Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Пес Пифагор спас Бенедикта... схватив зубами за одежду, он вытащил старика на берег из пляски волн совершенно обессиленного...

Дева играла с нимфами и дельфинами у рифов, не сгинула в пучине...

Там же плескался и тритон, обликом странный и страшный... он трубил в раковину, подражая прибою...

Поднялся ветер, зыбь на зыбь громоздя...

Брызги долетели, отрезвили Бенедикта... он отполз к камням, оставляя извилистый след на песке, затих, камнем стал...

Ветер пел в скалах и ущельях...

Дева вернулась из вспученного моря на берег, поблескивая чешуей, обликом призрачным, мнимым...

Волны вздыбились, догоняя деву, обнажили дно, встали во весь рост, чуть ли не до неба, и с шумом опали вниз головой у ног девы, стали женами Бенедикта...

Со смехом жены столпились у входа в пещеру, грациозные, стройные, рыжие...

Пламя вокруг лиц их плясало, по ветру вилось, не обжигая...

Чудо...

Бенедикт ожил, встал, ударился лбом о свод пещеры, пятясь отступил, жадные взгляды на дев бросая...

Позором для него звучал смех дев, разносившийся под сводами пещеры...

Смех дев сменился воплями ужаса... ожерелья, запястья, серьги на девах превращались в летучих мышей, гроздьями они висели и на сводах...

– Что вы на меня уставились?.. не я бог этих превращений... много чести... зависть делает это... оставьте бессмысленные стенания, темные глуби ада ждут не меня, а вас, там пригодятся ваши вопли и слезы... в золото там они превращаются и в драгоценные камни...

– Не хотим мы в ад... почему ты отправляешь нас в ад?..

– Не я ополчился на вас, бог... он закрыл двери неба на замки... вот уж сходятся створки...

Тучи сошлись над головами жен и сами собой снова разошлись...

– Ты играешь с нами...

– Это не я, бог играет створками...

Обезумев, девы превратились в псиц, залаяли, поднявшись на задние лапы, царапая стены пещеры...

Жены стали псицами, окружили Бенедикта, когтями сорвали с него одежду, точили когти о его ноги, как о кору дерева, скалились, готовы были разорвать Бенедикта на куски...

Спасаясь от псиц, Бенедикт забрался на скалу и, сам, сделавшись зверем, оскалился, зарычал и очнулся...

Он лежал на ложе монахини в руинах женского монастыря и вспомнил сновидение...

"Опять я сон этот вижу обманный... вижу его смутно, неясно... не явь это, но как все похоже... и скалы, и море, и шум прибоя, и крики чаек..."

– Пифагор, ах, оставь!.. ты что, тоже с ума сошел?..

Пес Пифагор лизал Бенедикту лицо, подбородок в знак мирных намерений... слюна сочилась из его пасти... он приобнял старика, спрятав когти...

Бенедикт огляделся...

Жены исчезли... и снова явились почти обнаженные, смотрят, дышат желанием и презрением...

"Нет плетки, так бы и вытянул их вдоль спины... хвастаются друг перед другом... будто бы они обитатели неба... кто же их туда позвал из адских чертогов?.. не я же?.. или я?..

И как я не сгорел от стыда... любви с ними я желал...

Отойду подальше... всего видеть не должно смертному, мнящего себя богом..."

– Боже, пресеки поношения этих псиц, укроти их... они оглушают меня своими притворными стонами и воплями... путают мысли, чувства...

– О чем ты говоришь?.. их нет... это все игра воздуха и твоего воображения...

– Марк, это ты?.. и опять не вовремя...

– Я...

– Только представь себе, они приняли меня за своего... поют, пытаются превратить в гимны мои скорбные плачи...

– Очнись, нет здесь никого...

– Ты ошибаешься... они все здесь... и мой вид вызывает у них не жалость, а помрачение ума и ярость... увы мне...

– Увы...

Земля вдруг задрожала, закачалась, как будто расступилась внезапно...

В ужасе Бенедикт увидел, как жены соскальзывали в разверзшуюся беспросветную яму одна за другой и превращались на дне в клубок змей...

