Текст книги "Кастро Алвес"

Автор книги: Жоржи Амаду

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

Жоржи Амаду

Кастро Алвес

Сокращенный перевод с португальского Ю. Калугина.

Под редакцией А. Гольдмана

Стихи а переводе А. Силовича. Послеслоаие И. Тертерян

ИЗДАТЕЛЬСТВО ЦК ВЛКСМ

1

«МОЛОДАЯ ГВАРДИЯ»

ВВЕДЕНИЕ С ПЕЧАЛЬНОЙ ПЕСНЕЙ И НЕСКОЛЬКИМИ ЗАМЕЧАНИЯМИ АВТОРА

Тебя убаюкаю песней печальной.

Сядь со мною рядом, подруга, и я поведаю тебе одну историю. Давно я уже тебе

ничего не рассказывал здесь, в порту.

Небо усеяно звездами – это все души умерших героев. Сядь ближе, дай мне свою

руку, и я расскажу тебе историю одного мужественного человека. Видишь звезду там,

вдали, за старым фортом, над неясными очертаниями островов? Это, наверное, его

душа освещает небо Баии. Не знаю, будет ли тебе интересен мой рассказ. А может

быть, у меня получится и не рассказ, а героическая повесть или поэма наподобие той,

что сложена о борце за независимость, о Лукасе да Фейра:

Под Баией врагами был схвачен После сечи в дыму и огне. Но стража пешком

возвращалась, А пленник – верхом на коне.

Про Лампиана 1 в народе тоже сочинили поэму: в ней воспевалась Мария Бонита,

прошедшая со своим возлюбленным весь сертан2 и сложившая голову недалеко от

Проприи. Эту историю трагической любви лучше меня расскажут тебе воды Сан-

Франсиско,

2

1 Л а м п и а н – прозвище знаменитого бразильского бандита Вирголино

Феррейра да Силва (1900—1933). (Здесь и далее примечания переводчика.)

2 Сертан – внутренние засушливые районы Бразилии.

3

реки, что протекает в наших краях. Ты ведь уже слышала однажды поэму о Розе

Палмейран, девушке с большой розой на груди и с кинжалом в складках юбки, – как

она сражалась одна против шестерых мужчин и всех шестерых победила? Они обе – и

та, что из сертана, и та, что из порта, были красивые женщины, почти такие же

прекрасные, как и ты, негритянка.

Я сложил поэму и о моряке Безоуро; в ней говорилось о ветре и о рыбачьей лодке.

Безоуро никогда не применял оружия – если и дрался, то голыми руками.

Тот, о ком я хочу рассказать тебе сегодня, тоже не носил оружия. Он шел на врага с

открытой грудью и всегда одерживал победы. Он побеждал рабовладельцев, которые

угнетали негров, побеждал и самых красивых женщин на земле Бразилии. Я расскажу

тебе о его борьбе с начала и до самого конца, и ты поймешь, почему никто не остается

безразличным к этому человеку, которого ненавидели тираны и любил народ. Я

расскажу о нем, как уже рассказывал о Безоуро, о Лукасе да Фейра, о Розе Палмейран и

о негре Антонио Балдуино '.

Может быть, здесь выдумки будет меньше, чем в тех историях, может быть, я

вообще ничего не додумаю, ибо его жизнь и без того была прекрасной. Возможно,

однако, я поведаю тебе о поступках моего героя, которые он и не совершал, а только

описал в своих поэмах; возможно, я поведаю о беседах, при которых никто не

присутствовал и которые вообще никогда не происходили. Но эти беседы могли бы

произойти – ведь они отражены в его творчестве, в его стихах. Если я это и сделаю,

подруга, то лишь для того, чтобы ты могла яснее представить себе его образ.

Подобно могучему урагану, он нападал на несправедливость и, подобно мягкому,

нежному бризу, обращался к стыдливому слуху женщины. Я доду-

1 Антонио Балдуино, Безоуро, Лукас да Фейра, Роза Палмейран – герои романов

Жоржи Амаду «Жубиаба» и «Мертвое море».

3

маю только то, что будет соответствовать его характеру, его облику, который дорог

всем тем, кто горячо любит свою родину. Память о поэте дорога и мне, твоему другу,

рассказчику историй о неграх и моряках.

