Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Помилосердствуй, если тебе не противна жалость…

«Кто это сказал?..»

Бенедикт увидел одноглазого старика, который лежал среди камней, сложив руки на груди…

«Он спит или уже в аду?.. будет там еще девять ночей наслаждаться сном, прежде чем бесы заберут его бездыханное тело и оживят для своих сатурналий…

И старики все еще томимы жалом желаний… псицы досаждают, вопреки всем запретам, являются, испуская притворные любовные стоны… или не притворные?.. кажется, ожил старик…»

– Как ты думаешь, куда нас денут?.. – спросил Бенедикт… – Где мы проведем 3 дня, потом 9 дней, и еще 40 дней…

– В ожидании…

– В ожидании чего?..

– Не знаю… не я бог…

– А кто ты?.. ради чего ты явился, лежишь тут?..

– Захотел тебя видеть, вот и явился… а ты изменился…

– Ты тоже…

– Я пережил нашествие грязи, войну с собаками… столкнулся с изменами, предательством… ты, что не узнаешь меня?.. помнишь портного, он еще перешил мою шинель в пальто…

– Ты полковник, которому никто не пишет… рад тебя видеть… ты всегда желанен, даже если это не ты…

Бенедикт огляделся…

«Странно… площадь у руин театра опустела… от людей остался лишь мусор…

А тучи остались… дождь собирается…

Где-то здесь должны быть руины женского монастыря…»

Бенедикт пересек трамвайные рельсы, спустился чуть ниже по улице, повернул налево, потом направо и очутился у руин женского монастыря…

Сдвинув решетку, он протиснулся в щель…

«Келья сырая и темная… гроздьями мыши летучие висят на своде…

– Меня пустишь к себе…

Марк просунулся в щель…

– Заползай…

– Верны ли слухи?..

– Что за слухи?..

– Говорят, ты на самом деле стал богом…

– Скорее призраком… тощий, рыжий и хромой на обе ноги…

– Где тебя носило?..

– Жил на острове в расселине, потом в пещере с высоким сводом… а ты?..

– Я пел плачи с хором твоих жен, потом монахинями… почему бы и тебе не примкнуть к хору…

– Я не против, только это не безопасно…

«Что это с Марком?.. взглянул с таким выражением, как будто увидел во мне не хромого бога, а беса… или испугался моей божественности?.. вряд ли…

– Что с тобой?..

– Опять эти жуткие видения…

– Что ты увидел?..

– Хор детей и примадонну…

– Проснись… ты спишь… сны творят чудовищ… здесь нет примадонны… и у нее никогда не было детей…

– Это ее приемные дети… приглядись… вон они… стоят у стены… ждут… – промолвил Марк…

– Это тени… а поют сквозняки… бесам они служат… сердце у них хитрое и лживое…

– Ну не знаю… – Марк торопливо омыл лицо рыжей водой, сочащейся из стены, пригладил волосы… мне пора… надо идти…

– Куда ты пойдешь?.. там ливень… почти потоп…

– Пойду тем же путем, каким пришел…

Марк исчез…

«Чего он испугался?.. – размышлял Бенедикт… – Что он увидел?.. моих жен?.. вряд ли… хотя, все может быть… он с такой опаской протиснулся в щель, как будто это был вход в преисподнюю, убежище бесов… или чистилище?..

Кажется, дождь перестал… и уже светает…»

Бенедикт выполз из расселины и наткнулся на Марка…

– Меня ждешь?.. – спросил Бенедикт… хочешь что-то сообщить неприятное… все пишешь…

– А ты все проповедуешь… обманываешь народ своей ложью… и скрываешься под обманными видами…

– Посмотри на себя… у тебя рога на лбу…

– Что?..

– Не что, а рога… ты кто теперь?.. говорят, раньше рога придавали величие…

Ветер снова тучи нагнал… из струн в эоловых арфах он стал извлекать печальные звуки…

Бенедикт вернулся в руины женского монастыря вместе с луной, разбудил пугливые тени…

Какое-то время он бродил по коридорам, заглядывал в кельи, пытался открыть двери, которые никуда не открывались…

Он как будто что-то искал, не нашел и вернулся в свою келью…

«И все же я чувствую запах серы… и келья стала как будто теснее и уже…

Чувствую дрожь… стены дрожат… и потолок, и пол… как бы в преисподнюю путь не открылся…

В прошлый раз из провала в земле поток грязи истек… трудно словами передать, что я видел и пережил…

Сколько лет я уже здесь чахну… страдаю, то от избытка дождей, то от излишнего солнца…

– Пора тебе стать человеком…

«Кто это сказал?.. Марк?.. сказал, рассмеялся и исчез… да и был ли он?..»

