Текст книги "Окраина. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Юрий Валин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

– Отойди! – Андрей понял, что добить монстра невозможно.

В дверях ктото возник – координатор. Поудобнее перехватил кургузый массивный автомат. На дуле запульсировал оранжевый огонь – строчки утяжеленных пуль с оголенным стальным сердечником мгновенно отшвырнули полуголое тело ищейки. Перекувырнувшись, монстр замер среди битых бутылок.

– Тыкву ему отстрели, – посоветовал Генка, пятясь с вновь опустевшим «макаровым» в руке.

– Уже, – сказал координатор, вставляя новый магазин.

Андрей огляделся. Мариэтта сидела, все еще прикрываясь рюкзаком. Изпод разодранной ткани торчала упаковка совершенно неуместного сейчас сухпая. В углу Алексей Валентинович мстительно помахивал кирпичом – поверженный крысообезьян распростерся у его ног. По крепости черепной коробки крыс явно уступал своему более крупному сородичу. Про майора говорить было нечего – готов. Треть горла вырвана, виднелась разодранная трахея. Лучше всех выглядела Таисия – безмятежно лежала посреди «Блиндажа» в глубоком обмороке. На полах испачканного пальто гильзы, а на самой мадам ни царапинки.

– Ты чего раньше не стрелял? – спросил Андрей у оператора.

– У меня всего обойма. Мне оружие вообще не положено, – парень бледно улыбнулся.

– Действительно, Игнат, откуда ствол? – осведомился координатор.

– Он здесь нашел. Вот у этого, – Андрей ткнул пальцем в безголового крысообезьяна. – Слушай, ты там бойцов полиции попридержи. Покрошат нас.

В двери были видны бегущие от машин и с постов оцепления работники полиции.

Координатор мигом выскочил навстречу.

Андрей машинально посмотрел на часы, – 13.17.

Мариэтта присела в шаге от ищейки. Разглядывала то, что от твари осталось. Голову пули действительно оторвали: валялась подальше в углу, а оборванная лапа ближе к ногам. Дико блестели грубоватые перстни.

– Капчага, а Капчага, нам бы Таисию в чувство вернуть, – пробормотал Андрей.

– Там медики есть, сейчас прибегут. И вообще, тете лучше пока полежать, – хрипловатый голос девчонки звучал довольно спокойно, но Андрей видел, как подрагивает ее щека.

– Это точно, – сказал Генка, вытаскивающий изза щита свои носилки. – Таисию и от насто воротит, а тут как взглянет…

– А тетенька сильна, – прошептала Мариэтта. – Она нас всех выдернула. Одна и всех, абзац, а?

– Не только нас. Еще и гостей. – Андрей почувствовал, как начали дрожать пальцы. Пришлось сунуть руки в карман.

– Со страху чего только не сотворишь, – сказал Генка и с сожалением положил «ПМ» на грудь майора. – Вообщето нужно разобраться, как это у нее получилось.

– Слушайте, может, вы потом будете разбираться? – надрывно поинтересовался Алексей Валентинович. – Я кровью истекаю. И мне срочно необходима вакцинация против бешенства…

* * *

– Значит, вот такой он, ад?

– Угу, ад для туповатых. – Мариэтта разбиралась с упрямой ниткой. – Прикинутая такая преисподняя, гламурная. С живучими бестолковыми чертями.

– Получается, гдето есть ад для умных?

Генка и подруга возились с продранным рюкзаком. Начальник отдела обещал привезти новый, но госпожа Капчага заявила, что этот дорог ей как туристический сувенир. Вообщето пострадавший рюкзак принадлежал Таисии, но та не возражала против обмена. Таисия Викторовна вообще перестала возражать – с большим трудом отходила от пережитого. Андрей не преминул подчеркнуть это обстоятельство в отчете. Даже дважды. Отчет начальник Отделения уже заканчивал и все чаще косился на молодежь. Соображает ведь Маня в возне с иголкой.

– Она его выдумала, этот свой глянцевый адик, – разъясняла Мариэтта свою точку зрения. – Понятно, не сама Алиса, а они вместе. Много их, Алисок. Популярная точка зрения на преисподнюю – страшновато, экзотично, ярко.

– Мне показалось темновато, – с сомнением заметил Генка, подравнивая ножницами следующую латку. – Чего уж такого любопытного? Живучесть разве ихняя?

