томас! Что ты наделал? – девушка подбежала к мужу, но тот схватил её за плечи и заставил сесть на диван. -Зачем ты сжег документ? – возмутилась Шарлотта.

–Выслушай меня. Я, кажется, тебе говорил, что мне не нужны твои деньги. Я с самого начала не собирался принимать их.

–Почему ты отказываешься от моей помощи?

–Нет, это не так. Ты помогаешь мне тем, что ты рядом. Большего и желать нельзя. Эти деньги принадлежат только тебе, а для нас я заработаю сам. Я обещал тебе, Шарлотта, и я сдержу свое обещание, – Томас приобнял девушку, так настойчиво и серьезно поглядел на неё, а она не нашла слов для возражения, а только лишний раз убедилась, как сильно любит он её.

–Не переживай, дорогая, я приложу все усилия для того, чтобы это поместье перестало носить зловещее название “Багровый пик”.

Сердце екнуло в груди, словно по нему нанесли мощный удар. Страшный голос из прошлого вмиг всплыл в памяти и вернул Шарлотту на много лет назад, когда она ещё девочкой впервые услышала эти необъяснимые слова и впервые увидела призрака собственной матери. Багровый пик… Багровый пик… В ушах так и звенел её охрипший голос.

Шарлотта отстранилась от мужа и внимательно посмотрела ему в глаза.

–Как ты сказал? Багровый…?

–Багровый пик. Так называют наше поместье. Все из-за того, что зимой глина окрашивает снег в красный цвет. Знаешь, это жутко и одновременно прекрасно, необычно. Думаю, что совсем скоро это явление даст о себе знать.

Багровый пик… Багровый пик. Задрожавшая в руках супруга девушка постаралась скрыть свои слезы, застывшие в глазах. Прежний, давно забытый страх возродился вновь, и Шарлотта теперь видела очертания смысла в словах призрака, предупреждавшего её задолго до этого момента.

Вечером того же дня Алан МакМайкл назначил встречу весьма скрытному и серьезному человеку из Лондона, которого при жизни нанимал Уильям Мунн для разоблачения своих странных клиентов и партнеров, с которыми ему приходилось иметь дела и к которым было недостаточно доверия. Ровно в семь вечера и не минутой позже мистер Бенсон появился в вестибюле небольшой гостиницы, где временно поселился Алан.

Молодой человек с внушительной репутацией среди знатных и влиятельных джентльменов по всему миру, несмотря на свои тридцать лет, уже успел заработать уважение в широких кругах общества, оставаясь при этом в их тени и появляясь только в самых крайних случаях. Найти его Алану не составило огромного труда, собственно, мистер Бенсон сразу же согласился на встречу после того, как услышал имя мистера Мунна, с которым работал незадолго до его кончины. И вот сейчас истинный британец мягко ступал по устланному ковром полу и почтенно снял шляпу, когда увидел мистера МакМайкла.

–Добрый вечер, мистер Бенсон. Спасибо, что так быстро приехали. – Приветственное и сдержанное пожатие руки при встрече положило начало разговору.

–Вы же сказали, что это срочно. К тому же дело, по которому вы вызвали меня, мне уже знакомо, поэтому у меня не заняло много времени собрать для вас всю нужную информацию, – безэмоционально и даже несколько холодно заявил мистер Бенсон.

–То есть вы привезли все, что я просил? – чуть тише спросил Алан.

–Абсолютно. Вот, держите. – Мистер Бенсон передал коричневую папку. -Там подробно говориться о весьма интересном темном прошлом сэра Томаса Шарпа.

–Энола Шарп? Кем она ему приходилась? – поинтересовался Алан после того, как прочел свидетельство.

–Она была его женой. А до неё Томас Шарп состоял в браке с некой Изабель Локвуд, та женщина пропала без вести, о ней до сих пор ничего не слышно, а сэр Томас, как вы понимаете, женился уже в третий раз.

–А что произошло с Энолой Шарп, выяснилось?

