Текст книги "Сводный экипаж (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

– Хотелось бы верить, – минотавр явно колебался. – Но как я могу взять очки? Это большая ценность!

– Слушай, давай начистоту. Ты весьма толковый дарк. Нам бы в команде такой не помешал. Ну, или не в команде, а просто как надежный друг с подземными способностями. При желании всегда будем друг другу полезны. У нас вот даже обезьяна, уж на что была безмозгла и какашками кидалась, а вполне при деле, цветет и хорошеет.

– А ты. Манки, совсем была безмозгла? – заинтересовался Авр.

– Ух, ваматвж, я не безмозглая была, а очень дикая! – обиделась мартышка.

– Бесспорно, у каждого из нас есть и останутся, как недостатки, так и достоинства. И глаза здесь не главное, – намекнул Энди. – Пойдешь в ночную вахту, оно бы нам не помешало. Мне ночами иной раз и поговорить не с кем.

– Море, да, – минотавр на миг зажмурился. – Мне кажется, я его помню. Красивое!

– Вкусно, ух-ух-ух! – подтвердила «очень дикая».

Энди лежал и придумывал конкретную последовательность ударов очередного розыгрыша, а соратники укорачивали древко пики и обменивались боевыми воспоминаниями. Кстати, рулевой услышал довольно много любопытного об искусстве метания камней, кривых палок и «вонь-хлоп». Авр тоже имел некоторый опыт рукопашных схваток – в лабиринт иной раз скидывали весьма неадекватных и буйных жертв. Некоторые из этих безумцев почему-то винили в своих неприятностях именно минотавра. «Им разве сходу объяснишь»?

Шифровка

Лагуна – Твин Кастлу

…Ситуация обострилась. Возможно, объект все-таки имеет второе дно. Цель действий по-прежнему не ясна, но все покатилось живенько. Продолжаем наблюдение.

Кстати, насчет оплаты внеурочных и прочего бездуховного. Что там нынче с котировками акций «Нельсона» и как отнесутся акционеры к возможному открытию дочернего предприятия «Нельсон-Авиапочта морей»? Естественно, при условии создания профильного профсоюза, достойных условий труда и официальной практики академических отпусков. Тут нам финансовые средства предлагают. Брать или не брать? Дело-то хлопотное…

Из блокнота'/ запальные размышления и склероз "

К вопросу о разности минотавров и ответственности производителей, (проф. Л. Островитянская).

Консультировалась с К. Линнеем и Карлушей Дарвином. Посидели добро, но к однозначному ответу не пришли. Про минотавров вообще сугубо мутно – лабораторных исследований недостаточно. В несуразице оценок биометрических параметров виноваты, очевидно, антики: сами-то они были мелковаты, зато фантазией воспаряли. По совести говоря, размеры миноского Мини надлежит урезать раза в три. Будет время, схожу, проверю, (рулетку не забыть!) Но в биологическом конструировании полно и иных загадок. Вот: сахелантроп, ардапитек. Homo antecessor и Homo sapiens, автрало-афаро-гайдельбергпитеки и прочая неандертало-шобла. В принципе, логика экспериментаторов понятна, тупиковость сляпанных моделей вполне очевидна. Но чего инициаторы опытов хотели добиться в идеале-то? Теорий масса, ответа нет. Договорились подумать и пересечься еще раз. (Карлу занести аспирина, Карлуше – еще одну модельку «Бигля» (и клей!!!))

Глава десятая
Экипаж встречает странного шмыка, гасит факела и прощаетсяс одеялом

Проснулись узники лабиринта от невыносимого рева – мощный звук, угрожающе дребезжа, разлетался по подземелью, бился о потолок и стены тупиков.

– Можете еще поспать, – в паузе сокрушительного рева и эха сказал Авр. – Это вроде бы я. Требую новых жертв.

– Уху-хух-себе! А зачем ты требуешь? – оглушенная мартышка ошалело озиралась во тьме.

– Это не Авр требует. Это требует труба от его имени, – объяснил, морщась, рулевой – рев болезненно воздействовал на болотные уши.

– Трубы! – уточнил минотавр. – Старинная вмурованная медь. Левая труба засорилась камнями, чистоты звука уже не дает. Нынче жрец вообще уже не тот: вовсе не хотят ничего чистить и работать. Но жертв сегодня не будет. Так сигналят – в назидание и для порядка.

