Текст книги "Конец второй республики"

Автор книги: Зардушт Ализаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 26 страниц)

«Мы вошли в подвальчик и спросили у обслуги Абульфаза. Тот появился откуда-то из-за занавески, увидел нас и, прикрыв рукой рот, поздоровался. До того он приезжал к нам в село и долго говорил про Коран, пророка и ислам. Я сказал ему, что нет необходимости прикрывать рот ладонью, он находится в таком месте, где люди пьют вино, и ему не надо скрывать от нас, что он пьет. Абульфаз отвел ладонь ото рта и спросил, чего мы хотим. Я ему сказал, что нам известно о его намерении устроить нападение на колонии и освободить заключенных. Абульфаз Алиев попытался отрицать это, но я прервал его и предупредил:

– Мы все вооружены. Мы знаем, что говорим. Знай, если это произойдет, то, независимо ни от чего, ты собственной жизнью ответишь за это. Нас пятеро, и каждый из нас поклялся сделать это. Абульфаз Алиев промолчал, и мы, пятеро мужчин, повернулись и ушли».

Как бы там ни было, эти люди до сих пор уверены, что это они предотвратили более худшие последствия погрома 13-го декабря. Если бы Председателю и его группе удалось выпустить на улицы столицы тысячи озверелых уголовников, город превратился бы в настоящий ад, а численность погибших исчислялось, быть может, тысячами.

11-го декабря республиканское телевидение показало репортаж со встречи Первого секретаря ЦК АКП с рабочими завода холодильников. Кто-то из рабочих спросил Везирова, что же будет с Карабахом. Везиров с комсомольским энтузиазмом ответил:

– Все будет хорошо. Скоро вы увидите. Спросите у Абульфаза! Компартия и Народный Фронт объединятся ради Карабаха – и тут он для наглядности поднял растопыренную ладонь и крепко сжал пальцы в кулак.

Что он имел в виду, этот товарищ Везиров, говоря об объединении усилий ЦК КПА и НФА? С перестроечным НФА он объединять усилия отказывался, а вот с погромно-мятежным НФА уже готов объединятся. Знал ли он о том, что готовится погром, его отстранение и попытка захвата власти? Или же он настолько оторвался от действительности, что не видел очевидного? Или же он знал все это и умышленно вел игру Москвы на разгром НФА?

12-го января по азербайджанскому ТВ выступил ученый филолог Ширмамед Гусейнов. Профессор Азгосуниверситета по телевидению, находящемуся под полным контролем властей, призвал народ к вооруженной борьбе и войне в Карабахе.

Члены Правления, обеспокоенные информацией о сепаратных переговорах между тройкой – Этибар Мамедов, Неймат Панахов и Рагим Газиев – и руководством ЦК КПА, требовали от Председателя обеспечить их явку. В противном случае Тофиг Гасымов угрожал внести в повестку заседания Правления вопрос об исключении этой троицы из НФА. Угроза подействовала, и 13-го января утром на Правлении появился Этибар Мамедов.

На вопрос о сути их переговоров с Везировым Мамедов ответил, что переговоры уже завершились. Достигнута договоренность о создании «ММШ» (Милли Мудафиа Шурасы – Совет Национальной Обороны) с целью массовой депортации армян из НКАО. Провокационность затеи с ММШ была настолько очевидной, что почти все члены Правления, как новые, так и старые, засыпали Мамедова вопросами, от которых тот отбивался как мог.

– Кто входит в состав «ММШ»?

– По одному представителю от МВД, Минсвязи, Минздрава, Минтранспорта, Госкомтоплива.

– Откуда у вас средства для «обороны»?

– МВД обеспечит отряды НФА вокруг Карабаха обмундированием, Минтранспорта – автомашинами, Госкомтопливо – горюче-смазочными материалами, Минздрав развернет госпитали и выделит медикаменты и перевязочные материалы, Минсвязь обеспечит рациями…

– Откуда оружие?

