Текст книги "Свет"

Автор книги: Женя Дрегович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Глава 40. Человек из прошлого.

– Я не понимаю, что ты хочешь сказать!

Зеленые глаза метали искры, но Яна не отводила взгляд. Ей хотелось навсегда запомнить Евгению, в том числе и такой, какой она была сейчас, потрясающе прекрасной в своей ярости.

– Ян, ну ведь все хорошо: Алекс идет на поправку, Панин с Элей позвали нас на свадьбу, ну что случилось? – попыталась урезонить ее Евгения. – Ты, наверное, расстроилась из-за Вадима?

«Что же это такое, даже сейчас, когда я пытаюсь бросить эту женщину и говорю ей ужасные вещи, она думает только обо мне и пытается меня защитить». Яна невесело усмехнулась. Похоже, Ольховская не нуждалась в лекции Карпова, она и сама прекрасно знала, как поступают взрослые люди.

– Не то что бы я мечтала стать убийцей… Но все же нет, я не расстроилась, что Вадима не стало, – сказала она вслух.

– Тогда в чем дело? Еще вчера все было нормально… И ночью… ночью тоже было хорошо, ведь так? – тихо добавила Евгения

Яна подошла к аквариуму, автоматически вспомнив, что впервые увидела Евгению, когда та кормила золотых рыбок. Она сделала вид, что очень увлечена рыбками, хотя на самом деле просто искала повод, чтобы больше не смотреть Евгении в глаза. Эта ночь… девушка твердо решила, что она была у них последней. Откладывая этот разговор, она только делала хуже. Каждый день они все глубже врастали, вплетались друг в друга, договаривали друг за другом фразы, целовались при каждом удобном и не очень случае. Пару раз Евгения даже пыталась заговорить с ней о будущем, но Яна тут же соблазняла девушку на немедленное занятие сексом, и вербальное общение естественным образом заканчивалось. Яна понимала, что у нее осталось очень мало решимости, чтобы прекратить отношения с Ольховской. И тем самым отказаться от самого прекрасного, что случалось с ней в жизни. Но это необходимо было сделать. Совершенно очевидно, что если раньше Евгению не привлекали девушки, то рано или поздно она встретит мужчину, который ей понравится. И который будет во всех отношениях гораздо более удобным партнером для Ольховской, чем могла бы стать она. Но как же было горько Яне от собственного решения…

– Видишь ли, я никогда не пробовала жить самостоятельно, – сказала, наконец, Яна. – Сначала был родительский дом, потом Егор всегда указывал мне, что делать, а теперь…

– Яна, я не Егор! Как ты можешь нас сравнивать!

– Да, конечно, извини… Мне просто хотелось сказать, что я, словно маленькая планета, всегда попадаю в притяжение более крупной и начинаю вокруг нее вращаться, жить по ее законам. Но ведь так я не смогу понять, кто я на самом деле и никогда не найду свой собственный путь в галактике.

– Яна, но «Свет» – это и есть целая галактика. Не хочешь быть моим замом, хочешь проявить самостоятельность – я могу назначить тебя заместителем директора, а через год и директором на любой свой завод.

– Нет, так не пойдет, ведь все равно это твоягалактика. А мне нужна моя. Как ты не понимаешь? Иначе я буду в точности как эта чертова золотая рыбка в твоем чертовом аквариуме!

Яна повернулась. Она готовилась к этому разговору долго и думала, что готова, но было что-то, к чему – она сейчас уже поняла – подготовиться было невозможно. Эта боль снова десятибалльной штормовой волной плескалась в любимых зеленых глазах, и – по ее, Яны, вине. Но девушка подавила желание подойти и утешить Евгению: она понимала, что так им будет еще тяжелее расстаться.

– Ночью было не просто хорошо. Было замечательно. Ты…– медленно выговаривая слова, сказала Яна. – Но я не могу. Женя, ты должна отпустить меня. Я вернусь в Петербург. Постараюсь сама чего-то добиться в жизни, Попробуй понять меня. И поручи, пожалуйста, кадрам поскорее выдать мою трудовую книжку.

Она выбежала из кабинета, не оставляя побледневшей Евгении шансов успеть ей ответить.

