Текст книги "Истина торжествует (ЛП)"

Автор книги: Жан МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Единственным недостатком оказалось то, что я каждый день скучал по своему брату, но «Вайз и сыновья» была для него слишком хороша. Это было его место. А вот Итан собрал свои вещи и переехал вместе со мной. Я отказался оставить его просто в секретарях. Его знания и опыт были слишком ценны. Он стал первым помощником в нашей фирме и оказался просто незаменим на своем посту. Когда у них с Наташей ничего не вышло, он немного погоревал и потом смягчился. И вместо того, чтобы спать с шестью женщинами в неделю, сократил их число до четырех.

Маккензи сладко вздохнула и закрыла лицо рукой. Я улыбнулся, представляя нашу дальнейшую совместную жизнь. Так много всего произошло после нашей первой встречи на пляже. Сейчас все произошедшее с нами казалось нереальным. Мы столкнулись с трудностями, которые не должны были случаться с людьми на начальном этапе отношений, но все произошедшее лишь подчеркнуло ценность наших отношений. Мы были созданы друг для друга. Ничто не смогло нас разлучить. Судьба знала, что она делала в тот день, когда мы только познакомились, и сегодня я поклялся себе провести остаток своей жизни с ней, если она только согласится.

Взглянув на часы, удивился тому, как быстро летит время, ведь прошел уже почти час. Скоро моя дорогая девочка проснется, готовая начать день с утренней пробежки. Мне не терпелось к ней присоединиться. После всего случившегося между Маккензи и Оливией, можно было подумать, что моя дорогая девочка замкнется в себе и уползет в какую-нибудь нору, чтобы зализать раны. В конце концов, у Маккензи была привычка убегать. Но не в этот раз. Вместо побега, она поднялась с колен, отряхнула грязь прошлого и начала восстанавливать свою жизнь. Ее старая школа ухватилась за возможность нанять ее снова, поэтому, едва начался новый учебный год, у Маккензи уже была работа, которая позволила ей с уверенностью смотреть в будущее.

Джаред очень обрадовался возможности снова работать с Маккензи. Они оказались горошинами из одного стручка. Мы с Энди сидели и смотрели на них, качая головами. Временами они вели себя как брат и сестра. Возможно, все дело было в том, что я теперь полностью доверял Маккензи, а Джаред был влюблен в мою сестру. В любом случае, мысль о ревности к Джареду больше не приходила мне в голову. Да, у них были похожие характеры, но сердце Маккензи полностью принадлежало мне.

Я поднял голову и посмотрел на будильник на той стороне кровати, где спала Маккензи. Тут появилось маленькая мордочка, закрывая мне обзор. Маки уткнулась носом в шею Маккензи, ее желтые глазищи в упор уставились на меня. Она легко приспособилась к нашему дому. Чуи и Уикетт обожали ее. Мы стали одной большой дружной семьей.

Я протянул руку и почесал кошку за ушами. В ответ она принялась так громко мурлыкать, что Маккензи открыла глаза. На ее губах появилась мягкая, усталая улыбка. Я прикоснулся к ее щеке костяшками пальцев, чем заслужил неодобрительное мурлыкание кошки, которая претендовала на все мое внимание.

– Доброе утро, – прошептал я.

– Доброе, – ответила она мне.

– Хорошо спала?

Она положила руку мне на грудь. Кожа со сна была еще теплой.

– Как всегда. А ты?

Я легко прикоснулся губами к ее губам:

– Не так хорошо, как хотелось бы, но у меня много дел.

– Ты слишком много работаешь. – она провела большим пальцем вдоль моей ключицы.

– Не так чтобы много. Не так, как раньше.

Маккензи ткнулась холодным носом мне в шею, делая глубокий вдох.

– Это действительно так, и я рада. – она запрокинула голову и посмотрела через мое плечо на будильник. – Еще рановато, но, думаю, мне пора вставать... – Микки сглотнула, отстраняясь от меня. – Я сейчас вернусь, – прошептала, бросаясь в ванную.

Я перевернулся на спину, снова уставившись в потолок. По телу волнами расходилось возбуждение. Я чувствовал себя лучше, чем в Рождество.

Некоторое время спустя она вернулась в комнату, немного опухшая. Я сел в кровати, свесив ноги.

