Текст книги "История одного безумия (СИ)"

Автор книги: Юрий Трещев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Он был лучшим, каких только знал город...

Распоряжением мэра Кассандре было запрещено появляться на сцене...

Она исчезла... исчез и мэр...

По факту исчезновения мэра было открыто дело и исписано много бумаги, пока не нашли его вещи в камнях на берегу пруда, ставшего болотом, но это вряд ли достоверно...

Слухи о причастности к пожару меня и Марка ни на чем не основаны... в нашем отношении к власти не было ничего вызывающего или раздражающего... и я скорее сдерживал толпу, чем поощрял ее плачами и вопли, тем не менее, на меня завели дело и подвергли домашнему аресту... мне запрещено было показываться на людях...

Новое распоряжение мэра не отменяло запрет, а лишь дополняло и видоизменяло его...

С исчезновением мэра в положении примадонны наступила перемена к лучшему... она была возвращена из места ссылки... вернулся и Марк... его не допрашивали, спросили только о замогильных записках моего дяди, относительно которых были даны неясные указания...

Мои письма и записки примадонне сгорели вместе со мной, как уверяла молва... о них говорили все, хотя много света на эту историю они не пролили...

Новому мэру крайне неприятно было ввязываться в подобные процессы, и он даже проявил покровительство, как бы оно не было ограничено, которое примадонне пришлось терпеть ввиду ее особенного положения... правда, она это покровительство воспринимала как унижение...

Мэр был человек деятельный, справедливый с твердыми нравственными устоями...

Я был замешан в этой не чужой для меня истории, но арест по доносу был для меня также внезапен, как и ссылка...

Потом было нашествие грязи и война с собаками...

Один из писателей, заявивший себя и пользующийся общественным вниманием сказал об этом времени, что наступило пришествие антихриста... он был в числе лиц, пострадавших в этих событиях, как автор мемуаров примадонны, в которых она объявила себя девственницей, хотя у нее было шесть или семь мужей...

Говорят, этот факт до того взбесил мать мэра, что она готова была выцарапать писателю глаза...

Марк появился в свите примадонны после ареста писателя и его смерти в желтом доме... в разговорах с Марком примадонна забывала всю тяжесть своего положения и мрачный замок превращался для нее в храм... смягченная и растроганная она уже не думала мстить матери мэра...

Говорят, она умоляла Марка остаться и жить с ней...

У Марка были задатки художника со всеми недостатками, свойственными и артистам... он был гением... его идеи превращались в реальные существа, еще не материальные, но уже индивидуальные субстанции, в неких ангелов, в виде человеческой фигуры с крыльями... а сам он имел вид бога в райском саду, вход в который отверст не всем, только избранным... эти существа употребляли непонятные в некоторых подробностях заклинательные формулы с еврейскими именами Саваоф, Адонаи, а так же причитаниями и плачами, производящими сильное впечатление на присутствующих...

В своих писаниях Марк задавался вопросами: как из бесконечного произошло конечное, материальный мир от духовного, творение из ничего, однако признать его философом многим казалось странным...

Марк писал философские трактаты, а я писал плачи...

Мои плачи производили впечатление, волновали... они были непонятны, уводили куда-то в темноту... и совершались они с церемониями, часто не менее странными...

Это была философия пессимизма для униженных и оскорбленных...

Конечно, можно было довольствоваться и этим, но у слушателей возникал смутный вопрос: стоит ли жить?..

И все это на фоне зловещих предзнаменований...

Время было смутное...

Кассандра обещала нашествие грязи и войну с собаками...

Откуда это зло, эта враждебность?..

Мои плачи звали к искуплению и примирению в ожидании конца света, второго пришествия Христа и открытия царства божьего для всех...

Этот мир либо ошибка, либо непостижимая случайность...

Бог попал в материю и сделался творцом по необходимости, как невольник, захваченный в плен, и цель его: освобождение из уз материи...

Одни люди, чтобы освободиться из плена плоти, предпочитали аскетический образ жизни, другие мирились с злоупотреблением плоти и ждали смерти как спасения...

