Текст книги "Герцог Клим (СИ)"

Автор книги: Юрий Гулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

– Похоже, что все заверения о моей безопасности всего лишь блеф. До сих пор меня берегли лишь для того, чтобы завтра граф Властимл проткнул меня клинком своей шпаги.

Заметив тень тревоги на лице Зория, он поспешил добавить:

– Впрочем, в этом бою шансы у нас равны.

За завтраком Снегов был чем‑то сильно озабочен и оттого рассеян. Он невпопад отвечал на вопросы Зория, чем привел оруженосца в сильное волнение. Зорий даже раньше времени покинул стол. Клим грустно посмотрел ему в спину. «Добрый друг, он так за меня переживает. Впрочем, у него есть для этого причина. Мне действительно претит то, что бой должен длиться чуть ли не до смерти одного из соперников. Роль мясника не для меня». Эта мысль не покидала его все то время, пока он шел в сопровождении свиты в сторону фехтовального зала. В начале коридора, который заканчивался дверью в зал, свита оставила Снегова. Клим огляделся по сторонам: не видно ли где‑нибудь Зория? Так и не найдя глазами оруженосца печально вздохнул. «Видно парень так переживает что даже не нашел в себе сил проводить меня на поединок». Снегов со шпагой в руке в одиночестве прошел по коридору открыл дверь и вошел в зал. То, что он там увидел, заставило вылететь из его головы все мысли разом. Посреди зала на полу лежал Зорий. Возле его руки лежала шпага. Рядом на коленях стоял граф Властмил. При виде Снегова он поднялся с колен и отошел в сторону. Снегов подбежал к другу и теперь уже он встал перед его телом на колени. Зорий лежал на спине. Его глаза были безжизненно устремлены в потолок. Точно между глаз оруженосца зияла колотая рана. Крови почти не было. Лишь небольшое пятно расплылось по лбу. Клим положил пальцы на сонную артерию. Пульса не было. Зорий был мертв. Снегов поднял голову и посмотрел на убийцу. Он не о чем не спрашивал, он просто смотрел. Властмил заговорил сам:

– Он ворвался в зал с обнаженной шпагой в руке и сразу напал на меня. Я вынужден был защищаться. Я пробовал уговорить его прекратить атаку, но он не слушал. Я не хотел его убивать, но он наседал очень яростно. И вот…

Граф Властмил замолчал. Снегов не сказал ни слова. Внешне он был очень спокоен. Кипело только его нутро. Клим не был ни зол, ни взбешен. Он был полон ледяной ненависти. Ненависти к Зорию: зачем он полез в эту драку? Ненависти к себе: почему он так увлекся собственными переживаниями и не оценил переживаний друга? И, наконец, он в эту минуту впервые за все время люто возненавидел Властмила: ведь именно из‑за его прихоти или, вернее, похоти погиб Зорий. «Вы ждете смертельного поединка? Вы его получите! Вот только…». Снегов положил свою шпагу рядом со шпагой Зория. Поднял тело друга и на руках отнес его к стене. Положил на пол со всей осторожностью, словно боялся причинить мертвому телу боль. Прикрыл веки друга. «Все. Теперь Властмил!». Снегов вернулся на середину зала и поднял с пола обе шпаги. Он посмотрел прямо в глаза Властмила и с мрачным удовлетворением увидел в них тревогу. «Опасаешься, что я буду драться двумя клинками? Правильно опасаешься. Запустив «веер» я бы тебя быстро доканал. Жаль правила поединка этого не позволяют». Снегов отбросил свою шпагу назад к двери, оставив в руке шпагу Зория. «Я сделаю это твоим оружием, друг!». А затем он бросился в атаку. Теперь он уже не считал для себя зазорным быть «мясником». Поэтому он с непонятным для «прежнего» Снегова удовольствием наблюдал за тем, как краснеет от крови белая рубаха, надетая на тело Властмила. При этом он совсем не обращал внимания на то, что его собственная рубаха тоже пропиталась кровью. Такая сумасшедшая рубка не могла продолжаться долго. Неожиданно для себя Клим почувствовал укол в сердце. Он прекратил бой, недоуменно опустил голову, глядя, как из его груди выходит клинок. Сознание зафиксировало как «беситься» Обруч на его голове, но это уже не имело значения. Снегов поднял голову. Его останавливающийся взгляд зафиксировал графа Властима, который салютовал ему окровавленной шпагой. Клинок Зория выпал из его руки. Он уже не почувствовал как падает на пол. Волна забвения накрыла его раньше.

