Текст книги "Окраина. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

– Гадюка, и что ты к нам пристал? – горестно вопросил Андрей.

Носок пришлось взять пассатижами, упаковать в полиэтилен и немедля вынести на помойку. Андрей поспешно вернулся от контейнера – жильцы окружающих домов продолжали относиться к законсервированному «Боспору» с рассеянным отчуждением, но все могло измениться изза пары ядовитых химических выбросов. Чем он, гад, питается?

Вспоминая, что давно следовало навести порядок среди ОЗК и противогазов, начальник «КП29» вернулся на пост.

В коридоре стояла Мариэтта и принюхивалась:

– Киска приходила?

– Она самая. Маня, как насчет устроить стирку?

– С вами, гражданин начальник, хоть гуано чистить.

Жужжала стиральная машинка. Вещей скопилось прилично, Генка таскал пластиковый ящик, выстиранное развешивали в малом зале на спешно натянутых шнурах.

– Даже странно, что вы на него так взъелись? – возмущалась Мариэтта, развешивая свои пестрые вещички. – Обычный кот. Ну, не очень воспитанный.

– Да от него потерь больше, чем от взвода чертей, – заметил Генка. – Я «берцы», между прочим, выкинул. Хорошие были ботинки, разношенные.

– Животные такую вонь разводить не умеют, – пробурчал Андрей. – Даже скунсы. У этого псевдокота в кишках все иракские запасы химического оружия.

– Однозначно, террорист, – поддержал Генка. – Душман пуштунского происхождения. Такого только объемным взрывом выкуришь.

– Абзац, как вы предвзято настроены, – сердито сказала Мариэтта. – Животное нужно приручать, кормить. Оно сообразительное.

Андрей пожал плечами. В сообразительности диверсанта сомнений не имелось. Вот только приручить его лучше всего разрядив магазин «фермера». Пяток патронов с картечью должны подействовать. Добром тварь не понимает. Вот Маня коту каждый вечер молока оставляет. Ну и что? В самую глухую пору благодарный мутант начинает греметь миской, гоняя ее по всему длинному коридору. Картечь, и только картечь.

* * *

– Выезд! – огласила в коридоре Мариэтта.

Андрей со вздохом отключил от сети фрезер. Работал, запершись в мастерской, – у гражданки Капчаги на носу был день рождения, следовало подготовить чтонибудь правильное и оригинальное.

– Эй, я одна осталась, что ли? – голос у Мани был, даже с этой хрипловатостью, всетаки очень приятный.

– Да идем, идем, – Генка уже вываливался в коридор, бряцая оружием и снаряжением.

Группу «КП29» поднимали четыре дня подряд. Сначала пропал сорокалетний мужчина на Автозаводской. Дотянулись сразу. Пропавший сидел в полной темноте, у ног валялась иссякшая зажигалка. Тьма была именно полная: не ночь и не тень – абсолютная герметичность наглухо закупоренного пространства. Даже на чем стоишь, понять было невозможно: чтото относительно твердое, но луч фонаря растворялся, ничего не освещая, кроме ботинок самих бойцов. Пострадавший на появление агентов ФСПП не реагировал. Шок или чтото похуже. Когда укладывали на носилки, не протестовал. Растение. На «скольжение» личность в таком состоянии никак не могла повлиять, но с возвращением все равно возникли проблемы. Трудно было сконцентрироваться. Но «соскользнули» удачно – прямиком обратно в подвал конторы, откуда и исчез несчастный. Мужчину забрала «Скорая», а Отделение «КП29» поставило личный рекорд – операция длилась менее трех минут.