–Вначале под подозрением в убийстве был её супруг, но никаких доказательств против него не было. Однако девушка погибла от множества ножевых ранений. Очевидно, что на станцию её привезли уже мертвой, видимо, хотели избавиться от тела.

Глаза доктора безнадежно бегали по строкам и изучали это страшное событие. Постепенно у него складывался пазл из зверских, кровавых убийств, и все они непременно были связаны с Аллердейл Холлом и Томасом Шарпом, который увез в свое поместье горячо любимую Шарлотту Мунн.

========== Довериться монстру… ==========

В просторной комнате царил полумрак, и только луна проливала свой яркий свет в круглое окно, висящее под самым потолком. В свете её шелковых нежно-голубых лучей комната становилась призрачной и зловещей обителью с холодными стенами, которые, хотя и были украшены для создания уюта, лишь наводили тоску и серость. Здесь было тихо, бесшумно тьма окрашивала эту комнату своими ночными красками, но стороной обходила девушку, чья душа была темнее ночи. Она сидела у своего стола, который был уставлен различной мелочью, имеющей огромное значение для своей хозяйки: запечатанные баночки с томящимися в них мотыльками и бабочками, которым едва ли хватает места, чтобы раскинуть свои широкие крылья, расписанные цветами сервизные чашка и чайник, миниатюрная металлическая ложечка, а также вырезанные из дерева маленькие фигурки в виде животных, людей, лиц, сделанных Томасом. Каждая из этих вещей представляла ценность для Люсиль, и она очень бережно относилась к ним.

Сейчас, в этот одинокий вечер, она сидела одна за закрытой дверью, её изящные белые руки перебирали пряди черных волос и пальцы струились сквозь их мягкий шелк, будто расчесывали. Женщина задумчиво смотрела на те маленькие тюрьмы, которые создала для своих крылатых приятелей, постоянно бьющихся о стеклянные стенки банок и нарушающих эту привычную тишину.

–Вы, мои маленькие пленники, так прекрасны… – проговаривала Люсиль с заботой и трепетом, словно не насекомые это были, а дети, вышедшие из её утробы.

Нежные пальцы открыли ящик стола и достали оттуда металлический ножичек, по лезвию которого пробежался мерцающий блеск луны. Люсиль завороженно смотрела на холодное оружие, и на губах её играла легкая полуулыбка, передающая предвкушение.

Это был вечер следующего дня, который остался за плечами и не оставил после себя никакого следа. Метель не утихала с самого утра и продолжалась до сих пор, неугомонно гудела и бесконечно устилала землю белым одеялом, приговаривая ей усыпляющие речи.

Томас сообщил Шарлотте, что в мастерской у него ещё остались дела, которые не ждут до завтра, и попросил, чтобы она ложилась спать без него. Как всегда он поцеловал её на прощание и пожелал спокойной ночи, а когда дверь со скрипом осторожно прикрылась за ним, девушка почувствовала, как холод и одиночество встали по обе стороны от неё и глумливо посмеивались над её страхом.

Однако, когда трепетный огонек догорающей свечи наконец потух и перестал быть защитой от ночных теней и кошмаров, Шарлотта улеглась в постель и натянула одеяло до самого подбородка. Сон был неуловим, каждый раз – и сегодняшняя ночь не была исключением – он ускользал от девушки и приходил только под утро. Шарлотта же непременно хотела заснуть как можно скорее, чтобы не слышать тишину, чтобы не обнаружить вдруг, что она не одна в спальне, чтобы не почувствовать дыхание из темноты.