– Оружие будем производить на наших машиностроительных заводах. Начнем с завода Шмидта…

– А первые отделы (секретные части) этих заводов будут сложа руки смотреть, как заводы нефтяного машиностроения приступают к производству оружия?

– Везиров нам обещал, что никаких препятствий не будет…

Тупой радикализм ответов, оторванность затеи от действительности были столь очевидными, что почти все члены Правления подвергли «план ММШ» уничтожающей критике. Декан юрфака университета Фиридун Самандаров сказал Мамедову, что «ММШ» великолепно ложится под статью Уголовного кодекса о «незаконном военно-административном образовании с целью захвата власти» и что этой статьей можно оправдать любые репрессии против НФА и всего азербайджанского народа. Его доводы Мамедова не убедили.

Тофиг Гасымов, Сабит Багиров, Хикмет Гаджизаде пытались объяснить Мамедову абсурдность и невозможность не только функционирования, но и санкционирование в СССР такого органа, как «ММШ». Мамедов был непреклонен. Сабир Рустамханлы угрожал тем, что будущие поколения народа заклеймят и покроют его имя позором. Ответом была только ухмылка. Тогда Тофиг Гасымов предложил НФА отмежеваться от действий троицы. Наступил критический момент, провокация могла сорваться. В дело вступил «великий интегратор» Иса Гамбаров.

– Хотим мы того, или не нет, но Этибар бей сумел связать свое имя с НФА и народу будет нелегко внушить мысль, что Этибар Мамедов уже не представляет НФА. Кроме того, Везиров общается с ним и принимает его как самого деятельного лидера НФА. Даже если мы исключим его, Рагима Газиева и Неймата Панахова из НФА, все равно, все, что они ни сделают, будет связано с именем НФА. Поэтому я предлагаю свести к минимуму ущерб от их деятельности, взять события под контроль, объявить, что «ММШ» создает сам Фронт, а руководителем назначить демократичного Председателя Абульфаза Алиева.

Против этой «гениальной» находки ни у кого не нашлось возражений. Правление приняло предложение Исы Гамбарова и завершило свое заседание. В полном составе Правление отправилось на митинг 13-го января на площади «Азадлыг» (Свобода, бывшая им. Ленина), где и объявила о создании «ММШ» под председательством Абульфаза Алиева, в составе Этибара Мамедова, Рагима Газиева, Неймата Панахова и Халига Бахадыра (малоизвестный в то время журналист, честный, радикальный националист, но недалекий). Митинг прошел исключительно патриотично, под антиармянскими лозунгами. В ходе митинга пришло сообщение (которое ведущие митинг лидеры фронта, озвучили), что некий армянин убил топором некоего азербайджанца в районе Баилово. Митинг завершился кличем «Смерть армянам!» и толпа разошлась. Умные люди поспешили по домам, а погромщики разбежалась по городу, благо адреса и фамилии были уже известны.

Размышляя об «армянском погроме в Баку», я вновь и вновь не нахожу ответа на простой вопрос. Как могло случиться, что я, рядовой научный сотрудник Академии, активный фронтист Зардушт Ализаде, знал, говорил и предупреждал о готовящемся погроме, но огромный госаппарат и спецслужбы СССР, отвечающие за безопасность граждан, не знали, не готовились и не предприняли ничего для предупреждения погрома? В день погрома Арзу Абдуллаева, завидев толпу, преследующую бегущего мужчину, подошла к солдату в каске, с автоматом в одной руке и тортом «Сказка» в другой, спросила: «Чего же вы не вмешиваетесь, почему не защищаете людей?» На что солдат ответил просто: «У нас нет приказа».

Да, власть знала о том, что готовится погром. Знала, умышленно не вмешивалась и готовилась использовать погром как предлог для широкой и кровавой акции против целого народа. Знало о погроме и руководство республики и ничего не предпринимало для действенного отпора погромщикам и их организаторам из НФА и спецслужб. Знали и лидеры НФА, но часть из них была заинтересована, чтобы погром произошел, а другая часть уже запугана Председателем и его «ребятами», деморализована и дезориентирована.

