Текст книги "Полет в глубину (СИ)"

Автор книги: Жорж Колюмбов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)

– Так и эйдетическая память тоже проявляется очень редко, – вступила Инга.

– Вы тоже хотели что-то спросить? – взглянул на нее Стручок.

– Да. Один очинно женский вопрос имеется. Вот смотрите. Она беременна. В ее душе покоя нет, для ребенка уже отгородился свой огородик, засеялся даже. И тут она передумала. Или не смогла.

– В смысле, выкидыш случился? – Вике требовалась конкретность.

– Да. Или аборт сделала. И что будет с тем участком? Постепенно разгладится и зарастет, как старая рана?

– Может, и рассосется, мы не угадаем, – благодушно заметил Торик.

– А может, и нет, – вдруг резко сказала Зоя, – может, они так и останутся незаживающими рубцами, кусочками чужеродной ткани, дикими пустырями внутри души, где больше уже ничего никогда не вырастет.

– Ты имеешь в виду… – осторожно начала Инга.

– Я просто рассуждаю. Теоретически! – вспыхнула Зоя и нервно огляделась.

В воздухе повисла неловкость недосказанности. Торик вдруг подумал, как много в Зое есть такого, о чем он даже не догадывается. Причем об этом даже спросить нельзя. И не потому, что она тут же ощетинится, как сейчас. Просто ты понятия не имеешь, о чем спрашивать, а о чем – нет, и никогда не узнаешь.

Чужая душа – потемки. Даже если человек очень близок тебе.

Глава 12. Обрыв связи

– Зоя, привет! Ты куда пропала? Десять дней не могу до тебя дозвониться, да и сама не звонишь. Заболела?

– Привет. Нет, я… В общем, все сложно.

– Я могу тебе помочь?

Нервный смешок в трубке, затем:

– Это вряд ли. Ладно, меня тут зовут, извини.

– Да, конечно… – а в трубке уже короткие гудки.

* * *

– Привет, Зоя. Послушай, я не буду лезть в твою личную жизнь. Но давай хотя бы проект обсудим? У меня есть интересная задумка.

– Привет. Сейчас не могу, извини. Может, потом. Пока!

– Ну, подож…

* * *

– Здравствуй.

– Привет, Торик. Поймал меня, да?

– Можно тебя проводить хотя бы?

– Ну, пойдем… раз пришел. Только давай не будем выяснять отношения, ладно?

– Хорошо, я попробую. Я тебя чем-то обидел?

– Не надо! Ты обещал.

– Ладно, как скажешь. Как на работе?

– Нормально на работе. Иру уволили, мы теперь вдвоем за троих работаем.

– У нас тоже все про какие-то перемены говорят. Но толком никто ничего не знает.

– Да, все меняется.

– Я недавно смотрел конфигурацию границы души, там есть такое…

Зоя внезапно останавливается и порывисто вздыхает:

– Торик, мне нужно сказать тебе одну вещь. Мне очень жаль, но я больше не смогу участвовать в нашем проекте. Извини. Я не люблю подводить людей, и… я знаю, что ты ожидал от меня большего участия и…

Он на секунду забывается и машинально накрывает ее руку своей:

– Зоя…

– Ай! – она вырывает руку, словно прикоснулась к раскаленной сковороде.

– Прости! – пугается он.

– Ничего. Неважно, – отмахивается она.

Они снова бредут по улице.

– Зой, что случилось? Где я промахнулся? Что не так?

– Все не так, Торик, все! Мы вообще не должны были этим заниматься. Это неправильно.

– Но… до сих пор ты ни разу…

– Да! Ни разу! Потому что это не касалось других людей! Ты нашел себе игрушку – я тебе помогала.

– Но тебе тоже нравилось.

– Мне нравится математика, я люблю расчеты, хитрые задачи, которые вроде бы не имеют решений, а потом их все же находишь.

– И все это есть в нашем проекте.

– Да, этим ты меня и привлек. Потом все стало странно, очень странно, но я терпела. А теперь мы забрались так далеко, что всего этого просто не должно быть. Не должно, совсем! Понимаешь?

Торик еще ни разу не видел ее настолько расстроенной.

– Ты про… – он осторожно подбирал слова, – погружение в душу бабушки?