Приходилось ли тебе, подруга, видеть гавань в пору, когда норд-ост обрушивается

на море и на город, когда он уносит лодки, срывает корабли с якорей, сбивает с курса

трансатлантические пароходы, меняет цвет морской воды? Он стремителен, грозен,

прекрасен, почти призрачен. Его порыв длится только несколько мгновений, но и после

того, как норд-ост проходит и на море снова наступает затишье, о нем нельзя забыть,

ибо все за эти мгновения изменилось: другим стал облик порта, очистился воздух.

Только с норд-остом, негритянка, я могу сравнить Кастро Алвеса: в нем была сила

этого могучего ветра, его порыв и красота, и память о поэте сохранилась навеки.

Он рано начал жизнь и закончил ее очень молодым. То было самое прекрасное

сочетание юности и гениальности, которое когда-либо видели небеса американского

континента.

В те времена, когда Кастро Алвес бродил по улицам Баии, он произнес столько

прекрасных слов, подруга, что его голос, все возрастая, звучит до сегодняшнего дня, и

это голос сотен, тысяч и миллионов людей. Это и твой голос, негритянка, это голос

порта, голос города. Он говорил от нашего имени, и никто из нас не сумел бы сказать

так. Его голос и по сей день самый сильный и самый молодой, ибо это голос народа

Бразилии.

3

Там, наверху, в театре, ты однажды слушала оркестр. Помнишь момент, когда все

музыканты объединились в едином порыве и силой своего искусства извлекли из

инструментов самую высокую, самую прекрасную ноту, которая продолжала звучать в

зале даже после того, как слушатели разошлись? Таким вот представляется мне Кастро

Алвес. Бывают мгновения, когда объединяются все силы нации и, подобно самой

высокой ноте, слышится спокойный

4

и грозный, демонически прекрасный и справедливый голос. Этот голос подлинного

гения возникает из чаяний народа, из жизненной потребности людей. Он никогда не

умирает, оставаясь бессмертным, как и сам народ.

Человека, историю которого я тебе расскажу, любили многие женщины Бразилии.

Белые и негритянки, мулатки и метиски, робкие и дерзкие падали в его объятия. И он

любил всех их, но для одной приберег свои лучшие слова, самые нежные, самые

ласковые, самые прекрасные. У этой невесты, негритянка, красивое имя: Свобода.

Взгляни на небо: он сияет там, он самая яркая из звезд. Но ты встретишь его и на

улицах любого города и в комнате любого дома. Где бы ни были бьющиеся за

человечество молодые сердца, в каждом из них ты почувствуешь Кастро Алвеса.

Дай же мне теперь свою правую руку, подруга, и выслушай мой рассказ о поэте...

У этой книги небольшая библиография. Конечно, я прочел труды Афранио

Пейшото, Мусио Тейшей-ры, Шавиера Маркеса, Эдисона Карнейро, Педро Калмона. С

рядом других авторов я познакомился через их статьи, доклады и брошюры. Некоторые

из этих авторов – люди видные, например Эуклидес да Кунья, Руй Барбоза, Жилберто

Амадо, Пиньейро Виегас, Агрипино Гриеко '. Некоторые из писавших о Кастро Алвесе

– очень слабые писатели (бедняги, они тщились понять поэта, которому нечего было

сказать им, но которому довелось многое сказать про

1 Ж у л и о Афранио Пейшото (1876—1947) – бразильский писатель и ученый.

Написал книгу «Кастро Алвес, поэт и поэма».

Мусио Се вол а Лопес Тейшейра (1858—1926) – бразильский поэт и прозаик. В

числе других книг написал: «Поэзия и поэмы» и «Исторический синтез бразильской

литературы».

Франсиско Шавиер Феррейра Маркес (1861 – 1942) – бразильский писатель и

политический деятель Автор исследования «Жизнь Кастро Алвеса».