Потом Яна часто вспоминала этот их последний разговор. Поводом могло послужить что угодно, например, аквариум в кафе, где она обедала, или просто, как сейчас, острое ощущение потери. Оно приходило ниоткуда и обессмысливало всё, чем она наполняла свои дни. Тогда девушка словно со стороны смотрела на собственное существование, и сама удивлялась, чем занимается.

Сейчас она торопилась домой после курсов французского языка. На работе вполне хватало и ее английского с немецким, но она не знала, что делать с вечерами. Спорт оставлял голову свободной, и в ней поселялись тяжелые мысли. Французский немного помогал с ними справиться.

Яна с трудом нашла место, где можно припарковаться, и выбралась из автомобиля. На улице было очень холодно и безлюдно, и девушка поспешила войти в подъезд. Обычно она поднималась на свой четвертый этаж пешком, но сегодня чувствовала себя слишком усталой. Приехавший лифт с лязгом раздвинул свои двери. Яна посторонилась, чтобы дать проход стоявшему там мужчине в темной вязаной шапке. Но тот, вместо того, чтобы выйти, вдруг выбросил вперед руки и, зажав ладонью ей рот, втянул Яну внутрь кабины. Ошеломленная девушка даже не сопротивлялась. «Молчи, сука, – упреждающе прошипел он, – не то прирежу». И что-то твердое уткнулось ей в бок. Краем сознания Яна заметила, что он нажал кнопку четвертого этажа. «Открывай дверь. Живо!» – скомандовал бандит, по-прежнему крепко придерживая ее за пальто. Яна достала ключи и вставила их непослушными руками в замочную скважину. Понаблюдав секунд десять за ее бесполезными попытками, он сам отрыл замок и грубо втолкнул ее в квартиру.

– Что вам нужно? – тихо спросила Яна. – У меня и взять-то особенно нечего. Сами можете посмотреть.

Мужчина молча запер дверь и повернулся к ней. Черты его лица показались Яне смутно знакомыми. Она удивленно рассматривала его. Тот снял шапку. Грубая пересекающая лоб вертикальная морщина, коротко стриженые русые с проседью волосы… Она определенно его знала. Видела это лицо десятки, может, сотни раз. Но сумела вспомнить, только когда он заговорил.

– Ну, привет, Лариса. Так смотришь, будто не рада мне.

– Валерий… Борисович, – ошеломленно произнесла Яна, не сводя с него глаз.

– Ловко ты облапошила меня, ничего не скажешь, – ухмыльнулся он. – Где же заработанное непосильным горизонтальным трудом? Может, вернешь хотя бы часть?

Глава 41. Трудное решение.

– У меня на самом деле ничего больше нет, – который раз повторила Яна. Она вжалась в кресло, а человек, которого они с Егором два года назад лишили бизнеса, сидел напротив, нарочито небрежно крутя пальцами нож.

– Зачем ты так, Лариса? – после долгого молчания, с горечью произнес мужчина. – Зачем так поступила со мной? Я же не просто шашни крутил, я ведь уже о разводе начал думать. И тут бах: ни денег, ни фирмы, ни любимой женщины. Знаешь, сколько я потом от кредиторов бегал? Да и сейчас бегаю, вот в Питер занесла нелегкая. Я же как честный лох на себя кредиты брал, бабло сливать и людей серьезных кидать не собирался.

– Мне жаль, – сдавленным голосом промолвила Яна.

– Тебе жаль! – с нажимом повторил за ней он. – Ты знаешь, сколько я уже сына не видел? Жена – черт с ней, сразу к любовнику ушла, когда я прогорел, но сын… Эх, Лариса… Оно хоть стоило того?

– Нет, – тихо, но убежденно ответила девушка. – Нет, не стоило.

– Так где мои деньги? На кого ты работаешь?

– Егор Лунин. Но его уже нет в живых. И денег… их тоже нет. Он все потратил на последнюю операцию. Думал сорвать большой куш. Но его убили.

– Прекрасно, – саркастически заметил мужчина.