На следующий день ездили в Зябликово. Мужчина, 62 лет, отставник ВМФ, исчез из собственной квартиры. Здесь же проживали еще шесть человек плюс придурковатый пудель. Работать в перенаселенной трешке было трудно. Родственники наотрез отказывались уходить и требовали немедленно вернуть главу семьи. В разгар подготовки пропавший объявился сам. Вышел из туалета и сдавленно сказал: «Не надо!» Больше до приезда «Скорой» от него не добились ни слова. Крепкий мужик, совершенно не похожий на пенсионера, лишь мелко вздрагивал и крепко держался за пояс спортивных штанов. Пудель скулил, родственники рыдали. «КП29» с облегчением оставило квартиру сразу по приезде специалистовмедиков. Где шатался отставник и что с ним произошло, так и осталось тайной. Зато выяснилось, что Отделение узнало о возвращении объекта чуть раньше, чем открылась туалетная дверь. Вероятно, с опытом агенты научились чувствовать «скольжение». Как выразилась Капчага, ныне прослушивающая древние альбомы Владимира Семеновича Высоцкого, «как струна лопнула». Лично Андрей скорее бы ассоциировал собственные ощущения с неблагозвучным звуком рвущейся мембраны. «Шпок, и вы тама». Все эти выводыдогадки требовали уточнения в Центре, но не было времени. «КП29» вновь подняли утром. Черемушки. Молодая особа 29 лет. Девушка действительно интересная – сочная блондинка фитнесовой наружности. Пропала из офиса, являющегося по совместительству и местом жительства. Прошло около семидесяти часов. Сразу не хватились. Режим работы у красавицы был свободный. Потом полиция принялась усердно разрабатывать криминальную версию, но в итоге, с помощью видеозаписей и проверки показаний охранников бизнесцентра, выяснилось, что объект пропал непосредственно из офиса. Понять, чем выделяется блондинка, кроме эффектной внешности, оказалось непросто. Приезжая из Архангельска. Близкие отношения с двумя мужчинами – оба коллеги по работе, оба хорошо характеризовались. Была ли влюблена, имелись ли проблемы с алкоголем и наркотиками, выяснить не удалось. Подруг не было, единственное, что достоверно известно, – в свободное время посещала солярий. «Закрытая картинка», как характеризовал ситуацию Генка.

След всетаки взяли. «Скольжение», на этот раз протяжное и плавное, и «КП29» оказалось на месте. Место было, мягко говоря, экстремальное. Скальный пятачок – пик вершины. Пять шагов вдоль, восемь поперек. Внизу облака: из медленно дрейфующего простора торчат отдельные соседние вершины. Пылает розовым и лазоревым восход, солнце сияет гдето у ног. Красота захватывающая.

Следов объекта не было. Кроме пятачка вершины, всю гору скрывала плотная кисея облаков.

– Вот гадость, – кривясь, сказала Мариэтта. – Ну что сюда красивую бабенку затянуть могло?

– Может, один из хахалей альпинизмом увлекался? – неуверенно предположил Генка. – Вот она, очарованаоколдована, и того…

– Это не альпинизм. Картинка. Малохудожественная. Фотошоп. – Мариэтта сплюнула в туманное молоко. – Абзац, какая высотища.

– Не опошляй. – Андрей щелкал фотоаппаратом. – Это пик романтизма. Полет души и чувства.

– Пик и полет будет, если Генку вниз спихнуть, а мы с вами, гражданин начальник, разложим спальник и предадимся экстазу. А можно даже без спальника, – сказала низменно настроенная Мариэтта.

– Маня, придержи инстинкты. Мы работаем.

Поработать пришлось. Генка, оживившийся на боевом задании, настоял на проведении разведки. Альпинистская веревка в снаряжении имелась, но практических навыков у личного состава не хватало. Генка всетаки исследовал склон – ничего, кроме отвесной стены и прохладного белого марева, не обнаружил, зато потерял пару карабинов.

– Канул объект, – печально заключила Мариэтта, помогая сматывать веревку. – Что на свете делается? Такие стопроцентные красавицы пшиком заканчивают. А на что, в таком случае, плоскогрудым вдовам надеяться?

– Ты еще разрыдайся, – проворчал Андрей. – У тебя все впереди. Прилетит еще твой принц на белом орле.

– Куда я того принца прислоню? Он мне как нашему Пуштуну анальгин – малость погрызть да сверху помочиться. Я ж карьеристка – на начальнике сосредоточена.

– Грубая ты, Маня. И наглая. Может, тебя опустить карабины поискать?

– Не надо. Я прямоходящая.

По сгинувшей блондинке никто в офисе особенно не печалился – чемодан на колесиках, полный тряпок и косметики, уже ждал отправки в Архангельск. Несолоно хлебавший «КП29» поехал на базу ужинать. Но вечером Андрея долго пытали по телефону аналитики. Сущность «Пика романтизма» всерьез заинтересовала Центр.

