Текст книги "Конец второй республики"

Автор книги: Зардушт Ализаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

– Сара ханум, я думаю то же, что и вы. Но сейчас большинство думает иначе. Видимо, необходимо время, чтобы народ прозрел. А те несчастья, которые с нами приключатся, будут платой за прозрение нашего народа. Я уже бессилен, рядовые фронтисты стали, подобно рядовым коммунистам, винтиками! До свидания. Скоро я покину Фронт…

После Джалилабадского погрома и отмены Верховным Советом Азербайджана обсуждения проекта избирательного закона прозвучал еще один аккорд близящейся трагедии: фронтисты Нахичеванского отделения НФА разрушили государственную границу СССР. На конференции 6–7 января 1990 года член Правления Неймат Панахов раздавал отдельным делегатам, как сувенир, пятнадцатисантиметровые куски колючей проволоки, срезанные на государственной границе СССР, как символ конца режима «русской империи», разъединявшим две части одного народа. Он старался приписать себе всю заслугу этого героического деяния, но я знал, что если все эти процессы идут под руководством ЦК КПСС и КГБ СССР, то координацию и непосредственное руководство, через свою агентуру, осуществляет Гейдар Алиев. Знал, и кто был его главным человеком в НФА – Абульфаз Алиев. Знал, что роль Неймата Панахова – мальчик на побегушках. Не мог Неймат быть главным исполнителем в серьезной операции, имевшей ключевое значение в реализации «тбилисской модели» в Азербайджане.

Несколько лет я изучал историю этой акции, беседовал со многими участниками и организаторами разрушения границ. Окончательную ясность картине событий 31-го декабря 1989-го года внес Ариф Рагимоглу, бывший одним из лидеров Нахичеванского отделения в НФА на рубеже 1980–1990 годов, а в середине 1990-х годов – заведующий идеологическим отделом НФА в Баку. Ниже следует текст интервью Арифа Рагимоглу газете «Истиглал» 29-го февраля 1996-го года, в то время, когда страсти вокруг «саги о героическом деянии по объединению азербайджанского народа» остались позади и подзабылись. Интервью называлось «Как была разрушена граница» и предварялось следующим вступлением: «31-го декабря 1989-го года пограничные сооружения в Нахичеванской Автономной Республике были разрушены в результате акции, организованной НФА. Об этом нашей газете дал интервью заведующий идеологическим отделом НФА Ариф Рагимоглу.

Вопрос: Ариф бей, когда было основано Нахичеванское отделение НФА?

Ответ: 17-го декабря 1988-го года. Учреждение НФА в Нахичевани прежде, чем это произошло в Баку, не было случайностью. Дело в том, что еще в 1975– 76 г г. в Нахичевани существовала тайная организация, насчитывавшая до ста членов. Эта организация, базирующаяся на идеологии «Единого Азербайджана», перешла в 1987–1988 годах к легальной деятельности путем создания в Нахичевани историко-этнографического объединения «Юрд», в Шахбузе – «Народная сила», в Неграме – «Гласность» и т. п. 28-го августа мы перевели и прочитали в объединении «Юрд» «Программу Народного Фронта Тарту», напечатанную в газете «Советская Эстония». И из Баку поступила Программа НФА, ее мы распространили в «Юрде». К концу 1988-го года и в Нахичевани уже были 4–5 проектов программы НФ, отличающихся друг от друга весьма незначительно. Во время дискуссий в «Юрде» сложились две точки зрения на НФА:

1. Срочно объявить о создании НФ Нахичевани;

2. Объявить о создании инициативного центра НФ Нахичевани, затем приступить к организации опорных групп и только затем провести конференцию, или съезд, и объявить о создании НФ.

Сторонники первой точки зрения (С. Мамедов, С. Акперов, Е. Джалилов и др.) возобладали, и 17-го декабря 1988-го года на собрании с участием 42 человек объявили о создании НФ. После чего они объединились со сторонниками идеи организации опорных групп, которые были в основном членами тайной организации (А. Калантарли, А. Гулиев, И. Ибрагимли, Б. Гамбарли, К. Теймурлу, Г. Ахмедов и др.).

