Текст книги "Древнее сокровище (СИ)"

Автор книги: Зинаида Порох

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)

Часть 7

28

На зимней лесной поляне вдруг случилась настоящая весна.

Из-под жухлых листьев проклюнулись зелёные побеги, показались резные листья одуванчиков. Того и гляди, расцветут жёлтыми наивными цыплятами – среди зимы, то-то чудо будет! Ведь вокруг зябко жались голые деревья и кусты, которые ледяной ветер посыпал снежной крупой, будто суп – солью, продолжая мастерить зиму. Жаль, это странное явление природы – локальное наступление весны в лесу, наблюдать из местных обитателей было некому, поскольку все попрятались. К вечеру хорошо подморозило.

Зато Полина Степановна восприняла всё происходящее вполне позитивно – во сне ведь чего только не бывает! Она, сидя на пеньке, с интересом наблюдала за происходящими событиями.

Ей было забавно наблюдать, как Ратобор – московский женишок её внучки, суетится сейчас по поляне. Будто токующий тетерев или, скорее – белый длинноногий журавль. Он, что-то шепча, мерял землю шагами, то держа направление от дуба к тому пеньку, который оседлала сейчас старушка, то повернув к одинокой берёзе на краю опушки, шагал туда. Благо, снег уже растаял, не препятствуя разгуливать тут, не увязая в сугробах. Повернув от берёзы, прошёл к центру поляны, а затем, развернувшись на девяносто градусов, снова направился к окраине поляны. Полина Степановна, в шутку, стала слегка отбивать такт – будто в затейливом танце. Но Ратобор, даже не глянув в её сторону, продолжал шагать и шептать. Может, говорил магический заговор, без которого и не найти место, где затаилось древнее сокровище, за сотню лет ставшее ему привычным укрытием. А, может, время тянул.

Смугляк, внимательно наблюдая за ним, крепко вжал руку в плечо Аронии. От чего она снова не могла сдвинуться с места.

«Вот прицепился, чернявый! – с досадой подумала она. – Не рука, а целая коряга! Чтоб она у него отсохла!»

Смугляк, будто что-то почуяв, погрозил ей другой рукой.

– Заглохни, девка! Утихомирься! – буркнул он. – А то сейчас снова окаменеешь!

Арония в этот миг как раз стала раздумывать – удастся ли ей повернуть на шее монисто, чтобы позвать чародейку Фаину на помощь? Но угроза мавра её действительно утихомирила – уж лучше заглохнуть, чем окаменеть. Мониста она вполне может повернуть потом – когда мавр уберёт с её плеча свою чёрную корягу. Тем более, пока ведь ничего катастрофичного не происходило. Стоит ли отвлекать Фаину от дел ради какого-то клада? Ну, отберут у неё это древнее сокровище Ратобор и Смугляк, да и пусть себе! Её это совершенно не расстроит – такие подарки судьбы приносят только беду. Хотя то, что алые мониста при ней – под свитером, делало Аронию уверенней. Домовой, кстати, тоже продолжал помалкивать в косметичке, валяющейся поодаль, и не надоедал Аронии – небось, ждал, когда же отроют этот «богатющий» клад. Когда ему ещё доведётся взглянуть на такой и доведётся ли вообще?

А Ратобор всё продолжал свои замысловатые хождения. Может, и правда, Смугляку голову морочил?

Арония, наблюдая за ним, недоумевала. Ведь клад – вон он, скрыт в земле совсем неподалеку, под дубом. Арония, никогда не участвуя в поисках кладов, прекрасно чувствовала это место. От него веяло леденящим жаром и вокруг сияло тухловато-зеленоватое – по ощущениям, свечение. Как видно, дар – чувствовать клады, передался ей от матери. Не зря ведь Ратобор так добивался, заключения с ним союза.

Как видно, Смугляка тоже посетила мысль – что ему голову морочат, и он гаркнул:

– Эй, Ратобор, чего ты там бродишь? Кончай уже тянуть резину! Ты же был здесь недавно! Место знаешь! Давай, кончай волынку!

