Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Одних погубила злоба, других чувственность… и оказались они мертвыми внизу, а не наверху… и не слышат они смеха, веселья и голоса радости…

Они ушли и пришли другие, наглые, иноязычные… они служат бесам, не богу…

Взывайте к богу, и он избавит вас от насилия… снимите одежды плача и озлобления, оденьтесь в благолепие славы от бога навеки…

Но я продолжу… когда примадонна узнала об исчезновении мэра, она разбила его бюст и растрепала волосы… она стала похожа на языческую богиню, призывающую смерть…

Труп мэра не нашли, решили, что он удалился в пустынное место и умер там неизвестной смертью… власти похоронили пустой гроб и, надо сказать, с позорной поспешностью…

Труп мэра искали и после похорон… всюду, кроме того места, где его можно было найти: а именно, в пруду, затянутом ряской и ставшем болотом…

Мэра забрали болотные бесы и конец его, предсказанный моим дядей, был несчастен… он упал в темную пропасть материи, в царство сатаны…

Станет ли это падение началом его спасений?.. вопрос…

Мне кажется, что дядя все еще жив… скитается, как вечный жид… иногда я слышу его голос из тьмы…

Помню, увидев зарево пожара над городом, горел театр, горожане вышли на площадь…

Дядя запел и ветер, раздувающий пламя, утих… народ начал молиться…

Но были в толпе и сомневающиеся, они спрашивали:

«Бог ли он?.. или смертный человек, возомнивший себя богом?..»

Были и такие, которые бежали и собаки гнались за ними, пугая тишину улиц лаем…

Наяву мы одни, а во сне другие… мы воспринимаем звуки, а не их смысл, живем ради чувств… во сне чувства становятся излишними… мы делаемся боговидными, благодаря душе, которая видит без глаз…

Помню, дядя говорил, полюби бога, и он сохранит тебя и вознесет…

Боже, где ты?.. напала на меня любовь и приязнь к тебе…

Некоторые называют любовь причиной зла… будто бы не дар это, а божье наказание… будто бы влюбляясь, мы причиняет зло и себе и другим…

Так ли это?.. да и вообще, что такое зло?.. от какого начала оно?.. почему оно появилось?.. кто захотел?.. и как он смог сделать доброе начало злым?.. и почему зло существует и не уничтожается?.. значит ли это, что у зла другое начало?..

Зло все разрушает и губит… оно лишено всякого благого стремления…

Однако гибель одного становится рождением другого…

Зло соучаствует в восполнении всего…

Зло противоположно добру и доставляет целому способность быть завершенным…

Не в боге зло… и зло не божественно… оно не от бога не вообще, не временами…

Зло творится не от силы, а от слабости веры…

Воспоем же добро, дар из всех даров бога отца, создавшего все, что только есть сущего…

Наполним пением хора голосов все бытие, всему сущему радуясь…

Дядя предсказал нашествие грязи, а мне было видение…

Грязь смыла вода… как будто кто-то сжал тучи рукой и они излились ливнем… улицы превратились в реки, а площади в озера…

Дрогнули стены города и открыли воде дорогу… потоки в необузданном беге несли на себе камни, деревья, людей и животных… и даже дома и все, что в домах…

Люди спасались вплавь, и в лодках, загребали веслами или руками… и плыли, плыли…

В изумлении я смотрел на происходящее…

В кроны деревьев заплывали дельфины…

Волки плыли с овцами на одном плоту, искали землю… увы, вокруг была одна вода…

Плот налетел на скалу, перевернулся… погибли все…

Ветер усилился… волны уже доставали до облаков и выше…

Сколько не было земли, вся досталась воде, лишь несколько островов плавали поодаль… они помогли мне избежать смерти и пережить потоп… не стал я добычей рыб…

Помню, дядя запел плач…

Одни его плачи внушали любовь, другие ее прогоняли…

Слова плачей проникали до мозга костей, приоткрывали, что было, и что будет…

К утру вода ушла, оставив болото…

Я увидел это в видении…

Ветер отодвинул туман, открыл небо и выси гор…

Увидел я и знакомые рифы, и нимф, играющих с дельфинами, и тритона, чьи плечи в ракушках… он дул в изящно завитую раковину, которая расширялась, усиливая звук…

Кто-то окликнул меня…

Я оглянулся и увидел деву, в платье невесты…

– Ада?.. – пробормотал я в изумлении… – Как ты здесь очутилась?..