Он встал и дивана и походил по комнате, задумчиво рассматривая стены. Нож остался на диване, но Яна безразлично смотрела мимо. Ну почему она не поехала тогда в Новгород с родителями и братом? Вот если бы ей погибнуть тогда… От этого ведь всем было бы сейчас лучше: и этому нервно расхаживающему по комнате мужчине, и десятку других таких же – жуликоватых, беспринципных, но в общем-то, просто выживающих, как могут, дельцов средней руки. И Егору с Витьком, и Вадиму тоже в конечном итоге не повезло, что она не сгорела когда-то в автомобиле. И Панину, и Алексу, и Евгении… хотя… но тут девушка вспомнила последний, полный боли взгляд, которым та смотрела на нее, и мрачно заключила про себя: да, и Евгении тоже. Всем людям, которых она встречала в последние годы, было бы гораздо лучше не знать ее.

– Значит, денег у тебя нет, – произнес Валерий Борисович.

– Нет, – равнодушно подтвердила Яна.

– А я-то, когда тебя случайно в кафе заприметил, признаюсь, ободрился, – вздохнул мужчина. – Думал, выслежу тебя и подельников, заставлю вернуть хоть часть… А тут вот оно как. Жаль.

– Да, мне тоже. Правда.

– Ну что же… Тогда хоть старой валютой расплатись.

– Чем? – непонимающе посмотрела Яна на стоящего перед ней мужчину.

– Тем, – со значением сказал он.

Яна внезапно заметила, что взгляд мужчины переменился: стал тяжелым, мутным.

– Нет, – тут же сказала она.

– Что «нет»?

Яна в отчаянии посмотрела на место, где минуту назад лежал нож, но его там уже не оказалось. Мужчина придвинулся ближе.

– Лучше убейте меня, – попросила она.

– Чем лучше? – не понял тот.

– Валерий Борисович… я не могу.

– Да кто тебя спрашивает! Обобрала меня до нитки, а теперь еще будешь указывать, что с тобой можно делать, а что нет? – разъярился мужчина.

Он попытался ухватить ее рукой за горло, но Яна вывернулась и, через мгновение оказалась за его спиной. Мысли вдруг стали прозрачными и ясными, и цель тоже была ясна: окно в кухне. Оно было открыто. И высоты четвертого этажа должно было хватить. Девушка рванула на кухню и вскочила на подоконник.

– Дура! – зло прошипел бывший босс, окольцевав ее железной хваткой и сдергивая на обратно пол. – Совсем психованная? Еще мокрухи мне не хватало! Подумаешь! Раньше для тебя не было проблем раздвинуть ноги, что поменялось?

– Все, – призналась Яна, потирая помятые ребра. – Я влюбилась в женщину.

– Вот как! То есть ты еще и лесбиянка?

– Да, – согласилась девушка.

Мужчина не торопясь закрыл окно. Потом опустился на табурет. Его плечи начали вздрагивать. Яна недоверчиво следила за ним.

– Лесбиянка, ну и дела, ах-ха-ха, – зашелся вдруг громким хохотом мужчина.

Яна, словно извиняясь, смущенно пожала плечами.

– То есть ты любишь бабу, да? – сквозь смех уточнил он.

– Ну… женщину, – уточнила Яна и глупо улыбнулась.

– Супер! – заключил Валерий Борисович, хлопнул себя по ляжкам и снова расхохотался.

Этот взрыв смеха был столь заразителен, что и Яна тихо засмеялась над собственными злоключениями.

– Твой «ниссан», – отсмеявшись, сказал мужчина. – Он еще вполне свеж.

– Полгода использования и замененная дверка, – честно ответила Яна.

– Найди в интернете форму договора купли-продажи, распечатай и распишись, – распорядился Валерий Борисович. – И ключи. И ПТС.

Девушка кивнула и с готовностью начала выполнять его указания. «Ниссан» был куплен на деньги Егора. Поэтому казалось очень правильным отдать машину одному из пострадавших.

– Так ты еще и не Лариса Синицкая, а Яна Чернова, – удивился мужчина, пробежав глазами договор и дважды проверив ее паспорт. – Хотя… чего еще ожидать.

– Ага, – усмехнулась девушка и протянула ключи.

Дойдя до порога, Валерий Борисович обернулся и серьезно сказал:

– Ладно, Лариса-Яна, будем считать, что в расчете. Что ж с тебя взять-то, горемычной. А о том, чтобы руки на себя наложить, я и сам много дум передумал. И так тебе скажу: для слабаков это. Борись. Вот за бабу хотя бы эту. Если думаешь, что стоит она того, то живи и борись.

