Текст книги "Конец второй республики"

Автор книги: Зардушт Ализаде

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)

Те провокаторы, которые сорвали работу Меджлиса, до того требовали его переизбрания под предлогом того, что «Меджлис не работает». Заранее можно сказать, что работу будущего Меджлиса, если он слепо не последует за известной силой, будут торпедировать с возгласами «Меджлис не работает». Состав Меджлиса будут менять до тех пор, пока уровень его не понизится до уровня «солидарности» ЦК КПА краснознаменных лет.

После разгона Меджлиса единственным препятствием на пути известной силы перед полным подчинением себе Народного Фронта было Правление, пользующееся авторитетом среди народа и способное проводить работу на высоком уровне. И против Правления была проведена достойная работа. Прежде всего была усилена кампания клеветы против тех не очень известных членов Правления которые работали с союзной и мировой прессой, с демократическими организациями, депутатами Верховного Совета, преподносили миру НФА как демократическую и гуманистическую организацию. «Зардушт продал народ», «Лейла получает деньги от Арменпресса», «Тофиг Гасымов – человек ЦК», «Джанбахыш – кагебешник» и т. д. На площади сотни людей распространяли эту клевету, а на трибуне члены Комитета Обороны, дабы клевета подтвердилась, нарушив решение Правления, не допустили к микрофону члена Правления Зардушта Ализаде. Они даже не скрывали это, на заседаниях Правления Этибар Мамедов открыто заявлял, что делает это с гордостью. Демократическое большинство Правления ради сохранения единства закрыло на это глаза. Но настал и их черед! Известная сила сочла, что обстановка созрела, убедилась в решимости Правления не применять насилие против насилия, выгнала с трибуны руководство НФА, начало свою личную позицию декларировать то как позицию Народного Фронта, то как позицию Национального Фронта.

В конце ноября 1989 года Правление, успешно возглавлявшее забастовочное и митинговое движение, стало жертвой политической игры, подверглось нападкам и давлению «молодых патриотов», поверивших в слух о том, что «Правление отстает от народного движения».

С момента издания Верховным Советом «Указа о нормализации положения в Нагорном Карабахе» Правление начало энергично действовать. Первый анализ Указа показал, что он очень плохо составлен и может оказать негативное влияние на ход событий. Однако Правление, прекрасно зная соотношение сил в мире, в стране и в Верховном Совете, решило в целом поддержать данный Указ ради его здорового ядра, негодные же статьи корректировать при помощи Указов ВС Азербайджана. Два дня и две ночи шло напряженное обсуждение вопроса с Центральным Комитетом и как результат все это должно было найти свое отражение в Указе.

1. Было решительно сказано, что все хозяйственные и государственные вопросы будут переданы в ведение Республиканского Комитета.

2. Было предусмотрено обращение в ВС СССР с ходатайством о переходе Внутренних Войск из подчинения Союзной контрольно– наблюдательной комиссии в подчинение Республиканского Комитета по управлению НКАО.

3. Было решено обратиться в ВС с ходатайством ограничить полномочия Союзной контрольно-наблюдательной комиссии только наблюдением.

4. Все законы и распоряжения, изданные в связи с КОУ НКАО или же самим КОУ, должны были быть отменены.

5. ВС Азербайджана обязался унифицировать полномочия НКАО с полномочиями других автономий СССР, что означало отмену многих чрезвычайных льгот и преференций, данных НКАО.

6. Должна была быть подтверждена еще раз необходимость соблюдения существующих союзных и республиканских законов. Тем самым Азербайджан подтвердил бы свой суверенитет, не нарушив ни одной статьи союзного Указа.

