Текст книги "Древнее сокровище (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 24 страниц)

22

«А чо тут скажешь хозяюшке? Загнал её ентот подлый княжич Иглович в самый угол. Некуда ей тама деваться…»

Михалап сидел посреди ковра – над расписным жостовским подносом, пригорюнившись – даже чашку на край отставил, булочку надкусанную бросил. Нахохлился, скукожился весь – будто куча старого тряпья. Думу думал. И наконец проговорил:

– Ото ж – чо тут деять? Токо на род твой, Аронеюшка, да на тебя – наследну ведьму, една надёжа. Авось да вывернисся! Но – чего уж тама! Глянем взаправде в глаза! Ты ить слабше ентого клено-мана Игловича! Молода ж ищщо! – вздохнул он. – Он-то вона когда уж в силу взошёл! – почему-то указал он мохнатым перстом вверх, куда-то на потолок. – Почитай, что знатным лиходеем был ишо при Ринской анперьи, при ихом царе, как его там – Франкейце Першем. А ты? Э-эх! – махнул он рукой.

Арония была немного в шоке – как это, Римской? Тогда, если быть точнее, то, выходит, Ратобор ещё раньше жил! Ведь это он при «Франкейце Первом» знатным был, в до того Ратобор был княжичем, потом учеником арапа Смугляка, а после уж сталкладоискателем. Да и потом ещё немало по городам, лесам и горам разным куролесил – Черногорским, Сербским, Польским, Белорусским и прочее. Судя по картинкам-то, возникшим перед её «соколом»… У него этого магического опыта – как воды в море, как песка в пустыне…

«М-да, положеньице у меня – аховое. А я ведь обещала Владиславу, что сама во всем разберусь! А как это сделать – ума не приложу? Ведь у меня в любом ведовстве – хоть белом, хоть чёрном – одни вершки. А тёмный маг Ратобор – ас в этом деле, специалист, короче говоря. Не будем вспоминать, сколько он Хранителей извёл да сколько лихого народа от него по лесам полегло. Что ему какая-то девчонка, недавно получившая доступ к своему дару? У которой он – в добавок, для морального давления на неё, любимую бабулю украл и голову той задурил. А, может, и мне тоже, – вздохнула девушка. – Возможно, мне придётся согласиться на его условия, да не ломаться больше. Не замуж пойти, конечно, а помочь достать Ратобору сундук с материнским добром. Да и дело с концом! Но он же и после не отстанет, а скорее – укокошит меня. Чтобы уж свидетелей произвола с материнским наследством не осталось, как это хотела обстряпать Евдокия сеё даром. Мол, Покон никто не нарушал – докажите! А бабуле-то, которая томится у Ратобора в неволе, за что пропадать? Всё-то он рассчитал, тёмная душонка! Играет смной, как кот с мышью.

Вот только оборотни немного не вписываются в эту мрачную картину.

Например – зачем Ратобор послал их ко мне? Если в плен захватить – чтобы вынудить ему подчиниться, то зачем он написал записку? Да и повели себя оборотни слишком агрессивно, что ли – будто убить меня собирались. А, может, мне это показалось? Медведь Силантий просто сводил со мной счеты за то, что я снова чуть его не пленила, да ремешок соскользнул. Оборотни ведь мстительные – звери они, когда обернутся. Да и Михалап говорил, что Силантий вообще буен не в меру. А Явдоха – когда трепала домового на пыльном чердаке, просто хотела отомстить ему за свой поруганный хвост. И хотела вернуть свой золотой рубль. В общем – одни загадки!»

– Да уж – непонятка на непонятке! – задумчиво протянула Арония, нахватавшись странных слов от домового. – А как ты думаешь, Михалап, сундук, что зарыт в том лесу, дорого стоит? – спросила она. – Чего Ратобор так с ума из-за него сходит? Почему на меня наседает? Зачем бабулю выкрал?

Домовой, который – пока она раздумывала, уже снова потихоньку взялся было за чашку и булку, чуть не поперхнулся.

