Текст книги "Истина торжествует (ЛП)"

Автор книги: Жан МакДональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Выйдя на улицу, обратился к своему бывшему учителю.

– Что там у вас произошло?

Найлз остановился, повернулся ко мне и Маккензи.

– Дрю! Ты заслуживаешь объяснений. Просто я не уверен, что являюсь тем, кто может тебе их дать.

– Ты как раз единственный, кто сможет. Так что случилось, Найлз?

Найлз растерянно провел рукой по волосам, потом полез в карман за ключами.

– Вероятно, ты прав. – Он вытащил ключи из кармана, повесив их на палец. – Что ты помнишь обо мне, когда был ребенком?

Мы снова стали прогуливаться, Маккензи прижалась ко мне, рукой обвив мою талию.

– Я помню, как ты приходил. Но больше всего мне запомнилось, как ты заставлял маму улыбаться. – Я глубоко вздохнул и задал вопрос, который всегда причинял мне беспокойство. – У вас с мамой была интрижка?

Найлз засмеялся.

– Нет. Твоя мать самая верная и преданная женщина, которую я знаю.

– Так, значит, это был я. Я– та причина, по которой отец выгнал тебя из нашей жизни.

Найлз остановился в нескольких шагах от своего роллс-ройса.

– Нет, Дрю! – его лицо сморщилось. – Это все по моей вине. Вернемся к моему первоначальному вопросу. Так что ты помнишь обо мне? Что-нибудь вообще?

Я порылся в памяти, но так и не обнаружил ничего стоящего.

– Я вспомнил! Ночь, когда ты ушел от нас и больше не вернулся.

– Что ты слышал о той ночи? – продолжил расспросы Найлз.

Найлз прислонился к машине, скрестив ноги. Последовав его примеру, пристроился рядом с ним. Маккензи осталась стоять напротив нас. Ее лицо было скрыто ночной тьмой. Лунный свет смыл весь цвет ее волос и кожи. Она была прекрасна, как нимфа.

– Гэвин, Энди и я были той ночью на лестнице. Мы слышали, как вы ругались, но слишком боялись подойти поближе. Через некоторое время нас обнаружила Руби, не найдя нас в постелях, она спустилась и заставила нас вернуться к себе. Мы слышали, как вы уходили, но на этом все не закончилось. Папа и мама ругались несколько дней. Но однажды, боевые действия прекратились и после этого наша жизнь изменилась. Я всегда не нравился отцу, но после твоего ухода он стал меня ненавидеть. Всегда думал, что сделал что-то не так.

Найлз потер нос.

– Ох, Дрю! Ты ни в чем не виноват. Все гораздо сложнее, чем ты можешь себе представить.

Найлз продолжил рассказывать свою историю нам с Маккензи. Оказывается, они с отцом были соседями по комнате в колледже и лучшими друзьями. Когда они получили дипломы, моего отца пригласили в престижную фирму в Нью-Йорке, в «Майлз и Брукс». Это была работа его мечты, но его отец, Вайз старший, никогда бы не позволил ему этого, так как мой папа должен был унаследовать семейное предприятие. В конце концов, за ту работу взялся Найлз и быстро продвинулся по служебной лестнице. Между ними всегда существовала напряженность по этому поводу, но реальная вражда возникла, когда мой отец женился на моей матери.

– Вначале ваши родители были, как и все обычными молодоженами. Они были, как вы бы это сейчас называете, в шоке.

Маккензи всосала нижнюю губу, хихикая. Я же бросил насмешливый взгляд на профессора.

– В самом деле? В шоке?

Найлз беспечно пожал плечами.

– Я в восторге от жаргона сегодняшней молодежи. Я даже знаю текстовый жаргон. То, что у меня седые волосы не значит, что я древний! – он быстро подмигнул Маккензи и продолжил, не делая паузы ни на удар сердца. – В любом случае, я никогда не видел твоего отца таким счастливым. Он встречался в колледже с разными девушками, но никто не заставлял его улыбаться так часто, как Кэт. Их жизнь текла прекрасно, пока не появился Гэвин. Ройял стал усерднее работать над Джонатаном. Недели становились длиннее, ночи короче и молодожены быстро превратились в старую супружескую чету.

– Это печально. – Маккензи высказала мои мысли вслух.