– Детка, ты в порядке?

Она прислонилась плечом к дверному косяку между двумя комнатами и сказала:

– Да, я в порядке. Просто немного кружится голова. – Она вытерла уголки губ двумя пальцами. – Ты готов отправиться на пробежку?

Она могла бы сказать, что с ней все в порядке, но, судя по ее виду, Маккензи не будет до конца откровенна. У меня возникло подозрение. О беге не могло быть и речи. Я могу сказать об этом, просто глядя на нее. Поэтому у меня появилась несколько другая идея. Она оказалась даже лучше придуманной мной на этот день, и я не преминул ее озвучить.

– Как насчет того, чтобы пропустить пробежку и просто позавтракать на пляже? Думаю, утро обещает быть прекрасным.

– Неужели? Ты уверен? – она отошла и воинственно уперла руки в боки. – Или ты просто боишься, что я надеру тебе задницу в забеге?

Я встал и подхватил ее на руки.

– Да. Я уверен. И только в своих мечтах, ангел, ты могла бы обогнать меня.

В мгновение ока мы были одеты, завтрак был любезно упакован Руби, и мы отправились на пляж. Маккензи спросила, почему мы едем в Сиеста-Ки, а не на пляж за нашим домом, но я сделал вид, что настроен на перемены.

Пока мы ехали, на востоке начало вставать солнце. О берег ударялись синие и янтарные в свете солнца волны. Мою грудь наполнил соленый морской воздух, омолаживая душу. Я взглянул на свою девушку. Маккензи прислонилась головой к окну, и смотрела, как за окном мелькает мир. Ее белая хлопчатобумажная блузка натянулась на груди немного больше, чем я помнил. Это заставило меня кое над чем подумать. Может, мои глаза и обманывали меня, но я мог бы поклясться, что ее груди стали больше. Я был достаточно умен для того, чтобы не спрашивать об изменениях в женском теле так, чтобы мне не оторвали яйца. Но тут мне пришлось контролировать свое желание коснуться ее сисек.

Мы добрались до пляжа никого не встретив, за исключением ранних пташек – бегунов и тех, кто возвращался с вечеринки. Я припарковал машину, и мы вышли, прихватив с собой пляжную сумку и корзину для пикника. Маккензи настояла на том, чтобы нести сумку и вообще вела себя как-то странно. Я пожал плечами, решив для себя, что у нее женские дни и не стал вмешиваться.

Пока мы шли по пляжу, я восхищался идущей рядом красивой женщиной. Солнечный свет играл в ее светлых волосах, подчеркивая желтые, красные и коричневые крапинки, что создавали идеальную палитру к ее золотистым волосам. Ее лицо раскраснелось, а глаза сияли так, будто в них отражалось само солнце. Как и я, она находила в воде покой и утешение, ровный ритм и сокрушительная сила успокаивали нас обоих.

Когда мы достигли того места, где я впервые ее встретил, мы остановились.

– Похоже, это идеальное местечко для пикника? Как ты думаешь?

Маккензи сначала взглянула на меня, потом на залив, а затем на ее губах заиграла улыбка.

– Я думаю, хорошее местечко.

Маккензи раскрыла сумку, осторожно вытащила одеяло и расстелила его на песке. Я плюхнулся сверху, сминая ее аккуратную работу. Она заругалась на меня, потом рассмеялась, а следом шлепнулась рядом со мной. За завтраком мы говорили о музыке, погоде, новых фильмах, обо всем, что приходило нам в голову. Между нами всегда было все просто, но с тех пор, как открылась вся правда об Оливии, стало еще проще. Маккензи, после всего случившегося, стала осторожнее относиться к людям, но ее искренность никуда не исчезла. Теперь она, наконец, освободилась от прошлого, которое связывало ее так же, как и меня.