Все мы рождаемся, чтобы умереть... ниспадаем в лоно тьмы и облекаемся духовной материей...

Свет сотворил хаос, и оплодотворил тьму, которая была дана как начало... человек появился от света и тьмы... он был наделен бессмертием, но бог отнял у человека бессмертие, связал его женой и заповедью... он дал человеку свободу выбора и способность, достойную Содома и Гоморры, через которую весь мир развратился...

Одних погубила злоба, других чувственность... и оказались они мертвыми внизу, а не наверху... и не слышат они смеха, веселья и голоса радости...

Они ушли и пришли другие, наглые, иноязычные... они служат бесам, не богу...

Взывайте к богу, и он избавит вас от насилия... снимите одежды плача и озлобления, оденьтесь в благолепие славы от бога навеки...

Но я продолжу... когда примадонна узнала об исчезновении мэра, она разбила его бюст и растрепала волосы... она стала похожа на языческую богиню, призывающую смерть...

Труп мэра не нашли, решили, что он удалился в пустынное место и умер там неизвестной смертью... власти похоронили пустой гроб и, надо сказать, с позорной поспешностью...

Труп мэра искали и после похорон... всюду, кроме того места, где его можно было найти: а именно, в пруду, затянутом ряской и ставшем болотом...

Мэра забрали болотные бесы и конец его, предсказанный моим дядей, был несчастен... он упал в темную пропасть материи, в царство сатаны...

Станет ли это падение началом его спасений?.. вопрос...

Мне кажется, что дядя все еще жив... скитается, как вечный жид... иногда я слышу его голос из тьмы...

Помню, увидев зарево пожара над городом, горел театр, горожане вышли на площадь...

Дядя запел и ветер, раздувающий пламя, утих... народ начал молиться...

Но были в толпе и сомневающиеся, они спрашивали:

"Бог ли он?.. или смертный человек, возомнивший себя богом?.."

Были и такие, которые бежали и собаки гнались за ними, пугая тишину улиц лаем...

Наяву мы одни, а во сне другие... мы воспринимаем звуки, а не их смысл, живем ради чувств... во сне чувства становятся излишними... мы делаемся боговидными, благодаря душе, которая видит без глаз...

Помню, дядя говорил, полюби бога, и он сохранит тебя и вознесет...

Боже, где ты?.. напала на меня любовь и приязнь к тебе...

Некоторые называют любовь причиной зла... будто бы не дар это, а божье наказание... будто бы влюбляясь, мы причиняет зло и себе и другим...

Так ли это?.. да и вообще, что такое зло?.. от какого начала оно?.. почему оно появилось?.. кто захотел?.. и как он смог сделать доброе начало злым?.. и почему зло существует и не уничтожается?.. значит ли это, что у зла другое начало?..

Зло все разрушает и губит... оно лишено всякого благого стремления...

Однако гибель одного становится рождением другого...

Зло соучаствует в восполнении всего...

Зло противоположно добру и доставляет целому способность быть завершенным...

Не в боге зло... и зло не божественно... оно не от бога не вообще, не временами...

Зло творится не от силы, а от слабости веры...

Воспоем же добро, дар из всех даров бога отца, создавшего все, что только есть сущего...

Наполним пением хора голосов все бытие, всему сущему радуясь...

Дядя предсказал нашествие грязи, а мне было видение...

Грязь смыла вода... как будто кто-то сжал тучи рукой и они излились ливнем... улицы превратились в реки, а площади в озера...

Дрогнули стены города и открыли воде дорогу... потоки в необузданном беге несли на себе камни, деревья, людей и животных... и даже дома и все, что в домах...

Люди спасались вплавь, и в лодках, загребали веслами или руками... и плыли, плыли...

В изумлении я смотрел на происходящее...

В кроны деревьев заплывали дельфины...

Волки плыли с овцами на одном плоту, искали землю... увы, вокруг была одна вода...

Плот налетел на скалу, перевернулся... погибли все...

Ветер усилился... волны уже доставали до облаков и выше...