Бенедикт потер глаза, пытаясь очнуться… зевнул с криком…

Отозвалось эхо…

Бенедикт вышел наружу, ища Марка взглядом…

«Куда он делся?..»

Над городом висели дождевые тучи…

«Однако из туч ни капли не вылилось… и ручей пересох… к чему бы это?..» – подумал Бенедикт…

Ту же фразу он повторил вслух… и увидел деву в платье невесты… она стояла у пересохшего ручья… лишь фата, как обвисшие крылья, укрывали ее плечи и грудь…

– Кто ты?.. или же мой страх тебя увидел?.. – пробормотал Бенедикт, отступая вглубь руин…

Из темноты он окликнул деву по имени…

Дева испуганно обернулась, лицо ее покрылось невольным румянцем…

Послышался подземный гул, похожий на рычание своры собак…

Бенедикту почудилось, что он увидел в темноте оскаленные собачьи пасти с хлопьями пены…

Он стоял, боясь шевельнуться, ждал продолжения… не дождался… терпение иссякло и он вернулся в келью, лег на ложе…

Он лежал и размышлял:

«С тех пор как я вообразил себя богом, меня преследует этот странный гул… и дева в платье невесты… а иногда и без платья… ей надо бы быть скромнее…»

Осыпались камни… послышались шаги… шаги затихли…

Не выдержав пытки, Бенедикт выглянул из кельи и увидел деву в платье невесты у груды камней, похожих на стаю присевших волков…

«Опять она…»

Дева спустилась к воде… боязливо тронула воду ногой… вскрикнула, отступила, вскинула рыжие волосы, что прядями ниспадали на ее обнаженные плечи…

«Что еще за безумье она затеяла… и это еще не все… брань добавила… язык у нее от отца… ее можно понять… а меня?..»

Дева вошла в воду по колено, по грудь, обернулась, глянула на Бенедикта слегка косящими глазами и исчезла…

«Нет, она не исчезла… всплыла лицом вниз…

Вот и остальные жены явились… все шесть в одеждах печали… поют плач… отпевают несчастную Жанну…

Смерть она приняла от воды… испустила дыхание и губы сомкнула…

Дева лежала наполовину в воде, а жены толпились вокруг ее тала и поодаль…

Помню, одежду Жанны я искал в камнях… не нашел… своим плащом прикрыл утопленницу…

Боже, оставь мне ее живой, молю… только это…»

Ветер шевелил рыжие волосы девы, вьющиеся как у цветка гиацинта… в лицо ее заглядывал, в глаза пустые… ничего в них не осталось живого…

«Но удивительно все же… куда остальные жены исчезли?.. лишь камыш дрожит и осока…»

Бенедикт пошел по воде, остановился у рифов, у которых когда-то нимфы играли с дельфинами, постоял, скорбно склонив голову…

Согнув колени, он сел на камень…

Послышался плеск воды…

Бенедикт поднял голову и увидел в воде покрытой пеной головы жен…

«Кажется, они меня не видят… или видят?.. плавают, следят, наблюдают, щеки надувают… нет, не нимфами, лягушками они стали в этом болоте за все их преступления, совершенные во власти желаний…

Увы, как много в нас тьмы беспросветной, безумья… воображаем то, что не видим…

Я опасался снов, каких-то темных предчувствий… а явь, вот она!..

Путь одной жены закончился в пруду, затянутом ряской… другая утонула в Красном море… третья там же… всех вода забрала…

И теперь они мстят мне, поют хором… даже невинность моя их не смягчила… ведь я невинный до сих пор…

Кажется, я сейчас расплачусь… уже плачу… слезы от странных и страшных воспоминаний, которые погибнут вместе со мной…

Помню, они сговорились, донос на меня написали из мести… и написали… или Марк все это выдумал?.. он писал эту злосчастную повесть, безбожное смешав с благочестивым, а я жил по написанному…

Из всех жен, только Жанна смолчала… слов негодующих не нашла?.. сомневаюсь…

Просто умерла и по этой причине не стала соучастницей заговора…

Ночью она покинула замок примадонны, где собрались заговорщики…

В темноте она наткнулась на меня… ужас ее объял, лицо побледнело, потом заалело, когда я сжал ее в объятиях…