Как бы не старалась она призвать сон, как бы не молила его скорее унести её сознание в далекие и причудливые сны, в которых нет граней, – все было бесполезно. Метель за окном напевала свою жуткую колыбельную, и Шарлотте мерещилось, что это уже вовсе не вой, а хриплый стон. Он становился все отчетливее, будто тот, кто его издавал, находился совсем рядом. Не утихая, он все больше наводил Шарлотту на мысль, что она вновь не одинока, что ужас никуда не исчез, не заснул в этих стенах, а продолжает разгуливать по комнатам поместья и повсюду преследовать свою жертву. Миссис Шарп приподнялась и оглядела комнату – никого. Но пустая спальня вовсе не означала, что Шарлотта в безопасности, потому что стон продолжался и постепенно перерастал в крик. Когда неожиданный женский визг зазвенел и оглушил девушку, отскочив от кафельного покрытия ванной комнаты, сердце Шарлотты упало в пятки, а сама она еле не потеряла сознание от леденящего кровь ужаса, налетевшего на неё.

–Кто здесь?! – вскрикнула она, вскакивая с постели и измученным взглядом глядя на дверь ванной, ожидая, что она откроется. И вдруг, словно неодушевленный предмет прочел мысли несчастной, дверь действительно отъехала в сторону с таким же мучительным стоном, который минуту назад сливался с песней метели и ветра. Медленно, шаг за шагом Шарлотта засеменила к ванной на босых ногах. В ночи глаза её блестели от слез, конечности дрожали, как и сердечко в груди, казалось, что от такого напряжения каждый волосок на её теле оживал, а кожу покрывали мурашки вовсе не от холода. Страшно – но надо идти. Она должна наконец увидеть то, что так старается её напугать. Девушка переступает порог и присматривается к ванне, слегка пожелтевшей от старости. Она четко выделяет из полумрака чей-то силуэт, или лучше сказать: очертания рук, пальцев, головы и… чего-то ещё, что торчит из головы.

“Боже! Что это?! – почти кричит она про себя.” Не на секунду не отводя глаз, она понимает, что чем ближе она подходит, тем четче ей видно чье-то окровавленное тело, остывающее в холодной багровой воде. Ноги перестают её слушаться и она встает, как вкопанная, на одном месте, не в силах идти дальше. Глаза её прикованы к кошмару и замечают, что оно начинает двигаться: поворачивает голову, что дает возможность теперь рассмотреть торчащий топор, разрубивший череп почти на две половины, оно сжимает отвратительные пальцы на бортиках ванны, оно безмолвно открывает рот и пытается подняться.

–Я же… сказала: убирайся вон! – дикий крик женщины (Шарлотта разглядела до боли знакомую женщину) зазвенел в ушах. Она пыталась подняться из ванны, встать на ноги, но лишь безнадежно тратила свои иссякшие для этого мира силы и расплескивала красную воды во все стороны. Ненависть в ожившем взгляде, нереальное, но живое понимание, рассудок, сознание – вот что Шарлотта увидела в этом существе. Ноги подкосились от страха – она рухнула на пол, но в страхе, что оно может догнать её, девушка ползком добралась до двери и выскользнула из спальни, рванув в первый попавшийся на глаза коридор, толком ничего не разбирая в темноте. Она знает, что муж не спит, она хочет позвать его, но голос предательски хрипит от страха, даже дыхание лишний раз боится вырваться из легких. Шарлотта прячется за стеной в каком-то переходе, можно сказать, в абсолютно пустом углу. Прислушиваясь к любому шороху и звуку, Шарлотта ничего не различает, кроме грохота стен и обсыпавшегося гниющего потолка. Она боится даже выглянуть из своего не слишком надежного убежища и несколько минут смотрит только на пустую стену, и пытается отдышаться.

Сколько же ещё кошмарных дней пройдет, прежде чем она сойдет с ума, как Изабель Локвуд? Шарлотта сама удивилась, почему вдруг вспомнила о ней… Но ей вдруг пришла в голову мысль о том, что бывшая жена Томаса тоже была свидетелем всех этих ужасов – это и послужило причиной её замкнутости.

