Текст книги "Пожиратель Богов. Часть 4 (СИ)"

Автор книги: Юрий Розин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Внезапно структура дрогнула. Края мандала начали расплываться, как чернила на мокрой бумаге. Миф резко втянул воздух, из носа потекли тонкие струйки крови.

– Не… не получается, — его голос звучал надтреснуто. – Их судьбы… исчезают. Как будто кто-то… стирает их.

Я кивнул подтверждению собственных опасений.

– Древо Вечности. Нам нужно туда сейчас же.

Ги хрипло рассмеялся, и этот звук напомнил мне скрежет камней в горном обвале.

– Наконец-то ясная цель. Бить и ломать.

Сейчас нам не помешала бы Руби, обучавшаяся аспекту пространства у самой Маалы. Но и среди присутствовавших на саммите гегемонов нашлись достаточно умелые в пространственных техниках. Через минуту перед нами уже открылся портал, ведущий на другой конец Великих Душ.

Все, кто мог сражаться или, используя свои аспекты, помешать сражаться Катриону, поспешили войти в него.

###

Разрыв пространства выплюнул нас прямо в ад. Я вдохнул – и легкие заполнились едким дымом, смешанным с запахом горелой древесины и расплавленной смолы.

Перед глазами предстала картина методичного уничтожения: малые миры, расположенные на листьях и ветвях колоссального древа, один за другим вспыхивали багровыми взрывами.

Их оболочки трескались, как скорлупа орехов, обнажая кровавую пульсацию внутренних энергий.

Катрион парил в эпицентре разрушения, каждое движение его пальцев рождало новый взрыв. Он не просто уничтожал – он препарировал миры, снимая с них защитные слои, как кожуру с фруктов.

– ВАШ ПОСЛЕДНИЙ ШАНС! – его голос врезался в сознание, заставляя зубы смыкаться от резонанса. – ЯВИТЕСЬ ДОБРОВОЛЬНО, ИЛИ Я ВЫЖГУ ЭТО МЕСТО ДО КОРНЕЙ!

Аспект льва взревел в моих венах, когда я рванул вперед. Ги и Самех синхронно двинулись за мной, образуя смертельный треугольник атаки.

Ги бил первым – его кулак прошел в сантиметре от головы Катриона, создавая ударную волну, которая снесла три ближайших малых мира. Самех опутал пространство кровавыми нитями, каждая из которых жадно тянулась к хитиновому панцирю.

Я сосредоточился на чревоугодии, пытаясь найти брешь в его защите. Но что-то было не так – его энергетическое поле пульсировало странным ритмом, становясь плотнее с каждым ударом.

– Он… – начал я, но тут взгляд упал на ствол Великого Древа.

Тончайшие нити энергии, похожие на корневые волоски, тянулись от коры к спине Катриона. Они пульсировали, перекачивая мощь Древа прямо в него. Его аура раздувалась на глазах, приобретая неестественный изумрудный оттенок.

Катрион медленно повернул голову, и его фасеточные глаза отразили меня в тысячах искаженных проекций.

– ВЫ ОПОЗДАЛИ.

Его ладонь развернулась в нашу сторону – и мир взорвался болью. Ги отбросило, как тряпичную куклу, его тело рухнуло у подножия Великого Древа, на поверхность главного мира. Самех едва успел создать барьер из сгустков крови, который рассыпался, как песочный замок.

Меня тоже отбросило, но я успел впиться пальцами в кору Древа, пытаясь удержаться под напором энергетического шквала. Катрион теперь парил выше, его силуэт обрамляли клубки украденной энергии.

Каждая клетка моего тела кричала об опасности – мы больше не имели дело с тем же противником. Однако, хотя мощь Катриона и выросла в разы, его действия не могли не привлечь внимание одного существа, в скоплении Древа Вечности имевшего статус, что имели Руйгу в своих отдельных мирах.

Великое Древо содрогнулось всем своим исполинским стволом, словно от зубной боли космического масштаба. Я ощутил эту вибрацию еще до того, как увидел источник – она прошла по моим костям, заставив зубы неприятно сжаться. Кора перед нами вздулась, покрылась сетью трещин, из которых повалил густой янтарный дым, пахнущий смолой и чем-то невыразимо древним.

