Текст книги "Шестиклассники"

Автор книги: Юрий Сальников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

Глава 3. Встреча

Стасик обычно с нетерпением ждал дня, когда после летних каникул можно встретиться с ребятами в классе. И всегда до нынешнего года он шел в школу уверенно, зная, что ещё издали его заметят и радостно закричат:

– Долгоносик!

Так ребята звали его за длинный нос и узкое лицо.

Мальчиков и девочек из самых разных классов собралось на школьном дворе уже немало. Принаряженные, в красных галстуках, они суетились, бегали, переходили с места на место; кто постарше – гуляли по двое, по трое или группами.

Кругом раздавались звонкие голоса, выкрики, смех и приветствия. Казалось, даже листву тополей всколыхнула эта подвижная, беспокойная масса школьников, и тополя тоже гудели, слегка покачивая ветвями.

Усевшись на краешек скамейки под тополями, Стасик стал исподволь разглядывать учеников. Малыши его не интересовали, солидные старшеклассники тоже. Привлекали ребята, которые по всем признакам, как и он, должны учиться в шестом классе. И он долго наблюдал за одной компанией, но вдруг обнаружил, что это пятиклассники. Стасик подосадовал на себя – вот так отгадчик! Он встал и подошёл к другой группе, но они оказались из седьмого класса. И тут сбоку кто-то крикнул:

– Привет шестому «Б»!

Стасик обрадовался: шестой «Б»! Вот их-то ему и надо! Ведь он тоже записан в шестой «Б»! Он обернулся и увидел девочек, к которым подходил ученик в серой школьной форме. Всё на этом ученике было новенькое – и костюм, и пионерский галстук, и ботинки. И всё-таки выглядел он растрёпанным. Девочки встретили ученика сердитыми возгласами:

– Уходи, уходи сейчас же!

А он подпрыгнул, присвистнул и с озорным видом бросился к ним, раскинув руки, словно собираясь схватить всех сразу в охапку. Девочки с визгом начали прятаться друг за друга, только одна из них осталась на месте.

Прищурив глаза, она кокетливо завертела головой, обращаясь к озорнику.

– Что лезешь? Поухаживать захотел?

– Тьфу! Ещё не хватало!

– Так не лезь, не лезь!

– Эмма, идем! Оставь его, – позвали девочки.

Ученик ещё раз залихватски гикнул и побежал куда-то.

Стасику не понравилось, как вёл себя ученик. Не понравилась и девочка, выступившая против него: уж очень кривлялась, прищуривалась, какое-то ухаживание придумала! Её назвали Эммой. «Задавала, должно быть, эта Эммка!» – подумал Стасик.

К девочкам он, конечно, не подошёл, а оглянувшись, увидел группу ребят, около которой остановился озорник. Как полагается знаменитому следопыту и исследователю, Стасик сразу решил, что этот ученик разговаривает с ребятами из своего класса. Значит, они из шестого «Б». Тогда Стасик тоже приблизился к ним, стараясь не пропустить ни одного слова из разговора.

Говорил ученик в белой безрукавке. Небольшой ростом, но крепкий, загорелый, крутолобый и, видимо, серьёзный, он говорил негромко и уверенно, как говорят все, кто привык, что их внимательно слушают.

– Новая учительница по русскому у нас и руководителем будет.

– Старая? – спросил кто-то.

– Нет, молодая, но раньше в десятых учила!

– Генка прав, – подтвердил рыжий мальчик в очках.

«Ага, Генка!» – отметил про себя Стасик. Теперь он знал, как зовут этого авторитетного – в безрукавке.

Вдруг кто-то сказал:

– Смотрите! Галчонок!

Все оглянулись в сторону калитки и закричали хором:

– Галчонок, Галчонок!

Стасик увидел, что по двору от калитки шёл мальчик – красивый, с аккуратно приглаженной чёлкой над густыми светлыми бровями. Но ребята кричали не ему, а другому ученику, который шёл сзади – чернявому, немного курносому. Откликнувшись на призыв, Галчонок, широко улыбаясь и размахивая руками, побежал к ребятам, обогнав аккуратного красавчика с чёлкой.

Радостно зазвенели голоса. Мальчики похлопывали друг друга по плечам, шутливо подталкивали в бока. Это выглядело так заразительно, что Стасика подмывало тут же броситься в гущу. Но соваться первому было неловко.

Крики не умолкали:

– Смотрите, смотрите, Галчонок совсем чёрный стал!