Эдисон Карнейро (род. в 1912) – бразильский пи-

4

тив них). Иные – исследователи, например Афранио Пейшото. Он человек умный

и преклонявшийся перед поэтом, но далекий от творчества Кастро Алвеса. Или Эдисон

Карнейро. Он человек близкий к поэту и способный понять его, поскольку Карнейро,

быть может, самый сильный из всех литературоведов своего времени. Но он испортил

свое произведение спешкой, хотя оно все же лучшее из того, что мы имеем о Кастро

Алвесе. Множество книг помогли мне изучить эпоху, в которую жил поэт, и проблемы,

которые его занимали. Но самым ценным источником для этой книги явились поэмы и

стихи самого Кастро Алвеса^ не раз перечитанные мною в Полном собрании его

сочинений с комментариями Афранио Пейшото. Кстати сказать, уже одни эти

комментарии академика нашей литературы достойны вызвать восхищение и уважение

к нему всей бразильской интеллигенции.

* * *

Конечно, при написании этой книги я позволил себе известные вольности. Поэтому

то, что получилось у меня, более всего напоминает оду. Эта кни

сатель-социолог. Автор книг: «Кастро Алвес», «Киломбо Палма-рес» и др.

4

Педро Калмон (род. в 1912)—бразильский литературовед, автор многих

монографий, в том числе о Кастро Алвесе.

Эуклидес да Кунья (1866—1909) – бразильский писатель, автор монументального

произведения «Сертаны». Написал книгу «Кастро Алвес и его время».

Руй Барбоза (1849—1923) – бразильский политический деятель, писатель,

журналист. Он был одним из виднейших трибунов своего времени, юристом

международного масштаба. Был президентом Бразильской академии словесности.

Жилберто Амадо (род. в 1887) – бразильский писатель-эссеист, поэт, правовед и

дипломат. Автор книги «Дух нашего времени» и др.

Пиньейро Виегас (род. в 1888) – баиянский поэт-сатирик.

Агрипино Гриеко (род. в 1888) – бразильский литературный критик. Автор многих

работ о Кастро Алвесе, а также трудов: «Эволюция бразильской поэзии» и «Эволюция

бразильской прозы».

5

га – я снова повторяю – скорее биография поэта, чем биография человека. Я буду

счастлив, если мое произведение окажется достойным гения Кастро Алвеса. И все же

считаю, что любые слова, сколь бы похвальными они ни были, никогда не выразят того

восхищения, которого заслуживает поэт. Возможно, что историческая точность

несколько пострадала в моих грубых руках романиста. Пусть гневаются историки! То,

к чему я стремился, – это запечатлеть путь крупнейшего бразильского писателя по

стране, богатой рифмоплетами и бедной подлинными поэтами. В Бразилии написано

множество исследований о Кастро Алвесе, авторы которых ограничились лишь тем,

что установили точные даты и выявили подлинные имена женщин, к которым были

обращены те или иные произведения поэта. Это, без сомнения, весьма полезно, но

совершенно недостаточно. Этим писателям и литературоведам не хватило мужества

встретить Кастро Алвеса лицом к лицу и попытаться обрисовать облик поэта во всем

его величии. Постараться на основе его стихов воссоздать его беседы во время

прогулок с поэтами Баии, Реси-фе или Сан-Пауло – такова моя задача. Кастро Ал-вес

был художником, который шел навстречу жизни с поднятым забралом. Те же, кто писал

о нем, в большинстве своем писатели, бежавшие от жизни к лжи фальшивого

искусства.

Я попытаюсь воссоздать биографию Кастро Алвеса во всей ее цельности и

приступаю к этой задаче полный решимости. Я могу потерпеть неудачу из-за

недостатка литературного мастерства, но твердо уверен, что не искажу подлинного

облика Кастро Алвеса. Одно обстоятельство сильнейшим образом связывает с ним

меня, как писателя: я всегда, как и он, встречал жизнь лицом к лицу; как и он, я пишу

для народа и стремлюсь в своих произведениях отражать его чаяния. В этой оде поэту,

которую вы прочтете, я не хочу ничего иного, как только показать нашему народу его

жизнь, народу, который любит своего поэта за мощь и красоту его стихов. Эта книга,

написанная по предложению женщины, которой

5

я обязан своим счастьем, предназначена не для литераторов и литературоведов, а

для народа.