Я точно знал, о чем говорит Найлз. Точно такую же жизнь я прожил с Ребеккой. Понял комментарий Найлза о том, что мой отец навязывает такую же жизнь своему сыну. Найлз имел в виду меня.

Он продолжил объяснения. В отсутствие отца они с мамой сблизились. Найлз приходил и помогал Гэвину, в то время как Джонатан пропадал на работе. У них складывались долгие разговоры, было много ночей, когда отец работал, а Найлз сопровождал мою мать или просто оставался дома, чтобы дать ей перерыв. Это была их рутина, и он любил мою мать, пока та не забеременела снова.

– Джонатан вдруг стал чаще бывать дома, – продолжил он. – Он стал подвергать сомнению всякое движение между нами, все наши слова и поступки. Кэт стала отдаляться от меня, и я позволил ей, так как Джонатан был ее мужем, а я– всего лишь другом. – грустные нотки в его голосе что-то всколыхнули в моей голове.

Он не хотел быть просто другом матери. Я вовсе не был дураком. Было ясно, что он все еще питает к ней чувства.

– И ты уверен, что между вами не было романа? Может быть, мы с Энди все же твои дети?

Найлс громко рассмеялся.

– Я польщен, Дрю, но ты не прав. Я абсолютно уверен, что твоя мать верна и благородна. Она бы никогда... – он замолчал и ущипнул себя за переносицу. – Не скажу, что я не... – опять же он не закончил предложение. Все начинало обретать смысл. Найлз любил мою мать. С самого начала и по сей день. После всего пережитого. Это была любовь, о которой можно прочесть в книгах или увидеть в фильмах. Вы бы никогда не поверили, что такая любовь настоящая. Но она есть. – Нет. У твоей матери никогда не было романа на стороне. Вы с Энди не мои дети. Если не веришь мне, посмотри на себя в зеркало. Ты точная копия своего отца в этом возрасте.

– Спасибо, – проворчал я, немного оскорбленный.

Все наконец-то обрело смысл. Не то, чтобы у моего отца появилось оправдание его жестокости, но теперь она имела смысл. Найлз сделал с ним то же, что Эйден сделал со мной. Единственная разница была в том, что Эйдену удалось соблазнить мою жену, Найлзу– нет. В тот момент я почувствовал странное презрение к Найлзу, и впервые симпатизировал отцу. Все эти годы я ставил его на пьедестал, хотя Найлз и не заслуживал этого. Оказалось, что он вовсе не идеальный человек, каким я его всю жизнь считал.

– Как я уже сказал, твоя мать любила. – он остановился, глубоко вздохнул и продолжил. – Твоя мать любит твоего отца. Бог знает, почему? Он ее не заслуживает. Кэт была так взволнована появлением близнецов, тебя и Энди, что какое-то время они с Джонатаном снова были счастливы. Но после вашего рождения все стало еще более напряженным, чем раньше. Джонатан взял отпуск, чтобы побыть с семьей. Ройялу это не понравилось. Он сказал, что прерогатива ухода за детьми принадлежит женщине. Мужчины не берут отпуск по этому поводу, высказался тогда Ройял.

Чем больше говорил Найлз, тем больше болел мой желудок. Все, что я пережил с Ребеккой, мой отец пережил еще раньше. Может, он думал, что поступает так ради моего же блага, но все, чего он добился– вбил клин, между нами. Проклинать отца для меня сейчас оказалось настоящей пыткой. Хотя это и объясняло нынешнюю враждебность моего отца, это ни на йоту не раскрыло секрет его ненависти ко мне в детстве.

Найлз объяснил, как дед Вайз все больше и больше нагружал отца работой и все дальше и дальше отец отдалялся от семьи. Моя мать снова оставалась одна. Она начала пить. Отец закрывал на это глаза, пока она не приставала к нему с жалобами на его постоянное отсутствие. Она повернулась к единственному человеку, которому могла доверять. Найлз бросил все, решив помочь ей в любом случае. Он любил нас троих и в каком-то смысле стал нашим суррогатным отцом, вместо родного.

– Вся эта чушь пришла ему в голову однажды ночью, когда у тебя поднялась температура. Недостаточная, чтобы везти в больницу, но высокая, чтобы оставить ее как есть. Твой отец был на работе, Руби ушла на выходной, и твоя мать опять осталась совершенно одна. Она позвонила мне, и я примчался. Нам удалось сбить тебе температуру, и мы сидели у твоей кровати, пока Руби не вернулась. Мы очень гордились тем, что смогли помочь тебе, работая в команде.