– И живучесть. И импозантность, – девушка украдкой глянула на занятого начальника. – Видел этого легавого черта раскоряченным, когда мы его добили?

Генка понимающе хмыкнул.

– А ты говоришь, тускло, – пробормотала Мариэтта. – Там дальше наверняка и огни, и факелы, и кофейники с серой и расплавленным золотом. Барабаны гигантские, басгитары, бэквокалисты. Прочая ваниль в кожаной обертке. Ну и кровавых кишок намотано предостаточно. Натуральный ад для умственно отсталых.

– Хорошо, что мы к ним вломились, а не туда, куда народ попродвинутее попадает, – заметил Генка.

– Да уж. Но Алиске уже все равно не помочь было. Ее мигом поимели и сожрали. Она на такой ад и рассчитывала.

«Действительно, хорошо, что Алиса Бахрина не семи пядей во лбу была», – подумал Андрей и украдкой перекрестился.

* * *

Андрей съездил в головной офис на Красносельскую, уладил формальности, успел перемолвиться парой слов с начальством и заскочить в оружейку. Вернулся в «Боспор» к обеду. Алексей Валентинович нынче был отпущен в увольнение. Генка с девицей бездельничали, сидели в буфете и глазели на Бирлюковскую – подразумевалось, ждут начальника.

– Ну, – не утерпел бесхитростный Иванов, – дадут?

– Не исключено, – сухо сказал Андрей. – Вопрос решается на самом высшем уровне.

– Нууу, – разочарованно протянул Генка. – Фигня какаято. Уж какие им еще основания требуются? Нет, так я бастовать буду.

– Я тоже бастовать желаю, – с восторгом поддержала Мариэтта. – А что нам такое не дают?

– Тебето, Капчага, на кой черт силовая отвертка? – удивился Андрей.

– Пригодится, – не очень уверенно заверила девушка. – Хорошему брендовому инструменту всегда применение найдется. Она вибрационная?

Генка прыснул.

Андрей покачал головой:

– Совсем вы стыд потеряли. Идите по рабочим местам. Я сводки привез, будете изучать.

Не успел Андрей запереть в сейф коробки с пистолетными патронами, как в дверях кабинета снова возник Генка:

– Сергеич, ну что же такое? Нам в таких условиях работать без оружия – все равно что без штанов бегать. Не понимают там, что ли?

– Понимают, но сделать пока ничего не могут. Не ной, сами чтонибудь придумаем. Не маленькие, в конце концов.

– Нам боевые стволы нужны. Потому как черти – это еще цветочки…

– Знаешь, Гена Иванов, если тебе нужно чтото большое, красивое и супервоинственное – иди в армию. Тебе можно, ты без статьи ходишь. Будешь охранять какойнибудь шикарный «ИскандерМ».

– Не, я чегойто такое уже охранял, – без воодушевления сказал Генка.

– О, память предков возвращается?

– Както мутновато. В смысле, неопределенно.

Под окнами нагло и настойчиво сигналил клаксон. Оказывается, господин БеркутТомов вернулся на собственном транспорте – массивном блестящем джипе. Гордо брякнул ключи на стол и великодушно объявил, что отныне полноприводный монстр поступает в распоряжение Отделения. Андрей поблагодарил и вежливо восхитился носорожьей статью вездехода. Толкаться в «пробках» на этом громоздком «бэтээре» не оченьто хотелось. Странно, что джип не конфисковали. Впрочем, пусть стоит, места под боком у «Боспора» предостаточно.

* * *

Вечером к Андрею наведался господин Горгон. Снова расспрашивал про чертей. Забавляли старика те твари. Впрочем, долго не засиделся. В последнее время «целлулоидные» вели себя незаметно.

– Чтото сеньориты не видно, – рискнул спросить Андрей.

– Соскучился, Старый? – Горгон хихикнул. – Здесь, рядышком, красавица наша жгучая. Заглянет какнибудь, не сомневайся.

– Если дел у сеньориты невпроворот, так я совершенно не настаиваю на визитах.

– Так ей и скажешь. Прямо в очи ее синие.

* * *

– Выезд! В смысле выход, – вопил Генка в коридоре. – Бирлюковская, 49. Мясокомбинат, у них зам по сбыту пропал.

Андрей шепотом выругался и выскочил из душевой, стирая пену со щек. Выбрал момент, чтобы побриться, – вроде под вечер, спокойно. Утром и перед сном на водные процедуры целая очередь выстраивается.