Бессмысленно глядя на закрывшуюся дверь, Яна прошептала: «Она-то стоит…»

Не прошло и получаса, как в дверь позвонили. Девушка пошла открывать, по дороге пересыпав в ладонь мелочь из кошелька: едва ли это вернулся Валерий Борисович, просто в подъезде часто ломался домофон, поэтому его квартиры привыкли обходить нищие. И правда, стоявшая на пороге женщина явно была одной из них – чтобы это понять, Яне достаточно оказалось бросить на нее мимолетный взгляд: длинное потрепанное пальто, платок, стоптанные сапоги, рюкзак за плечами. Девушка приготовилась отдать деньги и захлопнуть дверь, как только заслышит привычный жалостливый речитатив, но нищенка почему-то медлила и ничего не говорила. Яна недоуменно заглянула ей в лицо и тут же отступила на несколько шагов назад, словно обожженная холодным голубым огнем.

Таисия закрыла за собой дверь, разулась, сняла с плеч котомку, а Яна все никак не могла опомниться, ведь эта женщина была частью мира, который она покинула, притом самой загадочной его частью.

– Это правда вы? – осмелилась всё же спросить Яна.

– Ну а кто же? Поговорить нам надо, – сказала гостья.

Яна покорно пошла в комнату. Они расположились на диване. Девушка ждала, что Таисия заговорит, но она не спешила: то оглядывала комнату, то выдергивала торчащую из рукава нитку, то поправляла сбившийся платок.

– Нетипично безрадостная жизнь для такой молодой девушки, – неожиданно заметила Таисия.

– Ваше жилище и гардероб тоже весьма нетипичны для… любого человека, – огрызнулась Яна.

Профессор Васильева рассмеялась сухоньким старушечьим смехом.

– Ну, жилье-то у меня теперь самое что ни на есть завидное: квартира в Москве.

Снова возникла пауза.

– Вы же пришли не мою жизнь и не московскую недвижимость обсуждать, так? – сказала Яна.

– А зачем я пришла? – поинтересовалась Таисия.

– Вы пришли поговорить о Евгении, – уверенно заявила девушка.

Таисия улыбнулась.

– Да. Только надо было, чтобы ты первая о ней вспомнила.

«Снова эти дурацкие загадки, и зачем, ведь я только начала привыкать к мысли, что больше никогда еене увижу», – подумала Яна с тоской. Сердце, раны на котором разбередили слова предыдущего визитера, снова болезненно заныло.

– Женя так и не сказала тебе всю правду. А ведь я предупреждала…

– Какую еще правду? Про источник? Про «облака»? Рассказала. Я все знаю.

– Нет, не все. Ты еще многого не знаешь.

– Не знаю? Какого черта? – Яна вскочила с дивана и в раздражении начала ходить по комнате. – Егор все время лгал мне. Вадим лгал. Карпов о многом молчал. Евгения… сначала недоговаривала, потом рассказала, но оказывается не все! Я словно разбираю гигантскую матрешку: на каждой написано слово «правда», но если ее открутить, внутри можно найти другую «правду», третью, десятую… – девушка подошла к окну и остановилась. – Я даже думаю, если мне попадется эта последняя несчастная матрешка с «правдой», я уже не смогу поверить, что она не открывается, а возьму напильник и… Что это?

Девушка с удивлением смотрела на журнальный столик. Пока она стояла у окна, Таисия откуда-то извлекла и водрузила на него небольшую статуэтку из полупрозрачного камня. Она немного напоминала дельфина, хотя, когда Яна поменяла угол зрения, то поняла, что она вообще черт знает на что была похожа.

– Посмотри на него минутку.

– Это источник? А почему он сейчас не светится?

– Да потому что у тебя дома и так светло, – жалостливо, как несмышленышу, объяснила Таисия.

Они немного помолчали, а потом Таисия неуловимым движением убрала камень, и он словно растворился в складках ее одежды.

– Так о чем не рассказала мне Евгения? – спросила Яна, снова присев на краешек дивана.

– А ты не хочешь у нее самой это спросить?

– Я… не могу.

– Вот незадача, и я не могу тебе рассказать. Ну, ладно, мне пора, засиделась я, – и Таисия направилась в прихожую.