Бенедикт и сам повис, цепляясь хвостом за корни дерева... и пробудился с криком...

* * *

Длилась ночь...

Спотыкаясь неловко, Бенедикт вышел из руин женского монастыря на террасу, с которой открывался вид на море и город...

Город как будто висел в воздухе...

– Что за безумие?.. или я все еще сплю?..

– Ты повредился умом, старик... безумие тобой правит...

– А, Марк... что ты имеешь ввиду?.. жен?.. но я видел их... и они не исчезли... затаились в руинах... какую-нибудь хитрость замышляют...

– Их нет... воображение рисует тебе видения... всех воображение соблазняет и пленяет...

– И тебя?..

– И меня...

– Ты их видишь?.. вот они сняли одежду, украшения и, смеясь, нагие устремляются к воде, ныряют, играют с дельфинами у рифов... я вижу их... они выходят из воды, превращаются в змей, ползут, оставляя на мокром песке извилистый след, взбираются по камням, превращаясь в ползущие побеги плюща, обвивают деревья...

– Все это мнится тебе...

– Я слышу их голоса, манящий смех...

– Тебе мнится и остров посреди шумного моря, в которое ты с умом помутневшим бросился, пытаясь догнать жен, прямо в зыбкую пену, обличьем преобразившись, став тритоном трубящим... берегись, чтобы тебя не постигла участь остаться рыбой... вижу, ты пал колени, молишь бога, судьбу... так и хочется за седые пряди оттащить тебя от пропасти безумия, связать покрепче...

* * *

Ночью выпал снег и все привычное вокруг изменил до неузнаваемости... посветлело лицо Бенедикта, глаза...

– Марк, скажи, кто я?.. человек или дух?..

– Естественно дух...

– Это как раз совершенно неестественно...

Бенедикт увидел горы и город, едва различимый в подернутой дымкой дали...

Смутно виден был и замок примадонны... он то отчетливо проступал рисунком шпилей и башен, то исчезал...

Бенедикт встал и пошел сквозь толпу горожан, собравшихся на площади и руин театра в ожидании конца света... шел он хромая на обе ноги и покачиваясь...

– Говорят, он бог...

– Этот хромой всех вас водит за нос...

Марк догнал Бенедикта за поворотом дороги...

– Что за погода... она действует мне на нервы... я чувствую подавленность, слабость...

– А я чувствую себя обманутым...

– Как бы не упасть в обморок... а ты все пишешь... хочешь написать трагедию...

– Вряд ли я смогу создать что-то большое и трагическое...

– В этом холоде и одиночестве можно создать только плач... – Бенедикт рассмеялся и так мрачно, что Марк ужаснулся...

– О чем ты подумал?..

– Меня донимают мысли о примадонне... да и ее долги... и самым недостойным образом...

– С этим надо что-то делать... – Марк остановился, озираясь... – Куда ты меня завел?..

Сквозняк пронесся по коридорам и лестницам пустого замка... он дергал двери, которые никуда не открывались...

* * *

"Уже лето... и я все еще живу, не умер... или умер?.. лежу в нерешительности, уговариваю себя, что я жив и счастлив... и не нуждаюсь в утешении...

Бенедикт встал, неверными шагами подошел к окну...

Окно распахнулось само собой...

"Стало чуть легче... я даже улыбнулся своему отражению в стекле... правда, улыбка получилась жалкая, жуткая, жабья..."

– И сам я весь какой-то призрачный, позеленевший, с патиной... – пробормотал Бенедикт вслух...ю

– Что ты сказал?.. – Марк зевнул с криком...

– Примадонна хотела сделать меня директором своего театра призраков...

– Ну да, ладно... и что ты ответил?..

– Что я подумаю...

– Продолжай...

– Неожиданно меня обступили бездомные... они жили в пустующем флигеле... среди них были и актеры... они хором стали просить меня принять их в труппу...

– И что?.. ты их принял?

– Я бежал... словно спасался от погони своры собак... до сих пор дрожу и не знаю, как мне выбраться из этих страхов...

– Предоставь все это мне и времени...