Как повели себя во время погрома структуры НФА? Как повели себя «ребята» Абульфаза Алиева, спрашивать не приходится. Рядовой фронтист, уже спустя месяц, рассказывал с горечью вперемешку со страхом, что один из активных «ребят» Председателя участвовал в групповых изнасилованиях.

Что делали районные отделения? Большая часть районных отделений НФА в Баку, как и большинство населения, спасала армян от погрома. С риском для жизни фронтисты стихийно организовывали дежурство у блоков и домов, прятали армян в своих квартирах. Постепенно в дело начала вмешиваться и власть, и правоохранительные органы, которые начали собирать армянское население в школах и административных зданиях, чтобы затем эвакуировать их из республики.

Конвейер этнических чисток, запущенный армянскими националистами и партийной верхушкой СССР в конце 1987-го года в Армении, волнами погромов и массовых этнических чисток добрался до населенных пунктов Азербайджана и даже до интернационального Баку. Вдохновители и организаторы этнического конфликта руками своей агентуры, платных провокаторов, продажных госчиновников и невежественной и преступной толпы довели свое позорное дело до убийства 56 армян, жителей столицы Азербайджана. Научный сотрудник Университета по дороге с работы домой наблюдал, как из полностью ограбленной квартиры армянина выходит радостная пожилая женщина с внучкой и тащит черпак с отбитой эмалью. Он не удержался и спросил у старой погромщицы:

– Из-за этого эмалевого черпака ты калечишь душу ребенка?

Та посмотрела на собеседника, ничего не поняла и побежала дальше, волоча внучку за собой.

Части Внутренних Войск МВД СССР вмешались только 14-го января, когда население Баку уже само сумело остановить погромы и взять ситуацию под контроль. Началась раскрутка очередной кампании против азербайджанского народа как внутри СССР, так и за рубежом. Сразу же в Баку прилетели Председатель Совета Национальностей ВС СССР Евгений Примаков, секретари ЦК, министры СССР. Началась подготовка к широкомасштабной карательной акции.

Чем же занимался с 13 по 20 января Совет Национальной Обороны, который вольготно разместился в здании Дома культуры завода им. Шмидта? Про меры, связанные с «обороной Карабаха», ни мне, ни кому-либо другому ничего не известно. Но поступала обильная информация о сборе денег у населения «для защиты Карабаха». Деньги, естественно, исчезли неизвестно куда.

…Рассказ фронтиста Ибрагима (Ибиша) из Акстафинского железнодорожного депо: «Из Баку позвонил Неймат и сказал, чтобы мы срочно прибыли за оружием. Но оружие не бесплатное. На вопрос о стоимости Неймат ответил, что цены разные в зависимости от типа оружия и ситуации. Посоветовал «достать» денег как можно больше. Мы знали, у кого «доставать», в районе имена богатых людей были известны всем, от секретарей райкома до школьников.

На двух «Жигулях» стали объезжать их, сначала предлагали поддержать добровольно святое дело защиты родной земли, если не понимали, приходилось объяснять силой. Собрали 40 тысяч рублей, сложили в спортивную сумку, выехали в Баку. Прибыли к Дому культуры, нашли Неймата, уединились в какой-то комнате, показали деньги. Глаза у него загорелись. Он сказал: «Дайте». Я спросил: «А оружие где»? Неймат ответил: «Оружие нам обещал Везиров. Но сначала нужны деньги». Я почуял неладное, закрыл сумку и сказал: «Когда будет оружие, тогда и отдадим деньги». Неймат попытался что-то сказать, но я поднял руку и отрезал: «Все! Сначала оружие, потом деньги»!..