Пережили еще один рев-призыв, обсудили вырождение жрецов и начали собираться. Угадать точное время было сложновато, но Авр уверял, что уже вечереет. План на фрейм был достаточно прост, а пожитков у минотавра имелось не то чтобы очень много. Решили на прощанье зажечь свет – мужчинам требовалось приучать глаза к огню, ибо блаженная темнота должна в скором будущем закончиться. Манки гордо высекла огонь – огниво, как и нож, жрецам отдавать обезьяна не стала бы ни за что, да те и не настаивали. Общение с жертвами у храмового колодца было упрощено: хочешь иметь шанс остаться наверху – выкладывай все ценное. Упрямых спихивали в первую очередь, а всяких умных-щедрых уже во вторую.

При свете заветного огарка жилой зал казался гораздо теснее. Минотавр, страдая от света, нацарапал в настенном календаре очередную полоску.

– Вдруг и вправду это последний день? Не верится.

– Наверху не так плохо. Ух-ху, если головой соображаешь – выживешь, – разъяснила мартышка. – Если тупишь, тогда нхвсж! – забьют всмерть шваброй.

– Она шутит, – заверил Энди.

– Я⁈ Ух-ух-ох-ох! Мне с домом даже попрощаться не дали! – возмутилась Манки.

– А как ты уходила? – поинтересовался минотавр.

– Меня предали, спихнули в море, утопили, связали сетью, насильно оживили, а потом стали забивать вонючей шваброй, – с горькой гордостью перечислила цепь судьбоносных событий бесстрашная обезьяна. – Вот такое ух!

– Может потом еще и надругались? – не удержался и предположил рулевой.

– Память не вмещает всех жутких бед, – подумав, сообщила Манки. – Я в самом начале башкой треснулась, с таким жутким ух-ух, и уже не уверена как все шло!

– Шутите, – догадался минотавр. – А мне вот немного страшно.

Энди по-дружески похлопал подземного обитателя по массивному плечу. Авр, хоть и был самоучкой, по праву мог считаться отличнейшим игроком в индивидуальный снукер-гранд. А беспокойство перед решающим матч-болом с судьбой свойственно каждому мыслящему существу.

Время еще оставалось (Энди считал необходимым выступить уже в полной темноте). Перекусив парой крыс, жертвы и хозяин пошли прогуляться по лабиринту – у минотавра тут с каждым камнем было связано какое-то воспоминания, желание попрощаться было вполне объяснимо. Манки, поухивая, ушла с огарком вперед: подземелье, знакомое ей только на ощупь, весьма интересовало любознательную мартышку. Мужчины миновали кладбище, минотавр поправил камни в кладке:

– Сто двадцать четыре человека, насколько мне помниться.

– Пусть боги и судьба даруют им покой. Авр, а как ты научился считать?

– Кажется, меня еще мама начинала учить. Потом как-то сам собой. Это, вроде бы было несложно, – попытался вспомнить минотавр.

– А как с письмом и чтением?

– Буквы выспросил у жертв, заучил и накарябать на камне умею. Вот читать здесь вообще нечего.

– Еще один повод выйти в мир, – ободрил нового друга Энди. – Там есть что почитать. К примеру, в Глоре выходят недурные газеты. Я в них даже кроссворд видел.

– Вам-то точно нужно отсюда выбираться, – признал минотавр. – Сейчас взглянем на Стражницкий выход. Полагаю, там прорваться будет не так уж сложно. Вот дальше…

– Дальше Манки тебя поведет. В определенном смысле Сарканд похож на ее острова: полным полно скал, обезьяна себя чувствует неплохо. Главное, присмотри, чтобы ее не утянуло к барабанам и свету. Это для вас обоих будет вредно.

Впереди замелькал огонек свечи, оживленно заухала мартышка:

– Тут девка!

– Манки! – ужаснулся шокированный Энди.

– Ух, извиняюсь. Девица. Принаряженная! Княжья!

– Неужели она в рабы не выбралась? – встревожился минотавр.

Девица сидела под стеной, заслоняясь ладонями от слепящего огонька свечи.

