Текст книги "Древнее сокровище (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 24 страниц)

9

Полковника Щеглова, начальника Антитеррористического Штаба, встретил на высоком пороге отделения сухопарый и уже откровенно пожилой подполковник Мережков. Которого он немного знал до этого – встречались на совещаниях и учениях, но тот с тех пор заметно сдал. Мережков был с высоким начальством юбилейно-приветлив, приглашал его в свой кабинет на третьем этаже. Мол, изучите документы по делу «Маршрутка», рюмочку коньяку махнём – от нервов, да и удачную операцию отметим. Но Щеглов сходу отказался – какие тут политесы и нервы, он делом приехал заниматься. Ипотребовал сразу же отвести его в допросную: лично наблюдать за следствием по операции «Маршрутка», ознакомиться, как продвигаются дела у бравого – слишком бравого, капитана Чурова. Торопливо шагая, он в пол уха слушал бормотание Мережкова– что тот может знать, сидючи в мягком кресле и распивая чаи на третьем этаже, дожидаючись доклада подчинённых?

* * *

В допросную доступа не было – дверь оказалась накрепко заперта, хотя ключ торчал снаружи. И охраны рядом не было. Мережков подёргал ручку и покраснел от возмущения – что за дела? Зато из комнаты рядом, откуда обычно велось наблюдение за допросной, раздался громовой хохот. И это в госучреждении!

– Эт-та ещё что такое? – вскричал Мережков и распахнул туда дверь…

Он уже был вне себя – тут такие люди с визитом, а они…

Что это окно ведёт в допросную, поверить было сложно. Его облепила толпа гогочущих полицейских. Будто там показывали весёлое шоу. Благо что стекло не пропускало в допросную звуков, зато стены и потолок сотрясались в этой комнате так, что вот-вот обрушатся от децибел. Прямо на головы этих хохотунов…

Да что тут происходит?

Мережков кинулся к стеклу, растолкав подчинённых, за ним протиснулся полковник Щеглов…

За зеркальным стеклом в допросной, действительно, происходило нечто странное:

По комнате плавно порхала чернявая девица с развевающимися длинными волосами– будто балерина или бабочка. Надо понимать, это была подследственная Санина собственной персоной. Не зря её в переговорах фотомоделькой кто-то обозвал – хороша, чертовка. А за нею бегал, нет – хаотично метался, граблями выставив крепкие ухватистые руки, красивый белокурый парень. Иногда, резко затормозив, он заглядывал под столы и стулья, совершенно не обращая внимания на девицу, которая, стоя поодаль, тихо хихикала в кулак. Просто зомби какой-то. Наверняка это и был бравый капитан Чуров, но какой-то странный. Под кайфом, что ли? Посреди дня? В полицейском участке?

А за этим необычным действом оживлённо наблюдала толпа местных работников, которая даже на высокое начальство не сразу обратила внимание.

И тут подполковник Мережков, возмущённо выкатив глаза, громовым голосом гаркнул:

– Ш-што за цырк? Прекратить! Р-разойтись! Отставить! Капитан чу… – И поперхнулся, дав петуха – видно, сорвал голос.

Мережков пошатнулся и, натужно покраснев, схватился за горло.

А за стеклом продолжался всё тот же нелепый танец: капитан по-медвежьи метался по комнате за девицей, исполняющей балетные пируэты…

Итут Щеглов заметил в допросной ещё одно должностное лицо, судя по форме и погонам: в углу сидел за столом странный лейтенантик. Не обращая внимания на танцевальный дуэт, увлечённо перебирал в руках… наручники, ласково им что-то бормоча.

Елки-палки! Дурдом!

Тут уже и Щеглов расхохотался. Это просто какой-то сюр, театр абсурда, ожившие картинки из фильмов Чаплина! Он в этот момент напрочь забыл и про «Железку», где продолжал шебаршить Луговой, и, про нелепые звонки, за которые надо отчитываться, и про банду террористов, которых срочно надо ловить…

Но полковник тут же спохватился – он сюда за делом приехал, а не развлекаться! Хватит! Пора это пресечь!

И, обернувшись, гаркнул:

– Бойцы! Доложить обстановку! Что там происходит!

И сказано это было так, что все хохотуны тут же опомнились.