Выполняя эту работу, Правление преследовало одну цель. Возникший в Закавказье конфликт должен происходить не по оси Москва-Баку, а по оси Москва-Ереван. Влияние армянского лобби, облюбовавшего себе гнездо в Москве, должно было низведено к нулю перед интересами самого Союза. Как и во время событий в Звартноце, с армян должна была быть сорвана маска демократа и обнажено для всех лицо расиста и фашиста. Однако Этибар Мамедов и направлявшие его в определенном направлении люди расстроили все усилия Правления. Этибар Мамедов встретился с руководством ЦК и, угрожая продлением забастовки на железной дороге, добился принятия указа, уже зачитанного по телевидению. Как результат, отменив 6 статей Указа ВС СССР, заставил его вновь вернуться к обсуждению вопроса. ВС Армении в знак протеста против Союзного Указа приняло решение о присоединении к себе НКАО и Шаумяновского и Ханларского районов Азербайджана. Если ВС СССР еще раз вернется к рассмотрению не принятого обеими сторонами Указа, то вновь заработают сильные козыри армян. Надежд на то, что новое решение будет лучше принятого Указа, мало. Никто не может исключить принятие «компромиссного варианта» в виде прямого президентского правления Нагорным Карабахом.

14 членов Правления на заседаниях 10 и 22 ноября решили созвать 9 декабря совещания всех членов правлений районных отделений НФА и обсудить на нем вопросы восстановления суверенитета Азербайджана над Карабахом и подготовки Фронта к выборам. 8 членов Правления, взявшие на себя организацию совещания, хотели дезавуировать распространяемые всюду слова Председателя о том, что «Правления нет, оно распалось». Но и на этом совещании зал заполнили люди, не имеющие ни малейшего отношения к НФА как организации и освободительному движению нашего народа, и по сценарию сессии Меджлиса подняли шум, когда же гвалт достиг апогея, поднялся Председатель, жестом успокоил своих сторонников и сказал, обращаясь ко всем, что «Правление не в состоянии работать и даже организовать простое совещание». Конечно же, вместо обсуждения вопросов Карабаха и выборов опять начали говорить об отставке всего Правления и передачи всех полномочий Председателю. В то же время высказались мысли об устарелости Программы, ни один пункт который еще не был выполнен, и о необходимости коренной переделки Устава. Правление было лишено возможности логично и на высоком уровне ответить на все эти предложения. В такой ситуации остается один путь для разъяснения положения во Фронте: листовка или информационный бюллетень, к чему мы и прибегаем. 10-го декабря в здании Азербайджанского драматического театра прошла репетиция известной силы со своими сторонниками. Было решено избрать делегатов от районных организаций и провести в начале января конференцию, рассмотреть организационный вопрос, изменить Устав и Программу. Включить пункт о выходе Азербайджана из СССР. В Уставе предусмотреть широкие полномочия для Председателя и наделить его правами президента. Что означало: прощай, демократический Фронт! Как короток оказался путь от Алиева до Алиева… Что же кроится под требованием награждения Председателя широкими полномочиями? Неверие в собственные силы, в силу объединенного народа, мечта о сильной руке, справедливом царе, спасителе на белом коне, возможность искать причину неминуемого скорого поражения Фронта не в себе, а в «герое» – вот подоплека всего этого.

Наконец, в чем же заключается достигнутой этой известной силой результат? Забыты те цели, которые НФА мог достичь в ближайшее время, а именно:

1. Проведение широкой пропагандистской компании во всесоюзном и мировом масштабе, непосредственное участвие в работе Республиканского Комитета, организация общественного контроля над его деятельностью. Вместо этого Этибар Мамедов выдвинул громкое предложение о созыве чрезвычайной сессии ВС Азербайджана с целью принять решение о проведении референдума по вопросу выхода из СССР. Через три дня он был вынужден признать невозможность этого. Этибар Мамедов, поставивший перед собой задачу разжечь страсти, вбросил ложь о «24-х пунктах». Впоследствии он больше не возвращался к этому вымыслу, предполагая, что память у народа коротка. Как требование о референдуме, так и вымысел о 24-х пунктах дали известной силе богатый опыт в деле манипулирования и управления массами. Когда в Правлении начали укорять Этибара Мамедова ложью о 24-х пунктах, новый герой народа с обворожительной улыбкой ответил: «надо чуток разжечь страсти народа».