– Сказали, что пешком нам будет быстрее добраться, – сообщил Генка, уже натягивая куртку. – Он у них прямо из кабинета пропал, даже сейф открытым оставил. Координаторские уже там, за нами Михалыч выехал, но…

– Понятно, здесь пешком десять минут. Прогуляемся.

Корякин Василий Викторович. 43 года. Женат, две дочери – четырнадцати и трех лет. Алкоголь – в меру. Наркотики – маловероятно. Состояние устойчивое (возможно, депрессия по типу «98В», комбинат переживает не лучший период).

– Странно, чего он от такой мирной жизни и вдруг сгинул? – Андрей сунул листок с предварительной ориентировкой в карман и накинул капюшон. На улице опять летел мокрый снег.

– Чего удивительного? – Генка, бодро несущий на ремне носилки, мотнул подбородком в сторону уже виднеющегося забора мясокомбината. – Проворовался на колбасе. Да еще три бабы дома. Соскользнешь тут.

– Мы, конечно, кого угодно достанем, – самокритично согласилась Мариэтта. – Но, может, его аромат довел? Гражданин начальник, нам противогазы не полагаются?

Со стороны панельного корпуса действительно попахивало. Андрей обеспокоенно оглянулся на старшую часть команды. Таисия вяло перебирала ногами, Алексей Валентинович бережно поддерживал ее под локоток. Лицо у дамы было отстраненное – даже от снега не закрывается. Оставить бы ее дома, но наставление по работе Отделов категорически не рекомендовало разделять команду.

– Я вот думаю, – вполголоса сказала Мариэтта, – а вдруг этого мясника Василия совесть замучила? И он в какойнибудь свинячий ад угодил? Сейчас поросята из него тушенку крутят.

– Ты такие мысли брось, – посоветовал Генка. – Это ты сегодня на полдник ветчины с избытком хватанула, и тебя саму совесть мучит.

– Перестаньте хохмить, – сказал Андрей. – Здесь возможно что угодно, но теории о поросятах ты, Капчага, отставь. Комбинат по говядине специализируется. Да и мясо сюда замороженным доставляют. Свинина и прочая курятина разве что в виде фарша прибывает.

На проходной ждали представители от полиции и внутренней охраны. Проследовали в корпус управления, миновали приемную, одну на три кабинета. Здесь растерянная секретарша уставилась на Мариэтту, тут же принявшуюся с подозрением разглядывать картину маслом – на переднем плане пейзанского пейзажа была изображена свинья под дубом. Мариэтта многозначительно поцарапала ногтем богатую раму и, оставляя мокрые следы своими «мародерами», двинулась к соседней картине. Андрей, уже поздоровавшийся с координатором, вернулся и ухватил девицу за рамку рюкзака:

– Я тебя потом в Третьяковскую галерею свожу.

Мариэтта важно кивнула:

– Ведите. Я не возражаю.

Координатор похлопал по спинке кресла:

– Здесь он сидел. Были назначены важные переговоры. И тут – опа, и нету господина Корякина… Все оставили как было. Только деньги из сейфа кассиру передали. Ничего?

– Ну, на премию мы и не рассчитывали, – пробормотал Андрей.

Кабинет производил удивительно мирное впечатление. Никакого сосущего чувства угрозы, как было в «Блиндаже», Андрей не испытывал. Стол, заваленный уймой бумаг, включенный компьютер, крошки печенья, футляр от очков. Отделение «КП29» в полном составе принялось разглядывать настольное фото: мама, папа, две дочери – младшая хохочет щербатым ртом.

– Не в поросятах дело, – констатировала Мариэтта, поднимая со стола старомодную ручку с «самораздевающейся» красоткой.

– Да что тебя сегодня все на искусство тянет? Положи на место, – пробурчал начальник. – И давайте попробуем поработать…

* * *

Все пошло как по маслу. Мгновенное скольжение, и в лицо дохнуло близким морем.

Живописные скалы спускались к галечному пляжу. Ласковое солнце светило в лицо. По кромке обрыва шла тропинка, над ней шелестели листвой оливы. Правее, на холме, виднелось легкое строение с множеством колонн. Над спуском к пляжу сидел человек, сиротливо обхватывал руками толстые колени, рубашка выбилась из брюк. Андрей направился к сидящему:

– Василий Викторович?

Пухлый человек приподнялся, поправляя галстук. На его лице промелькнула целая гамма чувств: от ужаса до надежды:

– Товарищи… господа… Вы не из Москвы случайно будете?

