Текст книги "Свет"

Автор книги: Женя Дрегович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 32. Осознание. Шаг второй.

Евгения ждала в холле минус первого этажа, уже переодевшись в обычные хлопковые майку с юбкой.

– Спасибо, Алекс, ты свободен, – сказала она, и, не дожидаясь, пока он уйдет, сразу перевела взгляд на помощника. – Тут нет корпоративов и точно не предложат выпивку. А вот хороший отвар от опьянения у меня имеется. Тебе это интересно?

Яна заставила себя перестать рассматривать стоявшую перед ней девушку и поспешно ответила:

– О, конечно. И… еще, если можно, хотелось бы переодеться во что-то более удобное.

– Да, это легко устроить. Но сначала отвар.

Девушки вошли в среднюю из трех дверей и оказались в просторной столовой. Яна не без усилия выпила почти четверть стакана горьковатого напитка, под конец совсем скривившись.

– Виски был не таким горьким? – съязвила Евгения. – Ладно, пойдем переодеваться, – мгновенно добавила босс, когда Яна обиженно посмотрела на нее.

В гардеробной Яна облегченно вздохнула, ощущая мягкость хлопкового платья и легких тканевых туфель. «Мне нужно воспользоваться моментом и помириться с ней», – эта мысль была самой здравой за вечер, и девушка про себя восхитилась чудодейственной силе отрезвляющего отвара.

– Спасибо, – сказала она, искоса посмотрев на Евгению.

Та стояла у двери, немного отвернувшись в сторону.

– За что? – удивилась Евгения.

– За лекарство, одежду и, как я надеюсь, за возможность пообщаться с тобой и, наконец, все тебе объяснить.

Яна незаметно все ближе подходила к девушке, и последнее слово проговорила, находясь всего сантиметрах в десяти от Евгении.

– Мне не нужно ничего объяснять, Яна, – досадливо поморщилась босс, отодвигаясь в сторону.

– Но это нужно мне. Очень, – девушка не осмелилась снова приблизиться, но умоляюще посмотрела на Евгению.

– Ну… если ты так настаиваешь… хорошо.

Евгения почесала лоб, потом неуверенно предложила:

– На улице начинается дождь. Пойдем в кальянную?

– Ага… только, наверное, я не буду сегодня курить.

– Конечно, не будешь, – усмехнулась босс, выходя из комнаты и направляясь к лифту.

В кальянной Яна уселась на памятный по предыдущему визиту диван, а Евгения заняла кресло напротив. Помощник тут же, путаясь и повторяя по нескольку раз одно и то же, стала рассказывать свою версию их отношений с Паниным и о розе, всякий раз, когда Евгения пыталась что-то уточнить, жестом останавливая ее. Наконец, история, хоть и несколько сумбурно, была изложена, и на словах «И тут вы открыли дверь и всё не так поняли», – девушка остановилась. Босс казалась немного озадаченной, и Яна в отчаянии подумала: «Неужели она не поверила мне?» Раньше ей казалось, что стоит Евгении предоставить ей шанс все рассказать, и недоразумение тут же будет забыто. Но вид босса заставил ее сомневаться в этом.

– Это действительно вся правда. Другой нет, – беспомощно добавила девушка.

– Хорошо, – не сразу отозвалась босс.

– Ты веришь мне?

– Да… верю.

Яне удалось, наконец, поймать ее взгляд, но она по-прежнему не чувствовала того доверия, которое установилось между ними в тотвечер.

– Мне очень жаль, что я все испортила Сергею и Эле… Но это же получилось не специально, – сказала она.

Босс пожала плечами:

– До фокусов с появлением исчезнувших предметов – да.

– Ты имеешь в виду сережку, которую нашла уборщица на том месте, где раньше стоял диван? Но я была уверена, что она принадлежит Эле!

– Да, ты не могла знать.

Ольховская внимательно рассматривала свою коллекцию кальянов, и Яна решила, что уже ничего не испортит, если хотя бы выяснит всю историю до конца.

– Так чье это было украшение? – спросила девушка.

– Одной бывшей сотрудницы из бухгалтерии. Они с Сергеем часто вместе делали по вечерам отчетность, – неохотно ответила босс.

– Она была блондинкой?