– Ещё бы – два сезона в лагере!

– Галчонок, а у нас новая классная руководительница будет! Таисия Николаевна!

– Галчонок, а ты слышал…

Галчонка разрывали на части. «Должно быть, хороший парень, если его так любят!» – подумал Стасик.

А красавчик с чёлкой держался солидно. Он спокойно отвечал на вопросы, улыбался вежливо, вообще, видимо, знал себе цену.

Между тем подошли ещё ребята и среди них вертлявый мальчуган, словно приплюснутый сверху, – так смешно в разные стороны от макушки растопыривались у него коротенькие волосы.

– Кнопка-то, Кнопка причёску изменил!

Мальчик начал старательно приглаживать волосы. Раздался смех. Очевидно, Кнопкина причёска из года в год оставалась неизменной.

– Ребята, а Жиркомбинат поправился! – вдруг выкрикнул озорник в новенькой форме, тот самый, который подбегал к девочкам.

Сейчас он сделал шаг в круг, образованный ребятами, и с силой ущипнул толстого краснощёкого мальчика. Толстяк с ленивыми заплывшими глазками до этого всё время улыбался, тяжело отдуваясь. Ему, наверное, было жарче всех.

– А ну-ка, сколько гидрожира накопилось за лето?

Ребята засмеялись. Толстяк покраснел.

– Не лезь, – сказал он тихо.

– Как это не лезь? – продолжал приставать обидчик. – Да мне масла надо! Маслопром продает масло! Покупаю центнер. Сколько здесь центнеров, как вы думаете?

Он бросился к толстяку, обхватил его обеими руками и, приподняв над землей, дал подножку. Толстяк со всего размаха плюхнулся в пыль.

И тогда Стасик не выдержал. Он вмиг оказался перед обидчиком.

– Что делаешь?

– А что? – нагло вскинул голову забияка, ещё не разглядев хорошенько, кто перед ним стоит.

– То самое! Тебя бы в новеньком костюмчике повалять!

– А ты кто такой?

– Кто бы ни был, нечего над другими издеваться!

– А ну, ну, без указки! – угрожающе надвинулся озорник. – Катись!

Стасик не отступил, только выставил вперёд плечо. Ребята притихли. Раздался звонкий голос черноволосого, того самого, кого называли Галчонком:

– Дадим жару чужому!

Растолкав товарищей, Галчонок встал рядом с озорником, лицом к лицу со Стасиком.

– Чего надо?

– А что он… – начал Стасик.

– Наше дело! – перебил Галчонок. – Наш класс, мы и разберёмся! Проваливай, пока не настукали!

– Ух ты! – передразнил Стасик. – Настукал!

– Да что с ним разговаривать! – рванулся озорник.

Но его спокойно остановил ученик в безрукавке – авторитетный Генка.

– Брось, Петренко. Ну что ты как маленький…

Потом он отстранил и Галчонка, сказав Стасику:

– Иди!

– Некуда мне! – буркнул Стасик: – С вами я должен. В шестом «Б»!

– С нами?

– Новенький! – закричал Галчонок и обернулся ко всем. – Ребята, новенький!

Он уже забыл, как только что сердито наседал на Стасика, и теперь первый по-дружески хлопнул его по плечу:

– Вот здорово! Наш, значит?

– Ваш, – улыбнулся Стасик.

– Откуда приехал? – спросил авторитетный Генка.

– С Кубани.

– Вот здорово! – ещё раз восхитился Галчонок. – А скажи…

– Таисия Николаевна идет! – сообщил Кнопка.

В сутолоке никто не заметил, как на крыльце школы появились учителя. Ребячий муравейник во дворе заволновался, загудел сильнее. Учителя пошли каждый к группе ребят из своего класса.

Стасик увидел, что к ним приближается молодая учительница в синем платье, с приятным простым лицом и мягкой улыбкой. Она глядела прямо на мальчиков, на ходу поправляя густые волосы, собранные на затылке узлом. Рядом с ней шли девочки, тихонько о чём-то переговариваясь между собой. Должно быть, они уже успели познакомиться с новой классной руководительницей и теперь вели её к мальчикам.

Она издали поздоровалась первая:

– Здравствуйте!

Мальчики ответили вразнобой и замолчали, ожидая, что будет дальше. Учительница оглядела всех и вдруг задорно воскликнула:

– Ух вы какие!