2. У НФА нет и не будет единой платформы на будущих республиканских выборах. Вера народа в НФА поколеблена. Содержание пяти последних митингов, преступления и акты насилия, совершенные в городе от имени НФА, нападки на интеллигенцию нанесли смертельный удар по избирательной базе Фронта, заставили отвернутся от него неазербайджанцев, интеллигенцию и сторонников умеренной эволюции, то есть большую часть избирателей.

3. Не будет возможности одобрения новым Верховным Советом «концепции экономической независимости Азербайджана», подготовленной группой патриотичных экономистов. Пройдет концепция ЦК, отдающая наши национальные богатства на разграбление центра еще на пять лет. Мы еще раз отстанем от других республик Союза

Правление НФА попыталось сохранить свое единство хотя бы до сессии ВС республики 26 декабря с тем, чтобы защитить важнейшие требования народа. Однако Абульфаз Алиев, Этибар Мамедов, Рагим Газиев и Наджаф Наджафов вынудили Правление принять решение о замораживании своей деятельности уже 9-го декабря.

С чем же сейчас сталкивается Фронт?

Мы наивно задавали каждому новому члену ВИЦ НФА один вопрос: принимает ли он Устав и Программу? Единственным условием приема был устный положительный ответ. Мы надеялись, что демократический и мирный путь народа к свободе настолько возвышенная цель, что ни одна черная душа и жадная рука не посмеет приблизиться к ней. Мы уповали на свое политическое единство, на силу своих идей и, наконец, на демократический Устав и Программу НФА.

Сегодня Председатель Фронта с трибуны заявляет, что Программа устарела, хотя ни один его пункт еще не достигнут. Это можно простить единственно тем, что он недостаточно глубоко знаком с этим документом, во всяком случае, в своих интервью иностранным корреспондентам идет вразрез с основными ее положениями.

Суть нашей Программы в том, что в нем нет пресловутого демократического централизма, меньшинство не подчиняется большинству, выше стоящий орган не имеет права приказывать нижестоящему органу, каждая организация обладает автономностью в пределах основных документов. Его авторы, учтя горький опыт прошлого, сделали невозможным самовластие одного человека. Они наделили Председателя всего лишь полномочиями представительства (ставить подпись под документами, подготовленными Правлением, под финансовыми документами, представлять организацию внутри и вне страны, перед государственными органами). В то же время только конференция и съезд вправе избрать независимые друг от друга и подотчетные только им Меджлис, Правление, Контрольную Комиссию, Финансовый Комитет и редакционную коллегию. Эта система сводила вероятность установления единоначалия к нулю. На совещаниях 9-го и 10-го декабря Председатель, требуя для себя широкие полномочия, выступил именно против этих демократических положений Устава. Пришедший в НФА в апреле месяце Абульфаз Алиев, объявивший себя тогда солдатом Фронта, в декабре требует для себя полномочия диктатора. Накануне сессии ВС 26-го декабря какой национальный интерес или демократическая необходимость заставляет Абульфаза Алиева, открыто нарушая Устав, заморозить деятельность Правления? Может, он считает, что Правление, заморозившее свою деятельность, подвергаемое нападкам науськиваемой им черни, лучше будет защищать права народа? Когда на его глазах Комитет обороны, фактически являющийся его личной гвардией (на наш взгляд эта структура, занимающаяся разбоем и провокациями, абсолютно чуждая Народному Фронту структура) применил насилие против одного из членов Правления НФА, прикидываться слепым и глухим, не понимающим того, что происходит, демократично? Зная, что члены Правления насильно изгнаны с трибуны, насколько честно говорить о демократии собравшимся на площади Свободы? Как можно назвать практику, когда на конференции и собрании НФА любого уровня врываются, без всякого права на это, излишне активные выходцы из одного региона Азербайджана и криком и ором заглушают голоса представителей всех остальных регионов Азербайджана? Насколько соответствует демократии, когда он смотрит отрешенным взглядом на то, как его фанатичные мюриды осыпают ругательствами любого, кто подвергает его позицию малейшей критике, когда специально приведенные на собрания клакеры устраивают ему «горячие овации»? И, будучи демократом, он соглашается на организацию всего этого?