– Если точно, то из Бирлюково. Возвращаться будете?

– Дада, конечно! Я, видите ли, както случайно… Не понял даже, как получилось…

– Да вы не волнуйтесь, – посоветовал Андрей. – Сейчас на работу вернетесь, там все уже разъяснилось.

– Ой, пожалуйста, – несчастный Корякин крепко ухватился за руку спасателя. – Мне назад очень нужно. У меня семья, дети. Контракт с Витебском. Мне назад просто необходимо… Вы из ФСБ?

Было слышно, как фыркнула Мариэтта.

– Успокойтесь, дорогой Василий Викторович, – Андрей похлопал зама по сбыту по плечу. – Мы не ФСБ, нас просто попросили вас забрать. Пойдемте, а то нам жарко.

– Я готов, готов! – Корякин не отпускал руку Андрея. – Мне обязательно на службу нужно. Непременно! А то вот эти даже в разговор не вступают…

По тропинке шли двое благообразных мужчин в белых туниках. Проходя мимо нелепых в своих громоздких куртках и рюкзаках фээспеповцев, глянули со смутным неодобрением. Поднимаясь к обрыву, тот, что с рыжей бородкой, оглянулся, недоуменно пожал плечами.

– Не желают разговаривать, – пожаловался Корякин. – Отстранили в сторону, как куклу, и все. Я всегото позвонить в консульство хотел. Это секта или реконструкция какаято античная?

– Это, Василий Викторович, мираж, стихийно наведенный. Редкий геопсихический феномен. Вы лучше в дальнейшем молчите об этом. А то лечить начнут. И вас, и нас. Пожалуйте поближе к коллективу…

Уходить не хотелось. Лазурное море радовало глаз, над волнами кружили спокойные чайки.

– Курорт, – неодобрительно сказал БеркутТомов, успевший нацепить солнцезащитные очки. Молчаливая Таисия вяло обмахивалась платочком.

Через мгновение Отдел «КП29» и эвакуированный очутились в кабинете. Мариэтта умудрилась сшибить настольную лампу, но Генка успел подхватить осветительный прибор.

– Быстро вы, – удивился координатор, пряча под куртку короткоствольный «Вереск».

Обратно доехали на автобусе. Погода казалась еще мерзостнее.

– Нужно было искупаться, – вздохнул Генка.

– И позагорать, – добавила Мариэтта. – Интересно, о чем мясник Корякин возмечтал? Местечкото крутое – Канары отдыхают.

– Устал он, – объяснил Алексей Валентинович. – Работа, рутина, писанина бесконечная. Подчиненные – идиоты. Сроки срываются. Секретарша даже кофе варить не умеет. И до скрежета зубовного хочется передохнуть. В спокойном тихом местечке. На природе. Тянет к философским размышлениям и плеску волн. Однако всех нас объединяют обязанности перед обществом, и потому мы обязаны содействовать процессам…

* * *

Таисия всетаки беспокоила. То, что рыбный суп забыла посолить, ладно. Отсутствующая какаято. Разговаривает, если только непосредственно к ней обращаются. На Мариэтту и прочие раздражители практически не реагирует. Поколебавшись, Андрей позвонил прямо Наталье. Та, похоже, искренне обрадовалась звонку, хотя по всему чувствовалось, что в обычной запарке пребывает госпожа ведущий психолог. Андрей кратко изложил суть проблемы.

– Тебе на месте виднее, – сказала Наталья. – И лучше тебя ни один специалист сейчас ее не чувствует. Если имеются вопросы, мы Таисию Викторовну непременно на чай с разговорами попросим. Отправляй ее прямо сегодня в медцентр. Только и еще человека пришли, чтобы женщину не травмировать. Скажем, для прививок. От чертей любую заразу подцепить можно.

– Что, болтают о нас много?

– А ты думал? Какието вы, «Боспор», шумные и вечно по правоохранительным органам проезжаетесь. Как остальные коллеги?

– Вроде ничего. Бодрые.

– Прекрасно. Ну, ты сплачивай ряды, сплачивай. Будет время, мы с Сан Санычем обязательно к вам заскочим.

Таисию охотно повез Алексей Валентинович. Вероятно, жаждал произвести впечатление своим джипищем. Ну и ладно, пусть развеется.