Вопрос: Когда впервые была обсуждена идея о проведении акции на границе СССР? Помните ли имя человека, первым высказавшего эту идею?

Ответ: 17-го ноября 1989 года на меджлисе Нахичеванского регионального отделения НФА обсуждался вопрос юбилейных мероприятий в связи с годовщиной Мейданного движения. Когда составлялся план мероприятий, которые должны были быть проведены 4-го декабря, Рамиз Тагиев предложил, чтобы акция протеста была проведена и на границе в Джулфе. Асаф Гулиев, Фарамаз Аллахвердиев, Бенямин Гамбарли и др. полностью поддержали эту идею. Под влиянием живой цепи, соединившей столицы Балтийских республик, было решено выстроить живую цепь людей от Ордубада до Садарака. Группа членов Меджлиса считала целесообразным проведение акции не 4-го декабря, а приурочить ее к 12 декабря, «Дню 21-го азера» (день провозглашения Азербайджанской Республики в Иране в 1945 г.) В дальнейшем было решено провести акцию и 4-го, и 12-го декабря.

Несмотря на сопротивление пограничников, 4-го декабря акция удалась. Но не в виде «живой цепи», а в виде скопления людей напротив населенных пунктов на Юге. Но тогда и речи не было о демонтаже пограничных сооружений, «колючки».

Вопрос: С кем в Баку обсуждалось откладывание даты акции?

Ответ: Прошу прощения, в постановке вопроса есть некоторая неточность. Для проведения акций вдоль границы была создана специальная Комиссия под руководством Асафа Гулиева. Впервые 21-го декабря Асаф Гулиев на митинге объявил, что в случае невыполнения наших требований «колючка» на границе будет разрушена. Вопрос времени обсуждался с Абульфаз беем и был назначен день 31-го декабря. Здесь не было никакой задержки с датой.

Вопрос: Имело ли командование пограничных войск информацию об этих приготовлениях? Если имело, то какие меры им принимались?

Ответ: До митинга 21-го декабря мы требовали от властей демонтажа пограничной «колючки». Не было никакого намерения самим сделать это. Мысль о том, чтобы самим сделать это, возникла тогда, когда мы уточнили, что колючая проволока была натянута не решением КГБ СССР, а решениями Советов министров Нахичеванской АР и Азербайджанской ССР.

До 30-и встреч и обсуждений прошло между активистами НФА и различными должностными лицами, включая пограничников. Генералы Лилин, Субаев, некоторые руководители Пограничных Войск СССР и КГБ СССР (часто они не называли себя, или же назывались вымышленными именами), министр иностранных дел Азербайджана Гусейнага Садыгов, заместитель председателя КГБ Азербайджана Садыгов, А. Шекинский и М. Насиров из ВС Азербайджана и другие члены депутатской группы вели переговоры с нами.

Наша подготовка к демонтажу «колючки» началась после 21-го декабря, и мы открыто заявили об этом. До того времени пограничники заявляли, что пусть правительство принимает решение, кто мы такие? После того, как мы определились окончательно, пограничники распространили листовки, начали вести пропаганду о святости границ. Высокопоставленные офицеры, прибывшие из Москвы, Тбилиси и Баку, пытались успокоить народ. Было дано полуобещание о выполнении только одного из четырех наших требований: колючая проволока вокруг Аракской ГЭС будет демонтирована! Это не имело какого-то значения. Демонтаж колючей проволоки вокруг озера шириной в несколько километров был просто успокаивающим маневром.

Вопрос: Какой была позиция партийно-советского руководства Нахичеванской АР?

Ответ: Двоякой. Открыто осуждали, а за кулисами выражали свою сердечную солидарность с нами. Но это не надо интерпретировать как-то по иному. Дело в том, что эти руководители с одной стороны боялись за свои должности, с другой стороны не могли выносить многократных оскорблений, наносимых им даже рядовыми пограничниками. Пограничники большей частью с ними не считались, даже не подпускали близко к границе. В частности, сенокос и профилактика насосов в прибрежной зоне Аракса без взятки не обходились.

Вопрос: Как прошла акция?