У меня нет ни малейшего намерения написать критический очерк; я не буду

вдаваться в исследования, был ли Кастро Алвес подлинным гением, действительно ли в

его творчестве имеются те пресловутые «вечные ценности», о которых так любят бол-

тать все литературные кастраты; актуально ли его творчество для нынешнего времени

«с поэтической точки зрения» (ох, уж эти хозяева поэзии!) и, как кто-то уже написал, не

представляет ли он «только исторический интерес». Я оставляю этот взрыв мелкого

злопыхательства для критиков и модернистских поэтов (голоса их настолько слабы по

5

сравнению с голосом Кастро Алвеса, что им только и заниматься делами подобного

рода). Я хочу написать о Кастро Алвесе с любовью, как человек из народа о народном

поэте, с любовью, которая приносит подлинное понимание и заставляет нас сильнее

почувствовать все, что есть человечного и великого в поэте, – гораздо сильнее, чем это

позволяют сделать трактаты поэтической теории, сколь бы объемисты они ни были, и

архивы, как бы хорошо они ни были классифицированы. Так пусть вместе с

историками-педантами гневаются и придирчивые критики. Кастро Алвес был

вылеплен из другой глины.

Сын бури, молний брат родной! Бросай свой клич грозе навстречу...

В суровом сертане, подруга, родилась эта великая любовь. Вдали от больших

городов, на диких землях северо-востока возникали страсти, инстинкты и

предрассудки. Вокруг простиралась каатинга 1 с редкими феодальными фазендами2, по

степи скакали всадники в кожаной одежде, повсюду с давних пор господствовал

суровый закон сертана. Даже в наше время, почти через сто лет после истории, ко-

торую я собираюсь рассказать тебе, этот закон властвует в сердцах хозяев фазенд и в

душах разбойников – кангасейро. Сертан рождал сильных, несгибаемых мужчин и

прекрасных гордых женщин; даже в самой застенчивой душе самой скромной девушки,

которая жила, скрытая до поры в тиши каза-гранде

1 Каатинга – зона лесов с низкорослыми деревьями и колючими кустарниками.

2 Фазенда – поместье, плантация.

3 Каза-гранде – помещичий дом.

6

попыхивали всепобеждающие страсти. Робкие жен-шины сертана, когда наступала

пора любви, становились сильными, как Юдифь, отважными, как храбрейший из кабр '.

Такими их делает каатинга – эти бесконечные заросли кустарника, который даже

нельзя назвать растительностью, ибо это просто колючки, раздирающие ноги, руки и

грудь.

Тот, кто родился в каатинге и с первых же дней слышал в густых сумерках

печальное мычание быков, кто рос, увлекаясь нескончаемыми рассказами о кангасейро,

наблюдая за дуэлями на кинжалах, видя, как укрощают диких быков, и познавая, что

жизнь для того .и существует, чтобы прожить ее храбро, тот, кто жил повседневным

героизмом сертана, тот способен был даже восстать, подняться на борьбу против

сурового закона сертана.

У жителей сертана сила любви соединяется с силой, идущей от дикой,

неукрощенной человеком земли. Здесь рождаются знаменитые кангасейро и герои-

ческие женщины, которые во имя любви жертвуют всем – очагом, семьей и своей

честью. Здесь родилась Порсия – та, что погубила себя из-за любви к Леолино,

героиня самой трагической любви сертана. Здесь родились Кастро, Кангусу, Моура и

6

Мед-радо, хозяева сертана и блюстители его закона. Здесь родился и Кастро Алвес, сын

Клелии Бразилии – сестры Порсии. Тот, кому предстояло воспеть одну за другой

красавиц сертана и чувства сертане-жо 2, появился на свет, когда трагедия его тетки

уже подходила к концу.

Кастро Алвес рос в годы, когда вокруг бушевали кровавые страсти, вызванные

любовью Порсии и Леолино, презревших законы общества и бросивших вызов

предрассудкам. Весь край каатинги от Парагуасу до СанФрансиско сотрясался от

мстительных выкриков семейств Кангусу и Кастро; топот коней в ту пору всегда

предвещал начало перестрелки.

1 К а б р а – наемник.

2 Сертанежо – уроженец, обитатель сертана.

16

Кастро Алвес рос в годы, когда свободная любовь восстала против законов сертана.

В каза-гранде, где он появился на свет, об этой трагической истории говорили мало.