…Рассказ финансиста республиканской потребкооперации Халыга: «С группой болеющих за Карабах коллег мы собрали 5 тысяч рублей и, гордясь собой, отправились в СНО. Мы нашли Рагима Газиева и сообщили, что принесли 5 тысяч рублей. Он деньги принял, поблагодарил, но сказал, что этого очень мало, нужно много денег. Мы смущенно ответили, что и эту сумму мы отняли у семейного бюджета, мы люди небогатые. Рагим мечтательно сказал: «Вот если бы нам удалось потрясти Фуада Мусаева! Говорят, у него 50 миллионов»…

В программу подготовки карательной акции, кроме разрушения границ и смещения 17-и секретарей райкомов партий, входил и сценарий «государственного переворота». Примаков принимал лидеров Фронта и говорил с ними по отдельности. Идеально отвечали требованиям Центра радикальная тройка во главе с Председателем. Как позже признался Неймат Панахов, он даже предлагал взять Примакова в заложники, но его «отговорили». 16-го января по городу, на дорогах, ведущих в город, у въездов в военные части началось возведение баррикад. Баррикады были под стать «инсургентам», чисто показушные: поставленные поперек дорог грузовики, автобусы и троллейбусы. Я опрашивал районные отделения НФА, кто ставил эти «баррикады». Как выяснилось, кроме «лидера» Октябрьского районного отделения НФА Тофига Сеидова, малорослого смуглого земляка Абульфаза, никто из руководителей районных отделений НФА Баку возведением баррикад не занимался. Тогда возникает вопрос: кто же «строил» эти баррикады? Кто приказывал директорам автобаз, автобусных и троллейбусных парков выделять транспортные единицы для перекрытия улиц? Ответ напрашивается естественный и единственный: сама власть, Совет Министров, Министерство транспорта. Кто кроме них, мог отдать приказ повторить опыт первомайских и октябрьских праздничных дней, перекрыть кузовами транспортных средств улицы и дороги города? Это практиковалось в советские годы, практикуется и ныне в независимом Азербайджане. Как бы там ни было, тогда все это свалили на НФА и представили как акт беззакония, подрыва и захвата власти.

Другая акция так же служила кампании очернения НФА: партийные структуры по всему Азербайджану приглашали местные отделения НФА занять здания исполкомов и райкомов. Приглашали в Гяндже, Джебраиле, Физули, Исмаиллы. Всюду. В западню полезли только в Ленкорани, Нефтчале и … Баку. Забыв о том, что существует шестая статья Конституции СССР, толпа под руководством части лидеров НФА окружила здание ЦК Компартии Азербайджана и фактически парализовала его деятельность. Никого из работников ЦК толпа в здание не пропускала. Военные хладнокровно наблюдали за этими «стихийно» выражаемыми чувствами и действиями масс, руководимых героическими лидерами НФА. Эмиссары из Москвы проводили переговоры с руководителями Фронта. 16-го января Примаков встретился с Председателем НФА Абульфазом Алиевым и членом Правления Исой Гамбаровым. Только что закончились погромы, население в шоке, никто – ни ЦК партии, ни НФА, правду народу не говорят, каждая сторона ведет свою игру. Народ еще не вышел на улицы, еще не окружил здание ЦК, но Примаков предлагает (подсказывает?) лидерам Фронта не выводить народ на улицы. Ответ Исы Гамбарова звучит чисто в стиле его неизменной политики: «демонстрации и пикеты – неотъемлемое конституционное право народа». Академик-востоковед советует младшему научному сотруднику-востоковеду не делать того-то и того-то, а младший научный сотрудник приводит академику статью из Конституции СССР. Это все равно, что человеку говорят: «не выводи ребенка на улицу, там стоит маньяк, который убивает детей», а он в ответ: «гулять по улице – конституционное право любого советского ребенка».

После этой встречи академик Примаков посоветовал руководству республики беречь Ису Гамбарова и относиться к нему «по-особому».

Факт телефонного разговора и встречи Председателя НФА с Председателем КГБ Азербайджана подтверждался обеими сторонами, но в разной интерпретации. Абульфаз Алиев говорил, что ему звонил Вагиф Гусейнов, последний утверждал, что звонил Абульфаз бей. Как бы то ни было, Абульфаз бей был предупрежден Вагифом Гусейновым, что возможен ввод войск в Баку и призыв к населению выйти на улицы приведет к кровопролитию.