– Бежим!..

Дева помчалась бегом от меня и моей неоконченной речи…

Ветер раздевал ее на бегу, обнажил бедра, лоно…

Я даже не пытался преследовать ее… это было видение…

– У девы были крылья на лодыжках… а я не гончая собака… – сказал я вслух… смотрю, дерево склонилось, как будто кивая…

Я не знал, утешать ли мне себя, или поздравлять…

На остров опустилась ночь…

Я укрылся в пещере с высоким сводом… лежал и размышлял:

«Мне 72 года… плоть увядает, душа скорбит…

Кто омоет меня и станет плакать обо мне?.. жены?.. но где они?..

Я слышал о суде, но как будто стоял выше суда и обвинений… увы мне…»

Во сне я пел плачи, оплакивал Аду и Раю, как погибших… и они ожили, пришли…

Я очнулся, ощупал ложе…

Ада и Рая ушли… боюсь, что нет их уже нигде…

Солнце поднялось высоко… остановилось посредине неба… стоит, смотрит… оно бог нашего неба…

Я смотрю на небо, ищу себе оправдания и не нахожу…

Но я не отчаиваюсь, верю молитве и богу… и надеюсь, что смерть освободит меня от рабства плоти…

А если не освободит?..

У меня нет слез, лишь вздохи… руки ломаю, бью себя по лицу за то, что сделал во тьме сна, и за то, что сделал явно…

Стыжусь возвести взор и увидеть высоту небесную, я, двоедушный, боязливый и ни к чему не годный старик, возомнивший себя богом…

Горожане окружили, стоят, смотрят на меня как на бога…

За моей спиной им чудится спасение, как нечаянная радость…

Некоторые, наверное, думают о том, как я попал на небо?.. кто меня вознес?.. как я очутился там в этом божественном мраке и неприступном свете, в котором пребывает бог?.. и, увидев бога, понял ли я, что увидел?..

Даже Моисею это не удалось… видел он не бога, а место бога, мрак, который он соделал своим покровом…

Все это мне открылось в видении…

Помню, потрясенный видением, я разрыдался… и проник в сокровенное, постиг в нем боговидное без слов, а если я и говорил об этом, то просто и ясно, на языке, понятном всем, даже птицам…

Что удивительного, если это так?..

Иные и здесь уже живут с богом, созерцают сумрак как разливающийся свет, тогда как другие сами себя тянут в темноту, к бесам…

Плачьте о них, связанных безумием как узами… беспамятные, они забыли о суде по смерти…

Плачьте и обо мне… как и все, я смотрел на видимое, но все видимое временно, а не видимое вечно…

Существую ли я?.. живу ли?.. и вообще, есть ли у меня желание жить осмотрительно и спасительно?

И увидел я себя червем, ползущим в дождь по асфальту…

И гроб я увидел свой в яме повапленный… и с ужасом узнал мертвеца в нем…»

Размышления Бенедикта прервались… он увидел в толпе горожан женщину в мантии…

«Она напоминает мне Аду, мою первую жену… чопорна, одета не современно, но изящно… все движения ее необыкновенно грациозны…

Опять эти мысли, сущее мученье… когда-то они мне не боль приносили, а облегченье… и я был счастлив, как будто нашел клад… душа пела гимны, не плачи… лицом, губами я ловил ее поцелуи…

Рядом с женщиной в мантии стоял мальчик 7 лет… худой, рыжий… и девочка с тощими косичками…

В руках у девочки скрипка… лицо в слезах… ей холодно и страшно… толпа ее пугает или этот зловещий закат?..