Ответ: На очень высоком уровне и организованно. Мы не были уверены, что русские не будут стрелять. Но и страх был не велик. Особенно в селе Неграм многие вышли к границе, обернувшись в саван. Вдоль всей границы люди разрушали «колючку» с чувством гнева и радости. Всюду я видел, как члены нашей тайной организации рыдают, не таясь. Наконец осуществилось желание, годами обжигавшее наши сердца. В тот холодный день кто-то танцевал, кто-то, раздевшись, купался в Араксе!

Вопрос: Фронтисты имели информацию о том, что пограничный режим будет смягчен?

Ответ: Да, имели. Но это смягчение произошло бы очень долго и медленным темпом. Психология разгоряченной толпы более не вытерпела бы этого. У фронтистов не было намерения выступить против психологии разгоряченной толпы.

Вопрос: Какова была роль Неймата Панахова?

Ответ: В Баку Неймат защитил нас. И еще, 31-го декабря он с утра прибыл в Нахичевань, принял участие в акции и увез с собой в Баку один из пограничных столбов. Но у Неймата не было роли ни в «движении границы», ни в управлении им. Организация и руководство «Движение границы» осуществлялось Комиссией в составе девяти человек под председательством Асаф бея.

Вопрос: Во время посещения Нахичевани Нишановым какие велись переговоры, что обсуждалось?

Ответ: 2-го января 1990-го года он прибыл вместе с секретарем ЦК КПСС Гиренко, некоторыми руководящими работниками ЦК, с Первым секретарем ЦК КПА А. Везировым и другими. Состоялось несколько встреч. Есть протоколы переговоров от 5-го января. Столько лет мы ищем возможность напечатать эти протоколы!

Вопрос: С течением лет как вы оцениваете акцию на границе?

Ответ: Каждый год мы торжественно отмечаем 31-е декабря как день национальной солидарности азербайджанцев мира и гордимся тем, что даровали народу этот праздник. Как один из девяти руководителей «Движения границы» и как член тайной организации с 1970-го года, основанной на идее тоски по Югу, думаю, что эта акция является славной страницей истории Азербайджана, написанной золотыми буквами.

Вопрос: Когда и как было оккупировано село Кярки?

Ответ: Население Кярки было выведено, в селе оставались несколько милиционеров и 17 защитников, в основном активистов НФА. После просьб и настояний руководства Нахичевани 17-го января 1990-го года защитники села сдали его солдатам русской 4-ой армии и отступили. Русская же армия без всякого боя подарила село армянам…»

В этом интервью информированный человек может вычитать многое. Во-первых, о, якобы, нерадивой работе КГБ еще в 1970-е годы: прошляпили тайную организацию в глухой провинции численностью аж под сто человек. Во-вторых, о том, что коррупция охватила даже погранвойска КГБ СССР. В-третьих, о сознательном разжигании эмоций толпы руководством НФА в Нахичевани, подобно тому, как это происходило и в других районах Азербайджана. В-четвертых, о непосредственном управлении процессом со стороны Абульфаза Алиева, вплоть до назначения им даты акции, 31-го декабря, хотя он знал о скорой либерализации пограничного режима. Почему не 12-го? Лейла Юнусова в своей статье «Мера ответственности политика» объясняет это тем, что, по замыслу организаторов реализации «тбилисской модели» в Азербайджане, все должно было идти по нарастающей: после Джалилабадского погрома – разрушение государственной границы СССР.

Очень интересны детали, рассказанные Ариф беем в личной беседе автору этих строк и не вошедшие в интервью. По словам Ариф бея, Нахичеванское отделение планировало отметить юбилей разгона Мейдана в Баку установкой палаток на центральной площади города Нахичевань, кострами и ночным митингом с 4-го на 5-е декабря. Когда об этом решении было сообщено Абульфазу Алиеву, от него поступило указание отметить юбилей разрушением госграницы 31-го декабря! Ариф бей признался, что «это указание испугало нас, мы боялись открытия огня русскими пограничниками, и об этом своем опасении сказали Председателю. Его ответ: «Ничего не бойтесь, разрушайте»!