Секунды бежали, а минуты неторопливо шли за ними, пока Шарлотта приходила в себя в своем укрытии. От мороза её ноги почти онемели, она без лишнего шума старалась согреть руки своим дыханием. Вокруг было тихо, и только мягкие снежинки танцевали свои белые танцы при лунном свете, плавно опускаясь сквозь дыру в крыше особняка. Шарлотта каждую секунду заставляла себя подняться, убеждала себя, что опасность миновала и нужно поспешить в мастерскую, к мужу. Несчетное количество времени прошло с тех пор, как она спряталась от этого монстра, хотя только сейчас она поняла, как страх закаляет её, как он становится уже чем-то обыденным, тем, без чего она словно не может представить свою жизнь.

Шарлотта осторожно выглянула из-за стены и рассмотрела все, что только мог охватить её взгляд из убежища. Затем она с трудом встала на онемевшие ноги, опасаясь, что совсем скоро сляжет с простудой и тогда будет не в силах сбежать и спрятаться. Она осторожно побрела, судорожно хватаясь за стену, словно стоит на обрыве и боится хотя бы на секунду убрать руку от своей опоры. Вокруг по-прежнему была лишь тьма, зорко наблюдавшая за своей пленницей, как она ищет дорогу к супругу среди этих бесконечных коридоров, а вместо спасения находит снова лишь страх.

Вначале Шарлотта думала, что ей кажутся подобные звуки, напоминающие женский плач, но настолько звонко они звучали, казалось ей, что она слышит даже, как слезы разбиваются о пол, словно хрусталь. Люсиль ли так сдержанно рыдает или все же… кто-то другой? Шарлотта почти сразу отыскала ответ на свой вопрос, когда обернулась и увидела, как лунный свет, бивший сквозь окно в арке выделяет багровый силуэт женщины. Руки её – теперь уже кости – словно без сил повисли, волосы, некогда бывшие шелковыми и блестящими, как ванильное небо, превратились в лохмотья, спутанные и сальные, свисающие, словно струи крови, костлявое тело прикрывает рваное платье, но даже сквозь него заметно, как множество ранок кровоточит на её коже. В глазах этой женщины Шарлотта видела глубокую печаль, мучительную и непередаваемую. Она не была похожа ни на того призрака из библиотеки, ни на ту женщину из ванной комнаты. А может быть оно умеет принимать разные обличья? Нет… В этих глазах такая тяжкая скорбь, что даже после кончины причиняет ей боль и заставляет рыдать.

–Кто вы? – тихо спросила Шарлотта, не решаясь подойти ближе, но отрекаясь от побега. -Что вы хотите от меня?

В ответ слышалось лишь рыдание, а после она коснулась правой рукой лоскутов одежды, указав на раны, нанесенные её телу.

–Вам больно… Я понимаю. Но чем же я могу помочь? Зачем вы преследуете меня? – продолжала Шарлотта уже более смело, но все же осторожно, искренно желая оказать помощь призрачной женщине, если это возможно.

Ей снова отвечали слезами. Во взгляде этом ином читалась жалость – жалость к ней и себе.

–Вы – Изабель Локвуд? – это имя Шарлотта не успела удержать в своих губах, однако хотела этого, но безмолвная собеседница покачала головой. -Кто же вы?

Она указательным пальцем направила её взгляд на холодный пол, как раз в ту область, куда падали лунные лучи и там кровью было начертано имя Энола.

Шарлотта в ту же секунду припомнила, что это имя она уже встречала прежде, но никак не могла понять, где именно оно звучало. Однако девушке стало легче оттого, что призрак пошел на контакт с ней и сама она не боится говорить. Только вот странностей и вопросов становилось все больше, и путаница в голове сводила с ума.

Внезапно безмолвный дух по воздуху начал следовать в сторону дальних коридоров, где вечно царит тьма и ужас сковывает так, что теряется дар речи. Все так же в слезах она медленно плыла по воздуху и волосы её длинные развевались, подобно алым лентам. Она удалялась не торопясь, словно ожидала, когда Шарлотта последует за ней, но та не решалась, а только смотрела за движениями призрака и заставляла себя довериться ему. Наверно, в тот момент разум её отупел то ли от холода, то ли от страха, а может быть, наоборот подсказал ей умную вещь. Она сделала шаг и ступила на одну тропу с духом прошлого, который никак не может найти пристанища и мечется меж двумя мирами, мечтая о покое.