Однако ее отражение можно было прочесть на мрачном лице деда, майора Силвы

Кастро, увидеть в слезах Кле-лии, склонившейся над колыбелью ребенка, в морщинах,

прорезавших лоб отца, доктора Алвеса, услышать в отчаянных криках Порсии,

запертой, как пленница семьи, в своей комнате. Все в детские годы Кастро Алвеса

напоминало ему о законе сертана, который каждый должен соблюдать под страхом

смерти.

Много лет понадобилось людям, чтобы создать этот закон. Прежде они жили

свободными на свободной земле, их любовь не сковывали цепями, и никто не вставал

на ее пути. Закон существовал в городах для цивилизованных людей, где в нем была

необходимость. Однако постепенно разрастались фазенды, накапливались богатства, и

люди принесли свой закон из городов в сертан. В течение многих лет миссионеры

проповедовали его народу наряду со словом божиим, пока не приковали к нему

сертанежо. И горе тому, кто нарушал этот закон! Ему грозило жестокое наказание.

Ребенок родился на земле своих предков, где все было подчинено этому закону. Но

еще в раннем детстве он узнал от хлопотавших вокруг него заботливых мукам 1 о

трагической судьбе Порсии и Леолино, которые восстали против закона, чтобы жить в

тиши и одиночестве и свободно любить друг друга. Он понял, что закон сертана —

враг любви, враг человека, и лучше всего порвать с ним. Мальчику, родившемуся в том

самом году, когда острыми кинжалами разрубили на части другого ребенка – дитя

свободной любви, – предстояло много лет спустя стать страстным певцом свободы и в

конце концов самвму погибнуть от любви. Ничему его не научили

1 М у к а м а – негритянка-рабыня (прислуга или кормилица).

7

Кастро, Моура и Медрадо. Но прекрасная Порсия и отважный Леолино открыли

глаза Кастро Алвесу. Как и они, мальчик-сертанежо стал романтичным и чувственным,

врагом всего, что лишало людей свободы.

Подруга, выслушай историю Порсии и Леолино, и ты узнаешь, почему появились

на свет многие из стихов поэта *.

• * *

В 1822 году португальский принц, за которым стоял один из самых выдающихся

политических деятелей Латинской Америки – Жозе Бонифасио провозгласил

независимость бразильских земель, до того являвшихся португальскими владениями.

По всей стране это событие было торжественно отмечено празднествами, множеством

цветов, гимнов и речей. Но в провинции Баия фазендейро оказали сопротивление

новому режиму. Тогда на борьбу за независимость страны поднялся народ – в

Кашоэйре и Ита-парике, по всему Реконкаво Баияно. В этой борьбе выковывались

7

герои и героини; в сердцах всех бразильцев вспыхнула любовь к свободе. Народ

отстаивал свое право на свободную, независимую родину.

Кипела там грозная битва, Ее не вели два народа: Грядущее с прошлым сражалось,

И с рабством боролась свобода.

Так написал поэт несколько лет спустя, когда воспел эту борьбу в одной из своих

самых прекрасных поэм и восславил народ, пожелавший стать свободным.

Одни герои родились в городе, другие пришли из сертана. Имя одного из них —

Силва Кастро; это был грубый, дерзкий и надменный, но мужественный

1 Жозе Бонифасио де Андрада э Силва (1763—

1838) – бразильский политический деятель и писатель, патриарх борьбы за

независимость Бразилии,

2 Жоржи Амаду 17

и справедливый человек. Вокруг него объединились храбрейшие из храбрых *. К

его войску присоединилась и одна женщина, обладавшая отвагой солдата и любившая

свободу. Ее звали Мария Китерия.

Пройдя с боями тяжелый путь и прославившись своими подвигами, батальон

Силвы Кастро прибыл 2 июля – в день освобождения Баии – к месту назначения.

Весь отряд любил Силву Кастро – образцового командира и друга сертанежо,

который привык трудиться вместе со скотоводами и сражаться вместе с

мужественными кабрами. Однако майор все же не был опытным военачальником, а,

кроме того, отличался грубой откровенностью и не любил гнуть спину перед

начальство^.