Знакомые серые глаза с неровно прокрашенными ресничками сейчас светились укором:

– Это ведь только начало, Торик. Случайная ближайшая звезда. И ты уже там чуть не умер! Ты лежал, как мертвый, и целую бесконечную минуту я думала: а вдруг ты не очнешься. Кляла себя за то, что вообще согласилась участвовать в этом безумии.

– Но все же хорошо закончилось, правда? – он снова машинально тронул ее за плечо.

– Не трогай меня! – дернулась она и взглянула с укором. – Знаешь ведь! И все равно делаешь!

– Зоя, это ты так за меня переживаешь?

Она на секунду отвела глаза.

– И это тоже. Но главное: то, что мы делаем – это отвратительно!

– Что именно?

– Подглядывать в души других людей. Там ведь нет никаких фильтров, нет цензуры, они беззащитны перед нами, открыты нараспашку.

– Но раньше тебя это не слишком беспокоило?

– Честно? – она поджала губы и метнула в него суровый взгляд. – Я не думала, что у нас получится. Да, я старалась, я все делала, чтобы получилось. Но сама до конца не верила. А потом ты вернулся и рассказал про эту ужасную полынью. Про все обстоятельства замужества твоей бабушки, о которых посторонним вообще знать не полагается!

– Постой, все не так. Я же не вышел на площадь. Я рассказал только своим близким друзьям – тебе и Вике. Вика у меня вообще почти родственница.

– Да такое даже родственникам не стоит рассказывать! Мало ли у кого в жизни какие обстоятельства были?

– Слушай, ну ты бы хоть намекнула, что тебе все это не нравится.

– Если ты сам этого не чувствуешь, любые намеки бесполезны.

– Зря ты так. Хоть раз бы сказала…

– Да-да, и ты сразу и навсегда отказался бы от главной мечты своей жизни? Опыт учит меня совсем другому.

– Слушай, не надо так… Всегда же можно найти компромисс, который бы устроил нас обоих.

– Угу. Или просто игнорировать мнение партнера.

– Давай тогда вообще не будем выходить в «космос».

– А давай! Только для этого я тебе не нужна. У себя душе ты и так теперь можешь заходить в любую точку и двигаться куда угодно.

– А ты – разве не хочешь по своей побродить?

– Честно? Нет, не хочу. Я и так хорошо помню все свои приятные события. В том числе нашу встречу в библиотеке. А плохие… Их было так много. Нет, Торик, я не хочу все это ворошить снова и снова.

– Значит, все? Вот прямо так и расстанемся?

– Пока да. Я просто не вижу реальной необходимости еще что-то делать в этом проекте. А тут еще мама… В общем, извини, у меня сейчас по жизни совсем другие заботы.

– А что с мамой? Болеет?

– Можно и так сказать.

– Расскажешь?

– Не хочу. Ладно, мы почти пришли уже. Иди уже, наверное.

– Зой, как-то все…

– Ну, вот так. Бывает, – она нервно развела руками.

– А потом, когда-нибудь, ты вернешься?

– А смысл? – с тоской бросила она. И в ее тоне ему послышалось ледяное прощание Ольги.

– Пока…

* * *

– Слушай, ты когда в следующий раз к Зое пойдешь, передай ей этот…

– Боюсь, что никогда.

– Вы что, поссорились? А почему? Все же так хорошо было. Ты к ней приставать, что ли, начал?

– Вик, не говори ерунды! Взрослые люди ведь.

– Ну, мало ли… Она же такая…

– Недотрога? Да, есть такое дело. Оказалось, не только физически…

– А как еще?

– Ей очень неприятно, что мы лезем в душу к другим людям.

– Ну… если так ставить вопрос, мне тоже как-то не по себе. Мы-то ведь изначально говорили о путешествиях. О космосе. О звездах. А не о личных тайнах.

– Вот-вот. Она все воспринимает именно так. И доля истины в этом есть.

– Ну… вам виднее. Думаешь, она не вернется?

– Похоже, так.

– Жалко. Она мне нравилась. Не совсем подруга, но все же близкий человек. За столько лет… Эх, Торик… Никому мы не нужны, – она тихонько всхлипнула. В глазах блеснули слезы.

– Эй! Ты чего? Что случилось?

– Я сама не совсем поняла. Сейчас принесу, заодно поможешь перевести.

Шлепанье тапочек в виде пушистых собачек. Потом:

– Вот.

– Постой. Это чье письмо, Джарведа? Я думал, у вас все хорошо. Ну… условно.