Ночь в раю.

Сознание вернулось к нему сразу и полностью. Однако глаз Снегов открывать не спешил. Сначала надо было разобраться в своих ощущениях. Как он себя чувствует? Отлично! Ничего не болит, ничего не беспокоит… Что он видит? Ничего он не видит – глаза у него закрыты. Ладно… Тогда что он слышит? Пенье птиц, журчание ручья, шелест листвы… Что он осязает? Что‑то мягкое шелковистое под спиной. Прикосновение ветерка к лицу… Что он обоняет? Целый букет лесных ароматов… Что он помнит? Укол в сердце. Шпагу в руке графа Властмила обагренную кровью – его, Снегова, кровью… И что из этого следует – то, что он в раю? Ерунда какая‑то… Снегов положил ладонь на грудь. «Ишь ты, бьется». Сердце у него бьется! Значит, он жив? А укол в сердце? А кровь на шпаге Властмила? Стоп. Это что же, снова да ладом? Нет, так не пойдет. Пора открывать глаза… «Ну, открыл, и чего добился? Солнышко светит, птички поют, лежу на траве, рядом ручей, над головой ветви дерева». Выходит все‑таки это рай? «Тьфу ты, далось оно тебе это слово «рай». Сердце бьется – значит жив. С остальным – разберемся!».

Клим решительно поднялся с травы. «Опять сплошная пастораль. Где‑то я уже что‑то подробное недавно видел. Где – не помню. Хватит гадать. Вон внизу домик. Пойду, пообщаюсь с хозяевами». Снегов спустился с невысокого холма и направился к аккуратному домику. А вот и хозяева, точнее хозяйка. На крыльцо дома вышла молодая красивая женщина в простом крестьянском платье. «И давно ты последний раз видел крестьянку?» – съехидничал внутренний голос. – «Заткнись, когда надо тогда и видел». Женщина улыбнулась Климу и произнесла совершенно очаровательным голосом:

– Как себя чувствует Лорд‑носитель?

– Вы меня знаете? – удивился Клим и тут же поправился: – Простите, чувствую я себя прекрасно.

Женщина вновь улыбнулась: просто естественно и очень мило.

– Рада это слышать. И конечно я вас знаю. Меня зовут Зоря, принцесса Зоря.

– Вы принцесса? – вновь удивился Клим, и вновь ему пришлось извиняться: – Простите меня опять, просто я не ожидал увидеть принцессу в таком наряде.

– Я в нем так плохо выгляжу? – делано испугалась принцесса.

– Что вы, – поспешил успокоить ее Клим, – Выглядите вы великолепно и в этом наряде и, наверное, без него.

Сообразив, что сказал двусмысленность, Клим поспешил поправиться:

– Я имел в виду: в другом наряде.

– Да поняла я, что вы имели в виду, – рассмеялась Зоря. – Что‑то вы, милорд после того как вас ранил Властмил стали заговариваться.

– Так он меня не убил, а только ранил? – вновь поторопился с вопросом Клим. Сразу понял, что опять сказал что‑то не то и замолк.

Зоря сочувственно вздохнула.

– Давайте присядем на скамейку, и я вам все расскажу.

Они присели на веселенькую скамейку, которая стояла возле крыльца и Зоря начала посвящать Клима в те события, о которых он не знал:

– Когда Властмил и Зорий принесли вас сюда…

– Зорий?! – воскликнул пораженный Клим. – Но ведь он… – Снегов замолк на полуслове.

Однако Зоря прекрасно поняла, что он хотел сказать.

– Нет, он не убит и даже не ранен. Все это было сделано для того чтобы вы дрались по‑настоящему.

Это был удар. Снегов сидел, словно пораженный громом. Не успел обрадоваться, что друг жив как тут же снова его потерял. Зорий предатель… «Стоп! А может не предатель? Может…».

Клим решительно повернулся к Зоре.