Сколько не было земли, вся досталась воде, лишь несколько островов плавали поодаль... они помогли мне избежать смерти и пережить потоп... не стал я добычей рыб...

Помню, дядя запел плач...

Одни его плачи внушали любовь, другие ее прогоняли...

Слова плачей проникали до мозга костей, приоткрывали, что было, и что будет...

К утру вода ушла, оставив болото...

Я увидел это в видении...

Ветер отодвинул туман, открыл небо и выси гор...

Увидел я и знакомые рифы, и нимф, играющих с дельфинами, и тритона, чьи плечи в ракушках... он дул в изящно завитую раковину, которая расширялась, усиливая звук...

Кто-то окликнул меня...

Я оглянулся и увидел деву, в платье невесты...

– Ада?.. – пробормотал я в изумлении... – Как ты здесь очутилась?..

– Бежим!..

Дева помчалась бегом от меня и моей неоконченной речи...

Ветер раздевал ее на бегу, обнажил бедра, лоно...

Я даже не пытался преследовать ее... это было видение...

– У девы были крылья на лодыжках... а я не гончая собака... – сказал я вслух... смотрю, дерево склонилось, как будто кивая...

Я не знал, утешать ли мне себя, или поздравлять...

На остров опустилась ночь...

Я укрылся в пещере с высоким сводом... лежал и размышлял:

"Мне 72 года... плоть увядает, душа скорбит...

Кто омоет меня и станет плакать обо мне?.. жены?.. но где они?..

Я слышал о суде, но как будто стоял выше суда и обвинений... увы мне..."

Во сне я пел плачи, оплакивал Аду и Раю, как погибших... и они ожили, пришли...

Я очнулся, ощупал ложе...

Ада и Рая ушли... боюсь, что нет их уже нигде...

Солнце поднялось высоко... остановилось посредине неба... стоит, смотрит... оно бог нашего неба...

Я смотрю на небо, ищу себе оправдания и не нахожу...

Но я не отчаиваюсь, верю молитве и богу... и надеюсь, что смерть освободит меня от рабства плоти...

А если не освободит?..

У меня нет слез, лишь вздохи... руки ломаю, бью себя по лицу за то, что сделал во тьме сна, и за то, что сделал явно...

Стыжусь возвести взор и увидеть высоту небесную, я, двоедушный, боязливый и ни к чему не годный старик, возомнивший себя богом...

Горожане окружили, стоят, смотрят на меня как на бога...

За моей спиной им чудится спасение, как нечаянная радость...

Некоторые, наверное, думают о том, как я попал на небо?.. кто меня вознес?.. как я очутился там в этом божественном мраке и неприступном свете, в котором пребывает бог?.. и, увидев бога, понял ли я, что увидел?..

Даже Моисею это не удалось... видел он не бога, а место бога, мрак, который он соделал своим покровом...

Все это мне открылось в видении...

Помню, потрясенный видением, я разрыдался... и проник в сокровенное, постиг в нем боговидное без слов, а если я и говорил об этом, то просто и ясно, на языке, понятном всем, даже птицам...

Что удивительного, если это так?..

Иные и здесь уже живут с богом, созерцают сумрак как разливающийся свет, тогда как другие сами себя тянут в темноту, к бесам...

Плачьте о них, связанных безумием как узами... беспамятные, они забыли о суде по смерти...

Плачьте и обо мне... как и все, я смотрел на видимое, но все видимое временно, а не видимое вечно...

Существую ли я?.. живу ли?.. и вообще, есть ли у меня желание жить осмотрительно и спасительно?

И увидел я себя червем, ползущим в дождь по асфальту...

И гроб я увидел свой в яме повапленный... и с ужасом узнал мертвеца в нем..."

Размышления Бенедикта прервались... он увидел в толпе горожан женщину в мантии...

"Она напоминает мне Аду, мою первую жену... чопорна, одета не современно, но изящно... все движения ее необыкновенно грациозны...

Опять эти мысли, сущее мученье... когда-то они мне не боль приносили, а облегченье... и я был счастлив, как будто нашел клад... душа пела гимны, не плачи... лицом, губами я ловил ее поцелуи...