«За соломинку хватаются, – подумал уставший Андрей. – Мы ведь по фотошопам и хрестоматиям прыгаем. И по безвременью. Уж какие там реальные планы по использованию этих открыток? Все равно что в компьютер эвакуироваться».

* * *

Вызов. Профсоюзная, 12А. Пернов Николай Николаевич. 32 года. Директор департамента кредитования. Пропал 14 часов назад из собственной квартиры. Состояние не определено.

– Дверито заперли? – поинтересовался Михалыч, заводя двигатель.

– Я запер и подпер. Еще и эпоксидным клеем пол намазал, – сообщил Генка.

– А если кот прилипнет? – ужаснулась Мариэтта. – Он ведь уже перевоспитывается. Вчера под дверью мурлыкал. Проникновенно.

– Это точно. В любую щель проникнетпросочится.

– Вы не слишком обидитесь, если я словечкодругое вставлю? – Андрей тряхнул факсом. – Ищем гения банковского дела. Весь «СуверенИнвест» сейчас рыдает и надеется на нашу помощь. Этот тип у них суперзвездой числится. Давайтека сразу на работе концентрироваться.

– Там что, дополнительную премию сулят? – равнодушно спросил Генка. – Один черт – этих бухгалтеров в Москве как собак нерезаных.

– Гена, давай серьезнее. У нас полноценное задание.

* * *

– Какой типчик славный, – вздохнула Мариэтта, любуясь портретом.

Фото действительно производило впечатление. Полотно метр на полтора, заключенное в раму вороненой стали. Сгинувший Николай Николаевич – на огромной фотографии ему никак нельзя было дать больше двадцати пяти лет – улыбался, стоя вполоборота. Фотографу удалось отлично подчеркнуть мышцы обнаженной спины, рельефные, но не перекачанные. Создавалось впечатление, что господин Пернов позировал совсем «ню», но поджарую задницу благопристойно прикрыл обрез рамы.

– И кого мы только не ищем, – заметил Генка, устроившийся в кресле, смахивающем на перевернутый гусеничный броневик средних размеров. – Как пить дать бухгалтер в свободное время по бабам подрабатывал. Взяли моду альфонсить.

Генка был не прав. Вполне возможно, господин Пернов и пользовался благосклонностью дам – в справке о постоянной подруге или невесте не упоминалось ни слова, но за модой он следил не только по части «альфонства», но и вообще по жизни. Такие квартиры Андрей видел только в журналах и по «ящику».

– Коллеги, а давайте его будем тщательно искать, – мечтательно предложил оператор, слоняющийся за хрустальной перегородкой. Свет прожектора видеокамеры волшебно ломался в бесчисленных гранях, выхватывая то бордовый палас, то невесомые золотые полки с головоломками непонятных скульптур. – Поживем здесь дня тричетыре. Музей ведь.

– Паша, ты сильно не отдаляйся. Заблудишься, – пробормотал координатор, разглядывающий чучело обезьяны. Подобных импозантных поз мелких приматов фээспешникам не приходилось наблюдать даже в передаче «Мир дикой природы».

Опасность заблудиться действительно существовала. Пентхауз имел не менее трехсот квадратных метров, да еще полупрозрачные замысловатые перегородки и застекленные галереи громадных лоджийверанд мешали ориентироваться. Оставшихся гдето в районе гостиной представителя полиции и домработницу не было даже слышно.

– Сергеич, ты ванную видел? – к начальнику подошла Мариэтта.

На эллипс из черного мрамора, окаймленного приглушенным золотом, Андрей уже полюбовался. Купальня вызвала сложную смесь изумления и восхищения перед так никчемно и изощренно потраченными деньгами.

– Думаешь, его в слив засосало? – пробурчал Андрей.

– Вряд ли – спортивный мен. Вы там такие выступы на бортах видели? Заглаженные такие? Знаете, для чего?

– Не отвлекайся, Капчага. Нам еще эротических фантазий не хватало.

– Абзац, какие еще фантазии? Клиент на сексе подвинут был. Очевидный факт. Спальнято какая навернутая, – откровенно восхитилась Мариэтта.

– Рафинированный мужчина, – ехидно согласился начальник. – В голубизну отдает, так что глаза режет. Гардеробная размером побольше кухни. А парфюмерией можно полк забрызгать.

– Нет, он не гей, – решительно возразила продвинутая Капчага. – Уверенный метросексуал. Идейный.

