Текст книги "Сводный экипаж (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

– Не волнуйся. Мы успеем, – заверил Магнус.

Хатидже вспорхнула на леера и исчезла в предрассветном сумраке. На барке обезьяна немедля запрыгнула на каютку и выпрямилась, пытаясь разглядеть унесшуюся летунью.

– Джентльмены, нам придется славно поработать, – провозгласил Магнус.

На штурвале оставили слабосильного Сана, остальные спешно перебрались в барку, перекинули остатки поленьев и разобрали весла. Перепуганная мартышка забилась под навес.

– Ну, сэр «Заглотыш», пришел ваш черед потрудиться! сознательности и сотрудничеству Док.

призвал барку к

От работы веслами все порядком отвыкли. Барка шла тяжело, буксируемый катер казался воистину недвижимым имуществом.

– К вечеру там будем, – прокряхтел шкипер.

С легким дуновением ветра явилась вдова, села на корму катера:

– Огней нет, дымом не пахнет. Только это не река, а залив или озеро. Реки в нее впадают. Подробнее не рассмотрела, спешила.

– Прекрасно. Если вас не затруднит, займите место у штурвала, мисс Хатидже, – попросил шкипер. – А сэру гребцу предложите заняться любимым делом.

– Да иду я уже, мнхегз, – отозвался Сан.

Энди налегал на весло. Светало необычайно стремительно. Рулевой вспомнил, что очки остались на катере.

– Нам бы еще человек шесть, – просопел гребец. – Я, нунх, говорил что обезьян нужно было погуще наловить.

– Ну. Сейчас сплаваем, наловим, – поддержал Гру.

Экипаж засмеялся, хотя смешного было мало.

На корме осторожно завозились – Манки выволакивала тяжелое запасное весло.

– Это ты, Манька, молодец. Сознательная, – одобрил Сан. – Только ведь грести еще и уметь нужно.

– Пусть садиться. Хуже не будет, – сказал Энди.

Обезьяна, услышав его голос, замерла.

– Садись-садись, – негромко успокоил юнга. – Вот к злому дядьке и садись, он самый сильный, ему в паре можно поменьше помогать.

– Вам, сапиенсам, лишь бы над нелюдьми поизмываться, – проворчал Энди.

Он забрал у обезьянки весло, вставил на уключину, знаком показал как сесть. Манки уселась, косясь на страшного соседа, едва слышно «уухнула» и ухватилась за толстую рукоять весла.

– Ну, сразу легче пошло. Главное, теперь о берег нам не расплющиться, – напомнил юнга.

Посмеиваясь и хрипя, все навалились.

Попадаться на глаза местным мореплавателям было крайне нежелательно. О моряках Сарканда юнга знал не то чтобы очень много, но, по его мнению, особо добрым нравом и приветливостью мореплаватели ближайшего княжества не отличались. Впрочем, сама характерность и исключительность технического устройства «Ноль-Двенадцатого» была достаточным основанием уклоняться от любых встреч.

– Левее, на три градуса. Так держать! – изредка командовала с катера штурвальная вдова. – Podnavalis, до сиесты еще далеко.

Моряки старались «podnavalis» что бы не означал этот странный призыв. Энди несколько раз поправлял обезьяньи лапы на весле, показывая как грести правильнее. Манки косила испуганным глазом – зрачки в полутьме можно было угадать лишь по блеску. В целом мартышке удавалось управляться с веслом, хотя сама она была слишком тоща для нормального гребца: было заметно как напрягаются худые ноги, а пальцы ступней изо всех сил вцепляются в упор нижней решетки-настила. Видимо, от напряжения полопались короста мозолей на коленях – по икрам-деревяшкам текла сукровица, блестела как и глаза островитянки. Энди подумал, что жалость не нужна, как болотным жабо-ящерам, так и поскакучим островным представительницам четвероруким.

– Внимание, камни! – крикнула вдова.

Камни Энди видел краем глаза, барка противилась веслам, катер тоже не желал входить в сомнительную воду – по характеру волны было понятно, что это уже пролив.

– Так-так, джентльмены! Мы почти на месте, – прохрипел шкипер. – Хати, штурвал круче! Еще!

Вдова с управлением справилась – «Ноль-Двенадцатый» прошел близковато от берега, слегка задел килем отмель, но вокруг была уже вода поспокойнее и пахло от нее иначе.

