Текст книги "Кастро Алвес"

Автор книги: Жоржи Амаду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

позт жил сегодня, с огромной силой протестовал бы против преследования еврейской

расы мировым фашизмом. Он любил называть себя евреем и не раз говорил: «Я еврей»

После негритянской расы его поэзия была ближе всего к еврейской.

Стр. ИЗ.– Кастро Алвес любил рисовать и оставил нам различные рисунки,

включая весьма интересный автопортрет. Он был неплохим художником-любителем.

Стр. ¡14.– Стихи, приводимые в этой главе, – из «Черной дамы», одной из многих

поэм, которые Кастро Алвес посвятил Эужении Камаре в том, 1866 году.

Стр. 116.– Коуто Ферраз пишет по этому поводу: «И я подумал, что Кастро Алвес,

очевидно, понял, что простая ликпи дания рабского труда с приспособлением бывших

рабов к капиталистическому режиму представила выгоду для господствую шего класса.

Он, видимо, понял также, что большой негритянский контингент нашего населения,

будучи уже в ту лору связан с экономическими интересами зародившегося

пролетариата, рано или поздно приобретет идеологическое сознание своего класса».

Весьма примечательны в этом смысле следующие стихотворения Кастро Алвеса:

«Слова консерватора» (где он доходит до утверждения, что «плод труда —

общественное достояние»), «Ясновидящий», «Признание», «Прошай, моя песня» и ряд

других.

Стр. 117.– Агрипино Гриеко пишет (в книге «Эволюция бразильской поэзии»,

1932): «Кастро Алвес был гением-самородком .. Для него сочинение стихов было

133

больше, чем простое ремесло. К тому же он был совершенно безупречен в личной

жизни; ему была чужда моральная нечистоплотность, и, мало того, что он был

гениален, он был к тому же исключительно добр, побуждал других к благородным

чувствам, был творцом жизни и вдохновения, живым гуманным маяком». И далее:

«Для него честь была наслаждением».

Вот слова Набуко об этом 1866 годе: «1866 год был для меня годом французской

революции: Ламартин, Тьер, Минье, Луи Блан, Кинэ, Мирабо, Вернье и жирондисты,

все это прошло последовательно в моем уме. Конвент в нем, казалось, заседал

.постоянно».

Стр. 118.– Некоторые современники Кастро Алвеса так отзываются об очаровании

его слова: «Когда он показывался толпе, приходившей в воодушевление только оттого,

что она его видела, когда вдохновение зажигало в его глазах ослепительный блеск

гения, он становился велик и прекрасен, как гомеровский бог» (Лусио Мендонса). А

вот другой отзыв: «Очарование этого голоса неотразимо, он из тех, что преображают

оратора или поэта и заставляют вспоминать прославленного глашатая Агамемнона,

которого обессмертил Гомер, – Тальтибиоса, голос которого походил на голоса богов»

(Р уй

134

Барбоза). И, наконец, еще один отзыв: «Всех, кто его слышал, охватывала дрожь

изумления, и они видели в стройном и симпатичном молодом студенте скорее

полубога, чем поэта, меньше поэта, чем ясновидящего; аудитория улыбалась или

плакала, немела от сильнейшего волнения или разражалась исступленными возгласами

«браво!» (Карлос Феррейра).

Стр. 120.– Палмарес составлял постоянную заботу Кастро Алвеса, который

намеревался написать эпопею о «негритянской Трое». Ему не удалось осуществить это

намерение, и по сей день Зумби ожидает своего поэта (.

Книга Эужении была опубликована сначала в Португалии под названием

«Поэтические наброски». При переиздании в Сеаре она была озаглавлена «Секреты

души» и, помимо собственных стихов актрисы, в приложении были напечатаны сти-

хотворения Фагундеса Варелы, Залуара, Виториано Пальяреса, Франсиско Инасио,

Феррейры и других поэтов. Это была своеобразная антология произведений об

Эужении Камаре. Книга служила хорошей рекламой для артистки.

Стр. 122.– Фагундес Варела, между прочим, сказал о ней: «На лице у тебя красота,

гений в душе».