– Я тоже так думала. Уговаривала себя, что не такой уж он противный. Что постепенно привыкну.

– Помню. Зато письма хорошие пишет.

Она снова всхлипнула.

– Хорошие. А потом он пропал. Полтора месяца – ни одного письма. А теперь вот это. Я как девицу увидела, сразу поняла, что дело плохо.

– Так, сейчас… Дражайшая Викки, я должен сообщить тебе…

Теперь она стояла и слушала, роняя слезы и не стыдясь этого. Мы же – свои, дома.

– Ромэ… Как это хоть произносится-то? Ромуальда. Так, девица, вместе учились? Нет, она на год младше. Она пригласила его на свой выпускной…

– Сейчас?

– Нет, тогда, в школе или где там.

– А сейчас что?

– Похоже, замутили они снова с этой девицей.

– Все ясно. Старые дрожжи, новая любовь. А Викусик опять не у дел, – она прикусила губу.

– Тут есть момент сомнения.

– Какой?

– Он пишет: «…извини, но теперь мы с ней вместе. Кажется».

– Издеваешься?! Это должно меня успокоить? Да пошли они все… как ты там говорил? Женихи с того света? Вот пусть ищут себе невесту с того света! Разочаровалась я в этой затее. Столько времени, столько сил впустую!

– Зато английский подтянула.

Она смахнула слезы и взглянула на него по-новому, шмыгнула носом и улыбнулась:

– Кстати, да! Нет, все, я решилась.

– Записаться в клуб старых дев?

Она чувствительно пнула его кулачком.

– Да ну тебя! Нет. Знаешь, английский – не единственная польза от этой затеи.

– А что еще?

Она бросила на него быстрый взгляд, оценивая, можно ли доверить ему свою маленькую тайну.

– Раньше я думала, что никому не нужна. Мама мне всю дорогу говорила…

– Я помню, Вик. А теперь?

– Но на деле оказалось другое! Есть мужчины – и даже в Америке! – которым я нравлюсь!

– Не может быть! – он просто не мог совладать с искушением немного поддразнить ее.

– Перестань! Ну, реально же писали письма, смотрели фотку мою, выбирали меня, а не других. Я кому-то нравлюсь! Я могу найти мужа. И теперь я знаю: я обязательно найду его. Только не через письма, а здесь, у нас.

– А в чем разница?

– Глупый ты, хоть и умный. Я поверила в себя.

– А вот это здорово.

– И ты не отчаивайся. Мы и тебе невесту найдем! Представляешь, двойная свадьба! Семика позовем. Маму – обязательно: и пусть посмотрит, что я – не пустое место! Не хуже других! Стручка твоего, Ингу, Зою…

– Вика!

– Ой… Прости, – она тронула его за руку. – Я… так привыкла, что она все время с нами.

– Я тоже. Будем теперь отвыкать.

– Как жалко…

* * *

– Толя, я редко тебя прошу о чем-то…

Торик еще не видел Матвея в таком настроении.

– Да, конечно. Что нужно? В субботу поработать?

– Нет-нет, – Матвей отмахнулся от этой мысли. – Мы пока в график укладываемся. Просто… Контора на ушах стоит, сам видишь.

– Ага, все говорят про перемены.

– Ты тоже слышал? Вот-вот. Понимаешь, это всем важно, это коснется каждого. А информации никакой.

– А я тут при чем?

– У тебя есть… нужные связи, скажем так.

– Ты про кого?

– Ну… Инга Альгисовна могла бы тебе рассказать что-нибудь. Помимо того, что нам говорят.

– Допустим. И ты хочешь, чтобы я ее расспросил, а потом все это вам выложил?

– Не обязательно. Достаточно только мне. Лично. Это важно, понимаешь? Если будут кадровые перестановки, лучше заранее знать, к чему готовиться. Сходишь? Давай я тебе пол-отгула выпишу.

– Не нравится мне эта затея.

– Мне тоже. Но… я не вижу другого выхода.

* * *

– Я так понимаю, тебя Матвейка прислал, хитрый лис.

– Честно говоря, да.

– Толян, вот мне импонирует твоя открытость. Было бы неприятно, если бы наши отношения ты использовал в корыстных интересах.

– Да я не…

– Просто на всякий случай предупреждаю. Но нам надо хорошо подумать, что можно рассказать народу.

– А что будет на самом деле?