– Устье недалеко, соли поменьше. Здесь и бабур может ловиться, – отметил хладнокровный юнга.

Катер провели дальше от пролива, укрыли под скалой – лапочный якорь закинули на берег, в «Заглотыша» пришвартовали к борту «Ноль-Двенадцатого». Обезьяна, запрыгнув на каютку, тянула шею, вглядываясь в заросшие скальные осыпи.

– Ступай, Манки, прогуляйся, – сказал шкипер.

Мартышка неуверенно глянула на Энди – рулевой устало махнул рукой.

Спешно простучали лапы – пассажирка со всех четырех руко-ног толкнулась с носа барки и исчезла.

– Ишь сиганула, манхее, притворяется. Я таких, маихзногще, знаю. Драпанет, да еще и каменюкой запустит на прощание, сепаратистка, хеорва.

На катере фыркнула вдова.

– Миссис Хатидже, если вы не слишком устали, осмотритесь еще раз, – попросил Магнус. – Но осторожнее, уже светло.

Вдова взлетела. Вершины холмов действительно уже озарились восходящим солнцем: казалось, по берегу вырастают слепящие частоколы света и тени. Энди пошел за очками. На барке спорили о том, нужно ли сразу выставлять часового и куда удрала мартышка.

Рулевой, с облегчением поправляя на переносице синий мягкий мир стекол-очков, перегнулся через леера:

– Она сейчас вернется. Док, если не затруднит, смажьте ей успокаивающим. К гребле мартышка не привыкла.

– Ну, если вернется.

заворчал измученный Сан. – А дисциплинированной она

не очень уверенно пообещал доктор.

лапы

чем-то

Энди нырнул в трюм – даже легкое касание отмели грозило корпусу катера новыми неприятностями – «Ноль-Двенадцатый» пребывал не в лучшей форме. На барке переводили дух и негромко продолжали обсуждать обезьянью судьбу.

– Ну, раз Энди сказал что вернется, так чего. Он мартышку понимает, – изрек юнга.

– То конечно, етьегха, – согласился гребец. – Но Манька может вообще и не мутантка, и не мауглиха. Просто порода неизвестная. А может, тамошняя этническая народность, их хрена поймешь, отсталых.

Энди улыбнулся

избавившись от хвоста, гребец немедля перешел в твердые и

принципиальные гомо сапиенсы.

…– Море чисто, зря беспокоились, – разъясняла игровую обстановку вдова. – В озеро впадает две речки – отнюдь не Миссисипи масштабом – и порядком ручьев. Дальше от берегов лес, вернее, негустые рощи. У ближней речки развалины хижины – явно нежилая. На берегу старая лодка, с воды ее не видно, плавником завалена. Свежих человеческих следов не видела.

– Ну и слава здешним богам, – с облегчением сказал Магнус. – Осматриваемся, проверяем судно, решаем, что делать дальше.

В воду озера что-то плюхнулось, видимо, брошенный камень. По каменным уступам скакала Манки, размахивала какой-то веткой.

– Да хрень у нее в лапе какая-то, – сказал, присмотревшись, гребец. – Вроде дикой вишни, еще незрелая отрава, млегна. Однако прискакала наша этническая к завтраку-то.

– Нужно на нее мешок все-таки напялить. На берегу голышом вообще непристойно смотрится, – занервничала вдова, порой чересчур чуткая к приличиям и требованиям моды.

…– Тут требуется настоящая кузня и ювелир, – признал шкипер. – Самим нам сколько не ковыряйся, толку не будет.

Механики разглядывали разложенные на чистой тряпке части фильтров насосов. Вернее, остатки тонких сеток фильтров.

– Ну, видится оно так,

неспешно начал Гру. – Деревня тут не подойдет. Сельский

кузнец вопросов задавать не станет, но и сделать требуемое не сможет. Только город. Ближайший – Сарканд. Так себе городишко, но до других мы попросту не доберемся. Ювелиры там, бесспорно, есть. Князь Сарканда – богатый шмондюк, это широко-известно, серебро в городе водится, мастера найдутся.

– А сколько до этого Сарканда по твоим предположениям? – спросил Энди.

– Для «Заглотыша» – шесть-семь дней. При удачном ветре. И если поставим парус.