Коридоры все темнее, и Шарлотта будто с трудом узнает их и с дрожью вспоминает, сколько страха испытала здесь, в этих стенах. Она уже почти не различала призрака, который вел её за собой, но словно по волшебству на пути появилась зажженная свеча, которая уже через минуту сияла в руке новоиспеченной непризнанной хозяйки Аллердейл Холла. Под смутным освещением Шарлотта смогла различить очертания высеченной двери, ведущей в библиотеку, возле которой дух Энолы Шарп остановился. Ей не понадобился ключ: дверь перед ней открылась сама собой. Проплыв туда и скрывшись за стеной, она вновь издала глубокий и мучительный вздох, и Шарлотта боязливо прошла за ней. Свеча была как будто потухшей и в такой огромной библиотеке не выполняла свою функцию должного освещения, однако её хватало, чтобы разглядеть призрака, рядом с которым Шарлотта стояла почти бесстрашно. Однако взгляд свой девушка пыталась не задерживать на трухлявом подобие тела, прозрачном, как вода.

Остановившись у стола, она указала на стопку книг, а затем испарилась, будто тьма поглотила свою подопечную и вновь заперла её в своем чреве до нужной минуты.

Шарлотта выдвинула старый стул с мягкой, но облезлой обивкой. Свеча была ей помощником в этом поиске того, о чем она лишь могла догадываться. Потревожив залежавшиеся книги, девушка заставила слой пыли взвиться вверх и заблестеть на скудном свете свечи. Шарлотта перебирала книги одну за другой, пытаясь найти то необходимое, из которого можно было почерпнуть ответы на так долго витавшие в разуме вопросы. Наконец в руках её оказался дневник с уже знакомой кожаной обложкой. На развороте её поприветствовало имя Энола Шарп, а вот страницы поведали наконец ту правду, которая пугает гораздо сильнее, чем шепчущие стены и удушающий взгляд призрака.

Энола лично записывала в своем дневнике каждый свой день, проведенный в Аллердейл Холле. Из этого Шарлотта выяснила, что и Энола Шиоти из итальянского города Флоренция была женой Томаса Шарпа: об этом она ясно и четко написала на первых страницах своего дневника. С каждой новой строчкой восхищение и безмерная любовь все больше сменялись какой-то усталостью, страхом и безрассудством: Аллердейл Холл произвел на Энолу довольно странное впечатление – восторг вперемешку с отвращением; Люсиль же была для неё примером подражания, которым она искренне была поражена и побеждена её холодным очарованием, находила в ней что-то похожее на собственный характер; ну а в Томасе она просто не чаяла души и была готова прожить с ним всю жизнь, но “только не в этом доме.”. Нрав этой девушки был высокомерным и несколько эгоистичным, как показалось Шарлотте. Но гораздо дурней была история, произошедшая с ней.

Страницы этого дневника словно рассказывали Шарлотте о ней самой, о её ощущениях, странностях и страхах – все описано в точности, как чувствовала она. Каждый день Энола испытывала ужас не только перед призраками Аллердейл Холла, но и перед его хозяйкой, холодная ненависть которой прокалывала, словно лед. Шарлотту нисколько не удивило то, что невестка побаивалась Люсиль – порой она сама сторонилась своей золовки, её будто что-то навязчивое отталкивало от неё, как бы она не старалась внушить себе, что они – пусть и не кровные, но родственницы.