Вечером 18-го января по республиканскому телевидению выступили завсектором ЦК КПСС Михайлов и завотделом ЦК КПА академик Афранд Дашдамиров. Они заверили население, что ввода войск и объявления «Чрезвычайного положения» в Баку не будет. Позднее Дашдамиров утверждал, что об этом ему дали четкие заверения находящиеся в Баку руководители СССР.

В тот же вечер, где-то между 22 и 23 часами, перед толпой у ЦК КПА выступил Наджаф Наджафов. Сообщив о снятии Везирова с поста, он предложил собравшимся поддержать кандидатуру Гасан Гасанова, как человека, имеющего «национальный дух». Сразу же после него выступил Этибар Мамедов и раскритиковал это предложение, из чего можно было сделать вывод, что Этибар видел на этом посту другого человека. Несколько штрихов впоследствии позволяют нам говорить о том, что в то время сложился тайный тандем Аяз Муталлибов – Этибар Мамедов.

ГЛАВА II
КАРАТЕЛЬНАЯ АКЦИЯ 20 ЯНВАРЯ 1990 ГОДА – КАНУН КРАХА СССР

1. Расправа над народом и падение авторитета НФА

Подробности событий, предшествовавших вводу войск в город, сама карательная акция, сходная с теми, которые проводили нацистские войска на оккупированных территориях, подробно описаны в многочисленных статьях и двух книгах авторитетных исследователей этого события – композитора, народного артиста СССР и депутата Съезда народных депутатов Арифа Меликова и профессора Чапая Султанова. Я же могу только поделиться воспоминаниями – своими и близких друзей.

19-го января я на своей машине поехал в Локбатан, поселок на южном выезде из города. У развилки было сооружено подобие баррикады, стояли люди. Остановив машину, я подошел к ним и спросил, кто их собрал и для чего. «Мы – фронтисты. Стоим здесь, чтобы не пустить армию в город» – был ответ. «И как же вы собираетесь это сделать?» – поинтересовался я. «Нам обещали подвезти оружие и бутылки с зажигательной смесью».

Тут надо заметить, что куски арматуры длиной в 1 метр с заостренным концом были оружием погромщиков и не годились для борьбы против армии. Тем не менее, Совет Национальной Обороны от имени НФА распорядился опорным группам на заводах готовить именно это «оружие». Фронтист, инженер Сахиб Мамедов из Бакметрополитена рассказывал, что лично он приказал рабочим разрезать полторы тонны арматуры.

Потом я выехал на Волчьи Ворота, еще один выезд из города. Там повторилась та же картина. Провокаторы из НФА вывели людей на баррикады, пообещав им оружие и «коктейли Молотова». Стояли ящики с пустыми бутылками. Зажигательную смесь обещали подвезти позже. Самое странное, что мужчины стояли бездумно.

Во второй половине дня я отвез отца на дачу в Бильгя. По дороге, у въезда в поселок Маштаги, я увидел костры и людей, якобы «перекрывших» дорогу. Оставив отца на даче, я вернулся в город «правительственной трассой» через дачный поселок Загульба. У поворота на остров Артем также была выстроена баррикада, стояли люди. Их вывели на дорогу призывы лидеров НФА «защитить город».

С двадцати трех до двадцати трех тридцати минут мы с братом слушали у здания ЦК речи знакомых нам еще с площади провокаторов. Векил Гаджиев, «человек Гасанова», вещал по микрофону: «Нам сообщили о нехватке людей на баррикадах, закрывающих выезды из Сальянских казарм. Рядом со станцией метро «Баксовет» стоят грузовики, прошу пятьдесят человек поехать к Сальянским казармам!» Толпа колыхалась, несколько десятков «патриотов» отделялись и шли к станции метро. Все было ясно, механизм провокации запущен. Мы с братом распрощались и разошлись по домам.

Рядом с моим домом располагался командный пункт ПВО Закавказского военного округа и штаб армии ПВО. Молодежь нашего квартала разожгла костер и выстроилась живой цепью поперек дороги, ведущей к массивным воротам военного объекта. Во дворе толпились жители, мои давние соседи. Один из них, преподаватель Азгосуниверситета, спросил меня:

– Что будет, Зардушт бей?