Сейчас можно услышать от людей, что «члены Правления борются за власть». Дело обстоит не так. Борьба идет между линиями демократии и самодержавия, между сторонниками эволюции и революции, между либералами и радикалами, между сторонниками мирной парламентской борьбы и улично-площадными шествиями, теми, кто желает в корне изменить существующую систему и передать власть народу, и теми, кто просто разгневан Карабахскими событиями. Вот вокруг чего идет борьба. Эти политические линии представлены людьми, борьба между людьми и есть борьба между политическими линиями. Суть этой борьбы в том, что демократическое крыло стремиться путем парламентских выборов устранить Коммунистическую партию от власти, сторонники самодержавия хотят заменить «чужое руководства» внутри властной партии на «свое руководство».

Наконец, мы хотели бы привлечь внимание наших соратников еще к одной особенности. До сих пор с датой выборов не определились три республики. Одна из них – Азербайджан. Причина этого ясна: руководство республики не знало, когда же оно сумеет нейтрализовать НФА. Есть еще одна причина: наш народ не тот, которым он был в марте прошлого года. Чтобы обеспечить 98,5 %, необходимо оккупировать города войсками и объявить комендантский час. Вот почему власть так безразлично относится к бесчинству 300–400 хулиганов, она знает, что их деяния можно будет приписать НФА. Сценарий известен. Но и это не самое страшное. Самое страшное заключается в том, что под знаменами НФА поднимают крестьянина и рабочего против интеллигента, бедняка против богатого, азербайджанцев против других народов.

Еще не избавившись от страха перед интернациональным большевизмом, мы встречаемся со страхом перед национал-большевизмом. Наш народ только начал избавляться от ига диктатуры, но столкнулся с опасностью новой диктатуры по-фронтистски. Специально подученные люди уже встречают «нового лидера» горячими аплодисментами. А потом… смотрите историю.

Члены коллектива авторов Программы и Устава, Координационного Совета Временного Инициативного центра и Правления НФА, кандидат исторических наук Юнусова Лейла Ислам гызы и кандидат филологических наук Ализаде Зардушт Мамед Мубариз оглу.

20 декабря 1989 года.»

В тексте «Специального бюллетеня» несколько раз употреблены слова «известная сила» и «известный регион». И тогда, и сейчас в Азербайджане всем понятно, что под этими словами подразумевается трайб нахчыванцев и арменистанцев. Просто летом 1989-го года академик Бунядов в бакинских газетах напечатал статью, в которой назвал ереванских азербайджанцев сокращенно «ераз». Это словечко было воспринято народом как прием ЦК КПА по расколу народа и оценивалось как антинародное. Со временем настроение народа изменилось, слово стало обиходным, хотя и сомнительным и постыдным. Из-за этой позиции ЦК внутри Фронта невозможно было говорить об объективно существующей местнической солидарности людей, собравшихся вокруг Абульфаза Алиева. Из этой среды с не меньшим успехом изгонялись честные и патриотичные нахичеванцы и арменистанцы.

В ноябре-декабре 1989-го года Иса Гамбаров выдвинул коварное объяснение событий в НФА. По его версии, в НФА существуют радикальные левое и правое крыла, которые расшатывают организацию, и более многочисленный умеренный «либеральный центр» во главе с Председателем и его верным учеником Исой Гамбаровым. То, что главным разрушителем демократического потенциала НФА является сам Председатель, Иса скрывал, надеясь на то, что получит возможность контролировать его, а через него – мощный и организованный трайб. Насколько верны были его расчеты, показала история.