– Х-кхы-кхы! Да ты чо! – вытаращил он на неё глаза-фонарики. – Не смекаешь, что ль, якав ём силища? Яка прорва денег в том сундуке? Лесовик сказывал, в ём древнющее золото лежит! Ринское! Ему ж цены нету! Аишо тама алмазья разны захоронены и изумрудья! Енто ж не то, что ваши колечки да брусочки копеечны! Енто ж силищща! – повторил он, сжав мохнатый кулак. – Лесовик ить всё видал, когда енто царско амущество ведьмаки закапывали, – ярился он от Аронииной непонятливости. – Сверкальцы тама лежат, проще сказать! Рыжьё древнючее! Ить енто добро ишшо от первых царей и князей воровски взято! Ето ихая колысь казна была! Цельной анперии! – И мечтательно протянул: – Кто знат – може у них с Ариной таки сундуки везде распиханы? Я ж токо с одним Лесовиком свиделся, а вокруг ентих лесов понатыкано – тыщщи немеренны! – вздохнул он. – И Ратобор ить неспроста сюды из Московии припёрси! Мабуть – казна его вовсе отощщала! – предположил он. – Аль коммерсанта на енто мульённое добро знайшов. А то ж не весьма просто! Мало кто ныне таки деньжищи в мошне мает, шоб за столь древне сокровищще сполна сплатить!

«А что – и такое возможно!» – подумала Арония.

Домовой испытующе глянул на девушку, покряхтел ивыдал:

– Ты будь на стрёме! Старинушкаопасаеца, что жить тебе, Аронеюшка, осталося до той поры, як вы с Ратобором всё Аринино добро до кучи сберёте. Особливо берегися, ежели ты его сватанье не примешь. Он же не схочет, небось, царски мульённы с тобой делить! Як то по законам положено. Так што, выходит, лучше б тебе за него аойтить, Аронея! За чорта лихого! – запечалился он. – Штоб тебе смертушку от него лютую не принять. Итьполовина ентих зхахорон, што они с Ариной, твоей матерью, прикопали – надлежит тебе, наследнице, отдать. Похожеть придэтся тебе з ним потома мыкаться. Ты ить другая, – загорюнился он. – А мы со ста… с Полинкой тута останемся. Будемо доживать. Эх! – махнул он рукой. – А опосля того, как она… того… тута и хате Акимовой конец! Развалю я ить её! – вдохнул он. – И пойду по свету скитаться, да искать себе пристанища та иншей доли, – совсем жу прибеднился он, задрожав голосом.

Известно жвсем знающим, что нигде Михалап скитаться не будет. Что его – уважаемого и древнего домового, высоко чтущего традиции, домовики пристроят и без хорошего угла не оставят.

– Да не пойду я замуж а Ратобора! – отмахнулась девушка. – Ишь, чего он удумал! Делить клад не желает! Дане нужны мне эти сундуки! Это ж их с матерью кровавые деньги, а не мои! Их «мульёны» краденные! Матери они уже не понадобятся, а мне – тем более! Пусть делает с ними, что хочет! Не возьму я оттуда ничего! Не нужно мне это «рыжьё! На что мне» сверкальцы», кровью омытые?

– Так ить Ратобор про то не знат, што тебе мульёны не нужны. И шо ты це добро не возьмёшь! – хмыкнул домовой, лукаво и грустно глянув на Аронию. – Та и не правда це! Все вы, люди, таковы! Эт щас ты так считашь, Аронеюшка! А как увидишь ту гору золота та каменьев, тут-то сразу и передумашь! И вспомянёшь – на что они тебе сгодятся!

Я б, к примеру, взял у ентого клипно-мана – што по закону положено! Дураком надоть быть, шоб не взять! – заявил он вдруг. – И Ратобор такожь думат! Потому и… дуриком прёт. Потому и наседат. Полинку… клепо-манновал…

Арония слегка опешила от этих слов. И сердито воскликнула:

– Мне всё равно, что он думает! Повторяю – я не передумаю! Мне его краденные сокровища не нужны! – и прищурилась, глядя на домового:

– А ты ведь сам говорил, Михалап – да и Старинушка так считает, мол: «Кажын клад – эточьи-то горькие слёзы, да кровь рекой»! Уже так не считаешь? Взял быэти Ратоборские клады?

– Так, то – чужие клады – с рекой! А цей – свой! Ен – по закону! – заявил домовой, не моргнув глазом.

Арония рукой только махнула: что с него взять, с нечисти, на царском золоте малость повёрнутой!

И тут в её кармане зазвонил телефон. Она тут же выхватила его, рассчитывая услышать голос Владислава.