Проверяя усилитель, успели обсудить с Генкой античнокурортный мир. Простодушный Иванов считал, что недурно было бы туда отправиться да шашлычков пожарить. Андрей напомнил, что скользить без «маяка» занятие рискованное. Впрочем, об этом уже не раз спорили в широком кругу. Мариэтта, чуть что, начинала вопить, что, сидючи на заднице, никогда ничего не узнаешь. Экстренные спасательноэвакуационные выходы неукротимую осквернительницу могил, видите ли, не совсем устраивают.

Закончив с техникой, Генка убежал смотреть хоккей. Андрей постоял у окна – для разнообразия на город падал не опостылевший мокрый снег, а просто дождь. Тяжелые капли однообразно бухали по стеклу. Было както пустовато. Тихий коридор, сгущающаяся темень за окном. Без громогласного Алексея Валентиновича было чересчур тихо. Да и без возни Таисии на кухоньке казалось, что чегото не хватает. Раз задерживаются «прививаемые», опять придется пельмени варить.

Андрей побрел по коридору. Правда, чтото слишком тихо. Генкин телевизор не слышен, Мариэтта тоже, против обыкновения, магнитофон не врубила. В последнее время у нее то «АББА» голосит, то «Кино» с «Наутилусом» бубнят – добивает вконец старые записи девчонка. А сейчас примолкла – читает, наверное. Андрей помялся – хотелось заглянуть в простенький уют радиоузла, посидеть в свете цветных ламп, спросить, как настроение. Неудобно. Настроение у госпожи Капчаги всегда хорошее, да и живо вообразит девица себе чтонибудь… личное.

Колено ныло. Андрей прошел мимо радиоузла, стараясь ступать потише. Магнитофон там всетаки едва слышно мурлыкал. И Мариэтта над чемто хихикала. Не одна, что ли? Обрывок разговора… Андрей замер. Вот этот наглый смешок он отлично знал.

Коротко стукнул кулаком, рванул дверь. Ярость давила на виски. Сидят, обе задрали ноги на стол. Бутылка, стаканы, разодранный апельсин. Мариэтта в майкеразмахайке на восемь размеров больше, чем нужно, – под подолом светятся трусишки. ХешКе, как всегда, в выгоревших джинсах, груди изпод сорочки непристойно выпячиваются.

У Андрея от злобы скулы свело. Едва выдавил:

– Что здесь происходит?

Глаза ХешКе сузились:

– Явился всетаки? Увалень.

– Ты что здесь делаешь? – проскрежетал Андрей.

– Пью, – метиска повела граненым стаканом. – А ты что думал, лошак?

– Мы так не договаривались.

Похоже, выражение лица начальника порядком напугало Мариэтту.

– Андрей, да мы здесь ничего такого… Просто болтаем…

– Я не с тобой разговариваю.

– Вот как? – ХешКе потянулась, неподражаемо поведя смуглыми плечами. – Осмелел, вонючка? Напомнить место?

– Напомнишь, – процедил Андрей. – Пора обсудить коечто, сеньорита. В каньоне?

– Ох, обнаглел, боров хромой, – ХешКе улыбалась. – Даже забавно. Жди, огрызок.

Андрей со стуком закрыл дверь. Челюсти болели, с такой силой зубы сжимал. На звук выглянул Генка, начальник махнул рукой – сиди, смотри свой спорт. Кабинет. Сейф. «ТТ» ждал, старая прохладная сталь. Андрей загнал в ствол патрон, засунул пистолет сзади за пояс брюк.

Как молодой, сбежал по лестнице. Отпер подвал. «Каньоном» в старом «Боспоре» именовали пространство под большим залом – покатый потолок действительно вызывал ассоциации с горным ущельем. Тусклыми рядами загорались лампочки. Андрей отдернул руку от выключателя – стерва уже может быть здесь. Умоешься ты, Старый, теплой красной солью. Ярость все еще давила на виски, хотя знал: не выжить. Ладно, иной раз мужчина обязан сдохнуть мужчиной.

Может, не поняла? Или ей наплевать?

Андрей, напряженный, даже плечи болели, стоял в шаге от стены. Тишина. Пыльная тишина.

– Думаешь, револьвер спасет? – естественно, вынырнула незамеченной изза угловатого короба вытяжки, мокасины ступали неслышно. – Одурел, смельчак? Ноздри срежу.

– Срежешь, – согласился Андрей. – Только договор ты не выполняешь. Змея ты вонючая, ХешКе.