Яна с досадой смотрела ей вслед, но все же нашла в себе достаточно терпения, чтобы вежливо попрощаться с пожилой женщиной. Только закрывая дверь, она заметила, что так и продолжает крепко сжимать в кулаке не пригодившуюся мелочь. «Нужно все выяснить до конца… даже если для этого понадобится напильник», – подумала девушка и пересыпала деньги в карман куртки: этого как раз должно было хватить на метро. Она помнила, что ночной поезд в Эмск отходит через два часа.

Яна провожала отходивший поезд задумчивым взглядом. Она не смогла. И потом, чтобы поговорить с Евгенией, не обязательно возвращаться в Эмск. Можно просто позвонить по телефону. Девушка достала из кармана сумки мобильник и нашла номер, цифры которого и так помнила наизусть. «Нет, тоже не могу», – поняла она сразу. Холод понемногу забирался под куртку, и она вернулась в здание вокзала.

«Почему все продолжают обращаться со мной, как с теннисным мячиком?», – искусственно нагнетая в себе возмущение, думала она. Сначала Карпов, теперь Таисия… Никто не думал о ее собственных желаниях. Или, в данном случае, нежелании – встречаться снова с Евгенией. Какой смысл увидеться ради короткого разговора и потом опять навсегда расстаться?

Слишком много событий для одного вечера. Она отыскала пустой ряд в зале ожидания и опустилась на сиденье. Мысли вернулись в привычный круг. Она не заслужила такого человека, как Евгения. Нет, даже так: она вообще не заслужила права быть счастливой. Но… может, все-таки стоило хотя бы выяснить все до конца? Яна горько усмехнулась. Это просто предлог… оправдание малодушному желанию снова, хоть на миг, увидеть любимую женщину. А глупое сердце билось, настойчиво билось в надежде встречи с Евгенией. И как было трудно уговорить его успокоиться. Надо было подумать о ком-то другом… например, о Карпове. Карпов был прав, абсолютно прав во всем. Хотя, если говорить о Карпове… Яна впервые попыталась критично оценить его историю. Николай Петрович любил мать Евгении. Они росли вместе. Но в один прекрасный момент он решил, что милиционер – плохая партия для увлеченной наукой девушки и отошел в сторону. Предпочел остаться другом и даже защищал ее «аспирантика» от хулиганов. Но правильно ли он поступил? Был ли его поступок тем лучшим, что может сделать человек для того, кого он любит? Может, то была вовсе не самоотверженность, а трусость?

Из слов Евгении выходило, что ее родители никогда не любили друг друга… И мать Евгении до сих пор звонила старому поклоннику. Неужели только для того, чтобы узнать, как дела у дочери? Яна вдруг ясно увидела, что эти двое всегда любили друг друга. Любили, но так и не решились признаться в своих чувствах. И Евгении, ееЕвгении, пришлось расти в семье равнодушных друг к другу людей. Карпов не сражался за свою любовь. И скорее всего, это было ошибкой. А сама Яна? Не ошибается ли теперь она? Может, был прав Валерий Борисович с его искушающим советом бороться? Бороться, несмотря ни на что?

Ее снова одолели сомнения. Потом она вздохнула и покачала головой. Нет, что бы она ни испытывала к Евгении, она не заслужила права на счастье с этой идеальной женщиной. Сколько людей пострадало из-за Яны… А «ниссаны», чтобы расплатиться с ними, закончились. Что же делать? Как ей следует сейчас поступить? В мучительной нерешительности она смотрела на расписание.

Глава 42. Правда.

Воздух был немного влажным, в низинах клубился утренний туман, но посыпанная гравием дорожка казалась сухой. Яна подошла к входной двери и открыла ее. Прошло два месяца со времени отъезда из Эмска, больше походившего на бегство, и она слегка удивилась, что ей до сих пор сохранен эксклюзивный доступ к дому.

Где же искать Евгению? Яна посмотрела на часы и подумала, что в воскресенье, в половине восьмого утра наиболее вероятно найти ее в спальне. В холле минус второго этажа горел приглушенный свет. Девушка толкнула дверь в спальню Евгении – та открылась беззвучно – и замерла.