Судебное разбирательство закончилось в пользу Нэйта, в его деле против Оливии. Судья дал ему опеку над ребенком. Они назвали ее Майей. И я должен признать, что ошибался на его счет. Он подошел к опеке со всей серьезностью, как и подобает хорошему отцу. Оливия переехала в Чикаго, чтобы быть ближе к ним, ведь ей предоставили право посещения ребенка. Чего я никак не ожидал, так того, что Нэйт и Оливия преодолеют свои разногласия. Чуть больше недели назад Нэйт позвонил мне и сказал, что они с Оливией встречаются. И он очень спокойно говорил о человеке, которая чуть не довела его до сердечного приступа. Мне пришлось прикусить язык, чтобы мои мысли не слетели с языка. Маккензи, похоже, не возражала. После той ночи она перестала упоминать обо всем этом. Оливия разбила ей сердце, но оно у Маккензи едва ли было настолько мстительным, чтобы не желать истинного счастья даже причинившим ей боль людям.

Я лежал на одеяле, подложив одну руку под голову, а другой рукой обнимая прижавшуюся ко мне Маккензи, и смотрел в яркое голубое небо. Вода медленно приливалась и откатывалась, едва не достигая того места, где мы расположились. Мое сердце предательски дрожало, пока я обдумывал, как сделать то, ради чего мы пришли с ней сюда.

– Я чувствую запах дыма, – сказала она, прижимаясь губами к моей челюсти.

Я вскинул голову, оглядывая пляж.

– Что? Где?

Маккензи рассмеялась.

– Из твоих ушей, глупышка. О чем ты думаешь? – Я усмехнулся и выскользнул из-под нее, чтобы сесть. Маккензи опустилась на корточки, наблюдая за тем, как я роюсь в кармане. – Энди? Что происходит?

Мои пальцы нащупали платиновый ободок. Я осторожно зажал его в кулаке, пока подбирал слова.

– Ровно год назад, – процитировал я свою отрепетированную речь, – я впервые увидел тебя здесь, на этом самом месте.

Маккензи прижала ладошку ко рту.

– Не могу поверить, что ты помнишь!

Слишком нервничая, чтобы отвлечься на что-то другое, я продолжил:

– В тот день я встретил женщину, что предназначена для меня. Я заглянул в ее заботливые голубые глаза и мое красноречие вдруг испарилось. Она была так прекрасна, ее глаза светились счастьем, она не знала, кто я, но была очарована романтикой момента.

В моей голове вдруг не осталось ничего из того, что я так старательно заучивал, и я сказал первое и самое главное.

– Я люблю тебя!

– И я люблю тебя!

– Мы прошли через многие невзгоды и вот мы снова здесь. Мы познакомились всего год назад и удивительно, что зашли так далеко.

Маккензи издала тихий смешок.

– Моя любовь к тебе с каждым днем всё больше. Я вспоминаю и удивляюсь, насколько пустой была моя жизнь до тебя. И после всего, через что нам пришлось пройти, могу с уверенностью сказать, что ничего бы не изменил. Мы притирались, вместе сталкивались с трудностями и вместе исцелялись. Я стал сильнее, благодаря тебе. Сегодня моя жизнь имеет смысл и цель. Хотел бы я вернуться на год назад и сказать тому Эндрю, что для него все изменится, и он встретит ту, что верна, преданна, особенная, любящая и чертовски сексуальная.

Лицо Маккензи начало краснеть.

– Не могу поверить, что ты говоришь все это.

Я крепче зажал кольцо в руке и успокоился.

– Я так сказал, потому что это правда! Твоя любовь стала путеводной звездой для моей истерзанной души. В тебе я нашел ясность, руководство, мудрость и радость. Ты – причина, по которой, просыпаясь каждое утро, я говорю привет человеку, отражающемуся в зеркале, вместо того чтобы ненавидеть его. Я снова могу свободно дышать. Мое сердце исцелилось благодаря тебе, мой ангел.

– Энди, – прошептала она со слезами на глазах.

Я встал на одно колено и взял ее руку в свою. Ее глаза расширились, а рот приоткрылся.

– Маккензи Пейдж Эванс, ты выйдешь за меня замуж?

Я раскрыл ладонь и протянул ей кольцо. Она перевела взгляд с меня на кольцо и обратно. Я не мог понять выражение ее лица, а тишина убивала меня.

– Микки? – мой голос слегка задрожал.

– При одном условии, – пробормотала она.

– Ты хочешь поставить условие перед тем, как выйти за меня замуж? – неверяще переспросил я.

Маккензи потянулась к пляжной сумке и открыла ее.

– Да.

