Текст книги "Свет"

Автор книги: Женя Дрегович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

Глава 43. Объяснение.

В комнате кто-то обиженно мяукнул. Яна недоуменно обернулась и заметила маленького белого котенка. Это было неожиданно, ведь раньше интерес Евгении к животному миру проявлялся только в отношении рыбок. Котенок с интересом и без всякой боязни смотрел на девушку, и она посчитала себя обязанной поговорить с ним.

– Видишь ли, ой, извини, я не знаю пока, как тебя зовут, в общем, я обязательно с тобой поиграю, но сначала пойду догоню твою чокнутую хозяйку, хорошо?

Котенок забавно перекувыркнулся через голову, и девушка подумала, что это точно выражение согласия.

Она быстро нашла беглянку. Евгения так увлеченно искала что-то в своей гардеробной, что девушке удалось бесшумно подкрасться и обхватить ее – нежно, но крепко – сзади руками.

– Яна, это всяправда, – проговорила Евгения, вырываясь.

– Я знаю. Хотя проверить не могу, ведь у меня нет напильника…

Она разомкнула руки и дождалась, когда удивленная ее словами девушка развернется, прежде чем задать еще один вопрос.

– Тебе все еще больно от того, что я сделала?

Евгения посмотрела в сторону и глухо сказала:

– Только когда смеюсь.

Яна чуть поежилась. И все же ее не покидала надежда исцелить раны, которые она нанесла Евгении.

– Женя, послушай, – волнуясь, сказала она, – я знаю, что поступила, как идиотка. Что взяла на себя слишком много и решила за нас двоих, как будет лучше.

– И ты делаешь это опять, – перебила ее Евгения. – Теперь ты решила, раз Таисия считает, что источник выбрал нас в хранители, то тебе нужно остаться со мной и проститься со своими мечтами о самостоятельной жизни. А я не хочу, чтобы ты приносила себя в жертву – мне, «Свету», идеям Таисии или чему бы то ни было еще.

– Женя, но дело не в этом! Я вовсе не поэтому хочу остаться!

– А почему?

Яна мучительно составляла фразу, которая смогла бы убедить эту упрямую, как она сама, и гораздо более, чем она, сумасбродную женщину, что ее намерение остаться с ней обусловлено вовсе не жертвенным инстинктом. И тогда с ее языка сами по себе слетели слова, которыми миллионы людей во все времена объясняли свои самые странные поступки:

– Я тебя люблю.

После ее слов платье хозяйки, опасно цеплявшееся за вешалку только одной бретелькой, сползло на пол, а брови Евгении, напротив, взлетели вверх.

– Любишь? Что ты имеешь в виду?

– Любить – это смотреть в одну сторону и идти в одном направлении. Это иметь общие цели и вместе их добиваться. Это думать и заботиться друг о друге.

Она бережно взяла руку Евгении в свою и, сжав тонкие пальчики, продолжила:

– Я люблю тебя, и это придает радость и смысл каждому моему дню. Ты безумно красивая женщина, но твоя внутренняя совершенная красота – вот то, из-за чего я никогда не смогу оставить тебя. Ты нужна мне, Женя. Потому что моя неисчерпаемо прекрасная галактика – это ты. И если я хоть для чего-то нужна тебе: согреть постель, заставить секретаря варить тебе кофе, сделать так, чтобы источник работал, – тебе не удастся прогнать меня. Моей любви хватит на двоих, вот увидишь!

Девушка молчала, и Яна сильнее сжала ее пальцы, с томительным волнением ожидая ответа. Евгения опустила глаза.

– Не хочешь смотреть на меня, так? – с упавшим сердцем спросила Яна.

– Просто пока не могу, – возразила девушка, – я снова его вижу…

– Что видишь? – не поняла Яна.

– Рубиновый свет за тобой. Необыкновенно яркий.

– Женя, это значит, что ты… тоже любишь меня?