– Если бы ты видел!.. это было жуткое зрелище... и она все это терпела и терпит каждый день...

– Ну да... днем проклятия, ночью призывы к покаянию... и плач под утро...

– Дядя любил театр, хотя и называл его домом дьявола... я правил его замогильные записки, в которых он проклинал и отдельных лиц, и обстоятельства, но не пытался спорить с ними... помню, он говорил: увидишь беса, посторонись... как-то он затащил меня к примадонне... мне было... сколько же мне было лет?.. 13 лет или чуть больше... я влюбился в примадонну... мне все в ней нравилось, и голос, и волосы, и вся она... я писал ей записки... на вопросы дяди, от кого записки, примадонна отвечала, что от старого друга... смешно... мне было всего 13 лет... я удостоился ее внимания, был приглашен в ее гримерную, украшенную греческой колоннадой... лишь ее невозмутимость помогла мне справиться с возбуждением... меня всего трясло... от этого визита осталась пожелтевшая фотография... на ней я во всем черном, с испуганными глазами... она в желтой мантии... еще не вышла из роли... на ее лице угадывалась улыбка... "Каждый из нас исполняет какую-нибудь роль в этом театре..." – сказала она... я проникся к ней доверием и решил поделиться своей тайной... мне снились странные сны... она пожелала услышать подробности... я колебался, и все же сказал, что сны эротические... "Мне тоже снятся эротические сны... теперь у нас общая тайна..." – прошептала она... разговор с примадонной длился долго... помню, назывались имена... она получила письмо, содержащее предостережение... возможно это была угроза... у анонимного автора, по всей видимости, была склонность обличать пороки... потом появилась эта пьеса... примадонна была выведена на сцену жертвой, со всеми ее слабостями...

– У кого их нет?.. всех нас можно обвинить в чем угодно...

– Все это кануло... без остатка... закончилось ничем... помню, блуждая как-то по коридорам и залам замка, я наткнулся на дядю... я не удивился, поскольку и раньше встречался с ним... на дяде был саван и золотой крест на груди... дядя глянул на меня отсутствующим взглядом, словно увидел не меня, а пустое место... помню, это неприятно поразило меня... что-то случилось, но я не знал, что, да и не мог знать... я еще не научился заглядывать по ту сторону жизни... это придет позже, после воскресения или пробуждения, когда я буду говорить с богом о боге...

– А ты говорил с богом о боге?..

– Да, говорил...

– Ты был на небе?.. и что ты там делал?..

– Я предавался старому пороку... воображал себя богом и писал гимны ночи, украшенной фиалками и осокой, веселился, танцевал с одалисками и менадами... внезапно они куда-то скрылись, не знаю куда?.. и я оказался один в темноте на коленях бога... мне не было и года...

– И что было потом?..

– Я вырос...

– И бог предложил тебе место секретаря и приличное содержание?..

– Должен признаться, я там долго не выдержал бы, умер от скуки без любви и надежды на лучшее... вечность не для меня...

– Однако не будем опережать события... говорят, ты покончил с собой из-за любви к какой-то деве в платье невесты...

– Что за глупость!.. я бы презирал себя, если бы предпочел физическую смерть, духовной... я умер духовно... не пытайся мне подражать... остуди голову, мысли... смерть не может приносить добро... хотя и в смерти есть своя красота...

– Стоит ли обманывать себя и дальше?.. как будто ничего не произошло... ведь произошло!..

– Смерть стерла мои воспоминания...

– А жены?.. куда делись твои жены?..

– Они сплелись в клубок змей на дне ямы... не я ее копал...

– Не могу поверить...

"Однако что же довело меня до самоубийства?.."

Ворона села поодаль и, склонив голову, участливо глянула на Бенедикта...

"Или мне показалось?.. нет, не показалось... что же во мне есть такого?.. женщины заглядываются на меня... вот и ворона... может быть, я могу летать?.." – Бенедикт попытался встать, замахал руками...

Ворона опасливо посмотрела на него, отошла подальше... в клюве она что-то держала...

– Что говорят в городе?..

– Говорят, что ты умер озлобленный и нищий...