– Разве? – метиска язвительно улыбнулась. – Я тронула кого? Ты яиц лишился? Или я вашего толстяка подвесила и ободрала? Я с вами не воюю. Договор при чем, а, увалень?

– Девчонку зря тронула. Договору конец.

– Тебе конец…

Змеиный шелест не уловить – оказалась вплотную за спиной. Андрей почувствовал острие стали у кадыка. Прижалась, горячая, ядовитая. Как всегда, пьянила эта смерть пряная. Нет, не как тогда, – теперь и иное железо присутствовало: пистолет успел выхватить, вывернув кисть, прижал ствол к гладкой, подчеркнутой шрамом женской скуле.

– Клоун, – ХешКе с наслаждением потерлась о ствол щекой и виском. – Пока курок спустишь, всем горлом воздух глотнешь.

– Верю, – прошептал Андрей. – Только спуск я все равно дерну. Выживешь, наверное. Но на красоте твоей дьявольской я свою зарубку оставлю.

– Дьявольской, говоришь? – метиска продолжала ласкаться о сталь. – Умеешь ты, Старый, комплимент девушке сделать. Жаль, глуп не в меру.

– Какой есть, – дыхание Андрея учащалось. – Зря девчонку тронула. Конец соглашению.

– Конец? Значит, в девчонке дело? Ты же ее не взял. Кролик трусливый. Какие договора, когда так сладко может быть? Ну? Я? Она? Или та гладкая чужачка, что учена не по чину? Что скажешь, храбрец? – Ладонь, та, в которой не было ножа, неторопливо поползла вниз по мужскому бедру.

– Оставь, – резко сказал Андрей. – Привык я к тебе. Не одурманишь. Прививку получил.

ХешКе воркующе засмеялась:

– Лгун глупый. Я всегда дурманю.

Андрей и сам чувствовал, что дурманит. Едва слышно постукивали бусины на женском запястье, и хотелось опустить тяжелый пистолет, вздохнуть, закрыть глаза…

Палец начал давить на спуск.

– ХешКе, – предостерегающе простонал Андрей.

Ее рука остановилась:

– Значит, выстрелишь? Забавные вы…

Андрей отлетел, стукнулся плечом о стену. Метиска, не обращая внимания на прыгающий в мужской руке пистолет, крутанула нож, и скиннер вернулся в ножны.

– Побаловались. Ты, ослиная задница, запомни – договоры я не нарушаю. Я их и заключаю редко, – ХешКе резким движением поправила волосы. – А с девчонкой я поболтать люблю. Забавная она.

– Нет!

– Пасть заткни. Ты, Старый, для меня уже не самец. Мальчишка ты старый. Договор мы не с тобой заключали, а через тебя. Потому что ты… Сам догадаешься, если хоть капля умишка сохранилась. Только девчонка под тот договор никак не попадает.

– Она часть договора, и…

– Не болтай. Она, как и ты, – между. Захочет со мной стаканчик пропустить – никто ей не запретит. И ты ей в этом указывать не будешь.

– Она – малая, – с трудом сказал Андрей. – Ей твоего яда не нужно. Ты ее…

– Испорчу? – ХешКе засмеялась. – Ну и дубовая ты башка, Старый. Не хочешь видеть – не смотри. И на наше с ней знакомство не вздумай гавкать. Не твое дело.

– Мое.

Метиска сверкнула глазами:

– Только если замечать очевидное научишься, писюн шакалий. И как таким тупым живешь?

Она исчезла, а Андрей поплелся наверх. Мариэтта торчала у буфета:

– Куда вы делись?! Зачем вообще орать нужно было?

– Кто орал? – вяло удивился Андрей.

– Вы же и орали. Ладно, пусть не орали, но собирались орать. Зачем все это?

Андрей подумал, что волнение мигом выпячивает в девчонке всю ее азиатскую четвертушку: глаза становятся еще раскосее, горят абсолютно монголоордынским неистовством. Даже «гайка» в носу вольному дикарству идеально соответствует.

– Ты чего суетишься? Обхожу владения, никого не трогаю.

– Ага, гуляешь, примус починяешь, – от волнения Мариэтта начала именовать гражданина начальника на «ты».

– Весьма начитанной девушка стала. Только нервничать ни к чему.

– На себя посмотри. А читать я всегда любила. Ладно, что она сказала? Не увиливай.