Мое эго пребывало в шоке. Я не мог поверить, что она делает это со мной. Мои надежды на этот наполненный счастливыми слезами и радостью момент превратились в переговоры. Это была катастрофа.

– Когда я скажу «да», – продолжила Маккензи, копаясь в сумке, – ты должен пообещать, что свадьба состоится как можно скорее.

– Почему так? – мой голос был полон боли.

– Потому что, – она вынула руку из сумки, держа в ней три пластиковые палочки, – я беременна.

Настала моя очередь уронить челюсть на пол. Я в полной прострации уставился на три теста на беременность.

– Ты...

– Беременна, – закончила она, сопровождая слова кивком головы. – Ты расстроен? Я знаю, что этого не было в планах. Вот почему я взяла три теста, мне не хотелось рисковать, ведь мог быть и ложный положительный результат. У меня даже есть четвертый и я могу сделать его прямо здесь, если хочешь...

Я встал, поднимая ее за собой.

– Расстроен? С чего я буду расстроен? Ты беременна! У нас будет ребенок! – я обнял ее и поцеловал со всем чувством, на которое был способен в данный момент. Когда мы опустились на землю, она заглянула мне в глаза и улыбнулась.

– Значит, ты не против жениться на мне, как можно быстрее?! Я действительно не хочу ждать еще год, и я также не хочу показываться в своем свадебном платье.

– Я бы женился на тебе немедленно, но ты все еще не сказала мне «да».

Она прижала ладонь к моему лицу. Ее глаза наполнились слезами.

– Да. Да. Я выйду за тебя!

Я надел кольцо ей на палец. Оно село идеально и сверкало в прямом солнечном свете всеми цветами радуги. Наши губы встретились, и время остановилось. И в этот миг ничто не могло коснуться нас. Наши сердца бились в унисон. Все наши надежды и мечты, все наши страдания слились в воспоминания и остались в прошлом. Это был день, о котором мы так долго мечтали, и теперь, когда он настал, он целиком и полностью принадлежал нам.

Мы часто думаем, что «долго и счастливо» пишут только в любовных романах или в сказках и, хотя это и правда, у реальной жизни есть своя версия. Мы с Маккензи поженимся. У нас будет семья. Мы состаримся вместе. У нас будут и разногласия, и ссоры, но будут так же любовь и счастье. И хотя ничто в жизни не бывает совершенным, мы, оглядываясь назад, вспоминали только хорошее, но никак не плохое. Это сам по себе счастливый конец, и я с гордостью могу сказать, что мы жили ДОЛГО И СЧАСТЛИВО!

Эпилог

Маккензи

Спустя четыре года...

– Ой! – закричала Хлоя. – Папа, Коннор дернул меня за волосы!

– Она первая начала, – проревел в ответ Коннор. – Она меня ударила...

–Хлоя! Коннор! прекратите это немедленно! – Дрю сурово выговаривал обоим. – Ваша мама пытается отдохнуть.

– Когда Джейсон будет здесь? – спросила Хлоя, забираясь ко мне на больничную койку. Она водрузила свою крошечную ручку на мой распухший живот, нежно поглаживая его.

– Скоро, милая, очень скоро, – ответила я дочери.

Схватки начались в четыре утра. Я боролась с ними, думая, что это всего лишь предвестники, поскольку такое часто случалось у меня, пока я носила близнецов. Несколько часов я страдала в тишине. Я пересмотрела любимые сцены сериала «Теория большого взрыва», перечитала наиболее яркие сцены из любовных романов, делала практически все, чтобы отвлечься от боли, скручивавшей мои спину и поясницу. Ничего не помогало. К восьми, когда Дрю поднялся с постели, чтобы собираться на работу, боль стала настолько невыносимой, что я попросила отвезти меня в больницу.

Его первой реакцией стала просьба подождать еще немного до приема у врача, на который я была записана в более позднее время. Но я тут же пригрозила, что оторву ему член и изобью его им. Дрю понял, что мне действительно больно, и тогда он повез меня в отделение, а потом хотел доставить близнецов к Руби, но те так просились остаться со мной. Надо ли говорить, что они выиграли эту битву.