– Принцесса, прошу вас, расскажите мне все!

– Хорошо. Теперь, когда вы прошли «Тропой испытаний», вы вправе узнать правду. Ваше появление в мире Пяти Лучей предопределил не выбор Светланы Райт, его предопределил выбор Оракула, одной из двух самых древних и самых почитаемых волшебных реликвий нашего мира.

И тут Клима озарило.

– А второй реликвией является Обруч у меня на голове?

– Верно, – улыбнулась Зоря. – А как вы догадались, что Обруч все еще у вас на голове?

Клим удивлено посмотрел на нее, а потом до него дошло, что Зоря права, он действительно не ощущал больше Обруча, да и вспомнил он о нем только что. Он поднял руки к голове. Обруч был на месте. Он снова удивленно посмотрел на принцессу.

– Я пошутила, – успокоила его принцесса. – Однако, судя по вашей реакции, шутка попала в цель? Ладно, не смущайтесь. Давайте оставим эту тему. Лучше я вернусь к прерванному рассказу. Итак, вас выбрал Оракул.

– А для чего он меня выбрал? – задал вопрос Снегов, теперь уже по теме.

– Это я вам расскажу чуть позже. А пока продолжу… Во исполнение воли Оракула вас необходимо было заманить в наше пространство. Эта миссия была поручена капитану «Серой стражи» графу Властмилу. Это он придумал использовать в качестве приманки Светлану Райт, и он же организовал ее мнимое похищение.

Сегодня определенно был день сюрпризов.

– Вы хотите сказать, что Светлану никто не похищал?

– Нет, ее, конечно, похитили, но с тех пор она была и остается не нашей пленницей, а нашей гостей…

Снегов вновь хотел задать вопрос, но удержался. «Дождусь конца рассказа, а потом уже стану задавать вопросы», – решил он.

– … Для пущей верности Властмил решил приставить к вам в качестве оруженосца Зория…

«И у него это ловко получилось. Выходит что Зорий не предатель, он просто вражеский агент. Хотя насчет врагов выводы делать пока рано».

– … Когда вы оказались в пространстве Империи вам в качестве оберега вручили Обруч и отправили по «Тропе испытаний». На ней вы показали себя с самой лучшей стороны. Вот я вкратце и рассказала вам историю вашего появления в нашем пространстве. Я умышлено не стала останавливаться на подробностях, в том числе и на деталях вашего поединка с графом Властмилом. Вы все это узнаете, позже, и не от меня. Теперь можете задавать ваши вопросы.

«А о чем мне тебя спрашивать, если ты сама сказала, что все подробности я узнаю позже, притом неизвестно от кого? Хотя, нет, один вопрос я тебе все‑таки задам…».

– Скажите, принцесса, какова истинная причина моего появления в вашем пространстве, зачем меня выбрал Оракул?

Зоря смотрела ему прямо в глаза. Взгляд ее был серьезен, а сама она слегка напряжена.

– Вы избраны для того чтобы стать отцом будущего императора.

Чего‑чего, а этого Снегов точно не ожидал. Он встал со скамьи, прошелся, туда‑сюда, по дорожке, потом заговорил очень нервно, как бы ни к кому конкретно не обращаясь:

– Нет, чего удумали, а? Нашли самца производителя… Простите, принцесса, – опомнился Клим, – А как со мной поступят, если я откажусь от этой чести?

Зоря встала со скамейки, подошла к Климу и заглянула в его глаза.

– А вы что, намерены отказаться?

– Намерен!

Уязвленное самолюбие не позволяло Снегову дать другой ответ. Но тут он перехватил взгляд принцессы, и что‑то заставило его добавить:

– Разве что матерью императора будете вы.

Сказал и тут же испугался сказанному. «Что я несу, она же принцесса! Вот сейчас как отвесит мне пощечину…». Но случилось как раз обратное. Зоря удовлетворенно улыбнулась и произнесла:

– Оракул еще ни разу не ошибся…

– Что?

Снегов сначала не понял, а потом до него дошло.

– Да ну, – он махнул рукой, как бы отгоняя невероятную догадку, – нет, этого не может быть…

Но глаза Зори говорили иное. Снегов почувствовал, что полностью теряет контроль над ситуацией. Это было невероятно, но его действительно тянуло к этой женщине. Это была не похоть, но это была и не любовь – это было что‑то другое.