Стр. 128.– Вот письмо, написанное Кастро Алвесом: «Уважаемый сеньор Тобиас

Баррето де Менезес. Прошу Вас сделать милость и сообщить мне в ответ на это

письмо. Вы ли являетесь автором статьи в «Ревиста Илюстрада», напечатанной в

приложении, как Вы любезно попросили передать мне это в устной форме. Если Вы

окажете мне эту милость, буду Вам весьма признателен. Ваш покорнейший слуга

Кастро Алвес».

Тобиас ответил на это письмо: «Точно, сеньор Кастро Алвес. Именно я. Хотите

ответить? Сделайте одолжение. Прошу Вас рассмотреть меня со всех точек зрения,

чтобы Вы меня потом не называли благородным. Да, сеньор. Рассмотрите меня как

человека, как писателя – прозаика и поэта, как гражданина и даже как сына... Ударьте

меня по обеим щекам... Я жду этого. И чтобы облегчить и еще более сократить Ваш

ответ, посылаю Вам несколько моих стихотворений, которые один мой друг объединил

в сборник; прошу Вас о любезности послать мне также кое-какие свои стихотворения,

по крайней мере из числа тех, что были здесь опубликованы. Ваш покорный слуга Т о-

биас Баррето де Менезес».

134

Отрывок из статьи Кастро Алвеса, написанной в ответ То-биасу: «Публика, которая

нас читает, видит, что каждая фраза этого монумента (статьи Тобиаса) представляет

кучу нелепостей. От падения к падению катится сеньор Тобиас, начиная с первой

строки приложения. Каждую ступеньку, на которую он на наших глазах опускается,

мы полагаем последней;

■Палмарес – «республика» беглых негров, созданная в XVII веке в провинции

Алагоас под руководством Ганга Зумби и просуществовавшая с 1630 по 1695 год.

(Прим. перев.)

135

но у него есть еше в запасе. Он продолжает опускаться, при"ем на такой низкий

уровень, чго совершенно исчезает из наших глаз, как из глаз любого порядочного

человека Он говори! в заключение., что нам нужно бежать то переулкам и улочкам до

тех пор, пока мы не очутимся погрязшими в недостойном виде... в пучине разврата».

Мы передаем эти слова на суд публики; это образец воспитанности и утонченности

человека, который гордится собой; критика, который называет себя литератур ным

критиком. Возможно, там есть выражения посильнее, слова еше грязнее; но мы люди, и

мы не можем не выразить негодования при виде того, как коллега становится

пасквилянтом, друг становится нудой».

Стр. 135.– Конечно, драма «Гонзага» написана совершенно не на том

литературном уровне, как поэмы Кастро Алпеса. Он родился поэтом и не был

драматургом... В целом это оратория, не имеющая, по существу, действия. В

подтверждение достаточно привести несколько суждений о «Гонзаге» выдаю шихся

людей того времени. Так, например, Машадо де Ассис написал следующее: «Поэт как

бы объясняет, что хотел сказать драматург, в драме снова появляются стихотворные

качества; много метафор в стиле Пиндара (греческого поэта VI века до нашей эры).

Поэтому казалось, что сцена слишком мала; он прорезал парусиновое небе и

набросился на свободное голубое пространство». Мне кажется, что эти слова Машадо

де Ассис дают полное представление, чем явилась встреча поэта Кастро Алвеса с

театром. Свободный взлет фантазии поэта сковывает театральная бутафория, он

выходит за ее пределы. Кстати, и Жозе Аленкар отметил, что в драме Кастро Алвеса

наблюдается «изобилие поэзии». Руй Барбоза сказал: «...драма эта должна

просуществовать долго...», а Набуко назвал Кастро Алвеса «республиканским поэтом

«Гонзаги». И, что всего любопытнее, Руй Барбоза увидел в драме мечту поэта о

будущем: «Нет больше рабов! Нет больше господ!..» – таков крик, вырывающийся из

пламенной души Гонзаги; это простоянный мотив всего поэтического и драматического

творчества Кастро Алвеса».

Развивая этот интерес Кастро Алвеса к Тирадентесу. Сосиженес Коста, крупнейший

из живущих сейчас в Баие поэтов, написал поэму, одну из самых значительных,

созданных в Бразилии в наши дни. Она озаглавлена «Час эпопей», и в ней говорится:

День настанет долгожданный, Час великих эпопей. Кастро Алвес спит в могиле, Но

проснется в этот день.