– Я ничего не тяну, – продолжая шагать, ответил маг. – Не мешай, Смугляк! А то собьюсь и придётся всё начинать заново. Сам говорил, что у нас только час. А то снеговиков тут превратимся, интересная будет полянка, – хмыкнул он.

Смугляк, промолчав, недовольно пожевал толстыми губами.

А Арония озадачилась – может маг прав? Мало видеть клад, надо ещё и открыть его. Наверное, Ратобор с матерью специально эту хитрость с заговорами изобрели – с хождением зигзагами, чтобы никто кроме них не имел к кладам доступ? Смугляк – и тот не смог подступиться, хоть в этом деле и дока. Вот и слямзил её бабулю, да натравил на Аронию оборотней. А потом запугал Ратобора. Хитрый этот чернявый. Да и – судя по всему, в магических делах мавр не прост. Даже её сокол и древнейший ведовской род при нём молчат. А кто она без них? Никто. Да и домовой помалкивает.

Но вот Ратобор остановился, несколько раз притопнул, закрутился на месте волчком – по часовой стрелке, потом против, что-то начертил на земле прихваченной по пути палкой и речитативом пропел:

 
Выйду, гряну!
К Солнцу гляну!
Зайцем по полю скачу,
Волком к западу лечу!
 

Затем, пробежав через поляну ломаным зигзагом, замер у того места, где Арония видела зелёное свечение, и топнул ногой.

Из-под его ноги вырвался клуб пыли, а затем огненный фонтан.

А Ратобор опять запричитал:

 
Дырку в копанке верчу!
Копань вывернуть хочу!
Земелька – открывайся!
Кладень – отверзайся!
Добро к хозяину вертайся!
 

И, три раза ткнув в землю палкой, замер…

– Ну! – выждав немного, гаркнул Смугляк.

– Добро к хозяину вертайся! – с досадой глянув, громко повторил Ратобор.

И тут – будто вырастая из-под земли, перед ним возник человек. Это был высокий мужчина в старинной одежде. Борода и голова кудрявы, плечи широки, статный и крепкий. Но его облик был нечёток и как бы размыт – как нечёткое изображение на очень старом снимке.

– Добро? К хозяину? Ишь, ты! Нашёлся хозяин! Пошто опять притащился сюда, Ратобор? – гулко разнёсся его зычный голос над зелёной уж поляной. – Сказано ж было – без Арины не нужон ты тут! Вали восвояси, пока цел! Клад не получишь! – показал он ему фигу.

«Силён, Калина! Как он его!», – восхитилась Арония.

Она ведь на такое не решилась, хоть и сильно хотела. Ни на фигу, ни на – ударить. Но у неё есть оправдание – бабуля была в заложниках.

Тут Калина даже принялся засучивать рукава. Призрак? Хотя… А вдруг он, и вправду, может ударить мага? Или заговор помешает?

– И подельников своих прихвати! – приказал тот. – По мне – хоть полк ведьмаков сюда приволоки, не видать тебе смарагдов и яхонтов Арининых! – отрезал Калина.

Арония ждала потасовки. Но тут мавр, подтолкнув её в спину, прошипел:

– Иди, девка! Покажись ему! И только попробуй мне чего-нибудь выкинуть! Испепелю!

– Повежливее, Смугляк! А то я сама тебя испепелю! – огрызнулась девушка.

Мавр от такого нахальства только рот разинул, но тут же его захлопнул, лишь прошипев сквозь зубы:

– Иди, давай!

Арония, шагнув вперёд, сказала первое, что пришло в голову:

– А для кого ж ты свой клад берёг, Калина? – усмехнулась она. – Арина уж давно на том свете, Ратобор для тебя не авторитет. А тебе-то они зачем – эти кровавые сокровища?

Тот обернулся к ней, пристально всматриваясь…

– А эт ещё кто такая? – нелюбезно спросил он.