– Да.

Яна потерла висок.

– Мне очень жаль, что все так вышло, – смогла лишь повторить она.

Евгения внимательно посмотрела на помощника, потом предложила:

– Если дождь закончился, хочешь прогуляться по саду?

– Хочу, – с готовностью согласилась девушка.

Они вышли во двор. В саду оказалось немного влажно, но по дорожкам, посыпанным гравием, было все так же приятно ходить.

– Тебе было непросто в этот последний месяц, так? – спросила Евгения, когда они подошли к пруду. – Я имею в виду, что все навалилось сразу: и подготовка к конкурсу, и эта… неприятная ситуация.

– Да, было немного тяжело, – ответила девушка.

Они стояли у кромки пруда. Стемнело рано: то ли из-за дождя, то ли из-за приближающейся осени, и подсвеченная фонарями трава вдоль дорожек казалась серебристой, как и шарики капель, рассыпанные на ней.

– Евгения, если честно, то все это было полной ерундой по сравнению с мыслью, что ты плохо думаешь обо мне. И еще… мне очень не хватало тебя все это время.

Яна обессиленно вздохнула в конце своего признания и посмотрела на босса. Выражение ее лица, казалось, смягчилось, хотя при слабом освещении трудно было судить наверняка. «Интересно, если я обниму ее, что она сделает?» – подумала девушка, а рука, не дожидаясь, пока хозяйка просчитает все последствия, уже приобнимала Евгению за талию и осторожно притягивала к себе. Та посмотрела на Яну – пристально, словно оценивающе, и опустила глаза. Почувствовав отсутствие сопротивления, Яна нерешительно приблизила свои губы к губам Евгении. Ольховская не ответила, но и не оттолкнула своего помощника.

«Мне нужно яснее обозначить свои намерения», – подумала Яна и потихоньку переместила руки с талии Евгении на ее бедра. Она начала медленные поглаживания и вскоре услышала нетерпеливый вздох босса. Теперь у Яны не оставалось сомнений: Ольховская хотела ее. Хотела, но, то ли из-за их служебных отношений, то ли из-за того, что они обе были женщинами, не решалась проявить инициативу. Яна заглянула в зеленые, полуприкрытые сейчас, глаза. Евгения была такой красивой в этот миг. И такой желанной. Девушка снова ее поцеловала, и теперь поцелуй не остался безответным. Яна ощущала, что снова пьянеет – и куда сильнее, чем от виски. Руки Евгении, наконец, обвились вокруг ее талии, грудь прижалась к груди. Не в силах больше сдерживаться, Яна начала движения бедрами, все теснее прижимаясь, но затем, осознав, что именно она делает, резко остановилась и с опаской заглянула в зеленые глаза. В них было смущение, но и желание тоже, и тогда Яна позволила своему взгляду выразить то, что она давно чувствовала к этой женщине: восхищение и неприкрытую, честную страсть. Евгения смотрела на нее так, словно не могла насмотреться, и Яна поняла, что ее приглашение принято. Сегодня они станцуют свой танец. И только это было сейчас важно, все иное словно растворилось в окружавшей их темноте. Сила влечения становилась невыносимой, и Яна снова впилась в губы Евгении нетерпеливым жестким поцелуем. Они целовались, пока не кончилось дыхание, все крепче обнимая и вжимаясь друг в друга.

Не было сказано ни слова, но они одновременно согласно развернулись и пошли к дому – все так же, в обнимку, до самой двери. Девушки продолжали молчать и когда опустились на минус второй этаж, и когда закрыли за собой дверь в спальню, и когда руки Яны оказались под майкой Евгении, а губы – на ее шее. И только когда, не размыкая объятий, они упали в постель и с наслаждением посмотрели: карие – в зеленые, а зеленые – в карие, – Евгения перенесла одну руку со спины девушки на ее губы и, осторожно обводя пальцем их контур, прошептала: «Яна…», – а потом они снова надолго замолчали, чтобы с бессчетных поцелуев начать делать то, что давно хотели друг от друга.

