Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

* * *

Марк очнулся от холода в беседке на ворохе опавших листьев среди бездомных и беженцев от войны...

Был погожий вечер...

Прибой исполнял реквием...

Птицы были солистами... они вились над скалами...

– Смотри, смотри... – воскликнул незнакомец в длинном до пят плаще... – Чудо!.. до края море вином наполнилось... засверкало, искрясь...

– Или притворилось вином... – пробормотал Марк...

– Даже запахом вина повеяло... – незнакомец рассмеялся, и запел гимн, полный хмелящих славословий...

Марк слушал и размышлял:

"Этот незнакомец так похож на монаха... просто копия..."

– Хочешь, я скажу им, кто я?.. – заговорил незнакомец... – Говорят, я воскрес из мертвых, хотя никто не звал меня... был мертвым, а стал живым... себя самого я воззвал от мертвых, чтобы пророчество исполнить... буду крестить город грязью... и всех жителей, удалившихся от бога, гордых и надменных, изобретателей пороков... ты меня осуждаешь?

– Я не знаю тебя...

– Чем судить других, лучше самого себя осудить... смерти и суда никто не избежит... бог будет судить... и грязь он превратит в благодать искупления... так им будет казаться, ибо они смеялись над благодатью... не было среди них ни одного, кто искал бы бога... и рты их запечатает грязь... а остальных бог научит вере и кротости... и соделает их спасенными... разлучившись с телом, они умрут для жизни временной...

– Иногда мне кажется, что я живу и здесь, и там... здесь восстают на меня грехи и побеждают, а там я под благодатью нахожусь...

– Я помню тебя... ты был на площади среди ораторов...

– Им трудно было понять меня...

– Они живут желаниями плоти, которая приводит и меня в смятение и смущение...

– Остается только вздыхать и скорбеть...

– Жизнь полна обещаний и наказаний за склонность к греху и дел тела...

– Скажи, как узнать, кого бог избрал и возлюбил, а кого возненавидел?..

– Человек кусок глины в руках бога... один годен лишь к погибели, другой отдан благодати...

– Почему так?..

– Не знаю... но немногие будут спасены от Содома и Гоморры, лишь те, праведность которых от веры, а не от закона... однако бог ко всем простирает руки, и к тем, кто противоречит и не слушает его...

* * *

Марк долго не мог заснуть, вспоминал, как он очутился в городе...

"Помню, я услышал жуткий скрежет, паром наклонился... и меня смыло волной... не могу вспомнить, что было дальше?.. очнулся я на острове среди камней...

Я огляделся, увидел вход в пещеру и пополз...

Очнулся я в пещере рядом с монахом... я думал, что он бог...

Лицо у него было бледное, измученное... если бы не глаза, его можно было бы принять за мертвого, впрочем, как и меня...

Монах смотрел на меня и молчал...

О чем он думал... явь его не влекла... и меня он видел едва ли...

Как падший бог, он скорбел...

Вовсе не призрачные трагедии прятали его глаза... сколько картин, образов в них было сокрыто..."

Марк задумался, закрыл глаза, казалось, он уснул...

Его окружила тьма...

И вдруг он увидел руку, протянувшуюся к нему из тьмы, и услышал шепот: "Очнись..."

Не изумление, не страх были в глазах Марка, слезы...

Он запел... плач вдруг вырвался из сердца и в шепоте умолк, молитвой стал...

Марк был сиротой, как бы с неба упал, он хотел скрыться в земле, но монах его нашел и удалился с ним в свое убежище...

Малыш смотрел на него как на бога...

Власти преследовали монаха за бродяжничество... он изгонял болезни, скорби и другие бедствия... дар у него был... даром он его получил, даром и отдавал...

Монах утаивал свой дар, но открыл его младенцу... он дал ему имя и изгнал из него бесов... бесы бежали из него толпой в безлюдное место... но иногда бесы возвращались, ходили кругами, искушали его...

Малыш увидел, как монах из бога стал по виду человеком и ему отцом... не было у малыша матери и братья его не искали...

Монах читал ему из книг... было у него и свое учение...

Марку не было и года, и он еще не мог понять слов монаха...