– Привет, Санина! – пробасил телефон ей в ухо. – На проводе повис полковник Щеглов, – усмехнулся он. – Узнаёшь?

– А-а! Добрый день, Семён Семёнович! – растеряно ответила девушка. – Да, узнала – я вас слушаю.

– Эт я вас внимательно слухаю, гражданка Санина! – хмыкнул тот. – Ты не забыла ещё о нашей договорённости?

– Э-э, какой договорённости? – растерялась совсем замороченная последними событиями девушка.

– О том, что идёшь к нам работать.

– Я? – удивилась та. И спохватилась: – А, извините, Семён Семёныч – не забыла. Но я ещё не приняла окончательного решения. Кстати, в универе я уже перевелась на заочное отделение. Теперь вот думаю, что дальше делать?

– Так чего тут думать? Иди к нам, – напирал полковник.

– Мне кажется, что вы дали мне на раздумье три дня. А сегодня…

– Этотак – три. Но! Есть одна сногсшибательная новость, Санина, которой я хочу с тобой немедленно поделиться! Я выбил для Антитеррористического Штаба ещё одну штатную единицу психолога. Как раз для тебя!

Арония растеряно молчала.

Михалап тем временем – используя паузу, расправившись с последней булочкой, деловито наливал себе чая. Наверное, уже седьмую чашку. Силён!

– Психолога? Единицу? Для меня? – немного оторопело проговорила, наконец, Арония, указывая домовому на сахарницу на тумбочке. – Но я в этой специальности ничего не понимаю, Семён Семёнович! Я же математик! А это предмет очень далекий от всяких депрессивных психозов. И это единственный термин, который я знаю из психологии. А! Ещё вспомнила: раздвоение личности и шизофрения! Три термина аж знаю! Но что они означают для профессионального психолога, для меня – тёмный лес.

– Не волнуйся, Санина! Для нас это неважно – про термины. А то, чем ты будешь у нас заниматься, решим позже. Но чем-то будешь – обещаю! – хмыкнул полковник. И насмешливо сказал: – Для тактики боевых действий против террористических бандформирований важно лишь одно: всех их к ногтю и – на Колыму. Лес стране заготавливать! Считаю, у тебя, Санина, это прекрасно получится! А если для тебя это важно – так и быть, оформим тебя в любой вуз. Куда захочешь! Окончишь его без отрыва от производства, как говаривали в старину. Только кому они нужны, эти корочки о высшем образовании, кроме отдела кадров? – пренебрежительно пробасил он. – Это ж всего лишь строчка в личном деле, а сколько суеты! Дело не в них! Занимайся тем, что Штабу потребуется – захватом террористов или же воспитанием юных пластунят. Есть и такая наметка, насчёт такой школы, – чуть сбавил он свой бас, который всё равно был слышен на весь дом. – Но это я говорю лишь тебе – по секрету. Вопрос пока находится на рассмотрении и уже почти решён. Короче – думай, Санина, скорей! Нам такой человек, как ты, просто необходим!.

– Зачем? – спросила девушка, думая о том, что – прежде чем открывать пластунскую школу, Щеглову не худо б было спросить её согласие.

– Для предотвращения катастроф в жилых массивах, – отчеканил в ответ Щеглов. – Для поиска террористов! И для уничтожения…

– Ворогов? – вскинулась та.

– Правильное слово, Санина! Именно так: для поиска и обезвреживания злых ворогов, препятствующих безопасной и мирной жизни граждан нашей страны! – одобрил полковник. – Да что я тут распотякиваю? – рассердился он. – Видишь, ты ж сама всё прекрасно понимаешь – придёшь к нам работать и будешь Родину защищать! – заключил Щеглов. – У тебя есть к этому способности. Так что думай, Санина! А завтра с утра – в одиннадцать ноль-ноль, я жду твоего звонка.

– Есть, товарищ полковник! – вдруг браво ответила девушка.

– Вот! Слышу разумные речи! Ты уже и в службу вникаешь, Санина! – хмыкнул Щеглов. – До завтра! – И отключился.

Арония с иронией посмотрела на Михалапа, дохлёбывающего чай из своей большой чашки. И подумала:

«Эх, знал бы полковник Щеглов, какой странный у меня сейчас гость, да какие чудные беседыведёт с ним Санина – будущий штатный психолог! То-тоб поразмыслил, прежде, чем приглашать её в штат. А настоящий психолог Штаба сразу определил бы у меня шизофрению с уклоном в депрессивный психоз и раздвоение личности, – усмехнулась она. – Вмиг бы забраковал мою кандидатуру в единицы и дал бы от ворот поворот такому коллеге! Им на службе сумасшедшие «без надобностев» – как сказал бы Михалап. Их и так в избытке вокруг!