– Я вспомнил! – воскликнул я. Воспоминания нахлынули внезапно. – Ты прыгнул ко мне в ванну, потому что я жаловался, что слишком холодно. Ты даже не разделся. Ты прыгнул, чтобы я не выбрался.

– Ты прав! – ответил Найлз. – Кэт дала мне кое-какие вещи Джонатана, чтобы я их потом надел.

– Да, и мы смеялись, потому что одежда папы была для тебя очень большой!

– Так мило звучит! – произнесла Маккензи. – Как так получилось, что Джонатан расстроился?

– Ревность, – заявил я, зная свою борьбу с этим зверем.

– Да. Он пришел домой поздней ночью. Кэт была так напряжена после всего пережитого, что нервы сдали, и она рыдала у меня на руках. Чтобы ее развеселить, я включил радио и танцевал с ней посреди кухни.

– И в это время отец пришел домой.

– Да!

– И он подумал...

– Да!

– И он сделал меня козлом отпущения! – понял я. – Потому что именно моя болезнь стала причиной твоего присутствия в его доме поздно ночью. Именно ты заботился обо мне. Вот что послужило причиной ненависти с его стороны. – я откинулся на машину, растеряв разом все силы. Маккензи бросилась ко мне, прижимаясь всем телом. Я положил руки ей на бедра, заглядывая в ее бездонные голубые глаза. – Взрослея с мыслью, что не нравлюсь отцу, я не мог понять причину. Теперь знаю. Он по сей день винит меня за то, что я стал причиной дружбы между матерью и Найлзом, из-за этого он потерял доверие жены. А потом я вырос и оказался таким же, как он. Дерзким, желающим заниматься уголовным правом. Женился на женщине, которую он не одобрял и создал с ней семью. Все это имеет смысл.

Найлз отошел от машины, повернувшись лицом ко мне и Маккензи:

– Дрю, твой отец ошибался тогда, и теперь он тоже не прав. Ты не виноват. Ты хороший человек и я так горжусь тобой. У твоего отца есть плохая привычка измерять мужественность успехами в бизнесе, и я бы отказался от мира... – Найлз вдруг резко замолчал, сильно щипая себя за нос. – Я принял твое приглашение на мальчишник и на свадьбу не потому, что хотел создать проблемы, а лишь затем, что мне нужны друзья. Джонатан и Кэт были моей семьей. Вы, Гэвин и Энди были моей семьей. Я потерял все это за один миг, потому что не смог проглотить свою гордость. Я спровоцировал твоего отца, обвинив его в изменах Кэт, ведь он был так чертовски уверен, что мы с ней спали. Я ведь знал, что это не так, но хотел разозлить его. Все закончилось тем, что мы хорошенько подрались, и Джонатан отлучил меня от своей семьи. По молодости думал, что через несколько дней все это уляжется, все забудется, но оказалось, я надеялся понапрасну.

– Вы с папой поссорились? Вы что, дрались? – мне было трудно представить себе эту ситуацию. Выходило не очень. Мой отец был «белым воротничком» до мозга костей. Он скорее нанял бы кого-то для драки, чем полез с кулаками сам.

– У Джонатана очень хороший хук левой. – Найлз потрогал себя за челюсть, как будто получил по ней только сейчас. – В конце концов, занятия боксом в колледже окупились.

– Отец боксировал? Почему я об этом не знаю?

Он потер подбородок, отдаваясь воспоминаниям прошлого.

– Думаю, Джонатан хотел забыть тот печальный эпизод. – Найлз нажал на брелок, отключая сигнализацию машины. Затем повернулся и крепко обнял меня, похлопав по спине, и проделал те же манипуляции с Маккензи. – О, посмотри! Гости выходят. Давайте идите. У вас есть обязанности на этой свадьбе, а я должен идти. Прошу прощения за сегодняшний вечер. Я только хотел снова увидеть мою семью.

Я обнял его в ответ, возвращая дружеское похлопывание:

– Ты все еще моя семья. Не волнуйся, я все объясню Гэвину и Энди. Они поймут.