– Давай я сниму его с твоей головы, он тебе больше не нужен.

Сказав это, Зоря протянула руки к Обручу, сняла артефакт с головы Снегова и положила его на скамейку. «Похоже, что мы перешли на «ты», – успел подумать Клим, прежде чем Зоря подошла к нему закинула руки ему за шею и прильнула губами к его губам.

Нет, он не поднял ее на руки и не понес в кровать. Они просто вошли в дом и прошли на кухню. Пока Зоря готовила еду, Клим развлекал ее рассказами из своей жизни космолетчика. Потом они вместе накрыли на стол. Правда к еде они едва притронулись, а вина так вообще не пили. Убрав со стола, они танцевали. Просто так, без музыки, тесно прижавшись друг к другу телами. Зоря чувствовала, что Климу надо привыкнуть к ней и не торопила его. Она знала, что ему не уйти от своего предназначения, и он это тоже знал… И была разобранная постель и на ней два обнаженных тела. И были ласки, и было соитие. И был женский вскрик. Ведь давно известно: прежде чем закричит младенец, объявляя миру о своем появлении на свет, должна вскрикнуть его мать, находясь на пике наслаждения от близости с его отцом.

Часть третья. Звездный папа

Здравствуй, Снегов!

Клим открыл глаза. Он лежал на кровати в той самой комнате, куда его поселили по прибытии на Голубую планету. Так может все это ему лишь только приснилось? Мнимая смерть Зория. Поединок с графом Властмилом. Его собственная, опять‑таки мнимая, гибель. Зоря… Обруч! В таком случае на его голове должен быть Обруч! Клим потрогал лоб – Обруча не было. Значит, все было наяву. Просто он выполнил свое предназначение, будущий император зачат и он больше не нужен в этом мире. Как ни грустно было сознавать, но именно это больше всего походило на правду. «Что ж, будем паковать чемоданы». Снегов поднялся с кровати и прошел в ванную комнату. Он уже был практически одет, когда, испросив разрешения, в комнату вошел лакей. «Раньше по утрам меня навещал Зорий…».

– Что тебе, любезный?

– Милорд, вас ожидают в гостиной, – произнес лакей с поклоном.

«Значит я все еще «милорд», хоть это радует. И кто же там меня ждет? А, впрочем, чего гадать? Пойду и сам посмотрю».

– Спасибо, любезный, скажи, что я скоро буду.

Лакей опять поклонился и вышел. Снегов отстал от него ненамного. В гостиной возле накрытого для завтрака стола сидела Светлана Райт. Увидев Клима, она поднялась с места и сделала несколько шагов ему навстречу, заглянула в глаза и произнесла:

– Здравствуй, Снегов!

Потом она прижалась к Климу, спрятав лицо у него на груди. Снегов обнял Светлану и нежно погладил ее по голове, словно успокаивал огорченного ребенка. Его слова прозвучали одновременно и ласково, и ободряюще:

– Ну, ну, все уже позади!

Светлана отстранилась от него, отступила на шаг и покачала головой.

– Если бы только знал, как я за тебя переживала.

– А я за тебя, – улыбнулся Клим.

– Но ведь ты уже, наверное, в курсе, что за меня переживать не стоило?

– Так, в общих чертах, без подробностей.

– Будут тебе подробности, – улыбнулась Светлана. – Но только после завтрака. Я распорядилась накрыть его здесь в твоих покоях, ты не против?

– А если я скажу что против, ты распорядишься все это отсюда убрать? – поддразнил подругу Клим, но увидев в ее глазах растерянность, которая могла перерасти во что угодно: от гнева до слез, поспешил добавить: – Шучу. Ты, конечно, все сделала правильно!