Энола писала, что с каждым днем ей становилось все хуже: она настолько убивалась своими страхами, что не могла и секунды пробыть одна в пустой комнате, она утеряла свой стойкий характер после первых событий ночи, когда ей явилась женщина с топором в голове, а Томас же не проявлял никакой заботы по отношению к ней и бесполезно успокаивал её сухими поцелуями – все, что он мог позволить себе после свадьбы. Энола Шиоти описывала, как Люсиль нарочно запирала её в комнатах, а однажды даже натравила на неё своего песика. Леди Шарп искренне ненавидела её, и ей доставляло удовольствие пытать её такими ужасными способами – исподтишка. Отовсюду на неё смотрели глаза из того мира, и она ощущала на себе тот устрашающий взгляд, сводящий её с ума. Этот ужас и жуть, эта безразличность супруга и пакости золовки мучили её до тех пор, пока из Флоренции не пришло письмо поверенного о передаче имущества на имя Томаса Шарпа. Отношение домашних к ней изменилось в лучшую сторону… По её словам, это было лишь на короткие мгновения, но за время их истечения она успела поверить, что все это – лишь признак ещё не привыкшей к ней Люсиль и дома, который, словно подчиняется своей хозяйке. Она пишет, что догадалась о их плане: все, что происходит здесь с ней, происходит ради денег, её имущества, как наследницы. “Мое здоровье настолько отравлено, что я просто не в силах сбежать отсюда. Мне уже дали понять, что скоро моя жизнь закончится…” Написанное обрывалось на пятнадцатом апреле – в этот день Энола сделала последнюю запись, гласившую о том, что это её последний день жизни, и она чувствует это, чувствует свою погибель, так как документы уже подписала…

Дочитав последнее слово, Шарлотта вдруг ясно услышала, как где-то с боку от неё что-то упало на пол. Обернувшись и направив свечу туда, она заметила сверток, позже оказавшийся газетой. В ней-то она и прочла о том ужасном, искалеченном и израненном трупе женщины, найденной на станции почти два года назад.

Кровь зашумела в висках, когда в голове сложилась картина и все даты сошлись. Её убили… Убили из-за денег? “Томас…” – пролетело в голове девушки. Она с трудом могла поверить, что он причастен ко всему этому. Собрав газеты и дневник, Шарлотта вынырнула из библиотеки и побежала по пугающим её когда-то коридорам, которые сейчас потеряли для неё всякий ужас и теперь стали частью всеобщих страданий. Теперь ужас был гораздо ближе и гораздо опаснее, чем она думала все эти дни.

“Почему он не сказал о второй своей жене? Почему он смолчал? Почему?..”

Ночь спрятала их всех под своим темным плащом – это то самое время, когда должно все проясниться раз и навсегда. Девушка спешила к супругу как можно скорее, но все по воли судьбы получилось иначе… Путь ей перекрыла злодейка Люсиль Шарп.

Они стояли у крутой лестницы, ведущей в парадный холл, где расстелился ковер из мягкого белого снега.

–Что ты тут делаешь? – высокомерно спросила Люсиль, словно застала не такую же хозяйку этих стен и комнат, а воровку, гулявшую по её владениям.

–Направляюсь к мужу, – довольно вызывающе ответила Шарлотта, чуть приподняв подбородок и бесстрашно смотря на золовку.

–Не можешь заснуть без него? – ехидно и насмешливо прозвучал новый вопрос Люсиль, который Шарлотта предпочла оставить без комментария. Кстати говоря, сейчас она держала дневник Энолы за своей спиной, вовремя успев спрятать его от взора Люсиль, надеясь, что в темноте та и не поймет, что от неё что-то прячут. Однако глупо было думать так и недооценивать старшую сестру Томаса, которая знала в Аллердейл Холл каждый уголок, каждую вещицу, являлась ли она лично её или чьей-то ещё, кто давно оставил этот дом и даже этот мир.

–Что у тебя там? – Она, стрельнув глазами, будто кошка, видящая в темноте, по всей видимости, уже привыкшая к ней и научившаяся ориентироваться в ней, как днем, указала за спину.

Сжав дневник покрепче замерзшими пальцами, Шарлотта ответила, что это личное. Она ещё не успела забыть все описанное Энолой, и за это откровенно испытывала презрение к своей золовке, теперь видя ясно все её убийственные странности, неподдающиеся объяснениям, но представляющим опасность. Взгляд этой холодной девушки был настолько бесчувственным в эту минуту, что Шарлотте показалось, будто перед ней стоит не человек, а зверь, в функции которого заложено только убийство, а в характере только лицемерие и жестокость.