Дрю был замечательным отцом. Впрочем, я всегда это знала. Он носился с детьми, как будто они были дороже золота. Хотя он и баловал их, но также был прекрасным образцом для подражания. Возможно, потому что он сам был близнецом, он несколько раз ловил их на попытке причинить вред, а я ведь этого даже не замечала. Дрю поражал меня своей осторожностью, но также и тем, что с легкостью командовал ими, даже не сознавая этого. Я не могла и мечтать о лучшем отце для своих детей.

– Посмотри, пап. – Коннор указал на монитор, на котором отражались мои схватки. – Эта забавная штука прыгнула.

Дрю взъерошил светлые волосы нашего сына.

– Это потому, что у твоей мамы схватки.

– Что такое св... сха... – Хлоя пыталась произнести непонятное слово.

– Схватки, детка, – поправила я ее. – Просто мой животик готовится к приезду Джейсона, заставляя его немного проснуться.

– О! – она наклонилась и прижалась губами к моему животу. – Проснись, Джейсон. Мы хотим поиграть с тобой.

Я взглянула на Дрю и потрепала по головке нашу милую маленькую девочку.

– Он не сможет так сразу поиграть с вами. Когда он родится, то будет очень маленьким.

– Коннор же маленький! – возразила мне дочь. – Но я все равно играю с ним.

– Я не маленький! – возразил Коннор, притопнув ножкой.

– Нет, маленький! Я же выше тебя.

– Но я взрослее! – не сдавался Коннор.

Раздался стук в дверь, и она приоткрылась.

– Здесь все в приличном виде или нет? – хихикнул Джаред. – Мне бы не хотелось увидеть согнутые в коленях ноги или показавшуюся головку ребенка...

– Джаред! – вскричали мы с Дрю, не давая ему закончить, так как не были готовы заполнять головки наших четырехлетних детей подобными образами.

Джаред открыл дверь, его большие карие глаза, полные озорства, сверкнули на нас.

– Дядя Джаред! – тут же завизжали дети.

Он прошел через всю комнату, чтобы подхватить Хлою с кровати. За ним проскользнула Энди. Ее улыбка чуть потускнела, когда она смотрела на Джареда с детьми, но тут же просияла вновь, стоило ей взглянуть на меня.

– Как поживают мои любимые детишки? – спросил Джаред, опуская Хлою на одно бедро, а Коннора на другое.

Джаред изменился с тех пор, как переехал в Нью-Йорк. Исчезла выцветшая бейсболка и футболки, он обрезал свои длинные волосы и даже расчесывал их. Пока они с Энди не были женаты, я полагала, что их отношениям настанет конец. Что-то словно сдерживало их. Дрю утверждал, что это был страх Энди перед замужеством, но я полагала, что все несколько глубже.

– Как дела, Нова? – спросила Энди, обнимая Дрю.

– Все идет отлично с тех пор, как ей сделали эпидуральную анестезию, – ответил Дрю, подмигнув мне.

– Да, Маккензи всегда плохо переносила боль, – поддразнил Джаред, подмигивая мне.

Он резко обернулся, дети повисли на нем вниз головой, отчаянно визжа.

– О, ты потише или я покажу тебе, что такое боль, – отпарировала я.

– Сколько еще? – спросила Энди.

– Да уже недолго. Воды отошли примерно тридцать минут назад.

– А твои родители? – спросил Джаред.

– Мама и Найлз едут в больницу.

Два года назад у Кэт закончилось терпение в отношении Джонатана и его властных манер. С помощью троих своих детей она покинула его. Следующим ее шагом стало заявление на развод, которое она подала в контору «Пелтье-Вайз», чтобы они вели переговоры. Это еще больше взбесило Джонатана, но процесс длился недолго. Во время одной из встреч у Джонатана случился инсульт. Он впал в кому и скончался, не приходя в сознание.

Я очень переживала за их семью. Джонатан оставил незаживающие раны в сердцах своих домочадцев. Его непомерная гордыня никогда не позволяла ему загладить свою вину ни перед Дрю, ни уж тем более перед Кэт. Дрю носил это в себе каждый день. Насколько нам было известно, Джонатан так ни разу и не взглянул на фотографию наших с Дрю близнецов. Поскольку развод так и не был завершен, он оставил Кэт вдовой. Конечно, это пошло ей на пользу, но Кэт как-то призналась, что ей странно называть себя вдовой человека, который так мало в жизни ее любил, и любил лишь свою компанию.