Тем временем к апогею подходила кампания по свержению первых секретарей райкомов партии, верных лично Везирову. Из Джалилабада поступили тревожные известия. Местное отделение подряд насильственно свергало первых секретарей райкома партии.

В доме, где я живу, моим соседом по этажу, но в другом, соседнем блоке, был Годжаманов Алескер. Бывший научный работник, кандидат сельскохозяйственных наук, Годжаманов перешел на партийную работу, последнее время работал, как я слышал, первым секретарем Масаллинского райкома партии. У нас было шапочное знакомство, просто здоровались. В один из декабрьских дней, когда я утром вышел из своего блока, увидел Годжаманова прогуливающимся по двору. Как всегда, поздоровавшись, я собрался пройти мимо к своей машине, но он остановился и заговорил:

– А я специально вас ждал. У меня к вам разговор.

– Слушаю вас, Алескер муэллим.

– У меня проблемы с вашей организацией в моем районе, в Джалилабаде. Я назначен туда совсем недавно, до этого работал в Масаллы и был доволен местом своей работы. Однако меня вызвал первый и приказал, чтобы я перевелся в Джалилабад. Я вынужден был подчиниться. Хотя слышал, что моего предшественника, Беюка Агаева, НФА просто выгнал из района силой. Приехав в Джалилабад, и пройдя все необходимые партийные процедуры, я вызвал к себе руководство районного отделения НФА. Я им откровенно сказал, что не рвался работать в их районе, но я обязан выполнять поручения ЦК партии. Сказал, что симпатизирую борьбе НФА за Карабах и реформы. Готов отдать распоряжение районной типографии отпечатать любое количество Программы и Устава НФА. Отдам указание, чтобы не препятствовали их работе с трудовыми коллективами в райцентре и селах. Они имеют право проводить митинги в любое время и в любом месте, но я прошу их просто ставить меня в известность за день до митинга. Я готов сотрудничать с ними в сборе денег, в заготовке дров и продовольствия для азербайджанских сел Карабаха. Они выслушали меня и потребовали, чтобы я подал в отставку. Когда я спросил причину подобного их требования, они ответили, что хотят первого секретаря райкома партии «из местных». Я прошу вас поговорить с вашими коллегами в руководстве НФА. Для меня сейчас просто невозможно написать заявление об уходе работы с мотивацией: требование НФА. Это не законно и абсурдно.

Я обещал своему соседу узнать об этом деле. На Правлении я спросил, кто курирует Джалилабад. Оказалось, это был Панах Гусейнов. Когда я заговорил с ним о незаконных и противоуставных действиях джалилабадских фронтистов, у Панаха на лице прорисововалась плотоядная улыбка, и он отрезал:

– Бей, это не ваша зона ответственности, я сам разберусь, что мне делать в своей зоне.

В очередной раз поднимать на Правлении вопрос о дисциплине, необходимости действовать в рамках Устава и Программы НФА и советских законов означало, что я услышу опять лицемерные разговоры о самодеятельности масс, предательстве партократов и борьбе масс за независимость. Проблема бунтов районных отделений НФА против секретарей райкомов партии, смена одних на других под давлением НФА уже обсуждалась несколько раз на Правлении, однако каждый раз националистическое крыло, опекаемое Абульфазом Алиевым и Исой Гамбаровым, который уже повязал на себя большинство Правления, торпедировало мое предложение принять решение, запрещающее вмешательство НФА во внутренние дела Компартии.

Уже в начале ноября в Правление обращался Юсиф Самедоглу с просьбой решить вопрос Зардабского районного отделения НФА. Со свойственным ему мягким юмором Юсиф бей рассказал, что с ним связалась первый секретарь райкома партии, женщина, призналась в любви к поэзии Самеда Вургуна в общем и уважении к роману Юсифа в частности и к НФА в целом, и попросила члена Правления НФА напомнить своим зардабским фронтистам о существовании такого документа, как Устав НФА. Оказалось, что первый секретарь Зардабского райкома КПА внимательно изучила сей документ.