Рядом с женщиной в мантии стоял мальчик 7 лет... худой, рыжий... и девочка с тощими косичками...

В руках у девочки скрипка... лицо в слезах... ей холодно и страшно... толпа ее пугает или этот зловещий закат?..

Небо мутное и мрачное, не сулит покоя и умиротворения...

Девочка посмотрела на меня, смутилась... впрочем, за ее взглядом не просто уследить...

Ей хочется вернуться туда, где все знакомо...

Слеза скатилась по ее щеке, сверкнув, погасла... и день погас...

Лицо у мальчика улыбчивое, но порой и задумчивое, серьезное... чем-то он похож на меня, а девочка похожа на Аду... наверное, происходящее кажется ей сном...

В детстве и меня преследовали странные сны... помню, прошлой ночью я очнулся на дне лодки... вокруг вода и небо... на море штиль после ужасной бури... лодка чудом не перевернулась... весла уплыли, парус провис... ни ветерка... бесцельно опустив руку в воду, я смотрел, как вода струилась между пальцами и размышлял... в том числе и о том, что прежде мне и не снилось... я листал дни страница за страницей и вдруг почувствовал, прикосновение... кто-то потянул меня за руку... я невольно привстал и увидел в воде шпили и башни города, отразившиеся как в зеркале... и восход солнца в тумане...

Увы, это не восход, а погожий закат... и шелест опавших листьев, а не воды...

Лицо мальчика снова стало задумчивым и серьезным...

Наверное, он, как и я, пытается вспомнить размытые подробности этого странного сна...

Помню, я перевалился через борт лодки и ушел под воду жить жизнью рыб...

Я чувствовал себя там богом...

Я размышляю и говорю с толпой о боге, и вполглаза слежу за женщиной в мантии, и за ее детьми... над головой девочки висел нимб, правда, чуть видный...

Женщина выглядела уставшей... тоже, наверное, ночью ей снилось нечто странное... грехов у нее излишек... и дети, похоже, не ее, а приемные...

Снова рокот прокатился по небу из конца в конец...

Толпа внимала не мне, а небу...

Рокот сменился странным подземным гулом, похожим на рычание своры собак..."

День улыбнулся и погас, воцарился сумрак, но солнце еще озаряло шпили и башни города...

Переждав шум, восклицания, доносившиеся из толпы, Бенедикт снова заговорил...

Он рисовал словесные картины и размышлял о своем:

"Марк пишет... а я живу по написанному... возомнил себя богом, чудеса творю, могу лечить рукой или вызвать дождь... помню, как-то я сделал воду вином... правда, вовремя отрезвился... узнал свою немощь, и свое маловерие...

Мне нужно милосердие, а не превозношение... величавость...

Наполните глаза слезами, возжелайте себе рая... не своих туда Господь зовет, а всех...

Ночь близко и суд, чтобы воздать каждому смертному по делам его...

Лучше плакать тут, чем там, где подлинно страшно и ужасно...

И слезы там бесполезны...

Я все отстранил и от всего отстранился, чтобы приблизиться к тебе, боже, почувствовать твое дыхание...

Ты причина всего сущего, хотя ты и не причастен сущему...

Кромешный мрак ты сделал своим покровом... ты, величественный и немногословный, скажи, что увижу я, вступив в эту тьму, какие озарения и глаголы?.. увижу ли я после всех опьянений и похмелий твою утаенную от меня красоту?.. а если увижу, пойму ли, что увидел?..

Всякого смертного красота делает чистым...

Облекшись в сияние, ты наклонил небо и сошел в мир, незримый и невидимый, но явлен мир через тебя, эта бездна без дна, полная миров...

От тебя все мы... ты дал нам весть и вестника... взял его из лона тьмы и послал нам, но свои в неразумном затмении не узнали его... они стали задавать ему вопросы:

"Кто ты?.. слухи не о тебе ли, что ты возомнил себя богом?.."

Бенедикт запел... это был скорбный плач...

Толпа горожан молча внимала словам плача...