Полковник Гомес Калдейра был недоволен резкостью и заносчивостью командира

батальона, но ничего не мог тут поделать, поскольку Силва Кастро был героем

кампании. Правда, полковник мог разлучить Силву Кастро с солдатами и перевести его

в другой батальон. И хотя это был не лучший выход, он именно так и поступил.

Когда об этом узнали солдаты, их охватило негодование. Батальон построился,

вышел на улицу и направился к дому Гомеса Калдейры. Солдаты начали стучаться в

дверь полковника – и это уже походило на бунт.

Гомес Калдейра тоже был героем борьбы за независимость, и он тоже не знал, что

такое страх. Услышав крики взбунтовавшихся солдат, проклятья и ругательства, он не

испугался. Он открыл дверь и появился на крыльце, рассчитывая, что его присутствие

утихомирит вышедших из повиновения. Но полковник не успел произнести ни слова:

грянули выстрелы, и, обливаясь кровью, он упал.

Это было концом карьеры майора Силвы Кастро. Майор присутствовал на суде *,

когда судили его солдат. Он осуждал преступление (свойственное ему чувство

дисциплины, его положение командира не позволяло ему одобрить убийство

начальника), но он дал понять, что преступление было совершено из бла-

8

городных чувств: солдаты любили своего командира и пришли в отчаяние, узнав,

что теряют его.

Майор не захотел продолжать военную карьеру и вернулся в сертан. Между тем

семья его росла: к детям, которые родились в Баие, прибавились другие, родившиеся в

фазендах. Девочки унаследовали прославленную красоту матери – доны Аны Вие-гас

*, дочери испанки * изумительной красоты.

Силва Кастро стал одним из феодальных сеньоров сертана, с фазендой в районе

бассейна Сан-Франсиско, близ Каетитэ, и с фазендой недалеко от моря, в Курралиньо *.

Здесь подолгу жила его семья, и сюда на праздники приезжали из столицы юноши-

студенты ухаживать за молодыми наследницами фазендейро.

8

Так начался роман между Клелией Бразилией и Антонио Жозе Алвесом, студентом-

медиком, который влюбился в девушку, еще когда та училась в Баие, в колледже доны

Перпетуа. Антонио работал тогда для практики в аптеке Жеронимо Жозе Бара-ты.

Ухаживанье продолжалось и во время каникул. Студент закончил университет,

попутешествовал и вернулся, чтобы жениться. Вскоре у Клелии Бразилии и Антонио

Жозе Алвеса родился первенец – Жозе Антонио. Супружеская чета переехала в столи-

цу провинции.

Тем временем майор Силва Кастро отправил своих остальных дочерей отдохнуть до

конца года на фазендах сертана Каетитэ *. Некоторое время они прожили там. Но

наступила засуха, и девушки решили вернуться домой раньше срока. Они направились

на фазенду Кабесейрас, которая не была затронута бедствием и где по уговору их ждал

отец. Поездка оказалась трудной: на дорогах нещадно палили солнце, деревья высохли.

Скот падал, люди спасались бегством. Девушек сопровождал брат майора – Луис

Антонио Кастро, хорошо знавший этот район. В пути они часто останавливались на

фазендах друзей, чтобы отдохнуть от утомительного путешествия под палящим

солнцем. Луис Антонио обсуждал с хозяевами ужасы бедствия и подсчитывал убытки,

которые

2*

19

засуха причиняла фазендейро, а девушки между тем развлекались.

Молодые люди из семей фазендейро радовались неожиданному приезду гостей: он

служил предлогом для импровизированных празднеств и нарушал скуку однообразной

жизни на фазенде. Наспех организовывались балы, шуточные забавы, игры. Гости и

хозяева на время забывали о засухе, о гибнущем скоте и даже о беженцах, бредущих по

дорогам сертана.

Так путники добрались до фазенды капитана Иносенсио Пиньейро Кангусу,

крупного землевладельца, героя войны за независимость, соратника Силвы Кастро. В

честь дочек своего старого друга гостеприимный хозяин устроил пышное празднество.