– Она – дочь Арины, зовут – Арония, – сказал Ратобор. – Не признал, что ли? Она – наследница половины твоего клада. Ей-то отдашь смарагды?

– Откуда она взялася? – угрюмо пробурчал Калина. – Не было у Арины детей! И быть не могло! – повысил он голос до громовых раскатов. – Она мне сама об том сказывала! Потому и замуж за меня не пошла!

– Только лишь потому не пошла? – ехидно спросил Ратобор. Но тут же смягчил тон: – Как видишь, Калина – есть у неё дочь! Ведь похожа? – спросил он, указав глазами на девушку. – Не узнаёшь породу?

– От кого – дочь? – выдохнул Калина, с ненавистью глядя на Ратобора. – Твоя, что ль?

И снова – как и прежде когда-то, они стояли друг против друга, вернее – враг против врага, деля зазнобу. И Ратобор отступил. Видно, сокровище было для него важнее, чем Арина. Да и где она теперь?

– Нет, не моя, – сник он. – Была б моя, давно за твоим кладом пришёл. Арония – дочь обычного человека, которого уж и на свете нет, как и Арины. Сам этому чуду ужасаюсь, – развёл он руками. – Дар родовой в Аронии недавно проснулся, а то б и я её не нашёл, – вздохнул маг. – Спрятала свою дочь Арина.

Калина пристально всмотрелся в Аронию и, будто признав, сказал:

– Сиротинушка, значит? Как я? Ну, здравствуй, Арония!

– Здравствуй, Калина! – ответила та. – Или, может, не принято так говорить умершим? – засомневалась она.

– Так и говори, как сказалось, – усмехнулся тот. – По всему вижу – дочь ты её. Похожа ты на Арину. Чего ж раньше-то не пришла? Для неё клад берёг! И для тебя, выходит.

– Я не знала о нём, Калина, а то б раньше тебя освободила. И о даре своём не знала – мать не хотела, чтобы я ведающей была! Да вот – пришлось, нашлись охотники за моим даром.

– Вот оно что? Как там… мама-то? Знашь? – глухо спросил Калина. – Ить вы, ведающие, многое ведаете.

– Знаю. Плохо, – вздохнула Арония. – Сказала – нет на том свете худшей доли, чем у раскаявшейся ведьма. Разве что – у нераскаявшейся.

– А я думаю – ещё худшая доля у самоубивца, – глухо возразил Калина. – Да у такого её и вовсе нет, доли-то. Токмо вот и осталося, что клады чужие сберегать. Чтоб вовсе уж без доли не скитаться. Так што мы с Ариной обои – не больно-то удачливы. Токмо вот ей больше повезло – у ней дочь есть. А я как был сиротинушка, так и остался. Счастливая она, всё ж…

– Мама за меня ведь жизнь отдала, – печально проговорила Арония. – И теперь ей приходится на том свете за все свои недобрые дела расплачиваться. Не успела тут исправиться, добру научиться.

– Зато она тебя золотом да самоцветами обеспечила, – заметил Калина. – Рази это не добро? – прищурился он.

– Добро – это совсем про другое, – нахмурившись, ответила Арония.

Калина постоял, будто о чём-то рассуждая про себя, а потом обернулся к магу, который, опустив голову, слушал их разговор.

– Эй, Ратобор! Оставь-ка нас с Аронией на минутку, будь человеком! Мне слово ей сказать охота. Мы, всё ж, с ней не чужие! – заявил он.

– Ладно! – кивнул тот и, отойдя к краю поляны, сел на упавшее дерево.

Смугляк, что-то бурча, последовал за ним. Только Полина Степановна, улыбаясь, осталась сидеть на месте. Да она и не в счёт, поскольку всё ещё считала, что ей просто снится сон.

Но Калина, заговорив, всё ж, понизил голос.