Найлз оглянулся на Маккензи. Обняв ее напоследок, он прошептал:

– Ты очень напоминаешь мне Кэт, дорогая. Добрая и нежная, благородная и преданная. Дрю очень повезло с тобой. Вайзы очень умные в выборе своих дам.

– Спасибо, профессор.

Найлз повернулся и обошел машину, направляясь к водительскому сиденью.

– Для тебя я Найлз, моя дорогая. Обязательно звони мне, если кому-то из вас что-нибудь понадобится. – Открыв дверцу водителя, он прислонился к автомобилю. – Позаботься о ней.

Найлз скользнул в машину и через некоторое мгновение на стоянке, где только что стоял его автомобиль, осталась только пыль. Позади нас мы слышали рев толпы и стук каблуков Морган и Гэвина, мчавшихся к лимузину. Зернышки риса сыпались на них сверху. Гэвин и Морган исчезли в лимузине, который тронулся с места и скрылся в том же направлении, в котором мгновение назад скрылся Найлз.

– Что ты скажешь, если мы соберем свои вещи и уберемся отсюда? – предложила Маккензи.

Я положил руку ей на поясницу.

– С удовольствием!

Глава 19

Маккензи

Дрю тяжело вздохнул, взяв меня за руку. С каждым шагом мы медленно приближались к дому. Утреннее солнце озаряло нас, бусинки пота блестели на моей шее, заставляя волосы прилипать к коже. Мы не торопились. Никто из нас не спешил столкнуться с тем, что находилось в доме перед нами. События последних двадцати четырех часов привели нас в смущение и некоторую оторопь. Единственное, что имело смысл, так это то, что нас по-прежнему тянуло друг к другу.

Дрю легонько сжал мою руку, судорожно сглатывая, едва мы достигли входной двери. Он вынул руку из кармана своих пляжных шорт и потянулся к ручке двери.

– Знаешь, – он замолчал, смотря на дверь так, будто она вот-вот проглотит его живьем, – мы могли бы пропустить завтрак и поехать в аэропорт. Джаред соберет наши вещи.

Я крепко обняла его.

– Лив летит с нами обратно, так что от этого никуда не деться. В любом случае, лучше столкнуться с этим сейчас.

Дрю помотал головой.

– Да. Думаю, ты права.

– И так как ты продолжаешь работать в фирме своего отца, от него тоже никуда не деться.

– Наверное, самое время нам с Гэвином поговорить о создании собственной фирмы.

Я не была уверена, шутит он или нет, но не стала оспаривать эту идею. Сделав несколько глубоких успокаивающих вздохов, Дрю повернул ручку. Дверь открылась, петли скрипели так, словно хотели нас выдать. Мы вошли внутрь и обнаружили, что дворецкого, который всегда нас приветствовал, нет. Никто не ждал и в фойе, как в день нашего приезда. Все добродушие и официозность пропали.

Я не призналась Дрю, что чувствовала себя ребенком, тайком пробирающимся домой после тайной вечеринки. Наш отъезд со свадебного банкета был внезапным, но оправданным. Мы никому ничего не сказали и передали все через Энди; только она одна знала, что мы сбежали кормить наших кошек. Энди потребовала узнать, что рассказал нам Найлз, но Дрю отмахнулся от нее. Ему требовалось время, чтобы переварить все услышанное от професора.

Мы провели большую часть вечера и всю ночь в разговорах, слушая его пересказ раз за разом, пересеивая через мелкое сито каждую деталь разговора с Найлзом. Он расспрашивал меня, желая подтвердить свои мысли, словно я была главным свидетелем. Мое сердце разрывалось каждый раз, когда Дрю подходил к осознанию того, что гнев и обида его отца фактически превратились для него в личное отвращение и отчаяние.

– Здесь никого нет, – пробормотал Дрю, закрывая за нами дверь.

Холодный ветерок покалывал мою кожу, вызывая неприятный озноб. Издалека слышался грохот тарелок и светские разговоры. Завтрак уже подали, а для нас остался лишь скромный кусок свадебного пирога.

– Слава Богу, что ты здесь! – зашипела Энди.