Небо мутное и мрачное, не сулит покоя и умиротворения…

Девочка посмотрела на меня, смутилась… впрочем, за ее взглядом не просто уследить…

Ей хочется вернуться туда, где все знакомо…

Слеза скатилась по ее щеке, сверкнув, погасла… и день погас…

Лицо у мальчика улыбчивое, но порой и задумчивое, серьезное… чем-то он похож на меня, а девочка похожа на Аду… наверное, происходящее кажется ей сном…

В детстве и меня преследовали странные сны… помню, прошлой ночью я очнулся на дне лодки… вокруг вода и небо… на море штиль после ужасной бури… лодка чудом не перевернулась… весла уплыли, парус провис… ни ветерка… бесцельно опустив руку в воду, я смотрел, как вода струилась между пальцами и размышлял… в том числе и о том, что прежде мне и не снилось… я листал дни страница за страницей и вдруг почувствовал, прикосновение… кто-то потянул меня за руку… я невольно привстал и увидел в воде шпили и башни города, отразившиеся как в зеркале… и восход солнца в тумане…

Увы, это не восход, а погожий закат… и шелест опавших листьев, а не воды…

Лицо мальчика снова стало задумчивым и серьезным…

Наверное, он, как и я, пытается вспомнить размытые подробности этого странного сна…

Помню, я перевалился через борт лодки и ушел под воду жить жизнью рыб…

Я чувствовал себя там богом…

Я размышляю и говорю с толпой о боге, и вполглаза слежу за женщиной в мантии, и за ее детьми… над головой девочки висел нимб, правда, чуть видный…

Женщина выглядела уставшей… тоже, наверное, ночью ей снилось нечто странное… грехов у нее излишек… и дети, похоже, не ее, а приемные…

Снова рокот прокатился по небу из конца в конец…

Толпа внимала не мне, а небу…

Рокот сменился странным подземным гулом, похожим на рычание своры собак…»

День улыбнулся и погас, воцарился сумрак, но солнце еще озаряло шпили и башни города…

Переждав шум, восклицания, доносившиеся из толпы, Бенедикт снова заговорил…

Он рисовал словесные картины и размышлял о своем:

«Марк пишет… а я живу по написанному… возомнил себя богом, чудеса творю, могу лечить рукой или вызвать дождь… помню, как-то я сделал воду вином… правда, вовремя отрезвился… узнал свою немощь, и свое маловерие…

Мне нужно милосердие, а не превозношение… величавость…

Наполните глаза слезами, возжелайте себе рая… не своих туда Господь зовет, а всех…

Ночь близко и суд, чтобы воздать каждому смертному по делам его…

Лучше плакать тут, чем там, где подлинно страшно и ужасно…

И слезы там бесполезны…

Я все отстранил и от всего отстранился, чтобы приблизиться к тебе, боже, почувствовать твое дыхание…

Ты причина всего сущего, хотя ты и не причастен сущему…

Кромешный мрак ты сделал своим покровом… ты, величественный и немногословный, скажи, что увижу я, вступив в эту тьму, какие озарения и глаголы?.. увижу ли я после всех опьянений и похмелий твою утаенную от меня красоту?.. а если увижу, пойму ли, что увидел?..

Всякого смертного красота делает чистым…

Облекшись в сияние, ты наклонил небо и сошел в мир, незримый и невидимый, но явлен мир через тебя, эта бездна без дна, полная миров…

От тебя все мы… ты дал нам весть и вестника… взял его из лона тьмы и послал нам, но свои в неразумном затмении не узнали его… они стали задавать ему вопросы:

«Кто ты?.. слухи не о тебе ли, что ты возомнил себя богом?..»

Бенедикт запел… это был скорбный плач…

Толпа горожан молча внимала словам плача…

Плач был красивый, трогательный…

– Кто он?.. вы знаете его?.. – заговорила женщина в мантии, обращаясь к Марку…

– Он писал гимны для примадонны, потом стал писать плачи…

– Говорят, на статую примадонны не падает снег и дождь, хотя она стоит под открытым небом… а некоторые видели, как она в траурной мантии ходила по аллее…

– Возможно, они не понимали, что видели… или ее заставляла необходимость… необходимость навязывает нам поведение…

– Говорят, ее видели на кладбище у могилы Кириллова…

– Ну да, хотя его там нет, и не было, хоронили пустой гроб…

– Что меня и изумляет…

– Эти факты, если они факты, пригодны лишь для мемуаров и поэтического употребления…

– Может быть, это лишь нечто, похожее на примадонну…

– Скорее всего, вы увидели все это в воображении… я рекомендовал бы вам съездить на воды…

– Не думаю, что это лучшее средство прийти в себя…

– Но я не только видел, но и слышал, что она говорила… она была не одна, со свитой…

– Ну, это уж слишком…

– И что она могла думать, глядя на вас…

– Этого я не знаю, но догадываюсь…

– Что вы читаете на ночь?.. читайте Гомера, а не Овидия, которого увлекало нечто странное…

– И что он описывает?.. каких существ, видимых или невидимых?..