–Ты снова рыскала в запрещенных комнатах? Тебе было мало, видимо… – угрожающе и тихо говорила леди Шарп, приближаясь к своей невестке. Истинная змея! -Что на этот раз ты там нашла? Покажи мне! – крепко схватив за руку Шарлотту, она заставила выдать свою спрятанную вещицу. -Ах! Дневник Энолы Шарп. Той милой девушки, которая так смешно пугалась красот этого дома.

–Что ты называешь красотой? – укоризненно поинтересовалась Шарлотта.

–Тебе тоже не нравится? Разве не прекрасны эти стены! Разве не прекрасны те, кто живет в них и напоминает о своем былом существовании! Ты видела их? Разве не прекрасна теперь Энола с кровавым украшением на мертвой плоти? – пугающая улыбка Люсиль пробежала по губам и блеснули в ночи в белые зубы, как тот снег, который падал в холле.

–Ты – безумное чудовище, – пробормотала Шарлотта, глядя в глаза своей золовке.

–Жалкая глупышка! Думаешь, Томас по любви взял тебя в жены? Думаешь, те предыдущие его жены были его воздыхательницами? Никогда! Никогда ни одну женщину он не полюбит так, как меня, он не променяет меня на тебя, Шарлотта! Он – только мой!

–Ты не можешь запретить ему жить так, как он хочет.

–Ты защищаешь его только потому, что ещё не веришь до конца в то, каким он является на самом деле. А тебе рассказать, как все было на самом деле?

Шарлотта вырвала свою руку из хватки Люсиль, которая все это время сковывала её.

–Отпусти меня! Тебе я не поверю!

–А кому поверишь? Тому, кто убил твоего отца?! – вскричала Люсиль так громко, что и старый Аллердейл Холл не удержался, чтобы не повторить её слова. Шарлотта обернулась и увидела, как Томас медленно спускается по лестнице второго этажа и пристально наблюдает за девушками. Он все услышал, и в его глазах читался страх, мольба о прощении и потеря – все это он обращал на Шарлотту.

“Нет! Этого просто не может быть! Он не мог!”

У Шарлотты не могло уложиться в голове, что, доверившись монстру, она узнала, что он – спасение – доверившись человеку, выяснилось, что он – монстр. Томас появился здесь, как по зову судьбы. Она не могла поверить, что руки, обнимающие её так страстно и чувственно, могли убить безжалостно её отца…

–Ты лжешь… – выговорила она, словно из последних сил, словно самой себе.

–Я рада, что ты здесь, – даже не оборачиваясь, довольно произнесла Люсиль, обращаясь к брату. -Теперь она все знает, Томас, – золовка вновь схватила Шарлотту за руку, и хватка её было железной. Но даже без особых усилий она смогла бы удержать ослабшую Шарлотту, чье зрение затмили слезы. Она все смотрела на Томаса, который стоял выше на этаж и не мог пошевелиться. Правда больно резала сердце, избивала разум и лишала сил – оставшихся.

–Люсиль, не трогай её, – сказал Томас, и эти слова дались ему с трудом.

–Ты так и не заставил её подписать бумаги. Тогда это сделаю я! – прокричала девушка, и Шарлотта вздрогнула всем телом.

–Нет! Никаких бумаг нет, Люсиль! Нет и не будет! Я сжег их. Слышишь? Я сжег их! – он повторил это четко, чтобы в памяти Люсиль отпечатался навсегда тот момент, когда он перестал подчиняться ей, когда он захотел начать независимую жизнь и все изменить.

–Ты… их сжег? – снова улыбка на её губах заиграла настолько безумно, что у Шарлотты создалось впечатление, будто у золовки действительно проблемы с психикой. В глазах застыли слезы, а взгляд вдруг отразил все краски безысходности и злости. -Что ж… Тогда, братец, твоей жене больше незачем жить, – с этими словами Люсиль резко и неожиданно толкнула невестку, и та оступившись, покатилась с крутой и высокой лестницы.

