Текст книги "Статус неизвестен (СИ)"

Автор книги: Юрий Шубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Похожее на куницу, едва выбравшееся из своей норы остромордое существо не успело понюхать воздух, как тут же намокшей кровью меховой дырявой тряпкой было прибито к земле. Пулемет стрелял очень кучно. Еще две, угодившие примерно в то же место огромные длинные пули обрушили свод норы, погребя под извилистым ходом весь выводок, так неудачно выбравшейся на охоту самочки-матери.

"Соколарис" повисел еще немного, ловя прицелами повторное движение и полетел дальше, ритмично вращая свистящими лопастями.

Иллари перевел дух, когда вертолет скрылся за петляющей излучиной реки. Он вздохнул облегченно, и сев, привалился спиной к бугристому стволу дерева, за которым только что прятался:

–Пора поговорить начистоту. Три минуты отдыха.

Стебельки травы задвигались и примялись. Как бы в воздухе, бестелено, висели "отрубленные" мокрые головы. Телекомная ткань работала великолепно. Приподнявшиеся, абсолютно невидимые два его товарища внимательно слушали, что последует дальше, не забывая работать по местности. Фактически все трое смотрели в разные стороны. Иллари прикрывал тыл на ближнем, плохо просматривающемся секторе. Рон, правый исток реки и подступающий к самой воде на противоположном берегу лес. Парс, направление, куда скрылся вертолет, склонившиеся над самой водой, сразу за перекатами, заросли и выдвигающуюся над ними непроглядную чащу до самых заснеженных гор.

Для этого не нужно было никаких команд. Действия подобного рода были доведены до автоматизма и стали привычкой-второй кожей десантников.

После смерти Крейга, Иллари становился в команде старшим по званию и по праву взял командование группой на себя.

–То, как умер Крейг,-без предисловий возобновил разговор Иллари,-выглядит неправдоподобно глупо, а значит имеет все шансы считаться делом подстроенным. Но Крейг не такой дурак, чтобы убить себя без веской на то причины.

Парсу, как и всем, было холодно в промокшей насквозь одежде. Он сменил позу на более удобную и принялся скручивать бандану:

–Ты говоришь о смерти Крейга как о диверсии. Тут ни латать, ни править не получится. Человек устроен как тай-й-йна,-на этом слове Парс как следует отжал бандану,-как без-з-здна.-с нее упало еще несколько капель.-И целая вселенная уместится на кончике одной его мысли.-Встряхнул и принялся, с нескрываемым удовольствием повязывать платок обратно себе на голову.

Иллари поставил хеклер на предохранитель и, прищурясь, ответил:

–Нормальные люди выбирают спокойную жизнь, жену-грелку в полный рост и подушечку-думочку под голову, а крадущихся по звериным тропам тянет на философию, только если им больше нечего сказать по существу.

Рон чуть слышно хохотнул, зарываясь лицом в самую гущу травы, и сказал то, что давно задумал:

–Каждый приходит в этот мир с собственной миссией. Носом чую, Крейг не собирался загадывать нам загадок.

–Не смеши,-отмахнулся сломаной веточкой Иллари,-Последний, у кого была отменная интуиция, тухнет под солнцем, привязанный к носилкам посреди реки, о существовании которой он даже не подозревал.

Парс не унимался и бубнил себе под нос, прикрывая звук ладонью:

–Какую бы игру не начинать-карты всегда кем-то меченые. Если бы в мире все складывалось под нас и было так просто, тогда бы все умирали только в своей постели или сразу на кладбище.

–Зато теперь хваленный Крейс совершенно предсказуем,– проворчал Иллари. Но без него нам отсюда по-прежнему не выбраться.

Рон и Парс недоуменно покосились на командира.

– Когда не знаешь как поступить, придерживайся правил, придуманных в спецназе до тебя. Правило первое: своих не бросаем ни при каких условиях.

– Кивок товарищей послужил Иллари ответом и одобрением.