– Из чего парус⁈ Наегхвблдело, – запричитал Сан. – Мачта есть, но парус нам достался гноихвж.

– Ну, понятно. Изобретать нужно, – сказал юнга.

Гру был прав – попытка добраться до города на веслах выглядела затеей откровенно каторжной и самоубийственной, это понимали все.

– Для начала проведем разведку, – решил Магнус. – Если оставлять катер здесь, все равно нужно убедиться, что место спокойное. Может, у хижины какие-нибудь мешки отыщутся или вдруг тряпье там побросали. Попробуем сшить или наизобретать.

за двое суток сменные наблюдатели, выставляемые на

Берег выглядел спокойным скалах мыса, заметали единственный парус – к западу прошло одномачтовое судно с косым парусом. «Саркандская флюга» – как определил юнга. Тем не менее, требовалось оставить на катере охрану. Добраться до замеченной с воздуха хижины и вернуться за один день вряд ли бы получилось – «Заглотыш» скоростными качествами не отличался.

На судне решили оставить доктора и Сана. Ночной штурвальный, несмотря на светлое время отправки экспедиции, мог понадобиться для обсуждения техническо-парусных задач, а без наводки воздухоплавательной вдовы обойтись вообще было невозможно. Шкипер же оказался единственным мореплавателем, действительно серьезно ходившим под парусом. А Гру… без знатока местных условий отправляться в подобную экспедицию попросту бессмысленно. Разведчики принялись снаряжать барку, тут проявила беспокойство обезьяна и немедленно прибежала с берега, где ловила мелких, но довольно вкусных крабов.

– Маньку с нами оставляйте, – потребовал слегка обиженный гребец. – Пусть нам вишню на компот, наегвж, собирает. Вам она мешать будет.

Мартышка недобро «у-ухнула» на Сана и замахала лапами на весла.

– Нет уж, дорогая, оставайся-ка ты дома, – сказал шкипер. – Могут хищники встретиться, от них камнями и палками не отобьешься.

Манки сделала вид, что ничего не поняла и запрыгнула на корму барки.

– Ну, раз капитан приказал, так оставайся дома. Лапы долечишь, – доброжелательно посоветовал юнга.

– Брысь на берег! – приказала суровая вдова, собираясь взлетать.

– Нам бы на весла четвертого, – напомнил, не глядя, Энди. – И есть случай попытаться напялить на мартышку броню культуры и пристойности.

– Какую еще броню? Если тебе с этнической загадкой повеселее так и скажи… – завозмущался Сан, но имеющая некоторое представлении о педагогике и дрессуре вдова уже догадалась о чем речь.

– Ну-ка, надевай!

Мартышка несчастно засопела, но взяла протянутый платье-мешок. Заползала она в него на четвереньках, зато вполне управилась самостоятельно.

– Немного задом наперед наделось, но в целом элегантно, – похвалил юнга. – Двинулись?

Гребли неспешно, обсуждая принципиальные возможности «Заглотыша» ходить под парусом. Манки высовывала язык, слушала, старалась. Пока барка шла не особо хорошо, да и на курсе вихляла – явно не хватало человека на руле. Периодически к медлительному корыту подлетала Хатидже встающая на воду и идущая-танцующая на легких волнах вдова очаровывала глаз не только шкипера. Странно все же и удивительно – летающая без крыльев женщина, это вам не обезьяна в мешке, сидящая на веслах. К такому чуду вообще не привыкнешь – здесь чистая, хрустальная, романтическая магия.

– Чего уставились? – поинтересовалось низколетающая фея. – Гребите в силу, а то до ужина не доберемся.

парящая, как некоторые выражались «на бреющем» или

Озеро «Заглотыш» все же пересек. Миновали чахлые тростники, открылась заводь, почти сплошь заваленная стволами плавника.

– Словно нарочно сюда натащили, – пробормотал шкипер.

Барка протиснулась по узкой протоке вдоль берега – Энди отталкивался от камней веслом, мартышка грозно скалилась на древесные завалы. Место действительно казалось недобрым – это, кажется, все чувствовали.

– Вот та рухлядь! – указала тонкой рукой воздухоплавательница.

Энди щурился на берег, солнце было уже в зените, слепило. Среди ворохов выброшенных на гальку древесных скелетов, покоился корпус корабля. Судя по всему, это была местная флюга: один из бортов проломан, мачта оперлась о береговой скос, галька и песок засосали оборванные и ветхие снасти.

