Текст книги "Комедии"

Автор книги: Жан-Батист Мольер

Анжелика, Туанетта.

Анжелика. Туанетта!

Туанетта. Что?

Анжелика. Посмотри-ка на меня.

Туанетта. Смотрю.

Анжелика. Туанетта!

Туанетта. Ну, что «Туанетта»?

Анжелика. Ты не догадываешься, о чем я хочу с тобой говорить?

Туанетта. Подозреваю: наверно, о нашем молодом влюбленном. Вот уже шесть дней, как мы с вами только о нем и беседуем. Вам становится просто не по себе, когда разговор переходит на другой предмет.

Анжелика. Раз ты это знаешь, отчего же ты первая не заговариваешь? И почему ты не избавляешь меня от необходимости наводить тебя на этот разговор?

Туанетта. Да я не успеваю: вы обнаруживаете такое рвение, что за вами не угонишься.

Анжелика. Признаюсь, мне никогда не надоест говорить с тобой о нем, мое сердце пользуется каждым мгновением, чтобы открыться тебе. Но скажи, Туанетта, разве ты осуждаешь мою склонность к нему?

Туанетта. Нисколько.

Анжелика. Разве я дурно поступаю, отдаваясь этим сладостным чувствам?

Туанетта. Я этого не говорю.

Анжелика. Неужели ты хотела бы, чтобы я оставалась нечувствительной к нежным излияниям пылкой его страсти?

Туанетта. Сохрани меня бог!

Анжелика. Скажи, пожалуйста, разве ты со мной не согласна, что в случайной и неожиданной нашей встрече было некое указание свыше, было что-то роковое?

Туанетта. Согласна.

Анжелика. Тебе не кажется, что вступиться за меня, совсем меня не зная, – это поступок истинно благородного человека?

Туанетта. Кажется.

Анжелика. Что нельзя было поступить великодушнее?

Туанетта. Верно.

Анжелика. И что все это вышло у него прелестно?

Туанетта. О да!

Анжелика. Ты не находишь, Туанетта, что он хорошо сложен?

Туанетта. Без сомнения.

Анжелика. Что он необыкновенно хорош собой?

Туанетта. Конечно.

Анжелика. Что во всех его словах, во всех его поступках есть что-то благородное?

Туанетта. Совершенно верно.

Анжелика. Что когда он говорит со мной, все его речи дышат страстью?

Туанетта. Истинная правда.

Анжелика. И что нет ничего несноснее надзора, под которым меня держат и который мешает всем нежным проявлениям взаимной склонности, внушенной нам самим небом?

Туанетта. Вы правы.

Анжелика. Но, милая Туанетта, ты думаешь, он действительно меня любит, как говорит?

Туанетта. Гм! Гм! Это еще надо проверить. В любви притворство очень похоже на правду, мне случалось видеть отличных актеров.

Анжелика. Ах, что ты, Туанетта! Неужели это возможно, чтобы он -V и вдруг говорил неправду?

Туанетта. Во всяком случае, вы скоро это узнаете: ведь он написал вам вчера, что собирается просить вашей руки, – ну, так это и есть самый короткий путь, чтобы узнать, правду он вам говорит или нет. Это будет лучшее доказательство.

Анжелика. Ах, Туанетта, если он меня обманет, я больше не поверю ни одному мужчине!

Туанетта. Вот ваш батюшка.

Арган, Анжелика, Туанетта.

Арган. Ну, дочь моя, я сообщу тебе такую новость, которой ты, наверно, не ожидаешь. Просят твоей руки. Что это значит? Ты смеешься? Да, правда, свадьба – слово веселое. Для девушек нет ничего забавнее. О, природа, природа! Я вижу, дочь моя, что мне в сущности нечего спрашивать тебя, желаешь ли ты выйти замуж.

Анжелика. Я, батюшка, должна повиноваться во всем, что вам угодно будет мне приказать.

Арган. Отрадно иметь такую послушную дочь. Итак, вопрос решен: я дал согласие.

Анжелика. Мне надлежит, батюшка, беспрекословно исполнять все ваши желания.

Арган. Моей жене, твоей мачехе, хотелось, чтобы я отдал тебя и твою сестрицу Луизон в монастырь, она мне твердила об этом беспрестанно.

Туанетта(в сторону). У голубушки есть на это свои причины.