Она застыдилась и бежала…

– Куда ты?.. вернись… – воскликнул я ослабевшим вдруг голосом, предчувствуя несчастье, гибель…

Я услышал крик Жанны… гул осыпающих камней и плеск воды…

Я успел укрыться… камни пролетели мимо, лишь оцарапали щеку и бедро…

И снова я услышал крик Жанны… эхо его повторило…

Секретарь мэра любил Жанну, видел во мне соперника и на все был готов, даже на преступление, но в сомнении пребывал, пока писатель примадонны не надоумил его, донос на меня написать от лица жен…

Чтобы не навлекать на себя подозрение, он написал донос женской рукой, сжигаемый ревностью, молчаливой злобой…

Раньше срока погибла Жанна, сошла к теням… и с тех пор стала являться мне в видениях, когда я свою скудную старость терпел на острове в пещере с высоким сводом…

Счастье объятий мужа она так и не узнала… смерть помешала узнать…

Вынес я много всего… рассудком одолеть свою страсть я не мог, кто-то во мне препятствовал… может быть, бог, мельком виденный мной?.. впрочем, едва ли… хотя он вселил этот огонь в нас смертных, лишив бессмертия… благого в бессмертии он не увидел…

Марк все это описал… обвинил меня, но не я один ношу камни в сердце…

Стерплю обиду, признаю, что я рожден для одиночества и скитаний…

Все я бросил, и бога в погоне за призраком любви… и это правда…

Встречи с Жанной больше не буду бояться…

Я думал, потухшее пламя уже вряд ли вспыхнет…

Только подумал о ней и все лицо загорелось…

Воображение вводит в обман… не любовь это… это безумие…

Помню, я склонился над утопленницей, шепчу ей что-то… а она бледная, холодная, камню подобна в моих жадных объятьях…

Боже, как я устал от странствий, да и от своих долгих лет…

Где Марк?.. он мог бы переписать часть моих бед на кого-нибудь другого, так нет же…

Рога у луны соединились… круг завершился…

А вот и Марк!.. нет, не Марк… женщина… босая, волосы распущены… не в себе, идет неверным шагом без провожатых…

Что она здесь забыла?..

Боже, это же Ада!.. к луне простерла руки, трижды обернулась… и стала волчицей… воем огласила ущелье… эхо испуганно повторила ее вой…

Я зову бога, прошу его, чтобы он прервал сон или сделал и меня волком, но бог превратил меня в собаку… вижу, волчица оскалилась, спешит отнять у меня мою собачью жизнь… только коснулась она моего тела лапой, как я стал самим собой, седину сбросил и от хромоты избавился… расцвел весь…

Где я?.. что это за место?.. вокруг дикие камни, деревья, вырванные с корнем из почвы…

Я стою и жду…

Волчица трижды обернулась и вновь стала девой, затеяла со мной притворную ссору, оплела руками, обольстила словами…

Она дала погладить мне ее грудь, шею и ушла в темноту… возвратилась она уже девочкой 13 лет с небольшими крылышками на спине…

Мне тоже было 13 лет, может быть, чуть больше…

Смотрю я на себя, удивляюсь… вспоминаю себя, каким я был…

Сон Бенедикта прервался…

– И опять на том же месте!.. – воскликнул Бенедикт, озираясь кругом, чуть не плача…

Длилась ночь…

Келья монахини в руинах женского монастыря стала как будто теснее…

Пес Пифагор громким лаем привел Бенедикта в чувство…

«Кто там еще?.. пес Пифагор зовет, надо бы выйти, но сил нет…

А что, если это Жанна?.. все чуждо, не нужно… даже наслаждение…

Нет, это не Жанна… кто-то чужой явился… свои уже все прахом лежат и костьми, из тех, кого вспоминаю и ищу иногда, думаю, что они рядом, увы…

Опять этот зловещий подземный гул… и запах серы… что за причина?..

Пес Пифагор все лает… наверное, на беженцев… они уже и до этих мест добрались… идут, если еще в силах идти… или лежат, греются на песке… дети похожи на ящериц…

Жизнь они давно разлюбили… ждут смерти… страшной и ненавистной она им уже не кажется… некоторые даже торопят ее и умирают без обычных погребальных торжеств и скорбных слез и плачей…»

Послышался странный шум, шуршание…

«Что это?.. или мне привиделось?..»

