Текст книги "Древнее сокровище (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)

18

Капитан Чуров был вне себя.

То есть, теперь уже майор – приказ о присвоении ему очередного звания уже пришёл. Ребята из группы намекали, что обмыть бы звёздочки надо – чтобы не заржавели, но до того ли теперь?

«Могла ведь сразу сказать, что у неё жених есть! Зачем мне голову дурила? Гуляла, выпытывала про деда-пасечника! – с бешенством думал он, держась за голову и сидя на работе за рабочим столом, будто его одолевают думы над раскрытием очередного дела – ограблением ювелирки.

Хотя, честно говоря, Арония у него ничего не выпытывала – сам всё рассказал, по доброй воле. Так сказать – дал чистосердечное признание.

«Врать-то зачем было? Зачем подавать надежду влюблённому дураку? Ведь я вёл себя абсолютно как дурень с мылзавода – комплименты рассыпал, болтал о себе без умолку! Цветы зачем-то ей купил! – постучал он себя кулаком по лбу, забыв, что рядом сидит лейтенант Тимошенко и наблюдает за ним.

Чуров не захотел переходить в отдельный кабинет, привык к этому ворчливому и ушлому сослуживцу.

«Как я глупо себя вёл! – чуть не заскрежетал Владислав зубами. – Как она мастерски обкрутила меня! Прибежала – вся красивая, ослом обозвала, за руку взяла».

Он слегка застонал, снова заставив Тимошенко задуматься о его адекватности и психическом здоровье.

А ведь взяла за руку не она, а он. И ослом себя он сам назвал. Но это было уже неважно.

«Я, даже не выспавшись – всю ночь ведь о ней думал, был тогда самым счастливым человеком! Всё бросил – и ювелирку, и планёрку – с ней ушёл бродить по городу. А теперь вот даже приказ о повышении читать не хочу – считаю его оскорбительным! И отмечать майорское звание не буду! А зачем? Ведь без антитеррористической операции, в которой она сделала основную работу, мне и майора присвоить не за что? – изводил он себя. – И зачем я только вызвался на эту операцию? – хотя, к слову, его туда просто назначили, – Зачем её там встретил? – Ну, в основном, конечно, чтобы бомб изъять из маршрутки. – Откуда взялись эти долбанные террористы? – Это предстояло ещё выяснить. Щеглову, который это дело теперь курировал. – Будь они прокляты, скоты! И как мне теперь выбить из головы её колдовской образ?» – Снова постучал он себя по лбу.

А перед его глазами, будто насмехаясь, замелькали цветные картинки, и везде она, Арония: то на обочине шоссе – рядом с вырубленной ею террористкой; то в окружении спасённых ею пассажиров; то в допросной, рассказывающей о… – ну, ничего не рассказывающей, но выглядевшей звездой экрана; то невидимая, но такая ощутимая в допросной; а то в зимнем парке с мороженым в руках… И везде – красивая, смелая и невероятная, будто ниндзя. И милая, будто девчонка из его класса, которая ему нравилась когда-то. Тоже ведь нос высоко драла…

«Стоит ли удивляться, что обманула меня? Не по Сеньке шапка! Как говорится – не для меня она, деревенского полудурка! – Хотя рос Владислав во вполне цивилизованном военном городке. – Недолго музыка играла, как поют, недолго фраер танцевал! Не доведётся нам умереть с ней в один день! Как Ромео и Джульетта! – залпом выпив очередной стакан воды, резюмировал он. И тут же спохватился: – Совсем с ума я сошёл, что ли? Зачем ей-то умирать? Пусть лучше меня бандитская пуля сразит, чтобы не мучался. А она пусть живёт долго и счастливо со своим московским женихом, – стукнул он кулаком по папке, вызвав панический ужас на лице притихшего в углу Тимошенко. – И чего я психую?» – спросил он себя, скрипнув зубами.

А как тут не психовать?

Дело в том, что Владислав, проснувшись по третьему сигналу будильника, как прописная сомнамбула – не открывая глаз, еле дотащился до ванной – взбодриться холодным душем. И тут где-то зазвонил телефон. Будущий майор, споткнувшись о валявшуюся в коридоре куртку – видно, уронил её ночью, и нашарил в её кармане свой истерично трезвонящий телефон. Номер оказался незнакомым, но, тут же выяснилось, что звонит ему бабушка Аронии.