После похорон Гэвин занял свое законное место в компании «Вайз и сыновья», а Кэт переехала во Флориду, чтобы быть ближе к своим мальчикам и внукам. Совет директоров настаивал на переезде Гэвина и Морган в Бостон, но они отказались. Семья Морган жила во Флориде, там же она построила свою карьеру, да и Кэт перебралась в Сарасоту, так что им нечего было делать на севере. Гэвин пытался уговорить Дрю, вернуться в семейный бизнес и, хотя предложение было очень щедрым, Дрю не мог позволить себе погубить собственную фирму. Они с Налзом основали собственную фирму. Их отношения стали чем-то очень большим для них обоих. И глупо было оставлять все.

– Билл, Линдси и бабушка должны вот-вот приземлиться, – дополнил Дрю. – Гэвин заберет их из аэропорта. Думаю, втайне он надеется снова увидеть бабушку.

Мы все посмеялись над Гэвином. После поездки в Амарилло он очень сдружился с бабушкой, а она объявила его своим. Гэвин стал поддерживать с ней связь. Во время их приезда она произвела на него неизгладимое впечатление.

– Привет?! – Кэт стремительно вошла в комнату.

– Бабушка! – вскричал Коннор, вырываясь из рук Джареда.

Кэт и Найлз вошли в мою родильную палату, которая теперь напоминала муравейник. Кэт выглядела потрясающе счастливой и здоровой. Через несколько месяцев после смерти Джонатана они с Найлзом начали встречаться. Все это время она питала к нему нежные чувства, но верность мужу и преданность семье не давали ей возможности обнажить их. Вскоре они поженились и теперь были счастливы в браке. Дрю очень гордился матерью. Мало того, что теперь она жила той жизнью, которую заслуживала, так еще и не притронулась к алкоголю после смерти Джонатана.

Найлз обнял Энди, затем крепко пожал руку Дрю.

– Хороший день для новой жизни, – произнес он.

– Действительно, – ответил Дрю.

– Как твои дела, моя дорогая? – спросил Найлз, слегка поглаживая мою руку.

Я сжала его руку в ответ, мои веки слегка отяжелели.

– Просто чудесно!

– Ты выглядишь потрясающе.

Я со смехом отмахнулась от него.

– Всегда восхитительно!

Кэт подошла к Найлзу и обняла его за талию, одной рукой придерживая на бедре Коннора.

– Это так. Ты вся словно светишься.

Дрю скользнул ко мне, убрал мокрые волосы с лица.

– Моя девочка всегда красива. – Склонившись, он бережно и нежно поцеловал меня.

В комнате кипела жизнь. Все собрались вокруг моей кровати, как будто присутствие здесь было обычным явлением. Словно мы все сидели за обеденным столом и весело болтали. Мне нравилось, когда вокруг меня вспыхивали разговоры. Нравилось наблюдать, с каким упоением они наверстывали упущенное. Коннор и Хлоя перемещались от взрослого к взрослому, впитывая всю любовь и внимание, которое им так щедро дарили.

Все разговоры прекратились, едва вошла Морган. Одетая в зеленую униформу, с ярко-рыжими волосами, заправленными под хирургическую шапочку, она была желанным другом в нашей толпе.

– Бог мой, здесь не протолкнуться!

Морган щедро делилась объятиями и приветствиями, обходя каждого члена нашей семьи. За эти годы мы с ней сильно сблизились. Она заменила мне сестру, которой у меня никогда не было, и о которой я всегда мечтала. У нас даже был тайный клуб жен Вайз.

– Все на выход! – командирским тоном сказала она. – Мне нужно переговорить с пациентом.

Все дружно попрощались и вышли из моей палаты. При этом Джаред нес Коннора, а Найлз – Хлою. Дети занервничали из-за того, что им пришлось оставить родителей, по крайней мере, до тех пор, пока им не пообещали мороженое в кафетерии.

Когда палата опустела, Дрю со вздохом облегчения взял меня за руку.

– Немного не в своей тарелке? Не так ли? – поддразнила Морган.

Дрю со смехом покачал головой:

– Может быть, немного, доктор Вайз.

Морган рассмеялась, закатив глаза.

– Ну что ж, давайте посмотрим.