– Правило второе: при выполнении операции верная постановка итоговой задачи является необходимым условием для достижения максимального результата. Правило третье: состояние свободного поиска является позицией слабой и должно быть в кратчайшие сроки аналитически переведено в понимание точки рандеву. Выкладывайте, что у кого припасено на такой экстренный случай?

Рон уперся скулой в крышку затвора, поставленного на сошки "хеклера"и стал негромко говорить:

– Выброски возле диверсионно– частотного маяка не состоялось. Хотя Крейг вовремя предупредил нас о противокосмической обороне Фраков.Дал понять, что связи и помощи ждать не от кого. Особо подчеркнул, любой ценой найти в Норингриме неведомого Астрела и обязательно успеть с нашими делами до пятнадцатого радовника. Чтобы это все значило-неизвестно. Любая наша попытка уклониться от намеченного им плана, станет лишним подкреплением ложного пути. Иллари верно говорит, нужно искать точку приложения всех наших усилий.

Космодесантники обменялись долгими глубокомысленными взглядами.

Все это было ненадежно. Крайне ненадежно. Принцип дозированности информации не позволял ясно видеть перспективу. Можно все загубить и слишком поздно понять в каком месте ошибаешься.

Иллари круговым движением указательного пальца скомандовал следовать за ним. Отпущенные три минуты на отдых давно прошли. То что они наскребли по сусекам следовало осмыслить. И согреться, обязательно согреться.

Углубившись в лес, отряд перешел на бег. Восполнитель зарядника следовало экономить, и они оключили режим маскировки, спрятавшись под кронами деревьев. Частые стволы и густая листва закрывали вид на реку, но шум быстротекущей воды не позволял сбиться с пути.

Они возвращались.

Человек хитер к себе подобным, как ни к одному другому существу на свете. Позади, все больше опадая, вздувалось волочащееся по траве облако парашюта.

Драккер, у которого за плечами было не меньше тысячи прыжков, сумел подвиснуть на дереве и погасил купол, не запутавшись стропами в повсюду торчащих каварных ветвях. Возился он не долго. Намотал стропы поверх купола и прикопал парашют. Затем убрал складную лопату в заплечный рундук и отодрал липучку, снимая непромокаемый чехол с " Пустельги"– крупнокалиберной снайперской винтовки в лафетном исполнении. Скрипучий звук, рвущейся пополам липучки, спугнул стайку хохолковых яйцеедов и те, бранясь курлыкающими криками, упорхнули в непроглядную чащу. В разрыве между заостреннми кронами наделеный отменный зрением Драккер различил взбирающуюся по небу белую сигнальную ракету. Поднятые по тревоге Гритфудские колонисты– волонтеры выполняли роль загонщиков, отпугивая вражеский десант. Бросать в настоящий бой их никто не собирался. А само участие в поиске предавало ополченцам ощущение собственной значимости и не ущемляло гражданские права населения на самооборону. Они великолепно знали эти места, поскольку промышляли подсечкой и бортничеством. Охотились и рыбачили по обеим берегам "Крикливой Грэтты", так звалась у местных жителей эта неприветливая в любое время года горная река.

С самолета, сбросившего газовую бомбу, было зафиксировано движение в сторону реки и ему пришлось срочно покинуть борт на планирующем парашюте для полной зачистки местности. Драккер принюхался, легкий ветерок приносил отчетливый запах гари. Высокие до паха мягкие на помочах сапоги, тонкий полушерстяной под горло свитер из пятнистого жаккарда. Серо-зеленый, мешковатый комбинезон, а уже поверх этого был накинут плащ на серой основе, который Драккер распаковал, развернул и одел после приземления. Плащ представлял нечто среднее между накидкой, пончо и плащ палаткой с простроченными сверху вкривь и вкось кустистыми лентами. Большая их часть вобрала все оттенки зеленого, здесь встречались и каштановые лены с грязной синевой, до землистых буро-серых и охраво-ржавых. Пятнистая панама с широкими полями прикрывала его голову с пристегнутыми скрутками сетки накомарника, закамуфлированного разводами тех же оттенков.