– Доброе утро, Владислав Богданович! – сказала она фальцетом. – Это Полина Степановна Санина. Помните такую?

– Доброе утро, Полина Степановна! Конечно. Вы с Тимошенко говорили, ему давали показания. Но да, видел вас. Чем могу…

– Ты вот что, милок, оставь-ка ты мою внучку Аронию в покое, – решительно перебила его Полина Степановна.

– А в чём дело, Полина Степановна? – растерялся Чуров. – По-моему, она не против наших встреч. Мы дого…

– Вот и дура! – оборвала его Полина Степановна.

Странно! А ведь выглядела милейшей старушкой. Улыбалась, даже, говорят, станцевала с Тимошенко. А танцор он – похуже медведя. Но теперь эта милая бабулька казалась ему сущей мегерой.

– Зачем вы так о ней, Полина Степановна? Она у вас умница, красавица и спорт…

– И невеста одного состоятельного и очень уважаемого человека! – оборвала его речи Полина Степановна. – Вы тут лишний.

– Как – невеста? – опешил Владислав, едва не уронив телефон на пол – в компанию к валяющейся куртке. – Я этого не знал. А, может, она его бросила? У нас любовь!

– Это у них любовь! – решительно возразила старушка. – А у вас… Короче – передаю ей трубку! Арония! Будь любезна – скажи этому капитану правду! – приказала она.

– Здравствуй, Владислав! – раздался потерянный голосок девушки.

– Это правда? У тебя есть жених? – всё ещё не веря происходящему, спросил он.

Может, он ещё не проснулся и ему снится кошмар?

– Да. Я слегка увлеклась. Заигралась. Прошу простить меня, Владислав Богданович! Вчера мой жених Ратобор вернулся из Москвы. И мы на днях с ним туда уезжаем. Насовсем. Там и свадьбу отметим, – дрожащим голосом сказала она.

«Слегка? Увлеклась? Я сплю?» – схватился за голову капитан.

– Какую свадьбу? – вскричал он. Плохо соображая, что в таких случаях говорят. – Ты шутишь? А зачем тогда ты…

– Да мне просто хотелось немного прогуляться, Владислав. Мы же с тобой оба понимаем, что ты мне не пара? Ну, провели вместе время! Забудь! Прощай, Владислав! И, вот что – твой номер я в своём телефоне удаляю. Не звони мне больше!

Дальше в ухо начали назойливо всверливаться гудки…

В этот момент Чурову показалось, что ему по голове хорошенько чем-то ударили. Таким массивным, возможно – строительной бабой для забивания свай…

«Арония – невеста? Какого-то Ратобора? Болгарин, что ли? – метались в ней заполошные мысли. – А вчерашняя вечерняя сказка была просто фейком скучающей невесты? Какой же я дурак! А ещё так радовался, когда она тут же примчалась. Будто что-то ко мне испытывала, какие-то чувства.

Но так не бывает – принцессы не снисходят к простым служакам, – с отчаянием думал Чуров – теперь-то он это знал. – Разве что иногда подсмеиваются над ними. Например – про парикмахерскую и женские штучки, – застонал он. – И потом выслушивая его нежные признания и приглашения… на балкон. Смешно!».

Он снова застонал, зачем-то старательно суя выпадающий телефон обратно в карман своей куртки.

Всё же чужая невеста Арония всё ещё была ему не безразлична. И с этим надо что-то делать. Чуров ещё никогда и ни у кого не уводил девушек, а тем более – невест. Подлое это дело.

Выход один – пойти на работу. Это отвлечёт его.

Но когда, кое-как натянув на себя куртку, Чуров стоял у двери, в её кармане снова раздался звонок. Достал. На экране высветился тот же номер. Невесть почему, но Чуров обрадовался – вдруг Арония передумала?

Но из телефона раздался ненавистный дребезжащий фальцет:

– Это снова Полина Степановна! Хочу предупредить вас! Возможно, моя внучка придёт в отделение, чтобы объясниться с вами и попрощаться. Она очень сентиментальна. Не обижайте её, пожалуйста.

И пошли гудки…

«Что я – покойник, прощаться со мной? Этого только не хватало!»