Увидев длинный строй желтых муравьев, покидающих келью, Бенедикт содрогнулся, вскочил на ноги…

«Жуть… это знак мне… пора убираться отсюда…»

Бенедикт вышел из руин…

Донеслись голоса, смех…

Чуть поодаль он увидел шествие женщин и мужчин…

«Может быть, и мне присоединиться к ним… наверное, набирают ополчение против нашествия собак…

Не так уж я и стар… возраст и внешность мне Ада подправила… или, мне кажется?.. нет, не кажется… я чувствую себя моложе…

Ада колдунья… вернула мне меня…

Она была всегда такой грустной и красивой…

Мои поползновения она отвергла… и пса Пифагора не признала… да и он не рад был ее видеть…

Кстати, где Пифагор?.. исчез из глаз… остались лишь следы на песке…

Или он еще не родился?.. и жены еще не родились… я их только называю их женами, но они не жены мне… я их воображаю женами…»

Бенедикт сел на камень, потом лег и заснул…

Длилась ночь…

* * *

Уже утро, исполненное благоуханья…

Бенедикт выполз из руин…

«Шествие продолжается… беженцы идут и днем, и ночью…»

В толпе беженцев Бенедикт увидел рыжеволосую деву в платье невесты…

«Она так похожа на Жанну, не дождавшуюся брачной ночи… нет, она не привиделась мне… которую уже ночь она является… искушает…»

Дева шла и как будто танцевала, встряхивала глухо звенящими запястьями, в которых при движении мерцали цветные камни…

«Камни в мужчинах любовную страсть вызывают, влекут… еще и веточку мирта она вплела в волосы…»

Бенедикт отвел взгляд, но жало желания вонзилось в него… взор его воспламенился…

«Зачем она здесь?.. с какой целью она явилась?..

Вот, я приблизился к ней… и что?.. жизнь угасает, когда нет любви?.. вовсе нет, даже напротив…»

Послышался подземный гул, напоминающий рычание своры собак…

Стены кельи обступили, и свод сомкнулся… воздвигся брачный покой и ложе, усыпанное опавшими листьями, на котором Бенедикт и дева в платье невесты сплелись в тесном объятии, будто бы соединились в одно существо…

Очнулся Бенедикт и не увидел ни свода округлого, ни ложа, ни девы… он лежал на камне и обнимал камень, нагретый солнцем…

Вокруг цвели заросли татарской жимолости…

«Будто пылают…»

Бенедикт затряс головой, вздыбил волосы… напугал пса Пифагора…

Пес зарычал…

– Успокойся…

Наползли тучи… начался дождь…

Бенедикт вернулся в келью к призракам, населявшим ее…

Мрачным диким взглядом он уперся в стену и завыл…

Бенедикт уже шел в толпе беженцев от войны…

Никто даже близко подойти к Бенедикту не посмел, опасаясь, что одержимый набросится на них, роняя хлопья пены с губ… явный признак безумия…

В мыслях Бенедикта не было строя или порядка… надежду на обычную жизнь он уже похоронил…

«Они люди, а кто я?..»

Ночью Бенедикт принял облик собаки… и не одной, целой своры собак… устроил представление…

Были и зрители… кровопролитье их веселило…

Все смешалось в битве собак… кто пал среди камней, кто на песке простерся у воды, хрипло дыша…

Прилив всех забрал…

Никто не смог спастись…

Смерть ждала и Бенедикта, если бы он не очнулся…

Он лежал все на том же камне, уже остывшем…

Было темно как ночью… все небо заняли тучи…

Бенедикт пытался вспомнить, что видел во сне…

«Нет, все описать невозможно… было нашествие грязи, потом война с собаками, в которой я был псом… или псицей?.. или тем и другим… потом я стал Марком… я был Бенедиктом и Марком… ну не безумен ли я?.. живу воображением…»

Бенедикт шел и размышлял, подгоняемый страхом… уже он бежал… спасался от своры собак, несся, не разбирая дороги, скачками с камня на камень в облике то пса Пифагора, то мальчика 13 лет… иногда он принимал облик старика, каким и был…

В облике старика он часто падал лицом в грязь, несчастный, лежал и не поднимался… лишь услышав лай приближающейся своры, он с трудом вставал, но не для сражения…

Он пятился, отступал, озираясь и глядя в темноту по сторонам…

Стыдясь своей слабости, он протиснулся в темную расселину…

«Кажется, отстали… или нет?..»