Тирадентес с бледным ликом, Так похожий на Христа, Не страшись орудий пыток,

Призывай народ к борьбе!

135

Не страшись жестокой казни, На Марию1 ты восстань! На безумную в короне Ты

бразильцев поднимай!

Смертным саваном одетый, Увенчанный блеском звезд, Тирадентес с бледным

ликом, Призывай к борьбе народ!

Вот идет Фелипе Сантос – Призывать народ к борьбе. Не его ли привязали К

лошадиному хвосту?

135

Не его ль разбил о камни Дикий конь, пустившись вскачь? Далеко за Вилу Рику

Уходил кровавый след...

Жить свобода будет вечно – Этот свет неугасим. Тирании ночь глухую Как звезда

осветит он.

«Жить свобода будет вечно – Этот свет неугасим», – Под Баии вольным небом

Кастро Алвес так сказал.

Вот идет Фелипе Сантос – За свободу смерть принять. Не страшись, Фелипе,

смерти. На Марию ты восстань!..

Стр. 136.– Из стихотворений Кастро Алвеса, датированных 1866 годом, я нашел

следующие, причем почти все они посвящены Эужении Камаре (я не включаю в этот

перечень импровизации и стихи, написанные в Баие для трех сестер): «Фатальность»,

«Три любви», «Полет гения», «Актрисе», «Эужении Квмаре», «Мечта богемы», «Часы

страдания», «Любовь», «Тройная диадема», и только Шавиер Маркес говорит, что

Кастро Алвес начал в этом году «Водопад Пауло-Афонсо». Я не нахожу документа,

который бы подтвердил точку зрения Шавиера.

Стр. 139. – Муниз Баррето, чистый импровизатор, сочинил такой сонет:

К законам никакого уваженья,

И добродетель втоптана здесь в грязь;

136

Зато надменно, кары не боясь, В павлиньих перьях ходит преступленье. Суду

благоприятное решенье Подскажут взятка, кумовство и связь. Преуспевает всяческая

мразь, На человека честного – гоненье. Мошенник тут живет в родной стихии И на

успех всегда имеет шанс. Плохая проза и стихи плохие – Таков журналов и газет

баланс. Вот панорама города Баии, Французский где танцуют контраданс.

Видимо, это была попытка нарисовать портрет Баии по образцу написанного за

несколько веков до того стихотворения Грегорио де Матоса у которого, кстати, Муниз

Баррето заимствовал последний стих. Остается заметить, что там, где в этом сонете

Муниз касается поэзии, он довольно самокритичен.

Стр. 145.—Сам Кастро Алвес рассказывает об этом триумфе в письме Аугусто

Алваресу Гимараэнсу: «Как тебе известно, моя драма поставлена на сцене. Я очень

счастлив. В день 7 сентября был успех, какого, говорят, еще никто не имел в Баие. В

общем победа, какую только можно себе представить...»

Стр. 149.– Афранио Пейшото рассказал мне, что много лет спустя, когда он писал

свою книгу о Кастро Алвесе, он беседовал со вдовой Жозе де Аленкар, и та

взволнованно рассказывала ему о поэте. Она вспоминала о его посещении, как будто

это было вчера. И припомнила мельчайшие детали – сказанные им слова, его манеру

говорить. И добавила, что посещение поэта оставило у нее большое впечатление. Она

сразу поняла, что перед ней могучий талант. И была счастлива, когда увидела, что и у

Аленкара создалось такое же впечатление. Эта столь известная чета открыла молодому

поэту свой дом, как отчий.

Отрывок из письма Аленкара: «После чтения своей драмы г-н Кастро Алвес

прочитал мне несколько своих стихотворений. «Водопад Пауло-Афонсо», «Острова» и

«Видение мертвых» не уступают лучшим произведениям такого рода на португальском

языке. Послушайте их вы, знаток секрета этого естественного размера, этой мягкой и

богатой рифмы». Другая выдержка из письма: «Не удивляйтесь тому, что я ставлю знак

равенства между поэтом и гражданином, двумя понятиями, которые в сознании многих

существуют совершенно раздельно. Гражданин – это поэт права и справедливости;

поэт – это гражданин красоты и искусства».