– Юсиф бей, они приходят ко мне гурьбой и ставят передо мной список пятидесяти руководителей района. А это – почти вся номенклатура райкома партии. Требует отправить их всех в отставку. Спрашиваю причину. Отвечают, что за взяточничество. Говорю, что даже если я выгоню всех их, откуда я возьму новых руководителей? Обрадовались. Вытаскивают другой список, пятдесять имен и фамилий с должностями. Вот, говорят, наши кандидатуры. Беру, внимательно изучаю. Сидят, радостно ждут. Говорю, беи, что же вы мне даете список старых руководителей, снятых с работы за взяточничество? А ведь некоторые из них даже отсидели за это. Рассердились, встали и говорят, что начинают бессрочный митинг с требованием моей отставки…

Пересказав нам этот и смешной, и грустный монолог Зардабского первого секретаря, Юсиф бей предложил членам Правления принять решение, призыв, заявление Правления. Не прошло.

Митинги в Джалилабаде продолжались. Годжаманов написал заявление в ЦК КПА с просьбой освободить его с занимаемой должности.

Везиров, как мне рассказал старый студенческий мой друг, работавший в то время в аппарате ЦК, вызвал к себе заведующего орготделом и распорядился найти партийного работника родом из Джалилабада. Орготдел поднял личные дела и… нашел Хейруллу Алиева, инструктора отдела культуры ЦК КПА, родом из поселка Пришиб Джалилабадского района.

Хейрулла Алиев, кандидат филологических наук, научный сотрудник Института литературы и языкознания АН Азербайджана, высокий, седой и смуглый мужчина, мягкий и добрый человек, был выдвинут на работу в ЦК для курирования Союза писателей Азербайджана. Его обязанностью было поддерживать связь между ЦК КПА и СП Азербайджана, заботиться о своевременном и, иногда, внеплановом издании книг писателей и поэтов, держать, как говорится, «под контролем» пишущую братию. У него были прекрасные отношения со всеми писателями, те ценили Хейруллу Алиева за благожелательность, интеллигентность и простоту.

Сообщают Хейрулле Алиеву, что вызывает его Первый секретарь. К добру ли? Время беспокойное. Приходит к Везирову, а тот: ЦК посылает вас в ваш родной район первым секретарем райкома партии. Хейрулла Алиев в растерянности. «Товарищ Везиров, я никогда не был на такой работе, не знаю, как управлять хозяйством, я литератор». Везиров: «Это поручение ЦК партии. Поручения ЦК партии не обсуждаются». Все. Хейрулла Алиев зашел к Везирову простым инструктором ЦК, вышел главой большого и сложного района. Отправился в орготдел. «Кто поедет меня представлять?». «Никто». «Как это?» «А так. У тебя там, в Джалилабаде, третий месяц идет перманентное восстание Народного Фронта, и ты об этом знаешь. Уже свергли двух первых секретарей. Сам поедешь. Выкручивайся сам. Попроси НФА. Пусть Фронт тебя представит».

Звонит Хейрулла Алиев Бахтияру Вагабзаде, который призвал народ сплотиться вокруг НФА и числится там вроде бы аксакалом. Просит известного поэта поехать вместе с ним в Джалилабад и представить его народу как партийного руководителя. Вагабзаде и рад бы отказать, но Хейрулла Алиев столько для него сделал! И он вынужден согласится. Но рекомендует взять еще члена Правления НФА Юсифа Самедоглу.

Юсиф бей тоже соглашается. Как можно отказать в одной просьбе человеку, у которого почти все писатели просили, и много раз просили. И вот едут в конце декабря в Джалилабад два писателя и один литературовед. Писатели, аксакалы НФА должны представить фронтистам первого секретаря райкома партии «из местных», как они и просили. Местный он, местный, уже полтысячи лет все его предки безвыездно живут в этой местности.