Она появилась из-за угла и подбежала к нам, ее темно-каштановые волосы с медовым оттенком вились на голове бесформенной кучей, губы были ярко-красные, а ее наряд выглядел так, будто она только что сошла с обложки журнала. Рядом с ней я чувствовала себя простой крестьянкой в желтом летнем платье макси. Было легко понять, что в ней привлекло Джареда, и где-то глубоко внутри себя я ощущала уколы ревности, что такая красотка, так легко вытеснила меня из сердца Джареда. Но Джаред заслуживал быть счастливым, и я бы лично положила свою ревность на полку, только чтобы увидеть его счастье. Энди обняла нас обоих и тут же схватила Дрю под руку.

– Все ведь в порядке? – с беспокойством спросил Дрю.

– Ты имеешь в виду все, кроме этого дома, заполненного зомби? Конечно, все в порядке.

– Зомби? – вскричала я.

– Да. Похоже на ночь живых мертвецов. – девушка указала на столовую. – Папа и мама не сказали друг другу ни слова. Сеньорита Психопатка ведет себя очень странно. Она пожелала нам с Джаредом доброго утра, сказала «спасибо» и «пожалуйста» за завтраком. Что, черт возьми, случилось прошлой ночью?

Дрю тяжело вздохнул, а затем вкратце рассказал о разговоре с Найлзом прошлой ночью.

– Позвольте мне уточнить. У мамы и Найлза был роман?

– Нет. Папа верит в это, но Найлз утверждает, что такого никогда не было.

Лицо Энди скривилось.

– Вау! – воскликнула она, больше ничего не сказав. Она подняла руку и потерла глаза, нахмурила лоб, когда тяжесть ситуации дошла до нее. – Вот черт!

Энди высвободилась из объятий Дрю и повернулась к нему с мрачной и решительной улыбкой.

– Нам нужно быть там, Нова, но, боюсь, ты должен быть осторожен. Папа охотится за тобой и без Гэвина здесь...

Дрю осторожно коснулся рукой щеки Энди.

– Не волнуйся, младшая сестренка, – поддразнил он. – Я в порядке. Папа больше не волнует меня. Я примирился с собой. Прошлое пусть остается в прошлом. Меня беспокоит только здесь и сейчас.

Энди пристально изучала его несколько минут, потом весело подмигнула.

– Мне повезло больше, у меня есть твоя спина, которая прикроет.

Дрю, усмехнувшись, обнял ее за шею и сопроводил в столовую. Энди не шутила о напряженности в комнате. Оно было настолько густым, что почти душило. Как только мы вошли, взгляды всех присутствовавших обратились на нас. Оливия почти мгновенно отвела свой взгляд, едва взглянув на меня, зато Джонатан не преминул пронзить меня острым, холодным взглядом. Кэт была на пути к полному опьянению. Если покраснение ее глаз не свидетельствовало об этом, тогда я не Маккензи.

– Доброе утро, – приветствовал всех Дрю.

Ответил ему только Джаред.

Мы заняли свои места за столом, усевшись между Джаредом и Энди.

– Я надеюсь, все прекрасно выспались, – продолжил между тем Эндрю.

– Ты бы знал об этом, если бы соизволил заночевать в родительском доме, – фыркнул Джонатан.

– Я, например, здорово выспался. Кто-нибудь слышал о Гэвине и Морган? Добрались они уже до Фиджи?

Кэт засмеялась пьяным смехом в свой бокал.

– Фиииджи, – передразнила она, делая новый большой глоток.

Дрю засмеялся вполне естественно, как будто его мать была абсолютно нормальна, но под столом сжал мое колено, из чего сделала вывод, что ему не по себе.

– Весьма смешное название, не так ли, мама?

– Гэвин станет красным от загара. Таким же красным, как волосы Морган, – добавила она, делая очередной глоток.

– Мама, я же уже говорила тебе, что дала ему солнцезащитный крем. Да и Морган позаботится о нем.

Кэт посмотрела на своих детей.

– Ему повезло, ведь Морган так любит его, – сказала Кэт абсолютно трезвым голосом, что повергло меня в ужас. Все взгляды устремились к ней, не зная, как реагировать на это ее заявление. Она опустила бокал на стол, поднялась.

– Я плохо себя чувствую, – произнесла Кэт и выбежала из комнаты.

– Иисусе! – воскликнул Джонатан, всплескивая руками в расстройстве.

Я взглянула в сторону Энди, которая, казалось, не могла определиться, какое решение ей принять. То ли остаться со своим братом, то ли последовать за матерью. Оливия осталась сидеть на месте, бледная и неподвижная.