– Невидимое дает свободу воображению, которое может сделать человека богом, и бога человеком, что в действительности и происходит…

– Ну да, то все исчезает полностью, то снова появляется… и тоже это или другое распознать можно только по чисто внешним, условным признакам…

– Однако тьма становится все гуще… и опускается все ниже и ниже…

– Возможно, бог хочет нас спасти, укрывает нас покровом тьмы и, таким образом, делает нас невидимыми для смерти…

– Ну да, бог хочет сказать нам, вы представьте себя невидимыми и живыми… прежде чем сам заметит, что нас уже нет… да и не было…

– Для бога быть невидимым вполне естественно… ему не нужно никакого мрака, напротив… это людям нужно ослепление и просветление, чтобы бог мог стать для них видимым…

– Увы, от примадонны не осталось ничего, кроме руин замка и заглохшего сада… она называла его райским… она исчезла… исчез и Бенедикт… его труп вместе с театром забрал огонь… напал он и на собак… я помню этот день, когда это случилось… день был ночи подобен… я не только видел, но и слышал, как огонь шел по коридорам, поднимался и спускался по лестницам, как добрался до сцены, сорвал занавес, все сжег и ушел восвояси… только представьте себе это шествие!..

– Однако история повествует об этом событии сухо и просто…

* * *

Марк шел по аллее и размышлял:

«Люди живут и мрут… сберечь их некому, бог умер…

Читал я эту статью о пожаре и поджигателях…

Автор не сообщил ничего, кроме последовательности актов и действий, в которых участвовали некие одушевленные и неодушевленные предметы…

Автор даже не пытался остановить внимание читателя на описании пожара…

Я помню, как огонь один за другим убирал этажи, обвивал их красными ризами… жарко было…

Огонь погас около полуночи… ушел вниз, с ним и Бенедикт отошел…

Однако куда я попал?.. что за место?..

Туман, не видно ничего живого, ни людей, ни птиц… как здесь холодно, повсюду только лед… страна льда… или это горы изумруда… плывут, плывут… и этот пугающий гул…

Такое впечатление, что я и плыву, и лечу…

Птица прилетела из тумана, кружит надо мной, как будто я предвестник чего-то…

Ветер стих… стих и гул… парус обвис… и яхта остановилась… уснула в молчаливых водах… усну и я… нет, не могу уснуть… как-то тревожно…

Кажется, льды ушли… кругом вода, вода, одна вода и запах гнили… и тьма… по рее ползут блудящие огни… зеленые, красные, белые…

Меня окружают тени, незримые обитатели воздуха… то ли ангелы, то ли мертвецы… у всех желто-золотой блеск в глазах… они плавают в воздухе, ныряют, все в движении… и близко-близко…»

Марк невольно всхлипнул, очнулся…

«Кажется, я уже не плыву… я лежу на полу в беседке, смотрю и дрожу… ну не безумен ли я?.. я попытался говорить с ангелами, но как будто хлебнул воды и очнулся, снова начал дышать…

Что это было?.. я умер, и мне снилась смерть… она пугала… сердце леденила…

Вокруг одна тьма, только тьма… зыбкая тьма… и я один как бог, правда, бог умер, а я не умер пока…

Я лежу и гляжу в глаза тьмы… и отвожу взгляд, смыкаю веки…

Взгляд тьмы ужасен…

И снова меня окружают тени и блудящие огни, то там мелькнут, то здесь…

Почему на мне сырая одежда?.. во сне шел дождь?..»