К нему выдвинулся из толпы высокий худой парень и деловито сказал:

– Товарищ полковник! Докладывает сержант Константин Ребров! В допросной находится гражданка Санина, подозреваемая в терроризме, капитан Чуров – старший в спецоперации «Маршрутка» и следователь по этому же делу. С ним его помощник – лейтенант Тимошенко, – кивнул в угол подбородком. – Думаю, в настоящий момент они находятся под гипнотическим воздействием подследственной Саниной. Она и меня… того, заставила отдать лейтенанту ключи от наручников. А он её освободил. И она их там заперла! Магически! Мы пытались открыть дверь – бесполезно, – виновато признался он. – Хотели его… их в чувство привести.

– И? Что там происходит? Почему бегают? – указал рукой полковник. – Наркотики? Веселящий газ? Откуда?

– Я не очень в курсе, товарищ полковник, хоть и с самого начала тут. Да и остальные потом набежали, – продолжил Костя. – Но Санина во время допроса говорила что может быть невидимкой и имела возможность сбежать. Но хочет помочь следствию. Мол, надо поговорить с Боевой, что она чеченский знает. Ей не поверили. Вот она и решила доказать, наверное. К-хм! – едва сдержал хихиканье Костя, подхваченное и его товарищами.

– Отставить смех! – гаркнул полковник Щеглов, обернувшись на весёлую ватагу, – У вас что, дел нету? Не срывайте отделению рабочий график! Всем разойтись по местам!

Комната моментально опустела. А полковник с недоумением подумал:

«Про какой-то график и водитель маршрутки говорил. Эта Санина всем всё срывает. Та ещё штучка!»

– Как видите – Санина им доказала, что может быть невидима, товарищ подполковник, – развёл Костя руками. – И нам, тоже. Отчасти.

Как видно, он ещё был под гипнозом – даже полковника не боялся.

– Похоже, глаза отводит, – задумчиво пожал тот плечами. – Мы же её видим.

Ну, что ж, пора поговорить с подследственной. По-чеченски. Оценим её таланты, а, сержант Ребров? – Тот нерешительно кивнул. – Товарищ Мережков! – обернулся Щуров к напрочь осипшему начальнику отделения: – Я зайду, пообщаюсь? Без свидетелей.

Тот лишь виновато кивнул и развёл руками, указав на горло.

А Щеглов, выйдя, шагнул к двери допросной. Которую, кстати, Костя легко открыл, повернув торчащий в ней ключ, до этой минуты засевший в замочной скважине намертво…

Полковник Щеглов и подозреваемая в терроризме Санина говорили наедине недолго. Затем Щеглов, выглянув в дверь, подозвал капитана – похоже, ставшего теперь его секретарём или ординарцем, и передал записку для Мережкова. Которому недавно отнесли чай на третий этаж – лечить сорванное горло. Далее всеми оперативными действиями по антитеррористической операции «Маршрутка» руководил полковник Щеглов. Как известно, наделённый при проведении розыскных мероприятий по поиску террористов особыми полномочиями. Да и Мережков, потерявший голос – и энергичность, ввиду преклонного возраста – был бы здесь бесполезен.

Потому что на пенсию пора, это уже всем было ясно, как день.

Вскоре в допросную ввели Боеву, через пятнадцать минут её увели.

Но сначала оттуда – будто ужаленные, выскочили полковник Щеглов и капитан Чуров. И кинулись к выходу. Сев там на подъехавшие, подлетевшие полицейские машины они вместе с опергруппой – ребятами, что полчаса назад наблюдали танцевальное шоу Чурова, и куда-то умотали.

Подследственная Санина осталась в допросной одна. Без охраны. Даже у незапертой двери никого не было. А зачем? Охрана ей не помеха, да и запереть эту девицу невозможно. Понадеялись, видать, на её совесть.

Через пару часов полковник Щеглов и капитан Чуров, сияя, как тульские самовары и шагая во главе опергруппы, привели в отделение закованных террористов. Целую банду – шесть человек, вместе с главным бородачом. С виду ведь нормальные люди – ни рогов, ни копыт нет, а такие ужасы творят! По отделению тут же прошёл слух, что взяли их на квартире, адрес которой указала подследственная Б-ва. И даже её сына-заложника, пятилетнего Исхака Б-ва, успели спасти. Правда, говорят, он был сильно избит, но врачи заверили – жить будет.