На столь пересеченной местности тактика сплошного прочесывания была невозможна. Хороший снайпер мог добиться большего, точно выбрав место и время для засады.

Драккер был по-настоящему опасным человеком.

Длинношерстному багриду было отчего прийти в бешенство. Зверь оказался смертельно напуган главным врагом леса– огнем. Сверкающая болячка шара ослепила его большие круглые глаза. Серыми уксусными муравьями забралась во влажные ноздри большого мясистого носа. Опалила воздух, утащив из него все вкусное и живое. Сделало небо чернее ночи и искусало грохотом, сравнимым с ревом большого водопада.

Багрид взбесился, он немыслимо тоскливо взвизгнул, куснул в отместку воздух и огромными бесстрашными прыжками, ожившей лентой, проскакал по верхушкам качающихся крон. Метя волосками шерсти полуобморочное обидное бегство.

Сгустившиеся тени деревьев легли на зелень травы, меняя очертания бугров и склонов. Спутанные космы лиан душили звуки, превращая все движения воздуха в единый приглушенный шелест. Река была уже рядом. Драккер вновь прислушался, замер, прекрывая половину корпуса стволом чуть склоненного дерева. С качнувшейся ветки вспорхнула радужная водопляска, видимо устремившись к реке за новой порцией голоперой рыбы. Дремучий лес совсем загустел, что говорило о близких грунтовых водах. Снайпер двигался привычно и быстро, стараясь поменьше приминать траву. Меж дрожащей на ветру листвы латунью блеснул журчащий поток и Драккер прибавил шагу.

От чего лес казался ему таким беспокойным?

Стопроцентный профессионал, с нервами из проводов высоковольтных линий, он отчетливо ощутил скопление прямого риска. Возникшее органичное этому лесу ощущение опасности. Взаимное ожидание-как взгляд, который ты еще не видишь, но чувствуешь на себе.

Гнилой валежник под ногой хрустнул и ногу на добрую четверть обдало душем трухи и осыпью мокрохвосток. Изогнувшийся и изготовившийся к броску длинношерстый багрид не выдержал и мягкой лентой скользнул вниз, с удобного развилка между ветвей.

Что было ему до этого человека? Тот пах огнем, от которого лесной зверь бежал, и ему дико надоел этот преследующий его страх.

Все живое старается экономно растрачивать силы, если не пытается спастись или убить.

Багрид соскочил вниз, налету выпуская убийственно острые когти. Драккер не успевал воспользоваться"Пустельгой". Он смог только отпрянуть и выхватить висящий на поясе охотничий нож.

Пышная, с яркими фосфаринами глаз, ослепительно белая, остроухая морда багрида ощутила волнующую радость охоты. С негромким урчащим визгом он сбил человека с ног и, растопырив пасть, визгливо зарычал, погрузив свои острые клыки до самых десен в дергающееся плече человека. Зверь драл его когтями и зубами, возбужденный собственным визгом, пока не почувствовал глубокое холодное прикосновение. Лезвие охотничьего ножа оказалось отточенным, а лентовидное тело багрида настолько разгоряченным, что первые три проникающих удара показались зверю легким уколом.

Сердце Драккера обледенело от ужаса, когда он увидел эту сморщенную в оскале пасть и налитые кровью глаза. Вот-вот он готов был услышать хруст, ломающихся как ветки, собственных костей. Человек вопил и хныкал подмятый чудовищем, которое давно подбиралось к нему по вершинам деревьев. Все темнее, мрачнее и гуще становился лес над его головой. Ночь наступала так, что обещала больше тебя не торопить.

Что безнаказаннее смерти? Может быть полная страданий жизнь?

Крохотные серые попискивающие лесные грызуны, мышехвостки-дерновки и полозки. Копошащиеся внутри тебя острозубые комочки. Даже если твоя собственная пушистая лапа, размером в два кулака взрослого охотника, тебе не забраться ей под патлатую шерсть. Не выскрести прогрызающих в тебе норки паразитов. Где эти маленькие существа вдосталь мучают и пренебрегают твоей болью. Выедают, строят такие болючие подкожные гнезда.

