Текст книги "Древнее сокровище (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 24 страниц)

43

А дело было так.

В один весенний вечер на Профсоюзной отмечали день рождения Полины Степановны.

Молодые Чуровы приехали поврозь. Владислав вышел по пути из машины – за цветами, и обещал вскоре на такси подъехать. А Арония порулила дальше, надеясь, что на рынке найдутся гиацинты или, на худой конец – сирень. Их именинница очень любила. А за весь день не было ни минутки, чтобы купить букет.

Людей в домище на Профсоюзной сегодня собралось немного – это был почти семейный праздник. Зато в бальной студии Полина Степановна отметила это событие очень широко – вчера накрыла в ДК большой стол для танцорок. Напелись, наплясались. Тут было лишь несколько человек, но угощение не хуже – еду Арония тоже заказала в ресторане.

Свой возраст именинница кокетливо скрывала. А на заказном торте, стоящем в центре стола, было просто написано: «С юбилеем!» Поэтому всё так и поздравляли, как на торте – с юбилеем! Профессора Чуровы предполагали, что Полине Степановне стукнуло шестьдесят, однако её тайну не выдавали. Ведь выглядела именинница в этот день прекрасно… ну, то есть – красиво. На ней было красное шикарное платье – бальное, с фижмами, и красные же туфли. Причёска – как у царицы Тамары. Хотя, кто его знает, какие причёски были у Тамары, но наверняка одна из них была очень похожа на бабулину – смотрелась она просто царственно. Всё вверх, вверх и потом загогулина. Царица Тама…, то есть – Полина Степановна просто сияла от счастья. Что не удивительно: сегодня впервые в компании Чуровых-Саниных присутствовал и руководитель её бальной студии – бывший известный балерун. Он оказался очень милым и галантным человеком, в общем – достойной парой Полине Степановне. Она его так и представляла:

– Мой друг Вадим Юрьевич!

Высокое звание!

Когда в дом с большой коробкой в руках вошла Арония – по секрету скажем, это была картина, на которой известный художник мастерски изобразил чародейкины цветы, Полина Степановна, торопливо сунув коробку в руки Вадима Юрьевича, шепнула ей:

– Арония! Выручай! Там какое-то странное письмо мне пришло. Я ничего в нём не поняла. Может адресата перепутали? Глянешь? Оно в кухне – на шкафчике.

Чуров, удачно прикупивший гиацинты и торжественно вручивший их ахнувшей имениннице, именно там и нашёл Аронию – стоящую посреди кухни среди укутанных кастрюль и запасных тарелочек. И с ошеломлённым лицом изучающей какие-то бумажки. Учитывая интересное её положение, такое лицо его жене было противопоказанно.

– Что это у тебя? – спросил Владислав, осторожно вынимая из её рук опасные бумажки. – Дай сюда!

– Там пишут, что моя бабуля – не бабуля, а графиня Полина Бонэ-Кудеярова. И что ей принадлежит старинный особняк в Москве, построенный архитектором Гельрихом и являющийся исторической ценностью. И что какое-то частное лицо, пожелавшее остаться неизвестным, предлагает ей за него огромные деньги.

– Полина Бонэ да ещё Кудеярова? Ты ничего не путаешь? – удивился Чуров.

– Вот и бабуля решила, что тут ошибка. Но ошибки нет – она выросла в детском доме! И, скорее всего, она из рода Бонэ-Кудеяровых. Ведь прежде, чем писать такие письма и отдавать огромные особняки, люди должны были всё сто раз перепроверить! – растеряно проговорила Арония. – Скорее вчего, она законная наследница графского имущества! Но в письме указана такая оценочная стоимость этого особняка, что мне как-то нехорошо…

И Арония – будто только сейчас осознав, как ей нехорошо, попятилась и села в бабулино кресло. То самое, из Акимовой хаты, в котором так любила вязать Полина Степановна и за которым прятался один крысёнок-оборотень. Арония сохранила этот раритет, отреставрировав его в мастерской.

Владислав, плеснув в стакан минеральной воды, подал его жене.