– Не совсем так... просто мне было любопытно узнать, воскресну ли я?.. лежу на ложе монахини в руинах женского монастыря и думаю, вот, встану, отвалю могильный камень и выйду наружу, как бог...

– Ну, это вряд ли...

– Темное это дело, одним словом не скажешь, чтобы было понятно... план мой провалился... я очнулся богом, но хромым на обе ноги...

– Продолжай...

– Меня спихнули с неба... помню, я летел вниз головой... до сих пор в ушах стоит свист... бог был мил и любезен, но его служащие... слов нет... особенно одна особа... толстая и рябая... его секретарь...

– Смешно... – пробормотал Марк и нахмурился... он узнал тетю по описанию Бенедикта...

– Смешного мало... от нее я узнал, что примадонну пытались убить, а убили меня...

– Тебя там допрашивали?..

– Я ничего не помню... и ничего не могу исправить... что ты молчишь?..

Бенедикт глянул на Марка...

Марк спал с открытым ртом...

"Дурацкая привычка... он скопировал ее у своей тети... когда она не могла избежать ненужных вопросов, она засыпала в инвалидном кресле на надувных шинах... помню, во сне она храпела... спала она с левретками и мопсиками..."

Марк проснулся, поискал взглядом кого-то, не нашел, и зевнул с криком, испугав пса Пифагора...

– Ты что-то сказал?.. – спросил Марк...

– Я сказал, что меня использовали... у меня была роль случайной жертвы в пьесе, финал которой ты изменил... и приравнял меня к сопутствующим потерям, к разбитой вазе, кувшину...

– Ничего я не изменял... не успел... я умер...

– И что было дальше...

– Я воскрес, немного поправился и стал распутывать эту паутину...

– Искал паука?.. и нашел?..

– Нет, но я не из тех, кто сдается...

– Ты кого-то подозреваешь?..

– Я подозреваю мэра...

– Догадываюсь, что у тебя были неприятности...

– Мне пришлось скрываться в замке дяди...

– Примадонна знала о твоей роли в этой истории?..

– Нет... мне помогал инвалид, привратник... пес Пифагор подружился с ним, не знаю, с какой целью...

– У твоего пса поэтическая натура... он, наверное, и стихи сочиняет... не он ли сочинил поэму о твоем чудесном спасении из вод?..

– Что ты имеешь в виду?..

– Крушение парома... он налетел на рифы, перевернулся и затонул... все погибли... один ты остался жив...

– Вот это я и не мог вспомнить... и вот еще что, что нас связывает?..

– Что ты имеешь в виду?.. себя и Пифагора?.. или меня и тебя?.. меня и тебя связывает время и история, которую я пишу... и уже много написал... а также одинаковые жизненные испытания и разочарования... но продолжай, что было дальше?..

– Примадонна собрала шайку артистов, которые относились ко мне враждебно, недоверчиво... они распускали слухи, как это водится в театральной среде... я написал трагедию, обличающую ее убийц... и сам запутался в паутине, как муха... я вообразил себя богом, назвал имена... верил, что помогу примадонне с театром, долгами, увы...

– Вере нужна любовь и надежда...

– Ты как всегда прав... одни недостаточно благородны, чтобы восхищаться ее пороками, другие сами порочны...

– Ты что-то пишешь для ее театра?..

– Так, лишь отрывки... правда, у меня есть несколько тем...

– Так у нее отобрали театр или нет?..

– Театр не отобрали, а дали... и свору нищих актеров к нему... я и не думал, что все так обернется... есть и свидетельство красиво оформленное...

– Она что-нибудь поставила?..

– Пьеса провалилась... во всем виноваты исполнители... она говорила, что ее охватывал ужас и пропадал голос при виде действующих лиц и исполнителей...

– Скажи ей, что я тут накропал одну пьеску... вообще-то она никуда не годится, но если ее немного подправить, она может измениться, однако лучше она вряд ли станет...

– Поговори с ней сам... она может говорить только о театре... хочет сделать меня директором...

– Соглашайся... и без колебаний и предварительных условий... пойдем осматривать твои владения...

– Они еще не мои...

– Что так?..