Девушка усмехнулась и отрицательно покачала головой, по-прежнему глядя в сторону.

– Таисия недавно исследовала его природу. Строго говоря, рубиновый свет означает потери: их было в жизни слишком много и у тебя, и у Сергея. А еще он несет с собой возможность новой жизни и искупления.

– Тогда, значит, ты не любишь меня? – заключила Яна, выпуская руки девушки из своих ладоней.

Евгения молчала, и Яна только сейчас поняла, что не хочет и не представляет своей жизни без этой женщины. Кого она обманывала? Она только ждала повода, чтобы вернуться. Вернуться и остаться с ней, несмотря на все предостережения Карпова. Но, к сожалению, она опоздала. И ее решение уже ничего не значило для Евгении.

Яна повернулась, чтобы уйти, на этот раз навсегда, но звук любимого голоса остановил ее.

– Я не знаю, когда это случилось, – медленно и словно сама с собой говорила Евгения. – Может, в нашу первую ночь, или даже в тот вечер, когда мы бежали через лес под дождем к домику лесника. Или когда ты сказала, что увела бы меня от лодки с медведем силой. Или, может, это произошло еще раньше, когда ты пела под гитару «Summertime», и твой голос звучал удивительно, хотя на некоторых нотах неправильно и ломко…

Яна изумленно обернулась.

– Или, возможно, я влюбилась в тебя, когда ты целовала меня в кальянной… а вот цвет твоего облака… он совершенно ни при чем, ну как ты не понимаешь? – закончила Евгения и, наконец, посмотрела ей прямо в глаза.

От этого «влюбилась», от блеска зеленых глаз, от ощущения мига завоевания женщины, которую она любила всем сердцем, у Яны закружилась голова.

Евгения взяла ее за руку и повела за собой в холл.

– Женя, я так счастлива, – призналась Яна. – Я никогда в жизни не была такой счастливой. Ты…

Она умолкла, но ее восхищенный взгляд был красноречивее любых слов.

– Я не желаю больше расставаться с тобой. Ни на неделю, ни на день. И если ты хочешь жить в Питере, значит, мы поедем туда вместе. Думаю, нашей головной компании нипочем еще один переезд, – серьезно сказала Евгения.

– Нет, – сразу ответила Яна. – Мне хочется жить с тобой здесь, в Эмске. Только, несмотря на то, сколько с этим домом связано приятных воспоминаний, может, мы все-таки купим другой, не такой… неприступный?

– Но там тоже должна быть кальянная, где ты будешь меня целовать, когда мне грустно, – с наигранной строгостью ответила Евгения.

– Тебе больше никогда не будет грустно, – пообещала Яна. – В том числе потому, что я намерена целовать тебя каждый раз, как только мне представится такая возможность.

Евгения лукаво посмотрела на девушку.

– А сейчас, получается, такой возможности нет? Или твое намерение не такое уж серьезное? – поддразнивая, спросила она.

Вместо ответа Яна притянула ее к себе. Столь долгожданная близость любимой женщины, близость, о которой она и помыслить не могла еще вчера, опьяняла. Их первые поцелуи были нетерпеливо быстрыми, но понемногу становились все более чувственными.

Руки Ольховской все сильнее притягивали девушку к себе, пальцы Яны пробирались под футболку Евгении, понемногу продвигаясь к груди.

– Наверное, этого хватит для доказательства, – решила Евгения, когда у обеих кончилось дыхание. – Пойдем завтракать! У Жаклин наверняка готов пудинг.

– Завтракать, значит завтракать, – неохотно согласилась Яна.

Конечно, у нее разыгрался совсем другой аппетит, но все же, следуя за любимой женщиной, по-прежнему не отпускавшей ее руку, Яна чувствовала себя на седьмом небе. Евгения внезапно остановилась и посмотрела на нее.

– Хотя знаешь, давай-ка позавтракаем позже, – сказала она.