– Не свети ей в лицо, – потребовал Энди.

– Ух-хух-хух! А куда ей светить? – заворчала обезьяна.

Девица была весьма юной, относительно миловидной, наряженной в изящное, хотя и жутко выпачканное белое платье. Волосы, уложенные в высокую прическу, растрепались и облипли паутиной.

– А какое отношение она имеет к князю? – засомневался рулевой.

Обезьяна захихикала:

– Сэр Энди, ты где был-то? Тут же свадьба! А это ж, ух-ух-хох, невеста!

– Полагаю, да, – подтвердил минотавр, с любопытством разглядывая девушку. – Невеста князя. Или уже жена? Не знаю, как оно должно считаться. Но я думал, она, гм, посолиднее. Все же княжеская

Особа в белом, действительно, была худощава – ничуть не откормленнее Манки. На взгляд рулевого, будущие княгини, пусть даже столь захудалых городов как Сарканд, должны быть ярче и виднее. Здесь: острый подбородок, худые колени, отсутствие признаков пышности в э-э… необходимых для благородной леди деталях. Девушка уставилась на минотавра в полнейшем ужасе, похоже даже онемела. Впрочем, последнее вполне понятно: рогатый и малокрасивый Авр сейчас еще и зверски морщиться от света – такое кого угодно напугает. Но все же эта девица абсолютно непохожа на невесту.

– Ух-ху! Чего молчишь как побитая? – поинтересовалась мартышка.

Девица в белом скорчила невразумительную гримаску (тут выяснилось, что у нее острые, хотя и правильные зубы) но оторваться от лицезрения ужасного хозяина лабиринта так и не смогла.

– Влюбилась, не иначе, – прокомментировала сытая и развеселившаяся Манки.

Тут из-под руки молчаливой девицы высунулась маленькая усатая мордочка и сурово присвистнула:

– Сю!

Грызун был пушист, породой не совсем очевиден, но агрессивен.

Манки отпрыгнула и ткнула пальцем:

– Шмык! Вот за эту гадливость князь девицу и сжертвовал!

– Какой милый зверек! – восхитился минотавр и потянул к грызуну лапу.

Грызун, прежде не видевший Авра, взглянул на темного гиганта, в панике выпучил глазки:

– Сю-ююююю⁈

Нервы редкопородной крысы не выдержали, она рванула прочь от чудовища. Девушка, с тревожным «ыыы!» метнулась в темноту следом за питомцем.

– Ух-хухух! Ноги поломаете! – предупредила мартышка, вздымая прикрытую ладонью свечу и упрыгивая по коридору следом за беглецами.

– Я же только погладить… – горько вздохнул Авр и двинулся следом.

Энди пожал плечами и сел под стену. Здесь царил едва ощутимый запах духов. Неужели действительно княгиня? Но почему здесь, в лабиринте? Властитель Сарканда решил ускорить круговорот невест в природе?

Размышляя над загадочными фрагментами этой головоломки и думая о том, что из подземелья еще и выбраться не успели, а суета уже началась, ночной рулевой любовался спокойной темнотой. По опыту вчерашнего дня Энди знал что круговой пробег стандартной жертвы по лабиринту занимает около восьми минут, это если в единицах измерений старого недоброго мира.

Видимо, пушистый грызун имел недурное ночное зрение, поскольку бегал гораздо шустрее стандартной жертвы. Мягкий мячик несся по коридору, подпрыгивая и резво отталкивая как от пола, так и от выступов стен. При виде поднявшегося навстречу Энди, зверек прижал круглые ушки, грозно оскалил резцы приличных размеров. Судя по выражению морды, крыса была самочкой.

– Пардон, мадам! – отчего-то по-французски извинился ночной рулевой и перехватил норовящий отрикошетить к потолку живой шар. Зверек яростно клацнул зубами, заизвивался, пытаясь вырваться из мозолистой матроской руки или хотя бы славно цапнуть ее за пальцы. Но держать пленницу за мягкую шкурку на шивороте было удобно, а попытки кусать Энди умело отклонял. Из коридора вышел печальный минотавр, мартышка сидела на его спине и бережно защищала ладонью остаток свечи.

– Верхние меня все же сильно боятся, – вздохнул Авр.