Нахичеванские фронтисты обсудили между собой истоки подобной решимости Большого Бея, ничего не нашли и сошлись на трогательной догадке, высказанной одним из местных фронтистских руководителей: «Абульфаз Алиев надеется, что 31-го декабря, в день рождения Иисуса Христа, души русских будут полны доброты, и они не станут стрелять в народ…»

Иногда такие трогательные подробности больше говорят о характере процесса. Фронтист Теймур из Нахичевани добавил еще одну подробность: двинувшиеся к границе некоторые фронтисты взяли с собой новогодние подарки для пограничников – водку для мужчин и шампанское для их жен. Как бы то ни было, со стороны войск КГБ СССР ни малейшего сопротивления разрушению населением государственной границы СССР оказано не было. В Нахичевани КГБ хотя бы распространял листовки о том, что граница СССР священна. А в Астаре и Ленкорани КГБ пошел другим путем: специальные агитационные машины погранвойск, оснащенные мощными усилителями, ездили по улицам этих двух пограничных райцентров и призывали население «собраться у границы, снести сооружения и воссоединиться со своими братьями и сестрами в Южном Азербайджане». Напрасно Алякрам Гумматов с небольшой группой своих сторонников пытался удержать напор огромной толпы на пограничном пункте в азербайджанской Астаре, уговаривал народ не разрушать границу. Толпа оттеснила его и, сметя все препоны, хлынула на иранскую сторону, где иранские пограничники беспрепятственно допустили «воссоединение» народа.

А в Джалилабаде, как рассказывал Гаджи Абдул в телепередаче по каналу «АНС», пограничники приглашали местных фронтистов сносить пограничные сооружения, но просили не трогать… свиноферму воинской части.

Во время годичного нахождения у власти фронтисты объявили 31-е декабря Днем солидарности азербайджанцев мира. Гейдар Алиев этот праздник, как и другой праздник – Возрождения (17-го ноября 1988-го года), введенный фронтистской властью, сохранил, добавив к ним завершающий компонент триады – Гуртулуш, (Избавление) т. е. свое возвращение во власть 15-го июня 1993-го года.

В канун Нового 1990-го года произошли еще два знаковых для меня события. Меня попросили о встрече два нахичеванских фронтиста – Сульхаддин Акберов и Эльман Джалилов. Эльман бей работал помощником прокурора города Нахичевани и был уволен летом 1989-го года, как говорили, по указанию Поляничко. Они подсели ко мне в машину, и, поездив немного по городу, мы остановились около гостиницы «Южная». Нахичеванские фронтисты просили меня признать лидерство Абульфаза Алиева и обещали, что я не только останусь в НФА, но и посулили самый высокий пост, который я пожелаю. Мне стало забавно. Провинциалы ко всему на свете прикладывают свою мерку. Я отказался, сообщив, что лидерство Абульфаза для меня означает признание лжи, лицемерия, мафиозности, тупости и подлости, что приведет Азербайджан к поражению, восстановлению диктатуры и всей той мерзости, что она может принести народу. Что касается карьеры, то я всю жизнь к ней был равнодушен, и она для меня значит ровным счетом ничего. Мои провинциальные доброхоты были обескуражены столь странным для них ответом, и мы холодно расстались.

О втором событии мне рассказал Тофиг Гасымов. В конце декабря аксакалы Академии наук пригласили лидеров НФА для консультаций. Сказав, что, на их взгляд, ситуация в стране достигла кризисной точки, они спросили у Председателя НФА, что, на их взгляд, могли бы сделать академики, чтобы помочь обществу выбраться из кризиса. Председатель ответил, что в Карабахе сейчас холодно, фронтисты в Лачине на постах мерзнут, не могли бы академики помочь достать теплых перчаток? И еще! Насколько он знает, войлочная бурка, подбитая лебяжьим пухом, не пропускает пули. Не могут ли академики подсобить достать для «ребят» таких бурок как можно больше?

Тофиг бей красочно описал, как бывший первый секретарь ЦК КПА, академик Имам Мустафаев после этого задумался, покачал головой, встал и покинул собрание мудрецов страны.