– Ты не проголодалась? – деланно удивилась Яна.

– Чертовски проголодалась, – хрипло ответила Евгения. – Ты даже не представляешь, насколько.

– Мы вместе всего несколько минут, а ты уже чертыхаешься, как я… и делаешь всякие непристойности, – шутливо проговорила Яна, когда Евгения оторвалась от ее губ.

Яна не сомневалась, что они поставили рекорд скорости, когда неслись в спальню. С ее одеждой зеленоглазая красавица тоже расправилась за секунду.

– Любовь моя, даже осознавая, как дурно ты на меня влияешь, я ни за что не соглашусь расстаться с тобой, – промолвив это, Евгения переместила губы на ее ключицу, и Яна, почувствовав слабость в ногах, упала в постель, увлекая туда свою женщину.

«Королевская пешка достигла восьмой линии, короновалась и вышла за пределы шахматной доски. Настоящая жизнь показалась ей куда счастливей и веселей, чем игры в шахматном королевстве».

– Ты что-то сказала, Ян? – зеленые глаза смотрели ласково и чуть насмешливо.

– Если ты только научилась слышать мои мысли, – полушутя ответила Яна. – Источник ведь и не такое может, правда?

– Правда. Если мы говорим об одном источнике.

Евгения указала на свою грудь, где гулко чеканило удары сердце.

– Я не стою тебя, – признала Яна, и прежде чем девушка успела ей возразить, добавила, – но если уж мне так повезло, то никогда не откажусь от этого чуда – твоей любви.

– Нашей любви, – с улыбкой поправила ее Евгения, наклоняясь к ней за новым поцелуем.

Эпилог.

– Знаешь, что попросила меня привезти Таисия?

– А? – Яна вылезла из-за дивана вместе с элегантной, но при том с выражением неуловимой шкодливости во взгляде белоснежной кошечкой в руках.

– Таисия попросила найти ей Платона в оригинале, – сказала Женя, отрывая голову от ноутбука, на котором рассматривала фотографии цветущих вишневых деревьев.

– Кхм, – неопределенно отозвалась Яна, потому что кошка, улучив момент, как раз не сильно, но очень неожиданно укусила ее за палец и, ловко извернувшись хвостом, снова скрылась в неизвестном направлении.

– Она сейчас считает, что источник – это никакой не метеорит, а продукт интеллектуального труда более совершенно развитых, чем мы, землян.

– Хорошо, что не марсиан, – заметила Яна, тоже подсаживаясь к ноутбуку.

– Таисия думает, что в Атлантиде люди обладали такими знаниями.

– Это чертовски любопытно, – рассеянно сказала девушка, обнимая Евгению.

– Эй, ты опять! Так мы их никогда не досмотрим! – притворно рассердилась девушка.

После нескольких поцелуев в шею Яна все-таки разомкнула объятие и сочла нужным объяснить то, что ей самой казалось элементарным.

– Во-первых, вишни всё еще цветут, живые и настоящие, если не веришь, то погуляем после обеда по саду. Во-вторых, ты, видимо, забыла, что через два дня приедут твои родители и какой это большой стресс для меня.

Теперь вздохнула Евгения.

– Ну почему ты у меня такая трусишка?

Она нежно поцеловала Яну и провела рукой по заколотым белым волосам, не очень заботясь, что окончательно растрепала их.

– А вдруг я им не понравлюсь? Что, если они не одобрят твой выбор, и ты так и не помиришься со своей матерью? Николай Петрович все же не адвокат, а бывший прокурор, – выразила свое сомнение Яна. – К тому же, если он нацепит один из своих любимых пиджаков, например тот, нежно-лиловый в клеточку…

Евгения беззаботно рассмеялась.

– Родители поймут, что человек может позволить себе маленькие вольности в гардеробе после того, как четверть века носил китель и погоны. И потом, он давно не прокурор, он наш и мамин друг.