Арган. Она ни за что не хотела соглашаться на этот брак, но я настоял на своем и дал слово.

Анжелика. Ах, батюшка, как я вам благодарна за вашу доброту!

Туанетта(Аргану). Честное слово, я вас очень за это одобряю: умнее этого вы за всю жизнь ничего не сделали.

Арган. Я еще не видел твоего жениха, но мне говорили, что и я буду доволен и ты тоже.

Анжелика. Конечно, батюшка.

Арган. Как? Ты его видела?

Анжелика. Ваше согласие позволяет мне перед вами открыться, я притворяться не стану: шесть дней назад мы случайно познакомились, и предложение, которое вам сделали, есть следствие взаимного влечения, возникшего у нас с первого взгляда.

Арган. Мне ничего об этом не говорили, но я очень рад, – тем лучше, если дело обстоит таким образом. Говорят, что это статный юноша, хорошо сложенный.

Анжелика. Да, батюшка.

Арган. Хорошего роста.

Анжелика. Несомненно.

Арган. Приятной наружности.

Анжелика. Разумеется.

Арган. У него славное лицо.

Анжелика. Очень славное.

Арган. Он человек воспитанный, благородного происхождения.

Анжелика. Вполне.

Арган. Очень порядочный.

Анжелика. Другого такого не найдешь в целом свете.

Арган. Свободно изъясняется по-гречески и по-латыни.

Анжелика. Вот этого я не знаю.

Арган, И через несколько дней получит докторский диплом.

Анжелика. Он, батюшка?

Арган. Да. Разве он не говорил тебе?

Анжелика. Право, нет. А кто вам сказал?

Арган. Господин Пургон.

Анжелика. Разве господин Пургон знает его?

Арган. Вот еще новости! Как же он может не знать его, раз молодой человек его племянник?

Анжелика. Клеант – племянник господина Пургона?

Арган. Какой Клеант? Мы говорим о том, кого тебе сватают.

Анжелика. Ну да!

Арган. Так вот, это племянник господина Пургона, сын его шурина доктора Диафуаруса, и зовут его Тома Диафуарус, а вовсе не Клеант. Мы порешили насчет этого брака сегодня утром: господин Пургон, господин Флеран и я, а завтра отец приведет ко мне моего будущего зятя. Что такое? Ты, кажется, изумлена?

Анжелика. Да, батюшка. Я думала, вы говорите об одном человеке, а оказалось, это совсем другой.

Туанетта. Как, сударь! Неужели вам могла прийти в голову такая нелепость? Неужели при вашем богатстве вы отдадите дочь за какого-то лекаря?

Арган. Отдам. А ты что вмешиваешься не в свое дело, бесстыдница, мерзавка?

Туанетта. Потише, потише! Вы прежде всего начинаете ругаться. Неужели нельзя разговаривать спокойно? Давайте все обсудим хладнокровно. Скажите на милость, почему вы склоняетесь на этот брак?

Арган. Потому что я, чувствуя себя больным и немощным, хочу, чтобы мой зять и его родня были докторами, чтобы они мне помогали, чтобы источники лекарств, которые мне нужны, необходимые мне консультации и назначения врачей находились в лоне моей семьи.

Туанетта. Вот так причина! И до чего же приятно, когда люди так спокойно обмениваются мнениями! Но, сударь, положа руку на сердце, разве вы в самом деле больны?

Арган. Как, негодяйка! Ты еще спрашиваешь, болен ли я, бессовестная?

Туанетта. Ну, хорошо, сударь, вы больны, – не будем об этом спорить. Да, вы больны, я согласна, и даже серьезнее, чем вы думаете: это правда. Но дочка-то ваша должна выйти замуж не для вас, а для себя, и она-то ведь не больна, так зачем же ей врач?

Арган. Врач нужен мне, а каждая добрая дочь должна быть счастлива, что выходит замуж за человека, который может быть полезен ее отцу.

Туанетта. По чести, сударь, хотите, я вам дам дружеский совет?

Арган. Какой такой совет?

Туанетта. Забудьте об этом браке.

Арган. Почему?

Туанетта. Потому что ваша дочь ни за что на него не согласится.

Арган. Ни за что не согласится?

Туанетта. Да.

Арган. Моя дочь?

Туанетта. Ваша дочь. Она скажет вам, что ей нет дела ни до господина Диафуаруса, ни до его сына Тома Диафуаруса, ни до всех Диафуарусов на свете.