– Ты не волнуйся, солнышко, разберёмся! – пообещал он.

И стал вертеть в руках отобранные у жены бумажки.

Но то ли у него после уличного солнца в глазах рябило, то ли текст документов был слишком мелок и уборист, но Чуров никак не мог одолеть эти нули, буквы и цифры. Всё путалось в какую-то белиберду.

– Вот так сюрприз! – почесал он макушку. – У вас такие именитые родственники? – удивился он.

– Жаль, до сего дня я об этом ничего не знала, – хмыкнула Арония, ставя пустой стакан на столик рядом. – А то б не пошла замуж за простого майора – принца б искала. Думаю, и бабуля тоже ничего не знала. Так прожила… Эти сумасшедшие деньги слегка запоздали.

– Сумасшедшие? Да что там за сумма? – озадачился Чуров и, прищурившись, снова всмотрелся в бумаги…

М-да! Что-то у него со зрением, наверное. Надо меньше за компьютером сидеть, а, может, уже пора и очки заказывать…

– Там написано: два с половиной миллиарда рублей! – вздохнув, сказала Арония из кресла. – Или… сколько это в долларах?

– Не может быть! Может – миллионов?

Владислав потёр глаза и сумма – указанная и цифрами, и прописью, наконец, проявилась. И была именно той, которую назвала Арония…

– Моя родословная для меня всегда была большим ребусом, – задумчиво говорила та, потирая поясницу. – Не знаю, можно ли её когда-нибудь разгадать. Моя родня с маминой стороны, не к ночи будь помянуты, жили во дворцах и в золоте купались. Но я лучше уж буду есть с деревянной тарелки… – пробормотала она. – А тут ещё и с папиной стороны сюрприз. Может мне теперь носить фамилию: Чурова-Санина-энд-Бонэ-Кудеярова? – усмехнулась она. – Когда мы с бабулей получим компенсацию за этот московский особняк, мне будет позволено всё! Даже четверная фамилия.

Чурова, внимательно слушавшего её, вдруг осенило:

– Компенсацию? За особняк? И имя того богача, что его покупает, неизвестно? Я понял! Этот благодетель – вор и негодяй Ратобор! Это он крутит тут с ообняками! Больше некому! – воскликнул Владислав. – Таким хитрым путём он возвращает тебе половину клада! Которая принадлежала твоей матери Арине! Только не пойму, кого он любит? Тебя или её! – зло стукнул он пладонью +о столу, на котором с грохотом подпрыгнули кастрюльки и плошки. – Даже вот графский титул подарил!

– А посуда причём! Её зачем бить? – хмыкнцла Арония. – Да и я тоже не причём! Бабуле документы прислали! Это она – Бонэ-Кудеярова! Я – Санина, а теперь вот ещё и Чурова.

– Он наверняка знает, что ты теперь под подпиской, – отмахнулся захваченный своим озарением Чуров. – Тебе нельзя получать такие деньги от кого бы то ни было! Тем более – от неизвестных людей. Кроме того, фамилии твоих матери и отца известны, а бабуля – детдомовская. Вот он и шлёт компенсацию Полине Степановне! У неё ведь кроме тебя никого нет!

– Почему же? – усмехнулась Арония. – А её балетмейстер? Возьмёт и оформит с ним брак, сделав его наследником!

– Тут такие деньги, что всем балетмейстерам хватит! Два с половиной миллиарда рублей! – покачал головой Чуров. – Неужели те цацки в сундуке так дорого стоили?

– Конечно! Там были какие-то скипетры и подвески, похоже – фараонов, хотя я в этом ничего не понимаю! Подумаешь – всего-то около тридцати миллионов долларов за такие раритеты! – пожала плечами Арония. – Я слышала, за рубежом есть виллы, которые и подороже стоят.

– Что, маловато будет? – прищурился Чуров.

– Да ну тебя! – отмахнулась та. – Если это за клад, то мне не надо ни копейки! Надо же! Я удивлена! – призналась она. – Неужели у Ратобор совесть проснулась? Два года прошло!