Часть 3

10

Был чудный зимний вечерок. За окном падали снежинки, в ясном небе мерцали замерзшие на ветру звезды. Зато ветки вишен, укрытые белым снегом, создавали полную иллюзию цветущего сада за окном – просто украшение позднего ужина.

Арония сидела за столом с чашкой горячего чая в руках, а перед ней красовались на блюде разогретые блинчики с творогом. Из кулинарии, конечно – откуда ж ещё.

Девушка, усмехаясь, слушала бабулин рассказ, являющийся острой приправой к блинчикам.

Оказывается, так приятно: приняв душ, переодевшись в домашнее, просто посидеть на кухне и перекусить чего-нибудь… общепитовского. И послушать бабулину воркотню и речи, раньше изрядно ей досаждающие, признаться…

Она, наконец, дома. А не в казематах, где она за весь день съела только половинку холодного пирожка с картошкой. Да и им, пробегая мимо – на ловлю террористов, нечаянно поделился с нею Костя. То ли сам проявил инициативу, то ли капитан Чуров намекнул. А, может, по местному режиму положено? А что? Преступникам целый пирожок давать – сильно жирно будет. Хотя в тот момент Аронии ничего и в рот не лезло – так, сжевала, давясь. Волновалась – успеют ли? Будущее было двояко. И всё зависело от полковника Щеглова. Если б он опоздал, «завошкавшись» на своей «Железке», вскоре могло рвануть ещё в одном месте. Тогда б она, пособница террористки, вовек бы не отмылась. Даже благодаря бабулиным «показаниям». Пришлось бы податься в бега…

И теперь у неё, наконец, проснулся волчий аппетит. Блинчики из кулинарии – самое то, просто королевский деликатес. А бабулин рассказ придавал происшедшему сегодня новые краски.

Ведь за ней приехал сюда наряд полиции – как за возможной пособницей террористки, у которой они и скрываются. И Полина Степановна умудрилась рассказать в отделение именно то, что поспособствовало реабилитации внучки. И помогло снять с Аронии ужасные, нет – ужаснейшие, обвинения!

Арония даже остановилась на шестом блинчике.

– Бабуля, как тебе это удалось? – удивилась она, хотя до этой минуты считала, что уже не способна удивляться. – Это ж просто сказки Шахерезады! Отец способствовал, чтобы меня научили меня пластунским техникам? И они поверили? Неужели вы научились вра… выдумывать?

– Я, лично, ничего не выдумывала! – отпивая из большой чашки, важно проговорила Полина Степановна. – Просто сказала правду. Ведь наша чародейка Фаина Петровна вовремя предупредила меня, что тебя арестовали по ложному подозрению. И подсказала, что и как надо говорить, чтобы не подвести тебя под этот… Под монастырь, во! – блеснула она хитрыми глазами, откусывая вставными зубами блинчик.

– Фаина Петровна? – удивилась девушка. И огляделась: – А она откуда взялась? – Будто полагая, то та всё ещё прячется на кухне – где-нибудь за шторкой.

– Явилась в Дом Ветеранов! Представь: мы танцуем менуэт – кстати, в этот раз весьма посредственно, и вдруг появляется Фаина Петровна. В пуховом платке, в руках вязанье, и в шлёпанцах. Вышаркивает прямо на средину сцены и берёт меня за руку, – довольно усмехнулась Полина Степановна, прихлёбывая чай. – Престарелые танцоры замерли, хотя музыка продолжает играть – магнитофон ведь ничем не смутишь, а старушка, не обращая на них внимания, увела меня за кулисы. Там-то всё и рассказала.

– Фаина, кх-м, Петровна сорвала вам выступление? – ахнула Арония. – В Доме ветеранов?

– Что ты? Какой там – сорвала! Зрители так хлопали! – отмахнулась бабуля. – Мне Вадим Юрьевич, наш руководитель, сказал потом, что они решили, будто таки задумано. Мол, старенькая мама уводит свою неугомонную попрыгунью дочку носки вязать.

– Надо же! И что же Фаина Петровна вам рассказала, бабуля? – заинтересованно прищурилась Арония.