А про ворогов и про Родину Щеглов… красиво сказал. Совсем как мой батька Фома говаривал…»

Но потом встряхнула головой и огляделась.

Надо снова возвращаться к нашим «баранам» – к Ратобору с оборотнями, будь они неладны!

Тут подал голос домовой Михалап:

– Ну чо, Аронеюшка? Служивым теперя станешь? Башибузуков бушь бить? – прищурился он, сёрбая свой чай – практически, сироп. – Знатное це дило! Батько Фома гордился б!

– Ой, пока я ничего не знаю! Кого буду бить! И за что! И где? – отмахнулась Арония. – Сначала б с Ратобором разобраться, да бабулю выручить. А про Щеглова я завтра буду думать! Ему ж к одиннадцати ответ от меня уже требуется, – вздохнула она. – Голова идёт кругом!

– Вот и надоть бы до завтрева всё порешать, – безапелляционно заявил Михалап, отставляя чашку. – Аль ты думашь, что ста… Полинке там, в полоне, шибко хорошо? Аль – что Ратобор от тебя просто так отступится? Ему Калинов клад с царскими сокровищщами шибко нужон! А, значица – и ты!

– И что? Не лететь же мне, и вправду, к нему на Мальдивы? К волку в пасть? Чтоб до завтра всё порешать! – И задумалась: – А если полечу, я там буду, наедине с этим монстром! Не справлюсь. Да и не отпустит он уже меня назад! Если и живой оставит, то там бросит. Ратобор ведь многих купцов когда-то на острова ссылал! Они там кокосы и бананы ели – для исправления. Наказанье у него такое. Вот и оставит меня на Мадивах!

– Куды это? Кто ето? Манль… дивы? Чо, там, и правда, дивы есть, что ль? – заинтересовался домовой. – И кокосия есть? Видал я таких колысь – у енерала! Больша диковина была! А, може, и дива!

– Есть и кокосы – кивнула Арония. – На Мальдивах всё есть: море, пальмы, белый песок и чайки. И там всегда лето, Михалап. Там и печей-то нет!

– Во, как! И взаправду – дивы, – удивлённо покачал головой Михалап. – Так давай и я с тобой туда отправлюся, – вдруг заявил он. – Шоб уж ты не одна тама была! Помогу, если чо. Я ж с полтыщи лет уж живу, много чо умею та знаю, – заявил он. – А ить моря ишшо ни разу не видал! И ентих, как их – пальмов, тожеть. А хто это? Про чайков, положим, знаю маленько. Енто птицы! Токо, слыхал, больно орастыи оне.

– Пальмы-то – кто? – усмехнулась Арония. – Деревья это, Михалап. Тонкие такие, как спицы, и высоченные, как башни. И листья – будто большие веера. А ты, и правда, готов на Мальдивы со мной отправиться? – удивилась она. – Это ж опасно! Там Ратобор! И мы ведь оттуда можем не вернуться. По крайней мере – ты. Если он меня… смерти предаст, – завернула она словечки в стиле домового.

– Так – и пусть! – махнул тот длинной рукой. – А зачем мне здея пустая Акимова хата? Колы добрые хозяевà её покинули? Ста… Полинка там, ты – тожеть на эти «дивы» подаёшься, а я – чо ж? И я – за вами следом! Ратобору только сокровищща нужна – отдай их ему! – милостиво согласился Михалап. – А мыю будэмм возле той спицы пальмовойобитать, ежели не вернёмси, – решил он. – Раз уж там – на «дивах», завсегда лето и коксия – проживэм. Може, я и дупло найду, – прикинул он. – Заместо поддувала.

Арония чуть не рассмеялась, представив два фосфоресцирующих глаза в пальмовом дупле. Как местные жители – загорелые аборигены, это воспримут? Наверное, станут той пальме поклоняться, кокосия к её подножию носить – домовому понравится. Вместо плюшек будут…

– Токмо мне б чемоданчик надоть, Аронея! Желательно – фибровый! Ён воздуха пропускае. Штоб я в ём поселился и без препонов в эти дивы добраться, – деловито заявил Михалап. – Есть у тебя таковой? Шоб помене был – наподобие оклунка моего? – потребовал он, считая вопрос о его путешествии на Мальдивы уже решённым. – Я б мог, мабуть, и в мешке, чи в оклунке туда податься, так вы ж – нынешние, с такими в дорогу не ходите.