У монаха все были живыми: солнце, луна, деревья, камни, даже мертвые... он называл их переселенцами... люди живут здесь, а умирают в другом месте, говорил он...

С монахом Марк страдал, с монахом и прославился, и не было последнее хуже первого...

Монах не принуждал его силой делаться праведником...

Власти нашли убежище монаха и пришлось им сесть в лодку и подвергнуться действию ветра и волнующегося моря, поднявшегося на них, но пришел бог монаха и успокоил волны...

Марк же думал, что то, что явилось ему, было призраком, потому что человек не мог ходить по воде... ведь для призрака не трудно ходить по волнам, не погружаясь в них...

Монах же сказал ему:

– Не сомневайся... это был бог...

Марк сошел с лодки и стал тонуть...

Монах ничего не сказал, но молчание монаха оказалось как бы криком: "Боже, помилуй его..." – и волны подняли Марка и бросили на дно лодки, а ветер донес звуки прибоя и показал путь к утесистому острову...

На острове они провели несколько лет... Марк рос, расспрашивал монаха о матери...

Монах молчал, но ночью Марку было видение... он увидел женщину в мантии и узнал, что она его мать...

– Шестой человек не муж мне был, монах... умерла я и ушла к богу... если захочешь, сможешь увидеть меня...

– Я хочу умереть... – пробормотал Марк и проснулся...

– Что с тобой?.. на тебе лица нет...

– Мне было видение... бог послал мне женщину, которая сказала не то, что я хотел услышать, а то, чему я отказываюсь верить...

"Помню, я поднялся и пошел за женщиной, и пришел к некое место, где увидел много людей и ангелов... и у всех было свое служение... светила не прекращали своего движения, люди дышали и рожали детей, а ангелы их хранили ради бога, имеющего жизнь в самом себе, и эта жизнь не зависела ни от какой причины..."

– Это близкие тебе люди... – сказала женщина... – Среди них ищи прибежище, а не в пещере монаха...

– Кто ты?..

– Не она твоя мать... – сказал голос из темноты... – Отойди от нее... замок ее грязь потопит и разрушит... коридоры ее замка ведут не на небо, а в преисподнюю...

Марк поверил голосу, который звучал как будто с неба...

Утром он рассказал монаху о видении...

– Берегись и никому не рассказывай, что видел... не бог, сатана тебе послал эту женщину... он вернется, чтобы через нее сказать то, чего и я не ведаю... когда она явится, скажи ей: "Отойди сатана и больше не подходи..." – он может быть одним и тем же, а может и измениться, чтобы не усомнились в нем... те, кому он откроется, он будет казаться богом...

– Для чего я ему?.. что со мной будет?.. он отведет меня к матери?..

– Не слушай его и будешь жив... никому не верь, чтобы обманом и искусством не вовлекли тебя в заблуждение...

– А ты всегда жил один?..

– Где есть один там и бог... есть еще и молитва...

– Люди говорят, ты был на небе...

– Никто не восходил на небо, как только сошедшие с неба...

– Мы оттуда?..

– Душа откуда-то приходит и куда-то уходит... куда?.. я не знаю...

Монах умолк, задумался о судьбе мальчика...

"Он пострадает, столь велика будет неправда и злобность... и велико будет бесстыдство... и он сокроется, чтобы убийцы, лица которых он увидит в видении, не нашли его... одни будут говорить, что он бог, другие отведут его на крест... очнется он в руинах женского монастыря на ложе монахини и умрет, перейдет из этого мира в иной мир, и будет там до времени, когда гробы откроются и мертвые восстанут... он явно для всех умрет, кроме и его тети, с которой встретится в 13 лет...

Он будет петь плачи и молиться...

Настойчивость молитвы превозможет и неправду, и злобность... он выживет... его станут звать хромым богом, хотя он не из вечной сущности и лишен ее власти...

Человека можно убить, потому что он смертен, бога же не достать, он на небе, а здесь лишь его тень...

В 13 лет Марк попадет на небо и встретится там с Бенедиктом...

Возненавидят его там... и напрасно... за что?.. за вопросы о временах и сроках...

