Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Ночь я провел в руинах женского монастыря на ложе монахини…

Я спал и проснулся, выполз их руин и очутился в зарослях татарской жимолости…

Ветки и листья тесно переплетались, образуя полость, лоно… ни солнце не пробивалось туда, ни дождь…

Я незаметно выполз наружу и, увидев Марка и толпу людей, которых он собрал плачем…

Поодаль стояли машины с надписью «люди», оттуда, как горох, высыпали солдаты…

Я снова заполз в заросли, затаился, стал ждать…

Послышался шорох, чье-то дыхание…

Пес Пифагор заполз в мое убежище… заскулил, придвинулся ближе…

– Тише… молчи… откроешь всем мое убежище… они видят во мне не бога, шпиона бога, заговорщика… правда, заговорщики прячутся не в зарослях татарской жимолости, а в толпе, лукавят, притворяются, будто они заодно с толпой… а я вовсе не хочу стать героем смуты и хаоса… – шептал Бенедикт на ухо псу… – Однако пора нам покинуть эти дебри… да и толпа, кажется, расходится… эй, просыпайся…

Пятясь, Бенедикт выполз из убежища, потряс головой… пес за ним, тоже потряс головой…

Толпу уже окружали солдаты, сдвинули щиты…

Из толпы полетели в солдат камни, комки грязи…

Щиты загудели…

Толпа с воплями, гамом попыталась прорвать прогнувшийся строй солдат прямо посередине, но это была уловка… толпу, надеявшуюся победить, рассекли на части и заставили рассеяться…

На брусчатке остались раненые…

Вот один лежит неловко боком, стонет, дух испускает…

Вот другой, распростерся навзничь…

Третий скребет ногтями камни брусчатки в агонии…

Тела мертвых и раненных солдаты погрузили в машины…

Площадь опустела…

Туча с ливнем разогнала и собак…

Всех уцелевших и бегущих сопровождал молнии и гром с высей…

Бенедикт ощутил вкус крови на губах…

Камень пролетел мимо, только оцарапал щеку… боли он не почувствовал… еще один камень ударился в стену, и еще…

«Кажется, меня забрасывают камнями…» – подумал Бенедикт, протискиваясь в щель в ограде… – Пифагор, помоги, я застрял… за что-то зацепился…

Бенедикт услышал треск и очутился в воде… течение понесло его вниз, к каменному мосту и дальше, как и многих других…

На море был отлив…

Среди плывущих горожан были и утопленники…

Женщины плыли ничком, мужчины смотрели в небо, постепенно темнеющее…

Солнце погружалось в море…

Закат был кровавым…

Мертвые поплыли дальше, а живые выползали на берег, барахтались в осоке и тине…

Их ждали спасатели…

Бенедикт увернулся от багра спасателя, проплыл под мостом и скрылся в осоке…

Поодаль плескались дети… нагие они ныряли, прятались в воде и среди камней… дети играли в прятки…

Воцарилась ночь…

Ночью приливная волна подняла Бенедикта… течение унесло его в открытое море и высадило на каменистый остров…

Утром в камнях Бенедикт увидел женщину, скрытую наполовину в воде… волны ее колыхали… она то пыталась уплыть, то ползла по песку на берег…

Бенедикт встал и увяз в иле, упал на колени… он попытался ползти, но сил не было…

До крови он искусал губы, наблюдая за муками несчастной женщины…

Весь берег острова был усеян живыми и мертвыми людьми… живые люди разными способами стали переправляться на берег илистого пролива… некоторые завладели лодками, собственностью рыбаков… правда, лодки были без весел…

* * *

«Не помню, показалось мне или нет, но я шел по воде, сохраняя ноги сухими… и зыбь не поглотила меня пешего… – размышлял Бенедикт…

Помню, плывущая поодаль дева посмотрела на меня в изумлении, и поплыла за мной, перебирая ногами, чтобы выгрести по течению…

Течение отнесло деву прочь…

За девой проплыла целая толпа дельфинов…

Солнце восстало, прокатилось по небу и ушло за горизонт…

Скалы скрылись в сверкающей зыби, превратившейся в вино…

Закат погас…

Стало тихо, лишь плеск воды в камнях пугал тишину…

Время как будто остановилось…

Для бога нет ничего невозможного… и времени нет, есть только вечность, которую невозможно представить… она пугает… и манит, не чужие мы ей, свои…»