Арган. Но мне-то есть до них дело, не говоря уже о том, что этот брак очень даже выгоден. У господина Диафуаруса есть только один сын – его единственный наследник. Кроме того, господин Пургон, у которого нет ни жены, ни детей, отдает ему по случаю этого брака все свое состояние, а у господина Пургона добрых восемь тысяч ливров дохода.

Туанетта. Верно, он много людей уморил, если так разбогател.

Арган. Восемь тысяч ливров дохода – это уже кое-что, не считая состояния его отца.

Туанетта. Сударь, все это прекрасно, но вернемся к нашему разговору. Между нами говоря, я советую вам приискать дочери другого мужа: она господину Диафуарусу не пара.

Арган. А я хочу, чтобы она за него вышла!

Туанетта. Ай, да перестаньте говорить такие вещи!

Арган. Как? Чтобы я перестал говорить?

Туанетта. Ну да!

Арган. А почему мне нельзя это говорить?

Туанетта. Скажут, что вы не думаете о том, что говорите.

Арган. Пусть говорят, что хотят, а я скажу, что желаю, чтобы она поступила так, как я обещал.

Туанетта. А я уверена, что она этого не сделает.

Арган. Я ее заставлю.

Туанетта. А я вам говорю, что она этого не сделает.

Арган. Сделает, не то я отдам ее в монастырь.

Туанетта. Вы отдадите?

Арган. Я.

Туанетта. Ладно!

Арган. Что ладно?

Туанетта. Вы не отдадите ее в монастырь.

Арган. Я не отдам ее в монастырь?

Туанетта. Нет.

Арган. Нет?

Туанетта. Нет.

Арган. Вот это забавно! Я не отдам свою дочь в монастырь, если захочу?

Туанетта. Нет, я вам говорю.

Арган. Кто же мне помешает?

Туанетта. Вы сами.

Арган. Я сам?

Туанетта. Да. У вас не хватит духу.

Арган. Хватит.

Туанетта. Вы шутите.

Арган. Вовсе не шучу.

Туанетта. В вас заговорит отцовская любовь.

Арган. И не подумает заговорить.

Туанетта. Одна-две слезинки, нежное объятие, «папочка, милый папочка», произнесенное нежным голосом, – этого будет достаточно, чтобы вас растрогать.

Арган. На меня это не подействует.

Туанетта. Подействует!

Арган. Я тебе говорю, что я от своего не отступлюсь.

Туанетта. Пустяки!

Арган. Не смей говорить – «пустяки»!

Туанетта. Ведь я знаю вас: вы от природы человек добрый.

Арган(в сердцах). Вовсе я не добрый и могу быть очень даже злым, если захочу.

Туанетта. Тише, сударь! Не забывайте, что вы больны.

Арган. Я ей приказываю выйти замуж за того, кого я ей назначил.

Туанетта. А я ей приказываю за него не выходить.

Арган. Да что же это такое? Негодная служанка смеет так разговаривать со своим господином!

Туанетта. Когда господин не думает о том, что делает, здравомыслящая служанка вправе его образумить.

Арган(бежит за Туанеттой). Ах, нахалка! Я тебя убью!

Туанетта(убегает от Аргана и ставит стул между ним и собой). Мой долг – помешать тому, что может вас обесчестить.

Арган(с палкой в руке бегает за Туанеттой вокруг стола). Погоди, погоди, я тебя научу, как со мной разговаривать!

Туанетта(бегает от него). Моя обязанность – не давать вам делать глупости.

Арган(бегает за нею). Собака!

Туанетта(спасаясь от него). Нет, никогда я не соглашусь на этот брак!

Арган (бегает за ней). Бездельница!

Туанетта(спасаясь от него). Я не хочу, чтобы она вышла за вашего Тома Диафуаруса.

Арган (бегает за ней). Мерзавка!

Туанетта(спасаясь от него). И она послушается меня скорей, чем вас.

Арган (останавливается). Анжелика, неужели ты не можешь унять эту каналью?

Анжелика. Ах, батюшка, смотрите, как бы вы не захворали!

Арган (Анжелике). Если ты ее не уймешь, я тебя прокляну!

Туанетта(уходя). А я лишу ее наследства, если она вас послушается.