– Примадонна вдруг взглянула на все это другими глазами и сама мысль о каком бы то ни было использовании меня в качестве директора показалась ей весьма сомнительной... и даже опасной... без долгих церемоний она отправила меня на чердак к летучим мышам и совам... сказала мне, чтобы я исчез, как и появился... да, на чердаке у меня две комнаты... одну могу предоставить тебе, если пес Пифагор не будет против... приласкай его, он ласки любит...

– Изволишь шутить со мной... но продолжай...

– Время от времени я спускаюсь вниз по черной лестнице... как-то увидел в зеркале примадонну... она вела себя странно, делала какие-то приготовления... я услышал детские голоса, смех... внезапно занавес поднялся, открылась сцена с хором мальчиков... примадонна подала знак и дети исполнили мой гимн ночи... дети окружили ее... она обняла и расцеловала всех, сказала, что она так благодарна мне, что она просто счастлива... я не знал, что и подумать... меня насторожило мое участие в этом действе... и вот еще что, она сказала, что это ее дети...

Дети примадонны жили во флигеле...

Бенедикт вспомнил сон... он спал, а примадонна рожала мальчиков, одного за другим...

Марк заметил странное, как ему показалось, колебание настроения Бенедикта...

– Тощий и хромой я казался им бесом, не богом, хотя и с достоинствами... примадонна была великой, а кто был я?.. мертвец, покойник...

– Ходили слухи, что ты был болен...

– Я провел какое-то время в желтом доме на песчаном берегу, где меня обогащали и просвещали сумасшедшие граждане города... их мысли я облек в некий трактат под названием "Нечаянные радости"...

– Говорили, что ты бежал из желтого дома... и как сквозь землю провалился...

– Я был на небе... не помню, как я туда попал и что было потом... очнулся я в руинах женского монастыря, на ложе монахини... и не один... келья была на троих... второе ложе занимал незнакомец, который повторял одну и ту же фразу: "Я невиновен..."

– И кто он?..

– Не знаю, какой-то жид...

– Коротко и ясно... впрочем, слишком коротко и не совсем ясно...

– Такая у дяди была манера выражаться... тебе не понять, ты либерал...

– Как мог ты в темноте разглядеть, что он иудей?..

– Он умер... я обмыл, отпел и похоронил его... его уже не вернешь... да и чем это поможет?..

– А что с детьми примадонны?..

– Не знаю, где она их нашла... сама она родила одного ребенка... роды были трудные... мальчика пришлось тащить на свет железными клещами... ночью он тихо умер, перестал дышать, ушел и едва не увел за собой мать... вот и все ее радости жизни...

– А кто был отец ребенка?..

– Слухи ходили, что мой дядя... но он себя отцом не осознавал... а я все это время лежал без сознания на острове в пещере после крушения парома, на ложе с тенями... нет, близко я их не подпускал... правда, кто-то смачивал мне пересохшие губы, гладил волосы... я думаю, что это была мать... я ничего о ней не знаю, как и об отце... о таких, как я, говорят, упал с неба...

– Какие отношения у тебя были с примадонной?..

– Я был ей полезен... и не хочу ничего менять...

– Боюсь, что твои намерения будут неверно истолкованы...

– Я нужен ей...

– Она обманывает тебя...

– Она мне нравится... мне нравится ее голос, тело... в ней столько благородной простоты и величия... у нее все в меру... опускаю все, то неопределенное и ложное, что заключено в каждой женщине...

– Она играет с тобой...

– Она страдает... но ни жалоб, ни воплей, ни проклятий... лишь выражение скорби на лице...

– И все же это театр...

– Она чувствительна... и знает страх, не стыдится никакой человеческой слабости... но не переносит отчаяния... она говорит, что отчаяние отвратительно искажает ее лицо и не вызывает сострадания...

– Без сострадания можно и обойтись...

– Скажи еще и без наслаждения...

– Ну, уж нет...

– Ты знаешь, во время беременности ей снились странные сны, будто она имеет дело со змеем из рая...

– Должна же быть этому какая-нибудь причина?..

– Филонов попытался изобразить этот ее сон в скульптуре...