После завтрака они пересели на диван, подождали пока уберут со стола, и лишь после того как за последним лакеем закрылась дверь Светлана приступила к своему рассказу…

… После того как граф Властмил буквально внес ее в портал замаскированный под зеркало Светлана впала в забытье, вызванное по‑видимому воздействием магии. Что с ней происходило в этот период, она помнила весьма смутно: какие‑то перемещения, какие‑то лица… в общем, ничего конкретного. Полностью в себя Светлана пришла только тогда когда оказалась сидящей на диване в роскошно обставленной комнате. И тут ее захлестнули противоречивые эмоции. Одна ее половинка испытывала праведный гнев и обиду на то, как с ней обошлись. На что другая половинка ей возражала: «А не ты ли сама ждала от графа поступка, который польстил бы твоему женскому самолюбию? Вот и дождалась». Первая половинка аж фыркнула от возмущения: «Я ждала поступка от слегка увлеченного мной мужчины, а здесь целая уголовная статья!». На что вторая половинка ничего ответить не успела, поскольку раздался вежливый стук в дверь.

– Войдите!

Голос Светланы звучал не слишком любезно. Если бы в эту минуту в комнату вошел граф, то он тут же был бы отдан «на съедение» ее первой половинке. Но вошла женщина, молодая и очень красивая. Ни простота наряда, – в том, что это эксклюзив у Светланы сомнений не было – ни минимум украшений – «А камушки‑то, похоже, натуральные!» – не могли ввести в заблуждение относительно высокого социального статуса этой особы. Будь она одета в одни лишь лохмотья – гордая осанка и властный вид ни у кого не оставили бы сомнения в том, что перед ним если не королева то, как минимум, принцесса.

– Принцесса Зоря, – представилась женщина, прежде чем опуститься в кресло стоящее рядом с диваном.

– Советник Райт, – машинально ответила Светлана.

Принцесса улыбнулась.

– Мне хорошо известно кто вы. Ведь это по моей вине вы оказались здесь.

Окажись в этот момент в комнате преподаватели из Дипломатической Академии Земного Содружества они порадовались бы за свою ученицу. Лицо Светланы приобрело приличествующее моменту холодновато‑вежливое выражение, а в голосе отсутствовали посторонние эмоции.

– Не вполне понимаю, ваше высочество, что вы имеете в виду?

Перемена, произошедшая в Светлане, не могла остаться незамеченной принцессой. Но та предпочла языку дипломатии самый обычный язык, на котором женщина рассказывает своей лучшей подруге о накопившихся проблемах. Это не могло не подействовать. В скором времени дипломат управляющий сознанием Светланы почувствовал, как его легонько похлопали по плечу. Обернувшись, он увидел позади себя женщину с усталыми и мудрыми глазами, которая произнесла спокойным и рассудительным голосом: «Ты вот что, дружок, погуляй где‑нибудь в сторонке, а мы тут пока по‑бабьи потолкуем». Поэтому, когда принцесса закончила излагать свою историю, голос Светланы звучал уже совсем по‑другому:

– Значит, говоришь, Оракул избрал в отцы твоему будущему ребенку Клима Снегова?

Принцессу ничуть не покоробила прозвучавшая в словах Светланы неприкрытая фамильярность, она, похоже, даже обрадовалась этому. Ведь вести дружескую беседу можно только на равных.

– Да, и зачатие должно произойти в самое ближайшее время. Ведь к моменту восшествия на трон императору должно быть не менее восемнадцати лет.

– Жаль мне тебя, твое высочество!

– Это еще почему? – удивилась Зоря.

– Да потому! По части сделать ребенка Клим конечно мастер да вот только муж из него никакой.

– А причем тут муж?

– Как это причем? – пришел черед удивляться Светлане. – Ты что ребенка без мужика растить собираешься?

– Ты все не так поняла, – с облегчением рассмеялась Зоря. – Снегов нужен только для зачатия, а моим мужем будет другой мужчина. Он и будет воспитывать будущего императора.

– Вот оно как… Бедный будущий император.

– Почему ты считаешь, что мой будущий ребенок бедный?

– Так зачат‑то он будет не по любви.

Принцесса гордо вскинула голову:

– Вот тут ты ошибаешься. Краткосрочную любовь я обеспечу!

Светлана внимательно на нее взглянула и легонько вздохнула.

– Не сомневаюсь. Ладно, от меня‑то что требуется?

– Ты должна написать письмо, в котором объявишь Снегова своим Защитником.

– И он, по‑вашему, помчится меня выручать?

– А разве нет?

Светлана снова вздохнула.