– Велела мне срочно домой ехать. Мол, сейчас полиция явится меня арестовывать. Потому что тебя ложно обвинили в терроризме. Совсем сдурели? – возмутилась она. – И объяснила, что, когда меня в участок привезут, можно говорить о том, как тебя мой Витенька – твой отец, в деревню возил на каникулах. И сосед наш тебя учил этому… пластилинству… паластуновцу, – с трудом выговорила Полина Степановна. – В общем – драться и невидимкой быть. Пообещала мне дело уладить и мальчонку какого-то спасти. Мол, нужный человек на подхвате у неё уже есть. Орёл какой-то. Я не очень-то её и поняла – за тебя испугалась. Говорит, главное – нужные показания дать. Я и дала. И им говорила только правду! – выставила Полина Степановна острый подбородок. – Ну, почти. Про чеченский я не знала. Что ты его тоже учила. Но я ей верю.

– Вот, ведь, заговорщицы! – восхитилась Арония. – Бунт против охранки?

– Нам не оставили другого выхода! – сурово заявила пенсионерка. – Фаина Петровна ещё говорила про твоего капитана Чурова, – нахмурилась Полина Степановна, – что долг для него выше «чуйки». А по мне – если надо, так ну, его, долг, надо своих спасать! – уверенно заявила она. – Я очень разволновалась. Прости – не знаю уж, куда Фаина Петровна потом делась. Надо было, наверное, её в дом пригласить. Но я тогда думала только о том, как тебя спасти.

– Не волнуйся, бабуля, за чародейку. Как-то же она туда попала, так же и выберется, – посмеиваясь, сказала Арония, – Она нигде не пропадёт. И что дальше?

– Так – арестовали меня и в отделение привезли. На легковушке, – расправила худенькие плечи Полина Степановна. – А там я лейтенанту Тимошенко всё до тонкости и рассказала. Как вы с отцом…

– Учились – как невидимым быть и приёмам разным, – подсказала Арония, посмеиваясь.

Полина Степановна явно забыла, что в школьном аттестате у её сына Виктора была единственная четвёрка – за физкультуру. И на каникулы он с ней ездил только один раз – в Сочи. Откуда деревня нарисовалась? Явно – гипноз и напущенные, наведённые извне воспоминания. «Извне» называется – чародейка Фаина.

– Видела б ты его лицо! – гордо усмехнулась бабуля. – Все мои показания лейтенантик записал в протокол – и про соседа, и про палас… пластуновство. И что языку черкесскому он тебя научил. Тьфу, на него! Террористы подлые!

– Чеченский язык, не черкесский, – вздохнув, поправила её девушка. – И не все чеченцы… подлые.

– Всё одно – разбойники! Коли под невинных людей бомбы подкладывают! – отмахнулась Полина Степановна.

– Спасибо чародейке. А то я переживала, что тебя инфаркт хватит, когда узнаешь, что я террористка, – виновато проговорила Арония.

– Какой инфаркт? Ты ж герой, что людей спасла! И я тобой горжусь, – заявила Полина Степановна, воинственно откусывая блинчик. – Тимошенко проговорился. Какая ты террористка? Очумели они там, что ли, совсем? Тебе медаль надо давать, внученька, а твой Чуров чуть в тюрьму тебя не засунул!

– Пока что только в обезьянник, бабуля, – хмыкнула Арония.

– А там, что ль, лучше? – сердито возразила та. – Ты – не обезьяна! Ты – герой.

– А выс Фаиной Петровной – просто супер! – сказала девушка, встав и приобняв её через стол. – А Чуров, бабуля, вовсе не мой! Он свой собственный!

– Как же – собственный! Раз на тебя глаз положил – выручай! Видала я его, когда он этих подлых черкесов в отделение вёл! На пороге стояла. Статный, высокий, лицом пригож. Только проверку – того, не прошёл. С гнильцой. Не вздумай с ним женихаться! Другого найдём!

– Ну, началось! – отмахнулась Арония. – Вы, бабуля, хотите от меня избавиться! – шутливо погрозила она.

– Да уж лучшего случая, чем сегодняшний, и не придумаешь, – вздохнула Полина Степановна. – Тебя б твой Чуров надолго в дальние земли отправил бы.