– Ну да, принес ее красоту в жертву реальности и выразительности...

– Но в меру, все же он оставил место и воображению зрителей, предоставляя им право видеть ее кричащей, вопящей, проклинающей... почему нет?..

– Им хочется видеть ее жалкой...

– Лучше уж сразу мертвой... – улыбка Марка стала гримасой...

– Страдание не должно лишать красоты... впрочем, пропади все пропадом... к чему все эти разговоры... – пробормотал Бенедикт... выглядел он измученным, как будто замышлял самоубийство...

"Что он изберет, яд или петлю?.. божье наказание Иуды... впрочем, это одинаково мучительно... лучше заснуть, впасть в сон... однако и сон может превратиться в кошмар и присоединить к этим мучениям еще и другие..."

Марк вспомнил свое пребывание на острове после крушения парома... совершенное отсутствие людей, голод и все неудобства жизни в полном одиночестве...

"Никто не мог мне помочь... к моим стонам и плачам прислушивалась только тишина..."

Ему вспомнились обманчивые видения...

"Они были так запутаны... и с лакунами... в конце концов, они превратились в нечто ужасное... в черную дыру, манящую, влекущую, затягивающую как водоворот, заставляющую меня молча пятиться и просыпаться от страха, как это и бывает в действительности при подобных обстоятельствах...

Пещера была мне и черной дырой и женским лоном, из которого я выскользнул на свет и закричал, испугался... я был еще не в силах владеть собой... и я еще не знал на собственном опыте последовательности времен и прочих отвлеченных понятий... однако я понимал, что все это лишь притворство чувств...

Подлинная боль делает неспособным ни к какому притворству..."

Мысли Марка вернулись к примадонне...

Смеясь, она прошла мимо, являясь олицетворением самой естественности... и присоединилась к хору мальчиков, украшенных венками из фиалок и осоки... они исполняли гимн ночи... и так превосходно и трогательно, что в глазах Марка блеснули слезы...

"Придет ли бог им на помощь... или они погибнут в этих руинах..."

Земля вдруг содрогнулась, когда Марк выразил свое сомнение...

Страх и трепет овладел беженцами...

Возникла паника...

Толпа обезумела, прижала Марка к стене, сдавила до удушья... холод проник, разлился по всему телу, но его руки были еще свободны, полны движения...

Как будто со стороны он увидел перед собой женщину в мантии... его прижала к ней толпа... она не дышала, но губы ее еще подрагивали...

Для Марка осталось необъяснимым побуждение поцеловать ее...

Толпа отхлынула...

Марк упал на женщину и в ужасе и испуге отстранился...

Губы женщины были еще теплые и влажные...

* * *

В комнате посветлело... разлилось сияние, высветившее высокие своды...

Бенедикт увидел бога и мальчика, сидящего у него на коленях...

В ветвях дерева вился аспид чешуйчатый... заметив слежку, он приник к коре ствола...

"Так кто же я... малютка на коленях бога или аспид, затаившийся в ветвях?..

Почему бы и нет?.."

Бенедикт потряс головой, понял, что видел нечто ложное...

"Однако потоки грязи все еще сползают в ущелья, волоча камни, с грохотом, ревом... и девы вполне реальны, маячат, танцуют у входа, чаруют изяществом, грацией... и я все еще жив... хотя, как говорят, давно уже умер, замерз, околел... если я сброшу с плеч плащ, что я под ним увижу?.. пустоту... нет... я не призрак, лишенный тела... Марк уверяет, что я могу стать кем угодно, даже богом, если сумею найти выход из его книги... он пишет, а я живу по написанному...ю

Что там за шум?.. что происходит?..

Я должен спустился пониже, чтобы лучше видеть и слышать...

Собралась толпа женщин, что-то увидели и обсуждаю...

– Что она лепечет?

– Говорит, что увидела змея в листве и на него указала...

Женщины окружили смоковницу...

"Что они хотят эти псицы безумные?.. ствол обхватили руками, качают, трясут дерево..."

– Эй, что с тобой?..