– Помчится. Он такой… А если я откажусь?

Зоря пожала плечами.

– Тогда ты вернешься домой, а Властмилу придется придумывать иной способ, чтобы заманить сюда Снегова.

– То есть, если я правильно поняла, вы от своего не отступитесь?

– Воля Оракула должна быть исполнена, – твердо произнесла принцесса.

… ‑ И я согласилась. А что ты на меня так смотришь? Кто бы их знал, чтобы они еще удумали.

Клим накрыл своей ладонью ладошку Светланы.

– Успокойся. Я тебя ни в чем не виню. Наверное, в этой ситуации у тебя не было иного выхода.

Глаза Светланы озорно блеснули.

– Клим…

– Чего тебе?

– Скажи, а как оно было… с принцессой я имею в виду? Получилось у нее по любви?

Снегов хотел было ответить резкостью, но передумал, ответил коротко:

– Получилось. И давай больше не будем об этом!

Они немного помолчали, потом Светлана произнесла:

– А ты молодец. Как лихо ты дракону башку рубил, а когда со Смерогом схлестнулся у меня аж мурашки по коже побежали.

– Постой, – Клим с подозрением уставился на подругу, – откуда тебе известны такие подробности?

– Так твои подвиги пять вечеров по магвизору показывали. Вчера была заключительная серия…

Посмотрев на враз посуровевшее лицо Снегова, Светлана спросила:

– Так ты ничего не знаешь?

– Что я должен знать? И как это меня могут показывать по какому‑то там… не поймешь чему уже пять вечеров, если позавчера еще ничего не было?

Светлана участливо посмотрела на Клима.

– А ты, и, правда, ничего не знаешь… После того как граф Властмил поразил тебя в сердце Обруч четверо суток занимался твоей реанимаций плюс сутки проведенные с Зорей.

– Так я был все‑таки убит?

– Нет, конечно, нет. Обруч не дал сердцу остановиться. Но в коме ты был долго.

– Четверо суток, – задумчиво произнес Клим.

Потом он, как бы опомнившись, резко повернулся к Светлане.

– По чему там меня показывали?

– Эта штука называется у них магвизор. Не знаю технических – или правильнее магических? – подробностей, но работает он так: в воздухе появляется прозрачный параллелепипед, а внутри него возникает объемная картина.

– И что, говоришь, было целых пять серий?

– Да. По одной на каждую миссию.

– И что, показ шел во всех подробностях?

– Ну не знаю во всех или нет, меня ведь рядом с тобой не было, но если ты спрашиваешь про ночь в притоне, где вы с Зорием развлекались в обществе обнаженных дамочек, то да, это показывали, правда, причинные места были затенены.

– А про ночи с Тайной и Зорей?

– То, как ты «отшил» Тайну показали во всех подробностях, спрятав ваши тела в полумрак. А ночь с Зорей показали только до того места когда вы уединились в спальне. Потом долго была заставка, а потом начался праздничный салют.

– И я даже догадываюсь, с какого именно места он начался, – сквозь зубы процедил Снегов.

Клим был в ярости. Светлана видела это и чтобы изменить ситуацию, она сменила тему разговора.

– Клим, а ведь я завтра отправляюсь в наше пространство…

– Что значит «я отправляюсь»? – спросил Снегов. – А я?

– А тебе, насколько я поняла, придется задержаться в этом мире еще на некоторое время.

– Ну, уж это фиг они угадали! – взорвался Снегов. – Я возвращаюсь вместе с тобой. И хотел бы посмотреть на того, кто попытается меня удержать!

В дверь постучали, и в гостиную вошел офицер в форме капитана «Серой гвардии»

– Милорд, – обратился он к Снегову, – вас просят пройти в кабинет его светлости герцога Серкара.

– Иди, Климушка, – подначила его Светлана, – там и душ холодный «примешь» и на того кого только что помянул, посмотришь!

Когда Клим был уже на пороге, Светлана вновь его окликнула:

– Ты знаешь, почему тебя именовали «носителем»?

– Зорий объяснил, что это касается Обруча, а что?

– А то, что это касается не того что на голове а того что между ног. Носитель – это носитель семени, из которого должен взрасти будущий император. Так что, ты больше не «носитель»!