Она погрозила ему пальцем, улыбнулась и тут же снова стала серьезной.

– Ты знаешь, только слухи, и все время разные. То начнут о плановом сокращении структуры, то о расширении штата. Однозначно ждем комиссии из Москвы и большого переформирования всей Конторы.

– Ого!

– Ваш отдел, насколько я поняла, разделят надвое и усилят. Руководителей коснется всех – ожидаем больших перестановок. Особенно по части вспомогательных отделов и служб, но я сама надеюсь удержаться. У тех, кто давно и успешно работает с клиентами, видимо, перемен будет мало. Но это я только тебе говорю. Строго между нами.

– А Матвею что можно сказать?

– Скажи ему, что айтишных отделов будет два, но структура еще не устаканилась, лады?

– Инга, мне пора искать новую работу?

– Да ты что! Не вздумай! На тебя как раз большие планы, но учти: я тебе этого не говорила!

– Спасибо. А откуда вообще ветер дует?

– Вот это – самое темное место во всей истории. Никто не знает, хотя я вхожа… ну, ты в курсе куда. Или догадываешься. Родик тоже не знает. Никто. Ни одна душа. Прямо тайный заговор какой-то!

Глава 13. Романтика

Декабрь 2001 года, Город, 36 лет

– …И теперь ты у нас безлошадный, – вздохнув, подытожил Стручок.

– По-твоему, Зоя – лошадь, что ли? – криво усмехнулся Торик.

– Ну… лошадь не лошадь, а один ты далеко не ускачешь.

– Это да. Но, честно сказать, как-то пока больше и не хочется.

– Что так? Совсем недавно ты так рвался изучать эти запредельные миры! Перегорел?

– Даже не знаю, Олег. Скажем, временно отложил.

– Понимаю. Первичная цель достигнута. Новые исследования недоступны, а старые – неинтересны. Вполне логично.

– Плюс еще на работе что-то назревает.

– Не-не-не, – энергично замотал головой Стручок. – Работа – это вообще не причина для любых наших решений по жизни. Там всегда что-нибудь да происходит. Или ожидается. Или только что случилось, а тебе по темечку попало. Хрень все это.

– Ну… как сказать!

– Нет, я понимаю, это важно. Но оно идет отдельно. Важно чувствовать: вот это – работа, ее может сделать один или другой, а может – целый отдел. А это – твоя жизнь. Она твоя, никто другой ее за тебя жить не будет, а вот сам ты запросто можешь ее упустить.

– О да, мудрый Каа!

– Я серьезно говорю: подумай об этих вещах. Я вот как определился, сразу ощущение жизни изменилось. В ней теперь завелся смысл, а не просто вечная борьба.

– Вспомни, в «Бэкаре» они у нас шли единым потоком – и жизнь, и работа, и борьба. Мы жили работой! И боролись «за», а не «вопреки».

– Ты не сравнивай, – он сморщил и почесал нос. – Это было в другой стране. И нам с тобой было на десяток лет меньше.

– Мы с тобой встретились четырнадцать лет назад.

– Тем более. «Иду красивый, двадцатидвухлетний…»

– Стареем, что ли, Олег?

– Ну… Еще нет. Но жизненной мудрости пора бы уже набираться, согласен?

– Так ведь и убедишь, чертяка! Ладно, давай еще по одной и разбежимся.

* * *

Январь 2002 года, Город, 36 лет

– Толя, ну как так?! Ты же говорил, у нас будет два отдела айтишных! – сейчас Матвей напоминал Вику в гневе: крылышки носа раздувались точно так же. – Бли-ин! И зачем я тебя послушал! Давно надо было новую работу искать и валить отсюда!

– Матвей, ну что ты на него наезжаешь? Он, что ли, все это придумал? За что купил, за то и продает, – Василий всегда старался примирить спорящих. – Не кипятись. Может, еще оно само как-нибудь…

– Да не рассосется, Вася! Нет! Новый отдел теперь, новые сотрудники к нам приставлены. И кто начальник там, как ты думаешь?

– Кто?

– Угадай с одного раза, без кого у нас в Конторе ни один серьезный вопрос не решается?

– СлавСергеич, что ли? Да ладно! Он же в наших программах ни в зуб ногой. Как же он будет…

Хлопнула дверь.

– Тэ-эк, опять митингуем? Опять не работаем?

– Привет… э-э… Здравствуйте, Вячеслав Сергеевич!