Многие из ребят заулыбались, а рыжий в очках произнёс:

– Хорошие!

Тут уж все рассмеялись.

– Не хвастайся, Зайцев!

Засмеялась и учительница.

– А может, и правда? Вот поживём и увидим!

Она так просто говорила, так искренне смеялась вместе с ребятами, что сразу сделалось около неё радостно и легко, будто знали её давным-давно и давно к ней привыкли. Стасик решил, что она в самом деле хорошая, верно отозвался о ней авторитетный Генка. И вообще хорошо, что Стасик попал в шестой «Б» – ребята тоже вроде ничего.

– Ну, пойдемте в класс, – сказала Таисия Николаевна. – Гена Кузеванов, председатель совета отряда, построй всех и веди.

Стасик увидел, что многие удивились, как это Таисия Николаевна уже знает, кто у них председатель совета отряда, да ещё назвала по имени! А Гена Кузеванов начал выстраивать ребят. Мальчики, конечно, толкались и полезли в первые ряды. Девочки, опасливо сторонясь, сбились в кучку. Так и пошли в здание школы вслед за руководительницей: впереди ребята, в хвосте девочки.

Со всех концов двора цепочкой тянулись в школу другие классы. На крыльце даже пришлось подождать, пока пройдут малыши.

Глава 4. Начало новой дружбы

По чистым прохладным коридорам шестиклассники шли притихшие. Но, поднявшись на третий этаж, около своего класса не выдержали и бросились вперёд, обгоняя друг друга. У дверей произошла давка. Кто-то из девочек завизжал, кто-то вскрикнул. Еле-еле протолкнулись.

Таисия Николаевна молча стояла в стороне.

Наконец расселись. При этом мальчики сгрудились на задних партах, а девочкам предоставили передние. Стасик не знал, куда лучше сесть. Он заметил, что к Галчонку хотел пристроиться красивый аккуратный ученик с белой чёлкой. Но Галчонок не пустил его, и тогда красавчик сел на соседнюю парту.

И вдруг Галчонок помахал Стасику:

– Эй, новенький! Иди сюда. Садись!

Стасик подошел и сел.

Постепенно все угомонились, Таисия Николаевна встала у преподавательского столика и сказала:

– Вот я и расстроилась. Нахвастались мне: хорошие мы, хорошие. А сами войти в класс не смогли как следует. Неужели нам с первого дня ссориться? Вот скажите: вы и в прошлом году так сидели?

– Нет! – хором ответили девочки. – Это мальчишки сейчас всё спутали!

– То-то я вижу – неладное, – заметила учительница и скомандовала. – А ну, живо по своим местам, живо!

Началось бурное переселение. Девочки сгоняли ребят, ребята рассаживались по-новому. Красавчик с чёлкой заявил Стасику:

– Здесь моё место!

Но Галчонок вскочил и опять его погнал:

– Я с новичком буду. А ты уходи! Слышишь, Димка!

Димка поджал губы.

– Ну, ладно! И отошел.

– Что ты с ним так? – спросил Стасик.

– А ну его! – отмахнулся Галчонок.

Димка сел на вторую парту с какой-то девочкой.

– Вот, вот, пусть с девчонкой! – обрадовался Галчонок.

– А что особенного, сидят и с девочками, – показал Стасик на несколько парт.

– Ну и пусть! – нахмурился Галчонок. – А я никогда не буду с писклями-визглями!

Таисия Николаевна начала знакомиться с классом. Она раскрыла толстую тетрадь с коричневыми корочками и, отмечая в ней карандашом, вызывала ребят по алфавиту.

И тут Стасик многих узнал по именам и фамилиям: Галчонок – это Лёня Галкин, а Димка с чёлкой – Шереметьев, черноволосый маленький Кнопка – Олег Возжов, толстяк Жиркомбинат – Толя Юдин, а рыжий в очках – Эдик Зайцев. И фамилия у кокетливой девочки Эммы – Жаркова. Всех сразу Стасик запомнить, конечно, не смог – в классе тридцать семь человек.

А учительница особо представила классу новеньких: одним из первых она выкликнула Стасика Гроховского, и Стасик рассказал, откуда он приехал и какие отметки имел в пятом классе. Об отметках было приятно говорить, потому что пятый класс в Краснодаре он окончил хорошо – только одна тройка по ботанике, а остальные – «четыре» и «пять». Потом учительница вызвала другого новичка – высокого и нескладного, в серой рубашке и без пионерского галстука. Он поднялся с предпоследней парты у окна медленно, словно нехотя. И даже встал не как следует, а будто переломился пополам, облокотившись на подоконник. Таисия Николаевна спокойно заметила:

– Встань поудобней.