– Он иначе не мог, – пожала плечами девушка. – Наверное. Я ж сама подставилась.

– И всё же… Ты уж поосторожнее будь, Аронеюшка, – подкладывая из пакета конфет в вазочку, попросила Полина Степановна. – Тебя эта пластиновая… пластованная… Ну, техника эта, до добра не доведёт. И зачем тебя Витенька ей учил?

– Так ведь пригодилась же. а то б нашу маршрутку в клочья б разнесло, – решила она успокоить бабулю, но вышло как-то не очень…

Однако неузнаваемая Полина Степановна. Сначала вытаращив глаза, тут же приободрилась.

– Так обошлось же! Ты у меня способная! Пластуниха.

– Да и вы у меня – не промах! – привстав, снова обняла она бабулю. – Вы мне вот что скажите: как теперь с бальной студией? – увела она разговор в сторону. – Не выгонят вас, что сбежали из Дома ветеранов?

– Та, не! – махнула рукой Полина Степановна. – Я уже позвонила Вадиму… Юрьевичу. Мол, неудобно-то как! Что это двоюродная сестра из деревни приехала и, заждавшись, прикатила за мной на такси прямо в тапках. Знаешь, если начать враньё, то уж дальше оно само катится, – усмехнулась она. – Сказала, что завтра она уже уезжает. Так Вадим мне даже посочувствовал и велел на репетицию приходить. Мало того! – всплеснула она руками. – Он теперь решил в менуэт эту сценку со старушкой включить. Так и войдёт среди танца – в шлёпанцах и с вязаньем в руках. Как символ махнувшей на себя стрости. Уж больно зрителям это понравилось. Говорит, долго ещё хлопали – Фаину Петровну на бис вызывали. Теперь выйдет.

Похоже, Полина Степановна тоже загорелась этой новаторской идеей.

– Видите, бабуля, как удачно получилось, – улыбнулась ей Арония. – Наша доблестная полиция иногда поспособствует творческому процессу!

– Э-э, всё б тебе смеяться, внученька! – улыбнулась Полина Степановна. – Из такой заварушки выбралась, а всё хаханьки. – И зевнула:– Иди-ка ты спать, Аронеюшка! Денёк ещё тот выдался. Да и мне отдыхать пора! – сказала она, глянув на часы. – Время-то – за полночь. – И вдруг заявила: Надеюсь, соседи наши тоже угомонились. Небось, весь вечер судачили.

– О чём? – не поняла Арония.

– Да как это – о чём? – всплеснула руками Полина Степановна. – Людмила ж видела днём, как полиция меня чуть не в наручниках увезла! Онасо снеговой лопатой у своей калитки стояла! Мне иной раз кажется, что она там сутками толкётся, чтобы новостей о соседях не пропустить, – покачала она головой.

– Ага, сильно удивилась, – чуть не расхохоталась девушка, представив лицо соседки. – Виданное ли дело – хулиганку-пенсионерку арестовывают! Это ж событие мирового масштаба! Ничего, бабуля, скажете ей завтра, что проходите свидетелем по очень важному государственному делу. Это же так и есть. Вас соседи враз зауважают.

– Да кто у нас свидетелей-то уважает, Аронеюшка? – отмахнулась Полина Степановна. – Боятся – это да! Стукачами ещё обзывают.

– Ну, вы уж тогда выбирайте – быть хулиганкой или стукачом?

– Хрен редьки не слаще! Но лучше хулиганкой! – весело заявила та. – Ничего ей не скажу. Буду тайну хранить!

– Как хотите. Бабуль, а, правда, что вы в полиции танцевали? – прищурилась Арония.

– Откуда знаешь? – удивилась Полина Степановна.

– Птичка настучала.

– Правда. Так, а чего ж не сплясать? – улыбнулась та. – Я ж видела, что мои показания Тимошенке подошли, вот и станцевала ему. Тот менуэт, что в Доме Ветеранов не дотанцевала, – весело блеснула глазами Полина Степановна. – Ну, и немного повальсировала с этим Тимошенко. Чтобы не сильно важничал. Народ в коридоре поначалу растерялся – не каждый же день им в полиции выдают культурную программу, а потом даже похлопал. А лейтенант потом всё выспрашивал – давно ли я танцую, да где мы выступаем, да платят ли нам за это деньги.