Размышления Бенедикта прервали раскаты грома, потрясшего небо, заставившего и скалы стронуться с места…

Начался камнепад…

Бенедикт очнулся от грохота в расселине…

«Где я?.. во сне я был рыбой… потом увидел Марка… он шел за мной по воде, пытался догнать…»

Зрелище привлекло внимание толпы людей на пароме…

– Чудо!.. – восклицали люди…

«Но чудо ли это для бога…

Видел я, сколько людей пропало в ту ночь… тела живых и утопленников плыли по воде, влекомые течением…

Течение прибивало трупы к берегу острова… они превращались в камни, и собирались в горы…»

* * *

Послышался странный подземный гул, напоминающий рычание своры собак…

По своду пещеры поползли, извиваясь, трещины…

Трепеща, меняясь в лице от страха, Бенедикт подполз к выходу из пещеры…

С неба низвергались камни…

Бенедикт обратил внимание на деву в платье невесты… она лежала поодаль среди камней… ему показалось, что дева еще дышит… губы ее были приоткрыты и грудь вздымалась…

«Смерть ее не нашла… она спит или без сознания… не ропщет, не стонет, слов с упреком богу не молвит… однако губы ее шевелятся…

Может быть, она увидела меня, зовет, просит боязливо о спасении…

Глаза приоткрыла, взглянула на меня как на бога по виду похожего на человека…

Увы, очнись дева… тот, на кого ты смотришь, старик, возомнивший о себе лишнее, который не сможет ничем тебе помочь…»

Снова послышался странный подземный гул…

Начался камнепад…

«Все как предвещал дядя… увижу ли я его там, куда попаду?..»

Камнепад длился до вечера…

Ночью снова был потоп…

Волна смыла Бенедикта… он плыл, постепенно превращаясь в рыбу…

У рифов он наткнулся на стайку нимф, играющих с дельфинами…

Ослепленные желанием и страстью, они окружили Бенедикта…

Очнулся Бенедикт в камнях, почти задушенный, исцарапанный, истекающий потом и кровью…

Он привстал и безумным взглядом поискал нимф…

«Лучше не думай о них… больше не буду… да и были ли они?.. вряд ли…

Во сне я был рыбой… плыл в стае рыб… и сон мой не был сном… пока я не наткнулся на деву в платье невесты и не сбесился от страсти… это она меня исцарапала…

С ней я был молодым человеком в шкуре аспида… я любил ее, пока не обессилел под ее тяжестью… она придавила меня к ложу, а я как будто корни пустил в нее…

Всю ночь она возлегала на мне, то, как псица, то как птица, у которой не губы, а клюв, и крылья, а не руки…

Не вспомню, кем еще она была… я бежал от нее и снова очутился в толпе горожан на площади у руин театра…

Город жил ожиданием конца света… люди горевали, оплакивали участь недавно погибших, ставили свечи… дьяконы размахивали кадилами и читали из разных книг… плакальщицы причитали, оглушали птиц рыданиями…

Исполнялись мрачные предсказания дяди: нашествие грязи, война с собаками и прочие несчастья для всех…

В городе воцарился страх и ужас… даже деревьями трепет овладел, листву они раньше времени сбросили, стояли голые в печали…

На площади в толпе горожан у руин театра я увидел Марка…

И он увидел меня, нет, не бога, старика, хромого на обе ноги…

Марк представил меня толпе как человека с вестью от бога…

Я утешил людей плачем…

Наверное, люди подумали, спятил старик, явно не в себе…

Прервав плач, я запел гимн ночи, украшенной фиалками и осокой… и пес Пифагор мне подпевал, лаял… не выл, как привык…

Женщина в одеянии монахини, подошла ко мне, спросила:

– Ответь мне, после какой победы ты радуешься?.. видела я, как ты вышел из руин женского монастыря… ты спал там на ложе с монахинями и захмелел от страсти?.. столько лет не видела тебя… явился… и что?.. вижу, ты узнал меня… да, я была ревнивой и злобной девочкой… мне было всего 13 лет… и ты потакал мне… правда, иногда и бил… и вдруг исчез… говорили, ты утонул, рыбой стал… я не поверила, думала, что ты на небе, смешался с толпой небожителей… вот и горожане собрались полюбоваться на тебя, правда, смотреть не на что… ни золота на тебе нет, ни серебра белого… и сам ты как тень от дыма… дунет сквозняк и исчезнешь, виясь прихотливо… – женщина посмотрела на Бенедикта упорным взглядом…