– А это еще в какой позе? – удивился Генка, норовя задрать ботинки на длиннющий подлокотник.

– Это посередке, – буркнул начальник. Выражение глаз Мариэтты ему решительно не нравилось. – Хозяин интересуется женщинами, но тащится от спапроцедур и итальянских галстуков.

– Ага, значит, жлоб ухоженный, – определил Генка. – Так это ничего. Я уж обеспокоился: не в голубоватый ли ад загремим?

* * *

На ад место похоже не было. «Соскользнули» трудновато, с получасовой задержкой изза слабой концентрации. Лично Андрею мешала статуя укоризненной обезьяны. Мариэтту отвлекали мысли неуместные, если не сказать развязные. Генка вообще не очень хотел работать, больше думал об отставке. Наконец мембрана (она же струна) неохотно лопнула. Трое агентов оказались посреди просторного тротуара.

– Ночь. Улица. Фонарь. Аптеки нету, – продекламировала Капчага.

Аптеки действительно не было. Улица сияла и мигала неоновыми и прочими огнями: ресторан, два бара, оздоровительный центр и пастерия. Откудато звучала приятная ритмичная музыка. Мимо с шелестом проносились немногочисленные машины.

– Москва? Чтото я улицу не узнаю, – озабоченно сказал Андрей, расстегивая куртку. Несмотря на ночное время, было тепло – прекрасная летняя ночь, воздух не погородскому чист.

– Что нам улица? – легкомысленно заметила Мариэтта. – Объект куда делся? След едва чувствуется. Может, он тачку поймал?

Агенты медленно двинулись по тротуару, пытаясь проверить собственные ощущения. Внезапно рядом притормозила длинная лоснящаяся машина.

– Хай, господа. С тренировки? Может, подкинуть? Я тоже на пейнтболе оттягиваюсь, – высунувшийся из машины смуглый тип ослепительно улыбался Капчаге.

– Ой, вы необыкновенно любезны, – томно сообщила девица и ощутимо ткнула начальника локотком. – Нам здесь недалеко.

Андрей с Генкой оказались на заднем сиденье душистой молочнобелой кожи. Салон был просторен – вместе с рюкзаками разместились без труда.

– Слушай, Сергеич, что это вообще за тачка? – прошептал Генка, придерживая ногами угловатый скелет сложенных носилок. – Как бы нам обивку не подрать. Не расплатимся.

– Так поосторожнее. На ботинки железо опирай. Хрен знает, что за лимузин. Иномарка какаято редкостная.

Водитель пассажировмужчин игнорировал – втирал Мариэтте чтото о модных пейнтбольных масках. Легкомысленная девица восторженно ахала и задавала поощряющие вопросы. Мило болтали, словно сто лет знакомы. Кадрит ведь внаглую, сукин сын, а Капчага и рада.

– Сергеич, помоему, гдето здесь, – зашептал Генка.

Андрей понял, что отвлекся. Ощущение следа действительно усилилось.

– Друг, останови, пожалуйста.

Пока выгружались, смуглый красавчик все охмурял Мариэтту. Даже ручку чмокнул.

– Учись, товарищ начальник, – ехидно прошипел Генка. – Уведут Маньку, и глазом не моргнешь.

– Иди ты… – Андрей чувствовал, что непонятно почему начинает психовать.

Лоснящийся агрегат наконец укатил. Агенты стояли в блеске неона: снова бары, ночной клуб, казино, еще чтото развлекательное. У припаркованных роскошных машин прогуливался статный охранник.

– Нам вроде в казино. Или в клуб? – без особой уверенности пробормотал Генка.

– Подойдем ближе, унюхаем, – самонадеянно заявила Капчага.

– Помоему, нас и оттуда, и оттуда завернут, – сказал Андрей.

– Чтото вы духом пали, гражданин начальник, – подозрительно посочувствовала Мариэтта. – Что так? Народ здесь пафосный, но пока нас за своих держат.

Улицу перейти сразу не удалось – с ревом и грохотом пролетело десятка два мотоциклов. Сияющие разноцветные аппараты, седоки в яркопестрых комбинезонах. Вихрем воздушных струй агентов ФСПП ощутимо отпихнуло от бордюра. Охранник автостоянки погрозил вслед мотоциклам дубинкой.