Не помня себя, Чуров вылетел на площадку, даже забыв закрыть свою дверь на ключ. Как-то доехал, не нарушив правил – на автомате, видно. И приплёлся на своё рабочее место. Выглядя даже страшнее сержанта Нечипуренки после перепоя. Который в такие дни тыкался в отделении во все двери подряд – даже в туалет, ища свой кабинет. Пока кто-нибудь сердобольный не отводил его в архив – отсыпаться.

Но Чуров кабинет нашёл – шестнадцатый. Только вот к работе оказался не способен. Хотя пытался.

«Может, эти дела, которых накопилась чёртова ступа, отвлекут меня от тяжёлых дум?» – пробормотал Чуров, плюхнувшись на свой стул и с ненавистью глядя затуманенными глазами на стопу папок на столе.

Но они валились у Владислава из рук. Единственное, чем он мог заниматься, это стучать себя по голове и всячески ругать себя. Иногда листая папки.

Лейтенант Тимошин, сидя в углу и наблюдая за ним, наконец, не выдержал, и ехидно сказал:

– Чем вы, Владислав Богданович, так недовольны? Может, чин вам не по чину? Рассчитывали на подпола, а дали всего лишь майора?

– Брось язвить, Боря! – отмахнулся тот. – Мне чины до лампочки! Просто я не выспался.

– Ага, понял, – хмыкнул лейтенант. – Но сила ваших эмоций, товарищ несостоявшийся подпол, не соответствует никакому недосыпу, – резюмировал он. – Разве что – недельному. Но вы вчера были на работе. Целых полдня. Кстати, я сказал Мерину, что у вас зуб мудрости воспалился. Нужна, мол, хирургия.

Но Чуров в ответ лишь с досадой махнул рукой.

– До зубов ли тут?

– Что, с Аронией уже поссорились? – догадался Тимошенко.

– А чего мелочиться? – скривился Чуров. – Расстались мы с ней, Боря. Совсем! Вернее – она со мной рассталась.

– Да, ну! – не поверил Тимошин. – Ничего, – успокоил он его, – милые бранятся, только тешатся. Спорим, она одумается? Спорим, сегодня же прибежит мириться! Видел я, как она на тебя смотрит – «як кот на сало»! – усмехнулся он.

– Я не спорю на девушек, – сурово отрезал Чуров, с болью вспомнив, чем это закончилось. Чем не воспаление зуба мудрости? Накаркал, видать, Тимошенко.

– А если она и прибежит сюда, то и обратно убежит! – вдруг заявил он.

И решительно набрал на стационарном телефоне номер.

– Дежурный? А, это ты, Колян? Звонит майор Чуров! – гневно сказал он. – Запомни, друг, или запиши – везде, где только возможно, даже на стене: для Аронии Саниной майора Чурова Владислава Богдановича на месте никогда нет! Никогда, понял? Занят срочной работой! – И бросил трубку. – Пусть к своему московскому жениху бежит! – пробормотал он. – Хоть женится, хоть прощается!

И ему сразу стало легче. Хотя Чуров ни секунды не сомневался, что Арония не придёт сюда. Гуляет где-то сейчас по ресторанам с московским бизнесменом и уже даже имени его не помнит. Да и не помнила никогда – то Борисычем его называла, то Богданович он был.

– У Аронии есть жених? – удивлённо – совсем по-бабьи, всплеснул руками лейтенант Тимошенко. И вздохнул: – О, женщины! Коварство – ваше имя! Не ожидал от неё такого! А с виду – сама невинность. Зачем только тебе памороки забила? С планёрки увела. Начальство потом рвало и практически метало. Мерин обещал тебе дать… внеочередное дежурство.

Чуров, чуть не застонав, отмахнулся, мол – не сыпь мне соль на рану.

– Хотя, чему удивляться – она же суперчеловек, для них обычные люди – игрушки, – вздохнул Тимошенко. – Особенно если с погонами. Щелкунчик!

У Тимошенко жена обожала театр и часто его туда водила – под конвоем. Поэтому он кое-что знал о театральных страстях.

Хотя, честно говоря, он сейчас был очень даже доволен тем, что Чурова «обломили». Лейтенант дольше служил, а очередные звёздочки его обходили. Не замечало его начальство и всё тут, а если и замечало, то только для внушений. Не то, что…

– Много ты понимаешь! – вдруг заявил Чуров, расправляя плечи. – Давай, Боря, работай! Хватит болтать! Что там у нас по делу с ювелиркой? – грозно сказал он и решительно раскрыл одну из папок. – Вызов свидетелей назначен? Охраннику Петрову повестку отправил? – Тимошенко кивнул. – На какое время?