Бенедикт узнал в женщине свою третью жену…

Он слушал ее словно зачарованный… голос у нее был как у сирены…

Когда она пела плачи, выси трепетали, внимая ей, камни двигались, деревья танцевали послушные…

– Галя, рад тебя видеть… – Бенедикт обнял женщину крепко и нежно… – Ты почти не изменилась…

– Ты тоже… выглядишь, как живой…

– Да, я был и среди утопленников, и среди небожителей, но не долго… пал в воду из бездонного чрева, напугал нимф, что играли у рифов с дельфинами… обезумели нимфы от страха, издали увидев мое падение из туч, сопровождаемое раскатами грома… склонились передо мной, узнали во мне бога, похожего обликом на человека… и снова грохот, словно небо обрушилось со всем, что на нем… мне показалось, что земля затряслась от страха и горы понизились… дважды за век свой я побывал уже на небе… и все не впрок… корни не пустил там, хотя мог… бог дыхание вернул мне трупу бездыханному вместе с жизнью… я как будто спал, и пробудился при отпевании… дьякона перепугал, что кадилом махал надо мной и что-то невнятное читал из книги… помню, вокруг толпились незнакомые мне люди, взирали на чудо, изумленные без меры… все они бежали, когда я попытался встать… бежал и дьякон, наверное, вообразил себя богом… я остался один… солнце клонилось к закату… день угасал… тени удлинялись… город предстал передо мной как видение… улицы свивались точно паутина, в которой путались дома… на площади у руин театра толпа горожан внимала очередному пророку, что-то громко выкликающему… время было смутное… испуганные предсказаниями оратора о нашествии грязи и войне с собаками, горожане подняли вопль… они проклинали судьбу, бога… досталось и оратору, его забросали камнями и комьями грязи…

Бенедикт умолк, глянул на толпу горожан, ожидавших конца света…

– Боже мой, это же ты…

– Нет, не я… а ты кто?..

– Не узнаешь?.. меня трудно узнать… говорят, с тобой случилась скверная история, о которой намеками мне поведал секретарь мэра, когда я рылся в бумагах архива… там всюду пыль… она проникала и в железные ящики с бумагами… их составляли монахини монастыря, руины которого можно увидеть, если пойти вниз по этой улице… помню, я указал на это служителю архива… он что-то пробормотал, не разжимая губ, и пропал… больше я его не видел…

– Все эти бумаги нужны лишь историкам, чтобы нас запутать… или запугать…

– Я видела эти железные сундуки… там хроники без имен сочинителей, попадаются и трактаты о приобщении к святым тайнам: о превращении хлеба и вина в тело и кровь Христа…

– Стоит ли понимать это буквально?..

– Автор пытался соединить мистицизм веры с разумом…

– И кто автор трактата?..

– Очевидно монах и аноним…

– Посмотрите на небо, что там творится… вы слышите шум, вопли… трубы страшного суда поют, зовут на суд тех, кто погубил Христа…

– Говорят, его убийцы все еще живы…

– Ну да…

– О чем вы говорите?..

– А вы кто?..

– Я скиталец… паром, на котором я плыл, потерпел крушение… я очнулся на острове… почти год жил в пещере… представьте только… сырость, плесень… и тьма постоянно… я пел плачи богу с мольбой в голосе, рыдал, ломал руки, разрывал одежду, расцарапывал грудь… слезы и жалобы только и пребывали со мной, и еще мокрицы… я думал, что останусь без могилы и отпевания, но бог мне помог… я не противился… кто же противится сочувствию… глаза он мне закрыл и из промозглой пещеры забрал на небо… небожителем меня сделал… мне казалось, что я сплю… сны порождают чудовищ… в припадке безумия я принял пролетающих мимо птиц за ангелов, хлопающих крыльями… они же, сложив крылья, расселись на ветках… они пели, отпевали меня, пока тучи не заняли все небо… начался потоп… в исступление и море пришло… среди волн стали появляться острова один за другим… они строились в шеренги по ранжиру и росту отрогов… потом так же неожиданно установился штиль… помню, я шел по воде, забросив волосы за согбенную спину и хромая на обе ноги… я созерцал зрелище творения… и пел… мыслей и чувств я не скрывал… что?.. да, разные звери водились на этих островах… были и люди… обогнув заросли, я услышал визг… свинья опоросилась… разродилась дюжиной поросят… странным мне это показалось… я даже лишился дара слов и речи… поросята были черные кожей, как эфиопы…