– Будет кровь, провокаторы вывели безоружный народ под танки – ответил я.

– Ты не устал раскалывать единство народа? – злобно огрызнулся доцент.

– Я не раскалываю, пожалуйста, идите к поражению и гибели сплоченно, в нерушимом единстве, – ответил я и ушел домой.

В ту ночь и позднее ни доцент, ни его друзья не погибли. Ну и слава Аллаху. Но погибли 131 человек. Были ранены сотни людей.

Колонна грузовиков с солдатами проехала в военный объект около нашего дома без эксцессов. Спустился с машины офицер, переговорил с ребятами из нашего двора и убедил их разойтись. Те военную колонну пропустили, но в порыве патриотизма взломали и ограбили квартиру бакинца родом из Карабаха, грамотного инженера, заместителя директора завода союзного подчинения, прекрасного человека, патриота Баку Георгия Владимировича Абрамова, выехавшего из Баку вместе с женой, сыном и дочерью 16-го января в Тулу. Патриоты сумели «отомстить» и выкрасть из квартиры книги, которых они не читали и вряд ли прочтут.

Что делали в ту ночь «отцы» нации, «герои» народа, «защитники» Отечества? Вот те сведения, которые дошли до меня из разных источников.

Доцент вуза, математик Сададдин Эфендиев вспоминает, как 19-го января в 18:00 он был у памятника XI Красной Армии и слушал выступление Абульфаза Алиева перед толпой. Председатель НФА призывал мужчин к стойкости и отваге, а женщинам и детям советовал разойтись по домам. Во время выступления к нему подбежал кто-то и сообщил, что он только что был на митинге у ЦК партии, и все уже говорят, что в полночь в город будут введены войска. Абульфаз приказал ему замолчать, не сеять панику, и продолжил свое выступление, заверяя, что ничего опасного не произойдет.

Где-то ближе к 8 вечера его нашли несколько фронтистов из села Маштаги и потребовали объяснить связь между выставленным ими пикетом и Карабахом. Абульфаз был вынужден признаться, что пикеты к Карабаху отношения не имеют, их цель – утстранение Первого секретаря ЦК Везирова от должности. Услышав это, маштагинские фронтисты вернулись в село, распустили пикет, а нескольких сельчан послали в соседние села, чтобы те тоже разошлись. Одного из них в его «Жигулях» солдаты застрелили в полночь у развилки, на повороте к острову Артем.

В 11 вечера Председатель НФА Абульфаз Алиев поехал к своему закадычному другу Беджану Фарзалиеву и в ночь казни города скрывался у него. Следующие несколько дней он так же скрывался у Беджана. К нему приезжал будущий спикер парламента и тогдашний покровитель НФА Расул Гулиев, директор нефтеперерабатывающего завода для совещания.

Затем Абульфаз Алиев уехал в село Лагич Исмаиллинского района и прятался там некоторое время, повторив маршрут видного политического деятеля начала ХХ века Мамед Эмина Расулзаде. А позже, убедившись, что никто не ищет «неуловимого Джо», он явился народу, как ни в чем не бывало, и продолжил управлять НФА, проводить сессии Меджлиса, заседания Правления.

Иса Гамбаров ночь провел на квартире у Юсифа Самедоглу. Они вместе слушали радиоголоса, информирующие мир о расправе над столицей Азербайджана.

Хикмет Гаджизаде спал дома до трех часов ночи, пока его не разбудила Лейла Юнусова, кричавшая в трубку: «Что вы натворили!» На что Хикмет, отец азербайджанской либеральной мысли, ответил разумно: «А что я могу сделать»? И пошел досыпать. Он был прав, все, что они могли сделать, они совершили до 20-го января.

Сабит Багиров с риском для жизни разгонял людей с баррикад в Ленинском районе. То же делал Наджаф Наджафов. Панах Гусейнов и Вургун Эйюбов посетили баррикады у Сальянских казарм и попали под обстрел.

Этибар Мамедов объезжал баррикады и требовал быть стойкими.