Евгения лежала на спине, а Яна рядышком, удобно устроив голову на ее животе. Пальцами правой руки Евгения неторопливо перебирала длинные светлые пряди, это вызывало у Яны очень приятные эмоции, и, чтобы их выразить, она благодарно притянула к губам тонкую кисть и снова перецеловала каждый сустав. Все было необычно, но при этом выглядело так естественно и почти до будничности просто: они с Евгенией в ее спальне, на гладких шелковых простынях, их поцелуи и нежность, с которой они растворялись друг в друге так бесконечно долго после безумного секса.

– Тогда… в лесу… Скажи… это было… так же? – Яна продолжала целовать руку Евгении, переместив губы на запястье, где ровно и уже почти спокойно бился пульс, и каждое слово вопроса произносила в паузах между поцелуями.

Ольховская свободной рукой снова стала перебирать ее волосы, иногда с силой касаясь кончиками пальцев кожи, а потом, видимо собравшись с мыслями, ответила:

– Так… Надо вспомнить… Было корпоративное мероприятие, потом дождь, потом ты сильно напилась и затащила меня в постель. Да, пожалуй, определенное сходство есть.

–  Язатащила тебя в постель? Ты серьезно?

Яна всполошенно вскинула голову и перебралась повыше, чтобы заглянуть в глаза Евгении. В них не было и намека на шутку, и она недоуменно покачала головой.

– Женя, но этого не может быть. У меня ничего раньше не было… с девушками. Я даже не думала об этом, – призналась она.

– Как и я, – спокойно сказала Евгения.

– Правда? – усомнилась Яна.

– Да. И, кстати, у меня вообще долго никого не было. После того, как не стало Сергея… казалось, мне больше никто не нужен.

«А как же свидания с «С.»?» – не поверила Яна, а вслух неожиданно сказала:

– Ты расскажешь мне о своем муже?

– Сейчас? – удивилась Евгения. – Расскажу, если хочешь…

Обе немного повозились, удобнее устраиваясь на подушках.

– Мы познакомились в Праге, – начала свой рассказ босс. – Тогда я уже переехала жить в Москву; это была деловая поездка. Но, конечно, я нашла время погулять по городу и постояла на Карловом мосту около статуи Яна Непомуцкого, где толпы туристов загадывали желания. И я тоже загадала…

– Встретить любимого человека? – уточнила девушка.

– Да, что-то вроде того. Найти того, кто понимал бы меня… Я гуляла по набережной Влтавы, вспоминала, как однажды, очень давно, приезжала туда со Светланой, и грустила, что ее нет рядом. А вечером пошла в абсент-бар, и после третьей рюмки ко мне за столик подсел Сережа. С того вечера мы с ним и не расставались.

– Так ты была пьяна, – протянула Яна.

Она подумала, это объясняло, почему босс не обратила внимания на угольно-черный цвет «облака» будущего мужа.

– Да, я была абсолютно пьяна… И может, это к лучшему. Я очень настороженно тогда относилась к любым знакомствам… Но за целый год, что нам довелось провести вместе, я ни разу не пожалела о своем выборе.

«Бедная Евгения… Она даже не подозревала, что ее будущий муж был подослан к ней моим бывшим любовником… и актуальным хозяином. И что он женился на ней исключительно ради денег», – подумала Яна.

– Что-то не так? – спросила Евгения.

Застигнутая врасплох девушка сильно смутилась, потом все же ответила:

– Извини, пожалуйста, но до меня доходили некоторые слухи… про твоего мужа…

– Что он был бандитом? – просто спросила Евгения.

– Ну… да.

– Так он действительно был бандитом. Только это совершенно неважно.

Яна сделала недоуменное лицо, и Евгения тихо рассмеялась.

– Неважно, какой был человек раньше, с другими людьми. Важно, какой он с тобой. И какая ты рядом с этим человеком, – постаралась объяснить Ольховская. – Понимаешь?

– Нет, – призналась Яна.

– Ну, вот смотри. – Евгения даже приподнялась в постели, для этого приставив подушку вертикально к спинке кровати. – У Луны есть темная сторона, так?

– Кажется, да…

– Но ведь с Земли ее не видно, верно? И если ты Земля, то, значит, тебе все равно, какая там другая сторона у Луны, так?

Яна растерянно покачала головой.