Сомнение не покидало лицо белокурой девушки, и Евгения, вздохнув, снова заговорила:

– Ладно, ты так и вынуждаешь меня сказать тебе правду.

– Какую правду? – Яна вопросительно посмотрела на отодвинувшуюся от нее девушку.

– Дело в том, что Николай Петрович давно всё рассказал о нас маме, – и Евгения быстро сложила ноутбук.

– А она?

– А она сказала, что примет кого угодно, лишь бы мы поскорее завели детей.

– И ты молчала?

Евгения поспешно задвинула ноутбук в дальний угол дивана и на всякий случай даже прикрыла его диванной подушкой.

– Я подумала, это не станет препятствием, мы ведь как раз тогда обсуждали, что хотим детей…

– Тогда почему ты не сказала мне? Это не всяправда, так?

– Ох… Да, Ян, я действительно кое-что не говорила тебе. Но я знаю, что ты не будешь против, потому что ты ведь не была против, когда я говорила, что было бы здорово иметь большую семью…

– И? – чуть нахмурилась Яна.

– И я решила усыновить Алика. Чтобы мы с тобой вместе могли воспитывать его. Я подумала, Алик ведь не может ждать, пока мы натренируемся на своих родных детях…

– О, Господи! Это… это же так здорово! Женя, это то, чего я хотела, наверное, еще с того момента, как в первый раз увидела Алика в приюте! – взволнованно сказала Яна.

– Я догадалась, когда ты показала мне фотографии своего брата. Я ведь не ошиблась? – уточнила Евгения.

– У них практически одно лицо, особенно глаза, – кивнула пораженная девушка. – Я только не понимаю, как ты это поняла? И почему не сказала раньше?

– Я давно хотела тебе сказать, но боялась, что не получится так быстро решить вопрос с усыновлением, – сказала Евгения. – Решение приняли буквально час назад.

– Женя, ты такая молодец! Поверить не могу, что ты все это сделала и не проговорилась мне… А ведь Алик любит рисовать и лепить, ты заметила? У нас как раз неподалеку школа искусств… Но я все равно лучше буду сама возить его туда на машине… хотя бы в первое время… А может, он захочет заниматься музыкой?… Твоим родителям он тоже понравится, я уверена! Ох, я, наверное, говорю глупости, да?… Просто… я так счастлива…

Яна потерла лоб и нервно рассмеялась. Евгения, слушавшая ее с теплой улыбкой, покачала отрицательно головой.

– Это вовсе не глупости, – мягко сказала она и переплела их пальцы. – И я тоже счастлива.

«Каждый день, когда просыпаюсь и встречаю твою улыбку. Когда мне кажется, что я знаю, о чем ты думаешь и какие сны видишь по ночам. Когда твои пальчики в моей руке, как сейчас. Любимая…»

Между тем, Яна немного успокоилась, и это немедленно проявилось в возвращении хулиганского настроения.

– Так… Ну, а теперь-то это всяправда? – Она придвинулась к девушке. – Ты уверена?

Белая кошка воровато выглянула из-за кресла, чтобы оценить обстановку. Обе хозяйки бегали по полу и дивану, безудержно смеясь. Одной все же удалось догнать другую и… неужели людям на самом деле бывает так смешно от щекотки? Она продолжала внимательно наблюдать, и, наконец, дождалась заветного слова. «Где-мой-напильник!» – воскликнула одна из хозяек.

Белая кошка тотчас же стремглав вылетела в коридор, рысью пронеслась вниз по лестнице и, мощно оттолкнувшись задними лапами, повисла на портьере с вышитыми на ней желтыми солнышками, так похожими на клубочки шерсти. Кошка знала, что после волшебного слова можно пользоваться полной свободой действий, ведь потом хозяйки не будут журить ее за хулиганства. Ну, а если и будут, то совсем немного.

В гостиную полновластно входило яркое весеннее солнце. Шкодливая белая кошка висела на портьере и счастливо жмурилась.