Какое-то время собаки толпились у входа в расселину… ушли…

Бенедикт лежал и вздыхал… он боялся не смерти, он боялся остаться без могилы, непогребенным…

Сонливость одолела старика… он задремал… во сне он был мальчиком 13 лет… юный телом, с лицом и мыслями старика…

Он блуждал среди скал с луной и тенями, как бывало и прежде…

Луна сводила его с ума…

Тень Бенедикта остановилась у края пропасти…

Его губы что-то шептали…это был скорбный плач…

В плаче он описывал богу свои страдания, стыдясь и смущаясь…

* * *

Осыпались камни…

– Кто здесь?.. – Бенедикт привстал… – А, это ты… где ты пропадал?..

– Ты один?.. – спросил Марк…

– Один… хотя, мне кажется, что я не один… я полон сомнений и опасений… – бормотал Бенедикт, вглядываясь в темноту…

– Кто они?..

– Жены… как ты думаешь, любовь это дар бога или наказание?..

– Бог играет с нами…

– Ты думаешь, что это игра?..

– Что же еще?..

– Это жизнь…

Удар грома потряс небо… дождь усилился…

Бенедикт увидел чертоги бога и бога…

Бог встретил его улыбкой… тут же, радуясь, заключил в объятия, приподнял, посадил на колени, поцеловал его лоб, глаза…

– Ах, дитя, ты забыл бога…

– О чем ты?..

Марк потряс головой… он не мог предложить Бенедикту ничего, кроме сочувствия… неожиданно и страстно он обнял Бенедикта…

– Что это с тобой?.. – Бенедикт отстранился и взглянул на Марка с изумлением… – Ладно, я тоже тебя обниму… где ты?.. куда ты опять пропал?..

– Я здесь…

– А, вижу…

Обнимая Марка, Бенедикт увидел в темноте девочку 13 лет со скрипкой…

– Любуешься… у нее хорошенькое личико, грациозная походка, приятный голос…

– Не могу с тобой не согласиться… она само очарование…

– Мне кажется, ты слишком много желаешь и сам себе вредишь… – Марк отошел в тень…

– Опять ты исчез… а кто будет исправлять твои запутанные дела с примадонной…

– Ты это о чем?..

– Ты обещал помочь ей с театром и долгами…

– А что мэр?..

– Мэр не станет ей помогать… люди говорят, мэр исчез…

– Хочешь сказать, что не стоит возлагать на него никаких надежд?.. мне кажется, его секретарь влюблен в нее, и незаметно, но настойчиво вредит ей…

– Зачем?..

– Она великая, а кто он?..

– С его помощью можно было бы избавиться от цензуры… чем здесь пахнет?..

– Не знаю… но не амброзией…

– Однако, вид красивый… не хватает бога и змея… а эта девочка со скрипкой выглядит так чудно… струны подрагивают и откликаются на каждое ее движение… что ты все пишешь, пишешь… думаешь, к твоим познаниям будут относиться с должным доверием?.. вижу, тебе хочется возразить…

Марк промолчал…

– Что ты все пишешь?..

– Не пишу, а читаю… пытаюсь прочитать замогильные записки твоего дяди… бумага выгорела, чернила выцвели… не хочу строить догадки, это все равно, что лгать… а ты все думаешь… и о чем?..

– Так… ни о чем… размышляю о всяком…

– Например…

– Об адских муках…

– Где же счастье?..

– Счастье не награда…

– Ну да… это последний довод самоубийцы, познавшего истину жизни…

– Ты познал ее?..

– Не важно, что я познал…

Воцарилась тишина, которую нарушало лишь хриплое карканье ворон….

Бенедикт очутился в аду и увидел жен живыми, лишившимися рассудка… они танцевали и пели… ад казался им раем…

Бесы были тронуты молодостью, красотой дев… они стали предметом их нежной заботы…

«Там ни сила, ни спесь решают…» – размышлял Бенедикт, блуждая по извилистым коридорам и лестницам замка примадонны…

Его вводили в заблуждения видения и ложные чувства…

«Кто посылает мне эти видения?.. бог?.. сомневаюсь… да и зачем мне подобное видеть?.. а мальчиком я был красив… и бог меня любил…

Увы, недолгим было видение… ночь поспешила уйти… и она увела мальчика…

Видит ли Марк все это?.. видит и пишет рукой дрожащей… и меня проклинает… прервался… снова начал писать… смял лист бумаги… чернила расползлись от слез…