Арган(бросаясь на стул). Ах! Ах! Я больше не могу! Я сейчас умру!

Белина, Арган.

Арган. Ах, жена моя, подойдите ко мне!

Белина. Что с вами, мой бедный муж?

Арган. Подите сюда, помогите мне.

Белина. Что с вами, голубчик?

Арган. Ангелочек мой!

Белина. Мой дружок!

Арган. Меня сейчас так рассердили!

Белина. Ах, бедный муженек! Как же это случилось, мой друг?

Арган. Ваша негодная Туанетта стала так дерзка!

Белина. Не волнуйтесь!

Арган. Она взбесила меня, ангелочек.

Белина. Успокойтесь, ненаглядный мой.

Арган. Она битый час говорила мне наперекор.

Белина. Успокойтесь, успокойтесь!

Арган. Она имела наглость мне сказать, что я совсем здоров!

Белина. Какая дерзость!

Арган. Ведь вы-то знаете, душенька моя, как обстоит дело.

Белина. Да, мой бесценный, она ошибается.

Арган. Радость моя, эта мерзавка сведет меня в могилу!

Белина. Ну-ну! Ну-ну!

Арган. Это из-за нее у меня разливается желчь.

Белина. А вы не сердитесь так.

Арган. Я давно прошу вас ее прогнать!

Белина. Однако, мой миленький, все слуги и служанки имеют свои недостатки. Часто приходится терпеть их дурные свойства ради хороших. Туанетта ловка, услужлива, проворна, а главное – она нам предана, а вы знаете, как надо теперь быть осторожным с людьми, которых нанимаешь. Эй, Туанетта!

Арган, Белина, Туанетта.

Туанетта. Что вам угодно, сударыня?

Белина. Зачем вы сердите моего мужа?

Туанетта(вкрадчивым голосом). Я, сударыня? Ах, я даже не понимаю, о чем вы говорите! Я только и думаю, как бы угодить моему господину.

Арган. Ах, злодейка!

Туанетта. Он сказал, что хочет отдать свою дочь за сына господина Диафуаруса. Я ответила, что это прекрасная для нее партия, но что лучше, по-моему, отдать ее в монастырь.

Белина. В этом нет ничего плохого, я нахожу, что она совершенно права.

Арган. Ах, душенька, и вы ей верите? Это такая негодяйка: она наговорила мне кучу дерзостей!

Белина. Охотно верю вам, мой друг. Успокойтесь. Послушай, Туанетта, если ты будешь раздражать моего мужа, я тебя выгоню вон. Подай мне меховой плащ господина Аргана и подушки – я усажу его поудобнее в кресле. Вы за собой не следите. Надвиньте хорошенько на уши колпак: легче всего простудиться, когда уши открыты.

Арган. Ах, моя дорогая, я вам так благодарен за все ваши заботы!

Белина (обкладывая Аргана подушками). Встаньте, я вам подложу подушечку. Эту мы положим так, чтобы вы могли опираться с одной стороны, а эту – с другой. Вот эту – под спину, а эту – под голову.

Туанетта (закрывает ему подушкой лицо). А эта пусть вас защищает от сырости! (Убегает.)

Арган(вскакивает в гневе и швыряет подушку вдогонку Туанетте). А, негодяйка, ты хочешь меня задушить!

Арган, Белина

Белина. Ну-ну! Что такое?

Арган(падает в кресло). Ох-ох-ох! Не могу больше!

Белина. Зачем же так сердиться? Она ведь хотела услужить.

Арган. Душенька, вы не представляете себе всей подлости этой бездельницы! Она совершенно вывела меня из себя. Теперь, чтобы успокоить меня, понадобится не менее десяти лекарств и двадцати промывательных.

Белина. Ну-ну, дружочек, успокойтесь!

Арган. Дорогая моя, вы мое единственное утешение!

Белина. Бедный мой мальчик!

Арган. Душенька моя, чтобы вознаградить вас за вашу любовь ко мне, я хочу, как я вам уже сказал, составить завещание.

Белина. Ах, мой друг, не будем говорить об этом! При одной мысли мне становится тяжело. От одного слова «завещание» я болезненно вздрагиваю.

Арган. Я вас просил пригласить нотариуса.

Белина. Я его пригласила, он дожидается.

Арган. Позовите же его, душенька.