Она натянула латексную перчатку, приподняла простыню и провела осмотр.

– Ты чувствуешь схватки? – спросила она, едва закончив осмотр. Сорвав перчатку с руки, она бросила ее в мусорное ведро. Повернувшись к монитору, Морган проверила показания приборов.

– Не чувствую.

– По крайней мере мы знаем, что эпидуральная анестезия работает, – сказала она, проверяя показания приборов. – Я бы сказала, что еще с час или около того. Схватки идут довольно быстро. Я начну подготовку. О, вот и Гэвин звонит. Твоя семья высадилась и Гэвин везет их сюда.

– Спасибо, Морган! – поблагодарил Дрю.

– Отдохни немного, – Морган похлопала меня по ноге и выскользнула из комнаты.

– Ты слышишь, детка? Еще немного и появится наш маленький человечек.

Мои глаза наполнились слезами. Моя семья росла. Я не могла бы представить себя счастливее, чем в данный момент. В тот день, когда у нас родились близнецы, я чувствовала то же самое. Помню, я тогда подумала, что этот день намного лучше дня моей свадьбы и ничто не может превзойти счастье, которое я чувствовала в тот момент в душе.

Дрю поднял мою руку, прижался губами к моему обручальному кольцу – это стало нашей маленькой традицией, и поцеловал меня в губы. Я обхватила его шею, наслаждаясь вкусом его губ на своих. Сколько бы лет ни прошло, я никогда не устану от его поцелуев.

– Эй, вы, двое, – голос Джареда заставил нас вздрогнуть.

Мы так увлеклись, что не услышали, как открылась дверь.

– Эй, ты! – ответила я и подвинулась на кровати, чтобы опереться спиной на подушки, и радуясь Джареду.

Переезд в Нью-Йорк стал для него хорошим шагом. И, хотя мы переписывались и перезванивались каждый день, я все еще скучала по нему.

– Все в порядке?

– Да. Кэт и Энди наверстывают упущенное, а Найлз развлекает детей одной из своих многочисленных небылиц. Я решил вернуться сюда и посмотреть, чем вы тут занимаетесь.

– О, да просто рожаем ребенка, – заметила я, пожав плечами.

– Всего то! Можно подумать, ты делаешь какое-то важное дело! – поддразнил Джаред, подмигнув мне.

Джаред сел на табурет, стоявший в ногах моей кровати. Он стал раскачиваться на ножках стула взад-вперед.

– Теперь я знаю, почему Морган так любит такие вещи!

Вскоре он уже с визгом путешествовал на стуле через всю комнату. Дрю лукаво подмигнул мне и отпустил мою руку. Он схватил Джареда за плечи и приказал:

– Джаред! Скоро голова закружится, и ты шлепнешься. Кто тебя поддержит?!

Мне было приятно, что им удалось преодолеть разногласия.

Джаред вдруг схватился обеими руками за табурет, а Дрю, подбежав, стал толкать его так сильно и быстро, как только мог. Джаред изо всех сил пытался удержаться на сиденье, но его тощая задница постоянно соскальзывала. Настала очередь Дрю. Ему удалось продержаться на табурете ненамного дольше. Эти двое вели себя, как малолетние дураки, а я так хохотала, что из глаз брызнули слезы. Они по очереди катались на табурете по палате, пытаясь сбить друг друга с ног и создали новый вид спорта: родео на табурете.

Когда Джаред в который раз обегал комнату, дверь открылась, и он чуть не врезался в нее со всего размаху. Зато Дрю слетел со стула. Он приземлился на пол со смешком, подпрыгнув несколько раз, и оказался у ног моей бабушки, обутых в белые кроссовки.

– Что вы, хулиганы, здесь творите? – заорала с испугу моя бабушка.

Моя бабуля топнула обутой в кроссовку ножкой, ее морщинистое лицо выражало гнев на моего мужа, но в глазах, и я это отчетливо видела, плясали смешинки. Она уперлась кулаком в свое толстое бедро, ее пухлое тело было облачено в один из ее любимых спортивных костюмов.

Дрю встал, потирая зад.

– Бабушка, – промурлыкал он. – Как поживаешь, старушка? – Он обнял ее, а она в ответ ущипнула его за ноющий зад. Дрю подпрыгнул, его глаза расширились, а лицо слегка порозовело.