Вот он пришел, и никто не знает, откуда он пришел... будут спрашивать его: "Кто ты?.. не ты ли тот, кого ожидали..."

Он скажет:

– Не ваше дело знать дни и времена... бодрствуйте и молитесь...

Труба зазвучит, и он сойдет с неба...

И я был там, и был извергнут вон... при падении я охромеет на обе ноги...

Я исчезну... и Марка найдет тетя... она писатель... известно ее предсказание о нашествии грязи на город... станет город трупом и небо над ним затянут тучи птиц... страх и трепет нападет на жителей... и будет там вой и скрежет зубовный...

Грязь затопит улицы города и укроет его как бы ночь среди бела дня... а потом придут собаки, поднимут лай и мертвые очнутся от их лая и злобы...

Тетя Марка откроет тайну этого нашествия и сообщит ее страху горожан...

Будет бегство... люди будут бежать вверх, в горы, и окажутся внизу...

Ночью грязь омоет город, и отпоет... а театр предаст огню...

Марк увидит в огне ангелов и архангелов... невидимые, они откроются ему...

Увидит он и сатану, который отвернется от него... не найдет он ничего своего в нем...

Сатана станет судьей тех, которые отступятся от бога... горе им... прочие же покаются, освободятся от проклятия и найдут себе место на небе, а не в геенне...

Никто не знает, что в человеке, кроме духа, находящегося в нем... дух испытывает глубины человека... он от бога... по благодати человек получил его и облекся светом и великолепием как ризой...

Бог соединил немощную плоть с душой, которая тоже может страдать и подпасть смерти, если она разрушит свою волю, подчинив ее телу...

Марк станет писателем... будет писать историю Бенедикта, как из бога он станет по виду человеком и с жаждой желаний человека... он будет скрываться в руинах от убийц... тело его будет страдать вместе с душой, чувствующей скорби...

Марк будет похож то на меня, то на тетю, то на свою мать... будет у него там жена и дети... они будут разумны... хорошо, если он заставит их слушаться..."

Монах невольно вздохнул и задумался...

Он был женат... его дети появлялись по одному или все сразу, расхаживали поодаль как чайки или вороны... и исчезали... оставался один Марк...

Монах проповедовал ему:

– Не бойся смерти... смерти нет, есть переселение...

– Должен ли мир иметь конец?.. и сколько их у него?.. и что это такое?.. – спросил Марк...

– Не знаю... может быть, конец уже давно наступил... мы не видели начала, вряд ли увидим и конец... мы как младенцы, колеблющиеся и увлекающиеся всякими идеями и учениями о том, как жить... и даже не заметим, что уже умерли...

* * *

Марк спал и проснулся...

Вокруг громоздились скалы... доносился гул прибоя, крики чаек...

Еще в мороке сна, Марк встал на ноги... он чувствовал странную легкость и головокружение...

"Как будто к плечам крылья приросли..."

"Стой... ни с места... сначала поразмысли, прежде чем шагнуть туда..."

"Бенедикт сам допишет свою историю... а я останусь здесь, прилягу, устал...

Что это?.. звук трубы?.. смерть зовет?..

Нет, это сон, мне надо проснуться... сон опять завел меня в эту пещеру с тенями...

Звук трубы странным откликом звучит под сводом... я чувствую благоговенье и страх...

Пещеру заселяют не только тени... слышу женские голоса, приглушенный смех... или это рыдания, как будто тьма зажимает им рты...

Я вижу их смеющиеся лица... наперекор тьме, страху...

Или я схожу с ума?.. и сон мне кажется реальней яви...

Я спасся от нашествия грязи, но снова вижу грязь, водовороты... если только это не обман воображенья...

Грязь уносит меня... нет сил сопротивляться...

Я стал жертвой этого безумства, прилип к стене как полип..."

Марк поднял голову и снова почувствовал головокружение...

"Небо зовет меня... и пугает...

Что скажет Ада обо мне?.. ничего... а Бенедикт?.. оплачет, прольет слезу или промолчит?..

О чем это я?.. опять я заблудился в мыслях... и даже не заметил...