– Ну. Давно лежит. Неслабым штормом выкинуло, – с уважением прокомментировал юнга.

– Хижина там дальше, – пояснила сверху Хатидже. – С виду окончательно гнилая. Но я не спускалась.

– Вот за это спасибо, – сдержанно поблагодарил шкипер. – Чувствуешь, что дурное место?

– Гнилое редко кого радует, – признала вдова. – Там еще косточки под берегом…

Вооружившиеся разведчики высадились, безоружная мартышка с носовой надстройки пугала мертвый корабль воинственными гримасами. Выбираясь на берег с багром наготове, Энди подумал, что особо безоружной обезьянку не назовешь – зубы-то крепкие, серьезные.

Обследование берега показало что он, в общем-то, безопасен, хотя и труднопроходим: все время приходилось перебираться через стволы и уклоняться от острых сучьев. В полуразвалившейся хижине ничего интересного не попалось – юнга нашел массивный топор, но качество и сохранность инструмента катерников не порадовали.

– Может, на корыте хоть нормальный якорь найдется, – понадеялся шкипер. – Наш-то лишний раз в руки брать поопасаешься.

– Зато наш цепкий, – напомнил Энди.

Взглянув на кости

двинулись к брошенному судну.

– Вообще-то неплохо сохранилось, – признал Магнус. – Хотя не лучшей постройки, грубовата обшивка и обводы так себе.

– В трюме что-то есть – сверху сквозь щели видно, – сказала вдова, ступая по краю высокой кромки берега.

вроде бы человеческие, но порядком раздробленные, разведчики

Тихо плескали озерные волны, поблизости от погибшего судна завалов древесных стволов не было, тянулась ровная площадка песка и мелкой гальки. Конструктивно старый корабль имел палубу лишь частично: под приподнятыми носом и кормой были закрытые отсеки-каюты.

Магнус, держа наготове пневм и саблю, заглянул в пролом борта:

– Гм, темновато и песка нанесло. Гру, соорудишь факел? Лезть туда ощупью не особо хочется.

Факела имелись на «Заглотыше», юнга принялся высекать огонь, Манки вертелась рядом – искры ей были жутко интересны.

– Я пока гляну? – предложил Энди, пытаясь понять, чем так настораживает корабль.

– Погоди, подсветим, если что-то поджидает, огнем пугнем, – шкипер явно нервничал.

Энди сел в тени корпуса флюги, подумал, что за время путешествия люди и не-совсем-люди частично переняли чутье друг друга. Интересно, так всегда случается в здешнем мире? Нужно будет у мальчишки спросить.

…Разведчики порядком накоптили факелом, разглядывая сумрак в корме и носу судна. Из отсеков крепко разило плесенью и гнилой кожей. Чихая и кашляя, моряки обменялись мнениями.

– Похоже, кожаные кули, просмоленные, – сказал Гру. – В таких упаковках хорошую ткань возят, от сырости берегут. Непонятно, почему их так мало. Если судно шло в Глорские земли, так груженное должно быть. Если наоборот, то с глорским грузом. А так непонятно.

– Насчет фрахта сказать ничего не могу. Но вот… – шкипер замялся. – В корме то, что нам кажется?

– Прямо вот так нас и ждет⁈ На мышеловку для особо жадных похоже, – фыркнула Хатидже. – Мы же не такие тупые!

уточнил ночной рулевой, по понятным причинам не особо

– А что там такое?

рвавшийся разгадывать тайны при ярком огне факела.

– Сокровища,

Один треснул: серебро, камни, корона какая-то.

– По-моему, там ваза, – возразил шкипер.

– Да вы чем смотрите? – удивилась Хатидже. – Браслеты сверху, весьма массивные. Но камни, это точно. Рубины!

Моряки в сомнениях переглянулись.

– На морок похоже. Весьма похоже. Но если там обманник, то он должен нам всем одно показывать, – принялся рассуждать юнга. – А если морок не совпадает… Что бы это такое могло быть?

Про обманника катерники знали – водился здесь такой хищник, любитель человечинки. Устраивал в укромных местах ловушки, подманивая ротозеев иллюзией-мороком кладов. Тварь редкостная, сам Гру таких не видел, но ему рассказывали «правдивые люди».