Марк огляделся, увидел поодаль людей, укрытых гниющей листвой…

Ему послышался стон и вздох… и снова стон без слов…

«Не могут мертвые стонать… может быть, это ветер стонет?..» – подумал он…

Нет, дева встала, стряхнув боль и страх… видеть было странно, как полуобнаженная женщина встала на колени, подняла руки и запела плач…

Ее кожа в каплях влаги поблескивала как смарагды… они же были запутаны и в ее волосах…

Слова плача звучали то порознь, то слитно… Марк едва различал их…

– Как долго я была без чувств?.. – спросила женщина…

– Я сам был бы рад узнать…

– Так вы тоже?.. – женщина глянула на мертвецов, лежавших вокруг… – У них глаза открыты… уставились на меня… смотрю на них, глаз не могу отвести… проклятие у них в глазах… я с трудом говорю, помоги мне…

– Чем я могу помочь… – пробормотал Марк…

– Протяни руку, не бойся…

«Женщина стояла передо мной на коленях… она же и другая… или та же самая?..

Душа моя была смущена…

Сомнений нет, я помню ее… я провел с ней ночь в пещере на острове…

В моей ночной жизни много темных тайн…

Помню, женщина взглянула на меня с тревогой и тоской, и исчезла…

Вокруг только молчаливые воды… порыв ветра плеснул мне в лицо, освежил, привел в чувство…

«Опять этот странный сон… что в нем достоверного, а что сомнительного, не отличить… и кто была эта женщина?..» – размышлял Марк…

– Боже, дай мне сил проснуться… – сказал он вслух и хрипло вздохнул…

«И снова этот странный сон… вокруг вода и утесы… они ступенями тянулись к небу…

На воде зыбь… она слепила меня немой улыбкой тысячи лун…

Повсюду лежали люди… они были недвижимы и вид у них был ужасен…

Над каждым телом кружил свой крылатый херувим или серафим…

Помню, я невольно отступил, обернулся и увидел Бенедикта… он стоял у входа в пещеру и смотрел на море… в глазах слезы, тоска…

– Откуда ты?.. ты как утопленник всплыл… и налегке… – сказал Бенедикт и исчез, а Марк очнулся…

Камни, укрытые гниющими водорослями, превратились в бездомных и беженцев от войны…

Марк шел по аллее и размышлял:

«Я живу или воображаю, что живу?.. а Бенедикт?.. жив он или уснул для жизни, и я вижу его сны…

Остановлюсь у беседки, которую плющ заплел… что это?.. кажется, я уже был здесь… следы оставил… уронил в траву исписанную с двух сторон страницу… по всей видимости, это начало истории женщины… или ее конец… и довольно мрачный…

«Помню, я услышала жуткий скрежет… паром наткнулся на камни, перевернулся и затонул… все погибли… меня бог спас…

На море царил штиль… и вдруг чайки подняли крик…

Я привстала и увидела в камнях деву, укрытую гниющими водорослями…

Не знаю, что с ней произошло… она трепетала и так странно стонала…

Помню, я встала, неловко шагнула к ней, оступилась… падая, я ударилась о выступ скалы…

Очнулась я в пещере с высоким сводом…

Вокруг меня ходил монах с кадилом и что-то читал вслух из книги…

«Отпевает…» – подумала я…

Монах не удивился, когда я встала с одра…

– Кто ты?.. – спросила я дрогнувшим голосом, смешивая слова с удивлением…

– Не узнаешь меня?.. – спросил монах… – Я уже не сын бога, свет нам пославшего, лишенным всякого света… и не тот, о ком молвили разноречиво вестники и пророки… – Монах невольно улыбнулся

– Нет… ты тот, тот…

– И все же я другой?..

– Думай, что хочешь…»

Марк перевернул страницу…

«Это конец истории… что же было дальше?.. помню, я вышел из пещеры и меня окутал туман, мертвящий, мерзкий…»

Марк остановился, огляделся…

«Однако, где я?.. и где дева?..»

Было темно и в темноте все еще витало видение тонкой, грациозной фигуры девочки со скрипкой…

Взгляд девочки испугал Марка… в нем были страх и боль…

– Я умерла?.. могу ли я еще больше умереть?.. – спросила девочка…

Ее слова были невнятны и странны… они звучали, словно сквозь сон…

«Не знаю, или у меня какое-то странное влечение ко всему трагическому… – подумал Марк… – Или я схожу с ума… что более вероятно…

Я вижу девочку со скрипкой… и так ясно…»

Глаза девочки таили не свет, а тьму, ужас…

Как будто что-то страшное пронеслось перед ней, заворожило…

За спиной девочки Марк увидел кресты, ограду кладбища, верхушки молчаливых сосен и тьму…