Не надо бояться смерти... все мы уйдем покорно, туда, где она царит...

И все же любопытно, что там?..

Монах говорил, что там вечность...

Однако я слышу голоса... откуда здесь люди?.. и кто они?..

Идут и идут...

Куда они идут?..

Лицо мне лучше спрятать...

Женщины оглядываются, смотрят на меня с сочувствием и жалостью...

У женщин отзывчивое сердце...

Увы... между нами пропасть, яма... или простор спасительный, который мне иногда рисует воображение?..

Вновь я витаю в мерцанье зыбком, ищу ночлега в облаках причудливо изменчивых, внимаю напевам ветра, муз... и думаю о вечности, блаженстве...

Прочь печаль, отчаянье из глаз...

Кто это поет?.. знакомый голос... или это я сам пою, оплакиваю свою злосчастную судьбу?.."

– Не узнаешь?..

– Что?.. – Марк обернулся...

Бенедикт стоял у входа в пещеру в сером плаще до пят... лицо, волосы седые от пыли...

Глянув на ветхие горы, на море, ставшее мельче, Бенедикт пошел прочь, хромая на обе ноги...

Марк попытался остановить его, но голос пропал, сдавило виски, как тисками...

"Странная тишина... как в первый день творения мира... и деревья недвижны, окаменели..."

Марк неловко повернулся, ударился коленом о выступ скалы, невольно вскрикнул...

Бенедикт оглянулся... он долго, страшно долго смотрел на Марка, прежде чем исчезнуть... исчез...

"Но видел ли он меня?.. вопрос... он видел что-то невидимое... может быть, я уже бог?.."

– Ты был похож на памятник, поставленный мне женами, миросочащий, благоухающий елеем...

В гнетущей тишине и мгле шли дни, годы...

Там, куда смотрел Марк, томилась вечность, ждала...

Марк лежал неподвижно...

Мир, явь стали чужды ему...

– Смерти нет... есть переселение... – услышал Марк голос монаха...

Мнилось ему, что он на самом деле окаменел, когда бы не дрожь губ...

– Боже, спаси...

Вечер зажег тучи, соделал море вином и день погас...

Ночь выпила вино...

* * *

Светало...

Из тумана вышла Ада... туман не отпускал ее, венком висел над ней смеющейся, изящной, стройной...

Всю ночь Ада играла с дельфинами и нимфами и переняла их смех...

"Не меня она ожидала увидеть... – подумал Марк... – Ищет взглядом Бенедикта, стыдливо прикрывая грудь и лоно руками..."

Марк, бессильный, понурый, вздохнул украдкой... он ожил, обрел и длил блаженство...

"Когда-то я все это описал в гимнах... увы, гимны сменились плачами после исчезновения Ады... она исчезла в первую брачную ночь Бенедикта, пылкая, нежная, с которой и я блаженства ждал, испытывая и робость, и желание...

Помню, истомленный, наконец, я заснул... правда, вскоре проснулся, услышав крики и вопли...

Грязь вползала в город змеей чешуйчатой... слепяще черная она плела извивы...

Я стоял и смотрел, не веря собственным глазам...

Я уже видел все это...

Нет, нет, не буду вспоминать, минуло все... или не минуло, ждет?..

Грязь вползла в замок примадонны... я шел за ней по темным коридорам, следил за игрой теней, извивами отражений...

Шелестом, всплесками грязь напоминала о себе... вдруг она прильнула к окну, пролилась на пол и поползла ко мне..."

Марку показалось, что грязь была наделена душой и зрением...

Он взирал на нее с трепетом и очнулся от ее зыбкого, холодного прикосновения... привстал, поежился, огляделся... его окружали спящие люди...

"Наверное, бездомные... или беженцы от войны..."

Чуть поодаль тлела горка углей под пеплом...

– Хочешь узнать кто они?.. а кто ты?.. – спросил незнакомец...

– Тише... не поднимай шума... – прошептал Марк:

"Скорбная сцена, но я не чувствую ни ужаса, ни боли, только грусть..."

Марк закутался в складки мантии... он лежал и размышлял...