– Так я гляну? – предложил Энди, поудобнее перехватывая верный багор.

Рулевому посоветовали быть поосторожнее, но он и не собирался рисковать. Сокровища – дело небесполезное, но для Болот серебро и камни не являются особой ценностью. Вот если бы в бочонках запас масло-жира нашелся…

Энди поднял на лоб очки, отодвинул от пролома мартышку – та тоже вглядывалась в могильную сырость.

Смотреть пришлось долго: видно отчего-то было не слишком четко. Испарения или действительно морок?

– Я один бочонок вижу, – вокруг всякая дрянь и гниль.

– Нет, я определенно два бочонка видел, – не поверил шкипер.

– Три там их как минимум! – отрезала Хатидже.

– Мы с вами, миссис летунья, жаднее, – ухмыльнулся юнга. – Мне тоже три бочонка примерещилось.

– Можно потом пересчитать, – заметил Энди. – Я могу попытаться выкатить багром крайний бочонок. Но не разумнее ли заняться для начала носом и выволочь эти заманчивые тюки? Они нам могут оказаться полезнее всяких рубинов.

– Абсолютно верный подход! – одобрил шкипер. – Леди и джентльмены, за дело!

пояснил Гру. – Симпатичные такие бочонки, хотя и чуть гниловатые.

признался Энди. – Действительно, вроде камешки блестят. А

Тюки оказались увесистыми, но цеплять их было удобно. Энди выволок все четыре, порченую кожу взрезали, развернули содержимое. Моряки замерли в молчании: роскошь старинной ткани потрясала.

– Это что? Парча? – прервал молчание шкипер.

– Не знаю, на тафту похоже, – прошептала Хатидже.

– Похоже, это действительно поценнее содержимого бочонка, – констатировал Энди, морщась от блеска одной из ткани – крайний рулон слепил блестящим шитьем даже сквозь стекла очков. – Рискнем ли мы сшить из сокровища парус, вот вопрос для следующего планта[3].

– А если… – начал юнга, но тут в корабле завизжали.

Мартышка, соблазненная блеском камней, все же забралась в корму флюга…

Энди с багром нырнул в пахучую полутьму. Сырая заплесневело-шерстяная тень трюма шевелилось и корчилось: обезьяна уже не визжала: яростно лягалась свободной ногой и отчаянно пыталась вырваться. Вторую тощую ногу мартышки втянуло в себя нечто смутное и неопределенное. Ночной штурвальный обеспокоился за свои глаза – зрение явно шалило – и поднял на лоб очки. Лучше не стало: хищное пятно осталось мутной плоской тенью, непонятной и пугающей в своей аморфной загадочности. Правда, Манки теперь выглядела четко и даже красиво – этакий буйный силуэт, обведенный легкой серебряной каймой. Уже не лягалась, а пытаться драть врага когтями нижней лапы. Ну, с этим у нее не очень – не тигр – коротковаты когти.

Энди для пробы ткнул непонятного врага в дальнюю часть пятна. Острие багра почти ничего не почувствовало – словно в гнилушку ударил. За спиной в дыру корпуса лезли моряки, клинок сабли и сталь топора кидали неприятные взблески, мешая видеть, да и багром работать стало неудобно. Над палубой ругалась невидимая взлетевшая вдова.

– Назад сдайте! – рявкнул Энди, пытаясь решить – где же у противника лузы?

Догадливый юнга выпихнул шкипера обратно на солнце.

Мартышка сопротивлялась, не давая утащить себя в сырой мрак, упиралась локтями и свободной ногой, швыряла в алчную тень песок и все что подворачивалось под руку. На головы сражающимся сыпались трухлявые щепки и песок.

– Ползи на свет! – скомандовал Энди и уже обдуманно пустил в дело багор. Раз колоть бессмысленно, будем цеплять.

– Ууух! – застонала обезьяна и изловчилась перевернуться на живот. Ее заглоченную ногу уже не было видно выше колена. Энди крюком багра отжал что-то относительно живое к борту судна, затем дернул на себя – враг не поддавался, словно прилипнув ко тьме, даже наоборот, ощутимо потянул к себе живую добычу. Манки поехала на животе в сырой ужас, «уухнула», ухватилась за бочонок с сокровищами. Верно, якорь недурной.