– Сказала, что я дебил. И что она все равно с тобой пьянствовать будет, – Андрей вздохнул. – Не пила бы ты с ХешКе, а? Неподходящая она компания.

– А где подходящая? – насупленно поинтересовалась Мариэтта. – Вы со мной выпить брезгуете, Генка сказал, что меньше чем за ящик водки он не садится, а на такой загул «добро» сверху должно быть. Мне что, с дедом втихомолку коньяк глотать? ХешКе, по крайней мере, руки не распускает.

– Алексей Валентинович приставал?

Мариэтта улыбнулась:

– Абзац, это мне нравится. Ревнуете, значит, хоть чутьчуть? Дед не приставал, так, подъезжал для пробы. Под лозунгом «ой, как мне, бедному, одиноко». Андрей Сергеевич, могу я вас спросить прямо? Вы почему со мной не спите?

Андрей заставил себя улыбнуться:

– Интересно, что ты сейчас такое прямолинейное читаешь? За Вольтера с де Садом взялась?

– Читаю «Маленькую хозяйку большого дома» и попутно «Выживание в чрезвычайных ситуациях». Генка посоветовал. А вы мне ответить не хотите?

– Запросто. Спать с подчиненным некорректно. Ты когдато это сама очень доходчиво объяснила.

– Ну, когда это было. Моя точка зрения изменилась. Андрей Сергеевич, вам обязательно нужно, чтобы девушка навязывалась?

– Нет. Не нужно. Даже наоборот. Мариэтта, ты очень симпатичная девчонка. И внешне, и вообще. Только летто тебе сколько? Я понимаю, что совершеннолетняя, но по сравнению со мной, практически пожилым человеком…

– Какой вы пожилой? Упертый вы и неуверенный. Мы же подходим друг другу. Даже ХешКе…

– Вотвот. Давай о твоей новой подруге. Ты ее не очень хорошо знаешь.

– Про то, как она глотки режет? Она не скрывает. Повашему, я только с курицами вроде Таисии должна ворковать? ХешКе стальная бабища, и презирать и бояться ее только потому, что она убивала, а я еще нет, пошло. – Мариэтта стукнула кулаком по буфетному столику. – Если бы я могла, я бы уйму народа поубивала без всякой жалости. То есть потом, может быть, и пожалела бы, но…

– Давайка оставим эту тему. Делать из живого человека мертвого – удовольствие ниже среднего. Если, конечно, изощренными наклонностями ХешКе не обладаешь.

– Это понятно. Она садистка по природе, а я нет. А вы? Я так понимаю, убивали? На войне? Вы где служили?

– Знаешь, чтото не хочется мне об этом разговаривать, – решительно сказал Андрей. – Давай условимся, с ХешКе вы больше не пьянствуете. Запретить вам разговаривать я не могу, но у нас на борту «сухой закон», и никто этого не отменял.

– Да что мы там пили? Просто она никогда нормального мартини не пробовала.

– И откуда сей чудный напиток взялся? – вкрадчиво поинтересовался Андрей.

– Ну, – Мариэтта запнулась, – бутылочка по случаю перепала. Да перестаньте вы, я вам о серьезных вещах, а вы как школьницу отчитываете…

Взвизгнула пружина на двери, в фойе выглянул Генка:

– Случилось чего? Все разбежались, я аж забеспокоился.

– Случилось, – Мариэтта оттопырила нижнюю губу. – Тут изза меня дуэль намечалась. На пистолетах.

Андрей с некоторой растерянностью глянул на ехидную девицу и передвинул «ТТ» подальше за спину.

– Ого! – Генка с явным восхищением поинтересовался: – А с кем дуэльто? Неужто… – парень смешался.

– Идика сюда, Иванов, – сурово приказал Андрей. – Не подскажешь, кто здесь контрабандой спиртных напитков занимается?

– Ну уж, контрабандой…

– Ненормальный у нас начальник, – сказала Мариэтта, отстраненно глядя в огромное окно. – Я ему в любви признаюсь, а он пристал к той несчастной бутылке…

Мужчины ошалело уставились на девчонку.

– Чегойто я не вовремя вылез, – смущенно сказал Генка. – Вы тут какнибудь без меня разберитесь, а я пойду.