В том же письме Аленкар говорит: «Один поэт уже при

1 Грегорио де Матос Герра – бразильский поэт (1623—1692). (Прим. перев.)

136

137

ветствовал его в печати; однако приветствия недостаточно; нужно открыть для него

театр, журналистику, общество, чтобы этот цветущий, полный жизненных сил талант

приобрел известность».

Стр. 150.– Вот отрывок из письма Машадо де Ассис: «Впечатление – как нельзя

лучшее. Я нашел у него литературное призвание, полное жизни и силы, позволяющее в

великолепии настоящего видеть надежды на будущее. Считаю его оригинальным

поэтом. Беда наших современных поэтов в том, что они копируют других в языке,

идеях и образах. Копировать других – значит аннулировать себя. Муза г-на Кастро

Алвеса имеет собственное лицо». И далее: «Г-н Кастро Алвес воспевает одновременно

то, что велико, и то, что мало, причем с одинаковым вдохновением и с помощью тех же

художественных средств: высокого стиля, звучного слова, тщательно отработанной

формы, причем за всем этим чувствуются вдохновение, непосредственность, порыв».

Силвио Ромеро говорит, что все поэты в Рио-де-Жанейро и в провинциях юга

слагали в то время стихи, подражая манере Кастро Алвеса.

Стр. 153.– Замечательную панораму Сан-Пауло периода, предшествовавшего

прибытию Кастро Алвеса, рисует Эдгар Ка-вальейро. Вот выдержка из его очерка:

«Сан-Пауло следовало рассматривать через две призмы: столицы провинции и факуль-

тета права. Нет ничего более различного, ничего более противоположного. Первая

призма – это рутина, воплощенная в его постоянном населении; вторая – дерзкие

попытки прогресса, воплощенные во временном и текучем населении. Буржуа и сту-.

дент, тень и свет, неподвижность и действие, недоверие одних и откровенность других

– таковы контрасты, которые Сан-Пауло представлял даже самому поверхностному

наблюдателю в том году, когда туда прибыл Луис Николау Фагундес Варела».

Стр. 154. – Кассиано Рикардо, один из самых видных современных поэтов

Бразилии, выступая с интереснейшим докладом о Педро Луисе, дал ему следующий

титул, почетный в особенности для Кастро Алвеса: «Педро Луис – предтеча Кастро

Алвеса». Вот выдержки из этого доклада: «Как отрицать, однако, это влияние (Педро

Луиса на Кастро Алвеса), которое проглядывает в некоторых стихах, настолько

сходных, что любой злобствующий критик счел бы это сходство компрометирующим?

Я далек от такой гипотезы. Я принимаю даже любопытное оправдание, пользуясь

которым Анатоль Франс нашел вполне законным, что поэт большого таланта

пользуется сюжетами и образами, которые испортили менее талантливые поэты. И при-

хожу к заключению, что Педро Луис все же был крупным поэтом уже потому, что он

оказал влияние на Кастро Алвеса. Он был большим поэтом не только оттого, что

создавал высокохудожественные произведения, но и по тому «историческому

отпечатку», который наложил на бразильскую поэзию». А еще дальше Кассиано

высказывает следующие совершенно справед

137

ливые суждения о значении поэзии: «Наш народ – народ по ■ этический, так

сказать, народ-поэт, который пишет, излагач свои чаяния, чернилами всех рас.

Инконфиденсия была большой и замечательной мечтой группы поэтов. Почва, по

которой мы ступаем, – это не просто земля с определенными географическими

координатами. На ней всходят лилии, которыми мы укра шаем чувство бразильского

единства, характерное для национального поэта. На ней взошли красные розы,

которыми Кастро Алвес расцветил курчавые волосы негров, призывая в конлор-ских и

лирических стихах к освобождению их от рабства. В стихах, которые остались жить в

«народе-поэте» и которые в моменты национальной ярости были брошены в цтадель

сильных мира сего».

137

Стр. ¡58.– Кастро Алвес написал много поэм, предназначенных для переложения

на музыку. Многие серенады того времени – на его слова. Еще совсем недавно Алмир

де Андраде рассказывал мне, что он написал различные музыкальные произведения на

слова Кастро Алвеса и эти произведения с успехом передавались по радио.