Кангусу сделали все, чтобы в шуме танцев и игр забыть о растрескавшейся от засухи

земле. Для девушек это были незабываемые дни. Луис Антонио и Иносенсио допоздна

засиживались на веранде каза-гранде, ведя свои долгие беседы. Иногда капитан

рассказывал девушкам о приключениях майора Силвы Кастро и его батальона в битвах

за независимость. Девушки слушали рассказы как зачарованные, но с еще большим

воодушевлением принимали они комплименты и любезности молодых людей из семьи

Кангусу.

Порсия чувствовала странный холодок в сердце каждый раз, когда ее черные глаза

испанки встречались с беспокойным взглядом Леолино Кангусу, юноши порывистого и

привлекательного, сильного, как неукрощенный конь из числа тех, что носятся по

полям Каетитэ. Глаза Порсии были прикованы к нему; когда она встречалась с

покоряющим взором Леолино, всю ее охватывала дрожь. Она не должна любить

юношу: ведь девушка из хорошей семьи не может поднять глаза на женатого человека,

как бы ни был он красив и притягателен. А Леолино недавно женился, соединив имя и

состояние Кангусу с именем и состоянием другой влиятельной семьи в сертане. Это

был брак по расчету, и у его жены не было в глазах той нежности и любовной неги,

9

которыми светился взор дочери Кастро, подобной цветущей жамбо '. Порсия знала,

что по закону сер-гана мужчина может обладать женщиной лишь после того, как он дал

ей в браке свое имя. Она знала, что, когда этот закон нарушался, виновных жестоко

наказывали. Но что ей до всего этого перед зовущими глазами Леолино, перед его

9

устами, жаждущими поцелуев? Что законы перед любовью? Холод охватывал сердце

Порсии.

Однажды, лежа в гамаке на веранде, девушка глядела на большую круглую луну,

которая плыла в ясном небе над фазендой. Серебряный свет разливался по полям, это

была одна из тех мягких ночей, когда томление нисходит от луны и звезд, поднимается

от самой земли, от пахучих листьев, от цветущих кустов жасмина. В доме играли в

фанты. Порсия слышала молодые голоса и смех. Слушала с грустью, лениво

растянувшись в гамаке, купаясь в лунном свете. Она закрыла глаза, и тотчас встал

перед ней образ любимого, но любимый ведь связан с другой узами закона, и она

никогда не сможет даже признаться ему, что любит его. Порсия не отрывает взора от

видения, она вся устремилась к нему, словно цветок, открывающийся утренней росе.

Она не слышит приближающихся шагов, не слышит учащенного дыхания. Но когда

чьи-то губы касаются ее губ и сливаются с ними в поцелуе, она знает: это могут быть

только губы Леолино, шероховатые и бархатные, грубые и ласковые. И как цветок,

окропленный росой, она откидывает голову на гамак и не находит слов, чтобы что-либо

сказать ему.

Леолино говорит, что любит ее, но перед Порсией возникает неумолимый закон

сертана; жена Леолино, родители, их семьи – что все они скажут? Но Леолино снова

целует ее, она чувствует на своей груди руку любимого, и прикосновение этой руки

нежнее, чем лунный свет. Они решают бежать вместе. Впер-

'Жамбо – красивое дерево из семейства миртовых, с сочными, ароматными

плодами.

10

вые они говорят, как возлюбленные, и она с восторгом выслушивает план бегства.

И когда в доме послышались голоса, зовущие их в комнаты, они обменялись при

лунном свете последним поцелуем. Теперь Порсия больше не боялась: она уже не

вспоминала о законе сертана, не думала о страданиях своей матери и сестер, жены

Леолино. Она думала только о том, что уста любимого нежны, что рука его ласкова, как

вода реки... А вдали, в лунном свете, стонали гитары скотоводов, наигрывая любовные

тираны '.

Несколько дней спустя гости стали собираться в дорогу. Луис Антонио с

племянницами направлялся в Курралиньо, Леолино уехал накануне под предлогом, что

у него дела в других местах. Прощание на веранде фазенды было долгим. Капитан

Иносенсио послал своему другУ майору Силве Кастро ящик хорошего вина, поцеловал

девушек в лоб, и гости отбыли.

А на фазенде Кабесейрас Силва Кастро готовился к встрече бежавших от засухи

дочерей. Майор с нетерпением ожидал брата, который вез вести о положении на

фазейдах, об убытках, о падеже скота. Наибольшее оживление в доме Кастро царило на

кухне – негритянки склонились над большими кастрюлями, где кукуруза

превращается в канжику2, мунгунзу 3 и мануэ 4.