Белина. Ах, мой друг, когда так сильно любишь своего мужа, то думать о подобных вещах невыносимо!

Г-н де Бонфуа, Белина, Арган.

Арган. Подойдите поближе, господин де Бонфуа, подойдите поближе. Присядьте, пожалуйста. Моя жена сказала мне, что вы человек весьма почтенный и вполне ей преданный. Вот я и поручил ей переговорить с вами относительно завещания, которое я хочу составить.

Белина. Я не в состоянии говорить о таких вещах!

Г-н де Бонфуа. Ваша супруга изложила мне, сударь, что вы намерены для нее сделать. Однако я должен вам сказать, что вы ничего не можете оставить по завещанию вашей жене.

Арган. Но почему же?

Г-н де Бонфуа. Обычай не позволяет. Если бы вы жили в стране писаных законов, это было бы возможно, но в Париже и в областях, где обычай всесилен, по крайней мере в большинстве из них, этого сделать нельзя, и подобное завещание было бы признано недействительным. Самое большее, что могут сделать мужчина и женщина, связанные узами брака, – это взаимный дар при жизни, да и это еще только в том случае, если у обоих супругов или же у одного из них не окажется детей в момент смерти того, кто первый умрет.

Арган. Вот нелепый обычай! Чтобы муж ничего не мог оставить жене, нежно его любящей и положившей на него так много забот! Я хотел бы посоветоваться с моим адвокатом, чтобы выяснить, что тут можно сделать.

Г-н де Бонфуа. Надо обращаться не к адвокатам, так как они обычно на этот счет очень строги и полагают, что это ужасное преступление – обойти закон. Они любят создавать всякие трудности и не понимают, что такое сделки с совестью. Лучше посоветоваться с другими людьми, более покладистыми, знающими способы незаметно обойти существующие установления и придать законный вид тому, что не дозволено, умеющими устранять всякие затруднения и изобретать хитроумные способы нарушения обычаев. Без этого что бы мы делали? Всегда нужно облегчать ход дела, иначе мы не могли бы работать и я бы давным-давно бросил свою профессию.

Арган. Моя жена говорила мне, сударь, что вы очень искусный и почтенный человек. Будьте добры, скажите, что я могу сделать, чтобы передать ей мое имущество и лишить наследства моих детей?

Г-н де Бонфуа. Что вы можете сделать? Вы можете выбрать какого-нибудь близкого друга вашей жены и оставить ему формально по завещанию все, что у вас есть, а уж он потом передаст это ей. Или же вы можете выдать недвусмысленные расписки подставным кредиторам, которые в свою очередь на все эти суммы выдадут ей денежные обязательства. Наконец вы еще при жизни можете передать ей наличные деньги или банковские векселя на предъявителя. в

Белина. Боже мой, да не хлопочите вы об этом! Если с вами что-нибудь случится, мой ангел, я все равно вас не переживу.

Арган. Душенька моя!

Белина. Да, мой друг, если случится такое несчастье, что я потеряю вас…

Арган. О милая моя жена!

Белина. Жизнь утратит для меня всякую цену…

Арган. Любовь моя!

Белина. И я последую за вами, чтобы вы знали, как нежно я люблю вас.

Арган. Бесценная моя, вы надрываете мне сердце! Умоляю вас, утешьтесь!

Г-н де Бонфуа (Белине). Ваши слезы несвоевременны: дело еще до этого не дошло.

Белина. Ах, сударь, вы не знаете, что значит иметь нежно любимого мужа!

Арган. Об одном только я буду жалеть, умирая, мой друг, что у меня нет от вас ребенка. Господин Пургон уверял меня, что он может сделать так, чтобы у нас был ребенок.

Г-н де Бонфуа. Это еще может случиться.

Арган. Одним словом, душенька, мне надо составить завещание так, как советует господин нотариус, однако из предосторожности я хочу дать вам на руки двадцать тысяч франков золотом, которые спрятаны в потайном шкафчике моего алькова, и два векселя на предъявителя, которые я получил от господина Дамона и господина Жеранта.

Белина. Нет, нет, мне ничего не надо! Ах!.. Сколько, вы говорите, у вас в шкафчике?

Арган. Двадцать тысяч франков, душенька.

Белина. Не говорите мне о деньгах, пожалуйста. Ах!.. А эти два векселя на какую сумму?