Девочке мнилось что-то, влекло… как будто у тьмы были глаза…

Девочка что-то пролепетала, не осознавая…

Осыпались камни…

Девочка обернулась, вскрикнула… увидела того, кто виделся ей… и стал могильным камнем среди крестов и камней…

Марк растерялся… он пытался понять действия девочки…

Со слезами и стенаниями она обратилась к нему как к богу, излила свою детскую душу в молитве…

Растроганный, бог внял ее мольбам и превратил ее страдания в радость…

«Не помню, что я ей сказал… все слова, прежде чем были произнесены, уже существовали…

Девочка уснула, а я пел плач без слов движением губ…

Звезды погасли…

Я умолк… я лежал и размышлял…»

* * *

Очнулся Марк в темноте…

Темнота обнимала его как женщина…

Шум дождя, проникавший в беседку, звучал как скорбное песнопение…

Темное небо над городом и морем освещали безмолвные зарницы…

Глянув на спящих вокруг бездомных и беженцев от войны, Марк подумал, растроганный:

«Пусть ваше пробуждение будет более радостным…» – и услышал ответное созвучное пожелание, октавы, квинты, кварты…

– Вы не видели девочки с тощими косичками?.. – спросил Марк старика в пальто…

Чего старик не мог сказать словами, он сказал молчанием, которое было ниспослано ему как дар…

Молчание обрело действие благодати… и Марк снова уснул и очутился в доме на Поварской улице в комнате портного… в изъеденных червями бумагах рылись сквозняки…

Марку было всего 7 лет, и он еще был равнодушен к истинам, предпочитал опьяняющие иллюзии…

«И вот мне уже 70 лет, и я вдруг понял, что всю жизнь был червем и питался бумагами портного, его опьяняющими иллюзиями…»

Марк увидел у фикуса, растущего в бочке, девочку с тощими косичками… она листала книгу…

Вместо портного говорила книга и каждый, раскрыв ее, слышал то, что просил… и обогащался…

Разные сокровища были скрыты в словах… люди черпали их и не могли исчерпать источника…

Книга была неисчерпаема… она могла даже плакать и молиться…

Девочка плакала и молилась…

Молитва может просить, а бог даровать…

«Не знаю, смирение или раскаяние я испытал, узнав о смерти портного…» – размышлял Марк…

Помню, я стоял в толпе у его гроба и слушал ораторов…

Были среди них и такие, которые увидели в нашествии грязи знак… они проповедовали и крестили не водой, а грязью и воспевали того, кто придет в последний день, когда люди будут сидеть в темноте и ждать смерти…

Я тоже находился в трепете и бежал…

Мое спасение было делом божьим, хотя и удивительное само по себе… и для других невероятное…

Я оказался на острове… я скитался среди скал, пока не явился мне монах в видении и сказал: «Не бойся…»

Монах охранял меня… и врагов моих положил мне под ноги…

В город я вернулся как чужестранец… несколько дней я провел в руинах женского монастыря на ложе монахини…

Во сне как в зеркале мне было видение печального мрака и скорой смерти… я увидел лица своих убийц…

Не знаю, сон это был или явь…

Длилась ночь… я не спал, пел и молился, когда ко мне вернулся монах… я стал его вестником, хотя он не открыл мне всего…

– Все ужасаются смерти, но один и тот же бог у живых и мертвых… – сказал монах и умолк…

Я взглянул на него и уже не мог отвести взгляда… как бы очарованием каким-то монах привел меня в изумление… я готов был склониться перед ним и обнять его ноги…

От монаха исходила некая-то сила и прибавляла не страдания к страданиям, а радость…

Я почувствовал, что исцелился от своих мучений, сомнений и помышлений…

Слезы, скрытые в глазах, излились… я принял исцеление…

Помню, я сказал:

– Ты как будто прикоснулся ко мне рукой…

Монах промолчал… и я сделался немым, чтобы не обмануться в своих намерениях…

Не слова меня убеждали, а сила, исходившая из молчания…

Потом монах умер и был вознесен на небо, а, может быть, и выше… там он был недолго и ниспал вниз, облекся плотью, стал видимым и подверженным нуждам тела, но не как нуждающийся…

Светало, когда Марк пришел в себя…

«Где я?.. и где монах?.. я оказался невольным свидетелем его смерти… или это был не монах, а портной?..»