Из разверзшейся древесной плоти медленно выступила фигура. Сначала показались руки – не просто похожие на корни, а буквально сплетенные из тысячелетних наростов, каждый сустав которых напоминал годичное кольцо. Плечи, покрытые живым мхом, шевелящимся как шерсть. Наконец, лицо – точнее, его подобие, вырезанное самой природой в древесной коре. Глаза – две глубокие расщелины, из которых сочился свет, напоминающий солнечные лучи, проникающие сквозь лесную чащу.

– Проснулся, черт, — выдохнул Самех.

Ствол (иное имя этому существу не подходило) сделал шаг вперед. Его движение было ужасающе плавным для столь массивного существа – словно ветер качает могучую сосну. Золотистые жилки энергии заструились по его телу, повторяя рисунок древесных волокон.

Катрион резко развернулся к новому противнику, его хитиновые пластины зашевелились с тревожной быстротой. Я увидел, как нити энергии, связывавшие его с Древом, внезапно натянулись, затем ослабли – Ствол сжимал их в своих корневидных пальцах, перехватывая контроль.

– Ты… не имеешь… прав… – голос Ствола звучал как скрип вековых ветвей. Каждое слово заставляло вибрировать пространство вокруг. – Это… мое… тело…

Он был привязан к Великому Древу еще сильнее, чем Байгу и Руйгу были привязаны к своим мирам. Он не то, что какую-то силу вне скопления проявить, он в принципе отдалиться от Древа на достаточно большое расстояние не смог бы.

Но в обмен его мощь внутри мирового скопления превышала даже ту, что продемонстрировал Катрион, только появившись на саммите.

Нити энергии потемнели, иссохли, превратились в прах у меня на глазах. Катрион дёрнулся, впервые за весь бой демонстрируя что-то похожее на боль. Его фасеточные глаза метались между нами и древним гегемоном, вычисляя угрозы.

Ги, стоявший рядом, внезапно засмеялся – низкий, хриплый звук, напоминающий треск ломающихся веток.

– Ну что, старина, – он обратился к Стволу, сжимая кулаки до хруста, – давно не разминался?

Глава 92

Ствол повернул к нему свое «лицо», и на мгновение мне показалось, что трещины-глаза сузились, будто в улыбке. Затем он поднял руку – и весь мир Древа Вечности замер.

Из коры вырвались тысячи корневых отростков, каждый толщиной с мое бедро. Они устремились к Катриону с пугающей точностью, переплетаясь в сложные узоры, создавая движущуюся сеть.

Одновременно само пространство вокруг Ствола начало искривляться – не так, как при обычных пространственных искажениях, а словно дерево гнется под ветром.

Я рванул вперед, чувствуя, как аспекты выстраиваются в боевую конфигурацию. Ги и Самех двинулись синхронно со мной. Даже не сговариваясь, мы действовали как единый механизм.

Катрион взмахнул руками, пытаясь создать защитный барьер, но Ствол уже контролировал энергетические потоки Древа. Правда, полностью отрезать Катриона от подпитки не удалось даже ему, так что мощь нашего общего врага осталась на превосходящем уровне.

Однако мы уже знали, что с этим можно сделать.

Мысленный импульс пронзил пространство между нами и Стволом, передавая образы и понятия быстрее, чем могли бы слова. Я ощутил, как древнее сознание древесного гегемона впитывает информацию. Его «лицо» из коры исказилось, глубокие трещины-глаза сузились, когда он осознал масштаб угрозы.

Легкий взмах деревянным пальцем – и с земли, из главного мира скопления, взлетели две фигуры.

Женщина – высокая, стройная, с кожей цвета молодой листвы, по которой струились золотистые прожилки. Ее пальцы были длинными и гибкими, как побеги ивы, а в глазах светилась мягкая зеленая дымка.

Рядом шагал старик, его тело напоминало высохшее дерево – морщинистая кора вместо кожи, в трещинах которой пульсировал тусклый красный свет. Его пальцы, узловатые и черные, как обугленные ветви, сжимали посох из скрученных корней.

Они даже не успели подойти ближе, как их аспекты уже начали действовать. Воздух вокруг Катриона заколебался, пропитываясь энергиями аспектов жизни и смерти вдобавок к той мешанине, что создавали явившиеся вместе с нами гегемоны.

Катрион вздрогнул всем телом, как от удара молнии. Его фасеточные глаза сузились до тонких щелей, когда он резко повернулся к новым противникам. Впервые за весь бой в его движениях не было расчетливости – только слепая, животная ярость.