– Нет уж, – поспешно возразил Андрей. – Пошли все вместе ужин готовить. Если в бутылке чтото осталось – приговорим совместно. Что до твоего романтического настроя, Мариэтта…

– То я, несомненно, одумаюсь, – надменно подхватила девица. – Очень даже может быть, Андрей Сергеевич. Раз вы искренность девичьих чувств оценить не в состоянии, черт с вами. Кстати, могли бы и прекратить меня Мариэттой обзывать. Знаете же, что меня от этой кликухи абзац как подташнивает. Ладно, в бутылке еще треть осталась. Дохлебаем…

* * *

Спал Андрей отвратительно. Возможно, полстакана мартини было тому виной, но все время чудилось, что черногривая ведьма усаживается в ногах. Другая тоже приходила, звякала «гайкой» в носике, смотрела требовательно. Андрей не знал, что сказать обеим, и перестал понимать, кого опасается больше. Бояться было нечего, а ведь натурально чувствовал себя именно перепуганным и озадаченным кроликом. Пришлось помальчишечьи сунуть под подушку пистолет. Вроде заснул, но сны снились… конкретно кроличьи. Еще и все понимающая Наталья привиделась…

Когда затрезвонил телефон, даже обрадовался.

– Подъем, выезд!

Андрей быстро ополоснулся. Холодная вода сняла жар, стало полегче. Глянуть на сонную Мариэтту в размахайке и даже скомандовать, чтобы пошевеливалась, смог почти хладнокровно.

– Я извиняюсь, но Алексей Валентинович в расположении Отделения отсутствует, – дипломатично доложил Генка. – Джип на месте. Полагаю, они с дороги чай пьют.

– Вот! – невнятно откликнулась из умывальной чистящая зубы Мариэтта.

Андрей хотел ее одернуть и поставить на место, но девица ограничилась сим исчерпывающим замечанием.

– У машины чтобы все были, – пробурчал начальник и пошел вооружаться.

На улице было еще темно. Подрулил Михалыч, тут же из подъезда появились Алексей Валентинович с мадам. БеркутТомов старался улыбаться как ни в чем не бывало, Таисия вообще смотрела с вызовом.

«Ну, я вам задам», – пообещал Андрей, забираясь в тепло микроавтобуса.

Гай Олегович Смиршинков. 17 лет. Учащийся. Состояние – 67В. Склонен к неупорядоченному употреблению наркотиков. Тип и непосредственная зависимость не установлена. Неоднократно бывал под следствием. Воровство, хулиганство, угон автотранспортных средств. Начальная точка поиска – берег ВерхнеОреховского пруда. Исчез 18 часов назад.

– Почему мы должны, вскакивая ночью, искать какогото наркомана? – холодно поинтересовалась Таисия. Сидела она на мягком сиденье прямо, будто кол проглотила. – Что в этом юнцеуголовнике ценного для общества?

– Понятия не имею, – ответил Андрей, затягивая шнурки ботинок. – Мы не рассуждаем. Мы работаем. Выполняем приказ. Что до его уголовных наклонностей, то под судом парень всетаки не был. Полагаю, не наше дело ему приговор выносить.

Таисия заткнулась. Вероятно, намек восприняла. Алексей Валентинович склонился к ее ушку, принялся шептать утешения. Тьфу, Ромео пыхтящий.

* * *

– Вот здесь это было, – парнишка в ослепительнобелой куртке показал на пологий срез берега. – Мы здесь сидели, а Гальюн, в смысле Гай Смиршинков, подвалил к берегу и начал с прудом разговаривать. С ним такое случалось. Потом смотрим, нет его. Мимо нас не проходил. Думали, утонул с кумара, да тут воды по щиколотку. Решили, прикалывается.

– Что курили? – строго спросила Мариэтта.

– Два косячка травки, и все, – без особого стеснения сказал парнишка. – Хоть верьте, хоть нет, ничего больше не было.

– Эх, Пашка, Пашка, – укоризненно сказал капитан, представитель местного отделения полиции. – Я лично вашу компанию сколько раз предупреждал?

– А мы что? – огрызнулся парень. – Мы от безысходности. Наркомания – бич наших дней.

– Родители что говорят? – спросил Андрей.

– Ничего. Сказали, что найдется. Не первый раз пропадает. Просили до девяти утра больше не беспокоить – им завтра на работу. Но фото дали, – координатор протянул пластиковый пакет.

– И за то спасибо. Готовимся работать. Капитан, освобождайте полигон, а я сейчас еще один вопросик молодому человеку задам, – Андрей дружески обнял белоснежные плечи Пашки и повел в сторонку.