– Не все! Ух-хух, вовсе не все, – утешила его верховая обезьяна.

– Кстати, это недурная идея, – признал Энди, следя за зверьком – мадам-крыса отчаянно пыталась выскочить из собственной шкурки и все-таки цапнуть пленителя. Экая боевая неукротимость.

Последней из коридора вышла пошатывающаяся девушка – внезапный круговой забег ей дался нелегко.

– Мисс, мы решительно извиняемся, произошло недоразумение, никто не хотел вашей питомице вреда, – сказал Энди, возвращая хозяйке неукротимого зверька – тот немедля втиснулся в декольте платья, и принялся скалиться уже оттуда. – Мы не ожидали встретить здесь вас и вашу пушистую подругу, вы же, без сомнения, были напуганы нашим внезапным появлением. В лабиринтах подобные случае, увы, нередки. Позвольте представиться…

Энди отрекомендовал присутствующих, сам назвался «другом мисс Манки».

– А вас-то как зовут, ух? – прищурилась обезьяна на несчастную жертву свадьбы.

– Манки, вспомни об инструменте приборке! – призвал Энди подругу. – Нельзя вести себя так невоспитанно, тем более в отношении особы, ограниченной в выражении своих чувств. Дамы и так весьма измучены.

– Ы-их, – горько признала девушка-жертва.

– У-эх! Что, правда, немая⁈ – восхитилась мартышка. – Слышь, Авр, а в городе не врали!

– Манки, ряди всего святого, изволь обойтись без вульгарности! – рассердился Энди. – Давайте проводим дам к воде, им необходимо умыться и напиться. Если хозяин лабиринта, конечно, не возражает…

Жертвы отдыхали и беседовали с минотавром и мартышкой – последние изо всех сил старались вести себя гостеприимно. Как ни странно, немота несостоявшейся княгини абсолютно не мешала взаимопониманию: девушка, представившаяся кратким именем Ша, умела удивительно доходчиво пользоваться смесью жестикуляцией, мимики и односложных восклицаний. В некоторые моменты ей на помощь приходила пушистая подруга, подчеркивающая своим присвистом и разнообразными «сю!» оттенки сказанного. В целом эта странная пара производила впечатление достаточно опытных игроков в снукер-гранд, пусть из скромности и не пытавшихся подчеркивать свои достоинства. Учитывая складывающиеся обстоятельства, это качество им было только на пользу.

– Что ж, пора выходить из этой непростой ситуации, – кашлянул Энди.

Беседующие на просторной минотавровой «кровати» немедля притихли и обратили внимание на рулевого – Энди был чужд любым желаниям «возглавлять и командовать», но иных кандидатур на должность капитана попросту не имелось.

– Насколько я понимаю, следовать обычной дорогой «в рабы», вы не собираетесь? – скорее констатировал, чем высказал предположение Энди.

Жертвы дружно замотали головами. Ша уже рассказывала-показывала, что побывала в рабынях и сейчас повторять этот неоднозначный опыт у нее нет ни времени, ни настроения. Достойная твердость для столь юной девушки. Ситуация ясна, но вежливость требовала произнести несколько вводных слов.

– В таком случае предлагаю присоединиться к нам, – продолжил рулевой. – Замысел прост: пробиваемся сквозь стражу, далее, при необходимости, я отвлекаю противника, а Манки уводит вас к спокойному месту. Возможно, отвлекать никого не придется, но ситуацию при выходе мы знаем лишь приблизительно.

– Ых, эу, ны… – принялась показывать несостоявшаяся княжна.

Как оказалось, в ситуации она кое-что понимала, поскольку представляла куда именно выведет «Стражницкий выход». Шары на столе расположились примерно так: выйти можно только в башню, оттуда рабов обычно препровождали к торговом воротам у рынка и передавали на руки покупателям. Но это в спокойные будние дни. Нынче, и вокруг башни, и вокруг рынка толклось слишком много празднующих. Незаметно выйти будет практически невозможно.

– Именно поэтому вы и ждали окончания этой странной свадьбы? – догадался Энди.

– Сю! – твердо подтвердил зверек, причисляющий себя к малоизвестной и редчайшей породе странствующих шуршулл – об этом нацарапала на стене грамотная, но несчастливая в браке «княгиня».