– НИЗШИЕ ТВАРИ! – его голос разорвал реальность, оставляя после себя кровавые трещины в воздухе. – ВАМ ЛИ, НЕДОРОСЛЯМ, ПРОТИВОСТОЯТЬ ТОМУ, КТО ПОДНЯЛСЯ ДО ПРЕДЕЛОВ ТВОРЦА⁈

Он рванулся вперед, но Ги перехватил его, врезавшись сбоку, как живая катапульта. Их тела сцепились в воздухе, кувыркаясь через несколько малых миров, оставляя за собой шлейф искр и обломков.

Самех тем временем опутал пространство между Катрионом и обладателями аспектов сложной паутиной из застывшей крови, защищая наши главные козыри.

Я присоединился к атаке. Мой удар пришелся Катриону точно между лопаток. Раздался треск сломанного хребта, похожий на щелчки смолистого бревна в огне.

– ВЫ ВСЕ… КАЖДЫЙ ЧЕРВЬ… БУДЕТЕ ПОЛЗАТЬ У МОИХ НОГ! – его спина сама собой зажила за секунду и он отбросил меня прочь тяжелым ударом кулака в стиле Ги. – Я ПРЕВЗОШЕЛ ВСЕ ГРАНИЦЫ! Я – ТОТ, КТО СТАНЕТ НОВЫМ НАЧАЛОМ! НИКАКОЕ ЖАЛКОЕ СОПРОТИВЛЕНИЕ НЕ ОСТАНОВИТ МЕНЯ!

Его контратака обрушилась на нас волной искаженной реальности. Пространство вокруг Катриона начало сворачиваться в невозможные формы – то сплющиваясь в двумерные проекции, то разрываясь в клочья, как гнилая ткань.

Он перерождал и деформировал сами свойства мироздания. Даже Ствол впервые отступил на шаг, его корни-ноги глубже впились в землю под Древом, чтобы сохранить устойчивость.

Обладатели аспектов жизни и смерти синхронно подняли руки, создавая противофазу его энергии. Я видел, как их лица исказились от напряжения – девяноста процентов завершенности явно не хватало для полноценного противодействия.

Ги вытер струйку крови, стекающую из разбитого рта, и оскалился, обнажив сломанный клык:

– Ну что, друзья, похоже, мы действительно задели его за живое…

А Катрион продолжал бушевать.

– ВАШИ ЖАЛКИЕ ПОПЫТКИ – КАК ПЛЕВОК В ЛИЦО ТВОРЦУ! – его голос ударил по барабанным перепонкам, оглушая даже меня. Кровь теплой струйкой потекла по шее. – Я СОТРУ ВАС В ПЫЛЬ! В АТОМЫ! В НИЧТО!

Я восстановил барабанные перепонки, снова принял боевую стойку, пристально взглянул на Катриона.

Это было… неправильно.

Я помнил, каким он был. Помнил его ледяную, почти машинную расчетливость. Тот Катрион говорил размеренно, взвешивая каждое слово. Тот Катрион двигался с хищной грацией, без лишних жестов. Тот Катрион никогда бы не позволил себе таких эмоций.

А этот…

Это был не тот истинный бизнесмен, с которым я не побоялся заключить сделку, будучи еще даже не Нейрагу, а простым человеком с минимумом силы, потому что понял: для Катриона выгода превыше всего.

Это был истеричный тиран, готовый утопить весь мир в крови лишь потому, что ему что-то не понравилось.

Допустим, перерождение могло повлиять на его личность. Но я был готов поставить собственную жизнь на то, что Катрион бы никогда не решился на такое перерождение, если бы знал, что в итоге буквально перестанет быть собой.

А значит вывод мог быть только один: перерождение пошло не так. Это был уже не совсем Катрион. Что-то сломалось. Что-то изменилось.

Мысли сшибались в моей голове, как волны во время шторма. Каждая деталь, каждый факт выстраивался в четкую цепь, звено за звеном. Аспект Понимания работал на пределе, перебирая воспоминания, как архивные документы.

Перед глазами всплыло мое последнее «смертельное» ранение – когти Катриона, пронзающие грудь. Он вырвал мое сердце, но я не погиб, как Катрион, должно быть, ожидал.

Единство. Катрион явно не то, что не был против разрушения своего мира Байгу, он провоцировал их на уничтожение Единства своим бездействием. Вот только из-за моего вмешательства полного уничтожения огромного мира не произошло, а значит не произошло и полноценной ГИБЕЛИ его Закона. Наоборот, я поглотил его часть.