– А ну вместе! Podnavalis — призвал рулевой, глубже вонзая крюк багра.

Вместе рванули тьму к свету, к пролому борта – вот теперь пошла! Манки использовала бочонок как точку опоры, Энди сработал багром как рычагом. Вышвырнутые наружу обезьяна и враг кубарем покатились по гальке.

– Точно! Обманник! – радостно завопил юнга-всезнайка.

Энди поспешно скинул на нос очки и выбрался на дневной свет.

Вдохновленная почти-свободой обезьяна пыталась уползти к воде, лупя пяткой по уродливому мешку, упрямо заглатывавшему ее ногу. Больше всего коварный хищник был похож на плоского кожистого слизня. Шкипер полоснул мерзкий живой мешок саблей, Гру деловито примерился топориком.

– Лапу Манькину не заденьте! – руководила сверху вдова, устроившаяся на борту флюки.

– Рубить бесполезно, – предупредил Энди. – Стягивается как смоляная дыра.

Действительно: широкая рана от сабли затягивалась почти мгновенно, лишь по краям разреза бледная плоть пузырилась жидкой кровью. Живой мешок поволок обезьяну обратно к уютной дыре в корпусе. Манки ухватила голыш и лихорадочно лупила по

предположительной голове врага.

– Спокойно! Растягиваем шмондюка по песку и пришиваем! – догадался опытный юнга.

Дружными пинками сапог моряки сдвинули обманника дальше от корабля. Обезьяна дважды перевернулась вместе с хищником, ни издала ни звука, вновь принялась колотить по врагу своим жалким оружием. Энди тщательно выбрал местечко на матовом плоском теле обманника и глубоко вогнал острие багра в песок, прибивая тушу к месту. Что-то хрустнуло.

– Полагаю, хребет у него все-таки есть, – отметил рулевой.

Прибитая к земле туша беззвучно колотилась, разлеталась галька, обезьяну мотало как тряпичную куклу.

– Не так велик, но силен, – удивился Гру и принялся наносить сильные удары, метя обухом топорика вдоль предполагаемого позвоночника. Шкипер сунул в ножны малополезную саблю, подхватил тяжелый обломок шпангоута. Энди счел уместным вспомнить о найденном топоре. Бить, держа ржавое железо двумя руками было не особенно удобно, но в данный момент решающим было общее количество и сила ударов.

Через минуту-две обманник начал сдаваться и выплюнул добычу. Мартышка отползла в сторону и принялась шумно и облегченно сопеть.

– А переваривает он медленно, – сказал, глянув на обезьянью конечность, Магнус.

– Ну. В сущности вяловатая тварь, – согласился юнга, продолжая топориком делать из врага что-то на манер огромной отбивной.

Нога Манки была румяна как морковь – похоже пострадал верхний слой кожи, но не то чтобы непоправимо…

Энди пришлось бросить топор и удерживать древко багра – упорный обманник пытался вырваться, раскачивая пришпилившую его огромную «булавку».

– На редкость живучая уродина, – очень верно подметила высокосидящая Хатидже. – Может, его все-таки разделать?

– Хорошая мысль, – согласился запыхавшийся юнга. – Сэр, а если его аккуратно, как камбалу?

Острый сабельный клинок погрузился в угадываемую пасть обманника, начал вспарывать тварь по периметру. Гру ловко впихнул в разделяющуюся плоть широкий обломок шпангоута – бледные края с тонкими костями зашлепали в тщетных попытках срастись. К тому времени как Магнус, кряхтя, довел клинок до другого края пасти, из обманника получились два полу-обманника.

– Растаскиваем! – призвал Энди, выдергивая из песка багор.

Моряки разволокли половинки твари подальше друг от друга. Обманник еще подавал признаки жизни: по пластам туши – каждая половина была не толще двух дюймов – проходила дрожь, но сползтись воедино чудовище уже не пыталось.

– Где глаза и где верх-низ даже не угадаешь, – отметила наблюдательная вдова. – Как такой экземпляр будем описывать доктору и классифицировать, ума не приложу.

– Если попроще: действительно сухопутная камбала с засадной манерой охоты, – пояснил Энди, вытирая багор.

– Да, но чем оно питается, когда нет людей? – шкипер с сомнением рассматривал хищника, ставшего похожим на пару плохо выделенных жирных шкур.