И они погрузились в рутину – расследование уголовного дела. Хоть и с туманной головой и почти не спавший сегодня, вновь испечённый майор Чуров дисциплинированно приступил к опросу свидетелей…

* * *

Вечером, когда Владислав уже уходил с работы, был на проходной остановлен дежурным.

– Майор Чуров, Владислав! Разрешите доложить! – высунувшись в окошко, по-свойски обратился к нему дежурный Николай Семёнов. – Сюда приходила эта… Ну, про которую ты мне звонил, чтобы не пускал её – Арония Санина. Рвалась прям-таки! Чуть рогатку мне не сломала! Но я приказ выполнил – не пустил! Ушла она. Около часу дня.

– Что-о? Как это – не пустил? – гаркнул Владислав.

В его душе вдруг вспыхнула глупая надежда.

«А вдруг Полина Степановна что-то напутала? А вдруг Арония передумала выходить за этого московского ферта? И уезжать в Москву? Над с ней срочно поговорить!»

– Но вы же сами…, – растерялся дежурный, прячась обратно за окно.

– Мало ли что – сами? Думать надо, Колян! Самому! И головой, в основном! – сердито гаркнул Чуров, рысью рванув к выходу.

Он выбежал во двор и повернул к своей машине – чтобы ехать прямо сейчас к Аронии, чтобы посмотреть в её серые глаза и…. утонуть.

А дальше – будь, что будет.

Но его красной Ауди на месте почему-то не оказалось…

19

Арония, вернувшись домой из отделения полиции, куда её не впустили – а ведь было же время, когда её не хотели оттуда выпускать – едва соображая, где находится, без сил упала на диван. Укутавшись в старый плед, она отвернулась к стене и провалялась так до вечера.

«За что?»

Обеспокоенная Полина Степановна то и дело подходила к ней, предлагая то поесть, то попить, то выпытывая про здоровье. Даже репетицию в бальной студии пропустила – до танцев ли тут? Но она так и не услышала от внучки ни слова. Старушка была в шоке – что делать? Может, скорую вызвать? Но что врачам сказать? Что внучка говорить не хочет? И что среди дня полежать вздумала? Так у нас полстраны таких больных.

Но вот наступил вечер – окна потемнели, затем посветлели, потому что на улице зажглись фонари. А в душе Аронии по-прежнему обитали непроглядные мрак и печаль…

Но вот, будто проснувшись, она огляделась – будто услышав чей-то далёкий зов, будто некий слабый лучик надежды коснулся её души – и встала с дивана…

* * *

Тем временем Владислав, внезапно потерявший свою Ауди, вбежал снова в отделение и снова наорал на несчастного дежурного. Мол, где моя машина? Какой козёл посмел ускакать из-под носа стража порядка, угнав моё транспортное средство прямо от полицейского отделения? В то время как ты, Колян, беспробудно спишь на рабочем месте!

А как иначе? Подчинённые должны иногда получать сеанс бодрости! Иначе порядка совсем не будет! Где машина, а где дежурный Колян, день-деньской сидящий в своём скворечнике?

Но Чуров всей душой уже был у дома Аронии, а ехать туда не на чем! Должен же быть крайний?

– Колян, где моя машина? – снова гаркнул он так, будто от его криков она должна была вдруг появиться за окном. Или Колян достанет её из-под своего стола.

– Почём я знаю! – обиженно буркнул тот. И, тут же спохватившись, добавил: – Не могу знать, товарищ майор! – И козырнул. – Извините, товарищ майор, но моё дело – жалобы принимать и не пропускать в отделение, кого не положено. Я ж не могу ещё и двор курировать!

– А должен! – заявил Чуров, хотя сам понимал, что – нет, не должен.

– Такого ещё не бывало! Хулиганьё! – посетовал Колян. – Надо глянуть видеозапись, товарищ майор! – предложил он.

Конечно, надо. И объявить машину в розыск – по горячим следам. Хотя, насколько они горячи – бог весть. Но Чуров представил, сколько это всё займёт времени – до того ли ему сейчас?

– Некогда! – отмахнулся он. – Ты, Колян, сам тут распорядись – пусть розыск начинают. Кто у нас сегодня на посту? Гольцов? Дрыхнет, небось? Озадачь его! – приказал он, уходя. – А я – на такси!