Марк невольно отступил, когда увидел монаха на ложе ожившим и смеющимся…

– Так ты жив, а я думал, ты умер…

– А если бы я сказал, что я умер и воскрес, ты бы удивился?.. дай мне что-нибудь съесть… я бы и выпил…

– Так ты не монах?..

– Ну, вот мы и признали друг друга…

Заря прогнала ночь и рассеяла видение, посланное Марку, которое собрало около себя бездомных и беженцев от войны…

Весь день Марк проповедовал и учил, облекшись плотью монаха… что говорил ему монах в темноте, он сказал при свете дня:

«Остерегайтесь, чтобы заблуждение не проникло к вам и не очаровало вас, подменив свой облик…

Бесы делают слепыми тех, которые их видят… приходят они в овечьей шкуре, а внутри суть волчья…

Бойтесь их…

Сойдет огонь с неба и истребит всех… но и в геенне огненной ваша душа не погибнет…

Тот, кто вашу душу и тело из ничего создал, тот может и оживить вас, если признает вас своими…»

* * *

Бенедикт вернулся в город…

Он сделал себя мишенью, когда сказал, что он тот, кого все ждали…

Люди усомнились в нем…

Примадонна приготовила ему бегство, но не последовала за ним…

«Он весь в своего дядю…»

Дядя Бенедикта был пророком и даже больше…

Время было смутное… было много вестников и пророков, но он превзошел всех… если их всех соединить и совместить в одном человеке, то и тогда они не сравнялись бы с ним…

Бенедикт был копией своего дяди, тоже худой, рыжий и хромой на обе ноги… его звали хромым бесом… он только отчасти что-то знал и отчасти пророчествовал… и видел он мало, как бы сквозь тусклое стекло…

Господь не освободил его от смерти, хотя люди говорили, что видели его живым в разных местах…

Вера обещает, а терпение исполняет, но даром ничего никому не отпускает, воздает им в геенне… и лучше бы такому человеку не родить вовсе…

Говорят, Бенедикт на острове стал бесноватым, немым и слепым, но бог исцелил недостатки его тела и дал ему способность говорить молчанием и видеть видения…

Когда Бенедикт умер, бог омыл его труп слезами и отпел…

* * *

Марк очнулся от холода в беседке на ворохе опавших листьев среди бездомных и беженцев от войны…

Был погожий вечер…

Прибой исполнял реквием…

Птицы были солистами… они вились над скалами…

– Смотри, смотри… – воскликнул незнакомец в длинном до пят плаще… – Чудо!.. до края море вином наполнилось… засверкало, искрясь…

– Или притворилось вином… – пробормотал Марк…

– Даже запахом вина повеяло… – незнакомец рассмеялся, и запел гимн, полный хмелящих славословий…

Марк слушал и размышлял:

«Этот незнакомец так похож на монаха… просто копия…»

– Хочешь, я скажу им, кто я?.. – заговорил незнакомец… – Говорят, я воскрес из мертвых, хотя никто не звал меня… был мертвым, а стал живым… себя самого я воззвал от мертвых, чтобы пророчество исполнить… буду крестить город грязью… и всех жителей, удалившихся от бога, гордых и надменных, изобретателей пороков… ты меня осуждаешь?

– Я не знаю тебя…

– Чем судить других, лучше самого себя осудить… смерти и суда никто не избежит… бог будет судить… и грязь он превратит в благодать искупления… так им будет казаться, ибо они смеялись над благодатью… не было среди них ни одного, кто искал бы бога… и рты их запечатает грязь… а остальных бог научит вере и кротости… и соделает их спасенными… разлучившись с телом, они умрут для жизни временной…

– Иногда мне кажется, что я живу и здесь, и там… здесь восстают на меня грехи и побеждают, а там я под благодатью нахожусь…

– Я помню тебя… ты был на площади среди ораторов…

– Им трудно было понять меня…

– Они живут желаниями плоти, которая приводит и меня в смятение и смущение…

– Остается только вздыхать и скорбеть…

– Жизнь полна обещаний и наказаний за склонность к греху и дел тела…

– Скажи, как узнать, кого бог избрал и возлюбил, а кого возненавидел?..

– Человек кусок глины в руках бога… один годен лишь к погибели, другой отдан благодати…

– Почему так?..