– Пойду, проверю все ли с ней в порядке, – шепнула я Дрю.

Он кивнул, протягивая руку, чтобы взять булочку с блюда.

Когда я завернула за угол, то услышала, как Джонатан произнес.

– Хорошенькое дельце! Разве у этой женщины нет своих собственных дел?

Несмотря на то, что его замечание напрямую меня не касалось, все равно стало больно от того, что для отца Дрю я всегда буду не более чем досадной неприятностью. Я передернула плечами и заставила себя выбросить эту мысль из головы, сосредоточившись на поисках Кэт.

Мне потребовалось не так уж много времени, чтобы обнаружить ее местонахождение. Она едва успела добежать до ванной комнаты возле музыкальной залы. Содержимое ее желудка вырывалось на волю под ее судорожные всхлипывания.

– Кэт?! Это Маккензи. С тобой все в порядке?

– Уходи! – ее голос доносился сквозь булькающие звуки.

– Я пришла помочь. Прошу, позволь мне.

– Я в порядке. Прошу, дай мне побыть одной, – умоляюще сказала она.

Во мне крепло убеждение, что семейство Вайз– это только деньги, финансовое влияние и власть, и я была признательна своей семье за то, что они были моей силой и поддержкой, несмотря на простую жизнь. Семья Вайз на поверку же оказалась разрозненными индивидуумами. Когда Кэт утихла, и я услышала ее судорожные вздохи, то оттолкнулась от двери и направилась обратно в столовую. Мой желудок бурлил от голода. Фисташковая булочка, которую Дрю ел, когда я уходила, весьма бы сейчас пригодилась.

Свернув за угол, натолкнулась на Оливию. Я схватила ее за плечи, не давая ей опрокинуться назад. Она отстранила мои руки и поправила свои безупречные локоны, убранные в пучок на голове. Маленькие бусины пота блестели у нее на лбу. На ней был черный деловой костюм, пошитый с расчетом на ее растущий живот. Ее внешность до сих пор была важна для нее несмотря на то, что свадьба уже закончилась.

– О, Боже! – воскликнула я. – Мне очень жаль!

Она покачала головой, скрывая выражение глаз за ресницами.

– Бывает, – отмахнулась она от меня, но секунду спустя продолжила. – Как Кэт? В порядке?

– Да. Думаю, просто много выпила.

– Понятно.

Между нами потянулись секунды напряженного молчания. У меня в голове не было ни единой темы для разговора с Оливией.

– Послушай, – вдруг произнесла она. – Я кое-что собиралась сказать, но это ведь ничего не значит для тебя.

Я бросила на нее удивленный взгляд.

– Ну и что это должно означать?

– Это значит то, что мои чувства для вас обоих не имеют значения, потому, что если бы имели, вы бы не поступили так со мной!

От удивления я даже сделала шаг назад.

– Это несправедливо!

– Ты права, – согласилась Оливия. – Вокруг все несправедливо! Нечестно, что мой парень обманул меня с моей лучшей подругой. – я открыла было рот, чтобы опровергнуть ее слова, но она перебила. – Несправедливо, что я беременна его ребенком и вынуждена смотреть, как он счастлив с другой женщиной. Несправедливо, что в его глазах я вижу лишь отвращение к себе. Несправедливо, что этот ребенок всегда будет чувствовать враждебность его отца по отношению к его матери. Но больше всего несправедливости в том, что этот ребенок будет расти в неполной семье. – в знак весомости своих слов она водрузила руку на свой живот.

Внезапно я почувствовала себя разбитой. Каждое слово Оливии источало яд.

– Я доверяла тебе, – продолжила она. – Когда я познакомила вас, не знала, что вы споетесь за моей спиной. Мне всего лишь хотелось, чтобы моя лучшая подруга и мой парень были в хороших отношениях. Я не хотела, чтобы между вами возникали трения, и мы все чувствовали дискомфорт, как было тогда, когда мы с Нэйтом не ладили.

Слезы жгли мне глаза, когда ее горькие слова вонзались в мое сердце.

– Это было не так, я клянусь, – восклицала я.

Оливия протянула руку и провела пальцем по моей шее. Сверкающий гранями алмаз сверкал на ее пальце, и мы обе видели его.