– Ну, ничем он не питается, – пояснил юнга. – Дремлет и ждет. Ему торопиться некуда. Кстати, хорошо, что голодный. А то бы мы здорово перепачкались.

Обезьяна заползла в воду и принялась болтать-ополаскивать пострадавшую лапу.

– Надо бы чем-то обеззараживающим ей ногу обработать. Все же неизвестно что у твари в пасти, – спохватилась Хатидже.

Мартышка с печалью посмотрела на заботливую вдову, выбралась из воды, отряхнулась и похромала за судно.

– Это она куда? – встревожился шкипер. – Еще кому-нибудь попадется…

– Не попадется, – успокоил юнга. – Она – обеззараживать. Проверенными средствами. В сущности, обезьяны неглупы. Просто слегка легкомысленны.

– Эй, легкомысленная! – сказал Энди в сторону возни и страдальческого уханья за судном. – Вернемся на катер, напомни о швабре.

Из-за корпуса злосчастной флюги уухнули погромче и еще печальнее.

– Слушай, ты все-таки излишне жесток, – прошептала вдова. – По-крайней мере сейчас можно и обойтись без воспитаний. Она страху и так натерпелась.

– Она знала, что лезть туда нельзя, – напомнил рулевой.

– Справедливо. Должна понять, что нужно головой думать, а не тощей «кормой», – поддержал Гру. – А мы сами-то туда полезем? Бочонок-то вроде дельный.

Бочонок с сокровищами Энди осторожно выкатил багром.

– Ловко! – одобрила вдова.

полюбуемся. «Все орешки не простые, все скорлупки золотые, ядра – чистый изумруд»…

Моряки расселись на деревянных обломках, лишь удрученная Манки лазила, шурша сухой травой у откоса за судном. Энди, не очень-то понявший намек на экзотические драгоценные орешки, снял подгнившую плашку дна бочонка, вынул крайний скользкий сверток, развернул почерневшую кожу:

– Так… монеты, вполне серебряные, похоже полновесные. Нужно почистить, чеканку я не разберу.

– Откладывай, потом почистим, я хороший способ знаю, – сказал юнга.

– Далее эта штуковина, которая корона-браслеты-ваза, – Энди протер сочно заблестевшие в темной оправе камни. – В драгоценностях я разбираюсь дурно, но, по правде говоря, ни на что из перечисленного эта ценность не похоже. Для короны велика, для браслета мала. Гм, на ошейник похожа. Хотя камни, наверное, настоящие…

Товарищи как-то странно и многозначительно молчали. Энди покосился на шкипера – старина Магнус, ошеломленно выкатив глаза, немигающе пялился на штуковину с рубинами. Вдова выглядела примерно так же. только еще рот по-обезьяньи приоткрыла. Энди подумал, что летучая фея порой не чужда определенной простонародной вульгарности и хмыкнул:

– Эй, я чего-то не знаю? Что это за штука? Гру, что на эту тему болтают моряки?

Энди взглянул на юнгу и встревожился по-настоящему: мальчишка замер все с тем же ошалелым вниманием, пожирая глазами кровавые камни, все ярче сверкающие на тусклом серебре. Вот это было плохо. Вдова – леди и впечатлительна по определению, шкипер в возрасте и нынче эмоционально слегка не в себе, но если и ушлый юнга очарован… Похоже, вещь серьезной магической силы.

Из-за судна, встревоженная наступившей тишиной, высунулась мартышка.

– Не смотри! – рявкнул Энди.

Напуганная Манки немедленно спряталась.

Рулевой осторожно положил проклятую штуковину на бочонок, подумал и прикрыл сокровище фуражкой шкипера. Ничего особого не произошло – теперь околдованные разведчики слегка косили взглядами. Энди накрыл бочонок крупным куском старой кожи – ситуация не изменилась. Пришлось поднатужиться и задвинуть увесистый бочонок обратно в дыру корпуса флюги. Толку чуть – околдованные теперь смотрели прямо перед собой, что выглядело чуть поприличнее, но существенно ситуацию не изменило. Энди помахал ладонью перед лицами товарищей, тревожно прислушался – дышат, пусть и едва слышно. Рулевой достал бочонок обратно, еще раз протер колдовской ошейник (в целом сомнительно, что штуковину когда-то использовали действительно как ошейник, но по факту она именно так и срабатывала). Энди поставил артефакт между остолбеневшими товарищами, поднес поочередно к лицу каждого – тщетно, не расколдовывались. Что за странный флюк⁈

– Ух? – нервно спросила мартышка, выглядывая из-под трухлявого руля судна.