Дежурный, бормоча что-то нецензурное, принялся куда-то названивать.

А Владислав, оказавшись на улице, тоже что-то бормоча, стал вызывать такси. Тщетно! Как назло, свободных машин не было – предлагали подождать. Плюнув, Чуров вышел на дорогу и – как в старые недобрые времена, стал голосовать, подняв руку. Но автомобили, не тормозя, проносились мимо.

«Кажется, сегодня не мой день. Причём – прямо с утра!» – с отчаяньем подумал Чуров.

Но тут возле него остановилась машина. И какая!

«Неужели Бентли? Здесь? Чудеса!» – удивился Чуров, не зная пока, что они только начинаются.

За рулём белоснежной эксклюзивной машины сидел молодой человек, упакованный… соответствующе. Ещё бы – Бентли! Удивительно, что он – такой и на такой – вообще отреагировал на его поднятую руку.

– На Профсоюзную! Довезёшь? – заглянул в окно машины Чуров.

«Хорошо, что я не в форме – иначе этот мажор бы ни за что не остановился. Да и так он меня вряд ли возьмёт – прикалывается, наверное», – панически подумал он.

Вот тут он кое в чём ошибался.

– Садись, – неожиданно распахнул перед ним дверцу владелец этого невероятно транспорта.

– Вот, спасибо! – воскликнул Чуров, усаживаясь рядом с ним на шикарное жёлтое сиденье. И спросил: – Сколько с меня?

– Нисколько. Я просто катаюсь и мне всё равно куда ехать, – равнодушно заявил мажор.

– Что ж – ещё раз благодарю! А вы смелый человек. Рискуете, беря случайного попутчика, – не сдержался Чуров от профессионального замечания. – К счастью, я служу в полиции и не представляю для вас опасности. Но по статистике элитные марки машин чаще всего подвергаются угону и фигурируют в сводках по грабежам.

– Я знаю, – хмыкнул его благодетель, мгновенно и плавно разгоняя машину до очень приличной скорости, благо – ночные улицы были полупустые. – Но эту не угонят! У меня особая защита, товарищ майор – покруче любой противоугонной системы. Могу даже дверцы не закрывать, выходя. Уж поверь! Если кто посторонний влезет – костей не соберёт! – усмехнулся он, блеснув зелёными глазами.

– Даже двери не блокируете? Не слышал о такой защите! – удивился Чуров.

Прикидывая – откуда же тот знает его чин? По голосу, что ли, определил? Так у подпола Мерина вообще фальцет.

И вдруг он ощутил холодок в затылке – от мажора исходили явные сигналы опасности. Чуров научился их слышать и учитывать во время боевых действий. Не раз спасало.

– А куда мы едем? – сконцентрировав внимание, осведомился он – за окном уже мелькали какие-то поля. Похищают его, что ли? – Вы, наверное, плохо знаете наш город? – осторожно расстёгивая куртку, сказал он.

– Я же сказал – катаюсь. А город ваш невелик, да и зачем мне его знать? Навигатор имеется, – спокойно ответствовал водитель. И, не поворачивая головы, слегка повысил голос: – Не советую! Сядь ровно!

И Чуров, не успев достать пистолет, замер. Чуял – с этим мажором шутить нельзя. Как он говорил про угонщиков? Костей не соберут? Не врал, похоже.

– Кто вы такой? И что вам от меня нужно? – спросил он.

«Может, один из тех, что по делу ювелирки, на меня вышел? – лихорадочно соображал Чуров, ища выход из ситуации – его не было. – Но у этого мажора всё и без ювелирки всё есть. Единственное, чего не хватает – это развлечений. Вот он их себе и устроил. Пожалеет ещё, гад, что связался со мной!»

– Что мне нужно, майор? Правильный вопрос, – затормозив на обочине машину, обернулся тот к нему. – Нужна мне одна девушка по имени Арония. Отстань от неё, майор! А кто я такой – совершенно неважно.

– Я, знаешь ли, люблю Аронию и, надеюсь, взаимно, – в общем-то, сам себе не особо веря, заявил Чуров. – И я прекрасно знаю, кто ты такой – её московский жених Ратобор. Учти, я просто так не в сдамся!

Уж это он знал точно.

– Да что ты можешь? Букашка! – скучающе протянул Ратобор. – Так что лучше поворачивай от неё лыжи!

– А то что?