Тогда он выпрямился и густым басом пробубнил, что зовут его Андреем, фамилия Лядов. И замолчал. Таисия Николаевна не стала интересоваться его отметками, а сразу посадила на место.

Галчонок нагнулся к Стасику и прошептал:

– Второгодник он.

Потом познакомились с двумя новенькими девочками.

Из всего класса не было только одной какой-то Ани Смирновой.

– Никто не знает, почему её нет? – спросила Таисия Николаевна.

– Наверное, она ещё не приехала с севера! – сказала Эмма Жаркова.

– Надо выяснить точнее. Кто дружит с ней?

Подняли руки многие девочки, в том числе и Эмма Жаркова.

– Вот узнайте, – дала им задание Таисия Николаевна. – А теперь я продиктую расписание уроков. Занимаемся мы с двух часов.

Все зашевелились, вынимая карандаши и бумагу.

Таисия Николаевна продиктовала расписание, выяснила, у кого каких учебников не хватает, напомнила, что надо обязательно приобрести учебники по физике, алгебре и геометрии – новым в шестом классе предметам, – и предупредила, что завтра в школьном киоске будут продавать тетради.

– У меня всё, – объявила она, закрывая свою коричневую тетрадку. – Может быть, есть вопросы?

Сразу поднял руку Дима Шереметьев.

– Вот вы велели сесть по-прошлогоднему. А у нас не все так сели. Я с Галкиным был.

Лёня Галкин вскочил:

– А я сказал, что с тобой не хочу! Теперь я с новеньким буду!

Таисия Николаевна внимательно посмотрела на Галкина, словно запоминая его.

– Хорошо. Сиди с новеньким. Вообще, мальчики и девочки, я вас ещё плохо знаю. Может быть, мы потом всё перестроим по-иному, но пока сидите так, как сейчас. Через несколько дней, когда я познакомлюсь с вами поближе, мы выберем старосту…

– У нас Аня Смирнова староста! – сообщила одна из девочек.

– Её и оставить!

– Правильно! Оставим её, – поддержали мальчики.

Снова поднял руку Дима Шереметьев.

– Что у тебя ещё? – обратилась к нему учительница.

Дима встал и начал степенно:

– Я хочу предложить, как сделать, чтобы для класса было хорошо. Устроим выставку. Кто что летом нашел или собрал. Вот Галкин приготовил… очень интересное.

Стасик почувствовал, что при этих словах Галчонок заёрзал на месте, растерянно оглядываясь. Таисия Николаевна спросила:

– Что же такое интересное приготовил нам Галкин?

Лёня встал.

– Да я… я… – словно выдавил он из себя и вдруг проговорил очень быстро: – А Шереметьев ежа привез и сказал, что в школу его отдаст!

Тотчас отозвался Дима:

– Я-то ежа отдам, а вот скажи ты, что сам сделал.

– Ну и сделал! – выкрикнул Галчонок. И замолчал.

Все ждали, что он ещё скажет. А Дима, повернувшись всем корпусом, смотрел на Лёню в упор и злорадно улыбался. Именно злорадно! Стасик даже удивился, как много скрывается за красивостью его личика откровенной злобы. Совершенно ясно, что между Галчонком и этим красавчиком что-то произошло, и сейчас он нарочно поставил Лёню Галкина в затруднительное положение перед классом.

Лёня, наконец, произнёс:

– Я… Я в лагере всё записывал. Что было. Ну, вроде альбома такого… И ещё, что в бору растет, собрал…

– Коллекцию? – подсказала Таисия Николаевна.

– Ну да, коллекцию!

– Очень хорошо, – похвалила Таисия Николаевна. – Давайте действительно сделаем выставку, покажем, чем занимались мы летом. А Диме Шереметьеву за то, что он первый внёс такое предложение, поручим собрать экспонаты для выставки.

Едва Таисия Николаевна отпустила всех домой и ребята, прощаясь с ней, начали выходить из класса, Дима закричал:

– Несите для выставки завтра же!

А у дверей он специально дождался Галчонка и проговорил тихо, с усмешечкой:

– Ну, где же твой альбом, Галкин? Где коллекция?

– Что пристал? – насупился Лёня.