Воспитание не позволило Снегову выругаться в присутствии дамы, но сразу за порогом он выматерился всласть.

«Серая» правда.

Герцог Серкар был само терпение. Уже на протяжении получаса он терпел присутствие в своем кабинете не на шутку разошедшегося Снегова. Более того он ему даже ни разу не возразил. Он просто сидел в своем кресле и смотрел, как Снегов нервно меряет кабинет шагами, жестикулирует руками и бросается словами, которые с радостью внесли бы в свой лексикон портовые грузчики. Когда Снегов закончил излагать свое видение всего того во что его – по его же словам – втравили и остановился посреди кабинета как бы решая: что делать дальше, герцог пришел ему на помощь.

– Вы закончили, милорд? – спросил он очень даже вежливым тоном.

Снегов не ответил. Он посмотрел на Серкара непонимающим взглядом. Видимо еще не отойдя от эмоций, он не уловил смысла поставленного перед ним вопроса. И герцог вновь помог ему.

– Тогда присаживайтесь вот в это кресло, – последовал жест рукой в сторону упомянутого предмета, – и давайте поговорим спокойно.

Теперь до Снегова дошло. После некоторых колебаний он все‑таки уселся в кресло, однако вид при этом сохранил гордый и неприступный. Ничуть этим не смутившись, герцог вошел в начало диалога:

– Я нисколько не в обиде на вас, милорд, за то, что вы едва не устроили погром в моем кабинете. Наоборот, я даже благодарен вам за то, что вы его так и не устроили. Когда социальный статус одного индивидуума выше социального статуса другого индивидуума, это дает ему право вести себя подробным образом.

– О чьем статусе вы говорите? – буркнул Снегов.

– Разумеется о вашем, милорд. Вы без пяти минут отец нашего будущего императора. Практически член королевской фамилии…

– Объясните, что вы имели в виду, когда произнесли «без пяти минут отец»?

– Это всего лишь упоминание о формальности, которая, тем не менее, должна быть соблюдена. Репродуктивная система наших женщин устроена таким образом, что с уверенность сказать о том произошло зачатие или нет можно лишь через десять дней после соответствующего акта. До этого момента мы не можем официально именовать вас отцом будущего императора. Но, поскольку Оракул никогда не ошибается, неофициально это звание вам уже присвоено с того самого момента о котором вы осведомлены лучше меня.

– И, по‑видимому, именно это обстоятельство и является той причиной, по которой вы намерены удерживать меня в этом мире еще десять дней?

Голос Снегова звучал уже без прежней раздражительности, хотя хмурь с его лица пока не сошла.

– Если быть более точным, то девять дней и… несколько часов, – воздержался от абсолютно точного ответа Серкар.

– Что вы со мной сделаете, если я откажусь здесь оставаться? – напрямую спросил Снегов.

Серкар пожал плечами.

– Этим вы только осложните себе жизнь, только и всего.

– То есть, вы намерены удерживать меня силой?

– Вас? Ну что вы, милорд, применять силу по отношению к особе королевской крови…

– В моих жилах нет королевской крови!

– Зато она скоро потечет в жилах вашего сына, – возразил Серкар. – А по нашим обычаям отец короля не может не быть королевской крови.

– Словоблудие, – пробурчал Снегов.

– Вот мы и подошли к тому методу, с помощью которого мы удержим вас в нашем мире ровно столько, сколько нам необходимо! – весело воскликнул Серкар.

– Это с помощью словоблудия что ли? – недоверчиво спроси Снегов.

– Ну, если мы шире раздвинем рамки понимания этого слова, то да.

– Поясните.

– Охотно. Мы начнем с того что предложим вам вернуться на главную планету Галактической Империи тем же путем каким вы добрались сюда. Вам вновь придется посетить остальные четыре планеты.

– А что есть и другой путь? – с подозрением в голосе спросил Снегов.

– Я этого не говорил, – прикрылся руками герцог.

– Ладно… И что мне снова придется с кем‑то сражаться или что‑то преодолевать?

– Магия с вами! Что это вы такое удумали? Везде вас ждут почести и уважение.

– Тогда я преодолею этот путь максимум за четыре дня!