– Во дают самоубийцы, – со смесью ужаса и восхищения сказал Генка.

– Девицу на первом байке видели? – с восторгом спросила Мариэтта. – И как с нее ветром силикон не сдувает?

– Дурь однозначная, – пробормотал Андрей.

След уводил в клуб. «Хуфу» – красовалось название на золотой вывеске.

– Японский, что ли? – спросила Мариэтта.

– Скорее уж египетский, – морщась, поправил Андрей. – Был такой властитель на берегах Нила.

– Какой вы умный, гражданин начальник, – восхитилась ядовитая подчиненная.

Генка не слушал – пялился на девушек, выпорхнувших из соседнего казино. Глянуть было на что: вся троица как на подбор длинноногая, модельноэлегантная, с гривами рыжеплатиновых оттенков.

– Вы телок разглядывать будете или работать? – поинтересовалась Капчага.

В «Хуфу» просочились без особых проблем. На фейсконтроле Мариэтта принялась лепетать чтото про юбилейную акцию пейнтбольного клуба «Голубой Боспор». Похоже, секьюрити реагировали больше не на поверхностное вранье, а на улыбку агента Капчаги и ее диковатые «мародеры». Старший охраны, до изумления широкоплечий мулат, лучась ответной улыбкой, сказал:

– Вы, мадемуазель, нас на презентацию не забудьте пригласить. Пара настоящих стрелков вам не помешает, – гигант качнул бедром, где из открытой кобуры торчала рукоять никелированного револьвера.

– О! Вам персональный флаер, – заверила Мариэтта, имеющая под курткой ствол куда солиднее, и двинулась вперед.

– Капчага, задом не виляй, – не выдержал Андрей. – Личное оружие потеряешь.

– Ревнуете вы меня, гражданин начальник, по пустякам и совершенно необоснованно, – снисходительно заметила Мариэтта и даже не оглянулась.

«КП29» неуверенно двигалось по вестибюлю – справа угадывался вход в зал, доносилась музыка и взблескивали разноцветные лучи. Слева широкие ступеньки спускались: там, в полумраке, поблескивало золото и зеркала, мерцали огромный экран телевизора и ряды бутылок.

– Слушайте, может, мы зря сюда вперлись? – засомневался Генка. – Может, нужно было на улице подождать?

– И сколько ждать? – поинтересовался Андрей. Его, как и Генку, смущал гладчайший пол черного мрамора, с вмурованным золотым литьем псевдоиероглифов.

– Да что вы завибрировали? – удивилась Мариэтта. – Нормальный клуб. Ну, крутой, конечно. Это же «Фата». Дома нас из такого мигом бы завернули. А здесь – никаких проблем. Считайте себя на экскурсии. Пороть нас здесь точно не будут. Не тот профиль у заведения. К тому же клиент гдето рядом. Наверху, как думаете?

Трое агентов направились к таинственно мерцающейпульсирующей лестнице.

– А если там номера? Вопремся как… – Генка запнулся.

К фээспешникам подплыло сказочное создание: немножко кисеи, пояс и нагрудник из золотистых пластин, «античные» украшения и гладкая металлическая маска. Судя по полуобнаженным грудкам, видение принадлежало к женскому полу.

– Простите, могу я предложить помощь гостям?

Беседовала с представительницей персонала «Хуфу» исключительно Мариэтта. Генка безмолвно тащился. Андрей чувствовал новый прилив необъяснимой злости. Злачное заведение, да и весь этот мир сияющей ночи определенно и очень интенсивно не нравились начальнику «КП29».

– Пошли, – сказала Мариэтта. – На втором этаже наш Пернов. Эй, вы одеревенели, что ли?

Поднимаясь по лестнице, Генка все порывался оглянуться, еще разок полюбоваться на египетскую красотку. Мариэтта дернула друга за ремень «разгрузки» и, не оглядываясь, сказала начальнику:

– Сергеич, расслабься. Здесь стрелять ни в кого не нужно. Просто роскошный ночной клуб. Мечта, а не заведение. Людей мало, обстановка приличная, пустили бесплатно. Что вам еще?

– Да ничего. Мы на работе. Сейчас берем Пернова за шиворот и исчезаем, – отчеканил Андрей.

– Исчезаем так исчезаем, – промямлил Генка. – Хотя нам вроде коктейли за счет заведения предлагали.