– Костей не соберёшь.

– Повторяешься, Ратобор, – процедил Чуров. – А, может, мы Аронию спросим? Пусть сама решит, кому лыжи поворачивать! – вдруг заявил он, опять блефуя – она ж ему уже всё сказала. – Поехали к ней! – потребовал он. – На Профсоюзную! Что, слабо?

Владислав и сам не знал, почему так сказал. Просто решил пойти ва-банк! Пусть Арония ему в глаза, при этом мажоре, скажет всё, что сказала по телефону! Вот тогда он и лыжи повернёт! Ну, не верит он – хоть все кости ему раскидай – что Арония предпочтёт ему этого хлыща! Его внутренняя чуйка тихо шептала ему, что не может та, что без раздумий и с риском для себя, боролась за жизнь пассажиров, выбрать такого… объевшегося мажора.

– М-да. Похоже, история повторяется, – вздохнув, почему-то сказал тот, усмехнувшись.

Но Чурову его загадки были сейчас ни к чему. Он гнул свою линию.

– Что? Слабо? – почти не надеясь на удачу, продолжал подначивать его Владислав. – Ну, лады, Ратобор! Давай тогда, раскидывай мои кости! Только сначала я тебе твою холёную морду начищу! Напоследок! У меня это неплохо получается! – воинственно сжал он кулаки.

– Прямо детский сад какой-то! – презрительно хмыкнул Ратобор. – Не буду я с детишками драться! Что я, совсем отмороженный? А давай, и правда, спросим! – заявил он вдруг…

* * *

Арония, не отдавая себе отчёта, завернувшись в плед, выбежала из дома.

«Владислав! – почему-то звучало в её душе. – Я здесь! Я иду!»

И за калиткой действительно был он – майор Чуров. А позади него стояла на дороге какая-то белая машина с распахнутой дверцей.

И никаких слов им не понадобилось.

Арония бросилась к Владиславу и повисла у него на шее. А он крепко прижал её к себе…

Они так и стояли, не двигаясь, минут пять – обнявшись и ни слова не говоря. Как будто некая буря вдруг разметала их по разным концам света, а потом, когда они уже потеряли всякую надежду, набежала случайная волна и вынесла, бросила их навстречу друг другу…

– Как хорошо, что ты передумал со мной расставаться!

– Как хорошо, что ты передумала уезжать от меня в Москву!

Наконец, сказали они – причём, одновременно. И рассмеялись.

– Давай посидим где-нибудь в кафе, – как ни в чём не бывало, предложила девушка. – Мне надо очень многое тебе рассказать. Я сейчас вернусь, подожди – только оденусь нормально! Не так же идти на следующее внеочередное свидание! – сказала она, указав на свой клетчатый плед.

– Хорошо. Жду тебя в машине, – ответил Чуров и, повернувшись, сел в свою красную Ауди.

Он сейчас всё забыл – и белоснежную Бентли, и наглого мажора. И был почему-то уверен, что приехал сюда на своей машинке – прямо от отделения полиции.

А Ратобор исчез. После того, как скептически понаблюдал из салона Бентли за лирической сценкой – пылкой встречей тех, кого он так старательно с утра разметал. А потом, плюнув, просто растворился вместе со своим бесконечно дорогим транспортом в вечерней темноте. Или что там обычно делают маги, производя свои магические фокусы?

* * *

В эту ночь Владислав и Арония вовсе не спали. До самого утра.

Сначала сидели в кафе, которое уже считали своим – ведя бесконечный диалог. Или, скорее – Владислав слушал монолог Аронии. Потом, когда кафе закрылось, они приехали на набережную. И снова говорили, говорили, сидя в машине и попивая из стаканчиков, прихваченных где-то по дороге, Dim Coffee.

Про сегодняшние неурядицы почти не вспоминали. Ну, был какой-то глупый звонок – который, без сомнения, подстроил самоназваный жених Ратобор; было недоразумение в отделении – за которое «отвергнутый» Владислав охотно извинился; был стёрт номер в телефоне девушки – ясно кем и зачем. Всё это чепуха! Главное – они снова вместе! И ничего не поделаешь, с этого дня, вернее – ночи, мистика окончательно внедрилась в их жизнь. Что ж, бывает. И Ратобор – тёмный маг, таков уж он; а Арония, увы – наследственная ведунья, которая общается с душами умерших, чародеями, домовыми и оборотнями. В чём ей пришлось Чурову чистосердечно признаться. Иначе путаница в их отношениях продолжилась бы бесконечно.