– Ага, он любит выспрашивать, – сердито хмыкнула Арония. – Привычка у него такая.

– Не привычка, а служба такая, – поправила её Полина Степановна.

– Ага, называется – хочу всё знать, – кивнула девушка, отставляя пустую чашку. – Как я вас люблю, бабуля! – вставая, чмокнула она её в щёку. – Вы у меня самая лучшая! Спокойной ночи!

И отправилась, наконец, спать.

Нет – ушла в свою комнату. Потому что ей в голову лезли мысли о полковнике Семён Семёныче Щеглове. О начальнике Антитеррористического штаба, с которым у них состоялся ещё один разговор, после то как он взял банду террористов.

Орёл-мужчина…

11

Аронии очень не понравилось, что после задержания банды террористов к ней в допросную бодрой походкой вошёл именно полковник Щеглов. А не капитан Чуров.

Чурову нечего ей сказать? Он не хочет перед ней извиниться за свои подозрения? За своё нежелание прислушаться?

Конечно, она понимает, что он действовал по инструкции. Она, конечно же, знала его намерения облегчить её положение. Потом. С-читала с его бедовой головушки. Но иногда можно и плюнуть на инструкции – когда на кону жизнь людей. Об этом она пыталась ему сказать, даже на хитрость пошла. Не внял. А вот полковник Щеглов ей поверил. И благодаря этому обезврежена банда опасных террористов. Мало того – вовремя обезврежена. И сорваны их планы устроить ещё взрыв в месте, где очень много людей.

В общем – нет слов!

Ну, ладно, опростоволосился капитан Чуров. Бывает. Но где сейчас тот, кто называл её красавицей и спортсменкой? И смотрел на неё так, что сердце замирало? А потом призывал её признаться в том, чего она не совершала! Где извинения за это? Он, конечно, очень занят – героически задержал бандитов и теперь ведёт следствие над ними. Это для него главное?

Что операция по задержанию банды была удачной и вообще прошла блестяще, Арония уже знала. Её внутренний сокол всё шире распахивал свои крылья над видимым пространством. Жаль только, что звуков она по-прежнему не слышала.

Кстати, полковник Щеглов сильно её удивил – во время захвата банды он был само бесстрашие. Как ураган сметал всех на своём пути – хоть и не богатырь. Видать. сказывалась выучка, полученная в боевых условиях. Но и там не у всех развиваются такие способности и молниеносная реакция. Щеглов явно был не без талантов.

А что капитан Чуров? Он везде следовал за ним и тоже был тоже хорош. Но был лишь вторым номером. Это выглядело иначе чем при обезвреживании бомбы в маршрутке – там он был герой. И номер один. Арония понимала, что у военных собственные правила и что нарушать их нельзя, но всё же ощутила очередное разочарование. Хотя очень за него переживала – Чуров ведь мог погибнуть в операции по захвату банды. Или получить ранение, как некоторые участники. А вот Щеглова, казалось, и пули не брали. Он легко опережали одолевал противника. Что он вообще делает на чиновничьей работе? Ему там не тесно?

В тот раз – после того, как она изобразила невидимку, явление полковника тоже шокировало девушку. Выгнав из допросной Чурова и Тимошенко, Щеглов поднял упавший стул, сел и… заговорил с ней по-чеченски:

– Кто тебя, девочку-медалистку, студентку физмата, научил чеченскому языку? Не ври только мне, Санина, я ведь всё равно узнаю!

Выглядел полковник очень молодо для своего чина – но возраст этих чиновников ведь вообще не поймёшь. Его чёрные глаза смотрели на неё холодно и цепко, а немного сутуловатая сухощавая фигуравыглядела расслаблена. Он сидел на стуле небрежно развалившись, будто случайно заглянул – чаю попить да покалякать о погоде. Но это впечатление было обманчиво – она чувствовала, что Щеглов напряжён будто стальная пружина. Как в схватке с врагом. И Арония интуитивно ответила первое, что пришло ей в голову:

– Сосед по даче – потомственный казак, научил языку. Как и пластунской технике, – сказала Арония по-чеченски. – Отец с ним дружил.