– Вот что, Аронеюшка, – тихо шепнул он ей. – Ты это золото да самоцветы вовсе не бери! Проклятые они! Не приносят ни счастья, ни радости! Одно лишь горе! А возьми всего лишь одну вещицу неприметную, – ещё ниже склонился он к ней, тихо шепча: – На самом верху сундука она. Это кувшинчик зелёненький, нефертитовый, на видимость не весьма богатый. А в ём – зелье чудесное. Оно хвори может лечить, даже молодость и саму жизнь возвертает – и людям, и зверью. Хучь коню, хучь овце – по капле только дай и поздоровеют. А чтоб его развести – надо лишь малую капельку зелья на ведро воды капнуть. Пить потом и брызгать на болячки. Там по кувшину, по-арабски, рецепт прописан, да стёрся весь. Зелью тому – тыщи лет. И помогает оно только тем, кто чист сердцем.

– А тебе, Калина, поможет? Жизнь вернуть? – тихо спросила Арония.

– Эх! Я б с радостью б воскреснул да жизнь правильную заново спочал! Ан, нет! Я ж про это зелье всё у других Хранителей прознал – которы его допрежь берегли. Сказывали они, што самоубивцам – кто против воли Бога пошёл, оно не поможет. Каюсь я в том, что случилося со мной, Аронеюшка, – вздохнул Калина. – Но уж больно сильно я мать твою Арину любил – жить без неё не мог. А ведь Бог велит всё терпеть, даже ежели оно не по-нам. Но – ладно уж, всё уж перекипело! Сейчас я доволен. Рад, что Арина встретила хорошего человека, твово отца, ради которого и от делов своих отказалась. И тебе жисть дала. Уйду теперь спокойно, – опустил он голову.

– Спасибо, Калина. Жаль, что зелье тебе не поможет, – опечалилась Арония. – Хороший ты человек… был.

– Что было тебе, того уж назад не возвернёшь, – покачал головой Калина. – Пущай всё идёт, как идёт, – махнул он туманной рукой. И, помолчав, продолжил: – Так что вот, Аронеюшка, тебе мой сказ! Графинчик тот – возьми! Пользуйся им да добрым людям помогай! А остальное, что есть в сундуке, ты вовсе не бери! Даже колечка малого! Хотя ведь золота там – силища огроменная. Смогёшь так сделать? – пытливо взглянул он. – Ежели что, так я ведь сундук обратно скрою! Дале буду с им мучаться – от людей оберегать, чтоб уж никто не пострадал!

– Смогу, Калина, – кивнула девушка. – Я ведь и не собиралась – мама не велела чужих самоцветов брать! Меня силой сюда притащили! Отдай им клад! Они его и без меня поделят, есть кому, – кивнула она на Ратобора и маячившего вдали мавра. – Только кувшинчик – раз ты позволяешь, возьму себе. Спасибо тебе, Калина! – ещё раз поблагодарила она, наклонив голову.

Тот просиял улыбкой и тоже низко ей поклонился ей:

– Живи долго и счастливо, Аронеюшка! И не поминай меня лихом!

– А ты, Калина, теперь как же? – озадачилась девушка. – Без клада-то? И без доли? Куда?

– Пока я об том не думал. Може, всё ж, решусь туда пойти, – махнул он рукой куда-то вверх. – Буду там слёзно проситься о прощении. Слыхал – к иным милостивы бывают. А потом и мне – как Арине, тоже кой-чего отрабатывать придётся, – покачал он головой. – Не ангельска жисть ведь моя была! С людишками я за царя не раз в пути бился. Иной раз и до смерти. Да я того не боюсь! Это ничего! – расправил он плечи. – Всё лучше, чем клады, омытые кровью да слезами, беречь! Да новые горести по свету плодить! – гневно блеснули его глаза.

– Что ж, удачи тебе, Калина! – кивнула Арония. – По любому, эта доля полегче. Потому что отвечать только за себя.

– И тебе, Аронеюшка – удачи! – пожелал тот. – А то сила-то эта ваша родовая – истинное искушение. Будь умницей – не бери чужого! Ни добра, ни здоровья! А то отвечать придётся!