– Может быть не физически, но есть больше, чем один обман, не так ли? – она уронила руку с кольцом. – Чем ближе вы друг к другу, тем дальше он отдаляется от меня. Ты ведь не станешь утверждать, что все иначе, потому что его отношение ко мне доказывает обратное. Ты ведь помнишь свой день рождения на пляже с мамой и папой, когда Дрю присоединился к вам?

Я положила руку на свое ожерелье, перебирая камни. Все, что она говорила, отчасти было правдой. Мы с Дрю никогда не видели нас без нее.

– Лив, прости нас. Мы никогда не собирались причинять тебе боль.

Оливия фыркнула, заскрежетав зубами, сжимая губы в тонкую линию.

– Дорога в ад всегда проложена добрыми намерениями, Кенз. Ты – та, кто мне это сказал. Если бы вы сразу были честны со мной и рассказали все, мне было бы не так больно.

– Что ты хочешь, чтобы мы сделали? – воскликнула я. – Ради Бога, Лив, никто не в силах изменить прошлое. Повторяю тебе, прости нас!

Оливия закрыла глаза, покачивая головой из стороны в сторону.

– Нет. Ты должна оставить нас с Дрю в покое и уйти.

– Но мы любим друг друга, – возразила я.

– И ты знаешь, что такое любовь, Кенз? Ты вроде любила Нэйта, но мы видим, что из этого вышло!

– Мы с Нэйтом ошибались насчет наших чувств. Даже ты это признала. Но с Дрю все по-другому.

– Ты передергиваешь, – выплюнула она. – Все верно. Вы, просто как горох и морковь, – протянула она, подражая моему акценту. – Честно говоря, все это не имеет значения. Ты ничего не сможешь сделать, чтобы исправить ситуацию, – она обошла меня, прикоснувшись рукой к моей руке. Возникло ощущение, что ко мне прижалось холодное тело ядовитой змеи. – То, что ты сотворила, Кенз, непростительно. Особенно после всего, что я сделала для тебя. Я была с тобой рядом в трудную минуту, когда никого не было рядом с тобой, и вот как ты отплатила мне! Предательством и ложью! По-видимому, наша дружба ничего для тебя не значила. Надеюсь, теперь ты счастлива! – она взглянула на меня через плечо. Ее кожа в тусклом свете отливала мертвенной белизной. – Да, и еще одно. Мне абсолютно все равно, что ты влюблена. Ты никогда не станешь мачехой моему ребенку.

Оливия исчезла в пустом коридоре, оставив меня с горьким чувством сожаления в сердце. Я знаю, что заслужила все ее упреки. Из-за меня Оливия будет воспитывать ребенка как мать-одиночка. Я утерла горькую слезинку, скользнувшую по моей щеке, и вернулась в столовую.

Когда я вошла, Джонатан подскочил на стуле, хлопая ладонью по столу.

– Ты потерял всяческое уважение ко мне и к семье!

– Отец, – обратился к нему Дрю.

Было страшно от того, каким спокойным он выглядел. Не расстроенным. Не сердитым. Эндрю наклонился вперед, положив локти на стол, и в упор глядел на своего отца.

– Все, что я сказал, правда! Ты так долго наказывал меня и маму, пришло время положить этому конец. Вокруг нас происходит так много хорошего. Бессмысленно продолжать жить прошлым.

– Ты думаешь, что-если этот человек рассказал тебе пару мелких деталей той истории, ты стал в ней экспертом? Я тогда не был злодеем, а он был!

– Не думаю, что в той ситуации были злодеи, папа. Наверное, вами обоими были допущены ошибки. Пришло время исправить их, вот и все.

– Он только сказал тебе, что стал лучше, но это не так!

– Папа, – вскочила Энди. – Эндрю не ошибается. Он просто пытается исправить ситуацию.

– Держись подальше от этого, Андреа.

Подошел Джаред и взял Энди за руку.

– Давай немного подышим свежим воздухом, – проговорил он тихо.

Энди мгновенно успокоилась и стала дышать ровнее.

– Нет, – Дрю потянулся, чтобы остановить их. – Заканчивайте завтрак. Не уходите так. – Он оглянулся на Джонатана и заметил меня. Нежная улыбка заиграла на его губах и согрела его глаза.