– Чемода-ан тебе? То есть – мне? – усмехнулась Арония. – То-то Ратобор оторопеет, увидев меня на Мальдивах с чемоданчиком! Или сразу уж – с мешком! Типа – принимай меня, князь Иглович! Прибыла ваша невеста! И сразус багажом – чтоб тут же в своё свадебное путешествиеотправиться! Ха! Да он обрадуется, даже если он будет фибровым! – криво улыбнулась она. – Ну-ка, клад наследный не делить!

Девушка ни на секунду не подумала о том, что Михалап, и вправду, поедет с ней на «дивы». Что там делать российскому домовому? Где прятаться, если в спице дупла не найдётся? Или аборигенам не понравится, что на их исконномдереве новая «дива» завелась? Придётся поселиться Михалап в чемодане – наподобие палатки его раскинуть, от дождя и солнца. Ведь живут же там в пальмовых шалашах.

«Хотя, не до домового тут с его причудами! – спохватилась девушка. – Ратобор с его кознями, да бабуля под гипнозом – важнее…»

– Вот и пусть себе князь Иглович радуется! – заявил вдругдомовой. – Пущай думат, што ты его невеста! Памороки ему чемоданом забьём! – воскликнул он азартно. – Голову яво непутёву задурим! Ты, Аронеюшка, будь хитрой – аки змей! А то больно проста – як штык! Так ведьмовски дела не деются! – резюмировал Михалап.

Похоже, он уже воочию предвкушал своё появление на «дивах», у пальмы-спицы рядом с морем – глаза его так разгорелись – прожекторами. И советы ждавал уже уверенно – как соратник…

Арония, криво усмехнувшись, только отмахнулась – не сторонник она интриг и дворцовых каверз. Да и не ведьма вовсе. Но что толку ему говорить про то?

– А ты тоже, смотри, меня не выдавай! – вдруг спохватился домовой. – Хватэз мэнэ Явдохи с её фостом! Ему знать не положено про тэ, шо Старинушка мнепро него доложил, а я – тоби! Ишо ты про его делаз Ариной в курсах, а опосля и з Калиною прознала! И про то, сколь от его народу полегло – Хранителей, та кладоискателей, та ведьм с нетопырями! Уси ж думают, шо вин солидный бизен… бинем… В опчем – купец. Особливопомни, шо не можно называтьйого Игловичем! То ж когда было-то! – всплеснул он руками. – Усё быльём поросло и про тэ ныне нихто уж не знае, окромя Старинушки з Лсовиком! Ну, теперя исчо и мы с тобою. Ён же ж теперя и вовсе, как его… А – Сиборов ён! Так його и зови!

– Какой ещё Сиборов? Да я вообще его фамилию знать не хочу! – отмахнулась Арония. – Он мне представился Ратобором, тёмным магом, так я его и обзываю! Какой ещё «бизнем»? на ворованном – большего он и не заслуживает!

– Так… Надоть мне приодеться малость, Аронеюшка! Всё ж на дивы еду глядеть, – отозвался домовой, не слушая её и критически себя оглядывая. – Сапоги юфтевые… Мурмолку всенепременно… И кафтанчик, – бормотал он. – А куфайку и штаны – в угол их! Енто потом, ежели вернуся – с ремонтирую…

Он ещё что-то бубнил, осматривая себя, и не замечая недоумения на лице Аронии.

– Не пойму я, Михалап – а как ты собираешься добраться на Мальдивы? Как – решить все вопросы до завтра? Ведь у меня даже билетов на самолёт до Мальдив нет! Допустим, я слышала, что виза туда не нужна – если едешь не на долго. Но сразу добратьсяна этот далёкий остров не так просто. Сначала надо в Москву лететь. А там жу – на Мальдивы. Да и свободные рейсы…

– Хто? – отвлёкся от перечисления предметов своего будущего гардероба домовой. – Билетья? Рельсы? Так, а на шо оне нам? – выпучил он глаза.

– А как? Зайцами?