– Продолжай, что же ты умолк…

– Не помню, как я очутился в стране эфиопов… случилось все это во сне или после сна, с толку меня сбившего, сеющего среди очевидцев этого призрачного представления ужас и панику… на меня эфиопы смотрели как на бога… узнали меня, но когда я лицо омыл в ручье от копоти и грязи, заволновались… я поднял голову, огляделся, увидел, что творится вокруг… в толпе эфиопов я увидел бледнолицую женщину… она стала спрашивать, кто я?.. я сказал ей, что родом я с неба, после чего я скрылся с ней в пустующей пещере с высоким сводом… вскоре ко мне явился посланник… тоже рыжий, как и я… и хромой на обе ноги… ветер волосы его разметал… мне показалось, будто языки пламени лизнули его лицо, не обжигая…

– Они плачут… – сказал посланник…

– Кто?.. – спросил я…

– Эфиопы…

– Пусть плачут… – сказал я…

Посланник стоял под округлым сводом, против воли танцуя ногами…

За его спиной я увидел отроги гор и потоки мятежной грязи, творящей хаос, водовороты…

Добычей грязи стали эфиопы… я не вмешиваться… и не собирался…

– Помилосердствуй, помоги, защити, не допусти погибнуть… – завопил посланник…

– Увы… не в моих силах остановить нашествие грязи… потом придут собаки…

– Я знаю вас… – заговорила женщина в мантии…

– И что?..

– Вы Бенедикт Кириллов… вы жили в замке примадонны…

– Может быть, и жил… и что?..

– У вас там было две комнаты наверху под самой крышей… чувствовал вы себя там неуютно… впрочем, что же тут удивительно… общество, которое было вам доступно, вас не привлекало… жили вы в замке на птичьих правах… писали мемуары примадонны…

– Все это уже в прошлом… было некогда… – Бенедикт умолк…

– Написать мемуары вам не удалось, несмотря на все ваши и мои усилия… вину за неудачное начинание вы возложили на меня, на неподходящее время и обстоятельства…

– И, разумеется, на этот город и проклятое одиночество… скажите, кто вы?.. – Бенедикт умоляюще сложил ладони у груди…

– Это не важно… скажите, что будет с городом?..

– Бог не оставит город и горожан без защиты… – пробормотал Бенедикт…

Подняв взор, он увидел среди облаков лестницы эфиопов… они спускались, шли, поднимая клубы пыли… собрались в толпу вокруг него, теснили его, хотели быть ближе к нему…

«Они видели во мне бога и хотели прикоснуться к моей одежде…

Помню, от одежды остались одни лохмотья…

Когда ко мне подошла Рая, их царица, невольные слезы пролились из моих глаз, вырвались восклицания и рыдания…

Разрыдалась и Рая… разрыдалось и небо… и ветер стенал, терзал листву на деревьях…

– Что было дальше?.. было лето… потом в город вошла осень, женственная, хрупкая… что?..

– Продолжайте…

– Опять провал в памяти… не помню, как я очутился в руинах женского монастыря, разрушенного безумством грязи и войной с собаками…

Бенедикт умолк… глянул на толпу эфиопов, превратившихся в толпу монахинь… ноги их заплетались, плясали, подводили колени, гнущиеся невольно…

Горожане узнали в толпе монахинь примадонну… стали аплодировать ей, но внимание толпы ее только злило и пугало…

Бенедикт пришел примадонне на помощь… он утешал ее словами плача… увы, ей от слез делалось только больнее…

Примадонна превратилась в старуху… она вызывала сострадание даже у собак… собаки подняли вой…

Бенедикт обнял примадонну… они заснули на ступеняхтеатра, послушные велениям сна и старческой сонливости…

Бенедикт проснулся…

«Спит несчастная, одинокая в мантии примадонны, как в доспехах… улыбается во сне, сквозь слезы… сон послал ей видение, призрака, бога…

Я дремлю рядом с ней, изменницей, знавшей только притворные страсти…

Не было ее на острове и в пещере, ставшей мне домом с кровлей, загаженной птицами… не я от нее ушел… она бросила меня хромого на обе ноги, возомнившего себя богом…

Кто похитил ее?.. соперник?.. или она по собственной воле ушла?..