Наступил 1990-й год, которому предстояло войти в историю азербайджанского народа как год национальной трагедии, поражения демократического движения, начала триумфальной реставрации трайбовой мафиозной власти. Но народ был в неведении. СМИ Компартии не могли сказать ничего нового, да им никто и не верил. Газеты «Азербайджан» Сабира Рустамханлы и «Азадлыг» Наджафа Наджафова изобиловали материалами, настоянными на враждебности к Везирову и националистическими мифами. Четко работал механизм слухов. Невежество масс превращалось в грозное оружие национал-большевиков. В начале января продолжали действовать летучие отряды погромщиков под руководством провокаторов Халила Рзы, Мохаммеда Хатами, Неймата Панахова, Сеида Тахира Гарабаги.

В субботу, 6-го января, II конференция НФА, которую сторонники Председателя почему-то назвали третьей, начала работу в здании Академии Наук, в круглом зале. У входа в вестибюль здания АН дежурили крепкие молодые ребята. Ими руководил Ровшан Джавадов, врач, каратист, будущий активный участник боев в Карабахе и государственных переворотов, будущий командир ОМОН-а и заместитель министра внутренних дел, человек, которому предстояло через пять лет быть убитым, во время спровоцированного мятежа. Но ни он, ни я своего будущего не знали, и он с интересом просмотрел мое и Лейлы Юнусовой удостоверения делегатов и пропустил в зал. Мы, два члена Правления, которых атаковали «ребята» Председателя с одинаковой яростью, Лейла Юнусова и я, сели в зале сбоку от президиума, и стали с интересом наблюдать.

Сценарий конференции был ясен. Кто какую роль будет играть – тоже не вызывало сомнений, но даже уже виденные прежде спектакли интересны импровизациями, яркой игрой актеров, новой сценографией.

Почти месяц назад Председатель при помощи своих троянских коней в Правлении заморозил его деятельность, теперь он жаждал подчинить его себе полностью, превратить его в послушный инструмент. Ясно, что вся эта интрига – не его ума дело, что за сценой есть опытные кукловоды, которые им управляют, но следует честно признать, что Абульфаз Алиев был незауряден в своей роли. Он сумел внушить народу мысль о своей простоте, неприхотливости, даже наивности. Мне, востоковеду, этот тип людей был знаком по плутовским романам.

Псевдолиберальное крыло Правления, управляемое Исой Гамбаровым, было больше озабочено сохранением своего положения. Хотя я нисколько не сомневался, что Председатель сохранит этот сломленный и послушный ему костяк Правления. Хикмет Гаджизаде изображал тревогу по поводу вероятного изменения демократического Устава на роялистский. Меня забавлял этот самообман вчерашних демократов: если Устав не соблюдается, какое значение имеет его содержание?

Конференцию вел Председатель, секретарем избрали членами Меджлиса Арзу Абдуллаеву. Было решено дать слово всем членам Правления, которые пожелают выступить. Не приехал Алякрам Гумматов, якобы из-за снежных заносов на дороге, но все ленкоранские фронтисты присутствовали. Как всегда, было много напыщенной риторики, пафосных речей. Я наблюдал, как скрупулезно соблюдался весь ритуал формирования образа вождя: при появлении Абульфаза Алиева группа клакеров поднималась с мест и беспрерывным хлопаньем ладоней заставляла подниматься весь зал. Любая реплика Абульфаза встречалась бурей аплодисментов. Естественно, клакеры работали не только «за», но и «против». Стоило Тофигу Гасымову в своем выступлении сказать, что из-за беспорядков в Джалилабаде ВС Азербайджане отстрочил рассмотрение закона о выборах, что Миралим Бахрамов поступил неправильно, организовав эту акцию, как тот вскочил и, грязно обложив матом весь зал, демонстративно швырнул мандат и покинул зал. Зал зашумел, несколько делегатов вскочили, явно намереваясь наказать Миралима, оскорбившего делегатов конференции. Но тут поднялся Председатель, подняв руку, унял шум в зале и вынес свой вердикт:

– Миралим Бахрамов – герой нашего народа. Верните его.