Он надеялся на счастье с Адой… увы, вода ее забрала… и могилы не оставила…

Сердце и у меня ноет…

Боже, я прошу, умоляю, избавь меня от этих мыслей…

Я готов поверить, что еще можно что-то стереть, исправить, дописать… я согласен на все… и страх меня не удержит… дай мне другое лицо, имя, сжалься… всего несколько строчек, и я буду свободен… верни мне чувства, не безумие…

Листок с признанием в любви, залитый слезами, Марк смял и бросил…

Бенедикт подобрал…

В растекшихся чернилах он увидел профиль Ады… против желания он обвил ее шею…

Губами он искал ее губы…

«Ада умерла… не спасла Аду любовь Марка… он сам с ума сошел и меня разума лишил…

Я возомнил себя богом… но я устал быть богом… вернусь в руины монастыря или на остров…»

Подумал так Бенедикт и наткнулся на вдову с грудью набухшей, молоко капало, лилось…

«Видно мать детей… она родила, а грязь забрала их, или собаки…»

Вдова была не одна… нашлась среди них старуха, бывалая, стала говорить…

Вот что она сказала:

«Давайте спрячемся в руинах монастыря, станем монашками, богу угодим…»

Конечно, не все согласились…

Гул подземный всех напугал… задвигались руины…

Женщины бежали, едва спаслись… и все же не все живые… у кого рваная рана на ноге или на голове, у некоторых вспорот живот… лежат в камнях, украшенные венками из фиалок и осоки или листьями мирта и тиса…

Вдова превратилась в камень, но стоили ей грудь поскрести пальцем, как оттуда молоко хлынуло струей…

Кто-то из женщин увидел меня, припавшего губами к ее груди… она закричала, замахала руками и мне пришлось бежать… они за мной, ловят руками, но хватают воздух, не меня…

Едва я спасся… если бы попался им в руки, насилия бы мне не избежать и невинности бы я лишился… они могли и разорвать меня на части, слишком много было их… все рыжие, глаза огнем горели, но огонь не жег…

Помню, я бежал, летел, легче птицы… в скалах нашел убежище…

Не могли они на бога руку поднять… обезумели, глумились… и я с ними разум потерял… тут явно заговор, кто-то их натравил… не Марк же?.. что если он хотел убедиться, бог лия?.. и что он увидел?.. мой позор…

Сколько еще я буду здесь сидеть?.. ведь выследят, найдут… лай слышу… пес Пифагор подскажет, где меня искать…

Что ж, надо идти, не прыть показывать, а волю, разум бога…

– Ты как всегда прав…

– Марк?.. а ты здесь откуда?.. не ты ли дев натравил?.. или они обознались, приняли меня не за того, кто был им нужен…

– Ты не вовремя явился… они обознались… им нужен был секретарь мэра… я смотрю, видеть ты дев расхотел, да и наряд у тебя не бога… возьми мой плащ, надень украшенье, венок из фиалок с осокой…

– Нет, я буду похож на женщину… лучше пусть они меня разорвут… сходи, разведай, может быть, они убрались куда подальше…

– Разведка необходима, но как мне выйти незаметно…

– Не знаю… с мыслями никак не соберусь… кто на них безумие наслал?..

– Я думал, пусть они с секретарем сойдутся, безумные с безумным… за его угрозы… он не только мне грозил, но и тебе… и примадонне… ну, я пойду, тебя им покажу, не беглеца, а бога, сурового для гордых, и доброго для кротких…

Марк ушел… не долго он пропадал, вернулся в лохмотьях…

– С секретарем они покончили довольно быстро, пытались добраться и до меня… пришлось бежать… пес Пифагор отвлек их… а вот и он… из их облавы вырвался, но хвост почти потерял, и уши в крови… дерзких он покарал и, кажется, счастлив, улыбается… и на пса божья милость снизошла…

– Я в восторге…

– А был несчастлив…

– Что дальше?..