Раны либо мобилизуют живое существо, либо превращают его в ничтожество.

Испустив угрюмый и озлобленный рев, багрид отскочил, бросив свою жертву и позабыв о ней,отдался затмившей ее, заслонившей все остальное, боли. По его вздрагивающим бокам ручьями стекала кровь. Впервые в жизни зверю хотелось задрать любого, кто окажется на его пути. Он пытался свернуться и поймать боль в изгибе своей большой теплой лапы. Багрид ревел, как задыхающийся бык, с яростным рычанием скалил клыки. В припадке неугасающей боли, он покатился по траве. Зверь царапал землю, рычал, фыркал. Совсем уже не понимая что сним происходит, кинулся бежать прочь, пытаясь вытряхнуть из себя грызунов и марал траву густой кровавой полосой. Передняя правая лапа багрида подломилась, заставив зверя упасть мордой вниз в самой неприглядной для него позе. Он брыкнул всеми четырмя лапами так резво, что Драккеру показалось-зверь вот-вот встанет. Глухое ворчание смешалось с хриплым стоном. Наконец его стошнило и багрид резко затих в собственной кашистой луже. В желудке Драккера заурчало и его едва тоже не вырвало, но он сдержался и тут же потерял сознание.

Бормочущий плеск воды, чириканья и трели вернулись в сознание вместе с незатухающей болью. Содранная кожа, от подбородка до бедра, саднила и вся левая сторона вызывала большие сомнения. При дыхании Драккер пытался втягивать воздух правой стороной грудной клетки. Это был чистейший самообман, но ему казалось, мерещилось, что у него получается. Потому что при попытке вдохнуть нормально, межреберные мышцы с левой стороны горели так, точно по ним проводили раскаленным шомполом. Одежда и без того напоминавшая рванье, теперь превратилась в настоящие драные лохмотья с подсохшими сгустками крови. Драккер вдруг вспомнил, что у него очень хорошо свертывается кровь и ему стало немного легче. Совсем осмелев, он попытался пошевелить левой рукой и даже приподнял ее. Снайпер переживал за целостность плечевого сустава и сухожилий. Большой и указательный палец слушались нормально, мизинец значительно хуже. Отлежавшись и немного придя в себя, правой здоровой рукой Драккер забрался в нагрудный карман комбинезона и достал спец пакет. Повозившись немного, он зубами стащил колпачок с иглы иньекторного пистолета и четырьмя обкалывающими плече и предплечье"выстрелами" ввел себе два кубика кеталиптида. Затем сорвал упаковку и проглотил таблетку из ураганной смеси седативных препаратов. Вскоре, не затягивая с мучениями, натянутый до предела болью горизонт рухнул и провалился в мягкое забытье. Погребая под собой горящую, пыхающую болью рваную рану. Боязнь, ужас, озноб и шок от того что этому наступил конец.

Нежная лихорадка повергла усталость, обострила зрение и прогнала боль. Эта вздувающаяся оболочка крепкого духа вернула его телу быстроту и уверенность.

Кровь была красная, а трава зеленая. Неужели это все еще способно кого-то удивлять и возвращать к жизни?

Боль как рукой сняло. Это было слишком просто и поэтому не внушало доверия.

Драккер разделся до пояса и из баллончика пульверизатора тщательно напылил на самые глубокие раны дезинфицирующую временную кожу. Она мгновенно подсыхала, открывая искуственные поры.

Одевшись, подвигав рукой и поняв что он вполне годен для выполнения задания Драккер заспешил к берегу реки.

Несмотря на обилие событий с момента приземления прошло не так много времени. Выбрав доминирующую высоту на пятачке сухого леса, в густом, свисающем над водой кустарнике, Драккер снял с плеч рундук, достал из него треножник и футляр с биноклем. Ломкие, кое где еще не утратившие зелень ветки пришлось срезать. Драккер торопился, но там где спешить не следовало-был медлителен. Клюквенно – алые противобликовые линзы бинокля скрупулезно, сантиметр за сантиметром, обшаривали противоположный берег реки. Увидев вытянувшегося человека, снайпер замер, но, приглядевшись понял, что тот мертв. Застрявшие в карягах носилки были прекрасной приманкой. Подхода отряда, численность которого еще предстояло выяснить, Драккер пока не заметил, но решил устроить засаду именно здесь.