– Каки ишо рельсы, каки билетья? – отмахнулся тот. – И зайцами ни в кого кидаться не будэмо? Дэ их взять-то? А ежели куда надоть, так у мэнэ за балкой бабкино «зерцало» бестолку простаивает. Рази ж оно не выручит тута? – удивился он. – Чи – как его звать? А! Вот как – «пуртал» оно звётся! – хлопнул он себя по лбу. – Им-то мы и нырнём сразу на твою пальмову спицу! Без билетьев, «рельсов», зайцев и Московии!

А хто енто такая – «виза-то»? – поинтересовался домовой.

Но Арония не ответила ему. Она встала и замерла, хлопая глазами – не хуже Михалапа. Токо не светила ими. Апотом радостно воскликнула:

– И правда! Как же я забыла про твой портал, Михалапушка? Действительно, обойдёмся без» билетьев» и без зайцев! Этот наглый Ратобор и меня, что ли, загипнотизировал?

– Так це не дивительна вовсе, – важно кивнул домовой. – Затуркалася ты, Аронеюшка! А хто б – нет? То ентот клепно-ман саму тебя скрал, то бабку твою – тож… клепо… манствал, а то Щеглы в службу тебе зовут! В штабы! Сама ж говорила – голова кругами идёт! Вот я и хочу помогать – навспомнаю тебе, шо есть же бабкино «зерцало» за балкой! Которо под твоим запретом, – почесал он ухо. – Чего ж не взять его? И – ну его, запрет! Коль шибко надоть!

А «виза-то» кто енто такая? – опять озадачено переспросил домовой. – Без её на «дивы» ныяк?

– Документ это разрешительный, по приезде проверяют. Но если ненадолго приехал, то так пускают, – отмахнулась девушка, прикидывая – есть ли на Мальдивах другой «пуртал»? Куда она «нырнёт»-то? На какую спицу попадёт? Может, в океане окажется – чем не «зерцало»? Только без краёв в некоторых местах…

– А шо будэ, колы мы на дивах на вовсе зачепимся? – заволновался домовой. – Стрелить нас будут, чи як? К примеру – енти купечески дети, шо там народилися – за свои кокосья мстить?

Арония, решив, что у неё нет другого выхода – придётся нырять, а там – как повезёт. Но это же выход – всё порешать до завтра, как предлагал домовой.

И она – решив, что это возможно, принялась вальсировать по комнате, а потом – вокруг домового, напевая:

– Есть у нас зерцало – пела она. – Без визы пробьюся на Мальдивы! Авось да вывернусь!

– Дык мне-тошо тоды? Сбиратся на эти дивы? Чи як? – разочарованно вопросил Михалап, вертя вслед за ней головой.

Получилось так, чтоголова его, следя за ней, пошла… вокруг своей оси. А глаза-фонарикивертелись следом…

– Завтрева ить скоро! – бормотал он недовольно. – До плясок ли, Аронея?

Ему это, наверное, было не в диковинку – так головой вертеть. Причём, похоже, все его рыжие меха тоже пустились вращаться следом. И он превратился в размытый шар. Значит, это не меха у него вовсе, а какая-то энергетическая субстанция?

Девушка, опешив, остановилась перед ним, осматривая домового будто шкаф перед покупкой. Вот – чудо-то! Действительно ведь он другой породы! Одним словом – дух, сущность, нежить. То есть – не живущий.

И тут же голова домового, прокрутившись ещё на сто восемьдесят градусов, замерла перед ней в нормальном положении. Меха его тоже утихомирились. Блымая пронзительно-жёлтыми глазами-фонариками, Михалапуставился на неё осуждающе.

– Наплясалась? Дык, чо дальше-то? – осуждающе спросил Михалап.

«Силё-ён домовой! А что, взять его с собой на «дивы»? – прикидывала Арония варианты тем временем. – Чем он мне помешает, сидя в чемодане? Ему уже лет пятьсот – сам говорил! И Михалап многое умеет – вон как дом шатал и жильцов выживал! Такой – уж точно, там, на месте что-то придумает. Какую-нибудь каверзу. А нет – отвлечёт мага – как Евдокию, например, – вертелись в её голове мысли – видно от головокружительного танца. – А мы с бабулей тем временем можем сбе… – И спохватилась: – Куда там – сбежать! Ратобор нас везде найдёт! А Михалап может от мага и пострадать? – критически оглядела она его – уже не вертящегося. И оказалось, что вблизипри дневном свете он весь будто клубился, не имея чётких границ. – Нясное дело – энергетическая структура. Не биологическая. А чего ж он тогда плюшки так любит? Чтобы материализоваться немного? Короче – неважно! А, что ему «сдеется» – как он говоривал? Шару-то! – решила она. – Нечисть же практически бессмертна! А Ратобор, хоть иведьмак – обычный человек! – заключила она. – Короче – надоего брать! На «дивы»! – постановила она. – А там, на месте, будет видно!