– Поглядим… смотри, кто-то чужой, увязался за псом, крадется, сука, влюбилась в пса Пифагора и ничего ей не страшно, накинь ей петлю на шею, стерпит… взглядами они зовут друг друга, оставим их…

* * *

Бенедикт сел, потом лег, запустив пальцы в рыхлый песок…

«Вся моя жизнь была сном… Марк пытался сделать ее явью, увы, ничего не вышло…

Помню, как Вера объявила, что она беременна… я поверил… дал мальчику имя…

Боже, как холодно… в листья зароюсь… костер лишь дымом едким чадит, никак разгореться не может…

Что это?.. кто-то идет по аллее… шаги двоятся… Вера или ее мальчик… и уже недалеко… мальчик отца увидеть хочет, но я не отец ему…

Шаги затихли…

Вера вернулась в преисподнюю… или обратилась в камень среди камней… а мальчик лежит рядом со мной на камне, распростерся, созерцает созвездия… женской любви он избегает… как и я с некоторых пор…»

Пес Пифагор заскулил…

Бенедикт глянул на пса, лежащего у смоковницы…

«И псу снится что-то печальное… все скулит… а теперь дрожит всем телом… наверное, вспоминает, как сука превратилась в волчицу…

Во что бы мне превратиться, чтобы не быть самим собой?..

Иногда я становлюсь иным… помню, как-то я превратился в Марка…

Смутное было время… я переживал смерть Веры, чувствовал себя виноватым…

Однако в чем была моя вина?..

Или я тоже должен был жизни лишиться вместе с ней?..

Позора нет в том, что я жив… бог меня спас… ему и служу, не людям, и не городу… город покарал меня изгнанием, ссылкой, все равно, что смертью…

Говорили, что я стыд потерял… что я многоженец… а я камень подкладываю вместо жены или полено какое… и обнимал полено словно женщину, совсем как живую…

И я чувствовал ответные ласки…

Есть ли в этом преступление?.. нет… однако меня обвинили…

Но зачем я опять возвращаюсь к тому же?..

Любовь сделала меня преступником, скитальцем… а жены стали моим проклятием…

Я устал скитаться… пора мне остановиться… думаю, этого хочет и Марк… если только и им безумие не овладело…

Опять я слышу шаги…»

Бенедикт смотрел в темноту и ждал…

Первой появилась Ада, потом Рая, за ней Вера, Галя, Дора и Жанна в платье невесты…

Надежда не пришла…

Бенедикт обнял жен… ему показалось, что жены были рады его видеть…

Он обратился к ним с просьбой снять с него проклятие…

Они колебались туда и сюда…

Он отошел в сторону, стоял молча, потупив взгляд, ждал…

Жанна что-то сказала вслух, подняв голову, смолкла… лицо ее залили внезапные слезы… застыдившись, она укрыла лицо ладонями…

* * *

«Ни дуновенья ветра, охватило все безмолвие… и прибой умолк, и чайки, его солисты, но меня эта странная тишина только насторожила… я шел и озирался…

Вдруг кто-то окликнул меня по имени, и рассмеялся…

Я бежать, крылья прицепил к ногам… преследователи за мной, бегут и лают… кто-то из них забрался на скалу и оттуда стали забрасывать меня камнями и грязью… я защищался ветками, сколько мог…

В мишень они ни разу точно не попали…

Я вброд пересек ручей и скрылся в пещере…

Они не осмелились войти, костер разожгли у входа, решили выкурить меня огнем и дымом, не знали, что в высоком своде есть окно…

Пес Пифагор бросался на врагов, лаял, выл, сверкал глазами, как волк… безумие на него нашло…

Тут дождь собрался, небо загромыхало, камнепад начался…

Преследователи отошли подальше от скалы… смотрю, у входа никого… и пес Пифагор в себя пришел, хвост поджал, что-то унюхал в камнях…

Что там?.. детеныш, год или два ему, рыжий, цветущий, волосы как нимб над ним, лицо обрамляют…

Не от зверя же он какого?.. ясное дело, от женщины, но как он здесь очутился?.. сам заполз?.. вряд ли, кто-то подбросил…

«Пифагор, как думаешь?.. достанут?.. вон, столпились, стоят, ждут, оружием обвесились… зрелище… что ты говоришь?.. где им!.. с безумным Бенедиктом бороться может только бог… безумные ни счастья, ни горя не знают…

Но, кажется, в себя я прихожу… сердце не на месте… ребенок растревожил старика, смутил…

Смотри, как небо изменилось, стало черней гагата… а преследователи приняли вид змеиный… сплетаются, ползут…

Мой дядя предвещал все это мне на острове блаженных…

Я виноват, боже, сжалься…

Нет, слишком поздно… все кончено…

Мрак все гуще, уже ощутим на ощупь… пора нам переселяться Пифагор…

Помни, смерти нет…

* * *

Длилась ночь без звезд, божьих огней… сбежала с неба и луна, испуганная предчувствиями…

Бенедикт шел, спотыкаясь, падая, тупо повторяя: «Я невиновен…»

Он шел, и беспросветная тьма отступала… уже не надо было опасливо ощупывать ее рукой, ища проход…

Бенедикт остановился, сел на камень, потом лег…

«Как я устал… и к кому обратиться за словами сочувствия?.. к Марку?.. или к богу?.. и о чем мне его молить?.. и что он скажет?.. что я заслужил эту жизнь?..»