– Все-таки люди – это не планеты. И рано или поздно…

– Да, – перебила ее Евгения. – Скорее рано, чем поздно, у людей эта темная сторона светлеет.

«Бред какой-то», – подумала Яна.

– И как ты пережила это… ну, когда его не стало?

– Это было непросто, – не сразу ответила Евгения. – Но все же мне было куда легче это пережить, чем потерю сестры. К тому времени у меня был «Свет», появились другие люди, кроме мужа, которые разделяли мои цели и поддерживали меня. А переезд в Эмск и новые дела вообще не оставили времени на переживания. И теперь я вспоминаю о Сереже… даже не с грустью. Теперь я просто радуюсь, что он, хоть и недолго, был в моей жизни.

Яна помолчала, осмысляя услышанное.

– Так вы любили друг друга? – решилась уточнить она.

– Конечно. Очень любили. Мы смотрели не друг на друга, а в одном направлении, и стремились к одному и тому же.

– И этого было достаточно? – удивилась Яна.

– А что еще нужно? Любовь – это ровное и спокойное чувство. Страсть… она очень быстро проходит, в отличие от отношений, когда люди имеют общие дела и цели. Разве нет?

Девушки обменялись непонимающими взглядами.

– Я думаю, что это очень здорово… для дел и для целей. Но только при чем здесь любовь? – сказала Яна. – Не хочу плохо говорить о твоем браке, но я с самого детства видела, как прекрасна семья, где супруги любят друг друга по-настоящему.

– Ну и как же это, по-твоему, любить по-настоящему?

Яна молчала. Это были ее самые заветные мысли, и не очень хотелось об этом говорить, даже Евгении. Особенно Евгении. Девушка предчувствовала, что чем сильнее откроется, тем более уязвимой станет в будущем. И тем труднее ей будет довести до конца свое задание. Но Ольховская терпеливо ждала, и Яна, собравшись, все же ответила:

– Любить по-настоящему… Когда любишь – это делает прекрасным каждый твой день. Когда ты видишь улыбку любимого человека и понимаешь, что он тоже рад тебя видеть, и сразу улыбаешься в ответ. Когда мечтаешь увидеть его детские фотографии. Когда вы понимаете друг друга без слов. Когда думаешь, как жаль, что вы не встретились раньше. Когда от мысли, что вы могли бы никогда не познакомиться, сходишь с ума. Когда вам снятся одинаковые сны. Когда ты держишь его ладонь в своей и ощущаешь полное доверие и абсолютную близость… Когда…

У Яны перехватило дыхание, и она не смогла продолжить. Евгения помолчала, очевидно, обдумывая услышанное, а потом произнесла:

– Это здорово, всё, что ты сказала… Но тебе не кажется, что это скорее влюбленность? Ведь это состояние не может длиться долго?

– У моих родителей так было всегда, – возразила Яна.

– Все-таки я не до конца понимаю. Мне кажется, гораздо больше счастья можно испытать, когда вместе идешь и добиваешься какой-то цели… И осознаешь, что вы делаете что-то полезное, – Евгения развела руками и беспомощно улыбнулась.

«Просто ты дочь своих родителей. Анализ, синтез, системный подход и никаких эмоций», – подумала Яна, но тут же устыдилась своих мыслей. Кто она была такая, чтобы осуждать Евгению? В отличие от босса, ей повезло вырасти в семье любящих друг друга людей. Но в итоге… Не хотелось даже думать, что получилось в итоге. И говорить больше тоже не хотелось.

– У нас ведь не запланировано на завтра благотворительное мероприятие? – вкрадчиво спросила она, придвигаясь ближе к Евгении.

– Ты мой помощник, вот ты и скажи, – улыбнулась та в ответ.

– Насколько я помню, в календаре встреч пусто, и это меня очень радует…

– Это почему же? – довольно усмехнулась Ольховская и немного сползла с подушки.

– Хм… если ты спрашиваешь, то, может, нам тогда просто пожелать друг другу спокойной ночи?

Яна чуть отстранилась, но Евгения тут же притянула ее назад.

– Я думаю, позже, – ее губы осторожно поцеловали распухшие губы девушки. – Значительно позже, – добавила она, целуя ее за ухом. – И я тоже рада, что завтра не придется рано вставать…

Глава 33. Сомнения.