Наступила темная, безлунная ночь. Стремясь на рассвете прибыть в дом Кастро,

путники решили нигде не останавливаться. Кони взмокли, ноздри у них раздувались,

кони предчувствовали бурю. Ка-бры всматривались в ночь без звезд и погоняли коней.

Порсия неотступно думала о Леолино. Неужели он не появится на ее пути? Конечно, он

непременно явится, ведь он обещал, а такой человек сдержит

1 Тирана – бразильский народный танец.

2 Канжика – каша из кукурузной муки.

3 Мунгунза – лакомство, приготовляемое из зерен кукурузы. Они варятся в

сахарном сиропе, иногда с молоком.

4 Мануэ – пирог из кукурузной муки с медом и другими сладостями.

10

11

свое слово. На кавалькаду спустилась ночь. И тут-то во главе группы кабр появился

Леолино.

Поначалу Луис Антонио посчитал это простой случайностью. Он обратился к

Леолино с обычными приветствиями, но нацеленные карабины и свирепые взгляды

кабр заставили его замереть на месте. Леолино подхватил Порсию, усадил ее на круп

коня и помчался с нею в ночь, навстречу надвигающейся буре.

И вот кони несутся под дождем, их путь освещают молнии, прорезая мрак. Беглецы

спешат укрыться в далеком уголке сертана. Радостная Порсия держится за пояс своего

возлюбленного.

Наконец они останавливаются у затерянного в сертане бедного ранчо. Кабры

располагаются вокруг, изготовив оружие к бою, у каждого кинжал. Леолино относит

Порсию на жесткое ложе, которое будет ложем их любви. И когда буря яростно обру-

шивается на сертан и фазенды, они приникают друг к другу в долгом поцелуе, и столь

нежен любовный шепот, доносящийся из этого бедного ранчо, что птицам кажется,

будто над землей уже наступил рассвет и буря давно утихла. И птицы начинают петь

для одиноких возлюбленных, нарушивших закон сертана, мелодичные песни весны.

Так они зажили здесь, вдалеке от всех, охраняемые верными кабрами Леолино. Они

были охвачены страстью. Леолино лишь изредка оставлял дом ради коротких поездок

на фазенду отца и всегда торопился назад, не столько из боязни мщения со стороны

семейства Кастро, сколько потому, что жаждал снова увидеть Порсию, ощутить тепло

ее смуглого тела, заглянуть в ее черные-пречерные глаза. К тому же Порсия носила

теперь во чреве дитя их свободной любви. И жизнь в бедном ранчо была постоянным

праздником. Пение птиц, журчание протекавшей поблизости реки смешивались со

словами любви и ласки. У Порсии отросли волосы и падали ей на плечи. Она была

прекрасна и юна, и вместе с тем она была уже женщиной, почти матерью.

11

Кабры стерегли это гнездо их любви, напрягая зрение и слух, чтобы не подпустить

мстителя.

Когда кортеж прибыл в дом Кастро без Порсии, семью охватило горе. Силва Кастро

молча смотрел, как плачут дочери, как в отчаянии рыдает жена. Ни одна слеза не

выпала из его глаз, он не произнес ни слова. Майор достал из сундука свою старую

саблю, собрал ближайших родственников, заключил союз с Моура и Медрадо —

семьями, которые ненавидели Кангусу *. И началась война. Долгое время мстители

тщетно старались подобраться к дому, где скрывались Леолино и Порсия.

Между тем родился ребенок, хорошенькое розовое дитя, ставшее для родителей

дороже жизни.

Леолино и его люди уже не раз огнем из карабинов обращали в бегство наемников

Кастро. Эзу-перио, один из братьев Кангусу, упражнялся в стрельбе по врагам брата,

пытавшимся приблизиться к ранчо Леолино.

Но вот однажды Леолино и Эзуперио, обманутые царившим в последние дни

спокойствием и думая, что Кастро и их союзники отказались от мщения, уехали

ненадолго из ранчо. Порсия осталась с ребенком под присмотром охраны и играла с