– Жду, когда принесешь…

– Вот и жди! – рванулся Галчонок и вышел из класса.

Стасик последовал за ним в коридор.

Ребята вокруг говорили о Таисии Николаевне, многим понравилось, как она вела беседу, только Кнопка – Олег Возжов, приглаживая свои приплюснутые к макушке волосы, недовольно проворчал:

– Зря она Димке выставку поручила. Опять завалит.

– А может, не завалит, – возразил Гена Кузеванов. – Надо же проверить.

– А вот увидишь, – настаивал Олег.

– Что же молчал, если так уверен? – накинулся на него Гена. – После времени нечего хныкать, сразу надо было сказать!

Галчонок не принимал участия в разговоре. Стасику стало жалко его: вот как человек расстроен. У выхода со двора на солнечную улицу, где все расходились в разные стороны, Стасик спросил:

– Тебе куда? Галчонок кивнул:

– Туда.

– И мне туда.

Пошли рядом. Помолчав, Стасик сказал:

– И что к тебе пристает этот… Ну, принеси завтра что надо, и всё!

Галчонок ответил не сразу:

– А если у меня нет ничего, тогда как?

– Как нет? – Стасик даже остановился. – Ты же сам…

– Вот и сам! Это я с ним поспорил. Ещё дома. Он ежа в школу не хотел отдавать, а я сказал, что все подарки делают. И что я сделаю. Нарочно ему сказал. A он не поверил. Вот перед всем классом и объявил. Да ещё учительница спросила. Что мне оставалось? Признаться, что его обманул?

– Зато теперь получилось, что весь класс обманул, – произнес Стасик и неуверенно добавил: – Может, всё-таки найдешь, что подарить на выставку?

– Что найдешь, что? Записей никаких не вёл и в лесу ничего не собирал. Одна шишка где-то завалялась. Из неё коллекции не сделаешь!

– Охо-хо! – покачал головой Стасик. – Как же теперь?

– Откуда я знаю?

Галчонок замедлил шаг: ему пора было сворачивать на свою улицу.

Тогда Стасик принял решение:

– Знаешь что? Пошли ко мне!

– К тебе?

– Да! Я здесь недалеко. И я тоже тебе одну тайну открою. Никто не знает. А потом решим, как с тобой быть. Пошли?

– Ну пошли.

Они оба отправились к Стасику.

Глава 5. Дорожные мысли

Нет, всё-таки, как ни говорите, а первый день занятий в школе – особенный день. И хотя вы только вчера были на перекличке и даже сидели в классе, за своей партой, всё равно это совсем не то.

А вот когда вы приходите в школу с сумками, в которых аккуратно лежат тетрадки, учебники и новые ручки, когда впервые звенит захлебывающийся звонок, когда в классе пахнет не только масляной краской, но ещё и чернилами, а учитель начинает самый первый урок, и хрустит, крошась, на доске мел, и вся школа, сразу присмирев, слушает, как работают ученики в классах, – вот тогда действительно чувствуется, что новый учебный год начался!

Аня Смирнова не могла даже представить, как вдруг она не будет в школе в первый день занятий! Всё что угодно, только не это! И она доказывала маме и дедушке, что надо любым способом к первому сентября вернуться домой. Дедушка и мама, конечно, соглашались, но что они могли поделать, если теплоход всё-таки опаздывал! Сначала в диспетчерской говорили, что он опаздывает на два дня, потом прибавили ещё два. И в конце концов, когда уже сели на него и отплыли от маленькой пристани, Аня Смирнова поняла, что даже к третьему дню занятий в школе уже не успеть. И не радовали больше ни зеленые берега широкой сибирской реки, ни белая палуба громадного теплохода, не привлекали внимания идущие навстречу жёлтенькие буксиры с чёрными баржами. Вся поездка на далекий север в рыбацкий посёлок на мамину родину казалась отравленной.

И ещё одна мысль портила настроение: ехали домой! Аня очень соскучилась по папе, и встретиться с ним хотелось как можно скорее. Но она боялась, что с их приездом у папы с мамой опять начнутся ссоры.