В тот момент я почувствовала себя более уверенной, чем когда возвращалась. Дрю обрел мир и пытался сохранить семью, не позволяя своему отцу все разрушить. Его спокойствие заставило меня захотеть стать лучше и найти способ поступить правильно по отношению к Оливии. Она и Дрю заслуживали совместно воспитывать своего ребенка.

– Отец, – продолжал Дрю, – я хочу сказать, что не пытаюсь осуждать кого-либо из вас. Все мы рано или поздно совершаем ошибки, но мы должны их исправлять. Я знаю то, что знаю и всего лишь пытаюсь сказать, что прощаю тебя за все содеянное.

– Ты прощаешь меня? – Джонатан зашелся приступом истерического смеха. – Ты очень добр, Энди.

– Я не шучу! – Дрю встал, обошел вокруг стола и взял меня за руку. – Маккензи и я счастливы! Мы возвращаемся сегодня днем домой, там мы начнем нашу совместную жизнь и мне бы очень хотелось, чтобы ты за нас порадовался.

Джонатан посмотрел на меня. Складки на его лбу стали глубже от гнева.

– Нет!

Дрю наклонил голову.

– Нет? Что нет?

– Я не собираюсь радоваться за тебя. Ты снова выбрал не ту женщину. Я не верю, что она для тебя лучший выбор. Она такая же, как Ребекка. Живет только для себя!

Я шагнула вперед, готовая наброситься на этого мужика. Не для себя. Мне было все равно, как он относится ко мне, а ради Дрю. Я ненавидела то, как он обращался со своим сыном. Дрю перехватил меня за талию, удерживая рядом с собой.

– Думай, что хочешь. Мне все равно, – заявил он. – Ведь твои думы не обязательно верны, как в случае с мамой и Налзом.

– Как ты смеешь! – зашипел он.

– Нет! Как смеешь ты! – воскликнул Дрю в ответ. – Ты раздуваешься от гордости, думая, что заставляешь людей видеть тебя могущественным и всесильным. Но ты таковым не являешься. Ты такой, каким был я когда-то. Потерянный и смущенный. Ну, так вот, отец, я больше не такой. Я обрел мир! – Дрю взглянул мне в глаза, и я увидела в них правду.

Джонатан начал аплодировать.

– Браво, Дрю! Браво! Твое выступление достойно оваций.

Дрю поклонился.

– Шути, сколько хочешь! Но в конце пути я счастлив. Ты же никогда не станешь счастливым, пока будешь держаться за свое прошлое. – Энди крепче сжал мою талию. – Пойдем отсюда! – в его лице было столько любви и нежности, что мое сердце воспарило.

– Я последую за тобой!

– О, пожалуйста! – скривился Джонатан.

– Хватит, пап! – зарычала Дрю. – Достаточно!

– Ты права, Андреа! Вы все покинете мой дом, пока не станете достаточно взрослыми!

Джаред и Энди встали, присоединившись к нам. Джонатан опустился на стул и отказался смотреть на нас, пока мы проходили мимо него. Дрю покачал головой.

– Папа! Нам не нужно расти. Это тебе нужно научиться отпускать!

– Убирайтесь! – вскричал Джонатан.

– Папа... – умоляюще прошептала Энди.

– Я сказал, убирайтесь!

Мы поднялись наверх, отправившись каждый в свою комнату, чтобы собрать вещи. Когда я собрала свои вещи, то подошла к комнате Оливии, чтобы сообщить ей, что мы покидаем дом. Я постучала в ее дверь, но не получила ответа. Повернув ручку двери, вошла в ее комнату и нашла лампы включенными, но ее там не было. Дрю подошел сзади и положил руку мне на талию.

– Наверное, она уже ушла, – произнес он тихо.

– Думаю да, – ответила я.– Поступила так, лишь бы не встречаться со мной.

– Все, в конце концов, наладится...

– Я надеюсь на это.

– Так и будет! – Дрю выключил свет и закрыл дверь.

Он поцеловал меня в носик, взял за руку и повел вниз по лестнице к ожидающей у входа машине. Мы понятия не имели, какое будущее нас ожидает, но твердо знали, что, несмотря ни на что, всегда будем вместе.

Глава 20

Маккензи

– Ты уверен в этом? – спрашиваю я, обнимая Джареда.

Он принимается раскачивать меня туда-сюда, крепко сжимая меня в объятиях.