Трехгранные бруски штатива треноги входили в землю неохотно. Драккеру пришлось навалиться сверху как следует и надавить, чтобы заглубить их до верхней насечки уровня допустимой осадки. Плуг отбойной распорки он забил в грунт до самого запятника. После, вертикальным и горизонтальным регуляторами, настроил станину так, чтобы плавающий пузырек воздуха в колбе уровня замер посередине. На станину Драккер установил лафет"Пустельги". И поправив снайперскую винтовку привинтил одно к другому откидным винтом с проушинами.

Узорный покров зеленой стены леса рассекала хрустально-ясная вода. Река петляла и прыгала по прибрежным камням, словно живое существо, довольно урча и мурлыкая о чем-то подземно-наземном. Своем.

Драккер устроился на мягком лежаке. Через коноскопический прицел лучевого наведения он наметил шесть точек вероятного подхода противника. И стал тихим и неприметным, упиваясь драгоценными минутами нервного ожидания предстоящей охоты на людей.

Ты никогда не должен быть усталым, пытаясь забрать чужую жизнь, иначе наступит миг, когда тебя переиграют.

Сложный путь не располагал к разговору. Звездных десантников здорово отнесло течением. По их стороне выдавалась вперед заболоченная низина. Вода застоялась и позеленела. Пузырьки газов, поднимающиеся от гниющих на дне водорослей, указывали на топкие места. Это внезапное препятствие пришлось обходить, возвращаясь назад и делая крюк. Вновь выбравшись на берег, но не приближаясь к воде и оставаясь в чаще, Иллари провел открытой ладонью параллельно земле и все трое упали, изготовившись к стрельбе. Лес вокруг был осторожен и обманчив. В воздухе повисло напряжение, заставившее поступить так и впасть в молчание. Сладкий шорох, мягкий и непредсказуемый, зазывал ослабить бдительность перед скользкой, сверкающей макрелью, перебирающей камешки в воде. Тишина не приходит одна, поэтому она всегда такая разноликая. Дрожащая листва приминала кроны. Терлась и ворочалась как огромное невидимое существо, бредущее меж двух берегов. Лес не отдавал своих тайн, только нашептывал обрывки миллионов подслушанных ответов.

Вот где неоценимой поддержкой была бы помощь оперативного провидца.

Откуда-то издали, с разных мест, доносились чуть слышные крики неведомых птиц. Испуганные причитания не находящих себе места пернатых, боящихся подлететь ближе к страшному ожогу в лесу. Осмысленным призывом и предупреждением прозвучал отдаленный гортанный рев дикого зверя и вновь наступила тишина.

Парс зябко поежился, сердце стучало словно глухая дробь барабана, не веря такой тишине.

Склон, подпорченный торчащими сухими лесинами, по странной прихоти, огонь обошел стороной. Кое где, к самой воде, спускались кусты, но довольно редко, не то что дальше по особо буйному течению. Крутой берег, недавно поросший стеной леса, теперь был гол и почти ровен, как дно подгоревшей сковороды. Огонь выказал слабость, отдав газовой бомбе все на что замахнулся, дымясь и тлея по краям. Униженно прибитый к земле сырым дыханием леса.

Иллари достал крохотный и очень компактный бинокль, легко умещающийся в одной руке, но при этом обладающий большим разрешением. Непрерывная игра бликов, тенистые зеленые закоулки при обычном созерцании могли стать источником вдохновения или покоя. Но теперь, густое молчание чащи томило своей неизвестностью.