– План выжидания логичен, но нам, к сожалению, не подходит, – объяснил рулевой. – Видите ли, могут возникнуть проблемы в порту, и мы упустим судно. Или вы собираетесь надолго задерживаться в Сарканде?

Задерживаться в городе свадебные жертвы не собирались. По-правде говоря, унылая княжеская столица всем поднадоела, даже минотавру.

– Пробиваемся, – подвел итог краткому обсуждению Энди. – Мисс Ша, то, что вы знаете город, пусть и поверхностно, весьма облегчает задачу. В первое время господину минотавру потребуется помощь. Сразу адаптироваться снаружи Авру будет сложно.

– Ны, ы? – скромно предложила девушка.

– Хорошо, обойдемся без церемоний и упростим обращение, – согласился рулевой. – В конце концов, мы в бою, давайте без титулов…

Девица с лаконичным именем Ша производила приятное впечатление. Избытком манер и воспитанности она явно не страдала, но прилично вести себя умела. Робкими этих подруг опять же назвать было сложно. Проскочат. Манки тоже держала себя недурно: никаких признаков ревности, сама доброжелательность пополам с любопытством. Подобное настроения всех присутствующих можно назвать истинным везением.

Перешли к последним приготовлениям. Ша с шуршуллой наблюдали с некоторым ужасом и восторгом: похоже, в их практике (несомненно, богатой) подобного плана прорыва сквозь противника еще не бывало.

Пахло уттыком. Энди и минотавр закончили обнюхивать дверь и многозначительно переглянулись. Что ж, шары для розыгрыша заняли благоприятное положение. Из-за двери доносился отдаленный грохот уличных барабанов, крики праздновавших, поближе невнятно разговаривали, кого-то ругали стражники. Тянуть было нечего – Энди предупреждающе тронул за локоть ничего не видящую обезьяну. Авр хотел известить ослепшую немую, но ту уже потеребила коготками за руку шуршулла – зверек видел во тьме не хуже рулевого.

Манки тщательно ощупала дверь – преграда «Стражницкого выхода» была сколочена из весьма крепких досок, крошечные щели мерцали лишь вверху. Мартышка была совершенно права – первые мгновения должны решить почти все, подробное изучение двери лишним не будет. Энди ободряюще погладил подругу по узкой спине – как ни странно, великоватое свадебное платье обезьянке вполне шло: светлая хорошая ткань обтекала щуплую сутулую фигурку, делая и женственнее, и выше. Манки кивнула – она была сосредоточена и готова.

Минотавр кинул последний взгляд во глубины родного подземелья, неслышно вздохнул и сжал локоть Ши. Отставная невеста медлить не стала:

– Ы! Ых! Ммммм!

Колотила она в дверь кулачками отчаянно, но слабосильно, разумно скрывая восстановленные при помощи спокойного отдыха и крысиного мяса, силы.

– Ыы! Ы!

За дверью услышали:

– О, никак жива избранница? Надо же…

Неучтивые стражи грубо пошутили насчет княжеской невесты и минотавра (упомянутый дарк лишь пожал широченными плечами, а «ыкающая» жертва подземелья поморщилась). Заскрипел отодвигаемый засов…

Манки напряглась: под платьем на миг обозначились узкие, почти железные мускулы. Касанием проверила нож под платьем – Энди очень надеялся, что оружие ей не понадобиться, но обезьянка опять же абсолютно права. Сейчас любое движение игрового кия должно быть безукоризненным…

Дверь приоткрылась – с осторожностью, стражники имели немалый опыт в общении с нервными жертвами. Но противостоять обезьянам им не доводилось. Манки мгновенно просочилась сквозь щель – гибкая как змея, быстрая и мелкая, юркнула на уровне колен воинов. И уже изнутри взвыла:

– Ыыыыы! Ух, ыы же! Минотавр! Ыыыы!

– Взбесилась! – ахнул один из стражников, пытаясь схватить фигуру в белом. – Держите ее!