Кстати, Владислав о своём неприятном знакомстве с тёмным магом начисто забыл и слушал её рассказы о нём с большим интересом. И негодованием – типичный уголовник.

Арония поведала Владиславу всю свою семейную историю, практически – мистическую сагу, начавшуюся очень-очень давно. Она решила – будь что будет. Если Владислав примет её такой, какая она есть, значит им и дальше быть вместе. А нет – значит, не судьба, и их дорожки разойдутся. Хотя, её сердце от этого может надолго пострадать. Но что поделаешь, это б всё равно вылезло – как шило из мешка с соломой. Лучше уж сейчас признаться. Не дело начинать любовные отношения – а они у них очень даже любовные, теперь в этом нет сомнений – со лжи, которая может всё перепортить. Вот уже сегодня она и показала свои первые злые ростки – по живому резала.

* * *

– Вот такая у меня непростая биография, – завершая свой рассказ, вздохнула девушка, с удивлением заметив, что кромка неба вдали уже розовеет. – Как ты, Владислав, относишься к тому, что я… немного ведьма? Или, лучше скажем так – владеющая силой? – прищурилась Арония, испытующе глядя на него.

Он ведь до этой минуты никак не комментировал её рассказ. То удивлялся, то сочувствовал, то посмеивался. Был просто внимательным слушателем. А ещё – смотрел с любовью и сочувствием.

– Владей себе! Я ведь уже привык, – пожав плечами, заявил Чуров. – То ты у меня ниндзя, то ты невидимка, то пластун. Чего уж там! Я давно ждал чего-то подобного! – сказал он.

Хотя, если честно, он это решил лишь сейчас. Ну, не похожа Арония на… этих, кикимор, что ли. Таких, как её бабушки. А в волшебницы, допустим – годится. Красивая, добрая, нежная, смелая, невероятная – какая угодно, только не ведьма. Вот он и будет теперь считать её такой… – волшебницей.

– Только в шайку с этим Ратобором не ввязывайся – не люблю я шаек. Да и соучредитель он, как мне кажется – так себе! С законом вряд и дружит! – наказал он ей ревниво. Девушка лишь показала ему кулак – мол, и без майоров знаю. – А этот ваш Покон… – задумчиво протянул он. – Сама с ним разбирайся, любимая. А я свой Кодекс чту и лишь ему служу. Вот и будем каждый своего кодекса придерживаться, – заключил этим он своё резюме.

Арония рассмеялась:

– Договорились! Фух! Просто камень с души упал. Как говорится – у каждого своя бражка, да? – радостно проговорила девушка. – И так хорошо у меня на душе сейчас стало – что… открыла тебе карты. Не люблю я врать!

– Я это заметил! – хмыкнул Чуров. – Но привирать иногда умеешь мастерски, так? Щеглову вон – с три короба на привирала. Читал я ваш протокол и диву давался.

– Ну – чуть-чуть! – рассмеялась Арония, показав пальцами некий мизер. – А как ещё вам, обычным людям, объяснить такое? Ну, сам знаешь – какое.

– Во-во! Видно, и судьба у меня такая, обычного люда – любить непонятную ведьму. Прости – непонятно ведающую, – чмокнул он её ручку. – Любовь зла, ей ведь не прикажешь, куда ей лететь.

Арония шутливо замахнулась на него:

– Ты на что намекаешь, люд! Хочешь сказать, я похожа на козу?

Хотя, что с него взять – солдафон. У них такие шутки.

– Ты похожа на звезду, за неё моя любовь и зацепилась! – вывернулся он. И заметил: – что, опять ты мне новое звание придумала? – усмехнулся Чуров. – Я теперь ещё и «люд»? К – товарищу гражданину, Борисычу и Богдановичу в придачу? То ли ещё будет?

– Я придумала? Это ты сам всё придумываешь! – сделала удивлённое лицо Арония. – А я же не могу тебе отказать! Имею сердечную привязанность! – И вздохнула: – Так что ты сначала хорошенько подумай, товарищ гражданин Борисыч! А то ведь испепелю, если начнёшь обманывать меня! Или снова запретишь являться пред твои ясны очи!