– Вольно, бойцы! Мне пока привычней как раньше. Уж сколько вместе перепито, да, Вась?

– Как скаже…те, – смутился Вася, – тьфу-ты, теперь буду путаться.

– Не путайся, давайте все пока на «ты»! – махнул рукой новоиспеченный начальник. – Сейчас представлю вам новых сотрудников. Как говорится, прошу любить и не жаловаться.

– Ну-ка, ну-ка, интересно, – пробормотал Виктор.

Новеньких оказалось четверо. Две делового вида девушки – Алла и Галя – выглядели довольно скромно: аккуратные хвостики, белые блузки, джинсы. За ними вошел паренек, при взгляде на которого сразу возникала мысль о хакерах, но при более внимательном изучении становилось понятно, что хакером он стал, скорее всего, еще в школе. А сейчас этот Гена окончил институт и сразу попал в Контору. Вариантов виделось всего два: либо его кто-то сюда пристроил, либо у парня были и правда выдающиеся способности. Последним вошел солидный мужчина лет пятидесяти, стриженный и с колючим взглядом. Он отрекомендовался как Николай Алексеевич и сказал, что будет курировать безопасность нашего отдела.

Приветствия, рукопожатия, кивки, улыбки, дежурные шуточки… Все это смолкло, когда дверь снова открылась, пропуская Шефиню. Она редко появлялась в отделе, обычно предпочитала всех, кого надо, вызывать к себе. В стильном бежевом брючном костюме она смотрелась очень эффектно. Шефиня поприветствовала присутствующих, а потом сказала:

– Вячеслав Сергеевич, нам только что сообщили, что в ваш отдел направлен еще один специалист.

– Да? У нас вроде штат заполнен? Но если вы считаете…

– Это не я считаю. В данном случае это не обсуждается. Решение принимаем не мы. Динара, заходите, пожалуйста.

В комнату вошла девушка. Появись здесь королева Англии или настоящее Кентервильское привидение, даже это произвело бы меньшее впечатление. Пышная прическа цвета воронова крыла, широко раскрытые миндалевидные глаза с огромными карими зрачками, точеные брови с эффектным надломом, чувственные губы сочного оттенка. Восточные черты лица и смуглость кожи выгодно подчеркивал белоснежный костюм, юбка которого, впрочем, не была слишком короткой. Зачем? Девушка и так смотрелась восхитительно. В комнате повисла тишина, все взгляды – и не только мужские – были прикованы к вошедшей. Сердце Торика внезапно пропустило удар.

– Динара Нурлыбаева прибыла к нам из… э…

– Из Старого Оскола, – голос у новенькой оказался чарующим, с приятной хрипотцой. – Кафедра информационной безопасности.

– Правильно. У Динары впечатляющие рекомендации, она отличный специалист, так что, надеюсь, вы сработаетесь. Хорошо. Знакомьтесь, вводите новых сотрудников в курс дела. Работа нам предстоит серьезная, но, я считаю, теперь у нас есть достаточно ресурсов, чтобы с ней справиться. Вячеслав Сергеевич, проследите, чтобы всем нашлось место. Матвей Александрович, за вами распределение функциональных обязанностей. Приступайте. Желаю успехов!

* * *

После того как новость облетела Контору, к ним в отдел по срочной необходимости потянулись все мужчины Конторы без исключения. Начиная с главного сердцееда Назаркина и заканчивая пенсионного возраста завхозом, которого все звали просто дядя Сева. Каждый хотел хоть разок взглянуть на Динару. Девушка держалась официально и все предложения «куда-нибудь сходить вечером» вежливо отклоняла. Через неделю ежедневных хождений Назаркин в сердцах плюнул, а во время перекура сказал Матвею:

– Не знаю, что с ней не так. Может она-с… того-с? – и округло покрутил в воздухе руками, рисуя что-то неопределенно женское.

Матвей усмехнулся:

– В первый раз такой отказ?

– Ты не поверишь, но таки-да! – рассмеялся Назаркин. К своим поражениям, как и к победам, он относился философски.

– Не знаю, – подумав, заметил Матвей. – Вряд ли. Я не замечал, чтобы девушки ее интересовали. У меня такое впечатление, что в этой жизни всерьез ее увлекает только работа.

– Может, поначалу? Изображает служебное рвение?

– Она какая-то… непроницаемая. Я таких еще не видел. Вот есть она, а как будто нет. Может, она – робот?