И, отодвинув девушку в сторону, обернулся и крикнул:

– Эй, кто тут за кладом пришёл? Подходи!

Ратобор со Смугляком, опережая друг друга, бегом кинулись к нему. Да и Полина Степановна, заинтересовавшись словами о кладе, подтянулась поближе, осторожно переступая лаковыми туфлями по зелёной траве.

Калина махнул рукой:

Перед ним разверзлась глубокая яма.

Из неё сам собой поднялся из-под земли огромный кованый сундук с вензелями.

И встал рядом с ним.

29

К сундуку с кладом, радостно потирая руки, подбежал мавр. Даже чрезмерная тучность не мешала лёгкости его шага. Откинув крышку, он с восторгом воззрился на открывшееся перед ним сияющее великолепие:

В нём горой лежало нечто невероятно ценное: переплетясь, будто змеи – громоздились толстые золотые цепи и браслеты, массивные колье и серьги, перстни с большущими каменьями и уникальные печатки. И ожерелья с каменьями. Да ещё какими! Арония и названий таких не знала – синие, зелёные, сиреневые, чёрные и голубые кристаллы – огранённые и естественного вида. Некоторые – с яйцо, иные поменьше. Здесь были даже короны – самые настоящие, с драгоценными каменьями. А также нечто, к чему, наверное, подходило название – подвески, поскольку на ожерелья эти изделия не тянули, тянули на нечто большее. Обычные золотые ювелирные изделия – которые Арония видела раньше, по сравнению с ними казались ей теперь чепухой, смешной подделкой фабричной работы. Как говорил домовой – копеечной цены. А эти раритетные ювелирные изделия создавались великими мастерами и повторить их вряд ли кто-то смог бы. Да и прошедшие тысячелетия и кровавые драмы, разыгрывающиеся вокруг, наложили на них некий мистический налёт…

Да уж, действительно – «анпираторская казна», древнее сокровище, принадлежащее когда-то царям…

Мавр замер над сундуком, восхищённо открыв рот. Зарыв чёрные руки в драгоценности, он стал их пересыпать и перекладывать, хохоча, будто безумный.

Ратобор, подойдя, лениво посмотрел на содержимое сундука. И это явно был взгляд профессионала. Он, наверняка, уже знал, во сколько оценят ту или иную вещицу, скользившую сквозь чёрные пальцы его учителя.

Рядом с ним встала и Полина Степановна, с удивлением уставившись на алмазы и изумруды. И, похоже, этот сон нравился ей всё больше.

Подошла и Арония к этому «древнющему золоту». Как убеждал её домовой, передавая рассказ Старинушки – к «ринской казне». «Енто ж силищща! – говорил он, сжав мохнатый кулак. – Царско амущество»! Ну, солидно выглядит, ничего не скажешь. С виду, конечно. Не видно ни крови, ни слёз, одни ювелирные чудеса. И в первую очередь она стала искать взглядом нефритовый кувшинчик. И с трудом обнаружила его в этом блеске. Неприметный и даже невзрачный матово-зелёный сосуд от пересыпаний мавра закатился под самую стенку сундука.

– Ну что, попрощался со своим кладом, Ратобор? – ехидно спросил мавр у мага. И обернулся а к Аронии: – А ты, девка…

– Я вам не девка! Меня Арония зовут! – оборвала она его. – И, кстати, мне тут одна вещица понравилась. Я возьму её – как память о матери, – заявила она.

– Ничего не получишь отсюда! – оттопырил губы мавр, прикрыв своими огромными ручищами-корягами драгоценности. – Я тебе целую и невредимую бабку отдал! Она у меня знаешь сколько еды съела? Вагон! – недовольно пробрюзжал он.

– Мне всего лишь вот этот кувшинчик нужен! – не слушая его, выдернула та из сундука нефритовый сосуд. – Жалко, что ли? Я ведь не торговалась, когда вы полсундука взяли! – заявила она.