– Старая любовь не забывается! – хмыкнул, злясь, майор. – Совесть проснулась? Думаешь, она у него есть?

Арония только вздохнула. Как оказалось, майор Чуров очень ревнив. И то, что она работает в мужском коллективе, постоянно раздражая мужа, создавало проблемы. А когда на горизонте опять возник Ратобор, то мрачные тучи совсем его накрыли.

– И что ты будешь делать с этими деньгами? – нахмурился Владислав.

– Я? Спроси сначала у бабули! То есть – у Полины Бонэ-Кудеяровой? – отмахнулась Арония. – Может, просто порвать это письмо? – задумалась она. – Бабуля ведь так и не поняла, кому оно и насчёт чего. Ещё удар хватит от такого количества нолей!

– Это, конечно, выход, но очень неразумный, – покачал головой Чуров. – Пришлют новое письмо… Бонэ-Кудеяровой.

– Тогда надо отказаться от особняка! – заявила Арония.

– Тогда Ратобор его не купит и останется при деньгах. Он уже обобрал наше государство, а ты хочешь чтобы маг и дальше богател на ворованнмм? Думаю, он только будет рад такому твоему решению! И будет считать, что рассчитался с тобой – пытался, мол, да ничего не вышло.

Арония, упрямо выдвинув подбородок, молчала.

– Эх ты, математик! – усмехнулся Владислав. – За эти фальшивки, которые Ратобор тебе оставил, ты получила мизер – как говорит твой домовой Михалап. А теперь он возвращает тебе реальные деньги за настоящие драгоценности! Правда, я так и не смог понять – почему этот вор так поступает? Может, помирать собрался и покупает себе вход в рай? – ехидно проговорил он. – Спонсор африканский! Зачем тебе отказываться от миллиардов? Сдай эти деньги опять в Детский Фонд! Пусть Ратобор и не надеется, что ты вернёшь их ему! – сердито заявил Чуров.

Хотя, с чего он взял, что маг на это надеялся? Ведь не указал же он своё имя в документах.

– А ведь верно! – спохватилась Арония. – Знаешь, Владислав, я раньше не верила, что беременность живота притупляет мозги, но, наверное, так и есть! Я отдам эти деньги в Детский фонд! В прошлый раз они отчитались передо мной за каждую копейку. Но что такое для них – полмиллиона? На одну операцию, да и то не на каждую хватит. А эти деньги многим помогут! Так и сделаю! Думаю, бабуля согласится, когда узнает, что это снова за клад. Или снова применю гипноз, – усмехнулась она. – А то, как ей объяснить, откуда взялись новые сокровища? Да уж – врать только начни, потом не остановишься!

– Вот и умница! – бережно обнял её Владислав, – Если у него совесть проснулась, то у нас – нет! Не отдадим ему ничего!

– Согласна! Ты иди, Владислав – там Щеглов должен подъехать, займёшь его! А я тут ещё немного посижу, – сказала Арония, снова потирая поясницу.

– Да, да, солнышко. Отдохни! – кивнул Чуров и вышел из кухни.

Письмо оставил на подоконнике.

* * *

Арония переосмысливала поступки Ратобора.

Он не вор? А благородный разбойник? Сколько же он тогда передал Монифе? Если два с половиной миллиарда – стоимость половины клада, то десять процентов от них, это… Её беременный живот никак не давал голове быстро соображать. Двести пятьдесят миллионов, что ли? А, это же Африка, там доллары в ходу. Это… около трёх миллионов долларов. Для Африки очень даже ничего – всех расселить, детей и внуков наукам выучить. Впрочем, какое ей дело до Смугляка, похитителя старушек? Что она скажет Щеглову, когда тот узнает, что Санина, руководитель БНП, из графского рода? Что скажут те, что сидят в высоких кабинетах? У Бонэ-Кудеяровых могут быть родственники за границей. Её увольнение могут совместить с уходом в декретный отпуск. Но кто же ещё сможет восстановить пластунские техники, кроме неё? Нет таких.