Все обнаружилось за последний год. Впрочем, может быть, Аня просто подросла и стала замечать то, чего не замечала раньше? Ведь и сейчас взрослые упорно делают вид, будто ничего не случилось, и никогда не ведут при Ане каких-либо особых разговоров. Поэтому Аня до сих пор не знает толком, что именно происходит между папой и мамой. Но что-то, безусловно, есть – недаром папа бывает такой расстроенный и часто уходит из дому, а мама, закрывшись в спальне, тихонько плачет, и даже дедушка – Федор Семёнович, папин папа – хмурится и покашливает. Он всегда глухо покашливает, когда чем-то недоволен. И хотя папа для дедушки родной сын, Ане кажется, что дедушка сердится именно на папу, а не на маму, словно папа в чем-то виноват перед ней.

С Аней взрослые обращаются по-прежнему хорошо и когда собираются по вечерам в общей комнате, то весело шутят и улыбаются, но Аня понимает, что на самом деле им не всегда так весело и они лишь притворяются для неё, для Ани, потому что не хотят сказать ей правду. И Ане стало стыдно смотреть в глаза и папе, и маме, и даже дедушке, и общие разговоры, которые раньше доставляли столько радости, сделались неприятными. Вот почему Аня обрадовалась, когда месяц назад дедушка объявил, что он с мамой и с Аней поедет на север, туда, где родилась и провела детство мама.

Аня обрадовалась прежде всего тому, что на какое-то время не надо будет каждый вечер встречаться всем в общей комнате – ведь папа оставался в городе, у него не было отпуска. А почему мама не поехала на юг, на курорт, как собиралась, – над этим Аня голову не ломала: ну, передумала и передумала. Разве хуже совершить путешествие на Крайний Север, за Полярный круг?

Путешествие прошло действительно замечательно! Аня увидела столько нового и необычного: и безграничную тундру, на которой нет ни одного деревца, а растет лишь мелкий кустарник, и белые ночи, вернее сплошной день, когда совсем не заходит солнце, а кружит по небу целые сутки, то опускаясь к самому горизонту, то снова, поднимаясь, – это значит дело пошло к утру…

Дедушка Федор Семёнович почти не разлучался с внучкой, везде ходил с ней, всё показывал, объяснял. Он умеет удивительно интересно рассказывать. Часто с ними бывала и мама, она тоже рассказывала дочке о севере и водила её по местам, где бегала когда-то босоногой девчонкой. Но с мамой Аня чувствовала себя несвободно, будто связанная. И невольно ждала момента, когда мама оставляла их с дедушкой одних, а сама принималась читать или уходила в гости к тем немногим из подруг детства, которые ещё жили здесь.

За целый месяц Аня ни разу не заскучала! Она, конечно, вспоминала о подругах, особенно о Маше Гусевой – вот бы её сюда! А скучать было просто некогда: дедушка надоумил внучку собирать и засушивать северные травы и сам помогал ей.

Но вот подошла пора возвращаться, и Аня заметила, что мама сразу как-то помрачнела, осунулась. Должно быть, ей не хотелось домой. И всю дорогу на теплоходе она почти не выходила из каюты, зябко кутаясь в шаль.

А дедушка с Аней, надев осенние пальто, потому что на севере в конце августа уже дуют холодные ветры, неутомимо бродили по палубе, рассматривая берега то с одного борта, то с другого, и даже выходили на пристани, когда теплоход причаливал.

Дедушка утешал Аню, говоря, что она опоздает в школу всего на три денечка и сумеет быстро догнать класс, если возьмётся за учёбу как следует. Дедушка был всегда в курсе школьных дел внучки, и сейчас они тоже вместе горячо обсуждали всевозможные вопросы: остались ли на второй год Птицын и Туркина, есть ли в классе новенькие, выберут ли Аню снова старостой. Старостой её выбирали и в четвёртом и в пятом классах. Но если в этом году и не выберут – не беда, не вечно командовать. Дедушка так и сказал:

– Не вечно командовать парадом, Анютка! Полезно и рядовым потопать!

Сам дедушка – советский офицер, командир. Он боролся ещё в отрядах красных партизан, потом учился в военной академии и участвовал в Великой Отечественной войне, но был сильно ранен, полгода лежал в госпитале, а после госпиталя ему не разрешили вернуться на фронт, и он работал в городе, в военкомате, а теперь не работает – раны дают себя знать. Однако выглядит он хорошо: высокий, крепкий, плечи широкие, ходит прямо, ступает твёрдо, и усы хоть седые, а пышные, и глаза из-под густых тёмных бровей поблёскивают молодо. Руки у дедушки большие, жилистые, сухие и настолько сильные, что как сожмет, так Аня даже вскрикивает. А голос негромкий, удивительно, как он таким голосом отдавал команду.