– Не знаю… но немногие будут спасены от Содома и Гоморры, лишь те, праведность которых от веры, а не от закона… однако бог ко всем простирает руки, и к тем, кто противоречит и не слушает его…

* * *

Марк долго не мог заснуть, вспоминал, как он очутился в городе…

«Помню, я услышал жуткий скрежет, паром наклонился… и меня смыло волной… не могу вспомнить, что было дальше?.. очнулся я на острове среди камней…

Я огляделся, увидел вход в пещеру и пополз…

Очнулся я в пещере рядом с монахом… я думал, что он бог…

Лицо у него было бледное, измученное… если бы не глаза, его можно было бы принять за мертвого, впрочем, как и меня…

Монах смотрел на меня и молчал…

О чем он думал… явь его не влекла… и меня он видел едва ли…

Как падший бог, он скорбел…

Вовсе не призрачные трагедии прятали его глаза… сколько картин, образов в них было сокрыто…»

Марк задумался, закрыл глаза, казалось, он уснул…

Его окружила тьма…

И вдруг он увидел руку, протянувшуюся к нему из тьмы, и услышал шепот: «Очнись…»

Не изумление, не страх были в глазах Марка, слезы…

Он запел… плач вдруг вырвался из сердца и в шепоте умолк, молитвой стал…

Марк был сиротой, как бы с неба упал, он хотел скрыться в земле, но монах его нашел и удалился с ним в свое убежище…

Малыш смотрел на него как на бога…

Власти преследовали монаха за бродяжничество… он изгонял болезни, скорби и другие бедствия… дар у него был… даром он его получил, даром и отдавал…

Монах утаивал свой дар, но открыл его младенцу… он дал ему имя и изгнал из него бесов… бесы бежали из него толпой в безлюдное место… но иногда бесы возвращались, ходили кругами, искушали его…

Малыш увидел, как монах из бога стал по виду человеком и ему отцом… не было у малыша матери и братья его не искали…

Монах читал ему из книг… было у него и свое учение…

Марку не было и года, и он еще не мог понять слов монаха…

У монаха все были живыми: солнце, луна, деревья, камни, даже мертвые… он называл их переселенцами… люди живут здесь, а умирают в другом месте, говорил он…

С монахом Марк страдал, с монахом и прославился, и не было последнее хуже первого…

Монах не принуждал его силой делаться праведником…

Власти нашли убежище монаха и пришлось им сесть в лодку и подвергнуться действию ветра и волнующегося моря, поднявшегося на них, но пришел бог монаха и успокоил волны…

Марк же думал, что то, что явилось ему, было призраком, потому что человек не мог ходить по воде… ведь для призрака не трудно ходить по волнам, не погружаясь в них…

Монах же сказал ему:

– Не сомневайся… это был бог…

Марк сошел с лодки и стал тонуть…

Монах ничего не сказал, но молчание монаха оказалось как бы криком: «Боже, помилуй его…» – и волны подняли Марка и бросили на дно лодки, а ветер донес звуки прибоя и показал путь к утесистому острову…

На острове они провели несколько лет… Марк рос, расспрашивал монаха о матери…

Монах молчал, но ночью Марку было видение… он увидел женщину в мантии и узнал, что она его мать…

– Шестой человек не муж мне был, монах… умерла я и ушла к богу… если захочешь, сможешь увидеть меня…

– Я хочу умереть… – пробормотал Марк и проснулся…

– Что с тобой?.. на тебе лица нет…

– Мне было видение… бог послал мне женщину, которая сказала не то, что я хотел услышать, а то, чему я отказываюсь верить…

«Помню, я поднялся и пошел за женщиной, и пришел к некое место, где увидел много людей и ангелов… и у всех было свое служение… светила не прекращали своего движения, люди дышали и рожали детей, а ангелы их хранили ради бога, имеющего жизнь в самом себе, и эта жизнь не зависела ни от какой причины…»

– Это близкие тебе люди… – сказала женщина… – Среди них ищи прибежище, а не в пещере монаха…

– Кто ты?..

– Не она твоя мать… – сказал голос из темноты… – Отойди от нее… замок ее грязь потопит и разрушит… коридоры ее замка ведут не на небо, а в преисподнюю…