Мавр, увидев то, что она выбрала, только фыркнул:

– Ну и дура, ты, девка! Ладно, бери свою стекляшку! Могла бы что-то и получше выбрать. Эх, ладно – я сегодня добрый! – махнул он рукой, усовестившись. – Сделаю тебе подарок! – и, выхватив из сверкающей горы жемчужное ожерелье, протянул ей его. – На, девка! Помню мою доброту!

Но Арония даже не прикоснулась к ожерелью.

– Я же сказала – мне ничего не надо! Только эта вещица – как память, – показала она кувшинчик.

– Я ж говорю – дура, – пожал плечами мавр и, бросив ожерелье обратно, хотел захлопнул крышку. – Некогда мне ваши глупости слушать! Домой пора!

Но тут вперёд выступил Ратобор и крышку сундука будто вдруг заклинило – не захлопнулась. А мавра будто скрючило.

– Погоди, не торопись! Я не согласен с таким разделом, Смугляк! – заявил он, прихватив его руку пальцами. – Давай-ка разберёмся!

Мавр попытался вырвать свою руку, но тщетно. Да и сам он, похоже, не мог двинуться.

Арония смотрела на это с ехидством – вот и он оказался на её месте!

– В чём разберёмся? – спросил мавр, поморщившись.

– В наших счетах! Надо их подкорректировать! – сказал Ратобор и продолжил:

– Допустим, за двести лет я кое-что задолжал тебе, Смугляк.

Я за это время нашёл только четыре клада, – загнул он четыре пальца. – Два горшка с серебром и один чан с золотыми монетами. На них я потом и создал свой капитал – сеть магазинов, но это к делу не относится. С тех кладов тебе приходится – пять ложек, две полтинны и пять монет. – Убрал он три из четырёх пальцев. – И ещё один клад – вот этот сундук. Половина его содержимого принадлежит Аронии, половина моя. Из них-то я и должен тебе десятую часть. То есть – десяток колец, пять пар серёжек и пару ожерелий. Так? Мизер! Вот и посчитай, Смугляк, какова твоя доля? – показал он ему пустую руку. – Всего ничего! А ты тут на сундук насел, будто орёл на гнездо. Не твоё оно!

Арония слушала его, посмеиваясь. Она видела картинки о его прошлых похождениях – Сербия, Польша, Черногория, ещё какие-то города и моря. И прекрасно знала – врёт он всё! Какие там горшки? Награбил такого, что и «царям-анпираторам» не снилось. А потом, когда они с Ариной создали… шайку – и того больше имел. Арония не могла назвать их союз иначе – только шайка. Иные фирмы да союзы и нынче по-другому ведь не назовёшь. Удачливыми они были разбойники. Какой ещё мизер! Во дворцах жили, на золоте ели.

Но девушка молчала. Это их дела – встретились два жулика, пусть болтают. Как говорит Фаина – иногда лучше промолчать, чем что-то сказать. Да и кто она для них? Девка? Судьбу которой они кинули на кон ради этого древнего сокровища. Одни в брачный союз готовы с разбегу вступить, другие, не моргнув глазом – оборотней натравливают и старушек похищают! Пусть этот треклятый сундук себе забирают, только оставят её в покое!

А на поляне продолжалась свара.

– Какие ещё горшки? Какой чан? Кто подтвердит твои слова? – возмущённо вопил мавр.

– А кто их опротестует? – прищурился Ратобор и осмотрелся.

Конечно – никто. И Арония, и Калина, усмехаясь, тихо молчали.

А Полину Степановну и вовсе ничего не интересовало. Пока всем было не до неё, она, достав из сундука то ожерелье – с жемчужинами в три ряда, которое Смугляк предлагал её внучке, надела его себе на шею. Кстати, это ожерелье очень подошло к её бирюзовому платью и белым лаковым туфлям. Затем она выудила из сундука ещё кольцо с крупной жемчужиной в всю фалангу т одела и его на палец – красивый комплект получился. А что? Это же сон, во сне всё можно – даже воровать потихоньку. Пока все ссорятся из-за клада. Который ей снится.