Сразу же раздались аплодисменты, и те же делегаты, оскорбленные Миралимом, хлопали до тех пор, пока Бахрамов не вернулся в зал с видом победителя. Тофиг Гасымов, естественно, был посрамлен.

Фазаиль Агамалиев, один из самых верных сторонников Председателя, торжественно сообщил залу, что «волна кровавых революций, начавшихся в Румынии, накрывает и Азербайджан». Зал снова взорвался восторженными аплодисментами. Позже, делегат из Ленкорани, поэт Али Насир, сказал мне, что во время перерыва стоял вместе с нахичеванскими фронтистами. К ним подошел Абульфаз Алиев и предупредил своих земляков, что когда он предоставит слово Зардушту Ализаде, необходимо освистать его.

Когда слово дали мне, я перечислил успехи НФА и поздравил делегатов конференции с тем, что журнал «Тайм» назвал азербайджанский народ «народом года». Зал зааплодировал. Затем я предостерег НФА от насилия, которое выгодно властям и в чем они превосходит Фронт. Зал негодующе загудел. Я дождался тишины и продолжил:

– Беи, я боюсь насилия, крови и поражения.

Тут со своего места вскочил Абульфаз Алиев, ленинским жестом выбросил правую руку и изрек:

– На пути к свободе, наряду с демократией, нужна и кровь!

Зал неистово зааплодировал. Абульфаз бей сел, зал утих, и я продолжил:

– Для насилия нет никакой необходимости. Тем более, что оно направлено на свержение Везирова. Везиров – божий дар для НФА накануне выборов в ВС. Представьте себе, что во время предвыборной кампании коммунистическому конкуренту кандидата Фронта достаточно будет задать всего один вопрос: кто лидер твоей партии? И все станет ясно. Насилие против секретарей райкомов, разрушение границы – все это работает против нашей организации.

Заканчивая свое выступление, я сообщил делегатам о своем решении покинуть ряды НФА. В фойе Академии меня обступили знакомые фронтисты и просили не уходить из Фронта.

– Зардушт бей, мы здесь, в кулуарах, посовещались. Члены Меджлиса из Карабаха плюс Юг плюс Баку составляют большинство, которое обеспечит вам гарантированное избрание в Правление. Мы все видим игру, которую здесь ведет Абульфаз бей.

– Тогда почему же вы открыто не выступите против?

– Мы боимся, – ответил фронтист из Джебраила.

– Странная ситуация складывается, беи, вы не боитесь армянских боевиков, солдат и офицеров ВВ МВД СССР, следователей Прокуратуры, но боитесь Председателя организации, которую сами же добровольно создали. Это – ненормально. Фронт с таким Председателем принесет народу не свободу и победу, а рабство и поражение. Моей целью было не оставаться членом Правления, а спасти страну от надвигающейся беды. Видимо, мне это не удалось. До свидания.

Ко мне подбежал коренастый мужчина в круглой каракулевой папахе:

– Куда уходите, бей? Вы отступаете перед этими нахичеванцами? Мы, бакинцы, еще не умерли. Укажите, и я пристрелю любого из них!

Я с удивлением смотрел на этого человека. Только что избили одного делегата, мне предлагают приказать убить еще кого-то… Я повернулся и, ничего не сказав, отошел от этого человека. Только потом я узнал, что этот человек, Ага Ахундов, лидер складывающейся в то время Бакинской местнической организации «Гардашлыг» (Братство), которую недальновидное руководство республики стало создавать в пику НФА, превратившемуся в орудие выходцев из Армении и Нахичевани.

После выступлений членов Правления был объявлен перерыв для формирования Меджлиса на основе представленных районными отделениями кандидатов. Пока шла перекличка членов Меджлиса, остальных делегатов попросили покинуть зал. Один делегат, рабочий с какого-то завода, отказался покинуть зал, ссылаясь на пункт Устава о праве рядовых фронтистов участвовать в работе выборных органов, если для этого есть условия. Ровшан Джавадов, будущий замминистра МВД, попытался вытолкнуть его из зала. Рабочий сопротивлялся. Тогда Джавадов нанес резкий удар ногой ему в бедро. Бедняга согнулся от боли и припал на одно колено. Его схватили за шиворот и буквально выволокли из зала. Все это происходило на глазах Председателя, членов Правления и Меджлиса, делегатов конференции. Все испуганно молчали. Мое решение покинуть эту организацию, выродившуюся в криминальное сообщество, еще более окрепло.