Нет, о прошлом он не скорбел... его ослепляла луна и улыбка, танцующей Ады... ее пленительная фигура колыхалась как пламя свечи...

"Не дало бы мне прошлое полнее блаженства, и этот тайный восторг обладанья..."

Марк встал и пошел, все ускоряя шаг...

"Остановись, куда ты спешишь?.. не в прошлое ли?.. в замок примадонны, который превратился в руины... и сад заглох...

Хочу вздыхать в этом библейском саду и тихо петь, пока не сойдет на меня сон, но омрачают и отгоняют сон размышления... пугает будущее, висит черной тьмой над городом... со страхом жду я вестей от Бенедикта, от Ады...

И все же, кто эта женщина в неброском облаченье?.. Ада или Рая?.. смотрю на нее и слепну... труднее всего не думать о Аде, когда она перед тобой стоит, незримая другим... и не одна, со свитой теней на фоне этих угрюмых руин, напоминающих смертным, что все тщетно..."

– Мне мнится или я слышу ее легкие шаги...

Марк умолк, затаил дыхание...

"Нет, это не Ада... это женщина из толпы, чем-то похожая на Аду...

Аде не понять было жестокости и равнодушия гения, каким был или казался Бенедикт... он бежал, лишив ее всего, чем только она дорожила...

Что скрывала она в глубине души: озарение или пылкую и несчастную страсть?..

Вопрос...

Сны об Аде не оставляют меня..."

Марк устал, прилег на ложе и закрыл глаза...

В темноте то вспыхивали, то гасли картины... рисовались скалы острова, пещера с высоким сводом...

Марк был окружен то стенами пещеры, то пустотой... он лежал и вбирал звуки ночи: благовестный гул прибоя, голоса чаек, поющих в разнобой...

Марк засыпал и просыпался один в угрюмой темноте, лежал и прислушивался к ее зову и чувствуя ее леденящее объятие...

Лица темноты он не виден, но мнилось, что у нее лицо Ады...

– Другой женщины для счастья мне не дано... – прошептал Марк...

Уже уносимый волнами темноты, Марк очнулся... он лежал, кутаясь в складки мантии, и размышлял:

"Бенедикт такой же скиталец, как и я... я тоже вечный жид...

После исчезновения мэра меня допрашивали... и с пристрастием... я вынужден был бежать из города... шел по суше, потом плыл на пароме... среди ночи паром наткнулся на рифы, перевернулся и затонул...

Я очутился в воде...

Волны обняли меня и понесли на своих спинах...

Светало, когда я услышал гул прибоя... он исполнял реквием, чайки были солистами...

Море высадило меня на песчаную косу, на которой я нашел обломки барки и утопленников...

Среди утопленников была женщина... она еще дышала...

Помню, я спросил ее:

– Где твой муж?..

– Мужа у меня нет... откуда его взять?..

Лукавила вдова... был у нее муж... лежал мертвый перед ней...

Умоляла она меня с ней остаться, но я ушел, как только на море установился штиль...

Две зари промелькнули и два дня...

Я снова вернулся туда, откуда ушел, но ни вдовы не нашел, ни следов барки...

Я понял, что высадило меня море на остров, а вдова была бесовским искушением...

Обессилев, я лег на песок и заснул...

Во сне я обнимал вдову... и вымок сразу... потом меня озноб охватил... помню, я очнулся в пещере, лязгая зубами...

Чуть поодаль лежал Бенедикт...

Однако, что это с ним?.. так странно посмотрел на меня... и с такой жалостью... как будто я умер...

Прошлой осенью я уже был мертвецом...

Помню, я шел в город...

Смеркалось... было жутко холодно... я заполз в расселину, чтобы согреться, и не заметил, как заснул...

Я уже почти остыл... и вдруг услышал голос: "Встань..." – я попытался встать... смотрю по сторонам, чтобы увидеть того, кто окликнул меня голосом монаха, но никого не увидел...

С трудом я встал, тело не слушалось меня... колени подгибались, но я спустился к воде и увидел в камнях лодку, вычерпал воду, столкнул ее в воду и поплыл, одолеваемый сонливостью...

Во сне монах, он же бог, крестил меня...