– Согласись, я всегда вовремя с тобой рассчитывался! Пока ты не исчез в Африке, не оставив мне – своему единственному ученику, наследства. И даже не составив на моё имя завещания, – высокомерно проговорил Ратобор. – А ведь твой дворец, построен на мои проценты. Со временем он развалился, запертый на тридцать три заклятья, и превратился в бесполезную груду камней, на которые даже вороны не гадят. А я б его сохранил, – вздохнул он. – Всё ж в тех горах прошла моя юность. Ну, ладно – это всё лирика, – небрежно махнул он рукой. – Вернёмся к прозе жизни.

– Какой ты шустрый! Завещание! Наследство! – презрительно оттопырил губы мавр. – С какой стати! Я ведь собирался вскоре вернуться. Да не дали! Поэтому все твои расчёты – тьфу! Туфта. Весь этот сундук мой! И точка!

Упорный какой. Хотя в данный момент не мог даже с места сойти, а всё права качает!

– Я повторяю – половина клада по праву принадлежит дочери Арины. А тот вагон еды, что съела у тебя Полина Степановна за один день, я тебе возмещу, – хмыкнул маг. – Хотя, ты, небось, знаком с законом о похищении людей? Или напомнить? А что там говорит закон о договорах, утративших своё значение за давностью лет? – прищурился он. Мавр хотел возразить, но маг, подняв руку, продолжил: – Итак, подсчитаем всё, что я тебе должен, Смугляк. Ежели по закону – в денежном выражении? Десять процентов от двух горшков и от чана, получается… – И, наклонившись, он что-то шепнул тому на ухо. – Это в нынешних ценах, а они сильно подросли.

Смугляк попытался что-то возразить, но лишь сипло прошипел:

– Грабёж!

А Ратобор продолжил:

– Всё по закону, Смугляк. И ещё десять процентов от половины сокровищ из этого древнего сундука! Тут тоже всё, как в аптеке будет! По-честному. Я даже экспертов по раритетам приглашу, они всё в сундуке до мелочи оценят. И даже помогут тебе с покупателями. Выплатят полную стоимость. Зачем тебе, Смугляк, эти побрякушки? Африканские девушки любят украшения из зубов львов и акул, и из морских ракушек. Этого добра там навалом – купишь.

Смугляк – наверняка не новичок в ювелирных вопросах, только рот разинул от такой наглости. Но на речи у него не было дозволения, разве что на сипение.

А Ратобор сейчас просто сиял самоуверенностью. Высокий, красивый, в белом костюме и с пышной причёской, будто он только вышел из парикмахерской – маг выглядел эффектно и представительно. Будто это не он – взлохмаченный и растерянный, недавно зигзагами прыгал тут по поляне, бормоча нескладушки. Арония просто залюбовалась им. И тот говорил полную лабуду. Да ещё так важно и уверенно – будто какой-нибудь лорд на заседании пэров. Ведь этим «побрякушкам» цены нет, даже она это понимала. И всякие оценки и поиски покупателей могут затянутся на годы. Смугляк в своей Африке так ничего не дождётся. И поделом ему!

Выходит, что до этого Ратобор играл со Смугляком в поддавки? Тот ещё актёр! Вспомнить, хотя бы, его файрбол на Мальдивах, позорно потухший и ушедший в песок! Так ли всё было там безнадёжно? Может, ему было выгодно мавру подыгрывать? Теперь Арония вообще не знала, стоит ли ему верить? Впрочем, как и раньше. Ловко он провёл Смугляка, принявшего всё за чистую монету. Ведь он знал своего ученика лишь в начале магической карьеры.

И тут мавр, наконец, обрёл дар речи – с разрешения мага, конечно. И был явно не готов к такому обороту событий. Что Ратобор не менее сильный маг, чем он, что тот, разбойник и плут, о законах вдруг вспомнил, что Аронию станет защищать.

– Закон, говоришь? Да когда ты его признавал? – вскричал он. – Клад мой по закону! И всё!