Уходить из школы пластунят она не хотела. Работа ей нравилась, а возможности, предоставляемые БНП, вдохновляли. Что будет дальше?

Михалап, сидя на чердаке на своей тёплой лежанке – имелся индивидуальный подогрев, не решался рухнуть вниз с потолка и нарушить одиночество Аронии. Что он ей скажет? Чтоб взяла себе енти мильярды? Он бы взял. В царски золотые монеты перевёл бы, чтоб кучней ложились, и – в сундучок. Аль в ачейку банковску – щас тама фсё кладут. Хай тама, места не пролежат! А она – больным дитятам? То не её забота, чужих деток колыхать! Значитца таков урок родителям и душам, вселённым в их потомство. Но она ить слухать не станет…

И тут Михалап почуял магическу силу, да ещё какую – силищу! Глянув вниз, скрозь три потолка, он увидал… Ратобора, стоящего посреди кухни. Никак сызнова к Аронии явился – уговаривать мильярды взять себе! А чо – дело!

Хорошо, что Арония сидела в кресле. А то б рухнула на пол. В её положении это делать нежелательно.

А Ратобор, улыбаясь голливудской улыбкой, сказал ей:

– Ну, здравствуй, дорогая! Рад тебя видеть!

Как всегда, одет был с иголочки. Но на этот раз не в белом, а костюме горчичного цвета, чёрном свитере и чёрных лаковых туфлях. На руке – перстень. Один, но какой-то чёрный камень сверкал в нём так, будто их было десять.

– Ты? – удивилась Арония. – Что ты там ещё затеял с особняками?

– А что ещё прикажешь делать, если все покупатели на раритеты живут за границей России? Перевод долларов через неё тоже ограничен смешными суммами. А ту ещё твои БНП и подписки. Что бы сказал Щеглов и его покровители, узнав, что тебе оттуда, – указал маг куда-то в сторону, – приходят миллиарды? Боюсь представить. Кстати, Полина Степановна действительно потомственная графиня, тут я ничего не изобретал. Особняк, который принадлежал её предкам, покупаю через одну подставную фирму, которая вскоре обанкротится. Так что всё будет шито-крыто. А документы о своём дворянстве Полина Степановна на полном праве может забрать в Москве. Юристы всё собрали в папочку – каждая бумажка подлинная.

– Как те драгоценности, что остались лежать в сундуке? После того, как ты его опустошил, – хмыкнула Арония.

– А что мне оставалось делать? – пожал плечами маг. – Майор нагнал полицию, эксперта, поставил в известность Мерина. Не мог же я оставить им пустой клад? Да и вам кое-что перепало. А копии… – вздохнул он. – Я подготовил их для Гохрана, хотел подменить там кое-что. Никто бы и не заметил. А мне деньги нужны были – выкупить одну вещицу.

– На всё-то у тебя объяснение есть! – усмехнулась Арония. – И такие разумные. А ничего, что все тут тебя проклинали – Калина, Михалап, Чуров, я. Хорошо, бабуля приняла всё за чистую монету. Вернее… Ну, неважно. Я считала, что ты всех обманул, обворовал, обмишурил…

– Я это прогнозировал! – отмахнулся маг. – Но уж лучше считаться клептоманом, чем дураком, – усмехнулся он, подмигнув ей зелёным глазом. – Свои размышления я вам изложил, никто не внял. Да и не всё ли тебе равно было, сколько отдать в Фонд? Ведь сейчас я рассчитываюсь с тобой реальными суммами. Потому что не хотел, чтобы это были копейки, которые назначат ваши эксперты. И чтобы на раритетах наживались…

– Другие? – перебила его Арония.

– Да! На моих раритетах! Я и Арина с риском для жизни их добыли, используя тайные знания их закопали, рисковали, что кто-то до них доберётся. Оставили на чёрный день. Который длился сотню лет… – вздохнул он. – Почему бонусы за это должны достаться другим? Каким-то прохиндеям. Майору легко рассуждать – его дело, сторона. Впрочем, о чём это я?