Плач был красивый, трогательный...

– Кто он?.. вы знаете его?.. – заговорила женщина в мантии, обращаясь к Марку...

– Он писал гимны для примадонны, потом стал писать плачи...

– Говорят, на статую примадонны не падает снег и дождь, хотя она стоит под открытым небом... а некоторые видели, как она в траурной мантии ходила по аллее...

– Возможно, они не понимали, что видели... или ее заставляла необходимость... необходимость навязывает нам поведение...

– Говорят, ее видели на кладбище у могилы Кириллова...

– Ну да, хотя его там нет, и не было, хоронили пустой гроб...

– Что меня и изумляет...

– Эти факты, если они факты, пригодны лишь для мемуаров и поэтического употребления...

– Может быть, это лишь нечто, похожее на примадонну...

– Скорее всего, вы увидели все это в воображении... я рекомендовал бы вам съездить на воды...

– Не думаю, что это лучшее средство прийти в себя...

– Но я не только видел, но и слышал, что она говорила... она была не одна, со свитой...

– Ну, это уж слишком...

– И что она могла думать, глядя на вас...

– Этого я не знаю, но догадываюсь...

– Что вы читаете на ночь?.. читайте Гомера, а не Овидия, которого увлекало нечто странное...

– И что он описывает?.. каких существ, видимых или невидимых?..

– Невидимое дает свободу воображению, которое может сделать человека богом, и бога человеком, что в действительности и происходит...

– Ну да, то все исчезает полностью, то снова появляется... и тоже это или другое распознать можно только по чисто внешним, условным признакам...

– Однако тьма становится все гуще... и опускается все ниже и ниже...

– Возможно, бог хочет нас спасти, укрывает нас покровом тьмы и, таким образом, делает нас невидимыми для смерти...

– Ну да, бог хочет сказать нам, вы представьте себя невидимыми и живыми... прежде чем сам заметит, что нас уже нет... да и не было...

– Для бога быть невидимым вполне естественно... ему не нужно никакого мрака, напротив... это людям нужно ослепление и просветление, чтобы бог мог стать для них видимым...

– Увы, от примадонны не осталось ничего, кроме руин замка и заглохшего сада... она называла его райским... она исчезла... исчез и Бенедикт... его труп вместе с театром забрал огонь... напал он и на собак... я помню этот день, когда это случилось... день был ночи подобен... я не только видел, но и слышал, как огонь шел по коридорам, поднимался и спускался по лестницам, как добрался до сцены, сорвал занавес, все сжег и ушел восвояси... только представьте себе это шествие!..

– Однако история повествует об этом событии сухо и просто...

* * *

Марк шел по аллее и размышлял:

"Люди живут и мрут... сберечь их некому, бог умер...

Читал я эту статью о пожаре и поджигателях...

Автор не сообщил ничего, кроме последовательности актов и действий, в которых участвовали некие одушевленные и неодушевленные предметы...

Автор даже не пытался остановить внимание читателя на описании пожара...

Я помню, как огонь один за другим убирал этажи, обвивал их красными ризами... жарко было...

Огонь погас около полуночи... ушел вниз, с ним и Бенедикт отошел...

Однако куда я попал?.. что за место?..

Туман, не видно ничего живого, ни людей, ни птиц... как здесь холодно, повсюду только лед... страна льда... или это горы изумруда... плывут, плывут... и этот пугающий гул...

Такое впечатление, что я и плыву, и лечу...

Птица прилетела из тумана, кружит надо мной, как будто я предвестник чего-то...

Ветер стих... стих и гул... парус обвис... и яхта остановилась... уснула в молчаливых водах... усну и я... нет, не могу уснуть... как-то тревожно...

Кажется, льды ушли... кругом вода, вода, одна вода и запах гнили... и тьма... по рее ползут блудящие огни... зеленые, красные, белые...

Меня окружают тени, незримые обитатели воздуха... то ли ангелы, то ли мертвецы... у всех желто-золотой блеск в глазах... они плавают в воздухе, ныряют, все в движении... и близко-близко..."