– Закон знаю с тех пор, как стал уважаемым купцом, а потом и бизнесменом. А ты, Смугляк, отстал от жизни в своей Африке! Где уж ты там отсиживался, не знаю, – пожал плечами маг. – Наверное – в джунглях. А я всё делаю согласно закону и тебе советую. Меньше будет проблем. Итак: клад делим пополам – с оценщиками. А с моей половины я уплачу тебе десять процентов.

– Нет! – вскричал мавр. – Я не…

– Я тебе и наш договор с Ариной предъявлю, – перебил его Ратобор. – Всё по закону – с сургучными печатями. А твой договор где о моём оброке? Предъявишь? – Мавр только рыкнул. – Не знаешь, где он? То-то же! И нечего тут свои требования предъявлять, устраивать беспредел, Смугляк. Хотя, ты ведь всегда такой был! Полину Степановну похитил, оборотней на девушку натравил, клад вымогал! – загибал он длинные пальцы. – Учитель! Я в вас разочарован! – развёл он руками. – И только моя порядочность заставляет меня отдать вам долг! Десять процентов с половины! – напомнил он ещё больше почерневшему от злости мавру. – Но это в последний раз! Наш договор аннулируется. За давностью лет он утратил законную силу. Даже если ты мне его предъявишь!

Мавр дёрнулся и попытался прекратить разглагольствования своего бывшего ученика, ставшего вдруг – фу-ты, ну-ты, бизнесменом. Но, наверное, не сразу нашёл нужные слова – чтобы соответствовать. Это ж тебе не бабуль похищать.

– Я твою бухгалтерию не признаю! Пока ты не предоставишь мне доказательств! Про эти горшки и чаны! И договор с этой Ариной, что ли! – проговорил мавр плаксиво. Но сорвался, вскричав: – Ты мне должен отдать весь клад! Проценты набежали! И – ну их, горшки и чан! – решился он. – Я прощаю их! Не нужны мне пять монет!

Сейчас, даже обездвиженный, он всё ещё крепко держался за край сундука, изрядно согнув свою упитанную фигуру.

– Вот как? – приподнял бровь маг. – Допустим – ну их, горшки, – усмехнулся он. – Но почему весь клад твой, Смугляк! Мне принадлежит лишь его половина. Ты не имеешь права брать с Аронии мои проценты!

– Я ей бабку вернул! – затравленно пробормотал мавр.

– Согласись, ты выдурил полклада за бабулю у беззащитной девушки лишь запугиванием и бессовестными манипуляциями! Умыкнул старушку, натравил оборотней, дезинформировал её глупой припиской. Что, если мы призовём сюда Хранителей Покона? – усмехнулся он. – Признают они твои действия правомочными? Ты обобрал бедную сироту, Смугляк! Она живёт в старой развалюхе! А ты хочешь забрать у неё эти последние крохи? – указал он на гору золота, явно не похожую на крохи для сироты. – Это передано ей по наследству от матери? – эффектно ярился он.

Про развалюшку Аронии было даже обидно слышать. У них даже душевая кабинка есть. И отопление паровое. И раковина с подогревателем.

А Ратобор продолжал защищая её, сироту. Видно, мстил Смугляку за то, что в похищении бабули обвинили его. Вместо того, чтобы вступить с ним в брачный союз.

Хотя, Арония в чём-то и была согласна с ним. Да – похитил, да – натравил, да – обманул. Но как тогда юридически обозначить действия мага при краже её телефона, при гипнотическом воздействии на бабулю, и… при дезинформации Владислава? Мол, Ратоборчик – московский женишок! Ратобор уверен, наверное, что законы очень удобно гибки и что они обязаны подстраиваться под его личные интересы. Но девушка опять промолчала, лишь наблюдая за спором тёмных магов. Её дело – сторона, ей этот клад вообще не нужен. Пусть хоть делят его, хоть экспертов зовут, хоть не делённым прямо в Африку везут! Ей всё равно!