Второй день, 7-е января, прошел в таких же пустопорожних выступлениях. Председатель пытался переписать Устав под себя, наделить себя диктаторскими полномочиями. Вниманию делегатов были представлены два проекта. Первый проект зачитывал Али Керимов, студент-юрист из Азгосуниверситета. Его проект изобиловал фразами: «Председатель имеет право», «Председатель может», «Председатель назначает», «Председатель распускает» и тому подобное. В каждой фразе проявлялось тщетно скрываемое желание авторов проекта превратить НФА в организацию боевиков под началом отца-командира. Второй проект, зачитанный доцентом юрфака Азгосуниверситета Тамерланом Гараевым, носил демократический характер и по существу являлся усовершенствованным вариантом действовавшего Устава. Надо сказать, делегаты не очень-то вникали в существо вопроса и прокатили оба проекта, сохранив в силе Устав, принятый на учредительной конференции.

К ночи накал глупости достиг апофеоза. Я не выдержал и вместе с Лейлой Юнусовой, так же объявившей о своем решении уйти из НФА, направился к выходу из Академии. Тут нас попытались задержать, угрожая расправой, Неймат Панахов, Фахмин Гаджиев и другие приспешники Председателя, но на выручку пришел дожидавшийся нас на улице мой брат Араз. Угрожая якобы спрятанным под курткой оружием, он добился нашего «освобождения».

Так, в снежный и морозный январский день я покинул организацию, которую создавал самозабвенно и страстно, мечтая дать своему народу свободу и процветание. Я уходил, оставляя НФА в руках агентуры КГБ и местнической мафии.

8-го января, в понедельник, Меджлис НФА в здании общежития Азгосуниверситета избрал новое Правление. А 9-го января ко мне на работу явились, по причине, которая была в начале мне не ясна, Тофиг Гасымов, Иса Гамбаров и Панах Гусейнов. Вот так, стоя около двери лифта, где около года тому назад Иса Гамбаров просил меня со слезами на глазах не рвать с ним отношений. Теперь же эти трое переизбранных членов Правления НФА информировали меня об итогах ползучего переворота, свершившегося не без их активного участия. В начале они мне с радостью сообщили, что весь их блок условных «либералов» избран в состав Правления. Я воспринял это безучастно.

– Ну и что? Изменит ли это положение дел во Фронте? – спросил я.

Но, по-видимому, они так и не поняли смысла моего вопроса. Их занимало только собственное избрание. Из старого состава в Правление не вошли, не собрав необходимых голосов, Неймат Панахов и Джанбахыш Умидов. Алякрам Гумматов не был включен в список для голосования.

– Я предложил Абульфаз бею включить твое имя в список для голосования, чтобы тебя прокатили, – без всякого стеснения поведал о своей подлости Панах Гусейнов, – но Абульфаз бей отказался, сказав, что ты можешь пройти.

– Панах, Председатель имеет больше информации, чем ты, у меня в действительности было твердое большинство для избрания, но я просто не вижу смысла быть в руководстве организации, цели которой я больше не разделяю. Кроме того, ты не задумывался, когда предлагал включить мое имя в бюллетень, что я официально сделал заявление о выходе из рядов НФА и нельзя избирать человека в руководство организации, если он не является ее членом?

На этот вопрос Панах не ответил. Новыми членами Правления стали поэт Сабир Рустамханлы, декан юрфака Фиридун Самандаров, литературовед Диляра Алиева и некий Алякрам Алиев из села Нардаран.