Попался я в ее сети… влюбился в ее голос, в ее тело, в походку…

Ночью с ложа невесты бежала она, не разбудила меня, девой ушла в спешке…

Кажется, она пришла в себя… смотрит… не узнает меня… или притворяется, что не узнает?..»

Бенедикт погрузился в воспоминания…

«Театр сгорел… а примадонна покончила с собой на сцене… не смогла выйти из роли…

Ее еще можно было спасти, отвлечь, потрясти чем-то неожиданным, сломить в тот момент, когда она еще не опомнилась… однако не словами, словами можно было только укрепить ее решимость… и безумие…

Эта пьеса была поставлена на сцене один только раз… да и в этот раз ее не доиграли до конца… и автор умер…

– Попрошу позволения с вами не согласиться…

– Что?..

– Я видел автора живым, правда, вид у него был как у покойника, как будто он только что поднялся из гроба, чтобы воспрепятствовать изменению финала пьесы и отомстить убийце примадонны…

– Вы думаете, это было убийство?..

– А что же еще?..

– И он решил воскреснуть, отвалил камень и вышел наружу, чтобы стать преступником?.. это нечто новое… лучше вам отказаться от этих иллюзий…

– Это не иллюзии…

– Вы все еще верите в привидений…

– И не я одна, многие верят… и автор имел право воспользоваться этой верой…

– Если вам являются пришельцы с того света, то не следует навязывать их нам…

– Разумеется, нет… поэт не историк, он воспроизводит события, увиденные им нашими глазами…

– Ну да… хочет растрогать и нас, и себя, но не знает, как это сделать…

– А что, привидения должны внушать не только ужас, но вызывать сострадание?..

– И это совершенно естественно… привидения нужны не только поэтам, они нужны и историкам, чтобы раскрыть преступление и покарать преступника даже за гробом…

– А что делает ваше привидение?.. шпионит, пишет доносы… нет, лучше не прибегать к этим необычным средствам, а подчиняться общему порядку вещей…

– Мне кажется автор просто жалкий писака и злой человек… он хотел убить примадонну… и убил ее… без сомнения…

– Я так не думаю… примадонна сама виновата во всем… и в том, что привела действие пьесы к трагической развязке, которая, как мне кажется, излишне запутана… а финал мог бы быть иным, если бы не подвергся изменению неким анонимом… и с самыми лучшими намерениями…

– Ну да, которыми выстлана дорога в ад… лучше бы он сделал финал пьесы немым… всякое слово, вставленное в текст пьесы посторонней рукой, посягало на жизнь примадонны…

– А что, примадонна умерла?..

– Она умерла и не очень хорошо… она повесилась…

– Вот как… однако, верится с трудом… слишком она была тщеславна, слишком влюблена в титулы и прочие знаки отличия…

– Говорят, она покончила с собой из-за размолвки с мэром…

– С каким мэром, с тем что исчез?..

– Говорят, он был на пароме, который налетел на рифы, перевернулся и затонул… все погибли…

– Это судьба… он ее заслужил…

– Я согласна с вами… он не хотел отдать примадонне театр… из-за его упорства все закончилось катастрофой… паром затонул, театр сгорел, потом было нашествие грязи, война с собаками, а теперь мы стоим у руин театра и ждем конца света…

* * *

«Они не узнали меня… и, слава богу… под копотью и дымом скрыт мой подлинный облик…»

Бенедикт сел на ступени лестницы, потом лег…

Он лежал рядом со своей четвертой женой и размышлял… а всего у него было шесть или семь жен… и все они остались девами…

«Вот они… окружили меня, одалиски, менады, весталки… все собрались…

Рая разразилась речью, полной попреков… и убила бы словами, по лицу ее вижу…»

Бенедикт заговорил, дыша тяжело и хрипло:

– Вы все были моими музами… и что?.. вы должны мне мстить за это?..