Интересно, что у современников Кастро Алвеса образ «молодого бога», «полубога»

повторяется почти всегда, когда речь заходит о Кастро Алвесе.

Стр. /67.– Кастро Алвес написал об этом вечере Аугусто де Гимараэнс: «...Если я

когда-либо и выступал с триумфом, то это именно тут».

Стр. ¡62.– Карлос Феррейра пишет: «Великий Кастро Алвес!» – так говорили все

на факультете права».

Вот слова, которые он произнес перед чтением «Оды Второму июля»: «Ипиранга

знает Парагуасу 7 сентября – брат 2 июля. Нет славы для одной провинции, есть слава

для всего народа. Бразилия всегда – великая наследница героев, возвышенных

патриотов».

Шавиер Маркес отмечает, что стихотворение «2 июля», которое Руй Барбоза прочел

по этому случаю, носит заметное влияние поэтики Кастро Алвеса. «...Оно явно

отражает манеру кондора», – пишет он.

Стр. ¡65.– Кастро Алвес написал своему большому другу в Рио-де-Жанейро, Луису

Корнелио дос Сантос, по поводу представления «Гонзаги» в Сан-Пауло: «...Огромный

успех, подлинный триумф...»

Газета называлась «Индепенденсиа», и в состав ее редакции входили Жоаким

Набуко, Мартин Кабрал, Кампос де Кар-вальо и Руй Барбоза.

Сгр. 167.– Афранио Пейшото пишет по этому поводу: «Он сам сказал в эпиграфе к

своим песням: ему мало дела до

1 Ипиранга – речка в Сан-Пауло, на берегу которой Дон Педро 7 сентября 1822

года провозгласил независимость Бразилии. В Парагуасу 2 июля 1823 года завершилась

борьба провинции Баия за независимость от Португалии.

138

того, будут ли хвалить его стихи или издеваться над ними; поэзия, как бы он ее ни

любил, всегда была для него средством, помогающим священному делу: он был лишь

бравым солдатом освобождения человечества».

«В самом деле, – продолжает Афранио Пейшото, – Кастро Алвес не только был

одним из самых горячих аболиционистов, чья пропаганда принесла наилучшие

результаты, – он был одним из первых, кого услышала Бразилия... Уже в 1863 году он

начал писать свои аболиционистские поэмы и основал в Ресифе освободительную

ассоциацию. Правители Бразилии были чужды этим идеям и невосприимчивы к

гуманному мышлению, но учащаяся молодежь с увлечением слушала его и подхваты-

вала лозунги поэта; эти девушки и юноши, читавшие его стихи и восхищавшиеся ими,

составили поколение, которое двадцать лет спустя добилось освобождения рабов».

Кастро Алвес – «национальный поэт, если не сказать больше – социальный,

человеколюбивый, гуманный поэт» (Жозе Вериссимо), – напоминает_ тот же Афранио

Пейшото.

Пиньейро Виегас пишет о «Негритянском корабле» и «Голосах Африки»:

«Рабовладельцы всегда имели в нем самого страшного эпиграммиста и самого

потрясающего мастера разящего памфлета. В «Негритянском корабле», «Голосах

Африки» и других революционных поэмах содержатся призывы, самые сильные и

самые волнующие из всех, которые наши более или менее бесстрашные и убежденные

мечтатели и романтики когда-либо осмелились опубликовать против деспотов...»

Стр. 168. – Омеро Пирес пишет о баиянских писателях – поэтах и прозаиках того

времени (в книге «Жункейра Фрейре: его жизнь, его эпоха, его творчество», 1929):

138

«Многочисленные литераторы Баии в то время вели большую просветительную дея-

тельность в различных областях общественной жизни. Но в их среде не родилась

какая-либо литературная доктрина или новое течение. Писателей было немало, они

трудились, но не творили. Они импортировали идеи, язык, даже направление своего

творчества – и все это делали медленно и неповоротливо».

Шавиер Маркес пишет: «Характерно, что Баия, будучи для Кастро Алвеса ласковой,

но надменной матерью, оказалась, пожалуй, тем бразильским краем, где его стиль,

заимствованный у Гюго, нашел меньше всего приверженцев. Произведения поэтов

Баии того времени либо вовсе чужды кондорскон школе, либо отражают ее влияние

лишь в отдельных случайных произведениях. Публика здесь, как и всюду в стране, где

он побывал или куда доходили о нем слухи, слушала его, как наэлектризованная...»