– Это ты мне?.. – спросил Бенедикт и, увидев Марка, заговорил рыдающим голосом:

– Марк, ты создал меня... посмотри на меня... на коленях меня младенца бог качал, к груди прижимал... младенцем был я, а теперь я хромой старик, твоя копия... беглец и изгнанник... от грязи меня бог спас, но пса Пифагора погубил... один я остался, как камень мертвый... – бормотал Бенедикт, мешая слезы с улыбкой... – Возврати мне безумие... страшно мне быть самим собой...

– Хотел бы я видеть тебя младенцем, а не преступником, скрывающимся от преследователей... тебя преследуют... слышишь лай?.. они собак пустили по твоему следу, но пес Пифагор их отвлек...

– Так он жив?..

– Увы, горе твое я могу смягчить лишь словами... иди, похорони пса, жен... пойду и я с тобой... я любил Аду, к Розе я чувствовал сострадание... жалостью я был побежден... раны ее я залечил, вернул красоту, но не жизнь, увы...

Бенедикт провел рукой над телом пса Пифагора, и он ожил и воем оповестил о смерти девы в платье невесты... он рыл когтями могилу... слезы струились из глаз бессловесной твари...

Слезы упали на лицо Бенедикта и привели его в чувство...

– Сжалился бог над стариком, возомнившим себя богом... – пробормотал Бенедикт... – Вернул мне жизнь, но что мне делать с ней?..

Озираясь, Бенедикт увидел в проходе деву в платье невесты, привстал...

Пес Пифагор залаял...

– Тише, не поднимай шума... не спугни ее...

Дева подошла к воде...

– Стоит босая... красивая... ты знаешь, она была моей невестой... – сказал Бенедикт псу Пифагору шепотом...

Бенедикт неловко повернулся, ударился о выступ скалы лбом и очнулся... и, не узрел ни девы, ни пса Пифагора...

Озираясь по сторонам, он побрел вдоль песчаного берега, обходя медуз и смеясь про себя...

Он пытался вспомнить, счастлив ли был во сне...

Светало... мрак ночной сменился бледным рассветом...

Устав идти, Бенедикт заполз в расселину...

– Боже, верни мне сон, умоляю... хочу узнать, был ли я счастлив во сне?.. – сказал он ослабевшим голосом... и погрузился в созерцание свода расселины...

Камни чуть мерцали...

"Мечусь туда-сюда, но все напрасно... не знаю, что мне делать и к чему склониться... изведет Жанна меня своей любовью, если это Жанна... живым меня не оставит... нет, я не желаю ее смерти... как я буду жить без нее, не думая о ней, не изливаясь в плачах, жалобах и стенаниях...

Где она бродит?.. скитается во мраке, ждет встречи с богом?.. не с хромым стариком, который возомнил себя богом, но боится упреков, ревности, подозрений..."

Бенедикт что-то сказал вслух и тут же умолк, брови страдальчески нахмурил...

"Может быть, и правду говорят, что она погрузилась в лоно зыбей, в пучину, в страхе перед браком со мной... стала рыбой и теперь на дне играет с рыбами...

Победила ли она желания плоти?.. вряд ли...

Море исцелило ее раны, но желания и шрамы оставила...

Ночью она ушла от меня... босая, осторожно на цыпочках, чтобы не разбудить меня спящего...

Очнулся я от сна и не увидел ее рядом...

Или утро ослепило меня... – подумал я..."

Одежду девы нашли в камнях у стены желтого дома на песчаном берегу, убежища сумасшедших...

Кто-то из сумасшедших видел, как Жанна вошла в воду по колено, по грудь, по горло... исчезла с головой...

"Безумцы уверяли, что дева превратилась в рыбу... но я видел, как волны били ее тело о камни, не пускали на глубину..."

Бенедикт невольно вздохнул, вспомнил, как во сне обнимал и целовал тело утопленницы...

"Утром явилась ко мне Юлия, сестра Жанны, с вестью нежданной вся в слезах...

Я утешить ее пыталась...

Два лица я увидел в ее лице и смутился... предчувствие испугало меня...