– Не скажите, – покачал головой Серкар. – А торжественные приемы, а обожание народа? Последнее будет особенно утомительно и продолжительно, уж вы мне поверьте. Боюсь, вам на все это и месяца не хватит.

– А я откажусь от почестей и обожания!

– Как? Остаться неузнанным – нереально. После показа по маговидению вы у нас – не побоюсь этого слова – «звезда»! Может, вы хотите прорубать себе дорогу через толпу поклонников мечом?

Снегов угрюмо молчал. Крыть ему было нечем.

– Ваша светлость, – герцог постарался, чтобы его голос звучал как можно мягче, – мой вам совет: ну, перестаньте вы «становиться в позу»! Поверьте: в этом мире вас очень многие уважают, а некоторые даже любят.

– И кто же это меня так любит, уж не вы ли? – съехидничал Снегов.

– В данном случае речь не обо мне, а моем сыне Зории.

– Зорий ваш сын?!

Снегов был вновь ошарашен. Вчерашний «день сюрпризов» нашел в сегодняшнем дне более чем достойного продолжателя.

– Да, Зорий мой пятый младший сын. Милорд, позвольте мне прочитать вам короткую лекцию, из которой вы узнаете и нашем мире и вашей роли в нем. Мне начинать?

– Сделайте одолжение.

Снегов постепенно возвращался в свое обычное состояние. И то верно: стоит ли тратить силы и нервы, чтобы изменить то, чего изменить нельзя? Одна лишь суета…

Герцог Серкар отнесся к взятой на себя роли предельно ответственно. Речь его была гармонична, а слова понятны.

… ‑ Когда‑то, много веков тому назад, наш мир занимал все то пространство, которое сейчас занимает Галактическая Империя. Когда магия стала слабнуть и пришло понимание того что этот процесс необратим наши предки сотворили Великое Чародейство. Они собрали на планетах созвездия Пяти Лучей всех адептов магии, после чего окружили его магическим Коконом, отделив тем самым от остального пространства.

За пределами Кокона магия продолжала слабнуть, тогда как внутри него, она осталась в стабильном состоянии. Тем самым наши предки предотвратили возникновение антагонизма между магами и остальным населением, которое было вынуждено искать другие пути для своего развития. По ту сторону Кокона была со временем образована Галактическая Империя, а внутри Кокона Империя Пяти Лучей. Между этими двумя социумами не только никогда не возникало сколь‑либо серьезных противоречий, но до настоящего времени сохранилась довольно устойчивая связь. Это позволило нам использовать пространство Галактической Империи в своих целях. Активно помогать они нам не стали, но и помешать не помешали, разумеется, под гарантию личной безопасности для леди Райт и вас, милорд. На том, что вам уже и так известно, милорд, я останавливаться не буду – я говорю о той цели, во имя которой и была задумана вся эта операция. Остановлюсь лишь на отдельных деталях, которые возможно вызовут у вас интерес. Осуществление операции по доставке вас на Голубую планету было поручено моему племяннику капитану «Серой стражи» графу Властмилу, и не только в силу нашего родства. Дело в том, что мне было известно о тех симпатиях, которые питают друг к другу мой племянник и принцесса Зоря. Скоро принцессе в силу известных причин нужно будет выйти замуж. И у нее с недавних пор есть жених.

– Граф Властмил? – попробовал угадать Снегов.

– Совершенно верно, – подтвердил его догадку Серкар. – А знаете, с какого времени и почему?

– С того самого времени как он бросил мне вызов. Это ответ на оба ваших вопроса.

– Блестяще! Вы попали точно в цель. А почему он бросил вам вызов?

– По‑моему мы пошли по кругу, – заметил Клим.

– Вы так считаете? – Серкар лукаво взглянул на Снегова. – Сейчас я посвящу вас в детали, а потом вы сами решите, ходим ли мы по кругу или поднимаемся вверх по спирали. Дело в том, что мужа матери будущего императора выбирает Обруч. Претендент на это место должен вызвать на поединок Лорда‑носителя и в честном бою сразить его. Только тогда он будет достоин стать воспитателем будущего императора. Если Обруч позволит ему это сделать не вступив в схватку на стороне Лорда‑носителя как того требует его предназначение, значить победитель достоин стать мужем матери императора.