Посреди порушенной и засыпанной горелыми обломками обширной поляны лежал оплывший"Джордано". Арсенальные галереи точно вытаяли, шпангоуты истончились и напоминали проволочную изгородь. Спекшиеся переборки заставляли сердце щемить при одном взгляде на медно-огненную дымку внутри покореженного салона. Великолепный космический корабль теперь походил на выгнившую до костей тушу выбросившегося на берег белого кита.

Иллари был обескуражен и подавлен, увидев своего любимца таким. Он отдал бинокль Рону, который, спустя пару минут, передал его Парсу.

Если дать волю фантазии, можно позволить себе массу предположений и все покажутся резонными. Нужно было думать и смотреть хорошенько, без азарта, не помогая воображению. В правую трубку бинокля был встроен биометрический фассето-пиксельный видоискатель. На внутреннем экране выстраивались доминанты показателей теплокровной массы, близкой к массе человека, встретившейся в зоне наблюдения. Асинхронность движения не в такт с порывом ветра, любая вольность или неряшливость несоответствия, излишняя обжитость места, надломленные ветки, брошенный мусор, даже экскременты. Все в сумме могло поднять плавающую на столбиках показателей параболу выше синей горизонтали, условной нормы проявления поведения лесо-речной полосы. Своеобразный дэтектор лжи для матушки природы. Распознающий обман неумелого мастера пряток.

Биометрический прибор молчал, не зашкаливая за синую горизонталь. Нельзя сказать, чтобы Иллари заподозрил неладное, но его мнение было не единственным. Спецназовцы пошептались и стали расползаться на животах в разные стороны.

Пелену упавшего на воду горячего пепла давно смыло течение, но на узком мысе, сужающем русло реки, были отчетливо видны следы свежей копоти. Намытая полоса песка отлого спускалась к самой воде. Вода не пускала звуки вдаль, заглатывая их речным потоком.

С обезьяньим проворством, пригнувшись, Парс слетел с каменистого откоса. Пробежал по узенькой естественной дамбе на остров и вытянулся за выброшенной на берег иссиня-черной, словно обугленной коряжиной.

Если на том берегу и был тот, кто хотел его убить, то он явно опоздал.

Гладкие прибрежные камни блестели как кожура свежевымытых слив. Шумная река фыркала брызгами, отчего носилки с телом Крейга оделись жемчужным ворсом. Капельки покачивались и дрожали как дорогие рюши, а лицо оперативного провидца словно покрылось испариной. Тронутое синевой, оно казалось потерянным и усталым.

"Мне уже некому нравиться,"-как бы говорило оно.

Драккер медлил. Коряга, на которую так надеялся Парс, не являлась помехой для"Пустельги". Пуля из очищенного урана с расстояния в полтора километра пробивала навылет пятнадцати сантиметровую стену из армированного бетона.

Милосердие оскорбило бы его, а пренебрегать глупостью противника, себе в ущерб, он не мог и не собирался. На лице Драккера не читалось сожаления, лишь отупение, которое трудно было объяснить простой сосредоточенностью. Холодные, безразличные глаза уставились на цель, а палец выбрал свободный ход кнопки, и он нажал на нее.

Оружие делает тебя кем-то важным. Исполняет твои мечты. Подчиняет тех, кого ты хочешь бояться. Но самого себя контролируешь только ты. Победить себя в такие минуты бывает самым сложным испытанием. Ты больше не хочешь знать, кто ты такой и жмешь на курок ... Завершенная концепция безумия, уже независящая от тебя самостоятельность вылетевшей из ствола смерти оценивает твою работу на точность исполнения. Летит, мчится подлая овеществленная идея, отлитая в метал неведомой жутью. И не торопиться объяснять каждому встречному, что живет он в эпоху отчаяния.