– Яна, Яна, смотри! У меня получается!

Девушка обернулась и как раз успела подхватить падающего с велосипеда светлоголового мальчишку. Посмотрела в напуганные синие глаза, поцеловала, прижала к себе.

– Да, у тебя уже почти все получилось. Только будь осторожнее.

Подержав немного на руках, Яна отпустила его на землю, но велосипед на сегодня оказался забыт, потому что из окна дома, во дворе которого они гуляли, донесся такой родной голос:

– Костик! До-мой! Пирожки-и-и!

Яна с улыбкой кивнула, увидев умоляющий детский взгляд. Велосипед полагалось поставить в гараж, но, учитывая, что пирожки могут остыть, она готова была прогуляться туда и одна.

– Ты у меня самая лучшая! Я оставлю тебе самый большой пирог!

– Иди уже!

С легкой улыбкой девушка наблюдала за убегающей к дому маленькой фигуркой в синих шортах. Яна продолжала улыбаться, когда подобрала велосипед, и, придерживая его за руль, медленно направилась к гаражу. И улыбка все еще сохранялась на лице, когда она проснулась и обнаружила себя в незнакомой комнате без окон, освещаемой лишь микроскопическим ночником. Рука Ольховской по-хозяйски обнимала ее поверх покрывала; во сне Евгения сползла со свой подушки и своей щекой касалась плеча девушки.

Очень осторожно, чтобы не разбудить, Яна освободилась из ее объятий, встала с кровати и начала одеваться, собирая вещи с пола. Евгения беспокойно зашевелилась во сне, ее волосы разметались, а рука заскользила вверх по покрывалу. Девушка подошла, чтобы переложить свободную подушку под ее бок. Этого оказалось вполне достаточно: Ольховская доверчиво обхватила подушку, как до этого обнимала девушку, и успокоенно вдохнула. Яна стояла, не в силах отвести взгляд от спящей Евгении, и боролась с собой. Одна ее часть приказывала немедленно убегать из дома, а другая умоляла вернуться в постель к темноволосой красавице. «Яна», – неожиданно сквозь сон пробормотала Евгения и еще крепче прижала к себе аналог, наполненный синтетическим волокном.

Девушка отошла от кровати и поспешно оделась, стараясь больше не смотреть на Евгению. Она понятия не имела, как выберется из дома и потом без автомобиля покинет поселок, но точно знала, что не сможет остаться здесь до утра. Не сможет больше смотреть в эти зеленые глаза и лгать, кто она есть. Не сможет видеть в них нежность, но уверять себя, что все, что происходит между ней и Евгенией, это всего лишь, хоть и не совсем обычная, но старая как мир история между боссом и секретаршей.

Лифт, холл первого этажа, не запертая, как ни странно, входная дверь… Яна бегом преодолела расстояние до ворот и заметила сбоку чугунную калитку, закрытую на обычную щеколду. «Стоит ли жить в бункере, если любой может с легкостью проникнуть в эту крепость? – скептически покачала Яна головой, закрывая за собой калитку. – Стоит ли никому не доверять, чтобы выйти замуж за бандита? Стоит ли так тщательно подбирать персонал, чтобы взять в помощники, да еще и вступить в связь со шпионом, подосланным к ней убийцей мужа? Эх, Евгения, Евгения, как ты наивна», – вслух сказала Яна последнюю фразу, выходя к шлагбауму, закрывающему въезд в поселок.

Охрана, видимо, находилась внутри домика, и девушка беспрепятственно обошла шлагбаум и очутилась на трассе, не имея понятия, в каком направлении идти дальше. На ее счастье, через минуту из поселка выехало пустое такси, и Яна отправилась на нем домой.

«Как все это странно… Костик… и мамин голос. Как хорошо, что они мне приснились… впервые за столько лет», – думала Яна, делая вид, что внимательно слушает рассказы таксиста о нравах современной золотой молодежи Эмска.

Очень скоро девушка оказалась у своего подъезда. Она вошла в квартиру и сильно удивилась, заметив полоски света, пробивающиеся через контур двери комнаты в прихожую. «Когда я заезжала переодеваться перед банкетом, было еще не темно, так зачем, интересно, я включила освещение?» – подумала Яна и прошла в спальню.