В райцентре идет митинг. Митинг ведет Миралим Бахрамов, местный вожак фронтистов, врач районной станции «Скорой помощи». Толпа внимает экзальтированным выкрикам Миралима. Привычный мир рушится, все становится вверх ногами. «Жить стало лучше, жить стало веселее». Митинг идет прямо перед зданием райкома партии. К зданию райкома подъезжает машина, с машины сходят знаменитые поэт и писатель в сопровождении высокого седого мужчины. Народ узнает кумиров, все рукоплещут. Аксакалы НФА поднимаются на трибуну. На празднике жизни для фронтистов района появился новый повод для энтузиазма: сам Бахтияр Вагабзаде! Сам Юсиф Самедоглу!

«Слово предоставляется любимому поэту азербайджанского народа, – Бахтияру Вагабзаде!» Шквал аплодисментов! Поэт и в Азербайджане тоже больше, чем поэт. Он – глас народа. Сейчас сказанет!

Бахтияр Вагабзаде сообщает, что ЦК партии одобрило совершенно справедливое требование народа и приняло решение прислать на работу первым секретарем Джалилабадского райкома партии местного товарища, родом из поселка Пришиб, что на берегу Каспия. Местный он, вот, Хейрулла Алиев…

Не успел Бахтияр Вагабзаде приступить к описанию доблестей нового первого партийного лидера района, как Миралим Бахрамов оттеснил поэта от микрофона и взревел:

– Измена! В рядах НФА – измена! Бахтияр Вагабзаде продался ЦК! Они хотят навязать нам такого секретаря, которого народ не хочет! Мы не хотим Хейруллу Алиева! Долой! В отставку!

Почему «долой»? Почему «в отставку»? Он же «местный». Как вы того требовали. Все это хотел сказать Бахтияр Вагабзаде, но не успел. Миралим Бахрамов бросил клич:

– Сжечь книги изменников!

Сотни людей врассыпную разбежались от площади к своим домам. Вот они, любимые, лелеемые, выученные наизусть стихи Бахтияра Вагабзаде. Трудно найти дом азербайджанца, где нет книг Бахтияра Вагабзаде. А где книги другого изменника, Юсифа Самедоглу? Нет книг изменника, у него один всего роман, знаменитый, но всего один, рассказы и сценарии не в счет. Нет книг Юсифа Самедоглу. Зато есть много книг его отца, Самеда Вургуна, классика азербайджанской литературы. Нет ни одного азербайджанца, который не знает его стихов. Вот они, книги Самеда! В огонь их! За что? А за сына изменника. И вот уже в непрерывно пылающий перед зданием райкома партии костер летят книги Бахтияра Вагабзаде и Самеда Вургуна. Вот уже несколько патриотов пытаются добраться и до самих писателей, побить их. Чего же не побить изменников? Ведь сам Миралим Бахрамов назвал их изменниками. Писателей спасает кучка героических учителей, они сажают их в машину, автомобиль рвет с места и выходит на оперативный простор шоссе Джалилабад-Баку. А где литературовед Хейрулла Алиев? Милейший, местный, родной джалилабадский? А вот он, патриоты уже проломили ему голову ломом, по его седой шевелюре струится кровь, он без сознания, толпа держит его тело за руки и ноги, раскачивает. Для чего? А чтобы бросить в уже подожженный автобус. Автобус пылает. Сейчас фронтисты бросят туда и Хейруллу Алиева…

На его счастье, в дело вмешивается местный сейид. Сейид – потомок пророка Мухаммеда. Сейидов много, все они кормятся за счет благодарных пророку мусульман. Есть сейиды легкие, средние. Этот – очень «тяжелый» сейид. Когда он поднимает руку, инстинкт, воспитанный тысячью лет, пересиливает свежеиспеченный инстинкт. «Что вы делаете, мусульмане!? Вы берете на себя смертный грех! Нельзя убивать, нельзя сжигать мусульманина».