Барьер в Войде. Эти четыре месяца, пока мы собирали силы… Войд разъедал защиту, как кислота. Я помнил эти черные прожилки, ползущие по энергетическому куполу. Что они привнесли в процесс перерождения?

Но главное – Эргал. Его странное поведение. То, что он выдал местоположение Катриона через Амалу. То, как он смотрел на меня, когда говорил об «отце». В его глазах не было страха. Было… понимание. И сопротивление.

Он не получил всех нужных ингредиентов для ритуала, не умер окончательно, чтобы окончательно возродиться, сам ритуал оказался скомпрометирован и искажен.

Как вишенка на торте тот, кто должен был отдать свое тело Катриону, при этом исчезнув навсегда, явно не был в восторге от такой перспективы. Собственно, ничего удивительного.

И вскоре все эти изъяны начали напрямую сказываться на самом Катрионе.

Великое Древо агонизировало.

Я стоял на трещащей под ногами коре, наблюдая, как гигантские листья – каждый величиной с континент – один за другим теряли жизненную силу. Их прожилки темнели, становясь похожими на трещины в высохшей глине. Ветви высыхали и опадали вниз, на землю главного мира, принося колоссальные разрушения, придавливая целые страны и народы.

И миры, покоившиеся на этих листьях и ветвях, медленно сползали с поверхности, как капли ртути со стекла, оставляя за собой мерцающие следы разрушенной реальности.

Катрион висел в центре этого хаоса, его тело теперь представляло собой чудовищный гибрид насекомого и растения. Хитиновые пластины покрылись древесным рисунком, а из соединений между ними пробивались тонкие побеги, жадно впитывающие сок Древа.

– ВЫ ВСЕ ЕЩЕ НАДЕЕТЕСЬ? УЗРИТЕ МОЩЬ ИСТИННОГО ТВОРЦА!

Ствол, стоявший рядом, вдруг содрогнулся. Его корневидные пальцы впились в растрескавшуюся кору.

– Он… вытягивает… последние соки… — древесный голос звучал прерывисто, надтреснуто. – Древо… не выстоит…

Я поднял голову. Трещина, начавшаяся у основания, уже поднималась вверх со скоростью лесного пожара. Ее края светились тем же зловещим изумрудным светом, что и глаза Катриона.

Ги, весь в ссадинах и ожогах, остановился рядом со мной. Его дыхание было тяжелым, как работа кузнечных мехов.

– Это дерьмо рухнет на наши головы, если мы ничего не сделаем.

Я молча кивнул.

Ствол сделал последнюю отчаянную попытку – он вонзил руки в трещину, пытаясь сомкнуть ее края. На мгновение разрушение замедлилось. Но затем из разлома вырвался фонтан изумрудного пламени, и древний гегемон отпрянул, его руки почернели, как обугленные сучья.

Катрион расхохотался.

– ТЫ ТОЛЬКО УСКОРЯЕШЬ НЕИЗБЕЖНОЕ. ЭТО ДРЕВО УМРЕТ, КАК И ВСЕ, КТО ПЫТАЕТСЯ ВОССТАТЬ ПРОТИВ МЕНЯ!

Трещина ускорила свой рост, теперь она разделила ствол уже наполовину. Отколовшиеся фрагменты коры падали вниз, обнажая пульсирующую внутренность Древа.

Однако и состояние Катриона явно оставляло жедать много лучшего. В течение одной секунды его тело то раздувалось до размеров малого мира, то сжималось почти до человеческих пропорций. Пальцы на левой руке или, возможно, уже лапе, внезапно удлинились в древесные побеги, затем с треском вернулись к хитиновым когтям. Крылья то расправлялись как листья, то складывались как хитиновые пластины. И даже сама аура потеряла всякую стабильность. Слишком много соков Великого Древа он высосал за несколько минут нашего боя.

– НЕ СМОТРИТЕ НА МЕНЯ ТАК! – его голос раздвоился, один тон сохранял уже привычную истеричность, другой звучал… знакомо. Холодно. Расчетливо. – Я… Я СОВЕРШЕНЕН…

Вот только, похоже, даже его сломанный мозг уже начал понимать, что это далеко не так. Более того, хотя наш бой и привел к, скорее всего, почти полному уничтожению мирового скопления Древа Вечности, на победу Катриона это было мало похоже.

Искаженный, из-за начавшегося распада Великого Древа потерявший свою подпитку, с начавшей ехать кукухой, подавляемый почти двумя десятками разных аспевто, он еще был невероятно опасен, но дело явно шло к его поражению.