Оставив при себе только десантный нож и офицерскую модель девяти зарядного «люгерта», Рон налегке побежал вверх по течению. Надувной жилет из тонкой резины облегал его плечи и грудь. Поднявшись метров на восемьсот, спецназовец выбежал из леса и без промедления окунулся в кипящую пеной воду. Быстро достигнув глубины Рон в размашку поплыл навстречу течению, пытаясь как можно ближе оказаться к противоположному берегу и избежать мели вблизи выступающего острова. Его сносило, но он преодолел стремнину и оказался под тенью свисающих кустов. Хвататься за них не стоило, гибкие ветви покрывали мельчайшие колючки и это Рон успел заметить заранее. Он безостановочно работал руками и ногами, негромко, время от времени, фыркая и отплевываясь, пока под ногу не попался устойчивый камень. Оттолкнувшись от него, Рон в несколько гребков достиг берега и выбрался на длинную, белую песчаную косу. Осторожно, крадучись, спешно скрылся в лесу, оставляя на траве малозаметную цепочку мокрых следов. Добравшись до густого места Рон встал рывком и, забирая вправо, мягко побежал меж деревьями. Он чувствовал, что нужно торопиться, но не нарушать поспешностью естественный ход вещей.

Ничего не решалось на глазок. Высокотехнологичное длинноствольное оружие с кратким воющим вздохом плюнуло огнем. Переполненная гнилыми пустотами коряга расщепилась как драный вязаный веник, обдав рыжей трухой распластавшегося в грязи Парса. Ликующий ствол"Пустельги" повторил выстрел, и Парс остался жив только потому, что облако из древесной пыли и опилок на какое-то малое время закрыло видимость снайперу. У парса была отменная реакция. Спецназовец привел в действие маскировку верхней одежды и в тот же миг резко вскочил и, рыская побежал на другой край острова.

Иллари, лежавший до этого в ожидании, в подлеске на высоком месте, среди густо разросшихся молодых деревьев, засек крохотную вспышку и с легким металлическим лязгом передернул затвор. При повторном, прогремевшем с того берега выстреле, он поправил бегунок на прицельной планке, изменив растояние до цели и плавно нажал на спусковой крючок. Затвор легко скользнул в тонком слое смазки с частыми толчками выбрасывая гильзы и сопровождая едва заметный поворот плеча сполохами в компенсаторе наствольника.

В любом исполнении засада выглядит недостойно. Подвиг друга, бегающего по острову как заяц, позволил Иллари стрелять не наобум, а в самое секретное место, где притаился терпеливый, коварный враг.

Он убил его. Иллари не сомневался в этом. Хеклер забрил наголо пятачек вблизи высохшего леса, изрядно искромсав стволы. Изрыл землю, перевернул все вверх дном. Превратив кусок берега в обнаженную, зловещего вида, заостренную рану.

Если снайпер обзавелся семьей, его жена уже могла примерять вуаль вдовы.

Истащив обойму сработала затворная задержка и установленный на сошки хеклер замер в сизом тумане собственных пороховых разрывов. Иллари подул на него и отлег от приклада, разминувшись с пущенной в его голову пулей так близко, что почувствовал стремительное движение воздуха вдоль пульсирующей на виске вены.

Следовало десять раз подумать, прежде чем наживать себе такого врага.

Иллари кубарем откатился в сторону, лихорадочно ища вшивную планку на одежде чтобы включить трансляторы маскировки.

"Сколько их?"– пронесся в его голове запоздалый вопрос. Это было невозможно, чтобы он проглядел второго стрелка. Иллари был уверен, что лишь одиночка мог так умело замаскироваться, спрятав себя и оружие, работать по нескольким целям одновременно. Он не мог понять где допустил просчет. Пули срезали молодую поросль и одно легкое деревце накрыло Иллари, едва не угодив торчащей в сторону веткой прямо в глаз. Огненная буря сбивала кору, дробила камни, нередко с пропевкой улетая в молоко. Давя на психику и не давая возможности подумать. Пройтись по ошибкам. Иллари вжался в землю постепенно сползая за едва заметный взгорок и все же, в азарте, дальним глазом пытаясь глянуть на соседний берег. Кто там, таким бодрячком, лупит налево и направо, никого не боясь и не меняя места?