Проснулся я от холода не в купели, а на дне лодки...

Я плыл и размышлял...

Нет ничего ужасней этой болезни...

Куда только мысли меня не заводили, давали возможность странствовать и во тьме преисподней, и подниматься на небо к ангелам и богу...

Помню, я жаловался и сожалел, что я лишь подобье бога...

Монах рассмеялся за моей спиной и канул в вечность...

Одно я понял из своих размышлений, что собственным только судом и желаньем никто не спасется..."

Запечатлев свои размышления на обеих сторонах листка, Марк уронил карандаш... он наклонился, чтобы поднять карандаш, и упал на колени от слабости...

Бенедикт хотел помочь Марку подняться и сам упал...

Так они и заснули, обнявшись...

* * *

Утром странники проснулись и пошли дальше...

Они шли в толпе беженцев от войны...

Беженцы смотрели на них с уважением и приязнью...

Были среди беженцев и непримиримые, нравом жестокие...

Иногда странники останавливались, Марк писал, а Бенедикт пел, разглашал в плачах свои мысли о помраченье и безумье власти, хотя и знал, что не воспримут его слова, не подчинятся ему...

"Не пришло еще время... – подумал Марк... – На ветер Бенедикт бросает слова плачей, быстро гибнущие... откуда он их берет?.. наверное, из замогильных записок своего дяди, или из мемуаров примадонны...

Обстоятельства, при которых его дядя умер, были довольно странными, и таким же странным было его появление в городе, когда Кассандра покончила с собой... случилось это в театре... она не смогла выйти из роли... жуткое зрелище... она пела и танцевала в петле над оркестровой ямой...

Женщины любили Бенедикта... говорят, Кассандра повесилась из-за него... он бежал от нее на остров...

А у меня от женской пудры были приступы астмы...

Я сидел на камне и разглядывал облака... чего-то я ждал...

Погода менялась, море, горы преображались...

Я встал и словно окаменел... перестал дышать... я услышал рокот фортепьяно и хор женских голосов...

То голосили чайки и рокотал прибой...

Я очнулся в смятении и слезах...

Дым ел глаза...

Волны рылись в камнях, фыркали...

Я провел рукой по лицу и сел на камень...

Мне хотелось соскользнуть с шершавого камня в море, к рыбам и плыть, плыть, ощущая, как вода щекочет тело...

Мне чего-то не хватало, и я заговорил:

– Раньше лучше было... – сказал я...

Бенедикт не отозвался...

"И погода так не бесновалась..."

– Что ты все молчишь, молчишь?..

"Поговорить не с кем... разве что с морем... или с ночью... растолкать ее, разбудить... встанет, всклокоченная... скажет, зачем разбудил?..

Боже, как холодно!.. и сыро... эта ночь принесет меня в жертву под скрип пиний..."

– Жалкая жертва... – сказал Марк вслух с бессмысленной улыбкой на лице..."

Воздух был темный, густой, как вода...

Ему показалось, что Ада плавала перед ним, как рыба, лениво шевеля плавниками...

Марк смотрел на нее, закусив губы, которым нечего было сказать...

Ада вышла на берег, легла на ложе, нежно обняла Бенедикта... она уже не была призрачным видением...

– Почему ты молчишь?.. – спросила она...

– Мне трудно говорить... – отозвался Марк все с той же бессмысленной улыбкой на лице...

"Мне кажется, что она уже являлась мне в образе вдовы...

Или то была не она?..

Она была другая... и я был другим...

Помню, поодаль чернел скелет барки, обшивка с ее тела сама собой сошла, как кожа змеи...

Вдова лежала рядом со мной, уткнувшись лицом в песок...

Увидела меня, отползла к камням, хотела встать, не смогла...

Помню, я говорил что-то наугад... жалкий лепет... я неуклюже попытался ей помочь... откинув театральный капор, я поцеловал ее... на губах осталась сухость...

Помню, детский рисунок ее губ, желтую повязку на лбу, ее запах... и каждое ее слово помню...

Темно, ничего не вижу... и, кажется, я оглох... я встал, стою, глотаю слезы... вокруг скалы, похожие на развалины мертвого города, пни пиний, поваленных ветром, рокот прибоя...