Жены заулыбались, смыли с Бенедикта чад и копоть…

Ослабел от ласк, Бенедикт уснул, лежал как мертвый на поле сражения…

И оплакать его было некому…

Беспамятство не спасло Бенедикта от пламени страсти…

Любовь он изображал искусно с помощью рук и движений…

Очнулся Бенедикт от крика птиц, и увидел себя обнаженным… чуть поодаль лежала мертвая и нагая вдова…

Он застыдился, попытался встать, почувствовал слабость, головокружение и упал в слезах мертвый на мертвую…

Так Бенедикт умер в третий раз…

Первую мнимую смерть Бенедикту придумал Марк… эта хитрость помогла Бенедикту спастись от преследования властей…

Погребен был пустой гроб, а сам Бенедикт ночью ушел из города, изменив имя и внешность…

Он дошел до края ночи… и, говорят, на этом не остановился…

«Все это ложь… все лгут, даже мертвые… – размышлял Бенедикт…

Я не бог… я не могу сделать воду вином, и вернуть дыхание и голос мертвецу…

Ну, вот, сказал правду… и что?.. это придало мне силы?.. увы…

Каждый бог для себя…

Однако где я?.. помню, я шел в толпе беженцев от войны и думал о Марке… давно я его не видел, наверное, идет за мной следом и пишет донос на меня богу…

Я иду среди беженцев, гонимых войной, побежденных несчастьем… то на восток меня уносит, то на запад…

Знал бы Марк, как я устал, дошел уже до предела…

Марк, ты меня слышишь… привяжи мне крылья к ногам или к голове справа и слева…

А вот и Марк… нет, не он… показалось…»

Бенедикт сошел на обочину, сел на камень… огляделся…

День был уже на исходе…

После дождя из нор выползли черви… они сплетались телами…

«И у червей любовь…»

Бенедикт невольно вздохнул…

Опасаясь довериться ночи, он поискал в скалах расселину, чтобы заползти в нее и отдохнуть, никого не стесняя…

«Где ты, Марк, отзовись, не молчи… или ты уже на небе?..

Я скитаюсь, как вечный жид, скрывая имя и лицо свое… меня считают преступником, но не я лишил жизни жен…

Сознаюсь, я обещал им счастье, а сам бежал… я бежал, устрашенный преследователями, стаей собак, лающих громко… кто бы стал колебаться?..

Пес Пифагор меня спас…

Все это уже в прошлом… было некогда…

Я пел гимны ночи, украшенной фиалками и осокой, потом стал петь плачи… возбудился, вообразил себя богом… и что?..»

Так Бенедикт размышлял, вспоминая опасности долгого бегства…

Ночь подошла ближе… тьма увеличила страхи, подсказанные воображением…

«Показалось, что кто-то из темноты руку мне протянул…

Или сама темнота…»

Бенедикт отшатнулся смущенный… двух дев в одной он увидел…

Звякнули запястья… звук неверный, пустой отозвался эхом в закоулках и проходах пещеры…

– Кто ты?..

Бенедикт встал, шагнул вперед, потом назад, снова вперед…

Тьма манила, звала женским голосом…

– Ты не Жанна… ты видение, мираж… – пробормотал Бенедикт…

Он обнял Жанну, снял фату…

Или порыв ветра сорвал фату и унес ее в темноту, которая и сотворила видение…

Появилась тень мальчика с крылышками, как у птицы, улыбающегося всем лицом и глазами…

Руки у Бенедикта задрожали… он обнял мальчика и осыпал поцелуями воздух…

7 лет было мальчику… как и Бенедикт, он хромал на обе ноги… он оделся перьями вдоль рук, пытался лететь…

«Он весь в меня… или это я?..»

Увидев пса Пифагора, мальчик испуганно попятился, споткнулся о камень и упал ничком…

Пес Пифагор его не тронул, обнюхал только и оскалился… но мальчику почудилось страшное, будто пес стал волком, глаза его налились кровью, клыки выросли…

– Вставай… пес смеется над тобой…

Слезы, которые вылились у мальчика из глаз от страха, высохли… он встал, колеблясь, улыбнулся… в нерешительных чувствах он стоял, ждал поодаль…

«Жен было много у меня… – размышлял Бенедикт, но, увы… детей они мне не принесли… Рая пыталась обмануть меня, подушку привязала к животу, будто беременна…

Судьба не была благосклонна ни к Аде, ни к Розе, ни к другим женам, лишь могилу к могиле они прибавляли… гибель они заслужили… ненавистны они стали мне, а я ненавистен был им, но я все еще жив…

Смерть позабыла обо мне?..»