Марк невольно всхлипнул, очнулся...

"Кажется, я уже не плыву... я лежу на полу в беседке, смотрю и дрожу... ну не безумен ли я?.. я попытался говорить с ангелами, но как будто хлебнул воды и очнулся, снова начал дышать...

Что это было?.. я умер, и мне снилась смерть... она пугала... сердце леденила...

Вокруг одна тьма, только тьма... зыбкая тьма... и я один как бог, правда, бог умер, а я не умер пока...

Я лежу и гляжу в глаза тьмы... и отвожу взгляд, смыкаю веки...

Взгляд тьмы ужасен...

И снова меня окружают тени и блудящие огни, то там мелькнут, то здесь...

Почему на мне сырая одежда?.. во сне шел дождь?.."

Марк огляделся, увидел поодаль людей, укрытых гниющей листвой...

Ему послышался стон и вздох... и снова стон без слов...

"Не могут мертвые стонать... может быть, это ветер стонет?.." – подумал он...

Нет, дева встала, стряхнув боль и страх... видеть было странно, как полуобнаженная женщина встала на колени, подняла руки и запела плач...

Ее кожа в каплях влаги поблескивала как смарагды... они же были запутаны и в ее волосах...

Слова плача звучали то порознь, то слитно... Марк едва различал их...

– Как долго я была без чувств?.. – спросила женщина...

– Я сам был бы рад узнать...

– Так вы тоже?.. – женщина глянула на мертвецов, лежавших вокруг... – У них глаза открыты... уставились на меня... смотрю на них, глаз не могу отвести... проклятие у них в глазах... я с трудом говорю, помоги мне...

– Чем я могу помочь... – пробормотал Марк...

– Протяни руку, не бойся...

"Женщина стояла передо мной на коленях... она же и другая... или та же самая?..

Душа моя была смущена...

Сомнений нет, я помню ее... я провел с ней ночь в пещере на острове...

В моей ночной жизни много темных тайн...

Помню, женщина взглянула на меня с тревогой и тоской, и исчезла...

Вокруг только молчаливые воды... порыв ветра плеснул мне в лицо, освежил, привел в чувство...

"Опять этот странный сон... что в нем достоверного, а что сомнительного, не отличить... и кто была эта женщина?.." – размышлял Марк...

– Боже, дай мне сил проснуться... – сказал он вслух и хрипло вздохнул...

"И снова этот странный сон... вокруг вода и утесы... они ступенями тянулись к небу...

На воде зыбь... она слепила меня немой улыбкой тысячи лун...

Повсюду лежали люди... они были недвижимы и вид у них был ужасен...

Над каждым телом кружил свой крылатый херувим или серафим...

Помню, я невольно отступил, обернулся и увидел Бенедикта... он стоял у входа в пещеру и смотрел на море... в глазах слезы, тоска...

– Откуда ты?.. ты как утопленник всплыл... и налегке... – сказал Бенедикт и исчез, а Марк очнулся...

Камни, укрытые гниющими водорослями, превратились в бездомных и беженцев от войны...

Марк шел по аллее и размышлял:

"Я живу или воображаю, что живу?.. а Бенедикт?.. жив он или уснул для жизни, и я вижу его сны...

Остановлюсь у беседки, которую плющ заплел... что это?.. кажется, я уже был здесь... следы оставил... уронил в траву исписанную с двух сторон страницу... по всей видимости, это начало истории женщины... или ее конец... и довольно мрачный...

"Помню, я услышал а жуткий скрежет... паром наткнулся на камни, перевернулся и затонул... все погибли... меня бог спас...

Н а море царил штиль... и вдруг чайки подняли крик ...

Я привстал а и увидел а в камнях деву , укрытую гниющими водорослями...

Не знаю, что с ней произошло... о на трепетала и так странно стонала...

Помню, я встал а , неловко шагнул а к ней , оступил ась ... падая, я ударил ась о выступ скалы...

О чнул ась я в пещере с высоким сводом...

Вокруг меня ходил монах с кадилом и что-то читал вслух из книги ...