Неймат Панахов, до 20-го января усиленно собиравший деньги «на оборону Карабаха», после начала обстрела войсками жилых кварталов вокруг завода им. Шмидта, через мегафон призывал население выйти из квартир на улицы и защитить город.

На Съезде народных депутатов СССР академик Сахаров открыто заявил, что Советская Армия зверски расправляется с мирным населением Афганистана. Его зашикали и обвинили в клевете на армию. 20-го января 1990 года маршал Язов, академик Примаков и другие высшие должностные лица СССР, руководившие действиями частей Советской Армии в Баку, подтвердили правоту академика Сахарова.

Танки наезжали на людей, превращая их тела в кровавое месиво. Поливали людей из автоматического оружия пулями со смещенным центром. Стреляли по жилым домам, по машинам «Скорой помощи». Арестованных зверски избивали, калечили, грабили. Даже спустя несколько дней, после той страшной ночи, вошедшие в раж военные на «БТР» наехали на «Жигули» по дороге из Баку в Сумгаит и задавили насмерть четверых пассажиров-химиков, в том числе моего хорошего знакомого, доктора наук Ибрагима Ибрагимова.

В Ленкорани и Нефтчале арестованных фронтистов пытали, связывали им руки колючей проволокой, одного из них, при транспортировке вертолетом в Баку, сбросили в море. Никто из этих военных преступников до сих пор не ответил перед законом.

Мир в целом стоически воспринял информацию о расправе над жителями Баку. Предлог для расправы был более чем убедителен для демократических стран мира: погромы, беспорядки, свержение власти. То, о чем лидеры двух сверхдержав говорили на борту военного корабля у острова Мальта всего несколько месяцев назад, как о некой вероятности, лидеры НФА совместно со спецслужбами сделали явью.

Для меня, офицера-резервиста ВДВ, прошедшего три сорокапятидневных сбора по подготовке диверсантов для действия в тылу противника на Ближнем Востоке, привлечение к карательной операции «партизан» армянской национальности из Северокавказского военного округа стало неожиданностью. Ясно, что этот контингент, весьма далекий от воинской дисциплины, и видящий в подобных сборах возможность для «расслабления», в Баку вел себя, как оккупант, а к его жителям относился с особой жестокостью. И то, что их убрали через несколько дней, свидетельствовало, что даже тупоголовое командование осознало вопиющее беззаконие и преступность их действий.

Население бежало от шквального огня, но многие возвращались, чтобы спасти раненных, вывезти их из под огня, отвезти в больницы. Больницы города были заранее освобождены от больных уже 17-го января. Врачи героически боролись за жизнь раненных, но спасти удалось немногих. Пули со смещенным центром, разворотив все внутренности, перерезая кровеносные сосуды, делали спасение раненных фактически невозможным. Режим агонизировал, сея смерть и разложение.

Накануне расправы над городом московские чекисты взорвали энергоблок телестанции. Население не имело информации. ВС Азербайджана собрался в неполном составе, но там клеймили Везирова и руководство СССР. Обсуждали проекты различных решений. Пробравшийся в зал Араз Ализаде предложил принять решение об отмене шестой статьи Конституции СССР о «руководящей и направляющей роли КПСС». Депутаты предложение отвергли, отдав предпочтение общим обвинениям в адрес московского руководства.

22-го января состоялась грандиозная церемония похорон жертв войсковой операции против населения советского города в мирное время. Сотни тысяч граждан несли гробы жертв карательной акции с площади Свободы парка им. Кирова, который был переименован в Аллею павших героев. Здесь, на месте старого кладбища, где были захоронены жертвы расправы большевистско-дашнакских войск над мусульманским населением Баку в 1918 году, и которое было засыпано землей и предано забвению, вырыли более сотни могил. При рытье могил люди натыкались на человеческие кости в огромном количестве. Впоследствии в Аллею стали привозить и хоронить погибших в Карабахской войне солдат и офицеров, иногда просто убитых армянскими боевиками мирных азербайджанцев.