Хотя, что там могло быть видно на месте – большой вопрос. Разве что – море. И «кокосья», если повезёт.

И Арина заявила:

– Так, Михалапушка, хватит нам чаи гонять! Пора за дело браться!

– Дык, я – чо? Давай возьмёмся за его! За дело! – согласился тот, испытующе глядя на неё.

– В первую очередь, – забирая поднос и составляя на него посуду, сказала ему девушка, – мне надо доставить Евдокию и Силантия к Фаине – от греха подальше! Не бросать же их здесь? И тут нас опять выручит твой «пуртал», Михалап. Придётся с него запрет снимать. Ноя хозяйка или кто? И как я про него забыла? – посетовала она.

– Так и сымай! – одобрительно кивнул домовой. – К Кузёхе знова пидэшь? – деловито осведомился Он. – Так ить плюшек же больше нету! И булок с сырниками – тож, покончилися, – сожалеюще глянул он на жостовский поднос с пустыми тарелками и чашками.

Арония растерялась – про плюшки для Кузёхи она тоже забыла. А с ними напряжёнка – придётся идти в кулинарию. Может, сырники ему сойдут – в холодильнике у бабули замороженцелый стратегический запас – на завтрак. Но, с другой стороны – нужны ли они Кузёхе? Он и плюшками-то брезгует.

И тут девушка вдруг представила чинные реверансы с домовым-качком Кузёхой, одетым в голубой клубный пиджак, и задумалась…

Его рафинированность, его высокомерие, его крутые лестницы…

И необходимость объяснять суровому главе безопасности и блюстителю законности на территории его домовладельца появлениина этой территории её странного попутчика – порыкивающего карликового медведя Силантия. Полуночницу, допустим, она по-тихому пронесёт в сумочке. Практически ведь это – нелегальные перевозки через частные границы…

– А что, если я к Фаине скоренько по-пластунски метнусь, – вдруг осенило её – не все мозги ей тёмный маг «затуркал». – Просто «мигну» туда и обратно, как Проша делал с донесениями! Чем Силантий с Явдохой не донесение Совету… утерянных подсудимых, – криво усмехнулась она – вечно с ними проблема. – И всё! И за плюшками не надо бежать!

«А что? Учитывая опыт, приобретённый мной за посещения полицейского отделения, должно получиться! А нет, – вздохнула девушка, – придётся тогда с Кузёхой встречаться. И плюшек ему таранить. Хоть он и приятный молодой че… домовой, но общаться с ним немного… не комильфо… Чувствуешь себя очень несовершенным, что ли. Уж лучше я «метнусь».

– Дело говоришь, Аронея! Давай – по пластуньски! Так скорийше! – обрадовался домовой. – Гони отсель ентих ведьмаков! К… Фаине! – махнул он рукой куда-то вдаль. Да так, что в лучах солнечного света, падающего из окна, по комнате тут же полетел от его рукава клуб пыли. – Без их здеся будя по мене пыли и криков!

– А ты за это время скинь-ка свои «куфайки», Михалап, – посоветовала Арония, покосившись на пыльное облако. – Да одевай свою мурмолку, что ли. Или что там есть почище. Кстати, подходящего чемодана у меня нет, Михалап. А фибровые уж лет пятьдесят как не производят, – объявила она. – Но зато есть косметичка – в виде сундучка. Подойдёт? Она ж размером почти что с твой оклунок! А, учитывая, что домовой – как люди говорят, и в поддувале может спрятаться, ты вполне там поместишься.

– Кочко-метичка? Видом с сундучка? – заинтересовался домовой. – Годится! Там иь спать сподручней, чем в оклунке.

А про поддувало – злые люди врут, – не преминул он добавить. – В печной саже токмо малые домовята любят прятаться да шалить, а я с того возраста ужо вышел.