Аня охотно беседовала с дедушкой о школе, но её постоянно подмывало узнать у него о папе с мамой. Только она не осмеливалась. Сама себя ругала за нерешительность – ведь не маленькая уже, полных тринадцать лет, пусть не утаивают! Но так и не спросила, а подумала: может, встретятся папа и мама радостно, всё уладится – значит, нечего пока и спрашивать.

Правда, на душе было неспокойно, и даже временами казалось, что не теплоход плывёт по реке, а берега плывут навстречу, неумолимо приближая к Ане, к дедушке и к маме что-то неизвестное, скрытое вдали за горизонтом…

Аня с тревогой ждала, когда они, наконец, приедут.

Но всё получилось хорошо.

Теплоход подошёл к городу в полдень. Уже издали было заметно, что на берегу, на белом дебаркадере, много народу.

Аня, дедушка и мама встали на самом носу. И Аня первая увидела папу. Она закричала и стала тормошить дедушку, показывая, куда надо смотреть:

– Папа, папа!

Папа тоже увидел её и замахал соломенной шляпой. Аня нарочно повернулась боком, чтобы посмотреть, как будет держать себя мама. Мама улыбнулась, и Ане сделалось вдвойне весело и радостно.

Кругом всё шумело, двигалось, сверкало – разноголосо перекликались люди на пристани и на палубе, с плеском разбивалось о борт дебаркадера разлитое в воде солнце, зайчики от волн трепетали на возбуждённых лицах людей, и пахло прохладой речной воды.

Позади был далекий бескрайный простор, а впереди перед Аней за первыми береговыми постройками, скученными у самой реки, вздымался многоэтажными зданиями огромный город, встречающий приехавших своим неизменным гулом, звоном и грохотом. Где-то там, на одной из его улиц, в светлой школе, в классе на третьем этаже, сидят ученики шестого «Б» и не подозревают, что в этот момент Аня Смирнова спускается по трапу.

Папа выхватил из людского потока и Аню, и дедушку с чемоданом, и маму, увлек их в сторону и обнял всех разом, целуя по очереди. Аня крепко прижалась к папе и опять невольно взглянула на маму. Маму тоже обрадовала встреча. Это было видно по блестевшим её глазам, по тому, как мама ответила на вопрос, хорошо ли ехали, по тому, наконец, как она ласково поцеловала папу, когда он обнял её. И Анина тревога отступила в сторону. С новой силой представились класс, ребята, сидящие на уроке… И уже одно-единственное желание побороло все остальные: сейчас же к ребятам, сейчас же, немедленно!

Едва приехав домой, ни к чему не приглядываясь, Аня схватила портфель.

– Завтра в школу, – попытался уговорить папа. – Сейчас уже и уроки кончаются!

– Нет, нет, можно хоть на последний урок успеть! – крикнула Аня, выбегая из комнаты. – Хоть на последний!

И у неё сильно заколотилось сердце, когда из-за поворота улицы предстало глазам белое четырехэтажное здание. Даже пришлось остановиться, чтобы перевести дух.

Вон три окна справа – их класс.

Аня взбежала на крыльцо, когда внутри здания зазвенел звонок. Школа словно вздрогнула, ожила и загудела, взбудораженно заволновалась, затопала сотнями ног.

Аня проскочила в вестибюль, на ходу крикнула:

– Здравствуйте, Дарья Матвеевна!

– Здравствуй, дочка, – добродушно отозвалась низенькая Дарья Матвеевна, подметавшая в вестибюле пол. – Ишь, запоздала…

– Да я только что приехала! С теплохода! Не знаете, шестой «Б» на старом месте?

– Шестой «Б»? Так ведь нет их сейчас. Со второй смены они.

– Со второй?

Аня чуть не выронила портфель. Так не терпелось поскорее увидеть девочек, сесть за парту, и вдруг – со второй!

– Ничего, – успокоила Дарья Матвеевна, заметив, что Аня расстроилась. – Недолго ждать.

– Да, конечно, кивнула Аня и вышла на крыльцо.

За спиной продолжала всеми этажами шуметь первая смена.

Ну что ж!.. Со второй так со второй! Ещё лучше! Значит, сегодня Аня будет присутствовать на занятиях полностью. А пока, не теряя времени, надо пойти к Маше Гусевой. Хотя нет, к ней далеко – не успеть. Ближе живет Эмма Жаркова.