В небе огромная луна, словно покрытая окалиной с красноватым оттенком... она же плавала и в море...

Было холодно, трудно дышать... ночь весь воздух выпила...

Луна ушла... я лежу на ложе один, чему-то радуюсь... чему?..

Одиночество меня никогда не пугало, мне всегда хватало себя самого, хотя иногда что-то царапалось, боролось, пыталось выбраться наружу...

Сны стирали дневные впечатления и видения...

В видениях мне являлся монах...

Кто он?.. мне трудно об этом говорить, и все-таки я скажу... он мой бог, он меня учил, спасал, иногда наказывал... мне было легче с ним, когда я терял себя, когда мне хотелось куда-то идти, бежать, но куда?.. от бога не убежишь... и от смерти...

Того что было, не вернуть, не исправить...

Я лежу и вспоминаю... первые признаки сходства с Бенедиктом, делавшего нас единой душой, появились в 13 лет... нам уже за 70 лет... у обоих тот же блеск в глазах, тот же землистый цвет лица, та же долговязая тощая фигура... мы рыжие и хромые...

Вообще-то сходство лиц встречается чаще... чаще, чем думают...

Я бы очень хотел, чтобы Бенедикт не хромал... и не заставлял себя улыбаться... на его лице при этом странным образом появляются плавающие морщины...

Хотел запеть плач Бенедикта, не смог... губы слиплись...

Лежу и пишу его историю... рука дрожит...

Светает...

Я вижу портного и монаха... теперь и губы дрожат... и слова... я что-то говорю наугад и невпопад... запнулся... умолк...

Я только запомнил глаза монаха, отсвечивающие золотом... видно больше помнить нельзя никак..."

* * *

«Кажется, я сплю... или очнулся?..»

Марк дико и сонно глянул вокруг...

"Зачем я вижу эти сны?.. зачем живу?.. чтобы досмотреть этот сон и узнать, кто раньше умрет, я или Бенедикт?..

Бог еще не решил... выбирает... сквозь тусклые стекла мучительно вглядывается... оба в возрасте, рыжие с плешью, и хромые... у одного мигрень, у другого астма... думает, сохраню их, у них дар псалмопевцев... умеют красиво говорить, хотя лавров нет..."

Марк привстал, прислушался...

Все еще длилась ночь...

Небо как вода, в которой плавали звезды, словно рыбы с плавниками...

"Мне надо учиться видеть жизнь, а не сны, навязываемые мне, не знаю кем, пока они не стали реальностью... хочу вернуться в город, однако возможность очутиться в желтом доме пугает... и остается..."

"Что это было?.. и это не сонное видение... жуткое зрелище...

Я видел во всех подробностях... сначала бегство крыс из замка, потом людей...

Ада стояла на террасе и пела плач, а Бенедикт произносил монологи...

Ада была еще ребенком, когда мы познакомились... печальные обстоятельства сблизили нас... в тот погожий вечер в театре давали "Валькирию"...

Кириллов, дядя Бенедикта, помог Аде получить роль Зиглинды, дочери Вотана...

Представление затянулось...

Около полуночи начался пожар... над театром возникло зарево... собралась толпа зевак... говорили о поджоге...

Аду я нашел в гримерной комнате примадонны... впрочем, не стоит об этом... все в этом сне было так запутано... и, кажется, намеренно...

Когда уж погода изменится?.. я ужасно продрог... и устал...

Не всегда я был таким... душа то радуется, то страшится и трепещет...

Надо молиться, призывать бога, потому что бог есть огонь, поедающий страсти...

Странный это был сон... я был как бы видящий во сне... я ходил с Адой по коридорам замка, и не стало ее... подняла крылья и улетела...

Помню, я проснулся в слезах...

Бог дал ей жизнь, бог и взял ее...

А что Бенедикт?.. умер или живой?..

Прошлое и его не отпускает... первое семилетие он провел в обители бога среди монахов, серафимов и херувимов, в 11 лет он бежал из монастыря в город к дяде... он влюбился... ночью он явился Аде в виде ангела, но без крыльев, бывают и такие ангелы... Ада была напугана, боялась забеременеть от него во сне... ей было 13 лет, может быть, чуть больше...