На траурном митинге к микрофону рывался, как мне рассказывал ныне покойный, министр строительных материалов республики Ариф Мансуров, Рагим Газиев.

– Зачем тебе микрофон? – спросил Рагима Ариф Мансуров.

– Для важного сообщения – был ответ.

– Что за сообщение? Пока не скажешь, я не дам тебе слова

– Я хочу сообщить народу, что армии исламских стран перешли границу и идут на помощь Баку, – ответил Рагим Газиев.

Естественно, Ариф Мансуров этому «видному деятелю нациально-освободительного движения Азербайджана» для столь важного сообщения микрофона не предоставил.

После того, как группировке Абульфаза Алиева ценой огромной крови удалось свалить Везирова, встал вопрос о том, как избежать ответственности за содеянное. Этибар Мамедов срочно выехал в Балакен, откуда его переправили в Грузию. Из Грузии Этибар Мамедов вылетел в Москву, и там, в Постпредстве Азербайджана, впервые встретился с Гейдаром Алиевым. Его попытка устроить пресс-конференцию сорвал штурм Постпредства московским ОМОН-ом, который арестовал Мамедова. Зато пресс-конференцию провел опальный член Политбюро ЦК КПСС, генерал КГБ Гейдар Алиев, который осудил действия советского руководства в Баку, убийство безвинных людей. Эта пресс-конференция легла краеугольным камнем в политико-идеологическое обоснование необходимости возвращения к власти Гейдара Алиева, который «в трудную минуту оказался вместе с народом против имперского руководства и его местной продажной клики». Пленка с кадрами, показывающими, как худой, осунувшийся после трудной болезни Гейдар Алиев высказывает свое возмущение расправой над мирным населением Азербайджана, прокручивалась несчетное количество раз. Но никогда, эту съемку не показывали азербайджанским зрителям полностью, вырезав из него кадры с яростным обличением молодой журналистки Илахи Балахановой бывшего сатрапа империи. Тогда она высказала в лицо опального члена Политбюро, бывшего опорой тоталитарной власти в республике, что таилось в сердце каждого азербайджанца.

Не афишировался и другой важный факт, связанный с 20-ым января. Спустя годы ведущий передачи «Момент истины» задаст Гейдару Алиеву вопрос о содержании разговора между ним и Михаилом Горбачевым 19-го января, всего за несколько часов до начала штурма Баку озверевшими карателями в форме Советской Армии. Вопрос Андрея Караулова не застал Гейдара Алиева врасплох – с довольной улыбкой он раскрыл «секрет» своей беседы с Генеральным секретарем ЦК КПСС. По его версии, Горбачев ему позвонил и потребовал убрать с улиц «его людей», на что Алиев ответил, что у него нет на это полномочий. Явный намек на то, что есть смысл наделить его полномочиями, то есть опять назначить Первым секретарем ЦК КПА.

Другой герой кровавой провокации, Неймат Панахов, несколько дней шлялся открыто по городу, затем отправился в Иран делать для себя «легенду». Перейдя границу, он пробыл несколько месяцев в Иране, где, если верить его рассказу, арестовала иранская контрразведка и пыталась склонить к сотрудничеству, но героический Неймат сумел бежать из иранской тюрьмы, перешел то ли в Турцию, то ли обратно в СССР. Короче, он приобретал размах революционера уже международного масштаба. Но никогда больше ему не приведется быть в авангарде событий, он будет всегда «на подхвате», выполнять мелкие поручения Гейдара Алиева, где-то с лета 1993-го года до лета 1995-го. Но этого ему будет достаточно, чтобы обеспечить себя и семью материально, купить «фазенду» в Шамахе (120 км от Баку) перевезти туда своих родителей из Нахчывана.

Рагим Газиев был арестован и посажен в Лефортово, рядом с Этибаром Мамедовым, Мохаммедом Хатами, Халилом Рзой и Сеид Тахиром Гарабаги. Их всех затем, летом 1990-го года, судили, но первых двух еще во время суда «избрали» депутатами ВС Азербайджана, а последних трех приговорили к различным срокам условно.