У них ведь и, правда, была дача – и здесь, и там, на севере. Кто там были их соседи она не особо даже запомнила. И половина слов, конечно, была произнесена ею на русском. Ведь в чеченском многих новых слов просто нет, используются русские. Например – дача, техника и прочее. Далее, не дожидаясь следующего вопроса-пока полковник готов слушать, она торопливо, тоже на чеченском, рассказала ему о Боевой. О гибели её мужа, о похищении сына. Про то, что та не может сотрудничать со следствием, поскольку не знает русского языка, боится за сына, да и просто не была на там, куда увезли её ребёнка. И где прячется банда.

– Откуда это знаешь? – лениво прищурился Щеглов.

И напрягся ещё больше.

– С-читала с её замутнённого наркотиками сознания, – хмуро пояснила девушка – не верит ведь. – Я потому и попросила капитана Чурова привести Б-ву на очную ставку, хотя она меня совсем не знает, – усмехнулась девушка. – Надо было срочно банду искать – они ещё что-то затевают. Надеюсь, мне удалось бы найти место, где прячут её сына, а по нему и террористов. Думаю, что карта города очень помогла бы. Но он мне не поверил. Вот я и устроила представление– чтобы убедить капитана в моих способностях. Надеюсь, хоть вас это впечатлило? – подмигнула она полковнику, но тот не дрогнул ни одним мускулом. – И вы мне не верите? Жаль! Но, Семён Семёнович, у вас же нет другого выхода! – Тот слегка вздрогнул: имени своего он здесь не называл – ну, мало ли, может она, как террористка, знает всех сотрудников Штаба? – Разрешите мне увидеться с Б-ой! Ментальная связь матери и сына, возможно, позволит обнаружить место нахождения банды! – повторила она. – Там готовится ещё один взрыв, товарищ полковник. Нам бы успеть! – умоляюще проговорила она.

– Хочешь сказать, что обладаешь гипнозом? Или как это ещё называется? – с сомнением проговорил полковник.

– Неважно, как это называется! Товарищ полковник! Давайте поторопимся, а! – взмолилась девушка.

Щеглов пристально вгляделся в лицо Саниной – вроде не врёт. Хотя насчёт соседа-казака явно что-то не так… Но разбираться особо некогда…

– Тогда скажи мне, о чём я сейчас думаю? – лениво прищурился полковник, идя ва-банк.

Девушка прикрыла глаза и медленно заговорила:

– О какой-то железяке… где бестолку шерудит товарняками Луговой, – с недоумением проговорила она. Тот слегка побледнел – хотя и это она могла знать. – А сейчас вы думаете… о каком-то осипшем мерине, которого пора…на пенсию, – нахмурила брови Арония. И сердито заключила: – И о том, что не предложили мне сесть, потому что я всё равно сделаю, как хочу – хоть невидимой стать. Или, это – глаза отвести… Ну, пожалуйста, товарищ полковник! – открыла она глаза. – Хватит ерундой заниматься! Вызывайте сюда Б-ву! Пожалуйста! – сложила на груди руки девушка. – Или отведите меня к ней!

В этот момент она была очень похожа на ангела с какой-то средневековой гравюры: с длинными тёмными волосами, окутавшими плечи, с нахмуренным лбом и сведёнными бровями, с сердитыми яркими глазами…

Щеглов хоть и был ошарашен прозорливостью подследственной – особенно насчёт мерина, да и железки тоже, но женскую красоту весьма ценил. Не зря говорили, что Санина на фотомодель похожа. Хотя вот ростом немного не дотягивает – те все дылды…

– Хорошо, твоя взяла! – сказал он решительно и, поднявшись, направился к двери – послать капитана Чурова за Б-ой.

«Да что я теряю? – с-читала она его мысли. – Б-ва ведь, как доложил мери… Мережков, действительно, в несознанке».

«Получилось!» – возликовала Арония и её нахмуренные брови, разгладившись, встали на место.

Дальше было просто – молчаливый диалог с Боевой, карта, координаты места, откуда шёл слабый сигнал от её сына и где, скорее всего, дислоцировались террористы…

* * *

Вернувшись после успешного захвата банды полковник Щеглов опять повёл себя неожиданно. Ураганом ворвавшись в допросную, он сказал:

– На каникулах? Сосед? – И покачал головой: – Чудненько! Да ты, похоже, суперчеловек, девочка! Я тут почитал, кстати, показания твоей бабушки – как под копирку!