– Кстати, это бы объяснило…

– Опять ты за свое! Я пошутил!

– А я – нет.

* * *

– В смысле, «все ей показать и рассказать»? – не понял Торик. – А у нее допуск есть?

– Судя по документам, допуск у нее будет поглубже, чем у нас с тобой вместе взятых. Плюс еще спецпредписание. Знаешь, что это?

– Эм-м… Разведка, что ли?

– Ерунду не говори! Какая еще разведка?

– Тогда не знаю.

– Ну, хорошо живешь, Толя, если пока не знаешь. В общем, так. Я, как твой непосредственный начальник…

– Я знаю, Слав.

– Не перебивай! Твой начальник. И я тебе даю прямое указание – ввести Динару в курс дела. По отчетам. По архивации. По обмену информацией. По системе внутренних проверок. По всему, чего ты касаешься. Я понятным языком излагаю?

– Понял. Но… это высокий риск. Тем более она у нас – человек новый, непроверенный. Я на всякий случай уточню у Николая Алексеевича, хорошо?

– Упертый ты, Толик! Беги уточняй, он тебе то же самое скажет.

* * *

Дома пахло чем-то ванильно-восхитительным. В кухне напевали. Легко, даже игриво, но слегка фальшиво. Самую малость.

– Вика, у нас гости? – спросил Торик, заметив в прихожей мужские ботинки.

– Ага, проходи, мы на кухне.

– Привет. Константин, – представился незнакомый молодой человек в костюме и протянул руку.

– Анатолий.

Рукопожатие у гостя оказалось крепким, но не болезненным.

В это время за спиной у Кости Вика делала огромные умоляющие глаза и всем своим видом выражала безмолвный вопрос: «Ну, как он тебе? Нормально?»

* * *

– А ты времени даром не теряешь, сестрица! – почти восхитился Торик, когда Костя ушел. – Давно познакомились?

– Ты знаешь, сама удивляюсь! Почти сразу! Только сказала тебе, что твердо решила искать мужа здесь, у нас, и через пару дней встретила Костика. Бывает же такое!

– Видимо, ты настроилась всерьез. Вот тебе Судьба и помогла.

Вика переменилась. Стала мягче и вроде даже симпатичней. Причем ничего явного – она не сменила прическу, не купила новое платье, не научилась делать другой макияж – хотя дома и так обходилась почти без него – но в глазах ее теперь светилось что-то теплое и уютное. Кошачье. При ее комплекции выглядело это странновато, но так уж все сложилось.

– Пойдем, покажу тебе кое-что, – загадочно улыбнулась Вика и потащила Торика в свою комнату. – Вот.

Плетеные шары с подоконника исчезли. Теперь на их месте поселился пышный цветок в большом горшке. Бабушка София, окажись она здесь, смогла бы его назвать мгновенно. Но ее нет и теперь уже не будет.

– А как цветок называется?

– Азалия!

– Серьезно? Азалия?!

– Да, – Вика сразу насторожилась. – А что? Он ядовитый или что с ним не так?

– Просто у меня тетю зовут Азалия. Видимо, в честь этого цветка бабушка назвала, но сам цветок я ни разу в жизни не видел.

– Тебе нравится? Это мне Костик подарил! Просто прелесть!

– Костик или цветок?

– Обои! – смутилась Вика.

– «Оба», – машинально поправил он. – Обои у нас на стенах.

Цветок ему показался слишком «девочковым», как раз в Викином вкусе – сплошные бело-розовые рюшечки-оборочки. Она такое любит, а он – не слишком. Впрочем, это же ей подарили. Она рада, а это самое главное.

– Смотри, я вот что купила, – Вика достала большой опрыскиватель. – Азалию нужно поливать строго по схеме. Я себе даже график нарисовала.

– Хорошо, что у нас есть кому этим заниматься! – подмигнул ей Торик.

* * *

Март 2002 года, Город, 36 лет

– Толя, пошли, на обед опоздаешь! – волновался Виктор. – Сегодня будут те самые биточки!

– Ну и ладно, мне все равно, – отмахнулся Торик.

Ему вообще многое стало все равно, и дома, и на работе. Все вдруг ушло куда-то далеко и перестало быть важным. Торик влюбился. Разумеется, в Динару. Боже, какая же она красивая! В самом начале он ожидал, что такая девушка будет пресыщена вниманием, смотреть на всех свысока и вести себя, как капризная принцесса. Но на деле все оказалось совсем не так.