– Как же! Тебе запретишь! Сквозь стены невидимкой пройдёшь! Да и не умею я долго на тебя обижаться, – вздохнул Чуров. – Меня тревожит другое. А что, если из-за твоего отказа Ратобор лютовать начнёт? Оборотней на тебя натравит, например. Чем я смогу помочь? Я ведь в этих ваших… баталиях ничего не понимаю.

Ему очень трудно было в этом признаться – привык себя сильным и умелым считать.

– Выходит, что ничем, – серьёзно проговорила Арония. – Мне кажется, что в такие дела лучше никого не вмешивать. А то – вместо того, чтобы сражаться, мне придётся думать о чьей-то безопасности. Давай я сама со всем разберусь – и с Ратобором, и с оборотнями без погон, – улыбнулась она чтобы не обидеть его.

Но Чуров не обиделся.

– Я тебя где-то и понимаю, – кивнул он. – Хуже нет, когда у тебя за спиной необученный новобранец. Может всю операцию завалить. Одному и то спокойней.

– Вот и предоставь дело профессионалу! – с облегчением проговорила девушка-«профессионал» – а как же, уже месяц как. – Ничего, я справлюсь! Прошка мне поможет, род защитит! Он всегда вовремя подсказки присылает. А как только отобьюсь от всех, то заживу, как человек., – мечтательно проговорила Арония. – Выучусь на математика, работу себе подходящую подыщу…

– Какой из тебя математик? – с недоумением сказал возразил Чуров. – Ну, правда! Синусы, косинусы! Иди, лучше, к нам – в органы правосудия! – подсказал он ей. – Объединишь Покон и закон – у нас ведь тоже злодеев хватает. Похлеще, чем у тёмных! У тебя это получится – воевать с ними.

– А почему бы и нет? Я подумаю над твоим предложением, – отозвалась Арония, вспомнив вдруг о Шеглове. – Если в органах возьмут, конечно, – прищурилась она.

– Шутишь? Ты себя уже зарекомендовала! – возразил он.

Это Чуров считал, что она шутит, а она только ему подыгрывала. Ведь Арония так и не дала полковнику ответ – не до того было. И Владиславу о его предложении опять ничего не сказала. Это подождёт… Ведь сейчас – сидя в машине, с видом на реку, допивая последние капли кофе и наблюдая за восходящим на алом небосводе солнцем, Арония и Владислав были счастливы. Они снова вместе, хотя и снова неожиданно.

Чуров – получил свою царицу обратно, даже не догадываясь, каким чудом. Его душевное равновесие и гармония мира были восстановлены. Каким-то образом в эту гармонию легко вписалось и то, что его любимая… ну, со способностями.

А Арония после откровенного разговора почувствовала, как у неё выросли крылья. Она Чурову доверяла, как себе. И каждый из них будет заниматься своим делом, ничего не тая. Она понимала: Владислав идеальный солдат, отлично знающий своё дело. Но ему было бы неуютно в обстоятельствах, где решала не сила и умение бойца, а… Другая сила и уменье, с которыми надо родиться. Пусть он просто будет рядом с Аронией там, где нужно подставить крепкое и надёжное плечо, поддержать. С остальным она справится…

* * *

Наутро, когда не выспавшийся, но бодрый майор Чуров приехал в отделение, то его встретил на пороге уходивший с работы лейтенант Гольцов, по прозванию – Оголец, несший сегодня ночную вахту.

– Слушай, Влад, – поздоровавшись с ним за руку, сказал тот, – у нас сегодня с Коляном чудо чудесное было! Одинаковый сон нам приснился – про угон твоей машины. Ну, как – угон? В общем: будто смотрим мы с ним видео-запись с нашей стоянки. А там твоя машина в семнадцать ноль пять просто растворяется в воздухе. В девятнадцать пятнадцать приходишь ты и носишься по этому пустому месту, а потом, не обнаружив машины, убегаешь. А дальше мне снится, что я её в розыск объявляю. Но утром, когда позвонил, оказалось, что не было на постах заявки на угон твоей машины, представь! Я ведь считал. Что это наяву.! И видео проверял: там в семнадцать ноль пять машина стоит на месте, а в девятнадцать пятнадцать ты сел в свою красную Аудио и благополучно уехал! И сейчас на ней прикатил! Значит это был сон! Главное, что и Колянычу точно такой же сон приснился! – развёл он руками. – Мы сверялись. Даже время совпадает! Бывает же такое?