Арония, до этого ходившая по допросной туда-сюда – сохранять спокойствие ей сегодня даже ведовские практики не помогали, услышав его басовитый голос, даже вздрогнула. Подкрался, как кот!

«Бабуля тут? В отделении? Вот… Чуров! И её достал! И про какую копирку речь, а?» – растерялась девушка.

Но тут на неё была совершена магическая атака: судя по всему, полковник Щеглов был не лыком шит. Арония прямо-таки почувствовала некое стороннее проникновение в свой мозг. И автоматически, на всякий случай, подсунула ему картинки из Прошиной жизни. Но не подкорректировала, не успела!

– Деревня – это хорошо, – протянул полковник, снова садясь на стул и швыряя на стол какие-то бумажки. – Да ещё с колодцем, да, Санина? А зачем он тебя в мальчишку переодевал? И глаза завязывал? – с недоумением спросил он.

– Ага, завязывал. И переодевал. Так положено у пластунов, – спокойно ответила девушка, стараясь не паниковать.

Тут, главное, держать марку и сохранять уверенность. Иначе – провал.

– Чудненько! – усмехнулся полковник и его лицо вдруг преобразилось в некую весёлую сморщенную физиономию.

Ого! Сколько ему лет? Сто? И он явно редко улыбается – лицо, наверное, отвыкло.

Арония опять не знала, чего ей от Щеглова ждать – он был непредсказуем. Ещё минута и разоблачит все её тайны. Даже про маму и её дар! Она, попятившись, села за стол Тимошенко – подальше от полковника на всякий случай. Наверное, он из тех ребят, про которых говорил водитель маршрутки: мол, во время боевых действий они «на раз» закладки находили. Арония мельком заглянула в те ситуации – да, находил, прочёсывая периметр по обочинам дороги перед проходом автоколонны. Но чутьё Щеглова имело ограниченные пространственные возможности.

«Например, на «Железке» от собаки больше пользы, чем от него, – мстительно подумала она, – там площадь поиска большая».

Арония уже знала, что такое «Железка» – так оперативники назвали железнодорожный вокзал. Именно там шебаршил товарняками Луговой, о котором недавно думал полковник. И именно там – по плану банды террористов, после того как то место покинет антитеррористическая группа, должен был произойти взрыв. А мерином, кстати, дразнили начальника отделения полиции, которому пора бы на пенсию. Всё просто.

Арония, засев за столом Тимошенко и слегка просканировав возможности Щеглов, успокоилась – не ведун он, просто одарён особой чувствительностью. И обучен гипнозу – тоже проявив в этом особый талант.

А тот, прищурившись, секунду понаблюдал за ней и вдруг заявил:

– В общем, мне сейчас некогда! Тут твой пропуск, Санина! – указал полковник на бумажки, лежащие перед ним на столе: – Я понимаю, что он тебе не сильно-то и нужен, но пойдём официальным путём. – Снова сморщенная улыбка. Однако, хорошее у него настроение, очень хорошее. – Также здесь есть моя визитка – на всякий случай. И – спасибо тебе за помощь, оказанную в антитеррористической операции, Санина! Да не в одной! Она была неоценима! – заключил он.

И, встав, быстро и бесшумно прошёл через комнату и неожиданно пожал ей руку. Что он почувствовал при тактильном контакте, она не успела разобраться. Потому что полковник тут же её покинул.

– Пока, Санина! – бросил он на ходу, уже направляясь к выходу. – Ещё увидимся, надеюсь! – И скрылся за дверью.

Ну, и ураган! Пошёл завершать следствие, поняла она. Похоже, этим бандюганам не отвертеться от возмездия с таким-то следователем!

* * *

Вышла Арония из отделения беспрепятственно – никто даже не проявил к ней интереса. А как встречали! Во всеоружии! Дежурный, кивнув, небрежно сунул куда-то её пропуск, продолжая отвечать по телефону. Люди в форме торопливо провели мимо мужчину в штатском. И в наручниках. Очень сильно напуганного. Арония, мимоходом с-читав ситуацию иувидев привязку к той квартире, где пряталась банда, поняла, что это её хозяин. И что он абсолютно не причём.