Она не была манерной, держалась запросто и очень по-дружески. У них не нашлось почти ничего общего: она не читала фантастику, не слишком интересовалась музыкой. Такое впечатление, что даже кино ее мало привлекало – несколько его ярких киношных цитат, приведенных к месту, провалились в пустоту вежливой улыбки. Зато она почему-то уделяла внимание ему самому, улыбалась, старалась поддерживать разговор. Пару раз даже приносила в обед плюшки. Но понятно, что ни о какой взаимности не могло быть и речи.

А потом все изменилось. Он никогда не сделал бы первого шага – не тот характер. В этот день она надела кулон с загадочным сумрачно-зеленым камнем. Она наклонялась к своей тетради, вставала, чтобы уточнить коммутацию сервера, тянулась за оптическими дисками, и все это время кулон то прятался в вырезе, то появлялся вновь. Торик невольно ловил его вглядом, и было это совершенно невыносимо!

Видимо, Динара тоже почувствовала это. Они как раз сидели одни в Серверной, когда она как бы случайно положила свою руку поверх его. А потом немного сжала пальцы. Торик удивленно посмотрел на нее, а Динара придвинулась к нему еще ближе и, внимательно глядя в глаза, чуть приоткрыла губы для поцелуя. И Торик потерял голову.

Когда кто-то постучал в дверь Серверной, они оба часто дышали и поправляли одежду. После кавалькады внезапных объятий это было необходимо. На ощупь Динара оказалась даже прекрасней, чем он мечтал. Единственное, о чем он жалел: ясно, что этот чудесный момент был случайным и больше никогда не повторится. Иного просто быть не может.

За дверью стоял чуть смущенный Матвей:

– Это… я, конечно, дико извиняюсь, но Шефиня просила Динару подойти.

– Давно? – резко уточнила Динара.

– Нет, вот только что.

– Хорошо, – бросила Динара, точным движением подцепила свои конспекты и зашагала по коридору, слегка поправляя волосы.

Матвей с неловкой улыбочкой оглядел Серверную:

– Ну вы, блин, даете! – припечатал он ситуацию фразочкой из популярного фильма с Булдаковым.

– Да не было тут ничего! – защищался Торик, но как-то вяло.

– Не знаю, не знаю, я когда подошел, шорох стоял изрядный. Я уж подумал, стойка падает, а тут вы. Да мне-то что, – усмехнулся Матвей. – Я ей не муж, а тебе не мать родная. Но от тебя не ожидал. Вот Назаркин бы удивился!

– А ты… можешь не говорить ему?

– Опасаешься разборок? Да нет, он человек со специальной боевой подготовкой, потому в бытовые драки не вступает. Я вообще никому говорить ничего не собираюсь, просто…

– Что?

– Ты, видимо, не совсем понимаешь. Контора – такое дело… Даже если все молчат, информация все равно расползается. Не знаю, как это работает, но проверено многократно. Плохо здесь такие вещи заканчиваются…

Глава 14. Потерять голову

Неожиданный успех вскружил Торику голову, и теперь он плыл в этом счастливом состоянии, не замечая никого и ничего. Забывал сдавать отчеты, опаздывал на летучки, а иногда просто сидел, мечтательно глядя в окно, если Динары не было рядом.

Тем временем Динара, казалось, успевала все: она сияла улыбками – и все они для Торика! – аккуратно конспектировала методики, о которых он рассказывал, и не просто кивала, но реально вникала в суть дела. Однажды им понадобилось что-то уточнить из уже пройденного, ее тетрадь пролистали назад, и Торик заметил, что с конспектом основательно поработали. Важные понятия были подчеркнуты. Кое-где появились стрелочки. На полях в некоторых местах красовались цветные указатели. Ученица оказалась ну очень способной. Торик радовался: надо же, какая она у меня умница!

Как-то между делом он спросил:

– Слушай, а друзья тебя как называют? Не все же полностью говорят «Динара». Может быть, «Ди»?

– У меня в этом городе пока нет друзей, – ответила она. – Но если мое полное имя тебе слишком тесно, можешь звать меня «Ри». Потому что «Ди» или «Дина» – это совсем другое имя, неприятное.

– Ри? А мне нравится!

– Мне тоже, – подхватила она. – Только не на работе, ладно?