Стр. ¡69. – Чистое тщеславие и только тщеславие привело меня к тому, что я

цитирую ниже фразу Освалдо де Андраде из его статьи о бразильском романе:

«Лирическая линия найдет продолжение в лице Жоржи Амаду. «Жубиаба» – это самое

прекрасное произведение такого рода о Бразилии после «Негри

139

тянского корабля». Эта связь между Жоржи Амаду и Кастро Алвесом должна

укрепиться».

Стр. 170. – Жайме де Баррос пишет: «Голоса Африки» – это сильнейший крик

отчаяния, который рабство исторгло из человеческой души».

И Алмир де Андраде высказывает следующие весьма справедливые суждения о

Кастро Алвесе и современной ему поэзии: «Следует отметить и со всей твердостью

провозгласить большое гуманное значение творчества Кастро Алвеса, в особенности

потому, что мы переживаем период, когда во всем мире распространяется литература

отрицания, где мир изображается как неизлечимый больной и поэты становятся

выразителями страдания, задыхаясь от собственного убожества и теряясь в жалобах и

стонах».

Сгр. 171. – Айдано де Коуто Ферраэ пишет о «Лусии»: «Поэма «Лусия» отражает

одновременно формирование бразильской семьи при патриархальном режиме и упадок

невольничьего патриархата. По заглавию и накалу ее стихов я считаю «Лу-сию»

лучшим негритянским произведением Кастро Алвеса. Не будучи произведением для

декламации, поэма эта является одной из вех поэзии масс, появление которой я

предвижу в Бразилии после нынешнего периода упадка».

Один старожил Сан-Пауло описал свои впечатления от постановки драмы

«Гонзага»: «Мне было одиннадцать лет, когда я присутствовал в Сан-Пауло на

представлении в старом театре Сан-Жозе, где Кастро Алвес прочитал свое

стихотворение «Актеру Жоакиму Аугусто». В этот день там шла замечательная

премьера «Гонзага», шедевр поэта. Жоаким Аугусто, актер огромного дарования,

воплотил славный образ главного персонажа пьесы. Много раз впоследствии я слышал

в запомнившихся мне спектаклях таких мастеров сцены, как Сальвини, Росси. Но блеск

этих знаменитостей, вместо того чтобы затмить, только оживил мои воспоминания о

большом сан-паулов-ском актере, который так взволновал меня в детстве. После

финальной драматической сцены, когда Гонзага отправляется в изгнание, Кастро Алвес

появился в ложе бельэтажа, примыкавшей к сцене, и заговорил, стал читать свою оду.

Потрясающее впечатление! Его сильный, звучный, ясный, проникновенный голос

падал волнами на аудиторию, превращая ее волшебством гения в молчаливую и

восторженную массу! Вечер восторга и очарования, который я никогда не забывал в

течение всей моей долгой жизни».

Стр. 172. – Эти стихи – из «Песни богемы», они были напи-слны им в этом году и

положены на музыку Эмилио Лаго.

139

Стр. 178. – Один из друзей Кастро Алвеса, поэт Лобо да Коста, принадлежит к

числу тех, кто возлагает на Эужению ответственность за смерть Кастро Алвеса. По

этому поводу он написал сонет «Последнее признание Эужении Камары», который я

привожу, как свидетельство современника:

140

Ее священник в храме встретил строго:

– Ты душу, дочь моя, открой до дна! – Красавица дрожит и смущена,

В исповедальне жмется у порога. Пустынно в этот час в жилище бога: Царят здесь

полумрак и тишина. Еще бледней, еще смятеннее она, – Грехов у ней, как видно,

очень много.

– Ты усомнилась в боге? – Нет, о нет!

– Так в чем же ты, скажи, подвластна плену? Греховной плоти – суете сует?

– Отец мой, я люблю успех и сцену. Несчастный Кастро Алвес, наш поэт,

Скончался, не снеся мою измену...

Эужения умерла спустя восемь лет после смерти Кастро Алвеса.

Стр. 179. – Родригес Алвес, коллега Кастро Алвеса по факультету права, сообщил

Афранио Пейшото любопытную подробность о последнем экзамене Кастро Алвеса.