«Отпевает...» – подумал а я ...

М онах не удивился, когда я встал а с одра...

– Кто ты?.. – спросила я дрогнувшим голосом, смешивая слова с удивлением...

– Не узнаешь меня?.. – спросил монах... – Я уже не сын бога, свет нам пославшего, лишенным всякого света... и не тот, о ком молвили разноречиво вестники и пророки... – Монах невольно улыбнулся

– Нет... ты тот, тот...

– И все же я другой?..

– Думай, что хочешь..."

Марк перевернул страницу...

"Это конец истории... что же было дальше?.. помню, я вышел из пещеры и меня окутал туман, мертвящий, мерзкий..."

Марк остановился, огляделся...

"Однако, где я?.. и где дева?.."

Было темно и в темноте все еще витало видение тонкой, грациозной фигуры девочки со скрипкой...

Взгляд девочки испугал Марка... в нем были страх и боль...

– Я умерла?.. могу ли я еще больше умереть?.. – спросила девочка...

Ее слова были невнятны и странны... они звучали, словно сквозь сон...

"Не знаю, или у меня какое-то странное влечение ко всему трагическому... – подумал Марк... – Или я схожу с ума... что более вероятно...

Я вижу девочку со скрипкой... и так ясно..."

Глаза девочки таили не свет, а тьму, ужас...

Как будто что-то страшное пронеслось перед ней, заворожило...

За спиной девочки Марк увидел кресты, ограду кладбища, верхушки молчаливых сосен и тьму...

Девочке мнилось что-то, влекло... как будто у тьмы были глаза...

Девочка что-то пролепетала, не осознавая...

Осыпались камни...

Девочка обернулась, вскрикнула... увидела того, кто виделся ей... и стал могильным камнем среди крестов и камней...

Марк растерялся... он пытался понять действия девочки...

Со слезами и стенаниями она обратилась к нему как к богу, излила свою детскую душу в молитве...

Растроганный, бог внял ее мольбам и превратил ее страдания в радость...

"Не помню, что я ей сказал... все слова, прежде чем были произнесены, уже существовали...

Девочка уснула, а я пел плач без слов движением губ...

Звезды погасли...

Я умолк... я лежал и размышлял..."

* * *

Очнулся Марк в темноте...

Темнота обнимала его как женщина...

Шум дождя, проникавший в беседку, звучал как скорбное песнопение...

Темное небо над городом и морем освещали безмолвные зарницы...

Глянув на спящих вокруг бездомных и беженцев от войны, Марк подумал, растроганный:

"Пусть ваше пробуждение будет более радостным..." – и услышал ответное созвучное пожелание, октавы, квинты, кварты...

– Вы не видели девочки с тощими косичками?.. – спросил Марк старика в пальто...

Чего старик не мог сказать словами, он сказал молчанием, которое было ниспослано ему как дар...

Молчание обрело действие благодати... и Марк снова уснул и очутился в доме на Поварской улице в комнате портного... в изъеденных червями бумагах рылись сквозняки...

Марку было всего 7 лет, и он еще был равнодушен к истинам, предпочитал опьяняющие иллюзии...

"И вот мне уже 70 лет, и я вдруг понял, что всю жизнь был червем и питался бумагами портного, его опьяняющими иллюзиями..."

Марк увидел у фикуса, растущего в бочке, девочку с тощими косичками... она листала книгу...

Вместо портного говорила книга и каждый, раскрыв ее, слышал то, что просил... и обогащался...

Разные сокровища были скрыты в словах... люди черпали их и не могли исчерпать источника...

Книга была неисчерпаема... она могла даже плакать и молиться...

Девочка плакала и молилась...

Молитва может просить, а бог даровать...

"Не знаю, смирение или раскаяние я испытал, узнав о смерти портного..." – размышлял Марк...

Помню, я стоял в толпе у его гроба и слушал ораторов...

Были среди них и такие, которые увидели в нашествии грязи знак... они проповедовали и крестили не водой, а грязью и воспевали того, кто придет в последний день, когда люди будут сидеть в темноте и ждать смерти...