И как бы он сейчас ни был безумен, Катрион не мог этого не понимать.

– Он собирается бежать, – вырвалось у меня.

Ги рванулся вперед, его кулак сжался с хрустом ломающихся костей:

– Нет уж, ублюдок…

Но Катрион уже начал процесс телепортации – его контуры стали размываться, заполняясь изумрудным туманом. Я понимал, что мы попросту не сможем остановить его, навязав бой. Он был слишком силен.

И после того, как он сбежит, все, что нам останется – это каждый раз опаздывать. Всегда приходить слишком поздно. Всегда находить лишь пепелища. Это сейчас мы сумели угадать его цель, но в следующий раз подобного может уже не повториться.

Я прыгнул, ощущая, как моя форма искажается, растягивается, превращаясь в живую черную дыру. Кожа лопнула, обнажая пульсирующую энергию под ней. Челюсти (были ли это еще челюсти?) раздвинулись шире, чем позволяла анатомия.

Катрион обернулся в последний момент.

– ТЫ НЕ…

А затем его тело пропало внутри моей пасти.

###

Абсолютная чернота пространства Чревоугодия дрожала от столкновения энергий. Четыре моих аспекта приняли форму, противостоя проглоченному Катриону.

Лев – исполинский золотой хищник, каждый мускул которого пылал превосходящей мощью. Его грива пылала живым огнем, а когти оставляли в темноте сверкающие шрамы.

Понимание – хрустальный многогранник, чьи грани непрерывно перестраивались, анализируя каждую частицу вражеской энергии. Его холодный свет прорезал тьму геометрическими узорами.

Повешенный – тенеподобный великан с бесчисленными руками, каждая из которых держала разные орудия: одни – мечи из сжатого времени, другие – щиты из искаженного пространства.

Чревоугодие – сама суть этого места: черная пучина с бесконечными цепкими щупальцами, каждое из которых было усеяно ротовыми отверстиями.

Катрион стоял в эпицентре, его аспект перерождения материализовался как изумрудный смерч, пронизанный золотыми нитями. Энергия исходила от него волнами, искажая само пространство вокруг.

– ТВОИ ЖАЛКИЕ АСПЕКТЫ – КАК ДЕТСКИЕ ИГРУШКИ! — его голос разрывал реальность изнутри.

Нити его аспекта начали проникать в структуру моего пространства.

Лев атаковал первым. Его клыки вонзились в плоть Катриона, но…

– ДУРАК! – Катрион взмахнул рукой, и изумрудные нити обвили золотого хищника. Шкура Льва начала темнеть, превращаясь в кору, грива – в сухие ветви.

Понимание бросилось анализировать атаку, но Катрион ударил по нему сокрушительным импульсом. Хрустальные грани покрылись паутиной трещин.

– ТВОИ СИЛЫ СТАНУТ МОИМИ!

Повешенный попытался опутать его руками-тенями, но нити перерождения превращали их в пыль при контакте. Чревоугодие метнуло щупальца, но они чернели и рассыпались, едва касаясь изумрудного сияния.

Я чувствовал, как пространство начинает выходить из-под контроля. Стены черной бездны местами зеленели, принимая его оттенок.

– Я НЕПОБЕДИМ! – он сделал шаг вперед, и земля под ним расцвела странными цветами. – Я ПРЕВРАЩУ ТВОЕ ЧРЕВОУГОДИЕ В САД ПЕРЕРОЖДЕНИЯ И ЗАХВАЧУ ТВОЕ ТЕЛО!

Мои аспекты отступали, израненные и обескровленные. Лев – некогда золотой исполин – теперь хромал на три лапы, его четвертая превратилась в иссохший древесный сук. Понимание рассыпалось на сотни треснувших граней, каждая из которых тускло отражала наше поражение. Повешенный, лишившийся большинства своих теневых рук, еле держался на коленях. Даже само пространство Чревоугодия напоминало теперь поле боя – черная бездна покрылась язвами изумрудного света, сквозь которые прорастали золотые нити вражеской энергии.

Катрион шел через это искаженное пространство, его шаги оставляли за собой цветущие трещины. Его голос гремел, смешиваясь с гулом распадающейся реальности:

– ТЫ ВИДИШЬ ЭТО? – он широко раскинул руки, и золотые нити его аспекта потянулись к последним островкам сопротивления. – ТВОЯ СИЛА СТАНОВИТСЯ МОЕЙ. ТВОИ АСПЕКТЫ – МОИМ ИНСТРУМЕНТОМ. ТЫ – ПРОСТО ЕЩЕ ОДИН ШАГ НА МОЕМ ПУТИ.