– Всегда хорошо, особенно если меня обнимают два таких умных классных парня, как вы, да еще в один и тот же день, – ответила бабуля, похлопав его по заднице.

В дверях появились Гэвин, мама и папа. Родители улыбались, но выглядели измученными. Они провели большую часть суток в аэропортах, но я была благодарна, что они появились до рождения Джейсона.

– Мам, пап, – протянула я руку родителям.

Мама бросилась ко мне, обхватив мою руку своей.

– Моя милая девочка, – проворковала она.

– Она и тебе надрала задницу? – спросил Гэвин Дрю, обнимая бабушку за плечи.

Дрю расхохотался:

– Она никогда не промахивается.

– Я чувствую себя немного обделенным, – встрял Джаред. – Ведь бабушка никогда не треплет меня за задницу.

– Это потому, что у тебя нет задницы, – отбрила бабушка, похлопывая по заднице Гэвина.

Все, находившиеся в комнате, расхохотались, видя, как щеки Джареда заливает краска.

– Итак, в холле больницы мы встретили доктора Вайз. Она сказала нам, что осталось ждать совсем чуть-чуть! – пискнула мама, заключая меня в свои теплые объятия.

– Я так рада, что вы успели вовремя! – произнесла я, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

– А где все остальные? Близнецы здесь? –закинул удочку папа.

Он очень любил своих внуков, и я знала, что ему тяжело находиться так далеко от них.

– Они все вместе внизу в кафетерии едят мороженое, – ответил Дрю.

Мой живот внезапно задвигался – первое настоящее чувство охватило меня после того, как мне вкололи эпидуральную анестезию.

– Энди, – выдохнула я, прижимая руку к животу.

Его глаза мгновенно наполнились беспокойством:

– Детка, ты в порядке? Тебе больно?

– Нет. Не больно... просто небольшое... движение.

Дрю глянул на монитор и усмехнулся. Он нажал кнопку вызова на моей кровати, и медсестра тут же ответила. Через минуту в палате появилась Морган.

– Да. У тебя схватки, – объявила она, посмотрев на монитор. – Этот маленький человечек готов к нам присоединиться.

– Ты слышишь, милая? – спросила мама, сжимая мою руку.

– Я сожалею, но пришло время очистить помещение! – проинструктировала Морган. – Маккензи нужно кое-что сделать.

– Мы присоединимся к остальным и подождем внизу. – Папа наклонился и поцеловал меня в лоб. – Я так горжусь тобой, детка! – Он похлопал Дрю по спине.

Мама тоже сжала мою руку, но что-то во мне не хотело отпускать ее.

– Морган, можно мама останется? Ну, пожалуйста?!

В палату вошли две медсестры. Они деловито сновали вокруг, устанавливая оборудование для моих предстоящих родов.

– Тебе решать, Мик, – ответила Морган.

Я взглянула на маму:

– Мам?!

– Я никуда не уйду. Останусь с тобой, если Дрю не возражает. Я бы не хотела мешать вам.

Дрю перегнулся через меня и взял маму за свободную руку:

– Линдси, мы оба хотим, чтобы вы остались.

Мама оглянулась на папу. Он кивнул и вышел из комнаты.

– Что ж, думаю это намек и мне убираться отсюда! Есть некоторые вещи, которые друзья не должны видеть... ну... типа как лучший друг вытаскивает ребенка из влагалища своей жены!

Я отмахнулась.

– Убирайся отсюда! – и тут мой живот снова задвигался.

Улыбка Джареда стала еще шире, он послал мне воздушный поцелуй, вышел и закрыл за собой дверь.

Следующее, что мне запомнилось, были отрывистые команды Морган медсестрам, Дрю, моей матери, затем и мне. Медсестры приподняли верхнюю часть моего тела на кровати, нижнюю опустили. Морган поставила мои ноги в стремена и заставила тужиться и дышать... тужиться и дышать... Мне уже стало казаться, что я больше не выдержу, но она требовала действовать снова и снова. И если силы, как мне казалось, почти закончились, то моя воля была сильной, и я повиновалась Морган, выкладываясь раз за разом. Мое дыхание становилось прерывистым, тело разламывало не от боли, а от силы толчков, на лбу выступил пот...