Накануне поэт попросил «натаскать» его по разделу, о котором Кастро Алвес ничего не

знал. Родригес Алвес, отличный студент, дал ему необходимые объяснения. В

результате поэт блестяще сдал экзамен, а Родригес так волновался, что с трудом

получил удовлетворительную оценку.

Стр. 180. – «Когда я умру» – таково заглавие этой тяжелой поэмы, о которой сам

Кастро Алвес сказал: «Эти стихи были написаны, когда я считал, что автор скоро

успокоится в земле. Жар и страдание повлияли на то, что они не были закончены».

Стр. 181. – Матеус де Андраде и Андраде Пертенсе были его врачами в Рио-де-

Жанейро. О первом Педро Калмон пишет: «Матеус де Андраде прибыл из полевых

лазаретов на парагвайском фронте. Прекрасный и удивительный человек! Еще в 1861

году «король гуляк на карнавале», принц рио-де-жанейр-ской богемы, он почти не имел

знаний. Сейчас ни один хирург страны не орудует скальпелем так, как он».

Стр. 182. – Шавиер Маркес рассказывает: «Кастро Алвес держался стойко, не

испустил ни одного стона. Хирургу, который огорченно смотрел на него, он с улыбкой

сказал: «Отрезайте ее, отрезайте! Ничего, что. я останусь с меньшей плотью, чем все

остальное человечество».

Стр. 183. – Сообщение в газете «Коррейо Паулистано» от 29 июня того года

информировало сан-пауловских поклонников о состоянии здоровья поэта: «Болезнь

легких не усилилась, она даже ослабла, и врачи дают больному твердые обещания

вылечить его. Мы искренне радуемся этим вестям, которые так определенно

предсказывают выздоровление поэта. Величавый кондор бразильской поэзии снова

готовится взмахнуть крыльями и взлететь к сияющим высотам, которые открывает ему

литература».

140

Стр. 186. – Эти стихи – из поэмы «Поздно», написанной в ноябре 1869 года для

Эулалии Филгейрас. Стихи, приведенные в сцене с Марией Кандидой Гарсез, были

написаны для нее в октябре того же года и опубликованы с посвящением: «Марии

Кандиде». Это «Вечерний шепот». Стихи, приведенные в сцене с Кандидой Кампос, —

«Возвращение весны». Они были первыми, которые Кастро Алвес написал после

операции, и были вдохновлены Кандидой Кампос.

Стр. 190. – Эта песня, которую я привожу, относится примерно к данному периоду.

Португальский писатель Луис Мота датирует ее 1870 годом, а мы в этой главе

находимся в конце 1869 года.

140

Стр. 194. – Я приведу здесь полностью поэму, которой Эужения Камара ответила

на «Прощай!» Кастро Алвеса, – учитывая ее документальный характер. Как

поэтическое произведение она не представляет интереса, но показывает, что Эужения

действительно любила Кастро Алвеса (впоследствии она писала ему в Баию, прося

вернуться; это письмо затерялось) и что признавала его гениальность. Она писала:

«Тебя люблю и буду век любить», «Тобой от бога несравненный великий был получен

дар». И далее: «Тебя Бразилия в анналы внесет истории своей». Вот эта поэма, которую

я привожу для удовлетворения интереса наиболее любознательного читателя:

Пора настала расставанья. О брат души моей, прощай! Тебе господь за все

страданья Готов открыть свой вечный рай.

Тобой от бога несравненный Великий был получен дар: Огонь поэзии священный

– Души неостудимый жар.

Увенчан славой дивный гений, Народом признан и любим; И длинным рядом

поколений Наш Кастро Алвес будет чтим.

Уже проник твой стих и в залы И на просторы площадей. Тебя Бразилия в анналы

Внесет истории своей.

О славы баловень бесспорный, Грозит тебе безвременный конец! Наступит скоро

траур черный Для наших горестных сердец

Мы жизнь твою забыть не смеем – Она была так хороша.

16 Жоржи Амаду

141

Ей станет лучшим мавзолеем Моя плененная душа.

Но мне в последние минуты Все высказать, молю, позволь; Хоть я терзаюсь мукой

лютой, Хотя мешают плач и боль.