Не помню, как я очутился на песчаном берегу... следы увидел, камни, обагренные кровью... я пошел по следам, сопровождаемый безумными криками обитателей желтого дома, подсказывающими мне, куда идти, и наткнулся на брошенную Жанной одежду...

Я вошел в воду по колено, по грудь и вернулся, сел на камень и сам стал камнем...

Море и птицы вернули мне Жанну...

Волны вынесли ее тело на берег, птицы указали место, подняли крик...

Жанна лежала наполовину в воде у груды камней...

Я пытался вернуть ей жизнь, смирился, возлег рядом с ней...

Не бог я, старик, хромой на обе ноги..."

* * *

Помню, прошло несколько лет, и я вернулся на это место, лег на нагретый солнцем песок, потом снял одежду и вошел в воду по колено, по грудь, по горло... скрылся с головой, ушел в глубину...

Я увидел, как из лона подводной пещеры вынырнула стайка наяд... едва видные во тьме они окружили меня враждебно...

Жанны не было с ними... или была?.. нет, показалось... голос ее послышался, он доносился из глубины пещеры... мелькнуло ее лицо, гибкое тело, ослепило серебром чешуи...

Я окликнул ее...

Вода хлынула в горло...

Размахивая руками, я всплыл на поверхность у скал... стал искать свою одежду, не нашел, наткнулся на одежду Жанны...

Я одел ее платье и превратился в немощную старуху, старую деву, что вовсе не чудо, после чего смешался с толпой беженцев от войны и вошел в город не узнанным..."

* * *

Странствия и превращения Бенедикта на этом не прекратились, если слухи были правдивы...

Днем он блуждал по улицам, мощеным камнем, пел плачи... иногда гимны...

Ночью ему являлся бог, снимал боли, исцелил язвы, возвращал ему душу из ада, в котором она пребывала...

Утром Марк увидел Бенедикта на площади у руин театра...

Он стоял у афишной тумбы...

Женщина из блудниц на паперти окликнула, узнала его, стала расспрашивать, что, да как...

Он молчал, озирался, видом совершенно безумный...

Женщина отошла в сторону... ветер одежду ее развевал, обнажая тело...

Бенедикт опознал в женщине свою пятую жену, даже лица не увидев... он узнал красоту и сияние ее тела и стал нежным любовником, не приближаясь к ней... он любил ее взглядом, улыбчивую, насмехающуюся...

Бенедикт отвел взгляд от блудницы...

Вот они уже на песчаном берегу, оставили свою одежду без присмотра, и обнаженные вошли в воду по колено, по грудь, по горло, скрылись в воде... вынырнули и поплыли к рифам, у которых плескались нимфы, играли с дельфинами...

Услышав скорбные звуки, Бенедикт очнулся...

Мимо прошел духовой оркестр...

"А мне привиделись тритоны, выдувающие звуки из раковин..."

Вспоминая сон, Бенедикт скрылся в руинах женского монастыря...

Около полуночи он вышел на улицу...

Какое-то время он блуждал в переулках, путая следы...

За ним шел, не отставая, незнакомец в сером плаще...

"За мной следит?.. и чего он хочет?.. узнать о моих сообщниках?.. нет у меня сообщников... был один, но давно умер..."

Из путаницы переулков Бенедикт вышел к руинам замка и скрылся в упавшей внезапно на город тьме...

Бенедикт услышал голоса преследователей, доносившиеся из темноты...

Узнав их злой замысел, касающийся примадонны и ее театра, Бенедикт какое-то время размышлял, потом заснул...

Спал Бенедикт не долго...

"Опять этот странный сон... или я все еще сплю?.. не знаю, желал ли бог разделись свою власть со мной или совсем передать ее мне... возможно, ему угрожали, пытались присвоить власть, которую он считал скорее обузой...

– Тебе самому это пришло в голову?..

– Что?..

– Должно быть, ты никогда не прислушивался к своим чувствам или намеренно забывал о них...

Бог говорил, а Бенедикт вспоминал свою распутную жизнь, нищету, бедственное положение и раскаяние...

Он растрачивал свое воображение... он слышал слова, но не видел бога, на коленях которого когда-то сидел и сосал палец...