Стражников было шестеро – в этом предположении по численности врага атакующие почти не ошиблись. Кто-то из воинов схватил веревку с кожаными ремнями-путами, другие заслонили проход к двери из башни. Но Манки туда и не стремилась. В одно мгновение обезьяна взлетела на пиршественный стол, сшибла нижней лапой висящий над столом большой светильник: угли посыпались на миски и кувшины с уттыком. Далее обезьяна прямо со стола скакнула на плечи оторопевшего стража, выдернула из крепления на стене факел и крепко огрела чадящим оружием другого воина по шлему:

– Ыы-ух, минотавр идет, нахвавжо!

Потухший факел полетел в рожу подступающему стражнику, мартышка перепрыгнула на цепь котла, завывая от жара, перевернула котел в очаг. Помещение наполнилось паром, дымом и руганью. Один из воинов перехватил неистово скачущую обезьяну, за что немедля поплатился полуоткушеным ухом…

Далее Энди не смотрел, поскольку уже оказался в комнате и занялся делом. Сбить со стены последний факел было несложно, далее оставалось валить с ног потерявших ориентиры воинов, что рулевой и делал посредством ударов древком багра-коротыша под кольчужный дых и по затылкам. Последнего стражника поймал минотавр и бережно стукнул лбом о стену.

– Ух, все, что ли, ух-э? – недоверчиво спросила в дымной темноте мартышка и принялась плеваться.

– Пока все. Что с тобой?

– Приматка успела привыкнуть к чистым, ух, джентльменским ушам. Теперь противно, – сообщила мартышка, с треском сдирая что-то с бесчувственного тела стражника.

– Шумно-то там как, – пробормотал минотавр, с ужасом глядя на бойницы башни.

– Праздник. Обычно в подлунном мире много тише. От этих барабанов голова просто разламывается, – признался Энди. – Но как подальше отойдете, будет поспокойнее.

Девица Ши, в относительной полутьме обретшая уверенность, проявила похвальную расторопность и уже вытаскивала из лабиринта увязанные пожитки. Пора было переходить к следующему этапу розыгрыша.

– Уходите сразу. Манки, если что, догонит. В любом случае собираемся у груши, – напомнил Энди. – Как я свечусь?

Шу, успевшая выглянуть из окошечка в двери башни, оглянулась и подняла большой палец. Жест, бесспорно, был одобрительным.

Энди действительно светился: смазанное минотавровым маркирующим средством лицо и руки слегка чесались, да и вообще запах был малоприятен, но тут уж ничего не поделаешь. На одежду запасов смеси не хватило, но некоторый ореол измазанные плечи и рукава давали.

– Ы! – с трепетом сказала Шу, разматывая нитяное одеяло.

Рулевой кивнул

отыгрыш однозначно спорный, но если можно избежать бессмысленных смертей, то цивилизованные создания просто обязаны это сделать. Мартышка запрыгнула Энди на спину, на них накинули огромное одеяло.

– Все же узелки не задались, – посетовал минотавр, разглаживая свое плетеное детище.

– Ых, ых! – запротестовала Шу, эффектно драпируя складки импровизированной накидки-мантии. Шуршулла поддержала соратницу коротким свистом – изделие лап минотавра нравилось обеим.

– Давай сигнал, – попросил Энди хозяина лабиринта.

Минотавр подошел к мятым раструбам из потемневшей меди – сигнальные трубы «жертвования» уходили под камень подобно неуклюжей пародии на некую паровую охлаждающую систему.

– Всегда подумывал это свершить и показать людям как надо, – признался Авр, примериваясь к наконечникам раструбов и набирая воздуха в необъятную грудь.

Энди осознал что поглаживает колено мартышки – та сидела, тесно прижавшись под одеялом, почти невесомая, озабоченная удержанием тлеющих углей на остриях вилок, позаимствованных со стола стражников. Впрочем, не так уж озабоченная. Немедля прошептала в ухо:

– А вторая коленка ух как глаже.

Ответить Энди не успел, поскольку жертвоприношении и все оглохли…

…Зудящий рев меди еще вибрировал глубоко в камне, когда Энди распахнул дверь башни…

Народ снаружи замер: на гудящую башню обернулись сотни лиц, озаренных огнями факелов и жаровен. Смотрели и стоящие рядом, пялились и из-за крайних пиршественных столов, и дальше, дальше… тоже лица… Чудовищный рев меди заставил замереть всех. И вся площадь видела возникшую на пороге башни фигуру: крупную, уродливую и горбатую, запахнутую в кровавый длинный плащ.