– Вот сейчас вынужден с тобой целиком и полностью согласиться, – признал Энди. – Полное «ух». И довольно внезапное.

Отгонять Манки было бессмысленно – во-первых, ошейник она видела вблизи раньше, еще в трюме, во-вторых, на нее магия явно не действовала.

– А вдова-то, выходит, гораздо более человечна, чем мы с тобой. – пробормотал рулевой и пошел за ведром.

Выкладывай драгоценности неспешно, с чувством, мы

Начать имело смысл с юнги: Гру младше по званию, да и очнись мальчишка, будет больше толку. Когда Энди опрокинул полное ведро над головой сидящего, щедро окатив околдованного водой, обезьянка восхитилась и зашлепала ладонями по гальке. Иных положительных изменений не случилось – Гру молча обтекал. Рулевой на всякий случай повторил процедуру, потом дал понюхать зачарованным спутникам гнилую кожу – по идее, ядреный запах мог прочистить МОЗГ не хуже нюхательных солей. Но не помогло. Манки ускакала по берегу и тут же вернулась с дохлой рыбой.

– Ты полагаешь? – Энди с большим сомнениям предложил товарищам новый аромат. Не подействовало.

Рулевой забросил расползающуюся рыбу подальше в воду и сообщил:

– Мы следуем не тем логическим курсом. Трезво размышляя, запахи тут ни при чем. Они же не лишились чувств, не в обмороке? Нужно поразмыслить и найти правильный порядок розыгрыша шаров.

Манки очевидных возражений не высказала. Энди прогулялся вокруг флюги, дошел до «Заглотыша» и обратно, посидел на удобном, похожем на кресло, стволе сушняка. Подсказок не находилось. Меж тем. солнце уже цепляло вершину холма на западе: скоро начнет темнеть. Конечно, можно было загрузить жертв внезапного колдовства на барку и попробовать добраться до «Ноль-Двенадцатого» – это потребует немалого времени, но вполне достижимо. Собственно, мартышка вполне способна помочь – есть у нее похвальные склонности к мореплаванью. Но вдруг ключ к исцелению от заклятия кроется именно здесь, на этом непростом месте? Увозить отсюда несчастных моряков, означает обречь их на… Непонятно на что. Вдруг им вдали станет лучше? Или наоборот?

Меж тем. Манки предпринимала собственные попытки справиться с неожиданной напастью: дергала моряков за одежду, звучно фыркала им в уши, стучала палкой по бочке. Еще раз обойдя флюгу и вернувшись, Энди обнаружил на голове вдовы двойной сучок, очевидно, символизирующий рога. Что ж, ритуальные приемы сейчас действительно могли быть вполне действенными.

– Все же убери, магии, да и вдова всерьез обидится. Если бы они жили долго и счастливо, рога, скорее всего, появились бы у старины Магнуса. Не хочу сказать ничего дурного, но обычно именно так случается.

Неизвестно поняла ли обезьяна сомнительный намек, но сучок с головы вдовы сняла и закинула в воду. Потом Манки задумчиво поскребла жеваную лапу, указала на ошейник и махнула в сторону воды.

– Утопить? А не рановато? – Энди с омерзением глянул на сокровище. – Вдруг эта дрянь их и расколдует? «Подобное лечат подобным» как говорит Док. Что думаешь по этому поводу, четырехрукая леди? Не пора ли прервать обет молчания? Самое время, а?

Мартышка посмотрела убедительнейшим и насквозь бессмысленным взглядом, зашла в воду и сделал вид что ловит рачков. Худая задница торчала из-под мешковинного подола. Энди с горечью посмотрел на струп, похожий на королевский вензель «V»: вокруг него виднелась розовая свежая кожа. Линяет хитрозадая обезьянка. Конечно, она куда поумнее, чем хочет выглядеть, но что толку? Этак и загнешься в компании полуживых статуй и неопределенного коварного существа, занятого рачками. Нет. нужно идти строгим путем стратегии снукер-гранда и не отвлекаться.