Ольховская сидела на кровати, опустив голову и устремив взгляд вниз, на пушистый ворс ковра. Она оказалась так погружена в свои думы, что даже не заметила появления девушки, и та остановилась на пороге, затаив дыхание и на время позабыв о цели своего посещения. Яне доводилось видеть эту женщину очень разной: в строгих деловых костюмах, легкомысленных сарафанах, продранных на коленках джинсах, даже в гидрокостюме и вообще без всего; она прекрасно помнила, как умопомрачительно хороша была Евгения в изящном зеленом платье на банкете… но эта Евгения – в простой белой футболке под горло, в льняных бриджах, с рассыпанными по плечам влажными после душа волосами – показалась ей такой милой и невероятно близкой, – это была ееЕвгения, способная и на хулиганскую выходку, и на глубокую нежность, и Яна почувствовала, как пугающее своей силой чувство захватывает все ее существо, заставляя подгибаться колени. Она сделала маленький неуверенный шаг и остановилась. Евгения обернулась при первом же ее движении, и теперь они настороженно смотрели в глаза друг другу.

– Ты… ты вернулась, – сказала, наконец, Евгения, и замерла.

Яна хотела что-то сказать или сделать, но у нее ничего не получалось. Все, чего ей хотелось – это броситься к Евгении, обнять ее, вдохнуть аромат волос – любимый, почти забытый аромат, и никогда не отпускать… Но она не могла себе позволить ничего из того, что хотела.

– Я… пришла лишь, чтобы кое о чем спросить, – удалось все же произнести Яне.

В глазах Евгении показался невысказанный вопрос, но она молчала, видимо, ожидая продолжения фразы.

– Не могу говорить здесь, – призналась Яна. – Пойдем куда-нибудь… лучше в холл.

Евгения, не говоря ни слова, вышла из спальни. Они поднялись на первый этаж и расположились на диванах напротив друг друга.

– Таисия была вчера у меня в гостях, – сказала девушка. – Я приехала, потому что хочу, чтобы ты рассказала мне всюправду.

Евгения помрачнела и отвела взгляд в сторону.

– А, так тебе нужна правда? Теперь? Что ж, изволь.

Она немного побарабанила пальцами по стеклянной поверхности стола, который сейчас разделял их, а потом скрестила руки на груди и заговорила невыразительным тихим голосом.

– Три года назад я сидела в одиночестве в пражском абсент-баре, пытаясь утопить грустные воспоминания в алкоголе и туйоне. Я допивала третью рюмку, когда к моему столику подошел незнакомый молодой человек. В его внешности не было ничего особенного: ни волевого подбородка, ни высокого роста, ни атлетической фигуры – ничего такого, что обычно привлекало меня в мужчинах… Но все же он как магнит притягивал меня к себе. Я по приобретенной уже к тому времени привычке заглянула ему за спину и не поверила своим глазам. Его облако не было черным. Но оно не было и серебристым. За его спиной словно расстилался алый туман. Я посмотрела ему в глаза и сразу поняла, что этот человек будет моим мужем.

Евгения тяжело вздохнула. Во время своего рассказа она ни разу не подняла взгляд от поверхности стола. И сейчас тоже лишь мельком глянула на Яну и тут же опять отвернулась.

– Значит, из правила цветных облаков бывают исключения? – хмурясь, уточнила Яна.

– Получается, что да.

– И много их было?

Задавая этот вопрос, девушка уже знала ответ. Она снова ясно вспомнила их первую встречу. Евгения вела себя поначалу немного странно, и Яна теперь понимала, что девушка была тогда удивленной, даже озадаченной.

– Только еще одно исключение – это ты, – ответила Евгения просто. – Я не могла понять, почему твое облако… даже не алое… скорее, оно было почти рубинового цвета. Это изумило меня, сбило с толку. Сначала я решила ничего не предпринимать, а просто наблюдать, что будет. Мне нравилось, как ты работаешь, нравилось говорить с тобой, проводить вместе время, но в тебе чувствовалась закрытость, сквозь которую не пробиться. Я всегда ощущала, что в тебе словно что-то не так, хотя ты делала все безупречно. Тогда я решила, что стоит посетить человека, который помог бы мне во всем разобраться.

– Таисию, – уточнила Яна.

– Да. Сначала мы погоняли по трассе, я думала, это тоже поможет…

– Ты еще назвала это «попыткой сместить мою «точку сборки», – напомнила девушка.