Дядя научил Бенедикта этому колдовству, проникать в чужие сны...

Бенедикт о своих снах не рассказывал, говорил, что спит, как убитый, и отводил глаза...

Думаю, что он проводил время и под землей с падшими ангелами, обитающими там до дня мрака и страшного суда...

Кажется, он настал... который день тьма висит над городом...

В детстве и мне снились сны, но какие-то путанные, с лакунами... в них я блуждал в сумерках или летал, был птицей...

Женщины мне не снилась... до 30 лет я вел жизнь уединенную, без женщин и имущества...

Иногда в мои сны вторгался сосед, полковник, утомленный жизнью... он тоже жил без женщин и имущества, спал на полу, не снимая сапог... помню, он уверял, что женщины порождены не богом, они имеют другое начало... он не уточнил, какое...

Полковник носил шинель, не обращая внимание на изменение погоды... в дождливую погоду он делался другим, приводил к себе женщин, говорил, что женщины самолюбивы, ревнивы и влияют на его образ мыслей...

Другой сосед, портной, называл полковника пещерным человеком, грозился перелицевать его шинель...

По ночам портной писал трактаты... он носил очки и карандаш за ухом даже во сне... его комната была завалена книгами... когда он умер, раскопками этого могильника руководил дядя Бенедикта... он обнаружил мужскую и женскую версию библии, правда, они были зашифрованы от посторонних... в них описывались бедствия: нашествие грязи и война с собаками...

Нашелся толкователь этих скользких текстов... в детстве его опрокинули в выгребную яму вниз головой... и он прозрел, стал видеть невидимое... многим он открыл глаза на затылке, избранным к спасению, униженным и безвестным... желающих он вел, а нежелающих тащил волоком... он присваивал их волю и свободу, говорил, что дальше они будут жить без вмешательства творца и соблазнов плоти, выступающей на стороне тьмы и злого начала... и длиться это будет до конца дней, когда преисподняя и небеса станут едины и откроются законы и тайны всего мира...

Может быть, он и прав... скрытые от человека поступки, мысли заложены в человека еще до его творения... и все мои дни были уже записаны в книгу на небесах, хотя ни одного дня из них я еще не прожил как следует...

* * *

"После пожара в театре было открыто дело... меня и Бенедикта привлекли в качестве подозреваемых, и мы стали странниками...

Мы пересекли зыби пустыни с немногими последователями, потом зыби Красного моря... высадились на каменистый берег и пошли дальше...

Заря погасла, и море стало черным...

Иногда мы останавливались в населенных местах...

Бенедикт пел плачи, и рукой и словами исцелял исстрадавшихся людей...

Ближе к осени мы подошли к горам...

Утесы ступенями поднимались к небу...

Два или три дня мы поднимались к небу... и оказались в месте, где скалы обступили нас, как люди в топе, тесно соприкасаясь..."

– Тебя что-то удивляет?.. – спросил Бенедикт...

– Странное место... – отозвался Марк... он стоял и, изображал изумление, озирался по сторонам...

Внезапно поднялся ветер, запел в развешанных повсюду эоловых арфах, звучащих скорбно и благовестно...

Так же внезапно ветер умолк...

– Что это было?.. – спросил Марк...

Бенедикт промолчал, лишь улыбнулся...

Ночь странники провели в пещере с высоким сводом...

Встало хмурое утро...

Странники вышли из пещеры и очутились в толпе беженцев от войны под колючим дождем...

Они шли, мучимые ознобной дрожью...

Бенедикта укрывал длинный до пят плащ...

Марк скрывался под плащом, снятым с огородного пугала... и сам он выглядел не лучше... он зяб, изнывал, просил Бенедикта подыскать ему более теплое место... хоть в аду...

– Ты хочешь вернуться в город?.. – спросил Бенедикт...

– Нет, нет... после того, что там со мной случилось, я держусь от города подальше... хотя, не знаю... как ты думаешь, там что-нибудь изменилось к лучшему?..