Рон обходил широко, по внешней кромке выгоревшей поляны, пядь за пядью, осматривая уцелевший лесной массив. Почерневший от копоти, отброшенный выпуклый фрагмент борта"Джордано" его не привлек. Руку, с зажатым в ней «люгертом», он держал чуть позади, а второй свободной рукой то и дело отводил в сторону мешающие двигаться ветви деревьев. Густой мшистый дерн скрадывал шаги. До рези в глазах он ощупывал взглядом бесконечные решетки путаных ветвей. Верхним чутьем он различил в сгущающихся кустах слабый, едва заметный просвет. Большое разлапистое дерево с густой развесистой кроной своими низко опущенными ветвями мешало понять то, что он приметил. Рон осторожно поднырнул под нижние ветки и на четвереньках прополз возле самого ствола, хотел встать и тут же, словно ударившись о невидимый потолок, пригнулся. Рон мельком разглядел как в гуще отгороженной кустами прогалины отклонилась метелка травинок.

В другом месте, совсем не там, куда был прикован взгляд Рона, а метров на двадцать ближе и правее к берегу реки, за сухими стволами деревьев, отрывисто застучала крупнокалиберная винтовка. Он чуть было не поддался азартному порыву, но вовремя осадил себя. Теперь, вблизи, Рон приметил легкую примятость травы. Сломанные у основания стебельки размером с подошву взрослого мужчины выдали того с головой. Рон крался наведя "люгерт" в чуть расслабленной кисти на заросли идеального укрытия. Мушка прицела плавно ныряла то вверх, то вниз в такт с его крадущимися шагами. С того берега Иллари ответил непрерывным огнем. Соблюдая некий интервал, снайперская винтовка заработала вновь уже не останавливаясь. Высокие, густо разросшиеся кусты вплотную подступали к тому месту на которое нацелился звездный десантник. Забирая несколько вправо, чтобы не обнаружить себя, Рон оказался точно позади само двигающейся травы. Прильнув к просвету, в листве он увидел лежащего на животе человека. Береговая линия вздрагивала, разлеталась комьями и щепой, но ни одна пуля даже близко не потревожила схорон, где притаился снайпер.

Людям свойственно ошибаться и дорогой ценой оплачивать свои ошибки. Тяжесть и гладкость скользнувшего в чужой руке оружия заставила Драккера оторваться от монитора с пультом дистанционного управления "Пустельгой". Согласующее устройство системы наведения высокотехнологичной снайперской винтовки размещенное в бронированном треножнике вжикнуло передаточными звеньями и замерло в ожидании новой цели.

В глазах Драккера появилось запоздалое замирание, помноженное на потрясение, совершившего смертельную ошибку человека.

В закусочных и ресторанах он занимал столик, всегда садясь спиной к стене."Никогда не подставляй спину,"-много лет назад вдалбливал ему в голову пожилой ветеран. Видимо рана была слишком серьезной, а действие лекарств незаметно угасало, притупляя восприятие, раз он, при всем своем опыте, позволил подкрасться к себе сзади. И все-таки, несмотря ни на что, тот, кто его вычислил, был потрясающе талантлив.

Неукоснительное соблюдение правил приводит к шаблонным действиям. Шаблоны легко заметить и запомнить. Поэтому Драккеру сконструировали винтовку по специальному заказу, с пультом дистанционного наведения и ведения огня с помощью частотного сигнала на удаленности до трехсот метров. В зависимости от количества естественных помех между снайпером и его винтовкой.

Убийственная штука.

Последние сомнения мгновенно исчезли, когда Драккер услышал голос:

–Держи руки на видном месте, и тогда я тебя не застрелю. Разве мама не говорила тебе, что не стоит стрелять в незнакомцев?

Перекидываясь на спину, Драккер метнул нож на голос из под себя, вкладывая в неудобный замах всю свою силу.

Рон действовал с быстротой и осторожностью схватившегося с коброй мангуста, когда отпрянул и выстрелил одновременно.

Пуля из "люгерта" пробила опущенную на лицо маскировочную сетку, выпуклый лоб над вздернутой бровью, и вышла сквозь кудлатые волосы чуть ниже темени. И прорвав панаму зарылась во влажный дерн.