Бенедикт погрузился в сон, который заставил его жить с женами в облике пса Пифагора…

С женами он был повсюду, где они, там и он…

То они блуждали тенями среди скал, то играли с дельфинами у рифов…

Бенедикт был храбрым, но не дерзким…

Устав от непривычной жизни, Бенедикт очнулся…

Тени жен ушли, но Жанна осталась… и не тенью…

Бенедикт постелил ей ложе на песке и всем телом прижался к ней… он шептал ей что-то на ухо, мешая слова с поцелуями…

Побежденная желанием, она отдалась страсти, издавала стоны страсти… ветер уносил ее стоны в ущелья, но эхо возвращало…

Доступны чувства и скалам…

Деревья листву еще не потеряли, шептались между собой, протягивали к безумному Бенедикту дрожащие ветви, словно руки… что-то шептали, и тоже стенали…

Лай и рычание пса Пифагора привели Бенедикта в чувство, еще плененного нежностью и ласками Жанны…

Он огляделся…

Место глухое, поодаль что-то вроде пещеры… на стенах потеки, напоминающие изображения танцующих нимф…

Уже утро…

Бенедикт пытался вспомнить, что он шептал Жанне и как очутился среди скал…

Увидев следы на песке, он понял, что Жанна бежала от него…

Он не стал ее преследовать, отложил, мол, ночью сама придет…

Ночью к Бенедикту никто не пришел…

Бенедикт преследовали кошмары… он стал Марком, нашел книгу, которую он называл евангелием, и в которой описывал жизнь бога…

Бенедикт поджег ее…

Обуглившиеся листки с обрывками фраз кружили над ним… он пытался поймать листки, но они рассыпались в пепел, разговаривали, превращались в беснующую толпу гетер, одалисок, менад…

Вдруг появилась Жанна в платье невесты, босиком…

– Уходи… уйди… нет, останься… – бормотал Марк глухим шепотом, но из толпы теней уже тянулись к деве чьи-то руки…

Бенедикт увидел Марка и Жанну… Марк воспылал страстью к Жанне, пытался силой овладеть ею, дать ей блаженство любви, не дожидаясь ночи, но, увы, силы оставили его…

«Что было потом?.. Жанну ждала слава… она блистала на сцене… слава ее и сгубила… она потеряла голос, бежала от всех, смерти искала и нашла, но бога тронули ее плачи… он увидел ее среди скал, ее лицо в луже застоявшейся воды рядом с лицом луны, снизошел, обласкал…»

Бенедикт закрыл глаза…

Очнулся он от холода, смущенный и встревоженный видением…

«До костей промерз… чуть не околел… пес меня спас, согрел…»

Увидев Жанну, он хотел что-то сказать, но губы слиплись…

Вместо слов только всхлипы услышала Жанна…

Издали Жанна казалась моложе…

Не без боязни Бенедикт приблизился…

– Прости… – промолвил он и упал у ее ног, попытался удержать ее, но обнял воздух…

Жанна удалялась, не оставляя следов в рыхлом песке… уже она шла по воде, остановилась у рифов, оглянулась…

Удручающее зрелище… останки барки напоминали скелет морского чудовища, вокруг барки тела утопленников… среди утопленников он увидел вдову с ребенком… море вернуло их Бенедикту…

Жанна уже далеко… лица не различить…

«Да и Жанна ли это?..»

Бенедикт вернулся в пещеру, прилег на ложе…

Все вокруг говорило об утраченном счастье…

Бенедикт запел что-то печальное, скорбное…

Слова плача помешала расслышать налетевшая буря… все смешалось: вой ветра, рокот прибоя, крики чаек…

Волны шли на скалы одна за другой… они крутили водовороты уже у входа в пещеру… угрожали…

«Куда бежать?.. надо подняться выше… выше только бог…»