Мартышка дунула на угли и под капюшоном чудовища – там, где и лица быть не могло – зажглись яркие «глаза»

– Я вышел к вам! – рявкнул Энди во все горло. – Зверь Сарканда пришел на свадьбу!

Вышло, должно быть, даже слишком звучно, поскольку мартышка чуть не упала со своего «коня». Ну, Энди и сам был порядком оглушен предыдущей неистовой трубой.

– Я пришел! За вами! – прогрохотал рулевой повторно, призывая на помощь все силу матросских легких и темных болотных вод.

– У-ууууууух, – низким сиплым эхом поддержала из-под одеяла мартышка. Видимо, для нужной сиплости она зажала себе нос, поскольку один глаз-уголь, соскользнул с двузубой вилки.

Получилось, что Саркандский Зверь подмигнул своим обожаемым горожанам. Возможно, это сыграло решающую роль…

Храмовая площадь в ужасе закричала. Энди понял, что добром из города уже не выбраться – вот просто таки суждено здесь навсегда оглохнуть.

не

минотавр дал

сигнал

последнем

…Энди прыгал через скамейки и бежал по столам – пирующих вокруг уже не было: зато у виадука и всех выходов с площади творилось истинное светопреставление – давились там просто жутко. Мартышка на спине вроде бы во все горло завывала и радостно ухухукала, хотя смысла в этом не было никакого – вопли толпы и треск ломающейся мебели заглушали все…

Сшибая кувшины, горшки, кости и недоеденных жареных курей, горбатая тень в развивающемся плаще пронеслась через площадь. Багор-коротыш Энди держал наготове, но пускать оружие в ход пришлось всего лишь раз – какой-то сбрендивший купец сослепу кинулся наперерез. Энди развернул безумца крюком багра и сшиб с ног… Потом Манки исключительно из обезьяньей вредности метнула вилку в какого-то удирающего стражника… Потом площадь кончилась, Энди свернул вдоль стены в вонючую тень закоулка:

– Спрыгивай!

– Ух! А если… – начала мартышка.

– Я тебе сейчас такую швабру устрою, – с чувством предупредил рулевой.

Манки фыркнула, спрыгнула и немедля полезла на стену. Энди, также не задерживаясь, принялся взбираться на противоположную. Каменная кладка позволяла, но вот громоздкое плащ-одеяло весьма затруднял маневры. Придется потерпеть: остальные беглецы должны уйти подальше, а значит, лже-минотавру нужно привлечь к себе внимание и любая скромность в этом деле излишня.

Энди прошелся по крыше – дом подвернулся богатый, добротный. Рулевой окинул взглядом угол площади: сплошные убытки по части разбитой праздничной мебели и посуды. Вдоль стен отползали помятые пострадавшие, в ближайшем переулке продолжалась давка, кто-то там нарывно кричал про «ногу-ногу!». Возле храма суетились жрецы, у княжеского помоста и «подарочного места» не было ни души. Все же уважают Зверя в славном городе Сарканде – минотавр может собою гордиться.

Энди подтянулся, простер руки, пытаясь сделать одеяльный плащ повеличественнее и взвыл:

– Жертву мне!

Он не был уверен что его хорошо видно, да и вообще без выразительной горбатости. Зверь заведомо утерял солидную долю своей импозантной внушительности. Однако увидели и оценили.

Энди несколько удивило, что вопли подхватили и у реки, и даже за храмом.

– Зверь! Зверь! Он вышел! – неслось вокруг площади.

Ну, тем лучше.

Энди прыгал по крышам, очень надеясь, что проклятый плащ ни за что не зацепиться. К счастью, труб на саркандских крышах не имелось. Но вообще-то джентльмен (даже болотный) чувствует себя весьма глуповато, галопируя на виду у толпы в столь странном одеянии и временами вопя всякие глупости. Да где же стража?

– Вон он! Вон чудовище! Стреляйте!

Наконец-то! Группа стражников не очень стремительно пересекала площадь. Осторожные бойцы. Энди с определенной тревогой ждал первых стрел. Но ничего страшного – то ли среди лучников не было никого, слышавшего о Робин Гуде, то ли саркандские стрелки попросту стеснялись метить в «минотавра». Тоже верно: какой не есть, а городской бог. Из полудюжины стрел лишь одна попала в крышу.