Арган. Один, ангел мой, на четыре тысячи франков, а другой – на шесть.

Белина. Все сокровища мира, мой друг, для меня ничто, если вас не станет.

Г-н де Бонфуа (Аргану). Угодно вам приступить к составлению завещания?

Арган. Да, сударь, но нам будет удобнее в моем маленьком кабинете. Проводите меня туда, душенька, прошу вас.

Белина. Пойдемте, мой бедненький!

Анжелика, Туанетта.

Туанетта. Вот и нотариус тут, – я слышала, как говорили о завещании. Ваша мачеха не дремлет, и уж это, конечно, какой-нибудь заговор против ваших интересов, в который она втягивает вашего батюшку.

Анжелика. Пусть он распоряжается своим добром, как ему будет угодно, лишь бы не распоряжался моим сердцем! Ты видишь, Туанетта, какая мне грозит опасность? Пожалуйста, не покидай меня в этой крайности!

Туанетта. Чтобы я вас покинула? Да я лучше умру! Уж как ваша мачеха ни старается сделать меня своей наперсницей и сообщницей, нет у меня к ней никакого расположения, и я всегда была на вашей стороне. Предоставьте мне только действовать, уж я сделаю все, чтобы услужить вам. Но чтобы услужить вам по-настоящему, я притворюсь перебежчицей: скрою свою привязанность к вам и сделаю вид, будто во всем сочувствую вашему батюшке и вашей мачехе.

Анжелика. Умоляю тебя, постарайся известить Клеанта, что меня сватают за другого.

Туанетта. Могу поручить это только одному человеку – старому ростовщику Полишинелю, который в меня влюблен. Это будет стоить мне нескольких нежных слов, – ради вас я пойду на это охотно. Сегодня уже слишком поздно, но завтра рано утром я пошлю за ним, и он будет в восторге, что…

Белина (за сценой). Туанетта!

Туанетта (Анжелике). Меня зовут. Прощайте. Положитесь на меня.

ПЕРВАЯ ИНТЕРМЕДИЯ

Сцена превращается в город.

Полишинель приходит ночью, чтобы спеть серенаду своей возлюбленной. Сначала ему мешают скрипачи, на которых он сердится, потом ночной дозор, состоящий из музыкантов и танцоров.

Полишинель. О любовь, любовь, любовь, любовь! Бедный Полишинель, какую дурацкую фантазию вбил ты себе в башку! Чем ты занимаешься, несчастный безумец? Ты забросил свое ремесло, и дела твои идут из рук вон плохо. Ты не ешь, почти не пьешь, утратил сон и покой, и все из-за кого? Из-за змеи, настоящей змеи, из-за чертовки, которая водит тебя за нос и издевается над всем, что ты ей говоришь. Но тут уж рассуждать не приходится. Ты хочешь этого, любовь, – и я вынужден безумствовать подобно стольким другим! Конечно, это не очень-то легко для человека моих лет, но что поделаешь? Нельзя быть благоразумным по заказу. И старые мозги развинчиваются так же, как и молодые. Посмотрим, не смягчится ли моя тигрица от серенады. Иной раз ничто так не трогает, как серенада влюбленного перед запертой дверью его возлюбленной. (Берет лютню.) Вот на чем буду я себе аккомпанировать. О ночь! О милая ночь! Донеси мои любовные жалобы к ложу моей неумолимой! (Поет.)

 
Ночью и днем я тебя обожаю;
«Да» от тебя услыхать я мечтаю.
Если, жестокая, скажешь ты «нет»,
Я умру в цвете лет.
Надежды и муки
Сердце терзают,
В томленье разлуки
Часы проползают.
Но если, мечтаньем
О счастье дразня,
Мои ожиданья
Обманут меня,
Умру я, умру от тоски и страданья!
Ночью и днем я тебя обожаю;
«Да» от тебя услыхать я мечтаю.
Если, жестокая, скажешь ты «нет»,
Я умру в цвете лет.
О, если не спишь ты,
Подумай, как больно
Мне сердце язвишь ты
Игрой своевольной!
Но тщетны моленья,
Мне смерть суждена!
Свое преступленье
Признать ты должна,
И муки смягчит мне твое сожаленье.
Ночью и днем я тебя обожаю;
«Да» от тебя услыхать я мечтаю.
Если, жестокая, скажешь ты «нет»,
Я умру в цвете лет.