Коридор, покрытый мягким черным ковром. Стена, по которой бегут бесконечные и размытые, должно быть мистические, тени видеоряда. Музыка – смягченная интерпретация восточной мелодии. Навстречу прошла пара: мужчина в светлом костюме, с шакальей маской Анубиса на лице, влек под руку девушку, неверно раскачивающуюся на высоких каблуках. Красотка обернулась, по полудетскому лицу скользнула улыбка, предназначенная Генке, а может быть, и Мариэтте.

– Черт, здесь и детей совращают, – пробурчал Андрей.

Мариэтта фыркнула:

– Старый, ты когда женщин разгадывать научишься? Ей же двадцать пять, не меньше.

– Некогда мне разгадывать. Мы работаем.

Пернов Николай Николаевич, глава департамента, и вообще финансовый гений, определенно нуждался в спасателях. Несчастный обессиленно вытянулся на узком и длинном диване. Рядом, уютно устроившись щекой на мужском животе, свернулась рыжеволосая нимфа. В огромной комнате царила почти полная темнота, только шар на потолке вращался, бросая редкие то золотые, то серебряные всполохи. Во тьме продолжали колдовать приглушенные барабаны. Андрей пощупал объекту пульс, Генка подсвечивал фонарем. Пульс у Пернова имелся – четкий и учащенный.

– Сергеич, помоему, он «в дрова», – хихикнул Генка.

– Абздольц, как вы не угадали, товарищ Иванов, – сказала Мариэтта, освещая своим фонарем журнальный столик. Луч высвечивал зеркальный поднос, разбросанные кредитные карточки, высокие бокалы, шкатулки раритетного вида. – Вот тут «белый порошок неизвестного состава». Если это «кокс», то штук на двадцать «зеленых» потянет. А что вот это за дрянь, я даже и не знаю. И еще «колесики»…

– Мариэтта, не смей трогать, – приказал Андрей и от души хлопнул Пернова по щеке, заросшей модной щетинкой. Финансист открыл глаза, блаженно улыбнулся. Ни малейшего проблеска разума в его взгляде не обнаружилось. Андрей безнадежно хлопнул объект по второй щеке. Пернов закрыл глаза, но улыбаться не перестал. Зато обеспокоенная звонкими звуками нимфа села, потянулась, поправляя пышные волосы. Ухватившись тонкими пальчиками за рукав Генки, поднялась на ноги. Застегнула широкие стильные брючки, потрепала Иванова по щеке и направилась к двери.

– Ты светить будешь или нет?

– Чего светить? Объект с душой разделился, – сдавленно сказал Генка. – Ждать придется, Сергеич.

Иного выхода действительно не было. «Скользить» с неадекватным объектом инструкциями категорически запрещалось. Квалификация проводников и даже самый высокий уровень «Экста» не спасал от завихрений, вызванных измененным сознанием «пассажира».

– Так, выволакиваем объект на свежий воздух, обливаем водичкой и ждем прояснения, – определил стратегию Андрей.

– Где ждем? – скептически поинтересовалась Мариэтта. – Под забором? Или в пиццерию его затащим? Здесь, гражданин начальник, милицияполиция наверняка имеется.

– Действительно, Сергеич, зачем тащить? Еще охрана вопросы начнет задавать. Пусть он здесь полежит. Здесь спокойно. Перекурим пока, – поддержал Генка.

– Вот, вашу мать, думаете, не понимаю?! – не выдержал Андрей. – Нашли повод расслабиться? Может, я сам напиться хочу. Только мы работаем. Ясно?

– Куда уж ясней, – обиженно сказал Генка и дернул объект за ослабленный галстук. – Еще какие приказания будут? Маршировать вокруг объекта строевым шагом? Уши и ступни фраеру растирать? У нас нашатырный спирт есть? От кого убудет, если мы через часок его откачивать начнем?

– Иванов, ты здесь воду не мути, – предупредил Андрей. – Понятно, ты человек свободный, практически в отставке. Я понимаю. Можешь хоть сейчас валить на все четыре стороны. Только служебное оружие оставь.

– Ну и пойду. – Генка скинул рюкзак, выдернул изза «берца» припрятанные ножны со «смершем». – Ты, Сергеич, совсем озверел. У нас монастырь или дисбат? Нам, между прочим, два увольнения в неделю положено. ФСПП не развалится, если я пива выпью и музыку послушаю.