Что-то сказав в слух дрожащим голосом, Бенедикт шагнул в темноту, наткнулся на камень, упал и потерял сознание…

Прошел час или два…

Бенедикт очнулся, застонал…

И тьма застонала…

«Или мне показалось?..» – распростертый на песке, Бенедикт привстал и снова упал ничком, скорбно обняв камень, который он назвал Жанной…

– Что там?.. – спросил мальчик, указав на рифы, у которых играли дельфины…

– Это продолжение острова, а за ним еще шесть островов… ты не можешь их видеть… у каждого свое имя… их еще называют блуждающими… они могут сойтись, разойтись…

– Совсем, как люди… – сказал мальчик, взмахнул крыльями и взлетел на камень

У камня появилось лицо, глаза, губы, раздвоенная грудь…

Бенедикт тронул грудь, она под его рукой задрожала, отвердела…

4

– Пора мне очнуться… – пробормотал Марк и умолк, увидев перед собой город и толпу горожан, собравшихся на площади у руин театра, в ожидании конца света…

– В этом городе я жил когда-то… писал историю Бенедикта и его дяди, который предсказывал несчастья… – невнятно пробормотал Марк…

– Вы это о чем?.. – спросил старик в пальто, которое он не снимал даже в жару…

– Так… ни о чем… мысли вслух… – Марк опасливо глянул на небо, потом на море… – Мне кажется, нам надо убираться отсюда… пошли…

– А в чем собственно дело?.. что будет?..

– Увидите…

– Марк стал подниматься по лестнице, услышал крик, обернулся и увидел огромную волну, которая обрушилась на скалы, затопила город и окрестности…

– Точно такая же волна утопила Бенедикта и всех его жен…

– Как это случилось?..

– Долго рассказывать…

– Вы куда-то торопитесь?..

– Нет…

– Так кто же из вас возомнил себя богом, Марк или Бенедикт?.. или вы одно лицо?

– Мы знакомы?..

– И да, и нет… – старик в пальто сел на камень… – Есть люди, которым уже дано обращаться в разные виды… исчезать и появляться на глаза… порой камнем стать или деревом… в природе нет ничего мертвого… все живет и меняется…

Марк глянул на старика и ужаснулся: лысый, глаза провалились, лицо без кровинки, губы потрескались, кожа на груди высохла, под ней все внутренности можно разглядеть… живот обвис…

Марк открыл рот, хотел что-то сказать и захлебнулся воздухом…

«Куда делся этот старик в пальто, что сидел на камне… я сам видел, что он сидел, что-то сказал, не помню, что… и исчез…

Вот и следы в рыхлом песке… следы ведут к воде и пропадают… или это мои следы?.. я что, вышел из воды?..»

Марк глянул по сторонам…

«Наверное, смерть его нашла… и за мной она скоро придет… я не бог, хотя мог быть, кем угодно… был же я Паном… и пастухи признали меня своим… в рогах была моя сила… рога пропали… нет рогов, пропала и сила… увы, остается только вздыхать…»

– Что у тебя за причина вздыхать?..

– Это ты, Бенедикт?.. – спросил Марк…

– Я, кто же еще…

– До тебя был кто-то, похожий на тебя… вопросы задавал… ты хоть иногда вспоминаешь свою жизнь?..

– Кто захочет вспоминать о своих неудачах… и все по твоей воле… ты пишешь, а я живу…

– Говорят, ты стал у бога своим человеком… не гонимым… дай я тебя обниму…

– Не подходи…

Бенедикт выставил руки перед собой, попятился, склонился, набрал горсть песка и бросил в лицо призрака, но призрак не исчез, раздвоился…

– Кто ты?.. зачем я тебе?.. – бормотал Бенедикт, бледный, дрожащий… пятясь, он отступал к воде… бросился в воду и поплыл по течению…

– У камней он обернулся, услышав женские голоса, смех…

Призрак Марка исчез, но явились жены…

Мысли Бенедикта заметались в разные стороны…

Он удержался от соблазна, плыть к женам и поплыл прочь…

«Прочь, прочь от говорящих камней…»