Я тоже находился в трепете и бежал...

Мое спасение было делом божьим, хотя и удивительное само по себе... и для других невероятное...

Я оказался на острове... я скитался среди скал, пока не явился мне монах в видении и сказал: "Не бойся..."

Монах охранял меня... и врагов моих положил мне под ноги...

В город я вернулся как чужестранец... несколько дней я провел в руинах женского монастыря на ложе монахини...

Во сне как в зеркале мне было видение печального мрака и скорой смерти... я увидел лица своих убийц...

Не знаю, сон это был или явь...

Длилась ночь... я не спал, пел и молился, когда ко мне вернулся монах... я стал его вестником, хотя он не открыл мне всего...

– Все ужасаются смерти, но один и тот же бог у живых и мертвых... – сказал монах и умолк...

Я взглянул на него и уже не мог отвести взгляда... как бы очарованием каким-то монах привел меня в изумление... я готов был склониться перед ним и обнять его ноги...

От монаха исходила некая-то сила и прибавляла не страдания к страданиям, а радость...

Я почувствовал, что исцелился от своих мучений, сомнений и помышлений...

Слезы, скрытые в глазах, излились... я принял исцеление...

Помню, я сказал:

– Ты как будто прикоснулся ко мне рукой...

Монах промолчал... и я сделался немым, чтобы не обмануться в своих намерениях...

Не слова меня убеждали, а сила, исходившая из молчания...

Потом монах умер и был вознесен на небо, а, может быть, и выше... там он был недолго и ниспал вниз, облекся плотью, стал видимым и подверженным нуждам тела, но не как нуждающийся...

Светало, когда Марк пришел в себя...

"Где я?.. и где монах?.. я оказался невольным свидетелем его смерти... или это был не монах, а портной?.."

Марк невольно отступил, когда увидел монаха на ложе ожившим и смеющимся...

– Так ты жив, а я думал, ты умер...

– А если бы я сказал, что я умер и воскрес, ты бы удивился?.. дай мне что-нибудь съесть... я бы и выпил...

– Так ты не монах?..

– Ну, вот мы и признали друг друга...

Заря прогнала ночь и рассеяла видение, посланное Марку, которое собрало около себя бездомных и беженцев от войны...

Весь день Марк проповедовал и учил, облекшись плотью монаха... что говорил ему монах в темноте, он сказал при свете дня:

"Остерегайтесь, чтобы заблуждение не проникло к вам и не очаровало вас, подменив свой облик...

Бесы делают слепыми тех, которые их видят... приходят они в овечьей шкуре, а внутри суть волчья...

Бойтесь их...

Сойдет огонь с неба и истребит всех... но и в геенне огненной ваша душа не погибнет...

Тот, кто вашу душу и тело из ничего создал, тот может и оживить вас, если признает вас своими..."

* * *

Бенедикт вернулся в город...

Он сделал себя мишенью, когда сказал, что он тот, кого все ждали...

Люди усомнились в нем...

Примадонна приготовила ему бегство, но не последовала за ним...

"Он весь в своего дядю..."

Дядя Бенедикта был пророком и даже больше...

Время было смутное... было много вестников и пророков, но он превзошел всех... если их всех соединить и совместить в одном человеке, то и тогда они не сравнялись бы с ним...

Бенедикт был копией своего дяди, тоже худой, рыжий и хромой на обе ноги... его звали хромым бесом... он только отчасти что-то знал и отчасти пророчествовал... и видел он мало, как бы сквозь тусклое стекло...

Господь не освободил его от смерти, хотя люди говорили, что видели его живым в разных местах...

Вера обещает, а терпение исполняет, но даром ничего никому не отпускает, воздает им в геенне... и лучше бы такому человеку не родить вовсе...

Говорят, Бенедикт на острове стал бесноватым, немым и слепым, но бог исцелил недостатки его тела и дал ему способность говорить молчанием и видеть видения...

Когда Бенедикт умер, бог омыл его труп слезами и отпел...

Назад к карточке книги "История одного безумия (СИ)"