Только после того, как они ушли, я понял смысл этого странного визита. Последние несколько месяцев Иса Гамбаров всячески старался свести мое участие в работе Правления к минимуму, сейчас же притащился с двумя своими сторонниками ко мне на работу. Тем самым он хотел показать мне, что вот, год назад ты был лидером ВИЦ НФА, я же никем, а теперь я – ведущее лицо в НФА, ты же вынужден уйти. Своеобразное удовлетворение за пережитое унижение потребовало от Исы титанической работы по превращению НФА из организации демократической в националистическую. Как показали дальнейшие события, ради личных целей и он, и его соратники никогда не останавливались перед тем, чтобы пожертвовать интересами народа.

Этибар Мамедов и Рагим Газиев заявили, что в знак протеста против избрания «агента КГБ» Сабира Рустамханлы в Правление они будут бойкотировать его заседания. Но уже через несколько дней стало известно, что Этибар Мамедов и Рагим Газиев, используя возможность манипуляции железной дорогой и радикальной молодежью НФА, ведут переговоры с Везировом о создании некоего Национального Совета Обороны. 10-го сентября Алякрам Гумматов из Ленкорани связался с Этибаром Мамедовым и сообщил о готовящемся захвате Фронтом власти в районе.

10-го января я и Лейла Юнусова, уже в качестве социал-демократов, вылетели в Таллин на учредительную конференцию Ассоциации социал-демократических организаций СССР. Уже там, 11-го января, нам сообщили, что финское телевидение показывало некий населенный пункт Ленкорань, здание райкома партии, захваченное людьми в круглых черных папахах и охотничьими ружьями за плечом. Как нам передали эстонские коллеги, финское телевидение акцентировало в своем сообщении, что это первый случай свержения советской власти в СССР за 70 лет!

Сделав свое сообщение о положении дел в республике, мы приготовились вылететь домой 15-го января, так как рейс был именно через три дня. Но уже после завершения конференции эстонские коллеги сообщили нам, что в Баку начались армянские погромы.

…То, что они не смогли сделать полтора года тому назад, они сделали сейчас… Естественно, не они были главными организаторами этой грязной провокации, но ведущими актерами стали.

Еще в начале января, когда погромные тенденции шли по нарастающей, в села вокруг Баку была вброшена информация, что в центре Баку, на улице «Торговой» (улица Низами) назначается встреча между «городскими» и «районскими». Попытка противопоставить отдельные группы населения друг против друга делались все время: то, без всякой причины, Абульфаз Алиев начинал разглагольствовать о борьбе между шиитами и суннитами, то объявлял тезис о том, что талыши – это тюрки-перевертыши… О механизме противопоставления различных групп людей в районах, я уже рассказывал.

В конце первой декады января молодые жители сел вокруг Баку стали всерьез обсуждать «поход на Торговую». Но нашлись и там здравомыслящие люди, которые поняли опасные последствия такого «похода». В день, когда была назначена эта встреча, прямо на Торговой улице эти люди стали приглашать земляков на собрание общества «Гардашлыг» (Братство) в Доме культуры на Монтино, около моста Багирова. Когда им удалось увести людей с Торговой и собрать в клубе, к ним вышел ахунд мечети поселка Маштага и прочел хутбу о братстве всех мусульман. Чтящие святое слово, абшеронцы там же учредили общество «Гардашлыг», которое, как и НФА, впоследствии было перенаправлено совсем на иные цели. В руководство общества вошли неформальные лидеры сельских общин Абшерона, что сделало ее очень авторитетной в глазах населения абшеронских сел. Именно этих людей пригласил к себе первый секретарь Бакинского горкома партии Муслим Мамедов и сообщил им, что Председатель НФА вместе с группой сподвижников готовит нападение на исправительно-трудовые колонии Баку с намерением освободить несколько тысяч заключенных. Как рассказывал Гаджи Айдын, один из лидеров «Гардашлыга» того времени, пятеро из них направились в дом культуры завода им. Шмидта, куда в то время фактически перебазировалось руководство Фронта, и попросили Наджафа Наджафова устроить им встречу с Председателем. Наджаф отказался сделать это, но ему было сказано, что собрана большая сумма денег и куплено оружие, которое они могут доверить только лично Абульфазу. Тогда Наджаф назвал им адрес кафетерия в подвальчике по улице Касума Исмайлова, недалеко от здания МВД.