Мое признанье я не властна В груди истерзанной таить: Тебя любила нежно,

страстно, Люблю и буду век любить!

Смогу ли разве позабыть я Влаженство наших вечеров, Когда творил ты по наитью

Поток изысканных стихов?

И, даже выходя на сцену, Я только помню милый взор; И для меня утратил цену

Восторг толпы, хвалебный хор.

Осталось мне воспоминанье – Твой образ в нем хочу сберечь: Твою улыбку, глаз

сиянье И мелодическую речь.

О! Если б, смерть превозмогая, Меня к себе бы ты позвал. Вернулась радость бы

былая, Мир снова б мне желанным стал.

Когда могла бы услыхать я Твое последнее «Приди!», В твои упала бы объятья,

твоей приникла бы груди.

Прощай! Но если все ж судьбою Еще нам встреча суждена, Я стану любящей

сестрою, Тебе отдам себя сполна!

Каетитэ, 17 ноября 1869 г., '2 часа утра. Прощай!»

Есть, без сомнения, что-то трогательное в этой поэме. И еще больше, чем в поэме,

чувствуется страдание в этом последнем «Прощай!», написанном еще раз после даты,

места и часа, которым закончилось это прощальное послание.

Стр. 196.– Строфа из сонета «Никогда больше» испанского поэта Педро Маты

(1811—1877).

141

Стр.-199. – Кастро Алвес написал: «...На родине таких людей, как Андрада, Педро

Иво и Тирадентес, она (поэзия) должна быть величественной, как девственные леса

Америки, бурной, как ее гигантские реки, свободной, как ветры, которые проносятся,

завывая над ее равнинами, и стекают по каменистым стенам ее гранитных гигантов.

Поэзия в конечном счете должна быть отражением этой земли».

141

Эдисон Карнейро пишет: «Сын, брат природы? Кастро Алвес был более чем сын и

брат – он был певцом природы Бразилии и Америки...»

Стр. 207.– Если бы эта поэма была опубликована сегодня, то разве не показалось

бы, что она написана специально против нынешней войны? 1

Сгр. 208. – Вот отрывок из этого письма: «В важные для человечества часы, у

колыбели или у могилы великих событий, когда раса вымирает, когда народ

поднимается, когда королевство рушится, когда куется революция, появляется

женщина... и над массой нерешительных душ возникает лихорадочное вдохновение

Кассандры-пророчицы... Кинжал Юдифи – убийцы короля! Жанны д'Арк —

освободительницы».

Стр. 209. – Существует знаменитое письмо Агнезе к одной из сестер Кастро

Алвеса, в котором она признается, что любила его и что только предрассудки вынудили

ее избегать его: «Я признаюсь также, что очень его любила, испытывала к нему

беспредельную любовь. (Ни одна женщина не могла устоять против этого таланта,

против этой сверхъестественной гениальности, не говоря уже о его физической

красоте.) Но, смиряя себя, я сказала своему бедному сердцу: «Замолчи, спрячь это свое

чувство, оно тебя разрушает, убивает тебя, разве ты не видишь, что любовь для тебя —

преступление?» И так и случилось: я приказала, оно послушалось. Но одному богу

известно, как я страдала!»

Я нахожу очень любопытной эту фразу в скобках относительно силы соблазна

поэта, вместе с тем это сильнее подчеркивает то, что было малоприятного в этой'

итальянке с предрассудками. Агнезе – самая антипатичная из всех возлюбленных

поэта, мещанские предрассудки она поставила выше своей любви. Из личностей,

которые прошли через жизнь Кастро Алвеса, еще более несимпатичной, чем эта

красавица Агнезе Тринчи Мурри, была все же сестра поэта, которую он так любил и

которая после его смерти стала величайшей противницей его славы.

Стр. 211.—Собственноручная запись Кастро Алвеса подтверждает, что у него была

идея написать поэму о Палмаресе.

16* 142

Об этом упоминал Афранио Пейшото. В записи поэта говорилось:

«РЕСПУБЛИКА ПАЛМАРЕС Поэма Кастро Алвеса 1870».

Неутомимый исследователь жизни и творчества поэта Афра нио Пейшото приводит

и другую запись – следующего содер' жания:

«РЕСПУБЛИКА ПАЛМАРЕС Действующие лица: Измаэл. Оби. Африканка.