Дверь бесшумно закрылась, и огрызки «КП29» остались среди мягкого барабанного рокотаприбоя. Мариэтта помолчала, потом села на противоположный диван:

– Гражданин начальник, вы меня для порядка оставили или планы и указания имеются?

– Мы – действующее подразделение. Если нужно ждать, будем ждать, – буркнул Андрей и взглянул на девушку. В сполохах света она выглядела до неестественности красивой. Подведенные роковой темнотой раскосые глаза, капризная линия маленького рта. Ни громоздкая служебная куртка, ни разгрузочный жилет не скрывали изящества фигуры. Красивая ведь девчонка.

– Дебил ты, Андрей, – неожиданно сказала красавица. – Тупой, упертый и импотентный. «Целлулоидные» и то нормальнее. Ну тебя в задницу. Пойду я проветрюсь.

– Мань, ты что? – ошарашенно пролепетал Андрей.

– То самое. Не железная я. Не врубаешься, и фиг с тобой, – Мариэтта резко дергала пряжки рюкзака.

– Капчага, не дури. Не положено…

– Да оставлю я ствол. Зануда старый. – Через столик птицей перелетела куртка, расстелилась по коленям начальника «КП29», через секунду на нее шлепнулся увесистый «смитвессон».

– Все, до встречи, – ставшая совсем худенькой Мариэтта решительно шагнула к дверям.

– Маня, не глупи. Это как дезертирство.

– Ничего подобного. Я в кратковременном увольнении. Заодно провожу разведку прилегающей местности. – Мариэтта вдруг яростно рванула с себя легкий свитерок, швырнула в сторону начальника. – Все по уставу, Андрей Сергеевич. Дурак ты страшный.

Более светлый фон коридора на миг высветил фигурку в спортивной облегающей майке и свободных полевых брюках.

Оставшийся среди золотистосеребряного неверного сияния, Андрей машинально поднял свитер. Рокотали древние барабаны. Вот так, Андрей Сергеевич, – чертовы подземелья с дьявольской музыкой Отделение благополучно пережило, а на пошлом кабаке рассыпалось.

Андрей потоптался вокруг дивана, сложил одежду. Недоуменно пощупал «смитвессон», сунул за пояс. И как она такую тяжесть таскает? Впрочем, уже не таскает. Вон как швырнула. Чуть бы пониже, и очень бы точно получилось. Может, того и хотела? Дура.

Андрей нащупал на столе полный бокал, но оставил на месте. Попил из фляги. Вода была теплой и отвратительной на вкус. Вот как все обернулось. Но ты же Старый, действительно старый. Знаешь, что прежде всего – дело. Идет пусть очень странная война, но война. И вздорные девчонки, и парни, давшие слабину, пройдут в сводке как очередные потери. Пусть и очень болезненные лично для тебя, но давно просчитанные ФСПП. Выходит, «КП29» свой ресурс выработало. Как ни крути, коечто успели сделать…

Дура она, дура! Ну зачем ей это нужно? Молодая, не нагулялась? Генка, идиот, расслабил. Впрочем, она и сама… Ну что она там получит?

Фантазия рисовала весьма красочные картины. Это все проклятый «Хуфу». Бордель борделем, пусть хоть все подряд в мрамор и золото запечатают.

Скрипнув зубами, Андрей двинул кулаком в бок объекта. Пернов лишь поудобнее вытянулся, подставляя плоский мускулистый живот. Скотина накачанная.

Нужно было ее остановить. Сгрести в охапку… если требуется, наручники нацепить. Генка пару браслетов в рюкзаке таскает. Только обидится девка смертельно. Она самолюбивая. Дурочка, ой дурочка.

Да прекрати ты истерить. Ревность это. Смешное чувство в данном конкретном случае. Маня примерной девочкой не была. Опыта сексуального ей не занимать. Пусть развлечется. Запрещать да в спину стрелять ты права не имеешь.

Андрея передернуло. Нужно было удержать. Скрутить и без шуток защелкнуть браслеты…

Накатило. Отлично ведь знал, что можно вытворять с сексапильной девчонкой, обряженной в наручники. Нет, не насилие, только игра. Почти все на такие игры ведутся. Только Маня не «сексапильная девчонка». Она… она…

Накатило и не отпускало. Другие в сорок пять лет порадовались бы такой, хм… стойкости инстинкта. Но сейчас абсолютно неуместное проявление. Маньяк ревнивый.