Фронтисты и нефронтисты отступились. Подоспели врачи и сумели увезти, спасти жизнь Хейруллы Алиева. Фронтисты в отместку разгромили здание райкома партии, подожгли здание районного отделения милиции. Как раз к своему отделению милиции подходил возвращающийся из Карабаха рядовой милиционер. «Как хорошо дома, в родном Джалилабаде! Сейчас, а может, завтра, я расскажу землякам, как я стоял на посту в селах Нагорного Карабаха, с одним пистолетом, день и ночь, целый месяц! Что это? Куда бегут мои земляки?»

А земляки, заметив человека в милицейской форме, подбежали, окружили и зверски избили несчастного рядового милиции.

А Миралим Бахрамов, после погрома, направился в штаб НФА. За ним, героем, увязалась большая толпа поклонников, Миралим вошел внутрь, толпа осталась на улице шуметь. Вдруг вышел член Правления районного отделения НФА, поднял руку и крикнул толпе:

– Тише! Замолчать! Бей по телефону разговаривает с Маргарет Тетчер!

Толпа почтительно притихла. Миралим из Джалилабада говорил с Маргарет Тетчер, премьер-министром Правительства Ее Величества Елизаветы II, королевы Англии и Северной Ирландии…

На каком языке? По какому телефону? Такие прозаические вопросы в горячие головы абсолютно не лезли. Вообще не приходили. Говорит. Только что сверг двух первых секретарей. Третьему проломил голову. Выгнал Бахтияра Вагабзаде и Юсифа Самедоглу. А теперь, вот, говорит с Маргарет Тетчер.

Конец декабря. Близится любимый с детства праздник – Новый Год. Но на сердце у меня тяжело. Утром вхожу в здание АН, в фойе, около лестницы, меня ожидает группа работниц Академии. Все больше технические работники, библиотекарши, лаборантки. Бедняки, получающие гроши. Увядшие, более чем скромно одетые. Они ждут меня.

Обступив меня, они с почтением спрашивают:

– Зардушт бей, мы слышали, что вы выступили в защиту армян, требуете, чтобы их не выгоняли из Баку. Это правда?

– Да, уважаемые, я это говорил и говорю. Вы только подумайте, что сотворил с нами конфликт. В Армении совершили преступление, изгнали всех азербайджанцев с их родной земли. Теперь то же собираются сделать и у нас. Хотят изгнать армян из Баку. Разве азербайджанцы Армении были виноваты в том, что случилось в Сумгаите? Я знаю, вы скажете, что нет. Теперь скажите мне, армяне Баку виноваты в том, что происходит в Армении и Карабахе? Нет и еще раз нет. Кроме того, любой конфликт, поверьте мне, завершается переговорами за столом, где стороны выкладывают свои козыри. То, что в Баку живут армяне – это козырь Азербайджана. Раз армяне живут в Азербайджане, значит, и азербайджанцы могут и должны жить в Армении. Если армяне останутся жить в Баку, у изгнанных из Армении азербайджанцев останется шанс вернуться к родным очагам, в родные деревни, к своей земле!

Женщины слушали меня молча. Только что пал их кумир, герой борьбы за Родину оказался изменником. Одна из них злорадно сказала:

– Я вам говорила, вы мне не верили! Убедились? Пошли…

Женщины еще раз смерили меня осуждающими взглядами и разошлись. Позже ко мне подошла активная фронтистка Сара ханум, кандидат наук из одного из академических институтов нефтяного профиля, где директором был Рамиз Ризаев. Она поджидала меня у дверей комнаты, где я работал.

– Зардушт бей, я хочу рассказать вам о своей заботе.

– Слушаю вас.

– Раз в неделю к нашему директору приходят Абульфаз бей, Рагим бей, Беджан бей. Туда же приходят иногда Президент АН Эльдар Салаев и бывший секретарь ЦК Рамиз Мехтиев. Часами они совещаются. Недавно я не выдержала, подошла к Абульфаз бею, спросила напрямик: «Что вы делаете в этой команде Гейдара Алиева?» Он мне ответил: «Ханум, врага надо знать. Я получаю от них информацию». Что вы об этом думаете?»