Бенедикт вышел из воды на берег…

Воображение примешало к истине новую ложь… ему померещилось, что жены его превратились в груду камней, потом в волчиц, и преследуют его, догоняют, тянут за одежду в яму, на дно темноты…

Уже захлебываясь водой и темнотой, Бенедикт очнулся на ложе в пещере… взглядом он поискал мальчика, не нашел, вокруг лишь пугливые тени…

Бенедикт вышел из пещеры и сел на камень, на котором обычно сидел…

Светало…

Он невольно зевнул…

Вспомнился другой сон…

Вера рожала ночью… принимала роды соседка, она же обмывала покойников…

Роды были трудные…

От боли и страха, в безумии, Вера стала звать смерть…

Родился мальчик… он заплакал, а Вера перестала стонать и быть…

Вера рано лишилась девства, она познала насилие отчима и спешила выйти замуж за Бенедикта, чтобы в законном браке родить, но, увы…

* * *

Над морем блистали молчаливые зарницы…

Из толпы беженцев вышел одноглазый старик, сел рядом с Бенедиктом, заговорил:

– Расскажи, откуда идешь и что видел, если это достойно рассказа…

Бенедикт рассказал…

– Ты меня не помнишь?..

– Нет…

– Ты жил в доме на Болотной улице… на пятом этаже…

– Жил одно время… и что?..

– А я жил этажом ниже…

– Нет, не помню…

– Куда ты идешь?..

– Идти уже нет сил… а ты куда идешь?..

– Иду в город к племянницам… у меня их две, Ада и Рая… а у тебя жена, дети есть?..

– Жен много… а детей нет…

– Ладно, я пойду… боюсь отстать…

Ушел одноглазый старик…

Бенедикт лег и задремал…

Он увидел себя на песчаном берегу у груды камней…

«Камни похожи на моих жен… такие же бездушные и холодные…»

Бенедикт холодел, постепенно превращался в камень, но веки, ресницы еще трепетали… он досматривал свою жизнь…

Появился Марк…

– Куда ты исчез?..

– Здесь я, здесь… помнишь Жанну?.. у нее был жених… ты пытался помочь ей… спасение пришло к ней от смерти… ускользнула она от тебя… ушла… а жених стал мстить…

– Он пытался убить меня… стрелял, но промахнулся… а ты все пишешь?..

– Пишу… и уже много написал…

– Я тоже писал когда-то… писал гимны ночи, украшенной фиалками и осокой, потом стал писать плачи… ненависть я обрел, не славу своими плачами… не тех отпевал…

Умолк Бенедикт… вспомнил, как танцевал в петле… бог обрезал веревку и он упал навзничь, нелепо вывернув голову…

Он умирал, колотился пятками об пол в судорогах…

Бог не стал ждать повторных судорог, спас его, сон наслал… а память об этом дне стер… и слова проклятий, которые он успел вымолвить постепенно чернеющим языком…

Дьякон разбудил Бенедикта, кадилом махая… от дыма запершило в горле, и он очнулся с содроганием…

Дыхание и душу вернул ему бог… и голос, призванный петь плачевные песнопения…

Бенедикт с трудом отогнал морок, глянул на шествие беженцев от войны…

Люди шли, поднимая пыль, и, казалось, они плыли над дорогой, в воздухе перебирая ногами…

– Ты мог бы их остановить…

– Что?.. – Бенедикт оглянулся…

«Опять этот одноглазый старик… что ему надо от меня?..»

– Молчишь…

– Я не могу их остановить, даже если бы и захотел и нашел слова…

«Кажется, отстал одноглазый старик… я не бог, могу пыль поднять или дождь вызвать, чтобы пыль прибить… вот и все, чем я владею… наполняю воздух лишь плачами и воплями… ни жен нет у меня, ни детей, никого, лишь видения… лица разные вижу… узнаю их, окликаю по имени, пытаюсь прикоснуться, обнять, простираю руки, но, увы… нет тела у видений, бескровны они…

Что мне делать?.. вернуться на остров, спрятаться в пещере и облик сменить, стать рыбой или птицей…

Устал я, довольно странствий, гонений…

Мне стыдно от слов старика в пальто… смертный позорит бога… и что?.. я должен его возненавидеть, проклятие наслать?.. или проявить сочувствие?..