И все же пора было отыгрывать в дальний борт.

Энди постоял, сложив руки на груди, дождался, когда лучники наложат на тетиву следующие стрелы, красиво откинул полу плаща и отошел от края крыши. В одеяло, кажется, все же попали, но рукоделье минотавра, увы, в любом случае было обречено. Рулевой вспрыгнул на примыкающую к тыльной стороне дома скалу, полез вверх. На площади загалдели в смысле «напугалось проклятое чудовище!». Сейчас осмелеют и кинутся в погоню, что неприятно, но необходимо. В любом случае устраивать эпическую рукопашную битву с саркандским воинством и прославляться навеки душегубством лже-минотавр не собирался…

Выбравшись на верхнюю улицу – оказавшуюся куда поуже и погрязнее – Энди подобрал хвост плаща и огляделся. Воинов здесь пока не было, а напуганные горожане были. Рулевой поправил импровизированный капюшон, шагнул наперерез удирающим горожанам – вот плотный саркандец тащит под мышкой кувшин с уттыком. Энди выпятил намазанный подземным свето-блеском подбородком и грозно рявкнул:

– Куда⁈ Ты отдал мне жену, смертный?

Смысла слов горожанин, похоже не осознал – просто взглянул под капюшон чудовищу, догадался кто перед ним, взвизгнул, неожиданно ловко метнул в монстра кувшин и кинулся удирать. «Зверь-Зверь-Зверь!» вопил беглец, таранно сшибая окружающих. На Энди начали оглядываться – пришлось надуваться и многозначительно кутаться в пышный плащ.

– Готовьте вкусных жен, саркандцы! – провозгласил лже-минотавр и подумал что вряд ли кто расслышит сие непристойное требование. Барабаны, наконец, умолкли, но шуму и так было предостаточно. На площади и в замке пронзительно гудели сигнальные рога, мелькала уйма факелов, что-то отчаянно кричали у княжеского помоста. Вроде бы даже и не минотавра там проклинают. Вот как в таком хаосе божественному Зверю общаться с горожанами?

Энди подобрал обломок жерди размером чуть выше своего роста, для острастки двинул гуманным оружием по спине зазевавшегося купца, горланя о женах и собственном аппетите, сшиб со стены ближайший факел, бахнул дубиной в двери дома. Наконец, взвыл рог и на этой улице – приближались сбившие боевой строй удалые саркандские воины. Рисковать не стоило. Подобрав хвосты плаща, размахивая «палицей» и громогласно напоминая о вкусных женах, лже-минотавр направился в сторону реки. Отчего в голове застряла идиотская мысль об аппетитных горожанках, Энди объяснить не мог. Видимо, сказывалось внезапные и слишком близкие отношения с обезьяной.

К водопаду монстр вышел, сохраняя достойный отрыв от преследующих стражников – те проявляли достойное здравомыслие и под лапы и рога минотавра не рвались. Шумел водопад-река, разбегались граждане, огни факелов мутно отражались в водном тумане. Энди оглянулся – линия стражников приближалась и факела у воинов выглядели куда ярче и неприятнее. Рулевой резко сменил направление, свернув к подъемнику. С деревянной платформы, освещенной единственным факелом, разглядели чудовище, торопливо закрутили рукояти барабана – подъемник начал медлительное движение вверх. Энди в два прыжка настиг неуклюжую конструкцию, запрыгнул со скалы на истертые перила платформы. Шестеро прикованных к лебедке рабов дружно взвыли и чуть не выпустили рукоятки воротов. Рулевой ободрил их магическими и чувствительными прикосновениями жерди:

– Сожрать вас?

Рабы молчали – и правильно – не дело вступать в дискуссию с Великим Зверем.

– Мордами к вороту и вздымайте меня к Луне! – зарычал Энди.

Снизу открыли стрельбу лучники, но без особого успеха. Поскрипывало примитивное устройство, спины рабов живо заблестели потом. Здоровенные парни, таких полезных в лабиринт не бросают, там норовят никчемными жертвами отделаться. Вот и довели столь оскорбительным пренебрежением минотавра до справедливого бунта.