Кресло оказалось на непривычном месте – у окна, и развернуто в другую сторону от двери. Яна замерла в дверях, заметив, что оно кем-то занято. «Витек!», – облегченно выдохнула она, когда знакомая русая голова показалась из-за спинки.

– Долго гуляешь, хозяйка, – заметил Витек. – И не отвечаешь на звонки…

Девушка достала из сумки телефон. Да, пять пропущенных вызовов – это многовато.

– Что-то случилось? – спросила она с тревогой.

Витек неопределенно пожал плечами.

– Шеф хочет тебя видеть. Срочно. Сам все тебе расскажет. А что случилось со старым телефоном?

– Представляешь, выходила из машины и уронила на бордюр. Сказали, что не подлежит восстановлению. Пришлось купить новый, – безразлично отозвалась Яна, прекрасно понимая, что он не поверит ей.

«Не могла же я продолжать ходить с маячком, как корова с колокольчиком?», – подумала девушка.

– Поехали, время не ждет, – сказал Витек, резко вставая с кресла.

Город спал. Спали, зашторив глаза окон, дома, спали безлюдные проспекты и улицы, лишь полусонные светофоры беспокойно бредили всполохами желтого, и сама ночь, укрывшись плотным одеялом облаков, спала так крепко, что робкий августовский рассвет никак не решался ее разбудить.

Яна старалась не отставать от Витька, на удивление быстро продвигавшегося в кромешной тьме: в частном секторе, куда они подъехали, напрочь отсутствовало уличное освещение. Витек посторонился, пропуская спутницу в калитку одного из дворов. Вход в дом был расположен как-то странно – за углом. Яна непроизвольно зажмурилась, когда Витек закрыл за ними дверь и включил в помещении свет. Мужчина сразу оставил ее, а Яна, понемногу привыкнув к яркому свету, как раз успела осмотреть небольшую, без окон, прихожую с невысоким деревянным потолком и грубоватой, словно самодельной, мебелью, прежде чем одна из дверей распахнулась и в комнату стремительно вошел Егор.

Его высокая фигура заставила тесную прихожую словно еще сильнее уменьшиться в размерах, и в сознании девушки сам по себе зазвучал голос отца, комментирующего картину Сурикова: «Художник намеренно изобразил ссыльного Меньшикова сидящим в комнате с неправдоподобно низким потолком: так противопоставляется масштаб личности и внешние обстоятельства, в которых оказался опальный фаворит…»

– Да что с тобой такое? Ты меня слушаешь или нет? – очевидно, сердясь на не вполне осмысленное выражение ее лица, сказал между тем Егор.

Яна несколько раз моргнула, делая над собой усилие.

– Да, я тебя слушаю, – девушка кивнула, пытаясь побороть усталость.

– Так вот, не знаю, что ты там натворила, но на этот раз «световская» служба безопасности проверяет тебя настолько досконально, что многие факты твоей биографии невозможно скрывать дальше. Оставаться в «Свете» тебе больше нельзя.

– Проверяют меня? Но… что ты имеешь в виду? – Яна почувствовала, что сонливость замещается настороженностью и, скажем так, удивлением. – Надо всё бросить, вот так, сейчас?

– Да. У нас есть еще пара дней, может, чуть больше. На работе тебе делать больше нечего. Слишком рискованно.

– Но то место… Я же пока так и не узнала, где оно, – с возрастающим недоумением возразила Яна, припоминая его последние инструкции.

– Думаю, я решу эту проблему. Большая часть паззла собрана, – усмехнулся Егор, но сразу снова стал серьезным и, почти вплотную приблизившись к девушке, продолжил говорить, сильно понизив голос. – Очень скоро они будут в курсе, кто ты, Яна, в курсе твоих былых подвигов. Но полагаю, Ольховской это будет уже малоинтересно. В эти два-три дня мы полностью закончим нашу операцию. Я передам результат заказчику. – Хозяин помолчал, чтобы дать Яне осознать сказанное. – Уже очень скоро ты станешь небывало богатой женщиной. И свободной.

Яна перевела дыхание и прислонилась к запертой двери. События развивались гораздо быстрее, чем она ожидала.