– Конечно! – и тут же смутился. – А у нас будет еще и «не на работе»?

Она сверкнула глазами, слегка повела плечиком и улыбнулась:

– Все в твоих руках!

В коридоре он так замечтался, что чуть не сбил с ног Ингу, наткнувшись на нее самым беспардонным образом.

– Эй, Толян, ты что, совсем нюх потерял?

– Простите, не заметил. Задумался.

– Ну не до такой же степени! Чего в гости не заходишь? Мефодий про тебя спрашивал, что ему передать?

– Да я тут как-то… – рассеянно промычал Торик.

– Ладно, беги, раз спешишь. Но все же загляни, как время будет. Покалякаем, покумекаем, расскажешь последние новости.

– О, кстати! Вика у меня жениха себе нашла.

– Да ну! И ты молчал? Ну вот, заходи, и все мне подробненько, в деталях расскажешь. Это мне очинно интересно. Заходи, лады?

– Ага.

Прошел месяц, а он так ни разу и не заглянул к ней.

* * *

А потом жизнь словно стремительно покатилась с горы. Торик даже сам не понял, как все получилось. Им овладело какое-то болезненное наваждение. Динара мягко, но настойчиво направляла развитие их отношений. А сам он был на седьмом небе, ведь из всех она выбрала именно его. Не верил своему счастью и боялся спугнуть.

Даже спрашивал ее – почему я? Динара смеялась и отвечала, что это судьба, но при этом добавляла: ни о чем не думай, все хорошо, пока хорошо. И это несколько озадачивало и напоминало что-то смутно знакомое, но Торик не мог и не хотел думать о таких мелочах. Каждый день он спешил – к ней. Не на работу, а именно к ней.

* * *

– Вот здесь я и живу, – Динара широким жестом обвела весьма скромную комнатку. – Располагайся, я сейчас.

– С ума сойти! – восхищался он. – У тебя и ароматические свечи есть?

– А как же! Аромат – это самое главное. Он дарит отношениям искренность. И позволяет полнее выражать чувства. Но сначала давай выпьем чай. Он не простой, а волшебный. Поможет снять лишнее напряжение.

– Да мне и так хорошо.

– А будет еще лучше, обещаю, – ее улыбка на миг показалась ему ослепительной. Или это вспыхнул огонек свечи? – Пойдем? – И она вручила ему свою узкую ладонь.

* * *

Когда Торик внезапно осознал, что посреди зимы внезапно настал апрель, ему вспомнились слова из старой дворовой песни: «но промчался месяц, как в хмельном угаре». Потому что именно так он теперь и жил.

Они вдвоем с Динарой встречали утро, теперь у него. Хорошо, что Вика сегодня ночует у своих, но вообще с этим надо будет что-то делать. Вечером Динара лишь снисходительно усмехнулась, увидев, как в ванной сушится чей-то халатик, но ничего не сказала и не спросила. Она не ревнива – какое счастье!

Когда пыл любви на время отступал, Торик брал гитару и пел ей:

Ты и я – гармония мира,

Ночь, Луна, извечная лира…

С тобою быть – про все забыть…

Динара никогда не подпевала, но слушала, улыбалась и качала головой в такт. О себе она рассказывала очень мало. Совсем чуть-чуть про детство, о прабабушке, полуслепой, но мудрой и доброй. О горах, куда ей всегда так хотелось попасть, но случай так и не представился. Как-то раз Торик спросил ее о родителях, но она отвернулась и только рукой махнула. Да, они были разными, но ему нравилось в ней все, даже ее загадочность.

Как-то она пропала на целую неделю. Они виделись только на работе, и там она по-прежнему улыбалась ему, но вечером они сразу расходились по своим домам. Он выяснил, что она на него не обиделась, просто ей нужно личное время, и тут же перестал об этом беспокоиться.

Омут быстротечной любви затянул его, закружил. Днем и ночью он мог думать только о ней, о них, об их планах и мечтах. Все остальное стало неважным.

Он даже не замечал, что совершенно упускает всю остальную свою жизнь.

* * *

– Ты завтра дома ночуешь или… – неопределенно спросила Вика.

– А что, тебе срочно нужна площадь?

– Ну… – она смущенно улыбнулась.

– Вик, ты ведь большая девочка, да? Все знаешь? Меня потом твоя мама не прибьет ненароком? Не скажет «недоглядел»?