– Да, верно. Хотя эффект получился не тот, что я ожидала, – зеленые глаза посмотрели кротко, словно извиняясь за продуманное лихачество их хозяйки.

– Так что же сказала Таисия?

Евгения опять побарабанила пальцами по столу, потом ответила:

– Она подтвердила, что я не ошиблась с цветом облака. Но сказала, что мне самой надо решить, что с этим делать. И еще предупредила об опасности, которая грозит многим людям, если мы не скажем друг другу правду. Я не видела, как может этачасть правды повлиять на события, поэтому до сих пор не рассказывала тебе ее. Может, я ошибалась, извини.

С минуту Яна обдумывала услышанное. Обострившаяся интуиция ей подсказывала, что и эта матрешка не была последней. «Черт, надо было все-таки прихватить напильник…»

– Таисия сказала тебе что-то еще, – утвердительно сказала она.

Евгения посмотрела на нее с удивлением, потом опустила глаза и еле заметно кивнула, сдавая оборону.

– Она ведь не молодеет, Яна. Сейчас мы оборудовали своеобразный бункер в просторной московской квартире, она прошла профилактический курс… Но все равно последние годы ее занимает только одна мысль: кому передать источник, когда ее руки ослабнут.

– Разве он не останется у тебя? – изумилась Яна, для которой судьба камня казалась предрешенной.

– Это не так просто, – покачала головой девушка. – Понимаешь, источник… он сам выбирает себе хранителя. Таисия рассказывала, что их в экспедиции было четверо, но к этому камню смогла приблизиться и поднять его с земли только она одна, а остальные словно преодолевали какое-то сопротивление. Вадим был очень самонадеян, когда задумывал свою авантюру с похищением источника.

– И к тебе камень, получается, тоже не идет? – расстроилась Яна.

– Мы пробовали… Он нормально меня воспринимает, но не работает, как надо. Все свойства сохраняются, кроме одного: когда камень рядом со мной, а не с Таисией, то кусочки… в общем, они не подзаряжаются. Это сразу видно, потому что камень немного меняет цвет, в зависимости от того, кто рядом: хранитель или просто чужой человек.

– И какого же цвета он должен быть с хранителем?

– Как море.

Девушки одновременно вздохнули.

– Таисия приносила вчера источник ко мне домой. Он был голубого цвета, – сказала Яна.

– А рядом со мной он всегда зеленый, – отозвалась Евгения.

Яна посмотрела на нее расширившимися глазами.

– Ты знала об этом? Таисия ведь сказала тебе, что источник сможет работать, если мы с тобой будем рядом, вместе? – осторожно спросила она.

Девушка успела вспомнить целую волшебную лекцию, которую отец читал совсем крошечной Яне о смешивании цветов, пока дождалась, когда Евгения, наконец-то, кивнет.

– Почему ты ничего не сказала мне раньше? – Яна не хотела, но это прозвучало как упрек. – Получается, несмотря на все, что было, я не заслужила твоего доверия?

– Это не связано с вопросом доверия или недоверия. И, потом, что бы это изменило? – возразила Евгения.

Яна помолчала, потом честно ответила:

– Всё. Это изменило бы всё. Если бы я знала…

Действительно, если бы она знала, что Евгения видит ее по-особенному, разве стала бы она предаваться нелепым подозрениям? Пока она тратила драгоценное время на ревность к Карпову и борьбу с собственными придуманными демонами, настоящие демоны чуть не отправили на тот свет Алекса и саму Евгению. Если бы они раньше поговорили об источнике, разве продолжила бы Яна безучастно наблюдать, как Егор все ближе подбирается к своей цели? Наконец, если бы она знала, что ее нахождение рядом с Евгенией оправдано – хотя бы той целью, чтобы источник работал, разве бы она уехала из Эмска?

– Что же нам теперь делать? – подумала Яна вслух.

– Нам? – Евгения нервным жестом откинула волосы назад и жестко добавила. – Думаю, вполне понятно, чего нам нестоит делать. Не стоит продолжать этот разговор, не стоит вместе завтракать, не стоит больше никогда возвращаться к этой теме. Впрочем, как и ко всем остальным. Извини. Но я не могу так больше.

Она резко поднялась и, обойдя стол и диван, на котором сидела Яна, вышла из комнаты.