Опомнился Андрей у двери. Ну и куда двинул? Куртку и свитер бросил, спереди револьвер, на заднице «Токарев». Ковбойлюбовник.

Сидеть было невмоготу. Одновременно наваливались ненависть пополам с обидой. Да еще чувство обреченного одиночества. Как она смела? Ведь всегда была рядом. Приучила. В смысле привык. Сучка глупая. И как без нее? Прийти в «Боспор», пистолет вычистить и итог подвести… Висит шалава сейчас на комто, сосется, коленки разводит…

Андрей тупо смотрел на свободный диван. Черт, миазмы этого «Хуфу» похлеще виагры действуют.

Когда дверь распахнулась, Андрей вздрогнул. Вошли трое: две девушки, плотный мужчина в пиджаке, небрежно наброшенном на плечи. Чтото негромко сказал, красавицы засмеялись. Андрей понимал, что, сидя рядом с распростертым мужчиной, выглядит двусмысленно. Ничего, потерпим. Андрей постарался непринужденнее взять бокал. Троица устроилась напротив. Цветастая дева умело приготовила «дорожку». Оказалось, для кавалера. Мужчина со сдержанным трепетом втягивал в себя пудру, девушки разглядывали Андрея. Черт, револьвер нужно было всетаки спрятать. Пухлогубая блондинка в черном куцем платье чтото зашептала подруге. Обе заулыбались. Вооруженный незнакомец их явно больше интриговал, чем пугал. Андрей приподнял бокал в знак приветствия, пригубил. Шампанское брют было приятным, хотя уже чуть тепловатым и выдохшимся. Любитель «инея» разогнулся и замер, откинув голову на спинку дивана. Цветастая дева прильнула поцелуем к его приоткрытому рту. Мужчина слепо нашарил ее затылок, запустил пальцы в разноцветные пряди. Целовались бесконечно, цветастая искоса поглядывала на Андрея, блондинка пялилась откровенно. Она была ничего себе. Очень даже. Круглолицая, с хорошо наведенным, смутно знакомым личиком. Телеведущая? Модель, заканчивающая затянувшуюся карьеру? Андрей не помнил. Отвлекала полуобнаженная высокая грудь и изучающий взгляд дивы. Редкие полосы света, проскальзывающие по лицу, делали глаза красавицы то голубыми, то светлозелеными.

Трое гостей встали, двинулись к двери. Мужчина обнималопирался об угловатые плечи цветастой. Девушка опять целовала его в шею. Дверь наконец бесшумно отсекла гостей и призрачные тени коридора. Андрей вздохнул и поставил ненужный бокал. Сожаления и облегчения ощущал поровну. Не искушайтесь, и да не искушаемы будете. А с физиологическим приступом какнибудь справимся.

Схватиться за отвлекающий бокал Андрей не успел. Вернувшаяся блондинка уже села на диван – ее и начальника Отделения символически разделяла мускулистая тушка финансиста.

– Пьете теплое? – блондинка с удивлением вернула на столик бокал.

– Не пью. Я здесь по делу, – пробормотал Андрей.

– Вы налетчик? – таинственным шепотом осведомилась молодая женщина. Голосок у нее был мягкий, музыкальный. Певица?

– Ну что вы. Скорее уж наоборот…

– Не говорите. Вы потрясающе брутальный. – Блондинка соскользнула на пушистый палас. На коленях она ползала грациозно.

– Послушайте, не стоит… – Андрей, пытаясь сдвинуть револьвер за спину, поперхнулся.

– Не убирайте, – мурлыкнула прелестная мордочка, оказавшаяся между мужских бедер. – Меня жутко пугают большие пистолеты.

– Это исторический макет, – зачемто пытался отпереться Андрей.

– Здесь тоже макет? – Возможно, пистолеты и наводили на блондинку ужас, но с остальным мужским арсеналом она обращалась профессионально.

– Ай! – сказал Андрей.

Вырываться было глупо. Не вырываться – еще глупее.

«Я этого не хотел, – беспомощно подумал Андрей. – Совершенно не хотел. Случайность, ой…»