Я лихорадочно перебирал варианты. Четыре аспекта, шестнадцать атрибутов. Параллельное использование, комбинации, активация одного через другое – ничего не работало даже в самых смелых фантазиях.

И тогда пришло озарение – ослепительное, как вспышка сверхновой.

Я едь так и не разобрался со слиянием. И теперь, узнав, как свою силу обрел Катрион, я понял, что было не так.

Нужно было не просто сочетание двух-трех аспектов или нескольких атрибутов. Нужно было полное, абсолютное объединение всего, что я имел.

Без страховки. Без понимания последствий. Зная лишь одно – другого выбора нет.

– ПОРА ЗАКОНЧИТЬ ЭТО, – прошептал я, и пространство содрогнулось.

Лев, несмотря на раны, поднял голову. Понимание собрало осколки в шаткую конструкцию. Повешенный выпрямился, достав последние резервы. Чревоугодие сжалось, готовое к финальному рывку.

Я отпустил все ограничения. Все барьеры между аспектами. Все разделения между атрибутами.

Лев…

Понимание…

Повешенный…

Чревоугодие…

Атрибуты вспыхивали один за другим, как цепная реакция:

Усиление…

Трансформация…

Регенерация…

Ускорение…

Защита…

И еще, и еще…

Боль стала всепоглощающей. Казалось, меня разрывают на субатомные частицы и собирают заново.

Катрион, уже готовившийся нанести последний удар, вдруг замер. Его изумрудный смерч дрогнул.

– ЧТО… – его голос впервые за всю битву потерял уверенность. – ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ⁈

Я умирал. Слияние не работало.

Четыре аспекта рвали меня на части. Лев ревел, требуя немедленной атаки. Чревоугодие сжималось в голодный спазм, пытаясь поглотить остальные силы. Понимание анализировало каждую частицу энергии, замедляя процесс. Повешенный растягивал границы возможного до хруста.

Я чувствовал, как трещины побежали по внутреннему пространству моего тела. Кости звенели, как перегруженная арматура. Кровь превратилась в кипящий металл, прожигая вены.

Шестнадцать атрибутов метались между аспектами, не находя точки соприкосновения. Молния била в гравитацию, бросая искры в броню. Гигантизация конфликтовала с ускорением.

Разум начал погружаться в черноту. Но из этой черноты родилось и понимание.

Последняя эволюция, что я прошел, была эволюцией меня, как вида. От человека к Нейрагу, Майигу, затем к существу, вступившему на свой путь силы и в конце концов – к Пожирателю.

Но, хотя «вид» в данном случае касался не только тела, но и энергии, и разума, и даже души, Я не ограничивался только этим.

Во МНЕ было нечто куда большее. Опыт прожитых лет, пройденных боев, перенесенных потерь.

Эволюция моего вида не зависела ни от чего из этого напрямую, лишь от тех результатов, к которым приводили мои действия.

Однако создание аспекта не было настолько простым, как всего лишь механическое объединение моих сил. МОЙ аспект мог появиться только как совокупность всей моей жизни и, с другой стороны, он же должен был стать ее итогом. Он должен был отразить МЕНЯ, целиком и полностью.

И мне не нужно было долго думать, чтобы понять, какой аспект я хотел проявить.

Щелчок.

Не звук. Не ощущение. Сдвиг в самой основе моего существа.

Я ощущал их всем существом: бездонный голод Чревоугодия, несокрушимую ярость Льва, абсолютную ясность Понимания, беспредельную гибкость Повешенного, и остальные силы, ставшие поддержкой для этих четырех столпов.

Но этого было мало. В том, что должно было родиться, было нечто большее, чем просто сочетание всех составляющих. И когда все двадцать сил слились в единую неразделимую сущность, ОН появился.

Не восьмидесятый первый.

Не восьмидесятый второй.

Мой.

Аспект Пожирателя.

Когда золотые нити Катриона попытались атаковать, они просто… исчезли. Растворились, как дождь в океане. Его фасеточные глаза расширились, отражая то, во что я превратился.

Он понял. Понял, что столкнулся с чем-то, что превосходило даже его незавершенное перерождение. Идеальный, полноценный, новый истоковый аспект.