– Да, что ты хотел, Ратобор? Зачем пришёл? Не всё ли тебе равно, куда пойдут эти миллиарды? – заявила Арония. – Отдал долг, что ж, спасибо. Дальше я сама разберусь.

– Хотел попытаться тебя вразумить, но вижу, что это бесполезно. Ты – жена майора! – усмехнулся он.

– Не смей! – нахмурилась та.

– Всё, всё! – поднял руки маг. – Замолкаю! Просто хотел ещё раз взглянуть на… дочь Арины. Которая так на неё похожа. Внешне. Кстати, дорогая, а почему ты сама вынашиваешь своего ребёнка? – покосился он на её живот. – При твоей непростой должности это слишком хлопотно. Наука уже ушла далеко вперёд. Можно было взять суррогатную мать.

Арония сурово на него глянула.

– Не твоё дело! А тебе так нравятся суррогаты? Фальшивые колье, суррогатные дети, чужие фамилии? А у меня будет только моя дочь! – гордо заявила она. – Никаких счуррогатов! Кстати, объясни мне – куда делся мой родовой дар? И смогу ли я передать его моей не-суррогатной дочери? Зачем ты его забрал?

– Клептоман? – рассмеялся маг. – Не волнуйся, дорогая, тебе это вредно! Дар остался при тебе и в любом случае он передался б твоей дочери – вместе с ведовскими генами. Просто я временно его заблокировал. Заметь – не украл, не унёс, не лишил тебя этого счастья! Отчасти я и пришёл сюда за тем, чтобы его разблокировать. Ведь ты уже не натворишь глупостей, пытаясь отнять у меня раритеты. Этот похищенный у твоего государственного майора клад! Оставить вам его было бы очень неразумно! Извини, что реализовать раритеты быстро не удалось, – развёл он руками. – Товар штучный – закрытые частные аукционы, тайные агенты-реализаторы, длительная экспертиза. Это нтребует времени! А те, кто покупает такие вещи – не любят огласки. – Арония, слушая его и понимая, что он прав, примиряюще кивнула. – Да, о твоём даре! – спохватился маг. – Не знаю, как это делает мой смарагд, но мне достаточно будет просто до тебя дотронуться. Ты не против?

– Нет! – ответила Арония, не задумываясь.

Ей очень хотелось вернуть то, чем владела по праву рода. Нужно оно ей или нет – она сама решает.

– На твоей право руке с некоторых пор появилась родинка – в виде кляксы. Он её уберёт – и всё будет в порядке, – заявил Ратобор.

Арония вытянула вперёд руку – на которой действительно два года назад возникло небольшое родимое пятно в виде кляксы, Ратобор дотронулся до него… Перстнем, что так сверкал на его руке. Оказывается так теперь выглядел смарагд.

И затем Ратобор исчез, растворился в воздухе, даже не попрощавшись…

Арония этого не заметила. Она вдруг почувствовала всё, что её окружало: наверху, на чердаке подслушивал их разговор домовой; за стеной находились люди, мысли которых она слышала, будто громкий разговор; по улице мимо дома шла цыганка, таща за руку девчонку лет десяти, и с любопытством смотрела на их ярко освещённый дом. У девчонки дар ясновиденья…

Арония, приходя в себя, осмотрелась.

Так, пора снова контролировать свой дар, а то выплеснулся, будто шампанское из долго запечатанной бутылки! И где Ратобор? Может, он ей почудился? Может она просто уснула нечаяно? Но нет, вот – правая рука и на ней больше нет родинки-кляксы.

И её дар к ней вернулся! Он очень поможет ей в работе! Сидя в своём кабинете на пятом этаже, она теперь будет знать всё, что происходит на территории БНП! Будет слышать и видеть то, что сокрыто…

А особняк надо продавать.

И создавать собственный Детский Фонд. А людей и других спонсоров она найдёт. Или, как говорит Михалап – создаст гильдию честных купчин.

Арония встала и её тело вдруг пронзила боль…

В эту ночь у Аронии и Владислава родилась дочь – Арсения.

Конец второй книги