–Нет! Шарлотта! – крикнул Томас. Он, даже если бы поспешил на помощь, не смог бы помочь, поэтому ему оставалось лишь бессильно смотреть…

Она не могла затормозить движение, безнадежно падая все ниже и ударяясь всем телом о твердые ступеньки. Об острый угол она приложилась головой так, что возле брови пошла кровь, но самым страшным было то, что от невыносимой боли в животе сознание её просто рухнуло и разбилось, обращая все в тьму. Когда её обездвиженное тело оказалось на снежном ковре, Шарлотта уже ничего не чувствовала и не слышала.

Метель раскрывала свои объятия Аллердейл Холлу, а сквозь снег, что лежал у подножия поместья, пробивалась кровь. Она бежала как будто по венам, также стремительно, и рисовала узоры…

–Джон! Как ты добрался в такую жуткую погоду? – обняв товарища, старый почтмейстер, скрывавший лицо шерстяным шарфом от летящего снега, провел его в почтовый трактир, на крыльце которого качался и стонал фонарь.

–С трудом. Иначе погибнуть мне в этих снегах.

–Не мудрено!

–Это ещё ладно! – махнул рукой именуемый Джоном. -На пути я встретил человека, ещё подумал, что это кто-то из вас за мной отправился. Ан нет! Оказался джентльмен не здешний. Спрашивал меня, правильно ли он держит путь к Аллердейл Холлу. Я едва свои варежки не проглотил от удивления! Эдакий удалец!

–Он был здесь, – отозвался почтмейстер. -Прибыл на повозке, лошадь пришлось оставить здесь, иначе сгинула бы. Он спрашивал, далеко ли ему до Аллердейл Холла. Как не уговаривал я его дождаться утра – все без толку. Пешком туда пошел, а на утро, сказал, следовать туда нашим.

–Может случилось что… – предположил Джон.

–В доме том вечно не спокойно. Верно!

========== Всему приходит конец… ==========

Невнятные голоса, явно сильно встревоженные, разогнали холодную тишину. Перед собой она по-прежнему видела тьму, а тела своего словно не чувствовала. Она умерла?

–Шарлотта, очнись, – кто-то отчаянно звал её, и этот голос отдавался такой болью, что хотелось выть, подобно тому дикому ветру.

Нет, она жива. С трудом открыв глаза, слипшиеся как после долгого сна, Шарлотта начала различать над собой склонившегося супруга, а рядом – мой Бог! – Алана МакМайкла. Неужели это действительно он? Ей не снится? Сейчас, как никогда ещё, она была рада видеть его. Шарлотте так хотелось улыбнуться, но губы как будто её не слушались.

–Шарлотта, слава Богу! – облегченно выдохнул Томас, который все это время держал её ладонь в своей и прижимал к груди, стараясь сделать так, чтобы его жена не на секунду не потеряла связь с миром. Второй же рукой девушка пошевелить не могла – та, кажется, была сломана и уже надежно забинтована Аланом.

Все произошедшее ночью было как в тумане, но, к огромному сожалению, не забылось ничего, ни единого момента, а как бы Шарлотта сейчас была рада не помнить того, что сказала Люсиль о её отце, вернее о его… убийце. Неужели это тот, кто сейчас с такой любовью, нежностью и искренним волнением смотрит на неё? Нет, это просто невозможно. Не может такого быть!

–Шарлотта, как ты себя чувствуешь? – Алан опустился на стул возле девушки.

–Нормально, кажется… – проговорила она еле слышно, и Алан сию же секунду изменился в лице и злобно перевел взгляд на Томаса. -Можно вас, сэр? – обратился он к нему, и в голосе его звучала вовсе не вежливость, а горькое раздражение. Они оба отошли от пострадавшей девушки, поэтому она не могла расслышать четко, о чем начался их разговор, могла лишь разобрать на лице Алана злость, а на лице Томаса – сожаление и растерянность.